БЕЛЛИНСГАУЗЕН Ф. Ф.
ДВУКРАТНЫЕ ИЗЫСКАНИЯ В ЮЖНОМ ЛЕДОВИТОМ ОКЕАН И ПЛАВАНИЕ ВОКРУГ СВЕТА
В ЮЖНОМ ЛЕДОВИТОМ ОКЕАНЕ И ПЛАВАНИЕ
ВОКРУГ СВЕТА В ПРОДОЛЖЕНИИ 1819, 20 И 21 ГОДОВ
СОВЕРШЕННЫЕ
НА ШЛЮПАХ ВОСТОКЕ И МИРНОМ
ПОД НАЧАЛЬСТВОМ КАПИТАНА БЕЛЛИНСГАУЗЕНА
КАПИТАНА ШЛЮПА ВОСТОКА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА IV
Отбытие из Порт-Жаксона к Новой-Зеландии. — Пребывание в проливе Королевы Шарлотты. — Плавание в великом Океане. — Обретение островов Россиян. — Прибытие к острову Отаити.
Маия 7
Имея намерение в следующий день выступить в море, мы снялись с фертоинга заблаговременно, приподняли гребные суда, и в 5 часов по полудни при пушечном выстреле подняли гюйс на фор-бом-брам-стенге; по сему сигналу в 7 часов вечера, приехал с берега лоцман и ночевал на шлюпе, дабы на завтра по утру с рассветом мы могли сняться с якоря.
Маия 8
Ночью дул ветр Западный, временно шел дождь и блистали звезды. В 7 часов утра приподняли якорь и наполнили паруса; вскоре шлюп Мирный последовал за шлюпом Востоком. В исходе 9-го часа утра мы уже были вне залива, тогда отпустили лоцмана. На шлюп Мирный лоцман не приехал, и Г. Лазарев вышел из залива без лоцмана.
При выходе из залива встретило нас сильное волнение с носу, и произвело большую килевую качку, а когда мы несколько удалились от берега, тогда ветр перешел чрез S и дул STO свежий, что принудило нас закрепить брамсели, взять у марселей по два рифа и спустить брам-реи. В первый день мы держали NO 86°дабы скорее отдалиться от берега, а потом шли в бейдевинд, как ветр позволял. По инструкции мне надлежало идти севернее Новой Зеландии к островам Общества; не полагая возможности сделать какое либо [294] обретение в близости Новой Голландии, я решился идти севернее Новой Зеландии, к острову Опаро, обретенному Капитаном Ванкувером, располагая плавание таким курсом, коим не следовали известные мореплаватели. У острова Опаро я назначил место свидания в случае разлуки шлюпов. Оттуда, зайдя восточнее островов Общества, намерен был простирать плавание между тою частию Океана, которую Рогевейн назвал Сердитым морем, и между Опасным Архипелагом, обретенным Бугенвилем. Наименования неприятные для слуха мореплавателей, отдаляют их от сих морей, а потому я и надеялся найти еще неизвестные острова или мели. Обретение первых и последних полезно для мореплавателей.
Маия 11
В полдень 11-го мы находились в широте 32°13’43’’ Южной, долготе 167°39’6’’ Восточной.
От самого вступления нашего под паруса, ветр дул свежий временно с дождем; в семь часов вечера сделался противный, от OTS мы поворотили на Юг, дабы дождаться перемены ветра.
К крайнему нашему сожалению сего числа умер слесарь Гумин от раны, полученной 2-го числа Маия в Порт-Жаксоне при падении с гротового свит-сарвиня, где обивал медью мачту, дабы стропами оной не терло. Потеря сия была для нас тем прискорбнее, что мы лишились доброго человека и искусного слесаря.
При отправлении из Порт-Жаксона, я хотел оставить Гумина в городовой госпитали, но Штаб-Лекарь утверждал, что опасность прошла и излечение его [295] весьма верно. К сожалению, не всегда надежды наши исполняются, а когда дело идет о спасении жизни человека, не должно иметь излишняго на себя надеяния.
Маия 13
12-го и до полудни 13-го мы лавировали при противном ветре; я располагал не подаваться много к Югу, чтобы после Северными ветрами нас не задержало, по сию сторону Новой Зеландии. Мы встречали албатросов, синих петрелей и пеструшек. В полдень 13-го находились в широье 34°8’55’’ Южной, долготе 158°36’26’’ Восточной.
При осмотре служителей в пятый день по выходе из порт Жаксона оказалось заразившихся венерическою болезнию на шлюпе Восток один, а на шлюпе Мирном несколько матросов. Во время пребывания нашего в Порт-Жаксоне, мы принимали все возможные меры противу сей язвы, но усилия наши остались тщешны. Болезнь распространилась в Порт-Жаксоне и беспрерывно вновь из Англии завозима ссылочными.
Вымыв совершенно и высуша канаты, убрали их на места. Сию предосторожность всегда наблюдал я с крайнею точностию для того, что невысушенные канаты производят дурный, сырый воздух, от которого происходят опасные болезни.
С 15-го ветр отошел более к Северу и дул с переменною силою. Курс левым галсом был нам выгоднее; мы подавались несколько к Востоку, но столько же и к Югу. До следующего дня небо было облачно и мы не видали солнца. [296]
В полдень находились в широте 36°1’25’’ Южной, долготе 163°30’59’’ Восточной. Склонение компаса оказалось Восточное 10°36’ среднее.
Господин Лазарев с Офицерами посетил нас и мы день провели весело, не взирая на скучное плавание при постоянном противном ветре.
Маия 18
До полудня 18-го ветр позволил нам подвинуться прямо на Восток; я говорю подвинуться, потому что мы шли весьма тихо и держали круто к ветру, который был свеж при облачном небе, изредка днем проглядывало солнце, а по ночам луна. Широта места нашего по исчислению оказалась 35°51’58’’, Южная, долгота 166°37’ Восточная. Небо и горизонт были мрачны, накрапывал дождь, ветр крепчал; мы взяли у марселей по рифу и спустили брам-реи.
Маия 19
Ветр от NOTN час от часу свежел при густой мрачности с дождем, так что по полудни мы принуждены взять у марселей все рифы и вскоре остались под одним зарифленным грот-марселем и потом взяли рифы у фока и грота, но по крепости ветра оных не поставили. С 4-х часов был шторм при пасмурной погоде с дождем, тогда мы остались под грот и бизань-стакселем, и как последний несколько разорвало, то его спустили. В сие время сделалось величайшее волнение и ночь была весьма темна.
Шторм от Севера был нам только неприятен, а не опасен, ибо каждый из Офицеров наших в продолжение своей службы неоднократно таковые штормы испытал, но мгновенно наставший штиль в 8-мь часов [297] вечера в самую темную ночь, произвел ужаснейшую боковую качку, так что шлюп Восток хотя высок, однако черпнул подветренным бортом чрез шхафутную сетку так много воды, что в палубу налилось около фута, а в трюме от 15 дюйм дошло до 26; сетку с шхафута совершенно сорвало. По безветрию делать было нечего. Ожидая еще подобных неприятных случаев, я приказал все чехлы на люках прибить плотнее гвоздями, чтобы вода не текла в палубу; весьма обрадовался, что люди оказались все на лицо и никого из них не снесло в воду.
Когда Вахтенный командовал, чтобы все вышли на верьх, Г. Заводовский спешил также выбежать в парадный люк, вода хлынула подобно каскаду; пробираясь сквозь воду, Г. Заводовский так сильно ушиб плечо, что оно посинело и опухоль осталась на несколько дней. Лейтенант Лесков в то время находился близь схода на шхафуте, он держался за веревку, к общему нашему удовольствию сим спасся от погибели.
Ветр едва дул от SW, я приказал убрать задние стаксели и поставить передние, дабы привести шлюп против волнения и облегчить чрезмерную качку; грот-марсель отдали для ходу. Целость мачт была сомнительна. Ядра, вышедшия из кранцов и стремительно катящиеся из борта в борт, препятствовали работе и без того уже затруднительной. Приведением шлюпа против ветра я полагал, что спасу чрезмерно великий наш рангоут, который по скорости отправления из Кронштата не имели времени уменьшить. В дополнение [298] к неприятным случаям, вахтенный Офицер донес, что якоря имеют движение. Я приказал тотчас подкрепить, прибавя найтов; исполнение сего стоило много труда, ибо борт весь погружался в воду и работа была сопряжена с опасностию жизни.
Дождь всех вымочил и потому для поддержания здоровья служителей, им дали гроку.
В продолжении всей ночи, как на Востоке, так и на Мирном жгли фальшфейеры и производили выстрелы из пушек с ядрами; но сих сигналов ни на котором шлюпе не видали и не слыхали. Когда рассвело, с марса увидели шлюп Мирный на OSO.
Маия 20
С утра было маловетрие от NW с величайшею зыбью от Севера и чрезвычайною качкою. Оставшияся обломки железных секторов нашей сетки найдены на своих местах; я приказал все привести в прежний порядок, открыть люки, выскоблить и протопить палубу, и просушить все мокрое платье и паруса. На шлюпе Мирном тем же занимались.
В полдень мы были в широте 57°9’56’’ Южной, долготе 168°21’49’’ Восточной. Склонение компаса найдено Восточное среднее 14°16’46’’.
В 7 часов вечера оба шлюпа опять были в самом близком расстоянии, и при ветре NTO подвигались к Востоку.
Маия 21
Ночь стояла лунная; к WNW сверкала молния; ветр к 8-ми часам утра скрепчал и принудил нас закрепить у марселей по рифу. Против воли мы [299] ежедневно находились Южнее, и уже вошли в 37 градусов Южной широты.
Морские птицы, обыкновенно встречаемые в больших широтах, как то албатросы, пеструшки, большия черные бурные птицы и другие, показывались во множестве. По упорным противным Северным ветрам я начал сомневаться, удастся ли нам пройти севернее Новой Зеландии.
Маия 22
В полдень мы были в широте 37°32’42’’ Южной, 22 долготе 169°34’5’’, Восточной, склонение компаса оказалось среднее 12°18’ Восточное.
По крепости ветра принуждены иметь у марселей по два рифа, и я совершенно потерял надежду вскоре дождаться благополучного ветра, а потому решился пройти проливом Капитана Кука. В 4 часа по полудни дал знать телеграфом Г. Лазареву, что ежели ветр нам не позволит обойти по Северную сторону Новой Зеландии, свидание наше назначается в заливе Королевы Шарлотты.
К вечеру с пасмурностию и дождем ветр еще более засвежал и принудил остаться под марселями, закрепив все рифы; зыбь была большая от Севера, ночь мрачная, море повсюду усеяно светящимися фосфорическими морскими червяками. Они нам казались продолговатыми трубочками, мы их уже прежде встречали 11. В полночь теплоты на открытом воздухе было только 10°8’. [300]
Ночью сожгли по фалшфейеру, чтоб показать друг другу места свои. Увидя, что шлюп Мирный далеко назади, мы убавили парусов. В 4 часа утра к Западу в густых тучах было играние молнии около Зенита, на противной стороне из за облаков проглядывали попеременно звезды и луна.
Маия 23
В полдень мы находились в широте 37°54’37’’ Южной, долготе 172°10’33’’ Восточной.
Ветр хотя отошел к NW, но дул крепкий при большой зыби от Севера, и от того был столько же бесполезен, как самый противный. И так потеряв уже много времени в ожидании благоприятного ветра, я решился не испытывать более подобной неудачи. В 2 часа по полудни при поднятии сигнала шлюпу Мирному следовать за Востоком, спустился в пролив Капитана Кука, разделяющий Новую Зеландию на две части, на Северную и Южную 12.
Маия 24
К полуночи ветр дул несколько тише. При ясной ночи, небо было усеяно звездами, к Востоку на горизонте были густые облака, и изредко блистала молния. Мы догадывались, что облака держатся над берегом.
До рассвета увидели разведенные огни не в дальнем расстоянии от шлюпов; берег оказывался ближе нежели мы расчитывали, а потому придержались несколько к Югу и шли в параллель берега. В 7 часов, когда [301] рассвело, увидели Новую Зеландию, покрытую облаками. Хотя величественную гору Эгмонт можно было хорошо отличить, но вершина ея покрыта облаками, ниже коих виден снег. Отлогий берег, окружающий сего южного исполина, местами порос лесом и кустарником. Утренняя роса расстилалась на пологих долинах, по берегам местами направлялся дым по ветру и был единственным признаком небольшого народонаселения.
Маия 25
В полдень широта места нашего оказалась 39°47’33’’ Южная, долгота 174°58’56’’ Восточная, а посему выходила широта мыса Эгмонта 39°19’40’’ Южная, долгота 173°47’45’’ Восточная. По наблюдениям на шлюпе Мирном широта сего мыса 39°24’, долгота 173°57’30’’. Разность сия в широте вероятно происходит от того, что мыс Эгмонт круглый, и не имеет особенно приметного места.
Гора Эгмонт в широте 39°14’40’’ Южной, долготе 174°13’45’’ Восточной. По наблюдениям на шлюпе Мирном широта горы 39°15’30’’, долгота 174°14’.
До 4-х часов по полудни ветр был благополучный, а с 4-х часов отошел к Югу, скрепчал и принудил нас лавировать.
Около шлюпа плавало и ныряло множество малых нырков.
Склонение компаса при входе в пролив найдено: 13°1’ Восточное.
Маия 26
С утра 26-го ветр начал крепчать, так что в 8 часов от SOTS, дул порывами и принудил нас взять у марселей по два рифа. Мы тогда держали курс в SW [302] четверти. По наблюдениям определили мыса Стефенса широту 40°43’10’’ Южную, долготу 174°3’20’’ Восточную. На частной карте Капитана Кука, остров Стефенс в широте 40°36’10’’, долготе 174°55’40’’. Разность довольно значительная. Вероятно, положение сие определено по связи треугольников на проходе, а не Астрономическими наблюдениями.
Южный берег Кукова пролива образует несколько заливов, закрытых островками и каменьями. Берега сих заливов состоят из островершинных хребтов, один над другим возвышающихся; высшие покрыты снегом, а ближайшие к морю местами обросли лесом и кустарником, особенно по ущелинам.
В половине первого часа, подошед близко к наружным каменьям, лежащим пред заливом Адмиралтейства, поворотили на правый галс к NO.
В 4 часа, гора Эгмонт совершенно очистилась от облаков; она была от нас в 87,3 милях, и потому мы видели только возвышающееся над горизонтом гордое сребристое ея чело. Капитан Кук во втором своем путешествии вокруг земного шара, обходя сей мыс в 1774-м году 6-го Октября, говорит: «Мы увидели на SO½O в осьми милях от нас, гору Эгмонт, покрытую вечным снегом. Гора сия имеет вид величественный, не ниже известного Пика Тенерифского, коего высота 12 199 футов, измеренная Г. де Бордою».
Г. Форстер, сопутник Капитана Кука в качестве Натуралиста, говорит: «Во Франции в Северной широте 46° найден вечный снег на высоте 3 280 или 3 400 [303] ярдов сверх поверхности моря». Но как Г. Форстерь испытал, что в равных широтах Южного и Северного полушария, в первом холод сильнее, то и сравнивает климат мыса Эгмонта, почти в 39° Южной широты, с Франциею в 46° широты Северной, и по сему линию снега на горе Эгмонте Г. Форстер полагает на высоте 3 280 ярдов, и как треть сей горы была покрыта снегом, то по его мнению высота оной 14 760 футов Английских. Я полагаю, что такое сравнение линии, где начинается снег на горах в разных полушариях, неосновательно: ибо известно, что в летнее время в Северном полушарии у берегов Гренландии на самом горизонте бывает всегдашний снег; на горах в Норвегии в тех же широтах и в то же время нет снега. Мне случилось у острова Сахалина, в широте 48° Северной, встретить плавающий лед 27-го Маия 1805 года. Широта сия соотвегаствует широте Бискайской бухты, где вероятно никто плавающего льда не видал. Из сего каждый усмотрит, что по снегам и льдинам невозможно определять высоты гор.
Капитан Кук, равномерно и соотечественники наши, на судах Российско-Американской компании, в реке Капитана Кука, или так называемой Кенайской бухте, льда не встречали. Напротив того в соответствующих широтах в Гренландии на самом горизонте снег, и в море плавающего льда много. Примеры сии доказывают неравенство температуры воздуха, на поверхности моря в одинакой широте того же полушария, и по тому я полагаю, что определять вообще высоту гор по [304] снежной линии невозможно, исключая только те горы, которые на разных островах в недальнем между собою расстоянии.
Таким образом, ежели одна из гор находится на острове, а другая простирается во внутрь матерого берега, линия снега будет иметь неровное возвышение от поверхности моря, потому что берег, нагретый в продолжении дня солнечными лучами, сообщает теплоту окружающему воздуху, и сим во внутренности берега возвышает линию снега; напротив море мало принимает, мало отражает теплоты в воздухе, и от того на прибрежных или приморских горах линия снега ниже.
Г. Форстер, основываясь на сих неверных сравнениях двух полушарий, определяет высоту горы Эгмонты 14 760 футов, многим больше истинного. Ныне при проходе нашем, Г. Заводовский помощию измеренной секстаном высоты и расстояния до горы, основываясь на Астрономических своих наблюдениях, определил возвышение горы Эгмонта 9 947 Английских футов от поверхности моря.
Г. Лазарев определяет высоту сей горы 8 232 фута. Сличая сии измерения, хотя и находим довольно разности, но все высота горы многим менее определенной Г. Форстером и Капитаном Куком, который гору сию равняет с Пиком Тенерифским.
Маия 27
К вечеру ветр утих, мы всю ночь и весь следующий день, т. е. Четверг 27-го, старались держаться ближе к средине залива, для того, что шел дождь и берега [305] покрыты были мрачностию. В 2 часа по полудни прилетели на шлюп Восток два зеленые попугая, которые нас много занимали; они также посетили шлюп Мирный, но никому в руки не давались и возвратились опять на берег. Мы видели одного пенгвина, множество малых нырков и малых морских свиней.
