№ 27

1688 г. сентября 13. — Из расспросных речей в Посольском приказе архимандрита Исайи, присланного валашским господарем Шербаном Кантакузино с просьбой о военной помощи в борьбе против Турции

/л. 88/ 197-го сентября в 13 день к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю и великой государыне благоверной царевне и великой княжне Софии Алексеевне, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, приехал святыя Афонския горы, которая разстояние от Царягорода [им]еет (Здесь и далее текст утрачен) ходу 2 дни, стоит [на сам]ом море, Павловского монастыря [церк]ви святаго мученика Георгия архимандрит Исайя.

И в государственном Посольском приказе про тамошние повеления допрашиван, а в допросе сказал. [85]

К великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю и великой государыне благоверной царевне и великой княжне Софии Алексеевне, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, послали ево цареградцкий настоящий патриарх Ияков, да прежде бывший цареградцкий же патриарх Дионисий и все духовенство, и весь православной христианский народ, /л. 89/ обретающийся под игом бусурманским, и мултянский господарь Шербан, и архиепископ сербский, эпекский нареченный патриарх, и все сербы, и болгары, и волохи, и мултяны, им, великим государем их царскому величеству, бити челом о своем избавлении ис-под ига бусурманского, понеже самое то пришло время их избавления [от] того дела.

1

В нынешнее-де настоящее время все турское владетельство от господа бога приняло великое наказание, и приходит то бусурманское государство к самой конечной погибели. И как от войск христианских, так и от междоусобныя брани, пришли в великое безсилие и безмочьство в казне и в людех, и невозможно уж им к тому против сил христианских противитись. И такие на них, бусурман, погибели и разорения не бывало никогда, а удобного времяни противо их стоять и их при помощи божии до конца изгубить, а православных христиан ис-под их бусурманской /л. 90/ неволи высвободить, такого за 1000 лет не бывало. А они-де, православные христиане, под игом их живущие, от них, бусурманов, в той их погибели все разорены, и разграблены, и посечены, и в плен позабраны. А имянно, турские войска в прошлые годы и нынешняго лета, не могучи против сил цесарских и венецких стоять, уступая назад, в Греческой, Ромельской и Морейской, и Сербской, и Болгарской землях православных христиан мечю и огню предали больши 300 000, а протчих христиан младых и полу женского неисчетное множество, в неволю свою бусурманскую побрав, свезли за море во Анатолию и за море во Азию, и во Египет, а городы, в которых то православие пребывало, и монастыри и святыя церкви божии все до основания разорили и пожгли, и ничего жилища не оставляют. А то христианом разорение те бусурманы учинили со всего своего соборища поганского и с повеления самого салтала и старшины и муфтия того для. Первое, дабы в тех помянутых землях живущие /л. 91/ христиане не сложились с неприятели их с войски христианскими и на них самих не востали; второе, дабы они и их жилища и пожитки в корысть войску христианскому не достались, а хотя те места войска христианские и возьмут, и тем достались бы все пусты. Да у тех же бусурман положен междо собою совет, когда войска христианские учнут приближатись внутрь их государства к самому Царюграду, и ко Святей горе, и к иным местам, тогда они, бусурманы, в тех [86] местех и в Царегороде всех христиан искоренят, и грады, и святыя монастыри, и церкви разорят и погубят, сами в свои ноганские жилища, откуду пришли, туды ж за море уступят; и чтоб премилостивые на свете единые православные великие государи их царское величество изволили о них православно множеством христианстве попечение учинити и их от такой погибели избавити. /л. 92/

2

То ж вышепомянутое все православное христианство и того для у великих государей у их царского величества милости со слезами просят, дабы их из неволи бусурманской в пущую и в горшую неволю отдать не изволили, но милостиво призрили и их избавили, понеже церковь святую православно-греческую всегда наветуют и ненавидят папежники, то есть римляне. И которые городы в Венгерском королевстве и в Морее цесарские и виницейские войска у турков побрали, а в них и в уездех их обретались святыя церкви греческаго закона, и те уж святыя церкви папежники учали превращать и принуждать к унее, а иные обращать на костелы. А когда им, римляном, пощастит впредь и что нечто главного с турчином учинят, и под свою власть православно-христианские земли ис-под ига турского достанут или и Царьград возьмут, то они, православные христиане, все вышепомянутые /л. 93/ земли в пущую погибель, нежели под турком, придут, и вера святая православно-греческая вся погибнет и искоренитца, понеже римляне святыя монастыри и церкви обратят на костелы, а иные принудят в проклятую унию. И горшая им будет беда последняя, нежели первая, хотя-де под игом турским и тяжко им жить, однако в вере никакова насилия и принуждения не бывает. А то-де сущая и подлинная у святейших патриархов и у всего христианства православнаго ведомость есть, что папежане у себя постановили все митрополии и епископии, взяв ис-под ига турского, разделя в епархии, превратить в костелы римские и поставить своих римских бискупов, а православное духовенство искоренить и изогнать. И от того-де их римского намерения все православие ныне пребывает в великом сетовании и печали. И того для упреждая, дабы то от римлян насилование на святую церковь не пришло, к великим /л. 94/ государем к их царскому величеству все православие милости просити о избавлении ево, архимандрита, и послали, дабы они, великие государи их царское величество, над ними, всеми православными христианы, умилосердились и избавили их ис-под ига бусурманского, и ими, православными христианы, обладали, и церковь святую обновили, а немцем, как цесарю, так и венетом, обладать и владеть ими допустить не изволили, потому что они все христиане, искони православными цари были обладаеми, и язык, и вера едина, и все они тому ради, и ожидают их государских ратей пришествия с радостию. Да и турки-де, которые между [87] ими живут, им, великим государем, поддадутца лутче, нежели немцом, понеже все рожденны от сербов и от болгар, и от иных греческих народов. А пространнее-де к ним, великим государем и к великой государыне к их царскому величеству, писали с ним, архимандритом, о избавлении своем /л. 95/ святейший вселенский цареградцкий Дионисий патриарх, да мултянской воевода и сербский митрополит, и те листы подал и переведены особо (См. док. № 26 и прим. 44).

