ВЛАХО-БОЛГАРСКИЕ ИЛИ ДАКО-СЛАВЯНСКИЕ ГРАМАТЫ,

собранные и объясненные Юрием Венелиным. С. Петербург. 1840.

В 1830 году Императорская Российская Академия отправила покойного Ю. И. Венелина в ученое путешествие по Молдавии, Валахии, Болгарии и части Румелии; целью этого путешествия были изъискания исторические, филологические и археографические, соединенные с изучением языка болгарского. Обстоятельства не позволили Венелину пробыть долго за границей: он возвратился в исходе 1831 года. Плодом его путешествия было приобретение 66 граммат и 20 снимков. Эти грамматы и снимки, с примечаниями к ним путешественника касательно истории, права и языка болгарского, составляют содержание книги, изданной ныне Академией под заглавием «Влахо-Болгарских или Дако-Славянских Грамат».

Акты, собранные Венелиным, принадлежат большею частию к гражданской дипломатике Господарства Басарабского или нынешней Валахии. Все они (исключая молдавских) писаны на природном болгарском языке и в изданной ныне книге расположены в хронологическом порядке, начиная с 1342 года, к которому отнесен «Учредительный Хрисовул Владислава, Антониева Монастыря на Водицах, данный отцу кир Никодиму», до 1693 года, под которым помещена «Грамота Михна Александровича Зопольско-Черноморскому Монастырю об утверждении за ним трех мельниц и огородов». Что касается вообще до содержания и важности сих граммат, то мы выписываем суждение о том самого покойного Венелина:

«Поелику Басараб или Валахия» говорит он (Предисловие стр. VII) «по малости и слабости своей, не составляла собою самостоятельного государства, представляя более область болгарской, а после турецкой державы, то и дипломатические памятники оной не имеют отличительной важности в смысле общей истории. За то сии грамматы представляют внутренною, нравственную, гражданскую жизнь обитателей сей страны. Они представляют юридическую летопись, подлинную, писанную тою самою пружиною, коея действие одушевляло всю область, и писанную постепенно в продолжение нескольких столетий. — Не стану распространяться на щет сих граммат; они здесь пред глазами. Конечно, скучною покажется однообразная форма их начала и заключения. Но они славянские, и я имел добровольное терпение списывать оные буквально. На всякий случай русский изыскатель, русский историк, и вообще будущий историк Восточной Европы никак не может [24] их избегнуть, ибо они изображают то, о чем редко упоминают сухие летописи. — Я не был в состоянии собрать и списать все дако-славянские грамматы; — на это нужно было несколько лет постоянных трудов. — Их станет, может быть, еще на несколько томов. Может быть мне доставались в руки не самые лучшие. О пользе и важности их скажет тот, кому они понадобятся. Скажет изъискатель славянских древностей».

Мы не исполнили бы своей обязанности, если б не обратили полного внимания на эту важную и в высшей степени любопытную книгу, за издание которой нельзя не принести глубокой благодарности Императорской Российской Академии; но не можем лучше показать достоинство этой книги, как попытавшись составить полный очерк истории и юридического быта Валахии, преимущественно на основании собранных здесь граммат, и только местами пополняя его из других источников. Но прежде — что такое Валахия?

Валахиею называется прекрасная полоса земли, лежащая между Карпатскими Горами (которые отделяют ее от Трансильвании и Баната), рекою Дунаем (омывающим ее от Орсовы до впадения в него реки Серета) и Серетом, со впадающим в него Милковом, которыми отделяется она от Молдавии. Заключая в себе около 1300 квадратных миль, Валахия имеет не менее полутора мильйона жителей. С Севера, от Карпатских Гор, спускаются к Дунаю отрасли этих гор, которые исчезают в плодородных равнинах, между тем, как самые берега реки имеют иловатую почву. Между горами расстилаются веселые долины, омываемые бесчисленным множеством ручейков и некоторыми значительными реками, из которых заметим реку Шил с впадающей в нее речкой Метруль, реку Алуту, разделяющую Валахию на две половины — западную и восточную, или Малую и Большую, реку Димбовицу, на которой стоит столица Валахии — Бухарест, реку Яловицу и другие: все они впадают в Дунай. Щедро награжденная от природы всеми произведениями земли, Валахия изобилует в гористых местах минералами, особенно селитрой и солею, и драгоценными каменьями, лесом и зверьми; плодородная почва ее дает с избытком пшеницу, кукурузу и ячмень; почти везде ростет виноград, из которого делается весьма хорошее вино, а плодовитые деревья известны своими вкусными плодами; наконец, тучные пастбища доставляют обильный корм многочисленным стадам коров, свиней, особенно овец, весьма жирных и известных отличной шерстью. Однако, не смотря на благорастворенный климат, Валахия не совсем свободна от бедствий, которые так часто посещают страны жаркого климата: она подвержена ужасным опустошениям от саранчи, горячек, моровой язвы, которая переносится в нее из Египта, Константинополя и азиатских провинций. Жители беспечны и необразованны. Нет сомнения, что причиной этого — прошлое долговременное и тяжкое иго Турков, обременявших Валахию большими налогами, которые еще увеличивались от корыстолюбия господарей. Настоящее положение этой страны, находящейся, как известно, под покровительством России, обещает [25] много для будущего ее благосостояния и просвещения: Валахцы обращают внимание на свой язык, заводят училища, и уже имеют свой журнал («Валахский Вестник» ), издаваемый в Бухарест; торговля, прежде столь стесненная, оживилась вследствие договоров России с Турцией, которые защищают купцов Валахии от несправедливых сборов и пошлин, и с 1834 года ходят пароходы по Дунаю и из Галаца в Константинополь.

Разделяясь, как мы видели, рекою Алутой на Большую и Малую Валахию, вся страна эта состоит из 18 округов, называемых «жудец», из коих 13 принадлежат к Большой Валахии, а 5 к Малой. Округи в свою очередь делятся на плассы (равнины) и плаи (возвышенности). Из городов, кроме Бухареста, по истории войн России с Турцией замечательны Фокшаны, пограничный город с Молдавии, и Рымник, знаменитый победою Суворова, равно как и смертию его сына; Терговишт — бывший некогда главным городом всей страны и местопребыванием воевод; Крайова — настоящая столица Малой Валахии, замечательная по своей древности и торговле, которою оживляется и теперь.

Что касается до истории Валахии, то недостаток источников, из коих мы могли бы почерпнуть достоверные сведения о ее древнейшем состоянии, заставляет нас начать исторический очерк этой страны с прибытия в нее Гетов или Даков, — народа племени фракийского, еще во времена Геродота, обитавшего между Гемом, Дунаем и Черным Морем. Теснимые из своей родины, частию Македонянами, частию Кельтами, Даки перешли за Дунай в страну, лежащую между Дунаем и Горами Карпатскими, где, кроме скифских племен, могли издревле находиться отрасли народов славянских. Распространив власть свою почти до самого Днепра, Даки сделались народом опасным для самих Римлян, особенно в правление царя своего Беребиста, так что обладатели мира, беспрестанно тревожимые их нападениями, решились покорить их, и упорные войны, продолжавшиеся между этими народами от времен Августа до императора Траяна, кончились совершенным покорением Дакии. Римляне, как известно, разделяли всю Дакию на три части: нынешний Банат и часть Венгрии, омываемые Тейсом и Дунаем, назывались Дакией Береговою (Dacia Ripensis или Riparia); Трансильвания была известна под именем Дакии Средней (Dacia mediterranca), а нынешние земли: Валахия, Молдавия и Бессарабия носили имя Дакии Закарпатской (Dacia Transalpina ). Со времени завоевания Римлянами Валахии, она была заселена римскими колонистами и всюду усеяна крепостями, к чему подавали повод не только частые возмущения жителей, но и беспрерывные вторжения разных народов, которые, вскоре по занятии Римлянами Дакии, начали с этой стороны тревожить Римскую Империю. Умев некоторое время силою оружия защищаться от их нападений, Римляне принуждены были в ІІІ-м веке уступить ее Готам, покоренным в свою очередь Гуннами, от которых земля между Днестром и Дунаем получила название Гуннивара. Являясь попеременно поприщем военных действий разных народов, Дакия досталась наконец Славянам, [26] которые, во времена юстиниановы, утвердясь в северной ее части, начали действовать против Римской Империи: переходя чрез Дунай, они опустошали ее цветущие провинции и даже частию в них селились 1. Но, побежденные Аварами, дунайские Славяне должны были нести их иго до тех пор, пока Болгаре, также покоренные Аварами, ослабив их могущество, не овладели сами страною между Днестром и Дунаем. Аспарух, один из сыновей князя болгарского Куврата, присоединив к сей стране Мизию, основал сильное Государство Болгарское (в 679-м г.). К этому времени владычества Болгарии над сими землями относится вероятно образование в ней особой области, известной издревле под именем Басараба, а впоследствии названной Валахией, хотя время образования этого княжества под особым собственным правлением осталось для нас неизвестным, и первый воевода, о котором история дает нам достоверные сведения, есть Радул I, управлявший Басарабом около половины ХІІІ-го столетия. Когда Болгария с 1020 по 1185 год сделалась областию Византийской Империи, то Басараб, вместе с молдавскою землею, остался независимым. Из Басараба же делались разные покушения освободить Болгарию от ига греческого, и только последнее покушение басарабских болгар, под начальством князя Асяна и Петра, увенчалось успехом. Греческие писатели мало заботились о Басарабцах, и нападения их вообще называют скифскими; только Никита (Nicetas, ???????) и Анна Комнин 2 называют их Волохами.