Маия 28
С утра установился ветр из SO четверти, мы успешно лавировали под всеми парусами; течение много нам способствовало. Погода благоприятствовала определить широту мыса Камара 41°5’10’’ Южную, и долготу 174°20’46’’ Восточную. Мыс Джаксон в широте 40°58’20’’ Южной, долготе 174°23’50’’ Восточной.
Мы лавировали смело, полагаясь на частную карту залива Королевы Шарлоты, сделанную в первое путешествие Капитана Кука. В 4 часа по полудни за совершенно противным ветром, течением и наступающею темнотою, я остановился на якорь по Северо-Западную сторону острова Машуаро, на глубине 9-ти сажен, грунт иловатый.
Мы были тогда окружены высокими крутыми горами, по большей части покрытыми лесом; к Северу синелся Южный берег Северной части Новой Зеландии, который также довольно высок. На Западной стороне заметили огороженное место, оно казалось обитаемым. Вскоре с сей стороны пригребли к нам две лодки, на одной было 23 человека, а на другой, которая поменьше, 16 человек. Лодки имели на носу резьбу сквозную, улитковыми линиями и изображение человеческой головы с высунутым языком и глазами из ракушек. [306] Кормовая часть возвышалась прямоугольным брусом около 6-ти фут. Весла подобные лопаткам, как у всех жителей Южного моря; все сие выкрашено темно-красною краскою. Люди сидели и гребли попарно, в нескольких саженях от шлюпа остановились; один человек встал и громко говорил речь, размахивая руками, мы ничего из его слов не поняли, и я ответствовал общим у всех народов знаком мира и дружбы, распустил белый платок и манил к себе. Островитяне посоветовав между собою, вскоре пристали к судну. Я позвал на шлюп старика, говорившего речь, который по видимому, был начальник, он взошел, дрожал от робости и был сам не свой. Я его обласкал, подарил некоторые безделицы, как то: бисер, зеркало, выбойки и ножик; подарки сии его весьма обрадовали. Потом я ему объявил, что желаю получить рыбы; слово сие произнес на Ново Зеландском языке Гийка (рыба); он тотчас меня понял, громко засмеялся и сообщил своим товарищам желание наше, произнося слово Гийка. Все в лодках обрадовались, повторяя тоже слово, при чем выражали свою готовность нам служить. Когда начало смеркаться, поспешили к берегу.
На всех Зеландцах была одежда из тканей, почти до колена и на груди застегнутая костью или базальтом; все подпоясаны веревкою, а с верьх сего платья накинуты на плеча кусок ткани на подобие бурки. Весь на ряд сделан искусно из Ново-Зеландского льна, которого здесь по берегам растет множество. Лица островитян испестрены накалыванием правильных фигур [307] цвета черносиняго, но по видимому украшение сие принадлежит более знатным и старшинам. Колена их не обыкновенно толсты, вероятно от того, что сидят поджав ноги.
Шлюп Мирный, имея ход посредственный, не успел до темноты войти в залив и лавировал при свежем противном ветре под всеми парусами. Когда сделалось темно, я приказал на шлюпе Восток поднять два фонаря один над другим, и по временам жечь фальшфейеры, дабы Г. Лазарев не принял берег, где жители местами разводили огонь, за шлюп Восток, по которому он расчитывал свои галсы. Течение, шедшее из залива, много ему препятствовало, а когда переменилось, он сделал несколько поворотов, и в 11 часов вечера положил якорь по близости шлюпа Востока на 11-ти саженях глубины, грунт зеленый ил.
Я приказал, чтобы стоявшие на вахте имели ружья заряженные, и все были в готовности к действию оными. Сия предосторожность нужна по известным коварным поступкам Зеландцев, которые между собою в непрестанной войне, и едят мясо неприятелей.
Маия 29
Свежий ветер дул всю ночь от STO. Небо было покрыто облаками и дождь накрапывал, теплоты 7°.
Якорное наше место не обещало совершенной безопасности от сильно дующих здесь NW ветров, и наливание бочек свежею водою по дальнему расстоянию, сопряжено, было с затруднением, а потому около 9-ти часов утра, оба шлюпа снялись с якоря и лавировали между островами Долгим и Мотуаром, при [308] совершенно противном ветре от Юга. Глубина между островами уменьшилась от 10-ти до 7-ми сажен.
Сделав 25 поворотов, мы положили якорь в полдень за островом Мотуаром на глубине 12-ти саженях. Острова Мотуара W угол находился от нас на NO 16°, а Южный мыс корабельной бухты (Schip-cow) на SW 37°; якорное место наше было безопасно, закрыто от всех ветров, глубина не большая, грунт хороший, и при всяком ветре можно сняться с якоря, вода и дрова под руками. Для поверения хронометров, по близости острова Ганка не было нужды ставить палатку.
Когда мы лавировали, две лодки, наполненные Зеландцами, желали пристать к шлюпам. Они гребли за нами, следуя за каждым поворотом поперег залива, вероятно не понимали движения шлюпов. Когда же мы положили якорь, вчерашние наши гости пристали к шлюпу Восток; они привезли для продажи рыбу. По приказанию моему Коммисар выменял до семи пуд за пронизки, зеркальцы, гвозди и другие безделицы; при сем случае также выменены разные вещи их рукоделия.
Старика, которого я на кануне одарил по Ново-Зеландски так щедро, мы признали за начальника. Я встретил его со всею вежливостию Южного Океана, обнялся с ним и прикосновением наших носов мы как будто утвердили взаимное дружество, которое с обеих сторон сохраняли в продолжении пребывания шлюпов в заливе Королевы Шарлоты. Уже было время обеденное, я пригласил начальника к себе в каюту с нами отобедать. Его посадили в первое место между [309] мною и Г. Лазаревым. Он все столовые вещи с удивлением перебирал и рассматривал, но ест не принимался прежде нежели другие показали пример; тогда осторожно и притом неловко, вилкой клал кушанье в рот. Вино пил не охотно. За столом уверяли мы друг друга в взаимной приязни знаками и несколькими словами мне известнми, а когда, желая еще убедительнее уверить его в моей дружбе, я подарил ему выполированный прекрасный топор, то он от радости не усидел за столом, просился на вверьх на палубу, куда я его проводил. Отсюда прямо бросился к своим землякам и обняв меня с большею радостию, повторял: токи! токи! (топор! топор!)
Прочих Зеландцев угощали на шканцах сухарями, маслом, кашицею и ромом. Они охотно все ели, но рому достаточно было на всех одной чарки. Таковая трезвость их служит доказательством весьма редкого посещения просвещенных Европейцев, которые где только поселятся, приучают жителей пить крепкие напитки, курить, за губу класть табак, и напоследок, когда сии люди непросвещенные, испытают бедственное употребление горячих напитков, тогда принимаются доказывать им, как гнусно вдаваться в пьянство и прочия вредные склонности.
Зеландцы, по окончании своего обеда, сели в два ряда друг против друга, начали петь довольно изрядными напевами и весьма согласно. Один из них всегда запевал, а потом все вдруг подхватывали и оканчивали весьма громко и отрывисто; тогда тот же [310] человек снова запевал и таким же образом все к его пению приставали и отрывисто оканчивали. Нам казалось, что напев их некоторым образом похож на наш простонародный, и пение Зеландцев состоит из разных небольших куплетов. Наш барабан с флейтою хотя на некоторое время и обратили внимание наших посетителей, но они равнодушно слушали звуки сих инструментов и начальник объяснял, что и у них есть музыкальное орудие, звуком флейте подобное. Г. Михайлов нарисовал портрет начальника... Пробыв с нами немалое время, Зеландцы отправились обратно на берег и были крайне довольны удачною торговлею; снабдили нас свежею рыбою достаточно на оба шлюпа для ужина. При отъезде пригласили нас приехать на берег, и чтобы более возбудить к тому желание, показывали знаками, что мы будем угощаемы прелестным полом.
После обеда я приказал с Востока выпалить из нескольких пушек, а когда смерклось, пустили несколько ракет, дабы сим уведомить о прибытии нашем жителей, внутри обширного острова находящихся, полагая наверное, что на другое утро из разных мест они соберутся к нам в большем числе.
Сего же дня на обеих шлюпах спустили гребные суда и принялись вытягивать такелаж, который от продолжительной борьбы против крепких ветров ослаб.
Поставили походную кузницу, чтобы вновь сделать [311] шхафутные секторы, которых мы лишились во время мгновенного штиля после последней сильной бури.
Следующего утра, на тех же лодках Зеландцы посетили шлюп Мирный и одна часть приехала на Восток. В числе бывших на Мирном находился тот же самый начальник, а также и другие особенные старшины. Г. Лазарев угостил их обедом, они всего охотнее ели коровье масло, и даже попортившееся жадно глотали.
В сие время на шлюпе Мирном вытягивали ванты и подымали из трюма бочки. Зеландцы с удовольствием и величайшею ревностию помогали работать, тянули веревки, производя громкий довольно согласный крик в такту. Когда случалось, что веревка обрывалась, и они от сильного напряжения падали, тогда громко смеялись.
После сего забавлялись своею пляскою, состоящею из разных кривляний при громком пении, топании ногами и движении руками; лица изкривляли так, что неприятно было смотреть; глаза иногда подводили под лоб. Пляска сия казалась воинственною, изявляла презрение к неприятелю и победу над оным.
Г. Михайлов нарисовал сию пляску; изобразил все кривляния лиц, глаз, положение частей тела и чрезмерно напрягаемые мускулы. Нарисовал портрет одного из старшин; его пригласили в каюту и посадили на стул, чтобы спокойно сидел, занимали разными для него новыми предметами, а лодку, на которой была его жена и семейство, подвели под корму, дабы он мог их видеть. [312]
До полудня Г. г. Офицеры ездили со мною в корабельную бухту (Schips-cove), чтоб осмотреть и избрать место, где удобнее налиться водою. При входе нашем в бухту, прекрасное пение множества береговых птиц, отзывалось подобно фортепианам с флейтами, и обворожало слух, давно чуждый подобных приятностей. Мы пристали в самом заливе и вышли на каменья. В нескольких саженях увидели речку со свежею прекрасною водою, которая течет с высоких гор, пробираясь сквозь густый, непроходимый лес, составившийся из кустарников и переплетения одного дерева с другим от вьющихся Лианов 13 толщиною ровных лозам дикого винограда. У сей речки при самом лесе мы увидели не больший шалаш из листьев и в нем несколько рыбы, множество ракушек, называемых морскими Ушами 14. Шалаш сей по видимому служил убежищем малочисленному семейству. Бывшие со мною Офицеры [313] настреляли несколько бакланов, с голубою, фольге подобною, оболочкою глаз, несколько малых птиц, вероятно того рода, которые в путешествии Капитана Кука описаны обоими Форстерами. Пробыв несколько на берегу, я возвратился на шлюп, и тогда же с обоих шлюпов отправили за водою вооруженные барказы. Случилось, что от места, где наливали воду, жители находились за непроходимой горою и работа окончана без препятствия. Тут же закидывали невод, но рыбы попало весьма мало.
По приезде моем на шлюп, Г. Заводовский сказывал мне, что хотел купить у одного Зеландца орудие из зеленого базальта, подобное маленькой лопатке, но продавец потребовал шинели Г. Заводовского и покупка не состоялась.
Маия 31
По утру я пригласил Г. г. Михайлова, Симанова и некоторых Офицеров шлюпа Востока, Г. г. Лазарева и офицеров шлюпа Мирного, посетить островитян, и мы отправились на двух катерах, на которых поставили по фалконету; при том каждый из нас имел ружье, а сверьх сего, у иных было по паре пистолетов. При таковом вооружении ни сколько не опасались вероломства жителей.
Мы пристали к ближайшему селению, за первым мысом к Северу от Корабельной бухты (Ships cove), на том самом месте, где Капитан Кук во время своего здесь пребывания, увидел человеческое мясо. Жители разбежались; нас встретил только один из них, и то с большею робостию, но когда мы его обласкали, то и все выбежали к нам. Начальник, человек в [314] летах, сидел на рогоже в открытом шалаше; я к нему пришел. Любопытство, свойственное женщинам, превозмогло их робость. Сперва явилась жена, потом и дочь, и сели также на рогоже. Я сделал начальнику и жене его несколько подарков, а дочери, как она была не дурна, подарил зеркало, чтоб сама могла увериться, что красотою превосходит других женщин. Меня тотчас отдарили куском ткани из Ново-Зеландского льна, обложенный узорами. Жена начальника предлагала мену, и я согласился на ея предложение. Все селения весьма малы и скудны. Пробывши не долго в сем месте, мы поехали далее на Север, к моему приятелю старику. Он нас встретил, мы обнялись и коснулись носами; старик очень обрадовался нашему приезду. Мы все вышли на берег, оставя только караул на гребных судах.
С морской стороны, селение закрыто палисадником несколько выше человеческого роста; чрез калитку в сем палисаднике пришли в селение; между жилищами, которые были разбросаны неправильно, извивалась малая речка; берег выложен булыжником, мы перешли по перекладинам к дому начальника. Я не входил, а только взглянул во внутренность дома. Строение состояло из столбов, в три ряда поставленных; средние высотою в два роста человеческих и на каждом безобразно вырезано изображение человека и выкрашено красною краскою; на сих столбах и на боковых, которые несколько ниже плеча, положена перекладина и укреплена кровля, составленная из брусьев, покрытых [315] листьями; на 6 фут от входа отгорожена передняя комната. Вся внутренность опрятно обтянута тонкими рогожами; на полу, где живущие обыкновенно садятся или спять, также послано несколько рогож. По стене вдоль домика, повешены были пики, длиною в 24 фута, жезл, начальнические знаки и разные человеческие изображения из дерева, выкрашенные красною краскою. Прочия жилища были не так отделаны. Далее к лесу, куда мы пошли из любопытства, увидели на толстом дереве, коего сучья были обрублены, устроенный на высоте 20-ти фут, небольшой шалаш. Что в оном находится, по невозможности взглянуть и по незнанию языка, осталось нам не известно. Под сим же шалашом висела шкура албатроса, распяленная на обруче, несколько черных и белых перьев, связанных на подобие султанов. Вероятно, что наряд сей употребляют при воинственных сходбищах. Далее стояло обрубленное прямое дерево, вышиною в 2½ роста человеческого, в диаметре 1½ фута; вершина вырезана на подобие человека. Я полагал, что не на кладбище ли мы зашли, но ни каких бугров, или других признаков могил не заметили; не относится ли сей истукан до их веры, по краткости нашего пребывания утвердительно сказать не могу.
По прибытии на берег, встретили нас одни мужчины, а потом присоединились и смешались в толпе женщины. Старый начальник, мой приятель, вероятно имея в свежей памяти полученные от меня подарки, по приезде его на шлюп в первые два дня, [316] желал равномерно меня угостить и обязать; для сего избрал не старую, но довольно отвратительного лица женщину, которую предлагал мне во времянное супружество. Я старику отказал, потрепав его по плечу. Вероятно Европейцы, прежде нас посетившие сие место, подали Ново-Зеландцам повод предлагать такие услуги или торговать женским полом, при том же торг сей, принося островитянам много драгоценных для них вещей, поощрял их к таковым постыдным промыслам. Форстер говорит о сем следующими словами: «Служители возобновили прежния свои забавы с Зеландками. Одна из женщин имела порядочные черты лица, при некоторой нежности и приятности в глазах. Родственники всякой день предлагали ее в замужство за одного из наших квартирмейстеров, которого все Зеландцы особенно любили, по причине ласковых его поступков. Тангари, так называлась сия девка, крайне была верна своему нареченному, с сердцем отвергала все просьбы других служителей, говоря, что она замужем за Тира-Танне. Сколько квартирмейстер наш ни любил свою Зеландку, но никогда ее не привозил на судно, боясь завести у нас вшей, коими наполнены были ея голова и платье. Он виделся с нею только на берегу, и то днем, угощал ее гнилыми брошенными сухарями, которые она очень любила. О-Едидей, житель острова Улитеи, сопутствовавший Капитану Куку, был ему полезен в Новой Зеландии, для переговоров (по некоторому сходству языка островов Общества) привыкнув с младенчества невозбранно [317] следовать всем онуждениям природы, ни мало не останавливаясь, удовлетворял сладострастные свои желания, хотя видел разницу Зеландских женщин с женщинами обитаемого им острова. Сему не должно удивляться, он следовал примеру просвещенных Европейцев».
На возвратном пути к тому месту где пристали, мы видели полуоткрытый шалаш, в котором было множество разных родов деревянных, рыбьих крючков и снурков для ловли рыбы; должно заключать, что прибор сей общий, принадлежащий нескольким семействам, ибо для одного семейства было слишком много, торговать же сими рыболовными припасами не возможно потому что всякой легко таковые же сделать.
В продолжении пребывания нашего в селении, мы выменяли несколько оружий и разных рукоделий.
При прощании старик меня удержал. По приказу его вынесли жезл длиною в восемь футов, коего верьх на подобие алебарды, был резный со вставленными раковинными глазами, а низ похож на узкую лопатку. Я полагал что подарит мне сей жезл, но когда приняв оный, хотел отдавать на катер, старик ухватился обеими руками, и я тогда понял что он мне не дарит, а променивает.
Чтоб удовлетворить его желанию, я дал ему два аршина красного сукна, он крайне обрадовался удачной мене, и во весь голос рассказывал о сем своим землякам.
Возвращаясь на шлюпы, мы шли вдоль берега, видели [318] на мысах при довольной высоте землю обработанную; в одном месте пристали и увидели длинный ряд корзин с картофелем, только что вырытым из земли; взяли несколько с собою; сварив сей картофель нашли, что весьма вкусен и не уступает Английскому.
Далее мы пристали к острову Мотуару. Я хотел набрать семян Ново Зеландского льна, чтобы его по сходству климата и пошвы земли, развести на Южном берегу Крыма. Надеялся доставить не малую пользу жителям сего края и отечеству. Хотя и не отыскал желаемых семян, однакож не раскаявался, что приставал к берегу, ибо мы столько набрали по берегу дикорастущей капусты и сельдерей, что было достаточно для всех Офицеров и для служителей на одну варку свежих щей.
