-

НОВЕЙШИЕ ИЗВЕСТИЯ О ПУТЕШЕСТВИИ ДЮМОН-Д’ЮРВИЛЯ.

Последние сведения, полученные французским морским министерством об экспедиции капитана Дюмон-д’Юрвиля, начальствующего «Астролябией» и «Зелией», доходят до первых чисел августа прошлого года. Сведения эти весьма неполны и не представляют никаких подробностей о пути, который делала эта экспедиция со времени неуспешного исследования ею морей полярных, и мы с удовольствием переводим из одного французского журнала интересный разказ о плавании этой экспедиции от Вальпарайзо до Амбуана, и о посещении ею многих островов австралийского архипелага. Рассказ этот извлечен из частного письма одного из офицеров корветы «Астролябия».

«Со времени отплытия нашего из Вальпарайзо, мы жили только с дикарями. Прибыв за неделю пред сим в Амбуан, мы отплываем, 17-го, к проливу Торес и к Новой Зеландии. Из Вальпарайзо направили мы свой путь на Гамбье (Gambier), куда прибыли после весьма продолжительного плавания. Там были мы приняты французскими миссионерами и всем народонаселением, как покровители и защитники против королевы отаитской, которая, по словам их, была намерена завладеть островом. В воскресенье, предшествовавшее нашему отплытию, капитан д’Юрвиль имел свидание с королем, при чем обещал ему покровительство великого арики Французов и сделал несколько бездельных подарков.

«Из Гамбье достигли мы в восемь дней островов Нука-Кива. Все народонаселение бухты Анны-Марии бросилось в море и окружило корабль наш в таком множестве, что мы были принуждены поднять все трапы и только этим успели воспрепятствовать женщинам влезть на борт. Впоследствии было однакоже это им дозволено, и во все пребывание наше близь этого острова, они каждый вечер являлись к нам на корабль. Оставив остров и пройдя архипелаг островов Помоту (Pomotou), мы достигли Таити. Таити, изуродованный английскими миссионерами, хотевшими завести там инквизицию, сохранил еще некоторые следы красот, заставивших Бугенвиля назвать его Островом Цитеры; я посетил [53] там гробницу Помарем и красивую Папаитскую Бухту, где дворец построен на маленьком острову.

«По прибытии к этому острову, мы нашли там фрегат «Венера», пришедший туда отмстить за оскорбление, нанесенное Франции. Французские миссионеры, прибывшие в Таити, были, по научению Англичан, схвачены и заключены в темницы. Для получения должного удовлетворения, фрегат «Венера» и мы вооружили все наши гребные суда и приготовились к десанту в числе 400 хорошо вооруженных людей. Узнав об этом, королева решилась выплатить требуемую пеню в 10,000 франков; а как у ней не было денег, то сумму эту должны были внести английские миссионеры.

«После этого подвига, мы подняли якорь, прошли мимо Островов Товарищества, исследовали бухту Убийства (Massacre), где погибли суда Лаперуза и где весь экипаж была, умерщвлен, простояли целую неделю в бухте Апиа (Острова Мореплавателей), и оттуда направили путь к Варао.

«Там-то нашли мы того самого Симонне и товарища его Ребуля, которые, во время последнего путешествия «Астролябии», бежали с нее и в деле, которое она имела в Тонга-Табу, близь деревни Мафанги, заряжали ружья короля Таофы, стрелявшего по Французам. Король Варао прислал их на корабль связанных и стрегомых шестью дикарями.

«В Варао капитан д’Юрвиль получил также донесение от одного матроса, избегнувшего гибели, постигшей корабль «L’Aimable Josephine» под командою капитана Бюро, из Бордо: «Три года находился уже капитан Бюро в этих водах с своим бриком; вооруженным десятью пушками, тридцатью ружьями и имевшего значительный запас пороха. Он занимался близь островов Вити, коих начальники были все ему знакомы, ловлею морской кубышки и черепах, и стоял на якоре близь острова Пивы, коего король Ваканалассем приезжал каждый день на корабль обедать. В один день, когда экипаж судна был на берегу, Ваканалассем сказал капитану Бюро, чтоб тот посмотрел в зрительную трубу на людей своих, работавших на берегу, и между тем, как Бюро наводил свою трубку, Ваканалассе нанес ему ужасный удар в голову и поверг его мертвым к ногам своим, в то время, когда другой из начальников, по имени Мало, умерщвлял 24 матросов, составлявших экипаж, и брик остался таким образом во власти Ваканалассе, который пользовался им для грабительства и разбоев».

«Это известие заставило капитана д’Юрвиля идти к островам Вити, и мы, едва не погибнув в одном из каналов, ведущих к этим островам, бросили якорь близь острова Нивы, не поднимая флага.

