АМЕРИКАНСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ВОКРУГ СВЕТА. Доктор Джудд в жерле волкана, во время извержения. Соединенные Штаты Северной Америки поднялись в 1838 году на ученую экспедицию вокруг света. Это, кажется, первая, которую они послали с такою бескорыстною целью, по крайней мере первая, которой плавание и наблюдения [86] описаны и напечатаны. Экспедиция состояла из двух военных судов, под главным начальством капитана Wilkes’а. Она воротилась в Нью-Йорк в 1842 году, и недавно издана в свет повесть об ее ученых похождениях, довольно напыщенная и изрядно сухая. На первый случай нового американская экспедиция ничего не заметила: корабли ее приставали к местам уже изведанным путешественниками других наций. Мы извлечем из этих сказаний некоторые подробности о посещении американскими учеными знаменитой волканической полосы острова Оваии, одного из Сандвичевых.

«Посетив вторично кратер Килавелу, доктор Джудд опять спустился во внутренность его. Это было через месяц после первой экскурсии. Он спустился сперва на внутренний уступ, потом, достигнув другой стороны, пошел по наклонной ложбине, которая доводит до дна кратера. Ему хотелось добыть лавы в жидком или мягком состоянии, и он отправился к большому огненному озеру на южном краю жерла. Он нашел, что дорога стала более наклонною и более трудною: лава, постепенно расседаясь и снова выступая, образовала коры, покрывающие одна другую. Пласт этот был такого темного цвету, что казался черным, и так горяч, что брызнутая на него вода кипела как на раскаленном железе. Разломив внешнюю кору дюйма на два или на три, находили твердую, но совершенно алую массу. Жердь, которою проламывали кору, загоралась при выдергивании. Становилось невозможным итти далее, не от жару, — теплотвор не легко проникает сквозь окрепшую лаву, — но оттого что кора могла подломиться и огненная жидкость поглотила бы путешественника. У доктора Джудда поверх сапогов были надеты толстые шерстяные чулки и меховые кеньги, так, что от жару ноги были довольно безопасны. Он пытался проникнуть до жидкой лавы, взбираясь на восточный берег озера. Скории были так горячи, что он не мог тронуть их не обжегши рук. Подвинувшись, сколько мог, по этому направлению, он увидел, на расстоянии футов тридцати, поток лавы, [87] который приближался к той части жерла, где тогда стоял доктор.

«Поспешно уклонившись от этой опасности, доктор Джудд опять спустился в кратер, чтобы набрать образчиков волоскообразной лавы, которая чрезвычайно красива. Он довольно неосторожно подвинулся с этою целью далее, и вдруг услышал легкое движение в лаве, на расстоянии футов в пятнадцать. Это движение повторилось два раза. Доктору захотелось узнать причину. Он подошел ближе. Вдруг внешняя кора треснула от сильного взрыву, и столб растопленной лавы, в пятнадцать футов слишком толщиною в поперечнике, с ужасным шумом брызнул на сорок пять футов вверх. Путешественник хотел бежать; не было возможности: столб огненного вещества уподоблялся свопу воды брызжущей прямо вверх фонтаном и падающей потом в некотором отдалении в виде дождя кругом на все стороны, так, что несчастный доктор находился как бы под огненным шатром, имея перед собою столб огня, над собою свод из огня и позади себя стену из огненных капель. В одном только месте этой стены виделся разрыв. Но жар так велик, что и нечего было думать итти в ту сторону; между тем жар с каждою минутой усиливался. В то же время усиливались и конвульсии волкана и колебали почву, на которой стоял доктор. Он уже считал себя погибшим. Но надобно же было решиться на что-нибудь. Доктор зажмурился, проскочил сквозь стену огненных брызгов, и, стараясь поблизости вскарабкаться на крутой уступ, закричал сопровождавшим его дикарям по-английски, чтобы помогли ему. Дикари все разбежались, исключая одного, по имени Калумо, которого доктор окрестил и содержал как друга. Калумо, став на край выступу, подал доктору руку, но в ту же минуту столб огненного вещества брызнул с новою силою над их головами. Калумо, испуганный, обожженный, опрокинулся навзничь. Побуждаемый новым криком доктора, он однако ж вторично подал руку и, сильно потянув, встащил его на скалу. Еще минута, и было бы поздно. Жерло начало постепенно [88] наполняться растопленною лавой и в десять или пятнадцать минут исполнилось совершенно. Доктор воспользовался этим случаем, чтобы почерпнуть жидкой лавы в котелок, прицепленный к жерди, и почерпнул, но лава так скоро остыла и покрылась твердою корою, что не поддавалась ни какому впечатлению. Вторая попытка удалась лучше: лава была еще алого цвету в доктор успел вдавить в нее форму металлической пуговицы. Но форма вышла не чисто, потому что лава была пениста и, остывая, сседалась. В жерле лава продолжала быстро течь к северу и грозила отрезать единственную дорогу, которою путешественники могло воротиться. Они спаслись от беды пустившись бежать сколько было сил. Тогда уже доктор приметил, что рубашка его сожжена и на руках и на локтях — обжоги величиною в доллар. Лицо Калумо образовало один большой пузырь. Можно представить себе быстроту, с какою лава наполняла жерло, и количество ее в волкане, если сообразить, что наполненное ею в двенадцать минут колодцеобразное пространство имело тридцать осемь футов глубины двести в поперечнике».

