№ 8

1484 г. июнь. — Из грамоты Ивана III русскому послу в Крыму В. И. Ноздроватому с указанием добиваться пропуска через Крым Ф. Курицына, угорского и молдавского послов и двух итальянских мастеров

Лета 92 июня. Ся грамота и запись пошли с Костею с Севрюком ¹⁷ в Крым.

От великого князя Ивана Васильевичи всеа Руси князю Василю Ноздроватому.

Присылал ко мне король угорьски своего человека ¹⁸, и яз с тем с его человеком посылал х королю к угорьскому своего человека Феодора Курицина. И нынеча, сказывают, тот мой человек Федор Курицин пришол в Волохи, а с ним, сказывают, идет ко мне угорьского короля человек. И Стефан деи, воевода волошской, хочет их отпустити, и своего человека хочет с ними послати ко царю к Менли-Гирею, чтобы царь Менли-Гирей велел их до меня допровадити ¹⁹. И как даст бог придут в Орду мой человек Федор Курицин и королев человек угорьского, и Стефанов человек, воеводы волошского, и ты бы от меня говорил царю Менли-Гирею речь по записи; а запись есми к тобе послал в сей грамоте, запечатав (Не публикуется, так как повторяет содержание этой грамоты (см. се. РИО, т. 41, стр. 43-44)). Да послал есми с Костею с Севрюком поминок ко царю к Менли-Гирею; и ты бы царю явил Костю Севрюка, и Костя от меня царю челом ударит, да и поминок от меня царю подаст [59] Костя. А ты бы царю от меня речь правил и дело делал, чтобы царь моего человека Федора и королева человека угорьского, и Стефанова человека, воеводы волошского, отпустил ко мне с тобою вместе. А какими делы королев человек угорьского захочет оттоле воротитися назад того деля, что будет ему лежати долго в Орде тебя ждати, и ты бы ему то розговаривал, а его бы еси крепил, чтобы ся назад не ворочал, а однолично бы был у меня. Да и Федору бы еси Курицину и Стефанову человеку, воеводы волошского, о том говорил, чтобы то розговаривали угорьского короля человеку, чтобы ся назад не ворочял, а навсяко бы был у меня. А не послушает ваших речей, а захочет таки воротитися назад, и ты бы о том к царю говорил, чтобы его назад не отпущал; а что будет ему надобе на проторь и на кони, и ты бы, заняв, да ему дал на то, колко будет ему надобе, а яз тебе велю то заплатити. А что есми послал с Костею поминки, и ты бы те поминки велел Косте ж отдати по списку, кому что послано, да чтобы еси Костю Севрюка с его товарищи отпустил ко мне, не мотчая. Да ко мне бы еси с ним отписал, как придут ко царю к Менли-Гирею мой человек Федор и королев человек угорьского и Стефанов человек, воеводы волошского, о которые дни придут в Орду, и колко Королевых людей угорьского всех, и колко Стефановых людей, воеводы волошского. А как даст бог отпустит тобя царь ко мне и Федора Курицина и королева человека угорьского и Стефанова человека, воеводы волошского, с тобою вместе, и ты бы царю говорил, чтобы пожаловал велел вас проводити, как бы вам дал бог до меня дойти поздорову.

Да сказывал ми Мануйло грек, что взял на мое имя из Фряз два мастера, пушечника да каменщика, да повел их ко мне; и те деи мастеры нынеча в Волосех жо; а оставил дел у них Мануйло своего человека Степанка Стамата, а итти де им с Федором же с Курициным вместе в Орду. И как придут те мастеры в Орду, и ты бы им говорил, чтобы поехали ко мне с тобою вместе, а яз их хочю жаловати. А какими делы учнут роздумывати, а захотят воротитися назад из Орды затем, что им будет долго лежати в Орде тобя ждати, и ты бы им разговаривал, чтобы ся назад не ворочали, а поехали бы ко мне. А будет им надобе на кони и на протор денег, и ты бы им на то дал; а не будет у тобя денег, и ты бы, заняв, да им бы еси дал, сколко им будет надобе, а яз тобе здесе велю заплатити. Да и Федору бы еси Курицину ²⁰ и Степанову человеку, воеводы волошского, о том говорил, чтобы им розговаривали, чтобы ся назад не ворочяли, поехали бы ко мне. А не учнут вас слушати, а захотят таки воротится из Орды назад, и ты бы их не отпущал, занеже Мануйло им золотые подавал на протор, а ведают тот протор Федор Курицин да Мануйлов человек Степанко Стамат. И ты бы их однолично назад не отпущал, да и царю бы еси Менли-Гирею о том говорил, чтобы их назад из Орды не отпущал, а навсяко бы были у меня с тобою вместе и с Федором с Курициным. [60] Да послал есми с Костею с Севрюком тому мастеру пушечнику от себя поминка золотой московской, а другому мастеру — каменщику золотой же московской; и ты бы велел им Косте то отдати... (Опущено окончание документа о русско-крымских и русско-литовских отношениях)

ЦГАДА, ф. 123, кн. 1, лл. 50 об.-52 об. Копия.

Опубл.: Сб. РИО, т. 41, стр. 41-43.

Комментарии

17. Севрюк Костя — посланец Ивана III (1462-1505 гг.) в Крым.

18. О начале сношений Ивана III с венгерским королем Матвеем Корвиным (1458-1490 гг.) имеется краткая запись в Воскресенской летописи: «Того же лета (6990. — Сост.) приде посол к великому князю от короля угорского Матияса о братстве и о любви, и князь велики, почтив того посла, отпусти его с любовью к его государю, да с ним же вместе отпустил князь велики своего посла Федора Курицына; он же шед взял великому князю докончание, братство и любовь» (ПСРЛ, т. VIII, стр. 214).

19. Активное содействие Стефана III заключению союза между Иваном III и Матвеем Корвиным объясняется антиягеллонской его направленностью. Молдавский господарь, признавший свою вассальную зависимость от Матвея Корвина, справедливо усматривал в этом залог успешных действий против общего врага — Польши и Литвы. См. по этому вопросу рецензию П. П. Панаитеску на указ. соч. К. В. Базилевича («Studii», 1956, № 1, р. 178).

20. Федору Курицыну с большим трудом удалось вернуться на родину. По пути из Сучавы в Перекоп он был задержан в Белгороде турками, которым сношения Ивана III с Матвеем Корвиным показались подозрительными (см. Базилевич, стр. 250; Казакова и Лурье, стр. 148). Только при содействии Менгли-Гирея Ф. Курицын в марте 1486 г. освободился из турецкого плена; весной 1486 г. Иван III наказывал своему послу в Крыму Семену Борисовичу поблагодарить хана за то, что он «нас деля того нашего человека Федора и с теми людми (членами посольства и итальянскими мастерами. — Сост.) у турского взял и к нам отпустил» (Сб. РИО, т. 41, стр. 47).