«Капитан отправил немедленно одного из офицеров к королю Таона, просить его оказать нам помощь; но он отвечал, что не может этого сделать, потому что знатнейшие из его подданных — родственники Ваканалассе. Итак, оставленные собственным нашим силам, мы в ту же ночь вооружили 20 человек с каждого корабля, и вышли на берег тихо, без шума, ибо знали, что у Ваканалассе были пушки и ружья с взятого им брика. Не знаем, предупредил ли его о нашем намерении Таона, или какой-нибудь шпион, но мы не нашли никого, и, предав огню деревню, в которой было около 400 деревянных довольно больших [54] домов, возвратились на корабли наши и подняли флаг свои при гром пятнадцати выстрелов.

«После этой экспедиции, капитан отправился в Пао, где Таона принял его посреди двора своего и подчивал кавою, тогда как в котле, стоявшем на огне недалеко оттуда, приготовлялся для него ужин, состоявший из человеческого мяса. Таона даже просил капитана прислать ему тело Ваканалассе, если ему удастся убить его, для того, чтоб он мог приготовит из него семейный обед.

«Из Пивы отправились мы в Севонку, и оттуда в бухту Сандала (Sandal). Наконец, после довольно продолжительного пребывания у островов Вити, которые нам удалось описать и положить на карту, мы оставили их и поплыли к Соломоновым Островам.

«Там посетили мы Бухты Тысячи Кораблей и Менданы, а также и Гавань Астролябии. В этом последнем месте были мы приняты туземцами с выражениями величайшей радости. Пироги их беспрестанно окружали корабли наши, и во все время, проведенное нами у этих островов, мы не могли ни в чем жаловаться на дикарей, которые до тех пор почитались недоступными. Продолжая путь, вступили мы в архипелаг Каролинских Островов, где с нами было приключение, которое могло бы кончиться очень дурно.

«Стоя на якоре у острова Тсио (группа Гоголе), капитан приказал инженерному офицеру объехать остров кругом для того, чтоб описать его берега и положить их на карту. Я принадлежал к этой экспедиции; мичман командовал большою шлюпкою, вооруженною шестью матросами, одним мушкетоном и десятью ружьями. Мы вошли в пролив, отделяющий Сулангу от Шамиссо, пролив, почти совершенно загороженный коралловыми рифами, выходящими на самую поверхность воды. Мы лавировали, пробираясь между рифами, как вдруг тридцать семь пирог, наполненные дикими, числом около 150 человек, отваливают от берега и идут прямо на наст». Видя, что ветер не позволял нам подвигаться быстро вперед, мы отдали паруса и взялись за весла; по едва успели войдти в рифы, как пироги приблизились к нам и осыпали нас градом каменьев и дротиков, которые с свистом пролетали над нашими головами. Мы взялись за оружие и подняли паруса, потому что толпа диких, остававшихся до тех пор в бездействии на берегу, бросилась на помощь к своим, пробираясь по рифам и каменьям.

«Мы сделали вид, будто хотим спастись бегством, по когда нам удалось выбраться в открытое море, остановились и стали дожидаться пирог, преследовавших нас, имея впереди пирогу своих начальников с 25 дикими, которые были вооружены пиками, дротиками и булавами. Один из этих начальников стал вдруг плясать на платформе своей пироги, делая нам угрожающие жесты; потом мы увидели, что дикие, обвернув свои длинные волосы около головы, разделись и схватились за свои копья. Тогда мы снова вступили под паруса и устремились прямо на эту флотилию пирог. Из мушкетона, заряженного двадцатью пулями, был сделан, выстрел по второй пироге, между тем, как ружейный огонь поражал первую, начальник которой был убит. Все дикие бросились тогда в воду и старались со всевозможною поспешностью уйдти от наших выстрелов; мы не [55] сочли нужным преследовать их и возвратились на корабль. Эта стычка стояла им пятнадцати человек.

«Чрез двадцать дней после того были мы в Гуагаме, где снова увидели Европейцев, принявших нас с распростертыми объятиями; отправившись оттуда, мы посетили множество островов и прибыли сюда 4 февраля 1859 года.

Я надеюсь иметь возможность писать из порта Джаксона или из Гобарт-Тоупа, где мы будем через четыре месяца, если капитан не переменит своего плана. Кампания наша будет совершена вполне; кроме морей полярных, мы исследовали Пролив Магелланов и отправляемся в Пролив Торреса, один из самых труднейших пунктов нашей экспедиции. С тех пор, как остановились в Амбуане, живем мы как в раю, и нам пора уже оставить наших добрых Голландцев, которые не знают как угощать нас.

Текст воспроизведен по изданию: Новейшие известия о путешествии Дюмон-Дюрвиля // Отечественные записки, № 4. 1840