Июня 1
Г. Заводовский ездил на берег в корабельную бухту. Возвратясь на шлюп, рассказывал мне, что Г. Лазарев с ним там соединился, и они оба отправились в верьх по реке, пробираясь с трудом сквозь лес заросший и переплетенный лианами, не в силах были пробраться далее одной мили. Едва ли человеческая нога переступала сие место, ибо все заросло разными растениями так что на каждом шагу надлежало прочищать проход; попадавшияся птицы так непугливы, что матроз одну легко поймал руками. Г. Заводовский застрелил черную птицу с проседью около шеи и двумя белыми курчавыми перышками на груди, величиною с дрозда, она очень хорошо свистала подобно нашему соловью. На берегу не встретили ни одного Зеландца. [319]
Июня 2
С вечера 1-го Июня ветр перешел к W, а потом к NW; берега покрылись густыми тучами. К 11-ти часам утра 2-го ветр начал разъигриваться жестокими порывами из ущелин гор между островом Мотуаром и матерым Западным берегом. В 3 часа пополудни, катер и барказ, посыланные с Лейтенантом Лесковым в корабельную бухту для налития бочек свежею водою, возвратились. Г. Лесков донес, что когда он вышел на сплес между матерым берегом и островом Мотуаром, откуда дул ветр, барказ залило, и потому желая оный облегчить, выбросил за борт до 15-ти анкерков пяти ведерных с водою и все кряжи вырубленные для возвышения камельцов около люков на верхней палубе. Самые опыты во время бури нам доказали, что камельцы около люков, корабельные мастера кладут слишком низкие; в море, по неволе должно сие исправлять, что сопряжено с большим затруднением и беспокойством.
Порывы ветра час от часу становились свежее. Стеньги и реи были спущены, канату было 70 сажень на клюзе. Шлюп Восток при каждом жестоком порыве подавался назад. Дабы не вовсе приближиться к Долгому острову, мы положили другой якорь, и тогда уже были покойны. Быстрота воздуха имела такую силу, что у берегов, противулежащих стремлению ветра, делались вихри, с чрезвычайною силою вертели воду, и шквалы на шлюпы набегали с разных сторон.
В продолжении сего времени шел сильный дождь и блистала молния. Громовые удары, отражаясь в горах, [320] казались необыкновенным образом сильнее. В начале 7-го часа дождь прекратился, а в 7 часов и ветр стих; небо очистилось от облаков, звезды и луна светили по прежнему.
Июня 3
Рано утром послан Гардемарин Адамс на катере, собрать анкерки выброшенные из барказа; нашли девять, некоторые были разломаны и жители уже разбирали обручи; но по требованию беспрекословно возвратили.
Мы приподняли якоря и под стакселями, при благополучном ветре, перешли на прежнее место. Я поехал с Г. Лазаревым во внутренность залива. Мы приставали в разных местах, набрали много капустного листа, сельдереи и крес-салату; прошли во внутренность залива на 13 миль, местами находили оставленные временные шалаши. Вероятно, что когда случается жителям, поселившимся на Западном берегу противу Мотуара, ездить в залив, они в сих шалашах имеют пристанища; селений мы не видали, да оных и быть не могло по неудобству места для продовольствия, ибо главная пища Зеландцев состоит в рыбе, которая всегда более водится при устьях в неглубоких местах, во внутренности же залива повсюду глубина 25 сажень. Чем далее въезжали мы в залив, тем более видели гор, обнаженных от зелени, имеющих желтый цвет, лес же только на низких местах, ближе к поверхности воды. На пути застрелили несколько бакланов, к вечеру возвратились на шлюп. Ежелиб нас задержала погода, мы бы не скоро от голода пострадали; ибо Г. [321] Лазарев не забыл взять разной провизии достаточно, при том все имели с собою ружья, порох и дробь, зелени же огородной, как выше упомянуто, везде находили во множестве.
По возвращении на шлюп, мне донесли, что жители приезжали на оба шлюпа и производили торг по прежнему; привозили копья, разные резные коробочки, рыболовные крючки, жезлы, знаки начальников, из зеленого камня кистени, топоры и разные застежки и украшения из зеленого базальта, которые они обыкновенно носят на шее; привозили также ткани. Все вещи, с величайшим трудом из крепкого камня и дерева ими сделанные, старались променивать на топоры, долота, буравье корольки, рубахи, зеркальцы, огнивы и на бисер.
Июня 4
С утра мы были в совершенной готовности сняться с якоря. Между тем Зеландцы не умедлили посетить нас (желая выменивать безделицы, которые для них драгоценны). Я сделал еще несколько подарков начальнику, дал знать ему, что от них отправлюсь; он изъявил непритворное сожаление, и все просили чтоб мы к ним возвратились. Когда они заметили, что мы уже снимаемся с якоря, начальник прощаясь обнимал меня и печально повторял слова: э! э! э! Один из молодых островитян желал остаться с нами, но все прочие его упрашивали и уговаривали, чтобы возвратился на берег. Я предоставил сие на его волю.
Жители залива Королевы Шарлотты, роста средняго, сложением тела крепки и довольно стройны, только колена несколько толстоваты; лицем и телом [322] смугло-желтоваты, глаза черные, быстрые, волосы черные, у всех проколоты уши, а у большей части и средний носовый хрящь. Лица испестряют набивными, кривыми, но правильными линиями, и натирают черно-синею краскою, знатные люди более нежели прочие. У некоторых женщин только губы были испестрены. Сим обычаем жители Новой Зеландии подобны жителям островов Маркизы Мендозы, а по наречию принадлежат к которой нибудь из груп островов, Дружественных, Общества или Маркизы Мендозы.
От привычки с юных лет не обуздывать своего нрава и следовать всем худым и добрым движениям сердца, жители Новой Зеландии хотя и горячи в дружбе, но непостоянны, за малейшую причину доходят до ссоры, которая производит пагубные последствия.
Зеландцы в движениях тела проворны и кажется всегда готовы сразиться, но при нас ни каких сшибок не происходило. Когда старый начальник у меня обедал, я спросил его, ест ли он человеческое мясо и показал на руку? Он объяснил, что очень охотно ест, и кажется в том нет никакого сомнения, ибо Капитан Кук был сам очевидцем, как Зеландцы с удовольствием ели мясо своих неприятелей, убитых в сражении. В 1772 году несчастный Марион и 17 человек, сопутствовавших ему, в заливе островов были жертвою сего омерзительного мщения; посланные в помощь на вооруженной шлюпке известили, что они видели остатки, изрубленные для еды, и уже изжаренные куски своих сослуживцов. 1773 года Английский морской [323] Офицер Рове и 10 человек с Английского судна Адвентюра, по причине излишней вспыльчивости против одного островитянина, укравшего камзол у матроза, были также жертвою мщения Зеландцев. Посланная шлюпка нашла на берегу платья и изрубленные части тела головы и желудки своих товарищей.
Жители залива Королевы Шарлотты покрывают тело, начиная из под грудей до половины ляшек, куском белой ткани, которую перевязывают узким поясом; чрез плеча набрасывают кусок белой или красной ткани, весьма искусно сделанной с темным вокруг узором, и на грудях зашпиливают шпильками, длиною в 4 или 5 дюймов, из зеленого базальта и костей, вероятно человеческих, или собачьих; ибо кроме собак, других зверей никто из путешествовавших здесь не встречал. Сии шпильки висяи на тонких веревочках, чтоб не потерялись. Когда прохладно, сверх всего надевают мохнатую бурку на подобие Черкесской 15.
Так одевался старый начальник мой приятель, прочие помоложе имели на плечах только один из вышеупомянутых нарядов; молодые по большей части кроме бурок ничем не прикрывались, да и бурки были на распашку. Голову убирают, завязывая на теме [324] волосы в пучок, воткнув в оные несколько белых перьев. В уши продевают кусок птичей шкуры с белым пухом. На груди носят безобразные человеческие изображения, застежки, или род ножичка из зеленого камня, а у других просто косточки. Все сии вещи охотно променивают, и потому не возможно полагать, что принадлежат к их кумирам. Они вооружаются тонкою, прямою, острою пикою из крепкого темноватого дерева, длиною до 30-ти футов, также короткими кистенями, которые называют Пету, оне сделаны из костей морских животных или из зеленого камня, с резьбою, длиною от 15-ти до 18-ти дюймов, шириною в 4, а толщиною в 2 дюйма; к концу сглажены со всех сторон, а к рукоятке сведены тонко, чтоб удобно можно было держать в руке; в сем же месте высверлена дыра. Кистень обыкновенно держится в руке на веревочке, продетой сквозь дыру. У Зеландцев еще два рода оружия из упомянутого крепкого темного дерева. Одно величиною в 8 фут, к низу несколько шире, верхний конец подобен алебарде, с резным изображением уродливого лица, глаза в оное вставлены из раковин, отражающего зеленого цвета. Другое оружие на подобие топора длиною в половину первого. Но видимому сии вещи принадлежат более к знакам отличия начальников и служат им обороною.
Капитан Кук смерил большие Зеландские военные лодки и нашел, что оне длиною в 68 фут, но в нашу бытность самая большая лодка была в 47 фут, шириною в 41 фута. На сих лодках, также как [325] на вышеупомянутых, резное изображение лица человеческого, с высунутым долгим языком и глазами из ракушек, называемых морскими ушами, отражающими зеленоватый цвет. Позади лица продолжается сквозная резьба в виде нескольких кругов с поперечниками, на подобие так называемых филаграмов. Корма сей лодки загибается гребнем в верх на 5 фут. Подводная часть выдолблена из одного дерева, а к верьху наставлены еще по две доски, каждая шириною в 7 дюймов, одна с друтой и с краями подводной части связаны веревками, а дабы не было течи, то в самых пазах положен камыш, который придерживается как с внутренней, так и наружной стороны длинными пластинками, из древесной коры, шириною в 2½ дюйма. Наставленная верхняя доска, изображение находящееся впереди, и гребень кормовой части, выкрашены темно-красною краскою. Лодки сии хотя не с таким искуством сделаны, как описанные в первом путешествии Капитана Кука, лодки в Северной части Новой Зеландии, но досужство и терпение, с которыми сопряжена сия работа, при неимении железа, приводит Европейца в удивление.
Островитяне еще ныне считают подаренный гвоздь за великое приобретение, и променивают на оной воинское свое оружие Петту, на которое употребляют много труда и времени; весла их также украшены резьбою, и обыкновенно в длину до 5½ фут. Когда они кого преследуют, тогда гребут стоя и лодки идут скорее. [326]
Капитан Кук в первое свое пребывание в заливе Королевы Шарлотты, встречал на берегах сего залива несколько семей, в которых было до 400 человек. В продолжении второго путешествия, Капитан Кук заходил к сему же месту, и говорит следующее: «Может быть большая часть Зеландцев, живших в «окрестностях» залива Королевы Шарлотты в 1770 году изгнаны или добровольно перешли в другое место. Я утвердительно могу сказать, что к 1773-му году число жителей уменьшилось более нежели на две трети противу прежняго. По видимому их поселение на оконечности Мотуара давно уже было оставлено, ибо мы находили множество пустых шалашей».
Ныне же 1820-го года в Июне месяце, число жителей не превышало 80-ти человек. Таковое уменьшение народа, живущего малыми семействами, беспрестанно между собою воюющими, неудивительно. В первое свое пребывание в сем заливе, Капитан Кук вероятно увеличил число жителей, по неведению включил приехавших из соседних селений из любопытства видеть в первый раз пришедшее большое судно, а сверх того островитяне даже могли надеяться, без потери своих людей, похитить или убить кого из Европейцев, ибо им вероятно по преданиям было известно, что приходили два большие судна в заливе Убийце, и тогда удалось убить и съесть несколько человек. Голландец Авель Тасман, вышед из Батавии 1642 Декабря 13-го, имея под начальством своим два судна Хемскерк (Hemskerk) и Зеган (Seehahn), завидел неизвестный берег и назвал [327] оный Штатен-Ланд; в последствии времени обретение сие переименовали Новою Зеландиею. 18-го числа Тасман остановился в заливе Убийц (Meerderresbai), где природные жители умертвили трех человек из бывших с Голландским мореплавателем 16. Капитан Кук полагает, что залив, в коем останавливался Тасман, самый тот пространный залив, который находится от мыса Фаревель на Восток в 18-ти милях, и закрыт от моря низменным мысом 17.
Губа, названная Капитаном Куком в первое путешествие Слепою (Blind-Вау), находится на SO от Тасмановой губы Убийц.
Зеландцы, по малому их числу, кажется, иметь не могут недостатка в пище. Коренья папоротника множество рыбы, которую ежедневно ловят, и ракушек достаточно для прокормления. Мы ежедневно своими людьми ловили рыбы столько, что было довольно для обоих шлюпов. Ныне к прежде употребляемым съестным припасам, Зеландны прибавляют прекрасный картофель, не уступающий Английскому, который они в огородах своих разводят. Капитан Кук во время, второго путешествия в 1773-м году Маия 29-го дня, показал одному Зеландцу посаженный Штурманом судна Адвентюра Фанненом картофель, который тогда хорошо цвел 18; вероятно, жители залива [328] Королевы Шарлотты, увидя что сие будет им полезно, разводили и ныне разводят картофель: хотя после 47-ти лет довольно оного разрослось, но получать от Зеланднев еще не возможно, ибо сажают только для собственной потребности. И так по справедливости имя Штурмана Фаннена останется навсегда в повествованиях о Новой Зеландии и ея жителях; в то же время посеянная разная огородная овощь, повсюду при основании гор на взморье, сама собою растет.
В бытность нашу в заливе Королевы Шарлотты, я дал своему приятелю начальнику и прочим старикам, семян разных растений, которые могут быть им полезны, как то: репы, брюквы, моркови, тыквы, бобов крупных и гороха; я показал и сколько мог разтолковал, как сии семяна сажать в землю и к чему плод их служит. Островитяне хорошо меня поняли, были весьма довольны и обещали посадить в своих огородах.
Г. Пастор Марсден из Нового Южного Валлиса имеет ныне пребывание в Северной части Новой Зеландии в заливе островов; намерение его просветить жителей Новой Зеландии Божественным учением Евангелия; в ограждение безопасности проповедника несколько Зеландцев оставлены в Парамате. Не одни хорошо выделанные военные орудия, ткани и разные узорчатые ящички доказывают способности Зеландцев, они в Парамате с успехом употреблены для делания сукон.
Из четвероногих животных, мы видели здесь только собак не большой породы. Капитан Лазарев купил [329] две Ново-Зеландские собаки. Оне ростом не велики, хвост их пушистый, уши стоячия, пасть широкая, ноги короткия.
Вероятно, что на прибрежные каменья Новой Зеландии иногда выходят отдыхать котики, ибо я выменял у Зеландцев из шкуры сего зверя сделанные одежды на подобие фуфаек.
При отбытии шлюпов 3-го Июня, время соответствующее в Северном полушарии 3-му Декабря, все деревья сохраняли еще совершенно зеленеющиеся листья. Мы не видели признака последней осени. Термометр в продолжение нашего пребывания показывал теплоты в полдень от 16°до 4°,5, а в полночь всегда 7°. Барометр не возвышался более 30,10 и не опускался ниже 29,51.
Мы определили якорного места нашего долготу 174°25’52’’ Восточную. Пребывание Капитана Кука в сем месте было долговременно, он мог определить положение оного с большею точностию. По его наблюдениям долгота 174°25’15’’ Восточная.
Когда мы проходили между островами Мотуаром и Долгим, ветр от Запада засвежел и принудил нас, закрепить брамсели. Обойдя подводный камень, коего мы не видели, шли разными направлениями в SO четверть, чтоб выдши из пролива, уже были у Терра Витта и радовались успешному нашему плаванию, как вдруг пред вечером ветр переменился, задул противный от Юга с пасмурною и дождливою погодою, потом скрепчал до того что принудил нас лавировать в узкости под марселями, закрепив все рифы. [330]
Июня 5
К полуночи ветр еще более скрепчал и дул сильнымы порывами с дождем, снегом и градом; по временам молния, сопровождаемая громом, освещая берег, показывала нам близость оного и опасность. Порывы ветра наносили ужасные густые облака, и кроме водяных насосов, мы в сию ночь испытали все, что производит атмосфера Южного полушария.
К рассвету ветр еще усилился и свирепствовал во весь день, нанося густейшия тучи, то с дождем, то с снегом или градом, так что мы среди дня около себя ничего не могли видеть, хотя находились в узкости, между берегами. В продолжении дня изорвало фор-стеньг-стаксель, а фор-марса-брас лопнул, что принудило закрепить и сии паруса. К ночи ветр превратился в бурю; ревел жестоким образом, порывы сквозь узкость канала были так сильны, что шумом своим подобились иногда громовым ударам.
Ночью луна и звезды редко показывались из быстро-несущихся облаков. Шлюп Мирный на сожженные наши фальшфейеры не ответствовал. Я полагал что он ближе к Северному берегу Пролива.
Июня 6
В полдень мы находились по наблюдениям в широте 40°16’16’’ Южной, долготе 40°5’46’’ Восточной. Из сего видно, что штормом нас отнесло назад внутрь пролива на 65 миль.
С полудня, ветр в силе уменьшился, но был еще противный. Мы поставили все паруса; шлюпа Мирного не видали до следующего утра.
Июня 7
В полдень, ветр задул тихий из SW четверти, [331] для нас благоприятный. Я опять направил путь к выходу из пролива. Ветр засвежел. Шлюпы шли по 8-ми и 9-ти миль в час. В 10 часов вечера ветр стих и в продолжении ночи был переменный.
Июня 8
В 4 часа утра, когда мы находились в самом выходе из пролива, в море, опять задул Юго-Восточный крепкий противный ветр с снегом, градом и дождем. Мы опять боролись с жестокостию ветра, недопускающего нас толь долгое время выдти из сего дикого, опасного пролива, и простирать плавание в благотворные теплые страны.