По возрождении болгарской монархии и взятии в 1204 году Константинополя Латинами, в царствование Царя Иоанна, Басараб сделался, по древнему, болгарским воеводством, которое с 1300-х годов, во время болгарских уделов, сделалось постепенно удельным; а с 1380 года, со времени падения болгарских княжеств под иго Турков, самостоятельным. Но притязания Польши и Венгрии беспрестанно тревожили эту страну, которая была наконец покорена Венграми, и в 1391 году сделалась подвластною турецкому султану. Утратив свою политическую самостоятельность, эта страна еще прежде утратила древнее название «Басараба», которое сделалось фамильным именем одной династии, и стала называться Угровлахией или, как называется теперь, Валахией, сперва означавшей на болгарском языке одну Трансильванию, которая была наполнена Волохами. Но имя Басараба, сохранясь, отчасти по преданию, в стране степной между Аккерманом и Галацами, известной под татарским именем Буджак, осталось за нею, когда, в 1812 году, она, как известно, [27] была присоединена к России, вместе с частию Молдавии, под именем Бессарабии.

Из этого очерка истории Валахии можно видеть, из каких разнородных элементов составилось ее народонаселение, особенно если к различным народам, в ней попеременно обитавшим, присоединить Печенегов, Маджар (владевших ею в ХІ-м столетии), Татар (опустошавших ее в ХІІІ-м столет.) и значительное число Цыган, которые доныне находятся в Валахии. Вес эти различные народы, поселяясь на время, оставляли следы своего существования: развалины древних укреплений и разнообразие природного языка жителей свидетельствуют еще теперь о различных элементах, из коих образовалось народонаселение Валахии. Не говоря о Готах и других народах, которых влияние было не столь значительно, мы преимущественно укажем на влияние Римлян и Славян: первые, покорив Дакию, обитали в ней долгое время и даже заселили ее, как мы видели, своими поселенцами; еще ныне, во многих местах Бессарабии, Молдавии и Валахии, возвышаются земляные валы траяновы; доселе в Малой Валахии видны в земле основания римских крепостей, и отъискиваются древние медали и редкости, особенно в Уезде Романацком, пространство поля, где некогда существовал город Северин, построенный императором римским Ссверином, еще теперь называется Кимп Севернулуй, и там же, против уцелевшего тура или цитадели (Турно де Северин) бывают видны во время мелководия в Дунае колонны необыкновенного моста, который построен был чрез реку императором Траяном. Но пребывание Римлян в этой стран оставило кроме того следы в самом языке валахском, заключающем в себе значительное количество слов латинских. С другой стороны, жители, помня своих древних владетелей и, может быть, отчасти справедливо, считая себя потомками римских поселенцев, называют себя Ромунами, а княжество свое именуют не Валахией, а Цара Романаска. Даже нынешнее название Валахии заимствовано от прежнего населения ее Римлянами, на которых перенесено было название Валахов, означавшее, как думает Шафарик, первоначально Кельтов. Однако, не смотря на значительное влияние римского элемента на Валахию, элемент славянский преобладает в ее жителях. Не только язык, который еще ныне заключает в себе пятую часть славянских слов и на котором прежде писались все хрисовулы и грамматы; не только обычаи и языческие предания жителей, сходные с обычаями и преданиями наших предков, дают нам право назвать их своими единоплеменниками, но и единство православной веры издревле соединяет нас с ними теснейшими узами. Самое богослужение в Валахии происходило на языке славянском до начала прошедшего столетия, когда переведены были на нынешний валахский язык церковные книги. Присоединим к этому еще два хотя не вполне достоверные известия: одно о прежнем владычеств Русских в этой стране 3, другое — о поселении их на Дунае, куда они бежали от ига татарского 4, [28] — и нам не трудно будет понять, почему жители этих стран издревле искали нашего союза и покровительства. В высшей степени любопытны сношения властителем Молдавии и Валахии с Россией, сношения, в которых они умоляют русское правительство принять их в свое подданство, и Россия, внимая мольбам братьев единоверных, даровала им защиту и покровительство не только договорами, но и оружием до тех пор, пока усилия ее не увенчались адрианопольским договором, который должен навсегда доставить жителям Валахии спокойствие и благоденствие.

Вот ряд этих любопытных сношений. Еще Нестор говорит, что славянские племена Уличей и Тиверцев жили в его время между Днестром и Дунаем до самого моря; Олег имел с ними рать; Игорь, его преемник, покорил Уличей и возложил на них дань 5. Географический отрывок ХІV-го века, помещенный в Воскресенском Летописце, именует Видицов (Виддин), Модин (в Валахии), Белгород (Аккерман), Роману, Сучаву, Серет, Хотин — в числе наших старинных городов. Но «падение Галицкого Княжества» говорит Карамзин: «оставило Молдавию в жертву Татарам и сия земля, граждански образованная Россиянами, снова обратилась в печальную степь: города и села опустели 6». Таким образом владычество Татар прекратило на время сношения России не только с Валахией, но и Молдавией, и только изредка имя Волохов мелькает в числе народов, или лучше сказать, разбойничих шаек, опустошавших в то время Южную Россию. Но уже в 1387 году князь Василий Димитриевич, сын Донского, бежав из Орды, тайно ушел в Молдавию к тамошнему воеводе Петру и оттуда возвратился в Россию через владения польские и Литву. Постоянные же сношения России с Молдавией начались только с того времени, когда Россия ступила на степень государства в настоящем смысле самодержавного: Иоанн III и господарь молдавский Стефан IV, быв давно связаны узами религиозными и государственными, утвердили наконец эту связь союзом семейственным. Сношения России с Молдавией происходили так часто, что в переговорах с Литвою великий князь требовал между прочим, чтоб Казимир дозволял послам великокняжеским свободно ездить через Литву в Молдавию. Только незадолго перед смертию Стефана дружба его к России охладела: общий внук обоих Государей — юный Димитрий, лишенный Иоанном престола и свободы, был, как известно, невинной причиной такого разрыва. Сношения возобновились при [29] Василии Иоанновиче; молдавский воевода Петр писал к нему (в 1533 году), чтобы он, будучи в перемирии с королем Сигизмундом и в дружб с султаном, берег его от первого или убедил Солимана защищать оружием Молдавию от нападения Поляков. Великий князь отправлял не только гонцов, но и важных чиновников к этому воевод мужественному, еще опасному для Польши, Литвы и Тавриды соседу. В следующее царствование, еще теснее соединились эти две единоверные державы: воевода молдавский, господарь Богдан, не только умер в Москве, но и отказал Молдавию России, как говорит в своей граммате к царю Иоанну венгерский воевода Роберт, радуясь, что его названный сын (Богдан) «таковому великому государю вотчинную свою землю дал» и убеждал Иоанна взять Молдавию и действовать с ним единодушно против Турков. Стефан, вероятно сын богданов, названный в наших разрядных книгах воеводичем волошским (молдавским), и Радул, воеводич мутьянский (валахский) в 1572 году провожали Иоанна в Новгород 7. Нет сомнения, что эти частые и искренние сношения с Молдавией и Валахией имели целью освобождение сих единоверных держав от ига султанского, и русские бояре, осторожные в переговорах с Портой, по смерти славного Батория предлагая сейму варшавскому в короли царя Феодора Иоанновича, между прочими условиями постановили и то, чтоб государю российскому, заключив союз с Цесарем, королем испанским, шахом персидским, освободить Молдавию, Землю Волошскую, Боснию, Сербию, Венгрию от ига султанского 8. Не успев в своем предприятии — возвести русского царя на престол Ягеллонов, Русские могли только сетовать о несчастной судьбе Молдавии и Валахии, где, как доносил государю константинопольский посол Нащокин, «непрестанно сменяют господарей от мздоимства» 9. В несчастный период самозванцев, Россия, стараясь только о том, чтоб сохранить свое политическое существование, не могла думать о защите других государств, хотя даже Лжедмитрий угрожал войною султану. За то тем любопытнее становятся сношения с Молдавией и Валахией, когда Россия снова восходит на степень государства сильного, уважаемого соседями. Сделавшись главою православия на Востоке, она должна была принять под свою защиту братьев единоверных, — и вот начинается ряд сношений с Молдавией и Валахией, в коих последние умоляют Россию о покровительстве, признавая над собою ее власть, и наши государи, довольствуясь именем защитников веры и свободы, в переговорах своих с Портою поставляют непременною статьею мирных условий благосостояние Молдавии и Валахии. Уже в 1656 году царь Алексий Михайлович дал граммату молдавскому воевод и владетелю Стефану на принятие его со всею молдавскою землею в подданство России, и молдавские посланники, митрополит Гедеон и логофет Григорий, от имени всего народа волошского, дали [30] присягу верности 10. В 1660 году Константин Шербан, «воевода земель молдавском и мултянской» (валахской), просил царя о помощи против Турков, о присылке к нему боярина для принятия его владений под русскую державу и о пожаловании ему знамени и булавы. Царь Алексий Михаилович, находясь в дружественных сношениях с Портой, не мог принять предложение, оскорбительное для султана; но в 1674 году, воевода молдавский Стефан, Петр и владетель валахский Константин Шербан снова молили государя «о защищении их земель от Турок» и об удержании Крымских Татар от соединения с атаманом Дорошенко, приказывая своему посланнику, иеромонаху игумену Феодору, сказать царю на словах, что «со всеми владениями и землями хотят быть в подданстве России». На это словесное объявление игумена Феодора царь Алексий Михаилович отвечал, чтоб «они прислали к нему великому государю верных и ближних людей духовного и мирского чина из бояр но человеку с достойными статьями за их и митрополитов и архиепископов и всего духовного чину и бояр и иных чинов, великих и средних и малых руками и за печатьми, на которых статьях могли бы с нашими царского величества с ближними думными людьми о подданстве договор учинить и верою пред святым Евангелием укрепить». В таком случае обещался он владетелей со всеми городами и землями «под свою царского величества высокодержавную руку в вечное подданство принять и оборонять, и держать в милостивом жалованье». Действительно, в том же году, августа первого дня, получил царь из Варшавы «статьи волошских бояр Радула и Петряшки, на каких условиях желают они быть в российском подданстве». Первым из сих условий было освобождение Молдавии и Валахии «от поробощения поганского»; далее следовали те, которые были так часто нарушаемы Оттоманскою Портою; пожизненность и наследственные права владетелей, спокойствие и тишина земли, безопасность границ и частных владений, избрание воевод во все уезды, и преимущественно чтоб господари не имели права учреждать новые подати без ведома царского; в противном случае Речь Посполитая имеет право ехать с ним к царскому суду и «тамо удержать управу, как царское величество изволит так и будет» 11. [31]

