Мраморная гробница

В начале XVIII века исследования вод и льдов Североамериканской Арктики прекратились. Поиски Северо-западного прохода были почти забыты в лихорадочной и зачастую не брезгующей никакими средствами схватке европейских купцов, стремившихся извлечь как можно больше выгоды из бросавшихся в глаза богатств нового континента.

Тем не менее исследовательский дух еще не совсем угас. Страсть к открытиям на северо-западе овладела Джемсом Найтом, прослужившим много лет в «Компании джентльменов-предпринимателей». Найт неоднократно обращался к компании с просьбой снарядить судно для плавания на северо-запад, но джентльмены закоснели в своей решимости препятствовать любому новому открытию, ибо оно угрожало их монопольной торговле пушниной. Они оставались глухи к просьбам Найта до тех пор, пока тот почти не достиг 80-летнего возраста. Только тогда, видимо надеясь от него избавиться, джентльмены соизволили дать согласие на снаряжение экспедиции для исследования северо-западного угла Гудзонова залива.

До нас не дошло никакого документа о плавании Найта, если не считать относящегося почти к тому же времени упоминания о нем в отчете другого служащего компании, который по праву заслужил славу одного из величайших землепроходцев всех времен.

ПЛАВАНИЕ КАПИТАНА НАЙТА

Сообщения о великой реке к северо-западу от Гудзонова залива, которую иногда изображали как пролив, вместе с образцами взятой оттуда руды поступили в факторию компании на реке Черчилль немедленно после ее создания в 1715 году. Впрочем, нет никаких данных, которые бы показывали, что предпринимались какие-нибудь попытки открыть эту реку и месторождения до 1719 года, когда компания снарядила фрегат – «Олбани» (капитан Джордж Барлоу) и шлюп «Дисковери» (капитан Дэвид Воган).

Но общее командование экспедицией было возложено на г-на Джемса Найта, человека, обогащенного большим опытом на службе компании. Он много лет был управляющим различными факториями в Гудзоновом заливе и основал первое поселение на реке Черчилль.

Несмотря на опыт, накопленный г-ном Найтом на службе компании, и хорошее знание тех районов залива, в которых он проживал, вряд ли он хорошо понимал, за какое предприятие взялся. Ведь ему нечем было руководствоваться, кроме скудных и отрывочных сообщений, полученных от индейцев, которых в то время мало знали и плохо понимали.

Эти неблагоприятные обстоятельства в сочетании с преклонным возрастом Найта (которому было в то время около 80 лет) нисколько не обескуражили отважного искателя приключений. Он был так уверен в своем успехе и огромных выгодах, которые принесут его открытия, что захватил с собой даже несколько окованных железом сундуков для золотого песка и других ценностей, которые, как он обольщал себя, будут найдены в этих краях.

Вскоре после этого назначения г-н Найт покинул Грейвсенд и отправился в плавание. Вопреки ожиданиям его корабль не вернулся в Англию в том же году, и тогда решили, что он зазимовал в Гудзоновом заливе. На судах имелись обильный запас провизии, сборный дом вместе со всеми необходимыми инструментами и много товаров для торговли. Поэтому не возникало почти никакой тревоги по поводу того, что их постигла катастрофа. Но и на следующий год ни корабль, ни шлюп не возвратились в Англию, и тогда компания начала проявлять большое беспокойство за их судьбу.

На судно компании, вышедшее в Черчилль в 1721 году, был направлен приказ снарядить для поисков шлюп «Уэйлбоун» (капитан Джон Скрогс). Но так как судно прибыло в Черчилль к концу года, выполнение этого приказа пришлось отложить до следующего лета.

В те дни северо-западное побережье Гудзонова залива было еще плохо изучено, и г-н Скрогс, перенеся немало неприятностей из-за мелей, вернулся на реку Чёрчилль, так и не узнав ничего определенного о судьбе фрегата и шлюпа. Некоторые предметы, обнаруженные им у эскимосов в бухте Уэйл, могли свидетельствовать разве что о незначительной аварии, но никак не о катастрофе.

В Европе в то время было широко распространено убеждение, что можно достигнуть Северо-западного прохода через Гудзонов залив. Поэтому многие высказывали предположения, что г-да Найт и Барлоу нашли этот проход и, минуя Калифорнию, вышли в Южное море.