Крепкий ветр с открытого Океана, отражаясь от берегов в устье пролива, стремился с жесточайшею силою; до 9-ти часов утра мы держались в самой узкости, сделали пять поворотов; волнение развело чрезвычайное. Судя по силе свирепствующей бури, шлюпам надлежало бы остаться без парусов или с оными потерять мачты. Я спустился во внутренность пролива, закрепив марсели, и за мысом Стефенсом под штормовыми стакселями привел в бейдевинд. Г. Лазарев сему последовал, но когда спускался, тогда шлюп его, имея великий ход, не слушался руля и шел прямо в берег, доколе не закрепили крюсель и грот-марсель.
Июня 9
Около трех часов следующего утра, сделался штиль; в шесть часов, при легком Западном ветре мы опять направили курс к выходу из пролива Королевы Шарлоты, увидели бурун на подводных камнях, они были от нас на створе с горою, которая от мыса Жаксона в берег, первая на SW 24°. [332]
В 4 часа по полудни я принужден убавить парусов, чтоб не уйти от шлюпа Мирного, который был далеко назади; я опасался чтоб тихий и непостоянный ветр не сделался опять от SO. В сие время на горизонте скоплялось множество густых черных тучь.
Самое узкое место в канале Кука, между мысами Терра Витта и мысом Камару шириною в 15 миль. При выходе из канала за мысом Терра Витт большой залив. Нам показалось, что внутри оного остров поросший лесом, но за отдаленностию не возможно было хорошо рассмотреть; за средним высоким мысом и Пализером еще залив. Берега сей части кажутся удобны для возделывания пашен и заведения Европейских селений. На среднем мысу горел больший огонь; жители вероятно желали чтоб мы их посетили.
Июня 10
В полночь мыс Пализер был от нас на NO 18° в 11½ милях. Ветр дул тихий от Юга и к утру заштилел. В продолжение темноты я жег неоднократно фальшфейеры с нока грота-рея, но шлюп Мирный не отвечал, ибо не видал наших огней; не прежде 10-ти часов утра показался на горизонте на SW.
В полдень широта места шлюпа Востока была 41°50’4’’ Южная, долгота 175°50’28’’ Восточная. Мыс Палмзер находился от нас на NW 70°; из двух высочайших снежных гор при устье канала, первая на SW 70°, а вторая на SW 62°; дна моря на 255-ти саженях не достали; около шлюпов летали белые и дымчатые [333] албатросы с белыми бровями, также большия бурные птицы и пеструшки.
Июня 13
С полудня 10-го числа, при Западном и Юго-Западном ветре и большой зыби, от Юга мы шли до полудня 13-го числа. На пути видели несколько морской травы, вероятно оторванной от подводных мелей Новой Зеландии.
Мы находились в широте 40°9’6’’ Южной, долготе 182°6’26’’ Восточной. Склонение компаса было 10°21’30’’ Восточное. Ветр почти совсем заштилел. Г. Лазарев с Офицерами посетил нас. В дружественной беседе мы не видали как прошло время до вечера и скучно было расстаться с любезными товарищами.
Июня 14-15
С полудня до девяти часов вечера, ветры были разные, в 9 часов настал от NNO свежий; шлюпы шли левым галсом в бейдевинд до полудня 15-го числа. Иногда задевали нас порывы ветра и наносили не больший дождь. Мы были в широте 40°38’52’’ Южной, долготе 135°11’21’’ Восточной; видели в довольном количестве в море плавающей морской травы. Со всех трех салингов прилежно смотрели берега, на ни в которой стороне не видали.
Ветр отошел в NW четверть и дул свежо; весьма часто набегали тучи с дождем; от NW была большая зыбь и производила большую качку, мы направили курс в NO четверть. При сем я наблюдал, чтоб не коснуться пути, которым шли известные мореплаватели.
Июня 17
В полдень находились в широте 39°14’16’’ [334] Южной, долготе 189°14’ Восточной, склонение компаса было 10° Восточное. В 5 часов ветр дул тихий из NW и SW четвертей, я продолжал курс на NO 70°; около шлюпов летали пеструшки; 21-го и 22-го ветр был крепкий с дождем и порывами.
Июня 23
По измерению 75-ти расстояний луны от солнца, мы определили долготу в полдень 23-го, 202°1’18’’ Восточную, а по хронометру № 508 было 202°14’44’’, на 13’26’’ Восточнее.
Сего дня видели пеструшек в последний раз; оне уже больше не показывались.
На обоих шлюпах исправляли паруса, которые были в употреблении в больших Южных широтах, и как шлюп Восток от тягости огромного рангаута, терпел великую качку, то я паруса уменьшил; имея свободное время, и находясь в хорошем климате, мы могли заняться убавлением парусов и толстоты всех реев. Грота-Рей убавили в длину на 6 фут, а прочие по соразмерности.
Г. Корабельный мастер Стоке, который строил шлюп Восток, обнес все люки на верхней палубе весьма низкими комельцами, от чего часто бывала мокрота на палубе. Таковые и другие встречающиеся ошибки в построении происходят более от того что Корабельные Мастера строют корабли, не быв никогда сами в море, и потому едва ли одно судно выйдет из их рук в совершенстве. Имея лес, вырубленный в Новой Зеландии мы исправили сии недостатки.
Июня 25
В 5 часов угара, ветр от W кончился штилем, [335] который стоял четыре часа, потом задул свежий ветр 1820 от SSO, мы продолжали плавание успешно.
В полдень находились в широте 31°49’42’’ Южной, долготе 205°24’42’’ Восточной. В вечеру и ночью видели к Северо-Западу играние зарницы, почти во все время плавания от Новой Зеландии имели зыбь от Юга.
Июня 26-28
С полудня ветр опять перешел к Юго-Западу и дул свежий, с шквалами; зыбь была от Юга и производила боковую и килевую качку. Сим ветром мы пользовались до 8-ми часов утра 28-го, потом продолжали курс при пасадном ветре. В полдень находились в широте 28°4’56’’ Южной, долготе 213°27’32’’ Восточной. Склонение компаса было 7° Восточное. Термометр в тени стоял на 13°8, а в полночь на 12°5; барометр на 30,13. Таковая уверенная теплота в воздухе, поддержала на обоих шлюпах совершенное здоровье служителей, которые занимались днем переделыванием такелажа. По вечерам я велел им быть на верьху на чистом воздухе, они пели песни, играли, забавлялись русскою, казацкою и цыганскою плясками; иные пускались в Английские контр-дансы, которым выучились на шлюпе; перескакивали друг чрез друга 19. Все сии забавы [336] служили к поддержанию здоровья ибо от движения тела, сопряженного с внутренним удовольствием, питаются жизненные силы, а потому я старался служащим под начальством моим доставлять и то и другое.
С полудня мы взяли курс ближе к параллели и легли на NO 63°45’, при ветре STO с порывами и дождем. Зыбь от Юга производила не большую качку.
Июня 29
С полуночи мы склонились еще к параллели острова Опаро; ходу имели пять узлов. В продолжении ночи видно было по всему горизонту играние зарницы; к утру ветр стих.
В 6 часов утра, только что рассветало, увидели остров Опаро на NO 88°, в расстоянии 16-ти миль; показался нам довольно высоким, имел четыре особенные холма или возвышения.
Ветр заходил более к Востоку и не позволял нам приближиться к острову. Я надеялся достигнуть оного лавируя, но жители предъускорили нас; в начале первого часа по полудни показались лодки, идущие к нам от берега. Я приказал положить грот-марсель на стеньгу. Мы не долго ждали, лодки скоро приближились; на каждой было по 5-ти, 6-ти и 7-ми человек, с начала останавливались не доезжая шлюпа и с жаром громко обращали к нам речь. Когда я им показал некоторые вещи, [337] маня их к себе, они тотчас решились взойти на шлюп. Я с важнейшими здоровался прикосновением носа, и сделал им разные подарки. Спустя несколько времяни приехал на таковой же лодке человек большого роста, стройный и плотный; наружность его и уважение прочих островитян доказывали, что он начальник, за какового и сам себя выдавал. Я его пригласил в каюту, на что он сперьва не соглашался, но после с робостию вошел и всему удивлялся. Я подарил ему топор, зеркало и несколько аршин выбойки. Жители острова Опаро обнаруживали великую наклонность к воровству, и старались красть все, что только им попадалось в руки. Часовые с заряженными ружьями везде присматривали за ними. Один из островитян, бывших в кают компании, успел украсть спинку от стула, и бросился с оною прямо в воду. Лишь только сие увидели, прицелили на него ружье, он испугался и возвратил украденное. Действие огнестрельного оружия им известно и производит в них больший страх; когда на шлюпе Мирном выпалили из пушки, они все бросились за борт. Островитяне ничего не привезли, кроме раков, мелких кореньев таро и черствого жесткого теста, завернутого в листьях, приготовленного в прок. Мы выменяли несколько весел и леек, коими они выливают воду из лодок. Пробыв некоторое время на шлюпе, гости наши возвратились на берег. Они приезжали на 15 лодках.
Г. Лазарев находился далее назади, и потому островитяне у него не были. [338]
В половине второго часа, когда они от нас отправились, мы наполнили паруса. К ночи поворотили к Западу, дабы с утра приближиться к острову.
Июня 30
Ветр дул весьма тихий от Юга, откуда шла небольшая зыбь, небо было усеяно звездами. Мы и сего дня за тихостию ветра не могли подойти к острову ближе 4½ миль. В 8 часов утра, когда находились прямо против залива, жители опять приехали на шлюпы. Хотя на кануне я просил их привезти рыбы, свиней, кур, показывая на сих животных, у нас бывших, но островитяне не исполнили моего желания и привезли только небольшое количество раков и таро.
Островитяне удивлялись величине шлюпа, и всем предметам для них новым. Один мерил маховыми саженями длину шлюпа по верхней палубе, ложась при каждом разе на палубу, дабы распространить руки; мерял ширину на шканцах. Гости наши не сходили по ступеням со шлюпа, а бросались прямо в воду и потом уже влезали на свои лодки. Я их всех дарил разными безделицами: сережками, зеркальцами, огнивцами, ножами и проч.
Лодок сего дня приезжало на оба шлюпа до 20-ти; и как шлюпы были близко один от другого, то островитяне переезжали с шлюпа на шлюп, ибо получив подарок от меня, спешили за тем же к Г. Лазареву. Одаренные им возвращались ко мне, протягивали руки и знаками объясняли, что еще ничего не получили. Пробыв более часа на шлюпе, вдруг все в торопях бросились один за другим в воду, кроме одного, который просился остаться, на что я согласился. Он стоял у шхафута, [339] смотрел на своих земляков, они убеждали его возвратиться к ним. Островитянин долго не соглашался, наконец начал внимать их увещаниям и просьбам, стоял как вкопанный, на лице его видна была сильная борьба внутренних чувств. С одной стороны, как думать должно, какое то ожесточение против земляков своих, а с другой, врожденная каждому человеку любовь к своей родине, производили в нем сильное противоборство. Но когда последнее дохвальное чувствование превозмогло неудовольствие на соотечественников, тогда просил у меня позволения возвратиться к ним; я ни мало его не удерживал и не гнал, а совершенно предоставил на его волю. Подождав не много, он простился со мною, бросился в воду и соединился с своими земляками.
Причину скорого и внезапного удаления островитян с шлюпов объяснил мне Г. Лазарев. Один из островитян, бывших на шлюпе Мирном, избрав удобный случай, когда матрозы отвлечены были для убирания парусов, выдернул железный сектор с фалрепом, бросился с ним воду, и как видно, о намерении своем за ранее дал знать всем товарищам находившимся на шлюпе, ибо все они мгновенно один за другим бросились в воду с разных мест, кроме одного старика, которому преклонность лет препятствовала следовать за ними; Г. Лазарев, приказал его задержать в виду всех островитян. Ему показали лодку на которой был украденный сектор, и объяснили, что ежели возвратят сию вещь, будет свободен. Островитяне [340] изъявляли сему старику повиновение, по которому видно было, что он принадлежал к числу начальников. По его призыву показанная ему лодка, подошла ближе, и после нескольких переговоров, старик уверял, что на оной ничего нет украденного. Когда находящиеся на лодке видели, что намерение Г. Лазарева было непременно получить обратно сектор, и без того не освобождать старика, тогда один из бывших на лодке, выдернул фалреп из сектора показывал оный, и как будто в недоумении спрашивал: не эту ли вещь от них требуют? Коль скоро он показал фалреп, тогда совершенно удостоверились, что и сектор украден сим же островитянином, а потому настоятельно оного требовали. Виновный в похищении, рукою шарил внутри лодки и вытаскивал то изломанную корзинку, то куски камыша, и потом подняв отверстые руки, объяснял что в лодке нет больше ничего. Наконец видя, что все его обманы не действуют, вытащил сектор, держа его в руке бросился в плавь и возвратил на шлюп. Тогда все Островитяне громко закричали, все казалось, его бранили, а особенно старик, который с радостным лицем бросился к Г. Лазареву и несколько раз коснулся с ним нос к носу; вся брань была притворная, вероятно старик сам главный виновник похищения, или по крайней мере похищение сделано с его согласия, и ежели бы не успели его задержать, он уже был готов броситься за борт и уплыл бы на одну из лодок. Однакож Г. Лазарев не показывал [341] никакого подозрения на старика и подарил ему гвоздь, которым он был крайне доволен, бросился в воду и уплыл на своей лодке вместе с прочими островитянами.
Остров Опаро обретен Капитаном Ванкувером в 1791 году на пути из залива Дюски, (в Южной части Новой Зеландии), к островам общества, и наименован Опаро потому, что островитяне весьма часто выговаривают сие слово. Капитан Ванкувер не нашел удобного якорного места при острове Опаро. За противным маловетрием мы не могли подойти ближе 4½ миль, но рассмотрели остров, который представляется в виде хребтов, островершинных, довольно высоких гор, имеющих направление на Восток и Запад. Низменности и покатости гор обросли лесом; места, где нет лесу, имеют вид желто-красный; на Северной стороне были не большия взрытые площадки совершенно красного цвета, вероятно от красной вохры. На Северо-Восточной стороне водопад, стремящийся в море по скалам. На Северо-Западной стороне по видимому находится изрядный залив.
Остров в длину по параллели 6, в ширину 3½ мили; в окружности около 15-ти миль. На некоторых из вершин гор, видны некакие устроения, как будто бы укрепления, куда токмо по тропинкам входить можно. Положение острова определено посредством наблюдений, а именно:
На шлюпе Восток:
широта — 27°37’45’’ Южная. [342]
долгота — 215°45’5’’ Восточная.
Склонение компаса — 5°21’ Восточное.
На шлюпе Мирном:
широта — 27°36’40’’ Южная.
долгота — 215°34’45’’ Восточная.
Склонение компаса — 6°24’ Восточное.
Г. Ванкувер в 1791 году Декабря 22-го определил:
широту — 27°36’ Южную.
долготу — 215°58’28’’ Восточную.
Склонение компаса — 5°40’ Восточное.
Островитяне приезжавшие на шлюпы были вообще средняго роста, а некоторые довольно высокого роста, по большей части все стройны, крепкого сложения, много дородных; в телодвижениях ловки и проворны, волосы имеют кудрявые, особенно быстросверкающиеся черные глаза, бород не бреют, цвет лица и тела темнокрасный, черты липа приятные и не обезображены испестрением, как то водится у многих жителей островов сего Великого Океана. Один только из Опарцев, 17-ти или 18-ти лет от рода, весьма стройный телом, имел самые светлорусые волосы, голубые глаза, несколько горбоватый нос, цвет липа и тела подобный жителям Северной части Европы. В его происхождении можно легко усомниться, не родился ли он от Опарки и путешествующего Европейца; Г. Михайлов нарисовал весьма похожий портрет сего островитянина и некоторых других.
Желая что нибудь получить, Островитяне разнообразно кривляли лица и протягивали руки, сим [343] смешили матрозов и приобретали от них Европейские безделицы. Неотступно приглашали нас к себе на остров, но опасно было отважится на таковом расстоянии ехать на берег, ибо тихий противный ветр препятствовал шлюпам подойти ближе.
Как по близости сего острова нет других островов, то, кажется что островитяне находясь в хорошем климате и не нуждаясь в жизненных потребностях, могли бы наслаждатся вечным миром, а выстроенные на вершинах гор укрепления, в коих были домики, подают повод к заключению, что островитяне разделены на разные общества, имеют также свои причины к прерванию взаимных дружественных сношений, и в таком случае укрепления служат им убежищем и защитою.
Из произведений рукоделия и искуств, кроме лодок, на которых островитяне приезжали, нам ничего не удалось видеть; лодки, вероятно по неимению на острове достаточной толщины дерев, составлены из нескольких досок вместе скрепленных веревочками, свитыми из волокон древесной коры. Некоторые длиною до 25-ти футов, но не шире 1-го фута 2-х дюймов; с одной стороны вдоль лодки на отводах был брус в 3½ дюйма толщиною, заостренный с обеих сторон на подобие лодки, которой служит для равновесия. По узкости лодок, дородные островитяне не усаживаются в оные, а местами прикреплены дощечки, на которых они покойнее сидеть могут. Г. Лазарев доставил, модель таковой лодки в Музеум Государственного Адмиралтейского [344] Департамента. Весла и лейки для выливания воды похожи на Ново-Зеландския, но с рукоятками, без всякой резьбы; лейки удобнее употребляемых Европейцами для выливания воды из гребных судов.