Не знаем последствий сих любопытных переговоров, не имея оффициальных сведений о сношениях Россиян с Молдавией до 1684 года, в котором духовные и светские чины Молдавии отправили к Петру и Иоанну Алексиевичам молдавского митрополита Досифея и боярина Лупула Команаря. Известно, что это посольство не было пущено в Москву и удержано в Киеве: здесь в приказной избе митрополит говорил боярину Салтыкову с товарищи: «что волосной владетель, уговорясь со всеми волоскими жителями, послал его бити челом великим государем, чтоб великие государи пожаловали, велели их волоского владетеля со всею землею принять в подданство для того: Волоская де земля от Турков раззорена в конец, чинят де им Волохом Турки безмерные и нестерпимые налоги, а они де Волохи к королю польскому не поддавались и в подданстве отнюдь быть не хотят, а с Поляки де они Волохи в миру от хотйнского бою за братство, а не в подданство, и от них де Поляков ныне им Волохом чинятся обиды ж, и верить им Полякам ни в чем невозможно, потому что они Поляки люди злосливые и в словах своих ни в чем непостоянны». Посланники обещались с радостию платить ту дань, которую давали Туркам, «только бы их от неприятельского наступления обороняли». В ответной граммате к воеводе государи требовали помощи в войне против Турков. «А как по милости Божии наши царского величества рати тех неприятелей всего христианства юрты разорят и тогда мы, великие государи, укажем нашим государским ратям с тобою или с присланными твоими войски идти и на Белогородскую Орду и на иные тамо их поганские жилища, и вас со всеми вашими городами и землями под наше царского величества самодержавие принять изволим и нашими государскими войски от неприятеля святого креста Господня оборонять и держать учнем в нашем царского величества милостивом жалованьи и призрении 12».

В 1688 году, Петр Великий грамотой обнадежил молдавского воеводу Кантакузина в принятии его со всеми ему подвластными землями в подданство России, объявив особой грамматой о том же гетману малороссийскому Мазепе 13, а в 1711 году, воевода Дмитрий Кантемир не только получил диплом на принятие его в вечное подданство России со всем княжеством, с предоставлением ему и Фамилии его титула владетельного воеводы Княжества Валахского, но и дозволение в случае нужды выехать в Россию, и писаться светлейшим князем. Впрочем, слово «подданство», которое мы встречаем в этих переговорах России с Молдавией и Валахией, не могло означать «зависимости» этих держав от России, ибо не имело ее последствий; еще менее Россия могла думать о их подданстве в собственном смысле, когда султаны стали определять в них князей из Греков; посему в позднейших договорах слово [32] «подданство» оставлено, быв употреблено в последний раз в 1739 году, в договоре между духовными и светскими штатами Молдавского Княжества с Минихом о поступлении Молдавии в подданство России на условиях им утвержденных 14. С тех пор Россия, признав Молдавию и Валахию подвластными султану, вступает уже с ним самим в переговоры касательно прав и преимуществ Молдавии и Валахии до тех пор, пока Турция формально не признает над ними покровительства России. Таким образом Молдавия и Валахия Делаются полусамодержавными государствами, находясь только по внешним отношениям в зависимости, или лучше сказать, под покровительством двух сильных держав.

Первое место между важнейшими переговорами, занимает по времени, известный «Трактат вечного мира и дружбы между Империей Всероссийской и Оттоманской Портой», заключенный в 1774 году при деревне Кучук-Кайнарджи. Возвращая Порте Княжества Молдавию и Валахию, Россия обязала Турцию торжественным обещанием свято наблюдать предложенные ей условия касательно ее отношений к этим странам. Так как сии условия почти от слова до слова повторяются и в позднейших трактатах между Россией и Турцией, в которых упоминается Молдавия и Валахия, то мы считаем не бесполезным указать на них, тем более, что они определяют юридическое состояние обоих княжеств. Россия, заключая кучук-кайнарджийский мир с Портою, требовала, чтоб она: 1) даровала полную амнистию, или вечное забвение всем тем, кто действительно преступил или подозреваем в намерении вредить интересам Порты; 2) не препятствовала в сих странах каким бы то образом ни было исповеданию христианского закона; 3) фамилиям, пожелающим оставить свое отечество, позволила свободный выезд; 4) не требовала никакого денежного или другого вознаграждения по старым счетам; 5) не требовала никакой контрибуции за все военное время, и за раззорения, претерпенные сими странами, еще впредь за два года. Кроме исчисленных условий, были еще предложены Россией и утверждены Портой некоторые другие, о коих мы будем однако говорить в другом месте 15. Не останавливаясь на изъяснительной конвенции 1779 года, как заключающей в себе повторения тех же самых условий 16, ни на трактате о торговле 1783 года 17, ни даже на трактате Вечного мира, заключенного в Яссах (1791) 18, мы обратим внимание читателей на мир бухарестский (заключ. в 1812 году, мая 16-го). Не только прежние постановления касательно Молдавии и Валахии были признаны в нем и подтверждены султаном, но сей «Богодарованный мир», по выражению Александра-Благословенного, доставил значительные выгоды России, включа в пределы ее многолюдную и плодоносную поверхность земли, которая простирается почти на тысячу верст, и вмещает в себе знаменитые крепости [33] Хотин, Бейдеры, Килию, Измаил. Акерман и многие другие города 19.

Теперь перейдем к двум важнейшим трактатам, определяющим преимущественно отношения Молдавии и Валахии к Турции, равно как права и преимущества этих княжеств. Но прежде напомним читателям те причины, которые дали повод России не только к заключению акерманской конвенции, но и к последней войне с Турцией, которая имела столь счастливые последствия для Молдавии и Валахии 20.

В 1821 году, в то незабвенное время, когда в греческих провинциях раздался клич независимости угнетенного отечества, один из капитанов над пандурами (войско, составляющее внутреннюю милицию Валахии),Теодор Владимиреско, поднял знамя восстания в Валахии, уже давно страдавшей от корыстолюбия воевод и бояр. И когда Владимиреско, предводительствуя восставшим по его воззванию народом, завладел всеми пятью уездами Малой Валахии, князь Ипсиланти, внук того славного Ипсиланти, которому так жестоко отплатила Порта за его заслуги и добродетели, уволенный из нашей службы с чином генерал-майора, объявив себя защитником греческой независимости, с оружием в руках вступил в Валахию и даже предупредил Владимиреско занятием Бухареста: знамя независимости, пронесенное по улицам города, было водружено на воротах дома боярина Белло, и ружейная пальба возвестила торжество Ипсиланти. Но оно продолжалось недолго: преследуемый Турками, князь бежал в австрийские владения, был арестован германштатским губернатором и отправлен в крепость Мункач. Владимиреско еще прежде был взят в плен и убит одним из приверженцев Ипсиланти. Восстание утихло, но ем не прекратились бедствия Молдавии и Валахии: Порта отмстила невинным жителям ужасным опустошением их страны. Правда, участь этих земель несколько облегчилась, когда были назначены к них князьями природные бояре и таким образом восстановлен древний обычай; но при князьях было назначено турецкое войско, вдесятеро превышавшее прежнее число внутренней стражи и имевшей у себя во главе знатного начальника, опасного для самих господарей. Турки бесчинствовали, и несчастные жители принуждены были безмолвно сносить их своевольство и оскорбления. Тогда возвышается голос России в пользу страны единоверной: Россия отправляет посольство в Константинополь, назначив срок (6 мая 1826 г.), в который Порта должна была или принять предложенные ей прелиминарные статьи, или произвести с Россией разрыв и в последних связях. Диван согласился на первое и приказал, чтоб все лишнее число Турков немедленно вышло из обоих княжеств. Таким образом требования России были выполнены; но, опасаясь новой измены со стороны Порты, она заключила с нею конвенцию в Акермане 21 (1826 года сент. 25). Мы воспользуемся в другом месте [34] любопытными статьями этой конвенции; здесь же скажем только, что Турция удовлетворила всем требованиям России, и султанский хатишериф подтвердил все прежние права и привилегии княжеств. Казалось, спокойствие Молдавии и Валахии навсегда восстановлено; но события доказали противное. Уступки султана были только плодом его хитрой политики: тайно вооружая против России свои владения, он колебал решимость Персии, уже готовой заключить искренний мир с Россией. Так объявлял своим подданным Император Николай I: «довершился непрерывный ряд нарушений, возникших с самого заключения бухарестского трактата! Таков был плод великодушных усилий России к сохранению с Портою мира! Но есть и самому великодушию пределы; преступить их воспрещает честь имени русского, достоинство Империи и неприкосновенность прав ее и славы» 22.

