№ 73

1706 г. августа 27. — Письмо Давида Корбя Ф. А. Головину о готовности выехать в Москву, о продаже его соболей, посылке вина и пр.

/л. 99/ В письме к боярину Давида чауша написано:

Ясневельможный и милостивый государь боярин Федор Алексеевич, благоговейно кланяюся ясневельможности вашей.

Ясное писание ясновельможности вашея принял есмь 118, и яже ко мне выразумех, о вине, как пришло и испортилося, не вем что творити 119. Дай боже живот и счастие великому монарху во всех его поведениях. Паки о вине: се уж и время приближилося быти новому вину. Понеже имеем надежду добрую, что милостию божиею уродится лутче нынешним годом, нежели прошлогодное, и удобнее привезено будет в Киев, а наипаче немалую прилежность будем /л. 99об./ иметь, чтобы не захватил и мороз и дабы исполнился указ ясневельможности вашея.

О том, что мне повелеваете ехать к себе, не говорю иных слов особливых, токмо вседержитель весть, что есмь готов по вся часы, но как мне видится, что и сиятельнейший мой владетель ведомо чинит ясневельможности вашей, как и мне многажды предлагал многия и тяжелыя причины, для которых препинаюся ехать в сие смутное время, чтобы не впал не токмо господарь мой, но и бед/л. 100/ный сей народ в беду, которой, ведаю, что и величество его не пожелает нам 120. А когда даст бог потише и время доброе, поедем вкупе с робятами и з деньгами соболиными, понеже милостию божиею соболи проданы и деньги взяты 121. И сие не токмо от себе глаголю, но от слов игемона (Против этого слова на полях написано: владетеля) моего.

Брата моего Феодора посылает, чтобы он отповедь привез на то, что отсюду ему дано, и возвестити поведения поганцов, как текут. А буде уразумеете, чтобы ему побыти тамо, покамест изволите, буде потребно,/л. 100об./ молю ясневельможность вашу, дабы милость не оскудевала от него, понеже и он по силе будет верный радетель в службе вашей. О вине токайском всякими образы будет [240] промышлено, либо каким способом может купитися 122, понеже сиятельнейший мой владетель великое желание имеет во еже возмощи сотворити сию службу, токмо бог весть, можно ли будет, будучи та страна огнем полна.

От страны господаря моего и господ /л. 101/ дядьев сиятельства его да не будет какова сумнения, понеже ведайте их за истинных и праведных слуг и приятелей 123, и прочая.

А я паки пребываю ясневельможности вашея нижайший раб Давыд Корбе.

Из Торговища августа в 27 день 1706-го.

ЦГАДА, ф. 68, 1706 г., д. 2, лл. 99-101. Перевод.

Опубл.: Stourdza, III, р. 114-115, N 117.


Комментарии

118. После возвращения в июне 1705 г. из Москвы в Валахию Давид Корбя продолжал поддерживать связи с Россией, установив постоянную переписку с Ф. А. Головиным.

119. Речь идет о вине, посланном из Валахии Петру I и Ф. А. Головину в феврале 1706 г. с братом Давида Корби Матвеем (см. док. № 68 и прим. 115).

120. В своих письмах Ф. А. Головину Давид Корбя неоднократно подтверждал свою готовность возвратиться в Москву. В письме от 30 января 1706 г. он писал: «Для двух причин не верю ныне вскоре приехать мне к вам. Первая, что жену мою, приехав сюда, обретох чють живу, и ныне зело немощна. Вторая, что не знаю, когда пошлют, хотя обещаются словами, а дело бог весть. Однако ж от моея стороны готов не токмо жену свою больну оставити, но и детей своих со всем имением пренебрещи, а обещание мое к великому государю и вашей ясновельможности потщуся исполним» (ЦГАДА, ф. 68, 1706 г., д. 2, л. 13 об.). «Пришествие мое туда на всякий час готово,— писал Корбя 20 апреля 1706 г.,— только, как и там будучи, я вам доносил, что я здесь есмь раб, и когда господин мой изволит, тогда и я, наипаче правда, что благодетели паши Канта- кузины (о которых не извольте опасатися, понеже они никогда не оставят фундаменту своего в службах его царского величества и вашея ясновельможности) всегда на том и стоят, чтобы как скорее отправити меня в путь. Только паки говорю, что и они суть слуга, как и я раб, и с сею надеждою буду здесь жить до осени, и аще исполнит господин мой слово доброе...». Давид Корбя просил Ф. А. Головина ходатайствовать перед Брынковяну о возвращении его в Москву (там же, лл. 50 об.— 53 об.).

121. При возвращении Давида Корбя в Валахию Ф. А. Головин послал с ним соболей для продажи. 19 марта 1706 г. Ф. А. Головин писал ему: «А что принадлежит о соболях, изволь, елико возможно, потщатися; чтоб были проданы, и цену их сам по данному своему обещанию привози» (ЦГАДА, ф. 68, 1706 г., д. 3, л. 19). Во втором письме от 19-го же марта 1706 г. Ф. А. Головин писал Корбя, чтобы соболи были проданы на деньги, а не обменены на какие-либо товары (там же, л. 20).

122. В 1705 г. Ф. А. Головин писал чаушу в Валахию: «Благоволи, милость твоя, прислать ко мне к Москве нынешним зимним путем доброго самого токайского вина бочки 2 или 3, а буде ценно, хотя б одну. Также уведоми меня, какия товары из мяхкой рухляди потребны в ваших странах и в какой цене продаются и в которое время их прислать возможно пристойнее» (ЦГАДА, ф. 68, 1705 г., д. 2, л. 66 об.). Давид Корбя посылал Ф. А. Головину вино, фрукты, мед. 30 января 1706 г. он писал ему: «Дерзаю посылати ясневельможности вашей две кошнички с помаранцами, с роднями и с лимонами. Едину кошу изволь поднести великому монарху, а другую кошу ясневельможность ваша призри приняти, аки недостойный дар» (ЦГАДА, ф. 68, 1706 г., д. 2, л. 15). 29 апреля этого же года валашский чауш сообщал Ф. А. Головину: «И я, всегдашний ясневельможности вашей раб, дерзаю же посылати 200 лимонов, хотя маленьки, однако ж, как говорят, что для пути лучше и крепче больших, притом посылаю от меду венгерского для откушевания две фляжечки маленькия, который, аще угоден будет, изволь, государь, отписати, и будем радети» (там же, л. 58). С этой целью Давид Корбя направлял в Москву своих людей; так, в письме от 29 апреля 1706 г. он упоминает о посылке своего человека Диямандия (там же, л. 57), а в мае 1706 г. в Посольский приказ явился посланец Корбя Апостолакс Васильев (там, же, 1706 г., д. 5, лл. 7, 7 об., 8, 9).

123. Еще 30 января 1706 г. Давид Корбя писал Ф. А. Головину: «О истинных друзьях высокостей вашей здешних ничего да не сумневается, чтоб не были готовы ко всяким службам его царского величества и обреталися трудолюбивы з душею и телом, елико их сила будет непременны и неизменны, особливо господа Кантакузины со всеми домашними своими, которым всякая надежда и утешение жития их по бозе в великом государе и в милости высокости вашей, хотя зело оскорблены и печальны обретаются купно з здешним народом, суще вельми озлоблени и устрашени от тяжких мучительств поганских, который на них непрестанно мещут, что никогда таким образом непамятно. И то естли всегда тако будет пребывати, не знаю к чему придет сия християнская православная земля» (ЦГАДА, ф. 68, 1706 г., д. 2, лл. 11 об.— 12).