Мы видели несколько белых небольших птиц с раздвоенными хвостами. Не имея надобности пережидать ветра, чтоб зайти за небольший островок, по Северную сторону острова Опаро или в залив при Северо-Западной стороне, (где по видимому удобнее стать на якорь), по отбытии островитян и продолжал курс еще к Востоку до самых сумерек и достиг широты 27°36’З0’’ Южной, долготы 216°17’ Восточной. В продолжении всего дня погода была прекраснейшая, небо безоблачно, горизонт чист, ежели бы к Востоку или в другие стороны были острова равной высоты с островом Опаро, мы могли бы оные увидеть на расстоянии 40-ка миль,: но сколько ни смотрели с бом-салинга, ничего не видали. В сей круг зрения входили по Аросмитовой карте, предполагаемые Бассом острова четырех корон Lasquatras coronadas, усмотренные Квиросом. По сему названию можно бы заключить, что Испанский мореплаватель видел остров Опаро; когда подходишь к сему острову с Западной стороны, он открывается четырьмя возвышенностями, или вершинами; но сие заключение было бы не сообразно следующим словам в путешествии Квироса: «1606-го года Февраля 5-го, прошед 25 миль от усмотренного нами берега, в вечеру увидели 4 острова, расположенные треугольником, в 5 или 6 миль каждый (в диаметре ли или в окружности, не [345] означено), которые бесплодны, не обитаемы и вообще походят на острова, пред сим нами обретенные». Г. Торрес называет сии острова las Virgenes, а Квирос las Quatras Coronados. Прежде обретенные ими острова были все почти равные с поверхностию моря, а по сему и остров Опаро не принадлежит к оным, при том весьма легко можно доказать, что когда Басс полагает острова Четырех корон в широте 27°45’ Южной, то и прочия обретения Квироса, до сих островов, на сем же пути, должны находиться Южнее, как и остров La Encarnation, Южнейший из всех, должен быть в широте Южной 32°12’’, и до сего времяни еще ни кто в таковой большой широте не находил коральных островов с лагунами; они не простираются в Южном полушарии далее Южного тропика или широты 23°, и то только по близости Новой Голландии. Из сего видно, что Квирос шел Севернее, нежели предполагал Басс, следовательно сии острова должно исключить из широт, в коих они назначены на картах Аросмита и прочих Гидрографов.
Июля 1
Не видя ничего с салинга, я на ночь направил путь к Югу, склоняясь несколько к Востоку. Время становилось прекрасное, все наслаждались приятными тропическими вечерами; ночи были ясные, по временам метеоры перелетали с места на место, оставляя по себе слабый свет; барометр поднялся до 30,37. Следующего дня мимо нас проплыло несколько кустов морской травы, подобной траве, о которой предполагают, будто она выносится из Мексиканского залива и плывет в [346] множестве около Азорских островов. С полудни ветр сделался он OSO; мы увидели первую тропическую птицу, Phaeton aethereus.
Июля 2
Ветр перешел и дул свежий OSO с небольшими порывами. В полдень мы находились в широте 24°10’15’’ Южной, долготе 217°28’41’’ Восточной. В сие время видели двух фаетонов, а в 7 часов пересекли вторично тропик Козерога. К ночи убавили парусов, чтоб иметь менее хода.
Июля 3
С утра прибавили парусов; в полдень ветр дул О, свежий; теплота в тени доходила до 28°18, а в полночь было 10°, все чувствовали быструю перемену из прохлады в жар.
Июля 4
К ночи убавили парусов; с 8-ми часов утра видели двух фаэтонов и одного фрегата (Pelicanus aguilas). С вступления в теплые страны, сего дня показалась первая летучая рыба. В полдень находились в широте 20°25’50’’ Южной, долготе 218°23’55’’ Восточной. Склонение компаса было 5°31’ Восточное; все сии дни шли на NO 16°35’, при захождении солнца были близь широты островов Принцов Гейнриха, Кумберланда и Глочестера, и потому на ночь привели к ветру и держались на том же месте, делая короткие галсы.
Июля 5
В 6 часов утра с рассветом опять пошли на NO 16°35’; спустя с час времени с салинга увидели к NO берег, и я лег прямо к оному на NO 50°, прибавя парусов. В 9 часов утра находясь в расстоянии 1⅔ мили от низменного небольшого острова, у которого в средине был лагун, а на SO стороне малое отверстие, [347] и пошел на N в параллель корального берега, шириною в 300 сажень, а местами многим уже; в 10 часов приближась к Северной оконечности, послал Лейтенанта Торсона на ялике осмотреть берег, который также местами порос кустарником. Г-да Симанов, Берг, Демидов, поехали с Г-м Форсоном; Г. Лазарев послал ялик с штурманом.
День был прекрасный, по наблюдению определена широта места нашего 19°11’54’’ Южная, долгота 218°42’4’’ Восточная; средина острова оставалась от нас на SO 26°, а посему широта оного выходит 19°12’21’’ Южная, долгота 218°44’ Восточная.
Г. Симанов, производя наблюдения на берегу Северной оконечности, определил широту оной 19°11’10’’ Южную; ежели к сему прибавить половину длины острова, (которая не более 3½ миль) широта средины будет 19°12’53’’; ширина острова 1¾ мили, окружность 8 миль.
Хотя сей остров по наружности подобен острову Принца Геинриха или Кумберланда, который обретен Капитаном Валлисом Июня 13-го 1766 года, но в широте острова Принца Геинриха разности 11½ минут, в долготе 13½ минут к Западу, а остров Кумберланд Южнее 5-ю минутами, в долготе 19½ минут Восточнее. При сем сравнении я положил острова обретенные Валлисом 24-ю минутами Западнее, по той причине, что он определил Матавайскую рейду на острове Отайти 24, Западнее истинной долготы, определенной в первое путешествие Капитана Кука. По сим несходствам в определении положения упомянутых островами, я [348] полагаю, что Г. Валлис прошел в дурную погоду, и от того сделал погрешность при выводе широты острова, однакож принял оный за остров Принца Геинриха.
Определив Географическое положение сего острова, выстрелом из пушки я дал знать гребным судам, чтобы возвратились с берега, и в половине первого часа они к нам прибыли. Г-да. Торсон, Симанов, Берг и Демидов объявили, что сей узкий берег состоит из кораллов разных цветов; лес же растет не высокий, кривый. Они настреляли морских птиц; с собою привезли довольно крупных морских ежей (echinus) коих иглы или колюшки в 6 дюймов длины, лилового цвета, подобны грифелям. Из многочисленного рода морских ежей, нам только случилось видеть сей род на Коральнных островах. Г. Михайлов привез с берега плод дерева, называемого натуралистами Pandangus.
Подняв гребное судно, я продолжал путь на N, склоняясь несколько к O.
По 25-ти лунным расстояниям мною измеренным, определили долготу в полдень 218°37’5’’; из такового же числа расстояний, измеренных штурманом Парядиным 218°40’54’’.
Когда мы находились около острова, фрегаты и бакланы подлетали к нам близко; лучший наш стрелок матроз Гайдуков, подстрелил их несколько. Они были только ранены, и после того еще жили, но их окормили ядом, дабы набить в чучелы. Сих бакланов некоторые натуралисты называют кусающими, потому, что они кусали приходящих, и тех кто их [349] дразнил. Но мне известно, что все морские птицы кусают, и прибавление к названию сделанное, чтоб отличить породу, кажется неосновательно.
Птицы фрегаты бросались с высоты перпендикулярно в воду, и хватали в струе за кормой шлюпа, что выброшено было из кухни. При рассмотрении их внутренности увидели, что грудная кость и вилка составляют одну кость, от чего и могут так смело бросаться грудью в воду.
В 5 часов по полудни, когда отошли на 10 миль от острова, он скрылся. В 9 часов вечера на ночь привели в бейдевинд на правый галс. Г. Лазарев, исполняя сделанный ему ночный сигнал, последовал шлюпу Восток.
Июля 6
Ветр дул тихий; рассеянные изредка облака, не препятствовали звездам блистать во всю ночь. В 5½ часов с рассветом открылись небольшими группами кокосовые деревья, и мы легли прямо к Восточнейшим из оных. В 9 часов утра находились близь Южной оконечности острова, в одной мили от кокосовой рощи, и простыми глазами видели несколько человек, вооруженных пиками. Все красно медного цвета, совершенно нагие; знаками приглашали нас на берег. Я пошел вдоль оного, и два островитянина бежали по берегу наравне с шлюпами; наконец устали, остановились, поглядели в след за нами и возвратились к своим товарищам. Подле кокосовой рощи вытащена была лодка, а вдали в лагуне были видны две лодки, которые спешили на гребле к сему же месту. Больший бурун, [350] разбивающийся с великим шумом о коральный берег, препятствовал нам послать гребное судно. Оставшийся у нас в правой руке, в расстоянии около 1½ миль, противулежащий берег, мы также имели в виду на ближней к шлюпу части были песочные небольшия насыпи; в некоторых местах по выше, мелкий лес и кустарники; низменности ближе к воде состояли из корального оплота, а где чрез рифы море с лагунами сообщается, кокосовые пальмы, отличаясь высотою своею от прочих дерев, составляли весьма красивый вид. Восточная и Северная стороны острова более обросли лесом; но местами лесу нет. У Северо Западной оконечности мы видели несколько островитян, и разведенные огни доказывали, что остров довольно населен.
В полдень по наблюдению находились в широте 18°6’41’’ Южной долготе 218°56’16’’ Восточной. Западный мыс острова был от нас на NOTN на 1¼ мили. Лишь только мы успели взять полуденную высоту, с переменою ветра от STW, пасмурностию задернуло солнце и пошел небольший дождь, который был не продолжителен. Мы определили широту Северной оконечности острова 18°1’50’’ Южную, долготу 219°1’56’’ Восточную. Самая Южная оконечность в широте 18°22’50’’ Южной, долготе 219°14’36’’ Восточной. Средина в широте 18°12’10’’ Южной, долготе 219°7’28’’ Восточной. Положение острова простирается на NW 40° на 25 миль. Самая большая ширина 7 миль, окружность 59 миль. В лагуне показываются также кораллы, [351] некоторые уже вышли сверьх воды и имеют одинаковое направление в длину острова, а местами виден молочной цвет воды, что означало небольшую глубину до кораллов. Остров сей тот же самый, который обретен К. Куком и назван островом Лука (Bow).
После полудни пройдя еще с милю на NNO, легли к N, склоняясь несколько к O, в намерении пройти сим курсом до широты 16°, а потом уже по сей паралелли идти к Западу, дабы обозреть пространство между Сердитым морем 20 и Опасным Архипелагом 21 хотя к острову Отаити и другим островам сего Великого Океана, приходило много судов, но пространство по сей паралелли в близости Отаити не осмотрено, кажется единственно по причине устрашающих названий, данных Голландским мореплавателем Шутеном и Французским Командором Бугенвилем. В половине третьяго часа по полудни, с салинга увидели берег, простирающийся от NO до OTS, по сей причине я придержался в бейдевинд на NO 55° на Юго-Восточную оконечность берега, сколько тихий ветр от SO позволял. В половине 4-го часа, ветр сделался от О, и воспрепятствовал нам приближиться к берегу, и доколе [352] стемнело, мы шли вдоль западного части оного, в расстоянии 3-х миль, однако же могли хорошо рассмотреть, что берег, подобно острову Лука, состоит из узких низменных кораллов в средине лагун. Та часть, которая к нам была ближе, покрыта лесом и кустарником; местами видны кокосовые рощи, над другим лесом возвышающиеся, мы приметили два малых отверстия или входа в лагун, чрез один из оных несколько островитян перебирались в брод. Западная сторона, о которую разбивался бурун, ниже, состояла из корального надводного рифа, на коем виден был растущий лес.
В 6 часов вечера за пасмурною погодою ничего не видали, кроме зажженных в двух местах огней на среднем мысу, где находится самая большая кокосовая роща, близь которой конечно островитяне живут в большем числе.
Июля 7-8
Ночью мы держались на одном месте, под малыми парусами, но по утру, когда рассвело, увидели, что течение нас увлекло от берега, а как я имел намерение быть ближе к берегу, дабы увидеть жителей, то и лавировал к острову, но беспрерывный переменный и тихий ветр, воспрепятствовал нам достигнуть Северной оконечности острова прежде 2-х часов по полудни 8-го числа. Восточный берег от средняго мыса до сей оконечности, также покрыт лесом, имеет несколько кокосовых деревьев, но менее нежели от средней части к Югу, по Западному же берегу.
Лагун у Северной оконечности с Западной стороны острова, также сообщается с морем посредством [353] малого прохода. Восточная сторона, противолежащая пасадному ветру, всегда омываема большим буруном и состоит большею частью из коральной гряды.
Подошед к Северной оконечности острова, я поехал на ялике на берег, взяв с собою Г. г. Михайлова и Демидова; Г. Лазарев отправился на катере, с ним были Г. г. Галкин, Анненков и Новосильский. Все Офицеры и гребцы вооружены на случай неприязненных поступков островитян. Когда мы подошли к коральному берегу, о которой разбивался больший бурун, и без опасения повредить гребное судно на подводный коралл, пристать было трудно, на берегу к сему же месту сбежалось до 60 человек мущин, число коих беспрерывно умножалось. Некоторые были с бородами, волосы на голове у всех не длинные, а курчавые, черные; островитяне средняго роста тело и лице загоревшия от знойных солнечных лучей, бронзового цвета, подобно как у всех островитян сего великого Океана; детородные части закрыты узкою повязкою. Все были вооружены длинными пиками, а некоторые в другой руке держали деревянную лопатку, коею, как и в Новой Зеландии, неприятелей бьют по головам. Женщины стояли поодаль у леса саженях в 20-ти, также вооружены пиками и дубинами; с пупка до колен тело их обвернуто тонкою рогожею. Лишь только мы приближились, чтоб пристать к берегу, островитяне все с ужасным криком и угрозами замахали пиками, препятствуя нам приставать. Мы старались, ласками, бросая к ним на берег подарки, привлечь и склонить их к миру; но в том не [354] успели. Брошенные вещи охотно брали, а допустить нас к берегу не соглашались. Мы выпалили из ружья дробью по верьх голов их, они все испугались, женщины и некоторые из молодых людей отступили подалее в лес, а прочие все присели. Видя, что сим никакого вреда им не делаем, они ободрились, но после при всяком выстреле приседали к воде и плескали на себя воду, потом дразнили нас и смеялись над нами что им никакого вреда сделать не можем. Сие явно доказывает, что смертоносное действие огнестрельного оружия им неизвестно. Видя исходящий огонь из ружья, вероятно заключали что мы их хотим обжечь, для того мочили тело водою, которую черпали руками из моря. Когда шлюп Мирный подошел и по сигналу пущено было с оного ядро из пушки в лес выше островитян, все испугались, присели и мочили тело водою; женщины и некоторые молодые мущины бежали и зажигали лес на взморье, производя длинную непрерываемую линию ужасного огня с треском, и сим прикрывали свое отступление на великое пространство. Из подарков они больше всего обрадовались колокольчику, которым мы звонили. Я бросил им несколько колокольчиков, предполагая, что приятный их звон установит между нами согласие, но лишь только приближались гребные суда к берегу, островитяне с ужасным криком от большой радости, приходили в великий гнев.
Таковое упорство принудило нас возвратиться. Упорство сие конечно происходит от совершенного неведения о действии нашего огнестрельного оружия и [355] превосходства нашей силы. Ежелибы мы решились положить на месте несколько островитян, тогда конечно все прочие пустились бы в бегство, и мы бы имели возможность без всякого препятствия выдти на берег. Но удовлетворив свое любопытство в довольно близком расстоянии, я не имел особенного желания быть на сем острове, тем паче, что хотя и представилось бы небольшое поле к изысканиям по натуральной Истории, особенно по части кораллов, ракушек и несколько по части растений; но как я натуральною Историею мало занимался, а Натуралиста у нас не было, то пребывание на берегу мало бы принесло пользы. Не желая употребить действия пороха на вред островитян, я предоставил времени познакомить их с Европейцами. Когда мы от острова уже довольно удалились, тогда из лесу на взморье выбежали женщины и приподняв одежду, показывали нам задния части тела своего, хлопая по оным руками. Другие плясали, чем вероятно хотели нам дать почувствовать слабость сил наших. Некоторые из служителей просили позволения, чтоб островитян наказать за дерзость, выстрелить в них дробью, но я на сие не согласился.
По наблюдениям широта острова оказалась 17°49’40’’ Южная, долгота 219°20’ Восточная. Самое большое направление на NO 16 миль, широта 7 миль. Остров сей я назвал остров Моллера, в честь Контр-Адмирала Моллера 2-го, который имел флаг свой на состоявшем под моим начальством 44-х пушечном фрегате Тихвинской Богородице. От острова Моллера дабы придти [356] в широту 16°, я шел на N, склоняясь несколько к О.
Июля 9
Ночь была лунная; ветр тихий от Востока и по мере уменьшения широты места нашего, переходил в Северо-Восточную четверть.
Июля 10
В полдень мы были в широте 16°46’21’’ Южной, долготе 218°58’6’’ Восточной; имели склонение компаса 6° Восточное. Теплота по термометру в тени доходила до 20°2; в полночь до 19°. Я не заметил, чтобы кто из служащих со мною, жаловался на беспрерывный несносный жар, во время плавания между тропиков. От полудни до шести часов утра следующего дня ветр непрестанно колебался, заходя и отходя на два и на три румба; из сего заключил, что мы простирали плавание под ветром у неизвестных островов. Видели одного большого кита; уже давно не встречали китов.
При рассвете, с марса нас обрадовали извещением, что на ветре открылся берег, и в самом деле увидели оный на ONO; по рассвете начали лавировать, дабы подойти ближе. Г-ну Лазареву, по просьбе его чрез телеграф, я позволил привести берег в полдень на O, для точного определения широты места.
Пред полуднем, когда шлюпы находились от острова в расстоянии 12-ти миль, островитяне удивили нас своею отважностию. С салинга усмотрели лодку, потом показалась другая, третья, и наконец всех до 6-ти, идущих к нам. Приближась на небольшое расстояние от шлюпов, остановились и держались против борта; часто принимались кричать, но [357] пристать к шлюпам никак не решились. Наконец одна лодка приближилась к корме шлюпа Мирного, потом подошла к шлюпу Востоку и островитяне держались за веревку, опущенную с кормы.
Все были средняго роста, более худощавы, нежели дородны. Телом и лицем смуглы и сим последним несколько отличаются от Европейцев; волосы связаны в пучок на самом теме, бороды небольшия, живот почти у всех подтянут веревкой, свитой из травы, детородная часть закрыта поясом, который составляет всю одежду для прикрытия их наготы.