И так, началась война с Турцией. Не считаем нужным говорить о ней много, ибо кому из нас, современников этой славной эпохи, не известно, какими новыми лаврами увенчалось русское войско? Скажем только несколько слов о мире адрианопольском, прекратившем эту последнюю войну России с Портой, — по отношению его к княжествам Молдавии и Валахии. В отдельном акте трактата этого мира, заключенного, как известно, в 1829 году, 2-го сентября 23, не только были утверждены права и преимущества Молдавии и Валахии и возобновлен акт акерманской конвенции, но вместе с тем признано было необходимым дать прочнейшее основание управлению сих областей. Мы упомянем еще о постановлениях этого акта, говоря о юридическом состоянии Валахии; здесь же напомним читателям, что им была определена пожизненная власть господарей и не только предписаны правила для их управления, но и жители, защищенные от всех притеснений со стороны Порты, получили право свободной торговли. Постановления адрианопольского трактата приведены в действие и дополнены многими другими во время пятилетнего управления диванами Молдавии и Валахии (от 15 ноября 1829 года до 1-го янв. 1834-го) генерал-адъютантом Киселевым, назначенным от Государя Императора председателем диванов обоих княжеств до уплаты со стороны Турции определенной контрибуции. Таким образом исполнилось предчувствие этих княжеств, которые так давно искали счастия под скипетром России: ныне они наслаждаются миром и благоденствием.

Переходим к настоящему предмету статьи — именно к юридическому быту Валахии. Имея преимущественно в виду «Влахо-Болгарские Граматы», обратим особенное внимание на че основные учреждения, которые издревле существовали в Валахии, и вместе с тем коснемся перемен, произведенных новейшими трактатами.

Мы сказали уже, что невозможно определить времени образования в Валахии особенного, собственно самостоятельного правления; но с тех пор, как история говорит о правителях Валахии, они [35] известны под именем воевод. Титул, который они издревле употребляли в хрисовулах и грамматах, был следующий: «Милостию Божией I? N. N. Воевода Басараба». Слово I?, по объяснению Венелина, означает Иоанна, короля болгарского, царствовавшего в ХІІІ-м веке. Воеводы Валахии, завися от него, писали свой титул так: Милостию Божией и Иоанна N. N. Воеводам. Вследствие долговременного употребления, этот титул сделался необходим, хотя отчасти сократился. Властители Басараба назывались воеводами и приписывали власть свою Иоанну, даже тогда, когда сделались самостоятельными и самое Царство Болгарское уже не существовало. Что касается до слов: «Воевода Басараба и, то мы уже видели, что имя «Басараб» первоначально означало нынешнюю Валахию, а впоследствии сделалось фамильным названием одной династии. Кроме того, воеводы Басараба назывались также «господами всей Земли Угровлахийской» с тех пор, как приобрели владения в нынешней Трансильвании, издревле наполненной Волохами, именно так называемые Герцогства Алмашское и Фагаратское. В хрисовулах, перед этим титулом обыкновенно встречается обширное предисловие, как можно видеть из многих граммат изданной ныне книги. Обыкновенный титул употреблялся в актах, коими утверждались какие-либо владения или привилегии за частными лицами, и которые назывались книгами, в противоположность грамматам с предисловием (перед титулом), называвшимся хрисовулами, от золотой печати, которой были подкрепляемы, Грамматы угровлахийские и молдавские контрасигнировались еще следующими словами, которые прибавлялись в конце, при заключении акта: «Сам рекох господство ми дати сей лист»: или короче: «сам рече господство ми», или «по речи господства ми», или «по оризму (повелению) господства ми». В сношениях с Россией, владетели Молдавии и Валахии назывались, как мы видели, «Воеводами и Властителями Земли Волошской (Молдавской) и Мултянской (Валахской)», а в трактатах между Россией и Турцией носили иногда имя князей, но впоследствии до новейших времен называются просто господарями. Что касается до самих земель Молдавии и Валахии, то они и в последних трактатах именовались княжествами.

Воеводы Молдавии и Валахии имели сперва пожизненную власть, которая переходила на их наследников. Султаны нарушали этот обычай, и потому молдавские и валахские бояре поставили одним из условий, на коих соглашались вступить в подданство царя Алексия Михаиловича, пожизненную власть и наследственность господарей. Но когда Порта стала назначать правителей из Греков, которые беспрестанно сменялись, то Россия договорами с нею постановила, чтоб господари избирались не менее как на семь лет. Наконец адрианопольским трактатом предоставлена им снова пожизненная власть. Избрание в господари предоставляется общему собранию дивана, сообразно с древними обычаями края, и происходит следующим образом: бояре дивана каждой области, в качестве главных чиновников княжеств, должны предназначить с общего согласия жителей на степень [36] господари одного из старейших и наиболее достойных бояр и представить блистательной Порт чрез прошения (арц-мигеар) о избранном ими кандидат, который (если Порта утвердит сей выбор) может быть наименован господарем. Но если, по каким-либо важным причинам, назначение избранного кандидата скажется несогласным с желанием Порты, то по удостоверению обоих дворов (России и Турции) в истинной важности этих причин, дозволено предписать тем же боярам, чтоб они приступили к избранию другого кандидата с соблюдением тех же правил и приличий. Власть избранного господаря продолжается во всю его жизнь, исключая случаев преступления или самовольного отречения. Узнав о каком-либо преступлении господаря, Порта должна известить о том русского посла, и когда, по исследованию той и другой стороны признано будет, что господарь действительно виновен, то в сем и только в сем одном случае, как сказано в акерманской конвенции, дозволяется отрешать его. Если же господарь захочет сам сложить с себя звание по старости, или по болезни, или по другой причин, то Порта извещает о том российский двор, и добровольное отречение господаря допускается не иначе, как по предварительному соглашению между дворами. Но вообще, в случае ли отрешения, добровольного отречения, или смерти господаря, управление княжеством до назначения преемника вверяется каймаканам, назначаемым от дивана того княжества, в коем упразднился престол.

Зависимость Молдавии и Валахии от Турции состоит преимущественно в платеже подати под разными названиями: харачи, идие и рекиабие, определенной хатишерифами 1802 г. По акерманской конвенции, они должны были ежегодно поставлять в пользу Порты жизненные припасы (ибо земля их, сказано в конвенции, есть «житница Порты»); ныне они освобождены от всякой поставки; но вместо того должны вносить определенную сумму денег. Сверх того, при каждой перемене господарей, княжества обязаны заплатить Порте сумму, равную ежегодной плате. Еще трактатом кучук-кайнарджийским было постановлено, чтоб Порта взимала подать посредством депутатов, присылаемых всякие два года, и обоим княжествам позволено иметь в Константинополе поверенных в делах из христиан греческого закона, которые пользовались бы должным уважением от Порты. По новейшим постановлениям, не только никакой мусульманин не может иметь заведения и жительства в Молдавии и Валахии, но даже на время приезжать в эти княжества могут только купцы, получая от Порты удостоверительные фирманы в том, что они приехали для покупки припасов, нужных для Константинополя. Что же касается до покровительства России, то она предоставила себе право, чтоб ее посланники в Константинополе могли говорить в пользу Молдавии и Валахии, и турецкий диван должен внимать их представлениям. С своей стороны и господари должны «со вниманием и уважением принимать представления посланника Его Императорского Величества, равно как и представления, которые по его предписанию будут делаемы от [37] наших консулов, имеющих в виду как сохранение прав и преимуществ сих княжеств так особенно соблюдение положений и условий отдельного акта адрианопольского мира». Кроме исчисленных ограничений власти господарей Молдавии и Валахии в их внешних отношениях, сделаны некоторые постановления, с коими они должны соображаться во внутреннем управлении своих земель. Во взимании податей и повинностей они ограничены хати-шерифами 1802 года; число внутреннего войска или беглиев не может быть увеличено против числа бывшего в 1821 г., «разве крайняя в том необходимость будет признана Россией и Портой». В отношении к боярам, коим постановлено в непременную обязанность совершенное повиновение господарям, последние должны наблюдать строгую справедливость, не притеснять их и не подвергать наказаниям незаслуженным без какого- либо ясно-доказанного преступления с их стороны, или не иначе, как вследствие суда сообразно с законами и обычаями земли. Кроме того, со времени занятия этих княжеств Императорским российским двором, начертаны, согласно с желанием, «изъявленным собраниями почетнейших обитателей края», некоторые учреждения, касающиеся до управления княжеств и дополнены во время управления Диванами Молдавии и Валахии генерал-адъютантом Киселевым. Впрочем, за исключением исчисленных ограничений, господарям предоставлена власть постановлять все относящееся до внутренних дел княжества по совещании с Диванами, и Порта, по адрианопольскому трактату, не может их стеснять повелениями, противными правам и правлениям обоих княжеств.