Архимандрит же Исаия сказал. Приказал-де с ним мултянской воевода Шербан великим государем их царскому величеству чрез ближних людей донесть, чтоб великие государи их царское величество для избавления всех христиан, под игом бусурманским стенящих, изволили войска свои государские слать в Белогородцкую орду на Буджаки, и для славы преславного имяни своего государского Дунаем в судах прислать к нему, Шербану, а он, воевода, услыша тех царского величества войск приход на Буджаки, с своим войском, которого у него ныне есть в зборе 70 000 человек, придет в помочь к тем их государским ратем на Буджаки. А для задержания б крымских татар оставить часть войска на Запорогах, а Белогородцкая-де орда против их царского величества войск /л. 96/ не устоит. А в тех-де странах вод много, да и запасами-де никакими скудости ни в чем не будет, а ево-де Мултянская земля вся пришла по Дунаю и к Буджакам блиска, и запасов всяких у него много. А как-де их государские рати учнут зближатись к Белогородчине, а он, воевода, пойдет к тем же государским ратем, и тогда-де все сербы, и болгары, и волохи пристанут к ним же, и будет путь и до Царягорода бес помешки, понеже в тех странах за Белогородчиною никаких жилищ бусурманских нет, а все живут христиане, да и крепостей до самого Царягорода нет. И тот путь зело их царского величества войскам способен, и ожидают в тех местех живущие христиане их государских ратей приходу с великою радостию, а зберетца-де в тех странах сербов и болгар с 300 000, и только б слава их государских ратей была, а то-де все христианство тамошнее востанет, а немцом-де /л. 97/ те народы отнюдь не рады, и помочи им чинить не будут, разве из великой неволи и из нужды.

А ныне-де мултянской воевода в городе своем Букореште, и войско ево все в зборе, а никому не помогает, ни турку, ни цесарю, а остерегает от турок и от татар и от немец свое владение. А хотя-де к нему от цесаря и многие присылки были с прошением, чтоб им помогал и на турка востал, и воевода-де цесарю в подданстве не отказал, однако ж еще не обещался поддатись, а сказал и присланных ево с тем отпускает, когда он совершенно турка повоюет, тогда и он ево будет. А все-де то воевода цесарю манит для того, чтоб за вышеимянованными о вере причинами под ним не быть, а быть бы под державою православных великих государей. [88] А турки-де и татары земле ево никакова разорения не чинят же для того, что он против их не встает, и дает им по силе своей запасы, да /л. 98/ и цесарским-де войскам также несколько запасов дает, чтоб на ево владение с своей стороны не наступали. А волохи-де мало не все ныне из Волоской земли от разорения бусурманского съехали в Мултьянскую ж землю, и все при нем, воеводе.

А о иных-де способах, к тому ж делу належащих, словесной приказ святейших патриархов и воеводы мултянского объявит он ближнему боярину и оберегателю князю Василью Васильевичю Голицыну наодине 45.