Я желал получить хотя один упоминаемый пояс, но островитяне никак не хотели их променивать. Сие служит доказательством, что обнажение части тела, прикрываемую поясом, почитают неблагопристойностью.
Лодки, на которых островитяне встретили нас в дальнем расстоянии от берега, длиною около 20-ти футов, ширина их такова, что два человека могли сидеть рядом; сделаны из нескольких, искусно вместе скрепленных досок; разрез лодок, видом подобен невысокому кувшину; с одной стороны для равновесия отвод, весла почти такие же, как и у всех островитян сего Океана. Лодки довольно хорошо ходят и для открытого моря удобнее других мне известных сего рода лодок. На каждой было 3 или 4 проворные островитянина; каждый имел по аркану из сплетенных травяных веревок, пику и небольшую булаву. По всем сим признакам, нам казалось, что островитяне [358] выехали в намерении напасть на нас с разных сторон и ежели возможно овладеть шлюпами. Может быть не видав никогда Европейских судов, по дальности расстояния заключили, что видят лодки, идущие с одного острова на другой для промысла или неприязненных действий, и что можно ими овладеть. Когда приближились, вероятно удивились необычайной величине судов, несоразмерных ни их силе, ни военному их искуству, однакоже при всем том держась за веревку у кормы, тянули ее беспрестанно к себе, чтоб отрезать. Они старались коварным образом пикой ранить Офицера, который из каюты им изъявлял благоприязненное расположение. Как я, так и Г. Лазарев, дарили им топоры, выбойки, серебреные и бронзовые медали, но не могли их убедить подойти ближе к шлюпам, а еще того менее взойти на оные; в 4 часа островитяне отправились обратно на берег.
Ветр отошел с начала несколько к Северу и позволил шлюпам в одно время с островитянами достигнуть берега, поворотя чрез овер-штаг на правый галс, я лег вдоль Западного берега, местами держал менее мили от оного. Островитяне в виду нашем пристали к берегу, с помощию нескольких на берегу находящихся товарищей вытащили лодки и подняв на плеча, понесли во внутренность лагуна, потом не медля зажгли во многих местах кустарники и лес на берегу против нас, и произвели ужасный огонь. Я полагаю, что сия огненная линия означает неприязненность и служит сигналом [359] приближения и нападения неприятелей, как случилось при свидании нашем с жителями острова Моллера.
Средины сего острова, широта 15°51’5’’ Южная, долгота 219°10’41’’ Восточная. Положение оного представляет сферический треугольник острым углом к SSO; одна сторона, к Северу обращенная, вдалась внутрь, и в сем месте особенно приметны кокосовые рощи, прочия же стороны острова низки. Мы были так близко, что могли хорошо отличишь красные кораллы от белых; действием солнечных лучей они превращены в известь. Окружность острова, который я назвал островом Графа Аракчеева, около 16-ти миль. Ртуть в термометре стояла на 20°7, а в полночь опустилась до 19°7. В 6 часов вечера, когда шлюп Восток прошел вдоль Западной стороны острова, и находился уже у Северо-Западной оконечности, затемнело, тогда взяв у марселей рифы, я лег под малыми парусами к Западу, склоняясь несколько к Югу, дабы держаться ближе широты 16°, по которой имел намерение идти к Западу.
Чтобы занять островитян и внушить им, какую силу имеет Европейский огонь, мы пустили с обоих шлюпов по нескольку ракет; некоторые в воздухе рассыпались разноцветными огнями. Таковые огневоздушные искуственные явления, занимающие еще и поныне просвещенных Европейцев, должны были удивить людей, живущих на малом острове посреди Океана; они подобное сему видели, только в воздушных метеорах, [360] по отдаленности в малом размере, без звука и блестящих огней.
Июля 11
До половины второго часа по полуночи, при лунном свете мы имели хода от 3-х до 4-х миль в час; я сделал сигнал привести в бейдевинд на правый галс, дабы остаться в продолжении ночи на месте; ветр дул тихий от NOTN, зыбь от О доходила до нас весьма слабая, что также доказывает близость берега на О, от острова Графа Аракчеева. В 6 часов утра с рассветом, спустясь от ветра, мы легли на WSW и прибавили парусов. В 11 часов с салинга увидели берег на NW, я придержался в бейдевинд на WNW, при ветре от N.
По наблюдению в полдень широта места нашего была, 15°53’25’’ Южная, долгота 218°09’38’’ Восточная.
В продолжении всего дня ветр был так тих, что я не положился на верность измеренного нами хода, служащего основанием для определения величины острова; при таком тихом ветре ход судов более подвергается неизвестному влечению морской быстроты, по сей причине я держался в продолжении ночи близь острова; мы видели одного кита, пускающего фонтаны, также несколько летучих рыб. Рыбы сии не больше сельдей, имеют боковые перья необыкновенной величины и довольно широкия. Избегая гоняющихся за ними бонитов, стадами подымаются из воды в косвенном направлении и потом летят по прямой линии, не выше 20-ти футов от поверхности моря, во время безветрия. Когда боковые перья начинают высыхать, тогда обратно [361] склоняются к воде и погружаются, когда же во время полета ветр случится с боку, тогда уклоняются дугою под ветр и по мере большей силы оного, кривый путь их приметнее изгибается.
В близости, или в виду сего острова, не было никогда Европейских судов, а потому без сомнения все внимание островитян обращено на шлюпы Восток и Мирный, как на неприятелей. Когда стемнело, я приказал пустить 12 ракет по одиначке. Огненные сии струи конечно вселили необыкновенный страх в людях, которые ничего подобного не видали.
Июля 12
В час по полуночи поворотили обратно к берегу; ветр продолжался самый тихий из NO четверти до 9-ти часов утра, потом задул несколько свежее от ONO и я лег на SWTS½W вдоль Южного берега, в расстоянии одной мили; мы пришли на траверс Южного мыса.
Остров сей принадлежит также к Коральным островам с лагунами в средине. Восточный коральный узкий берег оного, около ста сажен в ширину и почти весь голый, только из редка видны по одиначке кустарники; Северный, Западный и Южный берег обросли лесом, между коим было несколько кокосовых деревьев.
В лесу местами расстилался по ветру дым, который доказывал что остров обитаем. Средины его, по наблюдениям широта 15°47’20’’ Южная, долгота 217°49’ Восточная; положение его NNO½O и SSW½W, [362] длина 12 миль, ширина 3. Сие обретение наше назвал я островом Князя Волхонского.
Вскоре мы усмотрели впереди еще остров, от Южной оконечности острова Князя Волхонского, на SW 28°, отделенный проливом, шириною в 4 мили. Продолжая идти по тому же направлению, в полдень находились по NO сторону последняго острова, на одну милю от берега. По наблюдению широта места шлюпа Востока была 15°57’52’’ Южная, долгота 217°47’49’’ Восточная. С полудня до темноты, мы держали в расстоянии от ½ мили до 2-х миль, вдоль Восточного узкого корального берега, на коем росли отдельно кустарники и низменный лес; бурун с ревом разбивался на сей коральный берег. Вся Северная и Западная сторона в которой виден лагун, покрыта лесом, местами на NW стороне из за лесу шел дым, доказательство что остров обитаем; Г. Лазарев сказывал мне, что он видел на берегу людей и лодки.
Северная оконечность сего острова в широте 15°55’45’’ Южной, долготе 217°44’41’’ Восточной. Южной оконечности широта 16°13’35’’, долгота 217°35’24’’; средины широта 16°5’55’’, долгота 217°41’. Направление острова NTO½О и STW½W; длина по моему мнению 21, а Г. Лазарев полагает 16 миль, большая ширина 7, окружность 44 мили. Остров сей назвал я островом Фельдмаршала Князя Барклая де Толли.
Разность в определении длины острова Барклая, последовала от того, что Г. Лазарев проходил Южную часть в [363] темноте, и приняв колено где берег переменил направление далее к W, за Южный мыс, заключил, что остров 5-ю милями короче противу величины определенной на шлюпе Восток.
Капитан Кук в первом путешествии кругом света, определил величину и положение обретенного им острова Лука (Bow), проходя вдоль берега по Южную сторону острова; не взирая на ночное время, продолжал опись по гулу, происходящему от буруна разбивающегося в берег с шумом, но как курс которым он шел отдалял его неприметно от направления берега, и расстояние от оного более и более увеличивалось, то потеряв гул от буруна, заключил преждевременно о величине острова, им обретенного и определил длину оного 13 вместо 35-ти миль. Таковые ошибки часто на море случаются.
В 6 часов вечера сделалось темно, убрали на шлюпе все лишние паруса, как для предосторожности на ночь, так и для того, чтоб доставить возможность шлюпу Мирному нас догнать. Ход Востока был не более 1½ узла, я держал на SSW до полуночи.
Июля 15
С 6-ти часов взяли курс по параллели к Западу, в широте 16°23’ Южной. Весьма редкие на небе облака не препятствовали луне и звездам освещать горизонт во всю ночь. Шлюп Мирный нас догнал, и мы с рассветом могли опять идти вперед под всеми парусами.
Когда совершенно рассвело, увидели с салинга на WSW½W низменный берег и я направил путь к оному. Вскоре открылся к Югу еще другий таковый же берег; я предпочел осмотреть на перед сей последний, [364] для того, что от оного мы могли идти к первому берегу, по сей причине лег на Юг. Прекрасная погода нам благоприятствовала, только ветр был тих, и мы не имели такового хода, какового желали.
В 11 часов прошли в полмиле Северо-Западный низменный коральный мыс, омываемый шумным буруном; весь остров был пред глазами нашими. Вся Северная сторона возвышенная, покрыта мелким лесом, на прочих же частях лес местами; мы рассмотрели только три пня кокосовых деревьев без листьев, может быть сорваны бурею, или спали от старости деревьев. Бурун с ужасным ревом разбиваясь о коральные возвышенности, перекачивался чрез оные в лагун внутри острова. Положение оного N½W и S½O; длина 7, ширина 2, окружность 17 миль.
Вскоре, к удовольствию моему, я увидел лодку, идущую на гребле к шлюпу Востоку; чтоб дать ей возможность скорее подойти, лег в дрейф; после сего лодка, на которой было два человека, по приглашению моему, без дальних околичностей пристала к шлюпу. Мы удивились необыкновенной смелости островитян; один из них прямо взошел на шхафут, предложил нам к мене употребляемые ими для рыбной ловли крючки, сделанные из ракушек и улиток. Потом вынув из за пояса небольший сверток, перепутанный кокосовыми волокнами, содрал с свертка зубами волокны и дал мне несколько мелкого жемчуга. На вопрос мой, есть ли еще? он отвечал: (Нюй, Нюй), т. е. много, много, указывая рукою на берег. Когда спросили его, [365] есть ли женщины? он тотчас отправил на берег, своего товарища, по видимому работника, на своей лодке, а сам остался на шлюпе. По рассказам его мы поняли, что он начальник с острова Анюи, а на остров при коем мы находились, приехал для промысла.
Время приспело к обеду, я посадил гостя за стол подле себя; он ел все, но с великою осторожностию, старался в действиях своих подражать нам, но при употреблении вилки встречал немалое затруднение, боясь уколоться.
Между тем Г. Лазарев с некоторыми из Офицеров обеих шлюпов поехал на остров на двух гребных судах, но приближась к берегу, увидел что нет возможности пристать по причине подводных кораллов и большого разбивающегося буруна, почему и возвратился на шлюп. При сем случае потеряли дрек, который так зацепился за кораллы, что вынуть было невозможно.
После обеда на шханцах, мы одели нашего гостя в Лейб-Гусарский красный мундир. Внутренняя радость видна была на лице его. Потом при троекратном ура! я повесил ему на шею серебряную медаль, и в изъявление дружбы, мы коснулись носами. Дабы придать более важности и цены медали, каждый из нас подходил рассматривать оную и удивлялся. После сего вероятно островитянин побережет медаль, по крайней мере до встречи с первыми Европейцами, а тогда он еще более узнает все достоинство подарка нашего, ибо [366] медаль доставит ему скорее новых знакомых, а чрез то и новые подарки.
Посланный островитянин свободно пристал к берегу на своей малой лодке, которая плоска, легка и без киля. Вскоре возвратился и привез с собою молодую женщину, вяленых каракатиц, внутренности ракушек, также вяляные и нанизанные на волокна из коры древесной. Вероятно, сии привезенные с берега съестные припасы составляют цель их промысла и странствия по необитаемым островам. Женщину пригласили мы в кают компанию; я подарил ей зеркальцо, сережки, перстень и кусок красного сукна, которым она окутала нижнюю часть тела до колен; свою же рогожу из травы искусно сплетенную, оставила нам, и она теперь хранится в числе редкостей в Музеуме Государственного Адмиралтейского Департамента. Островитянка, с особенною стыдливостию, при переодевании своего платья старалась сколь возможно скрывать части тела, которые благопристойность открывать воспрещает.
Гости наши были средняго роста, волосы имели кудрявые; у начальника на ляшках и бедрах черносиневатого цвета испестрения, подобно как на лицах жителей островов Маркизы Мендозы и Новой Зеландии. Нагота его была закрыта узким поясом по обыкновению всех островитян Южного Океана.
Женщина не высокого роста, все части тела ея были полные, волосы черные, кудрявые; приятное смуглое лице украшалось черными пылающими глазами.
Г. Михайлов изобразил с точностию посетителей [367] наших, Начальника стоящего, женщину и мущину сидящих; рисунок его изображает также коральный берег и растущий на оном лес.
В полдень, по наблюдению определили широту острова Нигира (наши гости так называли сей остров), 16°42’40’’ Южную, долготу 217°15’10’’ Восточную.
У островитян была в лагуне большая лодка, на каковых они ездят к другим островам; лодка стояла от нас за лесом, мы не могли хорошо рассмотреть; вероятно, посетившие нас островитяне, имели еще товарищей, но они не показывались. В 4 часа я подвез гостей несколько ближе к берегу; распростясь с нами, они нагрузили малую лодку приобретенными от нас сокровищами, и возвратились на берег.
Июля 14
Окончив обозрение острова Нигира, я лег на NW, к острову, который при рассвете мы увидели с салинга к WSW. Ветр дул тихий из SO четверти. Для безопасности в ночное время мы держались на одном месте, лавируя короткими галсами, а с утра прибавили парусов, но вскоре заштилело. Берег к Северу был виден с салинга. В 9 часов утра хотя мы пользовались благополучными переменными тихими ветрами, но шли весьма медленно и не прежде 10-ти часов утра увидели с баку низменный берег. Тогда взяли курс на NW 50° вдоль Южной части острова; курс сей приближил нас к Юго-Западной части.
В полдень широта места шлюпа Востока, по наблюдению была 16°28’38’’ Южная, долгота 216°52’34’’ Восточная. В сие время остров простирался от NO 68° до NW [368] 29°4°’; ближайший коральный мыс находился от нас в трех милях. По всему Южному берегу видна была шароховатая гряда сребристой пены, происходящей от буруна, который с ревом разбивался о коральную стену, подобную мулле. Северную сторону можно было усмотреть чрез лагун, она казалась лесистою; напротив на Южной, только местами низменный лес, и кустарник, и местами бурун перебегает чрез коральную муллу. В лагуне мы видели две лодки, идущие под парусами, и за дальностию, кроме треугольного паруса, углом вниз, ничего не рассмотрели. Мне кажется, что островитяне приезжают для промысла с прочих островов, и что сей остров необитаем, ибо нигде не видно признаков населения; нет и кокосовых деревьев, доставляющих прохлаждение и пищу островитянам.
Широта острова 16°21’45’’ Южная, долгота 216°54’24’’ Восточная; направление WNW и OSO, длина 15,5, ширина 5,5; в окружности 34 мили. Я назвал сие наше обретение, островом Генерал-Лейтенанта Ермолова.
От полудни до 5-ти часов, ветр дул тихий из SW четверти и после краткого безветрия, опять перешел в SO четверть. До 5-ти часов, я продолжал курс в параллель острова и прошел Западный лесный край оного в расстоянии 3,5 миль. С салинга усмотрели к SW лесистый берег, о чем Г. Лазарев уведомил меня чрез телеграф. Окончав опись острова Ермолова, я привел на ночь в бейдевинд на левый галс, для того чтобы в продолжение ночи приближиться к теперь упомянутому лесистому берегу. В вечеру усмотрели на оном [369] разведенный огонь, а в начале 10-го часа с боку увидели бурун прямо пред носом. Я приказал поворотить на правый галс и убавить парусов, чтоб дождаться рассвета.
Июля 15
В полночь теплоты на открытом воздухе было 19,2, а в палубе, где спали служители, 22°; для Русских, которые родились и взросли в климате умеренном, таковый жар кажется должен быть тягостен, однакож не производил никакого действия над здоровьем служителей.
В половине 4-го часа утра, я поворотил опять к берегу, а когда рассвело, восточный лесистый мыс находился от нас на ветре в 8-ми милях. Я желал приближиться, но по причине переменного ветра не мог сего исполнить, и потому прошел в расстоянии на полторы мили вдоль коральной муллы, покрытой кустарником. К Востоку виден был узкий вход в лагун. Ветр несколько засвежел, мы шли вдоль лесистого берега, имеющего направление к Западу. Вскоре увидели лодку, на которой два человека отвалили от берега. Я привел в бейдевинд, положил грот-марсель на стеньгу, но островитяне не решились приближиться к шлюпу, а потому не теряя времени, я наполнил паруса и продолжал курс вдоль узкого берега, поросшего лесом и кустарником. Берег сей составляет Северную сторону корального острова и отделен от Южного пространным лагуном; на Южный берег разбивался бурун. С утра погода переменилась, находили тучи с дождем, иногда пасмурность так сгущалась, что [370] скрывала берег, от которого мы были в расстоянии одной мили. К полудню погода сделалась лучше.
В полдень шлюп Восток по наблюдениям находился в широте 16°25’38’ Южной, долготе 216°4’3’’ Восточной; тогда Западный мыс острова был от нас на SSW в 3-х милях. На Северо-Западной стороне мы увидели узкий вход в лагун внутри острова.