Имея в своих руках верховное управление Валахии, князь вверяет отрасли этого управления различным учреждениям и лицам, которые большею частию существуют с давнейших времен, хотя., кажется, нет строгого разграничения в различных Сферах вверенного им управления. Верховное правительственное учреждение, составляющее совет князя, есть так называемый Диван, коего члены состоят из митрополита, двух епископов и первостепенных бояр государства. Это вышняя инстанция в делах судебных, находящаяся в непосредственном заведывании князя, который, как глава Дивана, может всегда уничтожить определение великих бояр, если они действуют несообразно с законами или интересом государства. При Диване находится канцелярия, которой заведует особый логофет (логофет-де-тайна) с помощию другого подчиненного ему логофета. Первый должен находиться безотлучно в Диване; когда господарь занимается делами, он отдает все приказания, касающиеся до тяжеб, и делает все решения или определения по искам; второй логофет читает просьбы и другие бумаги боярам, заседающим в Диване. Доходами и расходами княжества управляет так называемая Вистерия, или главное казначейство. Она состоит в непосредственном управлении главного вистиаря, и имеет канцелярию, которой правитель называется самишь-де-Вистерия. Суммы, определяемые на жалованье боярам и взимаемые с народа, вместе с податями, собираются в так [38] называемой кассе Рессурилор. — Делами, относящимися до внутреннего благоустройства и спокойствия Валахии, заведует Спатария, которой начальник носит имя великого спатаря. При нем находятся еще два бояра, которые рассматривают и судят дела, до Спатарии относящиеся. — Иностранными делами заведует Департамент Стрелнилор, имеющий президентом великого логофета, который вместе с другими боярами судит претензии между обывателями валахскими и иностранными подданными. — Городскую полицию в Бухаресте составляет Аджия, находящаяся под начальством аги, а делами уголовными заведует особый департамент, называемый Криминальным.

Из областных учреждений замечателен особенно Диван Крайовский, в коем судятся жители пяти уездов, составляющих Малую Валахию. Недовольные решением сего Дивана могут переносить дело в Бухарест, в Диван князя.

Уездное управление составляют исправники, назначаемые из бояр по два в каждый уезд: они имеют право судить и решать разные дела, взъискивать денежные штрафы, наказывать виновных. — Для взъискания податей с земледельцев, находится при исправничестве один самишь, или казначей; для дел судебных — один жудикатор (судья), кондикарь (журналист), один логофет и несколько других малых чиновников, составляющих канцелярию исправничества. Два чауша, два стегаря и около шестидесяти служиторов исправляют должность полицейских чиновников. — Уголовною частию, то есть преследованием воров и разбойников, занимаются полковничии и капитании. — Ваташии-де-арабаджии наблюдают за извощиками, которые без их ведома не могут никого вести куда бы то ни было, подвергаясь в противном случае штрафу. В селениях и деревнях определяются особые ворничели, с правом взъискивать штрафы с виновных в потраве чужих полей и нив.

Некоторые ветви управления вверяются отдельным лицам; но кроме таких правительственных лиц, есть еще придворные чины, составляющие двор валахского господаря. Для того, чтоб ознакомить более читателей с изданными ныне «Влахо-Болгарскими Граматами», мы считаем не бесполезным выписать то, что говорит Венелин о происхождении и значении этих чинов в Валахии и славянских государствах вообще (стр. 191–194).

«Вообще встречающиеся в грамотах чины перешли в Басараб из Болгарии: но в Болгарию пересажены из Константинополя, этого источника восточной церемониальности и чинословия, которое нам описал Кодин, — Конечно власть у всякого народа изображается чинами и их формами, которые более или менее могли быть аналогические у разных народов. Однако нельзя допустить, что древние чины языческих Россиян или Болгар представляли буквальный перевод Византийских, как это видим в приводимых здесь грамотою (Александра Мирцевича Гергицкому Николаевскому Монастырю о приписанном ему месте для мельницы в Албещах).

«С принятием Христианской веры за церковными обрядами и чинами перешли из Царяграда к обращаемым народам отчасти и светские чины.

«Конечно, в IX веке значение Цареградских Государственных чинов не было уже то, что в цвете могущества и деятельности Римлян: не стало более сенаторов, Ораторов, Консулов, Полководцев, которые ворочали судьбами народов. Сенатская Оратория потеряла силу, когда все стало зависеть от одной воли [39] Автократора. Впрочем этот оборот был почти необходимый по перенесении Престола из Рима к Константинополь, но переход Скипетра из рук Италианцев в руки Греков, в руки народа характера беспокойного, неугомонного. Тогда уже названия слуг придворных заступили место прежних Сановников: Дворник, Стольник, Ключарь, Конюший, и т. д. Впрочем внутреннее качество Государственных Сановников было почти одно и то же; здесь только говорится о появлении новых имен на место старых; и понять нетрудно, что чем прежде управлял Претор или Проконсул, тем правил в новейшие времена Дворник, Конюший или Стольник.

«Известно, что с IX веку, по падении Константинополя, нигде в мире не было при Дворе столько пышности, церемониальности и многосложности чинов, как при дворе Византийском. Это была всемирная столица если не истинной учености, то по крайней мере образованности, легкой литературы, светскости, любезности, и тот самый период, в который постепенно упадала военная дисциплина и законоведение.

«До сих пор мало обращаемо было внимания во внутренний нравственный быт сего Семихолмного Вавилона средних времен: он образовал через посредство Генуезцев и Венециан высшую общежительность новой Италии; он же со времен крестовых походов не был без влияния и на Провансальский романизм.

«Однако гораздо непосредственнее было его влияние на окружающие оный Славянские Дворы, а из них преимущественно Болгарский. Болгарский народ, обитающий под самыми стенами Царяграда и в самом Цареграде, не мог не напитаться Византизма. Когда по завоевании Константинополя Крестоносцами в 1207 году, разноплеменная сия Империя распалась на уделы, Болгарский царь Иоанн, бич Латинцев в Фракии, поспешил принять титло Кесаря всей Болгарии, и Греков и Албанцев и проч. Конечно Болгарский Двор, один из образованнейших в Европе в XIII веке, соперничавший с Императорами, не мог обойтись без Византийского чинословия; он перенял даже от Греков некоторые их названия чинов. В это время, в свою же очередь Болгарский Двор сообщил свои названия чинов (Славянские) и соседним государствам Восточной Европы и Восточного исповедания, каковы Сербия, Кроация, Венгрия, Трансильвания, Валахия, и Молдавия. Россия не переняла всех сих слов буквально в свой адрес-календарь, ибо и то время, когда принимала название царства, Болгария уже не существовала, а от Венгрии отслоняла ее Польша, от Басараба Крымская орда».

Не исчисляя всех правительственных лиц и придворных чинов Валахии, мы назовем однако некоторые важнейшие из них; сюда относятся: Великий Бан Крайова, бывший прежде самовластным владетелем пяти уездов Малой Валахии, а с 1761 года живущий в Бухаресте, где судит дела не только в Диване, но и в особом собрании, называемом Велици, вместе с митрополитом, великими дворниками и великими логофетами. На место его назначается в Крайову наместником один из первоклассных бояр с титулом каймакана. Два великие дворника, из коих каждому вверяется в управление несколько плай, занимаются их судебными делами, спорами о границах, и т. п. Великий постельник есть как-бы министр иностранных дел при князе, ага — инспектор рынка бухарестского; комендант наблюдает за порядком в городе. Из великих логофетов один есть начальник всей земской канцелярии князя, другой содержит книгу установлений и обычаев земских. Вель-ками-нар есть инспектор таможни и мн. др.

По духовному управлению, Валахия разделяется на четыре епархии. Глава духовенства есть митрополит, живущий в Бухарест и непосредственно заведывающий несколькими уездами; от него зависят три епископа: рымникский, бузевский и аржинский. Монастыри Валахии [40] отчасти подчинены митрополиту и епископам, отчасти зависят от патриархов антиохийского, александрийского и других, которые сами назначают в них епископов.

Бояре, купцы и бирники суть три главные класса, на которые можно разделить жителей Валахии; но резкое различие в их нравах и преимуществах смягчается другими классами, которые составляют переход от высших классов к низшим. Сюда принадлежат боярынаши и все исправляющие какую-либо должность, рупташи, сокотельники и послушники. Бояре составляют высшее дворянство княжества, пользуются различными привилегиями по чинам и не платят податей ни от какой собственности. Об их отношении к господарю мы уже говорили выше. За ними следуют боярынаши: намуры, постельничелы и мазылы. Первые считаются потомственными дворянами, или под другими предлогами получают это звание, освобождающее их также от платежа податей; вторые, как в службе господаря, так и по увольнении, несут только одни повинности, не платя податей. Мазылы или бреслы составляют низшее дворянство, но также не платят повинностей, равно как логофеты, «канцелярские служители», полковники или капитаны, начальники земской или внутренней стражи, и все исправляющие какую-нибудь казенную должность.

Купечество было прежде стеснено различными сборами и пошлинами турецкого правительства, непозволявшего ему даже вывозить за границу собственных изделий; теперь, благодаря договорам России с Портою, жители имеют право торговать свободно произведениями своей земли без всяких ограничений, исключая те, которые сделают господари с согласия своих диванов для обеспечения продовольствия княжества; они могут свободно плавать по Дунаю и производить торговлю в других городах и гаванях Турецкой Империи, не подвергаясь более со стороны сборщиков харача каким-либо притеснениям. — Рупташи хотя и стоят ниже купечества, но также освобождены от платежа податей в Вистерию.