Он же, архимандрит, сказал. Из святые-де Афонские горы поехал он прошлого 196-го году в мае месяце, и ехал, не занимая Царягорода, Македониею и Болгарскою землею на городы Сердокапсию, на Серис, на Софию и через Дунай в Мултянскую землю, и позадержан был у мултянского господаря в Букоресте до тех мест, как снеслись все христианство чрез письма, с чем ево, архимандрита, послать к великим государем. А из Букореста выехал он июня 4-го дня и ехал на Седмиградцкую землю на Брашев. А та-де Седмиградцкая земля ныне вся ис-под ига турского салтана выбилась и поддалась цесарю римскому, и в той земле во всех городех на залоге войска цесарские, и всякие поборы збирают на себя, а князю Абафию седмиградцкому цесарь дал одну крепость с уездом. Однакожде в той Седмиградцкой земле множество есть и благочестивой греческой веры людей, которым уж от папежан учало быть в вере принуждение. И приезжал из Вены римской бискуп, и все православные церкви в той Седмиградцкой земле переписал, и попам сказал, чтоб все были с римскою церковию в соединении, а естли которые волею не похотят, тех будут мучить, а народ принуждать цесарским указом. И в той-де Седмиградцкой земле от такова христианом к унее принуждения есть великая печаль и воздыхание, а под турским-де игом была им налога только в податях, а в вере /л. 100/ принуждения отнюдь не бывало. А ис той-де Седмиградцкой земли ехал он на Польшу, на Львов, а оттоле на Межигорской монастырь и на малоросийские городы, а в том-де пути, а наипаче в Седмиградцкой земле, имел он великие беды, и напасти, и страхи, и хотели ево цесарчики, поймав, отослать в Вену.

А прошлого-де году мултянской воевода Шербан к великим государем к их царскому величеству послал было своего нарочного посланца полковника своего, прозванием Дино, с тем же своим и всего христианства челобитьем, с чем ныне он, архимандрит, прислан. И того-де ево посланца на дороге седмиградчане переняли и замучили многими муками, а листы, переняв, отослали в Царьгород к везирю, и от того великие беды и напасти воевода мултянской имел, и роздал от той напасти 100 000 ефимков, и насилу на владении своем зостал./л. 101/ Да к мултянскому ж-де воеводе прошлого году прислан был от цесаря из Вены арцыбискуп [89] и жил у него многое время, призывая ево, воеводу, под цесаря. И как воевода в том ему обещания не дал, и явно турку не изменил, и войск цесарю на помочь не дал, тогда тот арцыбискуп воеводе при отъезде явно говорил: ведомо-де им, для чего он, воевода, цесарскому величеству не поддается, надеется на московских великих государей и посылает к ним тайно многажды, чтоб они, великие государи, ево приняли в подданство и от турка свободили для единой своей веры. И хотя-де вас великие государи московские и примут или вы им поддадитесь, и мы-де вас и судом и привилиями достанем, понеже в прежние времяна всегда земля твоя Мултянская была под короною венгерскою, а ныне-де столица и Будин за цесарем, да и королем венгерским обран ныне цесарского /л. 102/ величества сын, и потому же он, воевода, и вся земля Мултянская належит и ныне до цесаря, и для того б-де они никакова себе защищения от московских государей не сподевались и на них не надеялись.

И воевода-де тому арцыбискупу на то отвещал, что он еще имеет на выи своей ярем турецкой и татарской и цесарю поддатись того для не может, однако ж себе за государя ищет единыя своея православный веры. И когда за кем Царьгород и Турская земля будет, а наипаче хто возьмет сербы и болгары, того государя и он, воевода, со всею своею землею будет подданной... (Опущен текст расспросных речей со сведениями о положении в Турции (лл. 102-122))

ЦГАДА, ф. 52, 1688 г., д. 16, лл. 88-102. Подлинник.


Комментарии

45. С ответной грамотой русского правительства от 28 декабря 1688 г. Исайя 21 января 1689 г. был отпущен к валашскому господарю. Русское правительство писало Шербану Кантакузино, что оно «похваляет» его за желание принять русское подданство, а также сообщало о посылке русских войск в Крым и предлагало валашскому господарю выступить с своими войсками на соединение с русскими (ЦГАДА, ф. 52, 1688 г., д. 16, лл. 200-210). При отпуске из Москвы Исайе было дано 50 рублей деньгами, и 100 рублей было послано на милостыню в Павловский Афонский монастырь (там же, л. 215). Сверх этого, в тот же монастырь и Синайской горы монастырь Пресвятой богородицы было отправлено через Исайю по 100 рублей (там же, лл. 220-221). По дороге в Валахию, в Брашове, Исайя был арестован австрийскими властями и отправлен в Вену. Расспросные речи Исайи по возвращении из венского заточения см.: ЦГАДА, ф. 52, 1691 г., д. 27, лл. 36-41.

20 марта 1691 г. русское правительство направило австрийскому императору Леопольду грамоту с просьбой об освобождении Исайи (там же, лл. 6—12). Грамота вместе с сопроводительным письмом была отправлена к Мазепе для пересылки в Вену (там же, лл. 17-19). В Вену с грамотой русского правительства был направлен посол Мазепы Клим Калницкий, который вернулся в ноябре 1691 г. вместе с Исайей. Мазепа отправил Исайю в Москву вместе со своей грамотой (там же, лл. 20-21) и грамотой австрийского императора к русскому правительству от 11 августа 1691 г. об освобождении архимандрита (там же, лл. 22-26).