Прошло много лет, и все еще не поступило ни одного убедительного доказательства, опровергавшего такие предположения, если не считать того, что никому больше не удалось найти этот проход. И, хотя из реки Чёрчилль ежегодно отправляли на север шлюп для торга с эскимосами, только летом 1767 года нам удалось получить надежные доказательства того, что несчастный г-н Найт и капитан Барлоу погибли в Гудзоновом заливе.

В те годы компания вела китобойный промысел; местом встречи судов был избран остров Марбл [Мраморный]. Выбор этот объяснялся не только тем, что там была удобная гавань; киты попадались у этого острова в гораздо большем количестве, чем на любом другом участке побережья.

Вот почему в поисках китов лодки часто подходили близко к острову и однажды открыли у его восточной оконечности новую гавань. У вдающейся в сушу части этой гавани были найдены пушки, якоря, канаты, кирпичи, наковальня и многие другие предметы, которые пощадило время. Бесполезные для туземцев или слишком тяжелые, чтобы их увезти, они остались там, где были сложены.

Сохранились развалины дома, растасканного по частям эскимосами, нуждавшимися в дереве и железе; я сам несколько раз их видел. Остатки дома находятся на западном берегу гавани, и, вероятно, их можно будет еще распознать по прошествии многих лет.

Были обнаружены также корпуса, или, вернее, днища, шлюпа и фрегата, покоившиеся на глубине примерно пяти саженей. Носовые украшения корабля, пушки и т. п. были отправлены компанией в Англию. Все это служило бесспорным доказательством гибели Найта и Барлоу на негостеприимном острове, где нет ни деревца, ни тростинки. Остров расположен в 16 милях от материка, но и тот немногим лучше. Здесь беспорядочно нагромождены голые горы и скалы, лишенные другой растительности, кроме мха и травы.

Летом 1769 года, занимаясь здесь промыслом, мы встретили у новой гавани нескольких эскимосов. Мы заметили среди них двух человек весьма преклонного возраста. Любопытство заставило нас задать старикам несколько вопросов о погибшем фрегате и шлюпе, тем более что с нами был эскимос-толмач, состоявший на службе компании.

Мы получили от эскимосов полную, четкую и исчерпывающую информацию, суть которой сводилась к следующему.

Когда эти два корабля пришли сюда, стояла уже поздняя осень, и при заходе в гавань фрегат получил сильные повреждения. Но, добравшись до суши, англичане начали строить дом. В то время их было около 50 человек.

Летом следующего 1720 года, как только позволила ледовая обстановка, эскимосы посетили их повторно; к тому времени число англичан сильно сократилось, а оставшиеся в живых были совсем больными. По словам эскимосов, англичане в то время очень усердно трудились, но над чем именно, туземцы не сумели толково объяснить. Вероятно, моряки удлиняли свой лангбот, ибо неподалеку от дома и сейчас виднеется груда дубовых стружек, свидетельствующих о плотничьих работах. Но болезнь и голод нанесли такой урон англичанам, что к началу второй зимовки их число сократилось до 20 человек. В ту зиму несколько эскимосов поселилось на той стороне гавани, которая находилась против дома англичан. Туземцы часто снабжали несчастных своей провизией – в основном китовой ворванью, а также тюленьим мясом и жиром.

С началом весны эскимосы перекочевали на материк, а когда снова посетили остров Марбл летом 1721 года, в живых осталось только пять англичан. Бедняги так изголодались, что, купив у туземцев тюленье мясо и ворвань, с жадностью съели их сырыми. Это причинило им такой вред, что трое скончались через несколько дней, а двое оставшихся в живых, хотя и были очень истощены, посменно рыли им могилу.

Эти двое прожили еще много дней после гибели своих товарищей и часто поднимались на вершину ближней скалы, где напряженно смотрели на юг и восток, как будто в ожидании кораблей, которые придут на помощь. Но ничего не появлялось на горизонте. Тогда, сев поближе друг к другу, они горько рыдали.

Но вот один из двоих скончался, а силы второго были так подорваны, что, пытаясь вырыть могилу товарищу, он упал мертвым на землю.