Самый низший класс жителей составляют бирники. Они платят подати, называемые бир, и сверх того несут другие повинности, будучи также обязаны работать и для господина, на земле которого живут. Повинность сия называется клака, при чем они также должны ему давать десятую часть произведений земли. Управление генерал-адьютанта Киселева было благодетельно для Молдавии и Валахии и в этом отношении, смягчив резкое различие между высшими и низшими классами. Впрочем, крепостное состояние уничтожено в Валахии еще в 1739 году. Делая эту перемену, Константин Маврокордато восстановил таким образом древнее положение жителей, из которого они, большею частию насильно, были обращаемы в крепостное состояние. В изданных ныне «Граматах» находятся любопытные указания на это насильственное обращение жителей даже действием судебной власти, которая, часто не внимая доказательствам истцов (о свободе), что они были издревле «люди кнези» (свободные) и никогда себя «не продавали», произносила приговор, основываясь на одной клятве ответчика (часто очевидно [41] лживой), что «вечинии отстали от закона» (проиграли свое дело). Кроме того, во время опустошения Валахии Татарами и Турками, часто нужда и голод заставляли низший класс прибегать к займам у бояр; иные даже продавали часть своей земли, или обязывались работать кредитору в продолжение известного времени. Но обыкновение работать на кредитора обращалось неприметно в закон, и те, которые продали свою землю, со временем уже и сами или дети их делались крепостными. Между тем, не всякий простолюдин мог знать, как и в каком смысле писались грамматы, и если сам не умел читать, то другие могли прочесть ему что хотели. Иногда же свободные продавали себя да быти вечини с сыны их и с отчине их. Со времени уничтожения крепостного состояния в Валахии, одни Цыгане остались за боярами. Но и прежде формального уничтожения крепостных, здесь было также известно «отпущение на волю», для чего освобождаемым людям давалась «отпускная граммата»: это делалось «ради помену и ради души» отпускающего. Как и другие грамматы, отпускная подписывалась господином и важнейшими сановниками княжества.

Воеводы издревле имели право не только увольнять известные лица, оказавшие услуги государству, или им лично, от податей и повинностей, но даже раздавать им поместья; особенно давались «жалованные грамматы» монастырям: привилегии, в них предоставляемые, должны были служить «в пищу и укрепление иноком и в вечное воспоминание господаря и его родителей». Льготы от повинностей и податей давались обыкновенно на несколько лет; вотчины жаловались большею частию в собственное владение: «яко же да му есть сие очину в охаб'му, и внуком и превнучатом им и ни от кого же непоколебимо поризьмо господства ми».

Впрочем, грамматами укреплялось вообще всякое приобретение, даже если оно было основано на сделках частных лиц между-собою; число их увеличивалось и оттого, что воеводы часто возобновляли старые, обветшалые грамматы. Для того, чтоб придать им более силы, логофет не только прикладывал к ним печать господаря и скреплял их своею подписью, не только подкрепляли их своим свидетельством первостепенные бояре, сам господарь и его дети; по часто, особенно в хрисовулах, воеводы, думая придать более силы своим постановлениям, угрожали всем тем, которые бы вздумали нарушить их граммату: «обаче же и по смерти господства ми изберет Господь Бог быты господин Влашкои земли или от сердечнога плода господства ми или по грехом нашим от иноплеменных, да аще почтет и утвредит сын хрисовул господства ми, и того Господь Бог да утврдит в господстве его; аще ли разорит а не утвръдит и того Г-дь Бог да поразит и оубиет зде телом, а в оном веке душею и да есть подобен Июде и Арию и с онеми рекше: кровь его на ных и на чядох их еже есть и будет в векы веком».

В изданных ныне грамматах дошли до нас многие любопытные примеры частных сделок жителей между собою. Для действительности таких сделок требовались не только свободная воля со стороны договаривающихся, но и свидетели. [42] Как важно было последнее обстоятельство, видно из того, что передача вотчины, или других предметов, или прав совершалась в узнание всем, соседям (всем мегиашом). Принадлежности передаваемой собственности описывались довольно подробно, и для этого, кажется, введена была обычаем однообразная форма: «елико се хтет избрат от шум и от вода и от Воденица и отновсюде, понеже ю есть покупил». Мы имеем также образец «заложного контракта», где встречается понятие о платеже занятой суммы «на днь и на сорок», с потерею, в противном случае, заложенной вотчины в пользу заимодавца.

Наследство делилось, кажется, по равну между сыновьями и дочерьми: те и другие, достигнув совершеннолетия, по краевому обычаю получали свои наследственные участки в независимое заведывание. Наследство подтверждаемо было грамматою, которая посему исключала других наследников. Не знаем верно, существовали ли в Валахии родовые имения: по крайней мере указывают на них примеры «выкупа» вотчин ближайшими родственниками, и эти примеры встречаются также в «Влахо-Болгарских Граматах».

Изданные ныне грамматы указывают также на некоторые начала судопроизводства в Валахии. Истец, который хотел вступить в тяжбу, должен был «испросить закон у Дивана», т. е. требовать суда. Но вызове ответчика начиналась тяжба — «встанишася с пру». Дело, смотря по важности, передавалось на рассмотрение и обсуждение шести или двенадцати бояр, которые должны были представить свое решение на утверждение господаря, или же сам воевода «гледал и судил со весеми честитими правитеми государства». Из судебных доказательств, между которыми в грамматах встречается именно указание на «записи» и «осмотр на месте», важнейшим считалась «присяга». Это было заклятие пред двенадцатью боярами со стороны истца или ответчика. Впрочем, сила этой присяги пред двенадцатью боярами была такова, что она уступала присяг пред двадцатью-четырьмя боярами, и это называлось «взять закон пред законом». Таким образом, не смотря на клятву тяжущегося, он проигрывал тяжбу, если его противник решался присягнуть пред двадцатью-четырьмя боярами. В таком случае существовала юридическая презумпция, что присягающие только пред двенадцатью боярами «заклели криво». Мы видели, однако, говоря об обращении свободных людей в крепостное состояние, что судьи не всегда обращали внимание на доказательства, представляемые тяжущимися. Для представления доказательств назначался срок — «день и сорок». Кто не поспевал на срок, тот обвинялся — «отсташе от закона» (т. е. проигрывал тяжбу). Оправданному от имени воеводы давалась «правая граммата», которая, как видно из примеров, писалась по известной форме: за титулом господаря следовало присуждение спорного предмета оправданному — «яко же да му есть очнь». За сим излагалось основание, по которому тот или другой тяжущийся признавался правым — «господству ми дадоше кон добр» (доброе свидетельство); «понеже есть стара и права отчиная и покуплена есть» и проч. За [43] кратким изложением спорного дела следовало укрепление спорного предмета за оправданным: «сего ради дадох», и проч. Правая граммата скреплялась свидетелями, которые означали не столько свидетелей в настоящем смысле слова, сколько членов присутствия, производивших дело, изложенное в граммате.

Доходы княжества разделялись прежде на две части, из коих одна определялась на дела общественные, а другая принадлежала собственно князю: Маврокордато (в 1739 году) соединил их в одну массу, положив новый порядок сбору податей и сделав общую перепись всем обывателям. Ныньче доход княжества состоит преимущественно из податей, платимых от земли и скота. Эти подати в разные времена были весьма разнообразны, смотря по требованиям господарей, и увеличивались с их корыстолюбием, так что при Иоанне Карадже земледельцы валахские платили в Вистерию так много, что на каждую «люду», состоящую из двух, трех или четырех семейств, приходилось в год боле 400 левов. Собственный доход князя состоит в известных статьях, отдаваемых им почти всегда на откуп; сюда принадлежат пошлины, взимаемые с содержания овец (оярито), пчел и свиней (дижмарито), с вин, выделываемых в Валахии (винарича), с виноградных садов (погонарито), с курительного табаку (вакарито), с соляных окон, с ввозимых и вывозимых товаров.

Важнейшие предметы расходов составляют: подать, платимая султану, и сумма, равная ежегодной подати, при всякой перемвне господаря; содержание различных правительственных учреждений страны, жалованье чиновникам и пенсии.

Вот краткое извлечение из «Влахо-Болгарских Грамат» и примечаний к ним Венелина о юридическом быте Валахии, пополненное только, как мы уже сказали, из других источников. Вовсе не думая, что мы исчерпали все указания изданной ныне книги о юридическом быте Валахии, надеемся однако, что представленный вами очерк происшествий страны и ее юридического состояния может дать довольно полное понятие о важности книги Венелина. Но какую обильную жатву могли бы обещать себе историки и юристы, если б было издано то множество граммат, о котором упоминает Венелин!.. Нельзя не пожелать, чтоб Академия довершила свое прекрасное предприятие, поручив окончание так хорошо начатого дела ученому, который был бы столь же опытен в славянских древностях и столько же любил свой предмет, как покойный Венелин.

Доселе мы обращали внимание на историческую и юридическую сторону «Влахо-Болгарских Грамат» но отношению их к Валахии; но в этой книге встречаются также указания и примечания не бесполезные и для русской истории: довольно указать на мнение Венелина о народе Угличах (Уличей) и городе их Пересечени. Так как доселе еще не было достоверно определено местоположение этого древнего города, то мы вполне выписываем мнение о том Венелина, подкрепленное геологическими и историческими доказательствами, и потому не совсем неправдоподобное.