Северо-Восточная сторона в широте 16°36’40’’, долготе 216° 35’28’’; западная оконечность в широте 16°27’35’’, долготе 215°4’00’’. Направление острова WNW½W и OSO½O, длина 32, широта 7, окружность 71 миля. Мы прошли мимо самой большей и лучшей части острова, но видели только двух человек, не приметили ни где разведенного огня, также ни одного кокосового дерева, служащего для продовольствия островитян, и по тому мы заключили, что сей остров, который я назвал островом Князя Голенищева-Кутузова-Смоленского, необитаем, а два человека были, вероятно для промысла. Мы не успели еще отдалиться от острова, как с салинга вновь увидели два другие, первый на SWTS, другий на WTS.
В три четверти третьяго часа, когда шлюп был в широте 16°32’35’’ Южной, долготе 215°55’55’’ Восточной, мы видели лесистый Северный берег острова, находящегося от шлюпа к Югу в глазомерном расстоянии на 10 миль. По причине противного ветра нам не удалось приближиться к острову, а потому и не могли определить истинной оного величины. Северный лесистый берег в широте 16°43’, долготе 215°49’. [371] Длина той части, которую мы видели, простирается на 11 миль. Сей остров я назвал островом Генерала Раевского.
Капитан Кук в второе свое путешествие кругом света, на пути из Новой Зеландии к острову Отаити, 177З года Августа 13-го, видел низменный коральный остров с лагуном и назвал оный Адвентюром. Сей остров, из всех известных поныне Европейцам, ближайший к острову Раевского.
Капитан Кук 22 не упоминает о величине и направлении острова Адвентюра. Ежели оный из числа больших островов сего Архипелага, то легко может статься, что Северный берег острова Раевского, один и тот же с Адвентюром, и что оба составляют один большой остров. Ежели же остров Адвентюр по пространству своему принадлежит к средним или малым островам, то остров Раевского новое обретение.
Ветр способствовал нам к обозрению острова, который видели мы к Западу. Я взял курс в параллель берега по Восточную сторону, а потом обошел и по Северную. Обе стороны покрыты небольшим лесом. С Восточной два узких входа в лагун внутри острова, коего широта 16°28’35’’ Южная, долгота 215°42’27’’ Восточная, направление NWTW и SOTO, длина 12,5, ширина 6,5, окружность около 30-ти миль. Жителей не заметили. Сей остров [372] назвал я островом Генерала Графа Остен-Сакена; спешил до темноты окончить обозрение и по сей причине ушел далеко вперед от шлюпа Мирного. При окончании обозрения острова Графа Остен-Сакена, затемнело. Отойдя несколько от берега, для ночи мы взяли у марселей по рифу и убавили парусов. Между тем шлюп Мирный нас догнал, и Г. Лазарев прислал на ялике несколько свежей рыбы, которую он получил в подарок от приезжавших к нему на малой лодке двух островитян, с острова Голенищева-Кутузова.
Г. Лазарев мне сказывал, что у сих двух островитян ляжки были также изколоты и натерты черносинею краскою, как у Эри-Татано, посетившего нас с острова Нигиру, и что сии лодки, уже вероятно видели Европейцев, ибо просили бритв, указывая на бороду, и без боязни весьма охотно ели что им подавали. Их одарили медалями и разными Европейскими изделиями.
В продолжении дня мы видели кита и множество летучей рыбы. Ночь была лунная, светлая, облака изредка пробегали; мы лавировали короткими галсами, держась на одном месте.
Июля 16
С рассветом опять увидели к SW, низменный берег. Отдав рифы у марселей, прибавили парусов и продолжали курс на STW до 9-ти часов утра, тогда подошли на одну милю от острова и легли на W, подле узкого лесистого берега, в расстоянии местами менее полумили. В 10 часов прошли Западную оконечность острова; от сей оконечности берег имеет [373] направление к Югу под прямым углом. Широта сего острова, который я назвал островом Адмирала Чичагова, 16°50’05’’ Южная, долгота 215°7’17’’ Восточная, направление OTN и WTS, длина 11, ширина 35 миль. В средине острова пространный лагун.
По окончании обозрения сего острова, мы шли далее на Запад к другому, который был виден с салинга, когда мы находились при острове Чичагова. В 10 часов 45 минут, приближась к новому берегу, держали на NW 28° и прошед Северо-Восточный мыс, в расстоянии ¼ мили, шли вдоль узкого корального берега.
В полдень, широта места шлюпа Востока по наблюдениям оказалась 6°41’57’’ Южная, долгота 214°50’7’’ Восточная; тогда Северный берег острова был южнее шлюпа на 1’10’’; мы шли на WTN, в параллель берега. В половине второго часа Западный мыс уже был у нас на траверсе.
Остров сей подобен близь лежащим островам и состоит также из корального берега. Северная сторона поросла лесом, прочия же стороны образуют как будто муллу, о которую бурун с шумом разбивался: на Восточной, небольшой вход в пространный лагун, в средине острова. На Северном берегу, в двух милях от Западного мыса, было несколько кокосовых деревьев. В сем месте мы увидели двух человек, которые, вероятно, так же как и на островах Нигире и Кутузове, приехали для промысла. Широта сего острова, который я назвал островом Графа Милорадовича, Южная 16°47’20’’, долгота Восточная 214°47’17’’, [374] направление WNW½W и OSO½O, длина 15, ширина 5,5; окружность 39 миль.
Проходя Западный мыс острова Милорадовича, мы увидели на NW берег, к которому я не медля направил путь. В начале третьяго часа, находясь от Южного мыса сего берега в 3-х милях, я шел разными курсами, ведущими мимо Юго-Восточной оконечности в ½ мили. Оба мыса обросли лесом и соединены низменным коральным берегом, о который с большим ревом разбивался бурун в виде сребристой пены. Обогнув Южный мыс, мы шли в параллель извилистому узкому коральному берегу, который местами оброс лесом и редким кустарником; видны были места, на коих, кроме бесплодного коралла, в известь превратившегося, мы ничего не приметили. В половине 6-го часа вечера, перед темнотою, находясь у мыса почти на средине острова, увидели на берегу до 40-ка человек, стоящих на голом перешейке. Некоторые имели ткани или рогожи, чрез плечо накинутые, махали нам рогожею или тканью, навязанною на длинном шесте и разными другими вещами. Подле островитян на сем узком коральном перешейке, были вытащены две большия лодки; одна о двух мачтах. Я крайне сожалел, что позднее время дня, крепкий ветр и большое волнение, разбивавшееся о коральный берег, препятствовали послать на остров; оба шлюпа находились тогда на одну милю от оного. Ветр дул свежий, порывами от OTS, прямо на берег. Надлежало отдалиться и быть вне опасности в ночное [375] время, и для того когда начало смеркаться мы несли большия паруса не по силе ветра.
Июля 17
Ночь была так темна, что скорее можно было набежать на берег, нежели успеть отворотить от оного; небо покрылось густыми черными облаками, ветр дул крепкий с порывами и дождем. Мы держались в продолжении ночи на одном месте, неся небольшие паруса, не отдаляясь от берега более 15-ти миль, т. е. на то расстояние, где на кануне в вечеру при захождении солнца, берега с салинга не было видно.
С рассветом опять поворотили к острову при свежем ветре, который препятствовал шлюпам достигнуть того самого места, где в последний вечер видели людей на берегу. В половине 8-го часа утра, подошед ниже средняго мыса на 3 мили, спустились на NTW½W в параллель берега узкого, обросшего лесом и кустарником, местами же совершенно голого; в двух милях от Северного мыса мы видели несколько кокосовых деревьев. Обогнув сей мыс в половине 10-го часа, легли на WSW и прошед от Северного мыса 5 миль, находились против узкого входа в лагун. Вода при сем входе довольно струилась, вероятно от силы и направления прилива и отлива. расстояние между Северным и Северо-Западным мысом и миль; берег местами покрыт мелким лесом и кустарником, а большая часть коральная и голая. Западный берег, кроме лесистых мысов, состоит из корального рифа; мы за дальностию не могли с точностью рассмотреть, но видели что сребристая и возвышенная гряда буруна [376] простирается по всей Западной стороне острова, который я назвал островом Графа Витгенштейна. Северный мыс в широте 16°4’50’’ Южной; долготе 214°26’5’’ Восточной.
Северо-Восточный мыс в широте 16°9’20’’, долготе 214°15’29’’,
Юго-Восточный мыс в широте 16°29’45’’, долготе 214°42’,
Южный мыс в широте 16°33’30’’, долготе 214°36’42’’.
Средина в широте 16°20’40’’, долготе 214° 27’.
Хотя на сем острове, как выше упомянуто, мы и видели людей, но мне кажется, что они были только для промысла и расположились подле вытащенных лодок.
Когда шлюп Восток находился от Северного мыса острова Графа Витгенштейна в расстоянии одной мили, тогда увидели с салинга к WNW берег, отделяющийся от сего острова проливом шириною в 9 миль. В начале 11-го часа, окончив обозрение острова Графа Витгенштейна, я направил курс к Южной оконечности вновь усмотренного берега.
В полдень мы были в широте 16°4’28’’ Южной, долготе 214°10’56’’ Восточной. Лесистый Южный мыс находился пред нами на NW 58° в расстоянии около трех миль, а Юго-Восточный лесистый же мыс, на NO в 4-х милях. Берег между сими мысами большею частию коральный без леса.
С полудня мы шли по направлению Восточной [377] оконечности, потом по Северную сторону узкого корального, местами лесистого берега; лагун внутри острова усеян небольшими лесистыми же островками, и высунувшимся из воды коралами. В ¾ пятого часа, мы обогнули Северный пещаный мыс, за которым увидели узкий вход в лагун. На Западном мысе большия каменья, издали казались быть домиками. Южный берег большею частию коральный, лес ростет изредка; хотя мы местами приближались к острову на полмили, однакож не видали никаких признаков что остров обитаем. Положение оного следующее:
Восточная оконечность в широте 16°00’40’’ Южной, долготе 214°12’40’’ Восточной.
Западная оконечность в широте 15°53’55’’, долготе 213°53’44’’.
Средина в широте 15°55’40’’, долготе 214°4’.
Длина острова 19, по направлению OSO и WNW, ширина 6, окружность 46 миль.
Я признаю сей остров за самый тот, который обретен Капитаном Куком на пути его от островов Маркизы Мендозы к островам Общества 1777, года Апреля 19-го, и назван с тремя другими, Островами Пализера. Я их буду отличать номерами, так как они обретены один после другого. Когда Капитан Кук прошел остров 1-й Пализер, и находился у Южной оконечности оного (в широте 15°31’ Южной, долготе 215°,57’ Восточной), тогда видел с высоты мачты к SO [378] берег, 23 и ежели бы луч зрения можно было продлить на 24 мили по сему направлению, конечно Капитан Кук увидел бы остров, ныне нами обозренный. Находясь сего дня у Северной оного оконечности, мы с салинга усмотрели на NWTW, тот берег подле которого был Капитан Кук, именно первый остров Пализер, а тот берег у коего мы были, вторый Пализер; на Аросмитовой карте, сей остров назван островом Елисаветы, положен в той же широте, и только на 12’ Восточнее; нет сомнения, что остров вторый Пализер тот же самый, что Аросмит назвал островом Елисаветы.
Находясь от Западной оконечности острова 2-го Пализера на одну милю к Западу, с салинга увидели мы к Западу берег; в сие время уже смерклось, а потому для безопасности на ночь, я придержался бейдевинд под малыми парусами на STW, при свежем пасадном ветре. Небо покрытое облаками, изредка было освещаемо лунным светом.
Июля 18
После полуночи облака разошлись, луна светила и ветр был умереннее. В начале второго часа ночи бдительностию Вахтенного Лейтенанта Г. Торсона, в ночную трубу усмотрен бурун, прямо перед носом шлюпа; мы тотчас поворотили, а с рассветом опять пошли к берегу. На пути поймали два шарка, из которых сварили для служителей на завтрак уху, а для лучшего вкуса приправили красным перцом или каяном. Я очень был доволен, что матрозы не имели предрассудков и ели всегда все что для [379] них приуготовляли, в полной доверенности что им не дадут ничего вредного.
Когда довольно рассвело, мы увидели пред собой не больший остров, выше всех прочих до сего времяни нами усмотренных коральных островов, коих не мало осталось позади нас.
В ½ девятого часа утра подошли к Восточному краю острова менее нежели на ½ мили, и легли вдоль берега к Западу по Северную сторону; в половине девятого часа находились против Северо-Западного крутого мыса, состоящего из слоистого плитняка. За сим мысом море было совершенно тихо и у берега весьма малый бурун, так что гребные суда свободно могли пристать к кораллам составляющим взморье острова. Я сим воспользовался, придержался к берегу на расстояние менее ½ мили, спустил ялик и отправил на остров Г. г. Торсона и Михайлова, с ними позволено было ехать Г. г. Симанову, Лескову и Бергу. При всяком таковом удобном случае я вспоминал и жалел, что Г. г. натуралисты Кунс и Мертенс, дав слово с нами отправиться, переменили свое намерение тогда, когда уже было поздно найти других. Они отказались для того, что будто бы им дано мало времени на приуготовление к путешествию; может быть они и правы, но я как военный, думаю что ученому довольно привезти с собою одну свою ученую голову, книг же в Копенгагене у книгопродавцев во всех родах множество, ежели бы некоторых и недостало, в таком случае все книжные [380] лавки в Лондоне были к их услугам, они бы ни в чем недостатка не встретили.
Г. г. Торсон, Михайлов и прочие, побыв не долго на берегу, возвратились на шлюп. Они нарубили разных сучьев от растущих деревьев, которые все мягкой породы, наломали кораллов, набрали раковин и улиток, застрелили малого рода попугая, величиною с воробья, у которого перья прекрасного синяго цвета, ноги и нос красные, совершенно подобные сафьяну; застрелили также малую горлицу серозеленого цвета, набрали несколько грецкой губки, обложенной мелкими кораллами.
Г. Торсон по возвращении объявил, что приметил следы людей и даже места, где разводили огонь, но жителей не видал. Видели разных малых береговых птиц, малых ящериц, небольших черепах, которые уползали в воду и прятались в кораллы. В лагуне была вытащенная на берег старая лодка; вероятно на сей остров, подобно как и на многие другие, жители больших островов приезжают для промысла.
Все мои сопутники были довольны, когда увидели остров который выше прочих коральных островов, полагали что мы уже вышли из Архиппелага коим плавание несколько затруднительно, как утверждают и прежние мореплаватели. Рогевейн, Шутен и Лемер, Командор Бирон, Валлис, Бугенвиль и Кук. Хотя остров более прочих оброс высокими деревьями, однако с салинга чрез лес виден был лагун; на берегу нашли глинистые каменья.
В полдень шлюп Восток, по наблюдению был [381] в широте 16°10’14’’ Южной, долготе 213°40’14’’ Восточной, от Западного мыса прямо на N, в расстоянии на одну милю. Средина острова в широте 16°11’18’’, долготе 215°44’10’’ диаметр средины 5,5 миль. Я назвал сие обретение наше, островом Вице Адмирала Грейга, под начальством которого служил на Черном море.
Скоро после полудня, кончив опись острова Грейга, я пошел на NTW прямо к Восточному мысу того острова, который мы в вечеру на кануне с салинга усмотрели на Запад. Ветр дул свежий от Востока, волнения и было, и мы имели хороший ход. Берег показался с салинга в расстоянии 18-ти миль прямо по водорезу.
В 4 часа 17 минут по полудни, мы подошли к Восточному, лесом поросшему мысу сего корального острова; берег имел направление в NW четверть и склоняясь дугою к W, терялся из вида. Южный берег, вдоль коего мы шли на SWTW, состоял из корального рифа. Некоторые кораллы возвышались из воды до 16-ти футов, и были подобны безлиствеиным старым дубам темного цвета; мы держались на расстоянии полмили и более, в параллель сего страшного для мореплавателей рифа, о который величайший бурун с ревом разбивался. Отойдя от Восточного мыса вдоль рифа 8 миль, опять увидели несколько лесистого берега. По белесоватому цвету воды в лагуне, я заключаю что оный неглубок и в разных местах видны вершины кораллов; у NO стороны, в лагуне вода синеватого цвета, следовательно [382] глубина не малая. Вскоре по наступившей темноте я привел шлюп к ветру на Юг, и короткими галсами, во всю ночь под малыми парусами держался на одном месте. Г. Лазарев шел за нами в кильватере; на шлюпе Восток несли мало парусов, чтоб не уйти из вида от Мирного и не разлучиться при ненастных погодах. Теплота на шканцах в полночь, была до 20°; в палубе, где спали служители, до 21,5.
Июля 19
Ночью ветр дул свежий пасадный от O. В половине шестого часа утра я лег на NNW, но когда увидели с салинга, а потом с марса на коральном рифе бурун, тогда склонил курс к Западу, дабы подойти около полудня к Западной оконечности острова и определить положение оного.
В 11 часов приближились к острову, увидели пред собою лесистый мыс, Южная сторона большею частью состоит из корального рифа, северного же берега по дальности и наступившей темноте мы не видали. Капитан Кук проходил от Восточной оконечности вдоль сего берега и говорит, что остров совершенно таков же, как и прочие низкие острова, только меньше совокупного берега, состоит как будто из нескольких небольших островов; идучи вдоль берега около полумили, видел пиками вооруженных островитян, их шалаши, лодки и строения, в которых они вялят рыбу; приближаясь к Западной оконечности, увидели берег на NNO в 6-ти милях 24. Мы также рассмотрели на Западном [383] берегу у леса несколько шалашей, около которых стояли островитяне и бегали собаки. Два островитянина сели в лодку и пригребли к шлюпу. Мы легли в дрейф, чтоб дать им возможность пристать. Они по первому приглашению взошли на шлюп; сначала были несколько робки, но когда я повесил им на шею медали, дал каждому пояс из выбойки, нож и другие вещи, они скоро ободрились и были так свободны, как будто бы уже давно с нами знакомы. Один из них, подобно вышеупомянутому Эри на острове Нигире, вынул из-за пояса сверток с несколькими мелкими жемчужинами, отдал мне, и указывая рукою на берег, говорил: Нюй: Нюй! много, много! я ему дал зеркало. Оба островитянина телом и лицем смуглы, вероятно от того, что подвержены на рыбных промыслах беспрерывному солнечному зною; чертами лица от Европейцев не отличаются, волосы имеют кудрявые. Г. Михайлов весьма сходно нарисовал их портреты, они сами находили сие сходство и радовались как дети.