Вечером экспедиция снова отправилась на край жерла, чтобы наблюдать действие во время ночи. Зрелище, по красоте и величию, превосходило самый блистательный фейерверк. Свет от извержения был так ярок, что американские натуралисты приметили произведенную им радугу на проходивших дождевых тучах. Все дно кратера в северной стороне малого озера, на протяжении полуторы мили в длину и полумили в ширину, было покрыто жидкою лавой, которая текла огненными ручьями как вода. Ручьи, то разделялись, то сливались, и, встречая препятствие или обрывы, образовали стремнины и каскады. Потоки эти были блестящего алого цвету и разливали яркий свет по всему кратеру. Большое озеро лавы, лежащее подалее, также начало вздуваться и сиять. Зрители с минуты на минуту ожидали, что оно также выступит из берегов и представит еще великолепнейшее зрелище. По временам верхняя кора вдруг втрескалась и образовывались новые бассейны жидкой [89] лавы; огненная жидкость поднималась, разливалась потоком, соединялась с другими потоками и вместе с ними втекала в какое нибудь другое отдаленное углубление. К утру, большого озера не стало: лава его, казалось, ушла, между тем как малое продолжало выступать на берега. Это заставило американских натуралистов заключить, что между тем и другим нет непосредственного сообщения. Впрочем, все описания могут дать понятие только о минутном состоянии жерла, потому что главный характер этих волканических сцен состоит в беспрестанном и очень быстром изменении виду.

«Зрелище кратера Килавелы, говорит начальник американской экспедиции, хотя великолепно с первого взгляду, по величию и странности, однако ж скоро внушает глубокое чувство тоски, подобной той, какую испытываешь при виде большого пожару. К этому присоединяется еще мысль о личной опасности, когда смотришь вокруг на страшный мелькающий свет и знаешь, что растопленная лава клокочет и под той корой, на которой стоит наблюдатель. Зрелищу этому нет ничего подобного на поверхности земли: вещества самые твердые, кажется, расплавляются сами собою, и черный бронзовый цвет отвердевших потоков лавы, величиною то с змею, то с огромный холм, положительно противоположен яркому цвету того же вещества в жидком состоянии».

Американские натуралисты прошли во всю длину поток лавы, который извергся из конического жерла Килавелы, осемь месяцев тому назад. Лава полилась по склону во сто футов на милю и, по словам дикарей, употребила тридцать шесть часов на достижение моря. Как расстояния тут будет немножко более десяти английских миль, то скорость течения надобно полагать футов четыреста в час. Во многих местах потока еще видны были огонь и дым, и лава, хотя совершенна отвердевшая, до такой степени походила на жидкую массу, что наблюдатели воображали видеть, как она движется. Она, казалось, вышла из одной точки жерла и постепенно расширялась на обе стороны до двух миль [90] расстояния от истоку. Тут она казалась потоком растопленных скал, в десять и пятнадцать футов толщиной, покрывало почву, гнала перед собою все преграды, истребляло всю растительность какая встречалась на пути. Можно было подумать, что это — река, которая вдруг превратилась в камень, так явственно и точно обрисовывались волны отвердевшей жидкости. Оставшиеся в лаве диры означали места, где стояли залитые и до тла сожженные деревья. Диры эти имели от двенадцати до пятнадцати футов глубины и находились не очень далеко от неповрежденных деревьев, которые еще расли и на которых местами находилось большие брызги лавы, такие, что их издали можно было принять за висящие на сучьях птичьи гнезда. И, несмотря на это тесное соприкосновение, растения, казалось, не пострадали от огня! Другой любопытный факт, замеченные американскими натуралистами, состоит в том, что лава в одном месте охватила с двух сторон тростник бамбуков, который по краям обгорел, а в середине сохранил всю свежесть своей зелени и продолжал расти. Некоторые большие деревья, находящиеся футах в двадцати от потока, казалось, вовсе не пострадали, а между тем жердь, проткнутая сквозь отвердевшую кору лавы фута на два в глубину, загоралась.

Текст воспроизведен по изданию: Американское путешествие вокруг света. Доктор Джудд в жерле волкана, во время извержения // Библиотека для чтения, Том 56. 1843