«Имя это» говорит наш ученый (стр. 66–75) «важно для любителей Русской Истории. [44]

У Нестора о войне Игоревой на Днестре (по Воскр. Пол. Ник. и Арх. Сп.) сказано: «и бе у него воевода именем Свентелд; и премучи Углецы и возложи на них Игорь дань и вдаст Свентелду. И не вдашется един град именем Пересечен и седе около его три лета и едва взя и. И беша седяще Углици по Днепру вниз; и по сем придоша межи вои Днестр и седоша тамо».

Шлецер об этом следующее: «в 1, стр. 212 упоминаются Улици и Тиверци: но место это наполнено разнословиями. В II, стр. 271 (только по Радз.) Олег воюет с Суличами и Тиверцами. Во II, стр. 599. Олег берет с собой под Царьград Дулебов и Тиверцев, где опять встречается описка и сметное недоразумение слова толковано. Теперь в первый раз являются здесь Углици. И так Улици, Суличи и Углици составляют ли одно и то же название? Это после объяснится. — Местоположение сего народа списки (как в I, стр. 919, так и здесь) означают некоторым, однако вразумительным образом. Ежели настоящее название есть Суличи, то это приводит на мысль известную в Малой России речку Сулу. Если надобно читать Угличи, то при этом нельзя думать о городе Угличе, ибо при сем народе упоминаются Днепр и Днестр. Татищев II. 359 и 379 уверяет, будто река Орел, впадающая в Днепр с левой стороны, называлась прежде Угль: по этому название и местоположение народа было бы объяснено и определено. По об имени их города Пересечена нигде еще ничего не отыскано. Самое имя это кажется мне сомнительным; нет ли на конце опять описки? Жили ли они (седяще) вниз по Днепру или ушли (бежаще) туда, об этом опять разнословия: а межи вои Днестр или воин Дритр, совершенно непонятно.

До сих пор Шлецер. Объяснение сего Несторова места затруднено во первых разногласием в имени местном племени и во вторых неизвестностью города Пересечены. Из трех имен Улици, Суличи и Углици два заключают в себе описку. Улици явная описка. Суличами могли быть действительно званы жители берегов реки Сулы: но этому явно противятся слова Нестора, который утверждает, что сие племя обитало прежде именно по Днепру вниз т. е. у порогов или ниже порогов, к устью оного, к морю. По сему во всяком случае они были не Суличами, а собственно Днепровцами. Во вторых первая описка (Улици) на стороне Угличей а не Суличей. Посему имя Угличан, по крайней мере по сим поводам, есть подлинное, настоящее.

Что касается до местопребывания Угличан, то само собой разумеется, что о городе Угличе, в Северной России, о коем Шлецер завел речь, думать нельзя. Впрочем из того мало пользы, что, по Татищеву, река Орел прежде называлась Углем: да так ли в самом деле? Сказано ведь летописцем, что племя жило не по Суле, не но Угле а по Днепру. Но и сие последнее не относится к тому времени, в которое Игорь осаждал Пересечень. Угличане тогда жили в Пересечени, и летописец о переходе их с Днепра на Днестр вставляет как предание о событии, не принадлежащем времени Игоря. И так все сии доводы сосредоточивают нашу мысль на Днестре.

Теперь рассмотрим, на которой стороне сей реки жили или могли жить Угличане Пересеченские. Главная и ясная наша летопись в этом отношении будет свойство почвы. Вся страна по сию сторону Днестра от Черного Моря до пределов подолья от Днестра до Днепра состоит из степей. Почва сего пространства хотя и плодородна хлебом и травою, по безводная и безлесная, преимущественно в Восточной своем стороне, в которой впрочем она и нестоль плодородна. Причина сего безлесия и безводная одна: твердый селитристо-известковый слой находящийся не очень глубоко под наружным черноземным слоем, на котором может расти одна трава: но как только корни юных деревьев, пускаясь в глубь, достигают до селитристого слоя, начинают высыхать. Тот же самый слой преграждает водяным подземным жилам пыток на поверхность; в редком месте молено дорыться до поты. По сей причине, т. е. по невозможности или трудности иметь колодцы, значительное пространство пастбищ не может быть употреблено, или по крайней мере населено. Деревья же могут прозябать по долинам и то не по всем. Упомянутое пространство большею частью ровное. Оно заключает в себе главнейшие недостатки для поселения: недостаток воды и лесу.

Теперь заметим, что за-Днепровская страна по всем находится в противоположности с сими степями. Леса (однако ныне приморская часть Бессарабии отчасти безлесна), луга, на всяком шагу [45] источники, ручьи, холмистое положение, вечно цветущая зелень, столько же приманок для жительства.

И так, по самой естественной причине, степи между порогами, морем и Днестром не могли быть обитаемы, или по крайней мере были избегаемы, если не по недостатку воды, то по недостатку леса. Вот почему на этом пространстве (исключая большие реки, при коих могла бы быть жизнь вынужденная, торговая) нет ни малейших следов развалин человеческих обиталищ (а в Бессарабии их довольно); вот почему эту полосу древние называли Gelarum solitudo, Гетскою пустынею, которая разве могла служить скиталищем Подольских, Киевских, и за-Днестровских пастухов и стад. По сему на эту полосу преимущественно приморскую решительно нельзя ставить никакого полно-оседлого племени.

И так остается перешагнуть за Днестр. Конечно, нигде по сию сторону сей реки не встречаем города Пересеченя; да и вообще для сего названия нужно было иметь упомянутую выше оригинальность местности. Из сей Грамоты точно выходит местоположение древнего города Пересеченя, который Игорь осаждал в продолжении трех лет и едва мог взять. Я осмотрел в проезд мой через Бессарабию сию местность.

Село Пересечень одно из самых многолюдных в Бессарабия; по уверению жителей ныне находится оно уже на третьем месте. Оно лежит в глубине долины примыкающей к пересече. Древнейшие его селища находятся выше его на покатости Хребта. Большая часть сего первого селища покрыта сельскими садами, но сколько видеть можно, местность эта неровная и местами крутая, перерытая. На самом Хребте, возле сего селища, был крупный лес, которого однако большая часть вырублена. Теперь остались один огромные пни. Жители сказывают, что в сем лесу в земле отрывали разные землепашеские и другие орудия железные.

Другое селище, позднейшее, находится в долине, ниже самого села, на половине дороги к Пересече (на версту почти от обоих концов). Здесь небольшие следы окопов, и уединенная Криница. Можно было полагать древний Пересечень на этом самом месте, как близшем к Пересече. Село довольно древнее; упоминается в Грамоте Ильяша сына Александрова данной Дыму Урошу за верную службу в 1396 году, Телешово, Кобылка и Пересечень, как означается в Молдаванском (Волошском) переводе Славянского подлинника, хранимого нынешним Телешевским Помещиком.

Однако грамота у сей же Пересечи упоминает о городище, сколько можно видеть из краткого описания местности, на противоположном сему селу Хребте или покатости оного. Ныне едва ли есть предание между жителями Молдаванами, как новыми пришельцами, о сем городе: однако Грамота сохранила вам память по оном, подразумевая под словом городище развалины оного, точно как и под словом селище развалины села. Очевидно город раззорен и упал при нашествии Татар, свирепствовавших в сей стране в начале XIV века, так что в последствии, при постоянной опасности не мог более подняться. Причиною этому было и то, что жители сих стран, оставлявшие из опасения свои жилища, имели обыкновение не возвращаться в опые, а селились в другом соседнем или дальнем месте. Посему-то именно столь великое множество селищь по всей Дакии и Турции, так что нередко одно селение их имеет по нескольку. Довольно того, что город сей во время Нестора процветал еще, а там и во время Игоря и т. д. в древность. По видимому остатки жителей переселились для безопасности от Татар на другую сторону Чикиля и его Пересечи, в глубь долины, покрытой тогда лесами.

Что же касается до имени Угличан, заметим, что Бессарабия прозвание сей стране только с 1812, до коего составляла часть Молдавии, исключал Буджак или приморскую часть оной, обитанную тогда Татарами. Впрочем в новейшие времена только Буджак называли (Европейцы) Бессарабиею. В Грамотах Волошских видеть можно, что Бассарабом издревле называлась Валахия. Молдавия тоже новое имя, родившееся, по учреждении Княжества, от речки Молдовы. Очевидно, что во время Нестора должно было быть сей стране другое Славянское наименование. Но почему же не Углица, как Нестор ее называет? И действительно, стоит только взглянуть на карту, или побывать на месте, чтобы убедиться в правильности и естественности сего названия. Поверхность так называемой Бессарабии несравненно выше поверхности областей, ее окружающих. С южных берегов Дуная, и [46] Серета, и из долины Прута берега Буджакской равнины кажутся горами. С одной стороны морская низменность, с другой низовье Дуная и Браиловской округи, с третьей глубокая и широкая Прутская долина, так что Бессарабия со всех сторон выдалась к Юго-востоку, среди окружающих низменностей, высоким куском, углом земли. Чтобы убедиться в этом, стоит только поглядеть на нее из города Галац. Наконец тоже отношение к Басарабии имеет и Херсонская Губерния. Вообще, глаз человеческий не мог долго колебаться в придумании лучшего названия (Углица).

Скажем еще: Турки и Татаре имели обыкновение переводить Славянские названия мест, например: Черна река Кара-Су, Бела река Ак-Су, Стара Загора Эски-Захра. Белгород (в Басарабин) Ак-Керман. Они же перевели обитанную ими часть Углицы в Буджак, которое имя и ныне еще ей отчасти из воспоминания о Татарах, прилагается жителями: Буджак же значит Угол.

И так Углица Славянское название сей страны: Углицы по Нестору, или собственно Угличане просто название ее жителей, а не особенное племя.

Чтоб объяснить Нестора, можно сказать, что Угличане когда-то владели степями по Днепр, и согнаны вероятно Олегом. Углица была страна Русская, обитаемая Русскими, коих остатки забежали от Татар в Карпаты, и известны в Венгрии под именем Мараморыицев 24.

Выписывать ли все примечания Венелина о языках болгарском, молдавском и валахском вообще, о их правописании, о различии наречий молдавского и валахского, и проч. и проч? Нет сомнения, что отрывочные сведения, которые беспрестанно встречаются в изданной ныне книги, не могут дать полного понятия о различных славянских наречиях; но, во всяком случае, изучающие славянские древности могут с пользою просмотреть примечания Венелина и почерпнуть из них сведения, которые приобретаются только многолетними трудами и опытностию.

В конце книги помещен «Реэстр имен болгарских». Соглашаясь вполне с Венелиным в пользе таких каталогов собственных имен, употребляемых в известном государстве, для его истории, мы выписывает то, что говорит наш ученый о важности такого труда (стр. 338–340): [47]

«Всяк легко поймет; сколь важно и необходимо знание собственных или личных имен не только для историка, народописца, по еще более для изыскателя. Многое представляют наблюдателю личные имена; он имеют свою характеристику, свое производство, свое сродство, свое значение, часто свою эпоху, свой язык. Личные имена связаны неразрывными узами с действователями, с коими они представляют первый шаг знакомства.

«Жаль, что до сих пор историки гораздо менее обращали на оные внимания, нежели сколько они заслуживали. Кажется, что если леточислие и Родословные необходимы для историка, то и собственные имена заслуживают особенную обработку, ибо они суть достояние народов, коим не редко пользуются и иноплеменники. Нередко недоразумения на счет личного исторического имели имело неприятное влияние не только на изыскания, но и на самую историю. Это неудобство могло и должно было бы отвратить критически и этимологически обработанное учение о личных именах, которое можно бы назвать именописью (Onomatograjia). Эта историко-критическая наука должна иметь свои и правила и пределы. Списки народных имен, взятые из верных источников, суть материалы для оной, по которым смело можно доискаться положений, коих часто нельзя добиться и у летописцев. Кто бы подумал, что Rudolph не есть Немецкое, ни Немецкого значения и происхождения, а Славянское народное Радуло, и что Baudonin (из Balduinus) народное у Сербов (Балдовин), а не у Французов?»

Вообще, книга Венелина чрезвычайно важна и любопытна, хотя и представляет только отрывочные сведения; но, если нельзя назвать ее полным сборником влахо-болгарских граммат, то, во всяком случае, она имеет полное право на наше внимание уже потому что указывает на богатые материалы, которые хранятся в библиотеках болгарских, — материалы столь же полезные для изучения славянских древностей, сколько драгоценные для истории и законодательства народов славянских.


Комментарии

1. Об этом говорят не только греческие писатели, но и Нестор свидетельствует, что еще в его время жили племена славянские между Днестром и Дунаем. «Дулебн» говорит он «живяху по Бугу, где ныне Велыняне, а Оулучи, Тиверьци седяху по Днестру, приседяху к Дунаеви; бе множьство их, седяху бо по Днестру, или до моря, суть гради их и до сего дне; да то ся зваху от Грек великая Скуфь» (Летопись Несторова, по древнейшему списку Мниха Лаврентия, издание проф. Тимковского. Москва 1824 г. стр. 7).

2. Она говорит, что язык простолюдинов (h koinh dialektoV) дал ей повод назвать сей народ именем Волохов. Memor. populor. II, 670).

3. Мы будем говорить об этом ниже.

4. В дарительном и подтвердительном хрисовуле Мирчи Радуловича Тисменскому и Водицскому Монастырям (около 1382 г.) (Влахо-болг. Граматы стр. 9 и 10) встречается следующее место: «Пръвее потвръждам приложеннаа ? сто почившаго родителе Господства ми?? Радула Воевод? село Коуманскы Брод с половином Топорна и Блато Быстрец от Тополниц? до Бръзого Гръла выше Ковачице с селом рекомем Хръсомоунци и Тисмен? на обою страну елико бе Лигатешско Рушешско». Слово Лигашешско Рушешско, по обълснению Венелина, означает русских поселенцев, бежавших во время нашествия татар к Дунаю и за Карпаты (там же стр. 15).

5. Лет. Нестора по Лаврент. списку, изд. Тимковского. Москва, 1824, стр.7 и 45. Шлецеров Нестор, Часть III, стр. 6 и далее.

6. История Госуд. Рос. Карамзина, 2-е изд. Том I, примеч. 70, и Том IV. 292, 293 и примеч. 387.

7. Ист. Госуд. Рос. 2-е изд. Т. IX, стр. 277 и 199 и примеч. 496 и 386.

8. Ист. Госуд. Рос. 2-е изд. Т. X. стр. 89.

9. Там же, стр. 176.

10. Полное Собрание Законов. Первого собрания Том I № 180.

11. Выписываем от слова до слова и другие любопытные условия волохских бояр: «1) подданные Речи Посполитыя и маетности чтоб никто, а особно господарь не имел дела и никаковы подати на них не возлагал, так чтобы своим господам земли повольны были; 2) о плодах земных, которые обретаются но се время работные и ныне которые бы обрелись, каковы ни есть, около серебра или около золота и пр., чтоб мы имели вольность делати в чьей земли будет, а от того плода от 10 грошей господарю грош для земские потребы, и Царское Величество в то бы не вступался; 3) а о прокормлении, которое обретается в земле нашей, тако хлеб, яко и вино, чтоб вольно было продавати, тако господам и убогим пошлины давали бы по обыкновению древнему; 4) чтобы митрополит и епископы были по старым правам; 5) быть врагами врагов царя».

О избрании господаря и престолонаследовании сказано:

«Избрание господаря непременно доколе жив будет с соизволения и утверждения грамотой государя, а если умрет сына оставя, чтоб был разумен и возмог бы взыти в державство должен будит на отческом месте пребывати» — и при таком избрании они обязывались давать с Господарем поклон в 10,000 червонных золотых. См. Полное Собрание Законов. Первого Собрания Т. II № 1324.

12. Там же.

13. Полного Собрания Законов. Собрание 2-е Т. III № 1632.

14. Там же. Т. IV. № 2347 и 2417, и Т. X. № 7891.

15. Полного Собрания Законов. Первого собрания Т. XIX № 14164.

16. Там же № 14851.

17. Полн. Собр. Зак. Том XXI №№ 15757 и 15901.

18. Полного Собрания Законов Т. XXIII № 17008.

19. Там же, Том XXXII № 25110.

20. Молдавия и Валахия с 1820 по 1829 год. Игнатия Яковенки. С. Петербург. 1834.

21. Полное Собрание Законов. Собрание второе Т. I. № 620.

22. См. Декларацию 14 апреля 1828 года.

23. Полное Собрание Законов. Собрание второе. Том IV № 3128.

24. Для любопытных припоминаем также мнение Карамзина об Угличах:

«Может быть» говорит историограф «для объяснения зависти Игоревых воинов в некоторых новейших списках к описанию случаев 914 года, когда Игорь усмирил Древлян, прибавлено следующее: «и бе у него воевода Свенельд, и примучи Угличи, и взложи на ня дань Игорь и вдасть Свенельду, и не вдашешся ему един град, именем Пересечен, и седе около его три лета, и одва взят его. И бяше седяще Угличи по Днепру вниз, и посем приидоша межи Воинь Дестр и седоша тамо. И дасть (Игорь) дань Деревскую Свенельру, и реша дружина Игорева: се дал вои единому мужеви много. По сем после скажем». Углом называлась прежде река Орель в Екатеринославской Губернии, как говорит летописец в описании войны наших князей с Половцами в 1186 году. И так под именем Угличей надлежало бы разуметь Славян, которые обитали некогда близь реки Орели, и поселились наконец недалеко от Переяславля и Киева, где был город Пересечен (см. Воскресенск. Лет. II, 31). Слова «межи Воинь Дестр» должны быть опискою вместо: «межи Воинь и Днепр»: ибо Воинем называлась река или место за Переяславлем на Восток. Но известие о притесненных мнимых Угличах и щедрости Игоря в отношении к Свенельду кажется прибавлением новейшего автора: оно не согласно с сказанием Нестора, который совсем не упоминает о народе такого имени в описании Славянских племен, и сказывает, что Игорь взял Древлянскую дань себе, а не для Свенельда». (Ист. Гос. Рос. Т. I. примеч. 362). — Как возражение против этого можно прочесть приписку Венелина на 75–77 стр. «Влахо-Болгарских Грамат».

Текст воспроизведен по изданию: Влахо-болгарские или дако-славянские граматы, собранные и объясненные Юрием Венелиным // Отечественные записки, № 12. 1840

© текст - ??. 1840
© сетевая версия - Thietmar. 2021
© OCR - Андреев-Попович И. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Отечественные записки. 1840