После полуденного наблюдения мы определили:
Восточной оконечности острова широту — 15°50’20’’ Южную, долготу 213°34’5’’ Восточную.
Западной оконечности широту, 15°41’20’’, долготу 213°11’30’’
Капитан Кук определил Восточного угла широту 15°47’, долготу 213°30’.
Протяжение острова определили:
На шлюпе Восток 23½ мили WNW и OSO. [384]
На шлюпе Мирном 26¼ WNW и OSO.
Капитан Кук — 21 WNW и OSO.
По таковому сходству в определении места, величины и положения острова, не остается никакого сомнения, что сей остров 3-й из числа названных островами Пализера.
Вся сия гряда коральных островов, начиная от острова Графа Аракчеева до острова Крузенштерна, описана и приведена в известность Российскими мореплавателями; в числе сих островов хотя находятся четыре острова Пализера и хотя они обретены Капитаном Куком, но как после описаны Лейтенантом Коцебу и нами, и определено их настоящее протяжение и вид, то я почитаю приличным всю гряду назвать Островами Россиян.
Рассматривая поверхность обитаемого нами земного шара, мы видим повсюду, что она на твердой земле волнам подобна, прерываема высокими хребтами гор, глубокими оврагами, крутизнами, ложбинами и равнинами. Морское дно в таком же положении; сему служит доказательством глубина Океана, местами неизмеримая, острова, которые составляют вершины высоких гор, от самого дна идущих, нередко гряды таковых островов показывают нам направление подводного хребта гор, сокрытого от глаз наших в непроницаемой глубине; наконец подводные мели и каменные скалы, скрывающиеся под водою или с оною наравне находящиеся, также хребты подводные, подобные надводным вершинам гор. Коральные острова и мели, также [385] хребты гор, имеющие направление параллельно Горам Кордильерским, на Панамском перешейке, и главным из моря подымающимся хребтам, которых вершины образуют острова Общества, Сандвические и даже малые острова Питкаирн, Опаро и другие имеют одно и тоже направление. Коральные острова и мели тихо воздвигнуты малыми черепокожными, в течении многих веков. Положение сих островов, ясно доказывает направление и изгибы подводных хребтов которые им служат основанием. Из числа островов коральных, мною обретенных, остров Грейга представляет часть вершины хребта, несколько вышедшего из моря и состоящего из слоистого камня, прочия же части коральные.
Изображение сих коральных островов на карте в приложенном атласе ясно доказывает мое мнение, я уверен, что когда все коральные острова на картах будут положены верно, тогда пересчитают, на скольких значущих подводных хребтах они основаны.
Г. Форстер, бывший с Капитаном Куком, говорит: «Не бесполезно бы исследовать, от чего на ветре у островов Общества, низкие острова составляют обширный и многочисленный Архипелаг, а под ветром их так мало?» Причиною сему я полагаю соразмерное углубление верхних частей подводных гор, по Восточную сторону островов Общества, что способствует существованию морских животных, производящих коррал. Самую большую возвышенность гор около сих [386] мест, составляют остров Отаити и прочие острова Общества. К Западу от оных вдруг весьма великое углубление под горизонт моря, так, что глубина сия или препятствует жизни упомянутых животных, или они еще не достигли до поверхности моря.
Коральные острова, воздвигнутые малыми черепокожными животными, представляют нам огромнейшия на земном шаре здания, ум человеческий изумляющие. Совершение оных ускоряется наносимым разным сором, склизкими и другими червями, которые наполняя промежутки, пристают к наружным краям кораллов, и составляют начальный оплот. Когда края сии приближаются к поверхности моря, бурун на оные разбивающийся, превращает некоторые в коральный песок, и тем споспешествует засыпать пустоты между кораллами. Ныне сии края довольно возвысились сверьх воды, и образовали острова, коих берега различной высоты, почти в каждом острове вход в лагун, и по большей части мы видели оный под ветром Пасада. Морская трава, сор, волнами моря выброшенные, птичий кал и мертвые птицы, все сие согнивая, положило начало земле, удобной для произрастений, а приносимые волнами семена, смытые дождями с высоких островов, были началом тех произрастений, в тени кои ныне, от солнечного зноя жители сих не высоких островов укрываются.
Самые полезнейшия растения для островитян, кокосовые деревья, которые утоляя жажду прохладительным [387] так называемым молоком 25, в тени их под широкими длинными листьями, дают убежище от жара. Сверх того из кокосов употребляют в пищу белую внутренность их тела, толщиною в ¼ дюйма, приставшую к скорлупе которая служит вместо посуды; листьями покрывают сараи и шалаши, из коры вьют веревки, коими скрепляют лодки, и делают арканы, чтоб ловить людей. Самое кокосовое дерево, по мягкости своей кажется никуда не годится, кроме для сожжения. Примечания достойно, что на тех островах, где мы видели много кокосовых деревьев, видели также жителей.
Другого рода деревья, растущие в множестве на сих коральных островах, жители называют Фаро; они ноздреваты, не так высоки, как кокосовые, имеют листья большия продолговатые с острыми колючками, исходящие во все стороны из концев сучьев, островитяне покрывают ими крыши своих жилищ; в средине между листьями плод, величиною с человеческую голову, созрелый, цветом желтоват и имеет наружный вид ананаса. Островитяне, разнимая сей плод, сосут его внутренние части.
Мы видели еще другие деревья с плодами, нам не известные; множество кустарников, с которых падающий лист утучняет и возвышает острова. [388] Двойные лодки, вытащенные на берега и стоящие в лагунах, доказывают, это на сих островах можно найти деревья достаточной толщины, для построения таковых лодок.
В коральном Архипелаге, глазам Европейцев представляются острова с их произрастениями, в приятном и вместе странном виде. У воды некоторые кораллы красного цвета; несколько выше бледнее, а потом коральный песок; куски кораллов и пустые раковины, превращенные солнечным зноем в известь, совершенно белые; далее зеленеющаяся трава, потом кустарники и необыкновенные живописные деревья жаркого климата.
В сей части великого Океана долгота мыса Венеры, определена с большею точности Астрономами Грином и Байлеем, сопутствовавшими Капитану Куку в первом и втором его путешествии кругом света, а потому я избрал остров Отаити пристанищем, предпочтительнее прочим островам Общества, дабы поверить хронометры по долготе мыса Венеры, и точнее определишь долготы, выведенные из последних наблюдений и долготы обретенных нами коральных островов, и положение их относительно к островам Общества. Я назначил остановиться при острове Отаити и для того чтобы налить бочки пресною водою и освежить людей чистым береговым воздухом, свежими съестными припасами и фруктами, коих на острове Отаити такое изобилие.
Плавание я расположил так, чтобы на пути принести возможную пользу Географии. 19-го мы шли от [389] полудня до вечера на Запад, при тихом пасадном ветре от OTS и при облачном небе, зыбь была небольшая от SW; остров Пализер последний скрылся позади нас в расстоянии 18-ти миль на Восток. В сие время склонение компаса найдено 6°48’ Восточное. В 6 часов вечера мы были от острова Пализера к Западу на 20 миль, а пред сумерками зрение наше могло простираться вперед еще на 15 миль, но мы острова не видали; к ночи убавя парусов, переменили курс к Югу, имея весьма малый ход.
В продолжение ночи редкие на небе облака не препятствовали свету луны и звезд. Теплоты на открытом воздухе было 19°8; в палубе, где спали служители, 20°9. В половине 7-го часа, когда совершенно рассвело, с салинга и на горизонте признаков берега не заметили. Мы находились тогда на параллели острова Матеа, который на карте Аросмита в широте 13°53’ Южной, долготе 212°32’ Восточной. Я лег на Запад под всеми парусами, дабы на пути проверить Географическое положение острова Матеа; не видя оного при рассвете, надеялся найти далее к Западу.
Поутру Г. Лазарев чрез телеграф уведомил нас, что по его мнению берег, бывший в виду вчера и третьяго дня, тот самый, который видел Г. Лейтенант Коцебу 26; заключение сие весьма основательно и я с оным [390] согласен; Капитан Кук обошел сей остров по Северную сторону 27.
Мы имели довольно хороший ход, но прежде половины 10-го часа утра не видали острова Матеа, который был от нас на W, в расстоянии 20-ти миль.
В полдень шлюп Восток находился в широте 15°55’28’’ Южной, долготе 211°57’36’’ Восточной. Средина острова была от нас на NW 82° в расстоянии 10,5 миль. Берег имел тогда вид клина, на Север отрубом, а на Юг склонялся к поверхности воды; на средине было небольшое возвышение. В час по полудни приближась к Восточному краю острова, мы пошли по Северную сторону оного, в расстоянии местами на одну милю. Вся сия сторона состоит из крутой скалы, на вершине коей кокосовая роща и другие деревья. Находясь против Северо-Восточного угла острова, мы увидели на берегу четырех человек. Трое махали нам ветьвями, а один куском рогожи, навязанной на шесте. Погода благоприятствовала, за островом не было ни волнения, ни буруна, а потому я придержался к мысу, подняв кормовые флаги, лег в дрейф и на спущенном ялике отправил на берег Лейтенанта Игнатьева, Г-на Михайлова, Клерка Резанова и Гардемарина Адамса. Г. Лазарев также отправил ялик.
Погода была теплее обыкновенной. Ртуть в термометре поднялась и стояла на 21° до ночи, тогда [391] спустилась на один градус. К общей нашей радости, мы опять увидели, после осьми недельной болезни вставшего с постели, и можно сказать вырвавшегося из челюстей смерти, сотрудника нашего Капитан-Лейтенанта Заводовского, в выздоровлении коего сомневались: ибо лекарства от частых перемен климата потеряли свою силу.
В 3 часа, посланные на берег возвратились на шлюпы с неожиданным приобретением, привезли с собою двух мальчиков. Одному было около 17-ти, а другому около 9-ти лет, еще двое отвезены на шлюп Мирный. Т. Игнатьев сказал мне, что кроме сих четырех мальчиков, никого не видал, и что свежей воды на берегу много. Плоды хлебного дерева и кокосовые орехи, которые были у мальчиков, доказывают, что на сем острове достаточно пропитания для небольшого числа людей. Имущество привезенных к нам состояло в уде, сделанной из камня породы Аспида, нескольких чашках из кокосовых орехов, которые им служили вместо посуды. Нет никакого сомнения, что сии островитяне, подобно Шотландцу Александру Зелкирку, коего похождение послужило поводом к сочинению известного Романа Робинзон-Крузое, вымышляя разные средства, дабы отыскивать жизненные потребности, счастливо оные находили и не претерпевали большой нужды. Ежелибы Провидение, с сими четырьмя мальчиками, чудесным образом спасшимися, спасло несколько девочек. История народонаселения острова Матеа началась бы с сего [392] времени. Вероятно, что и населения других ныне многолюдных островов великого Океана, подобное имеют начало.
Западная сторона острова Матеа также лесиста, пристать к оной удобнее, потому, что берега не круты. Мы определили широту острова Южную 15°52’35’’, долготу 211°46’56’’ Восточную; положение NWTW½W и SOTO½O, длина 4,5, ширина 2, окружность 12 миль. Широта места, нами определенная, сходна с широтою острова Матеа по Аросмитовой карте, а долгота на 51’40’’ западнее.
Г. Турнбул, в продолжение путешествия своего с 1800 до 1804 года, был у острова Матеа и говорит об оном следующее: «мы нашли, что сей остров в подданстве Короля Отаитского Помари, и управляем чиновником, от него назначенным.
На Матее видели двойную лодку с острова Отаити, которая 6 месяцев тому назад пришла для собирания податей. Жители доставили нам множество хлебных плодов и кокосовых орехов, променивая оные на зеркала и гвозди. Свиней мы не видали; большая часть пищи получается от моря. Сии островитяне по наружности и обычаям много походят на Отаитян, однако в образованности несколько от них отстали. Прибытие наше вселило в сем народе более любопытства, нежели на коральных островах. На шее имели они вообще повязки из ракушек; у многих на плеча накинута была рогожа, которая закрывала тело до колен. Ткани их в отделке не таковы, как Отаитския. [393] Лодки в построении превосходили Отаитские и украшены были резьбою».
Жителей на сем острове мы не видали, и потому я полагаю, что островитяне, которых видел Турнбул, приезжали на время для промысла с коральных островов, к Юго-Востоку лежащих.
Подняв ялики, мы наполнили паруса и взяли курс на STW½W, при свежем пасадном ветре от SOTO; я шел смело во время ночи, ибо знал, что на пути до острова Отаити не мог найти островов. В полночь ртуть в термометре стояла на воздухе на 20°, а в палубе, где спали служители, поднялась до 22°.
Июля 21
Поутру мы дознались кое-как с большим трудом от старшего из привезенных мальчиков, что они с острова Анны, крепким ветром от оного отбиты и принесены к острову Матеа, и что на сей же остров спаслись еще жители с другого острова. Сии островитяне были в беспрерывных между собою сражениях, те, к коим принадлежали мальчики, все побиты и съедены неприятелями, а мальчики спрятались во внутренности острова в кустах, наконец, когда неприятели уехали, одни остались на острове.
Я приказал их остричь и вымыть, надеть на них рубахи и сделать им из полосатого шика фуфайки и брюки. Наряд сей весьма занимал их и они охотно были в платьях; но башмаки по непривычке всегда сбрасывали, и ходили босиком.
Я неоднократно спрашивал у старшего мальчика, в которой стороне находится остров Анны, он всегда [394] прежде ответа осведомлялся, где Таичь? 28 и когда я показывал ему, в которой стороне остров Отаити, он указывал рукою на SO четверть, против направления пасадного ветра. Когда я ему говорил, что не так показывает положение своего острова, и что оный находится от нас на Север 29, мальчик с сим не соглашался, а настоятельно утверждал свое мнение, и всегда показывал по направлению близко на остров Цепи 30.
В 9 часов утра с салинга увидели к SW вдали, двумя отделениями над горизонтом синеющийся остров Отаити. Больший хребет, принадлежащий к Отаити Норе (большей Отаити) был от нас на SW 13°30’, меньший принадлежащий к Отаити Тиарабу (малой Отаити) на SW 2°20’. Мы продолжали курс STW при тихом пасадном ветре от SOTO. Погода была прекрасная. Все нетерпеливо желали скорее достигнуть острова. Ветр несколько нас порадовал, задул с полудня по свежее, так что к 7-ми часам вечера мы находились только в 4 милях от Северо-Восточного края острова. Хотя в сие время затемнело, однакож разведенные огни по берегу показывали места жилищ островитян, столько похваляемых Капитаном Куком и сопутниками его Банксом и Форстером. [395]
Ночь была темная; густые черные облака слались по высоким горам; у взморья на едва видном береге, сверкали огни; частые не большия волны отличались по темному морю огненными грядами, местами на глубине в разных направлениях, медленно изчезали слабые огненные струи пробегающих рыб. При таком разительном зрелище, мы проводили всю ночь, под малыми парусами лавируя, чтоб не удалиться от берега.
Июля 22
С утра шли вдоль берега близь мыса Венеры. Мы все были на верьху и любовались прекрасным видом берегов. Высокие горы покрытые лесами, глубокие ущелины, крутые скалы, равная и широкая зеленеющаяся низменность у подошвы гор, покрытая кокосовыми, банановыми и хлебного плода деревьями, в тени которых видны были опрятные домики жителей, желтеющееся взморье, катящиеся с гор ручейки, местами суетящиеся островитяне, плывущие на гребле и под парусами лодки с отводами, все сие вливало в сердце каждого из нас приятнейшия чувствования. Такие разнообразные виды благосостояния в лучшем климате, побуждают к какой то особенной доверенности к народу, населяющему сей прелестный край.
Прибывший с острова Европейский ялик, прервал размышления наши. В гребле сидели островитяне; о сидевшем на почетном месте, мы заключили, хотя после и узнали нашу ошибку, что должен быть один из Миссионеров, которые находятся на Отаити с того времени, как приходил к сему острову Капитан Вильсон в 1797 году. Дабы ялику дать возможность пристать к [396] шлюпу, я приказал лечь в дрейф. Человек, большого роста, собою плотный, лицем смуглый, у которого волосы напереди выстрижены, а сзади все завитые в один локон как у женщин, взошел на шлюп. На сем островитянине была колинкоровая рубашка, нижняя часть тела до самых пят завернута также колинкором. Я его пригласил в каюту; он тотчас вошел и сел. Когда я его спросил на Английском языке, что имеет мне объявить? Тогда вынул из за пояса письмо, вручил мне и на изковерканном Английском языке сказал несколько слов, которых я не понял. Письмо, было в следующих словах:
Tuesday morning
Sir
I have sent off a Pilot to conduct you in to Matavai bay, and shall be glad to sce you safe at anchor.
Iam Sir
yours &c
Pomare
Худо разумея дурное Английское наречие сего Отаитянина, я пригласил к себе Г. Лазарева, но он также не хорошо понимал его слова, однако же узнал, что гость наш лоцман, и что еще другой лоцман на ялике. Я предложил Г. Лазареву, взять его к себе на шлюп, и объявил, что мы остановимся на якоре за мысом в Матавайской гавани.
Снявшись с дрейфа, я направил курс к мысу Венеры и мы скоро прошли мимо наружного корального рифа, который ограждает мыс от ярости моря, так что [397] за сею стеною островитяне могут смело простирать плавание. Приведя шлюп в бейдевинд, я пошел узким форватером на рейд, между теперь упомянутым коральным рифом и мелью, которая находится от оного к Западу. Глубины на сей мели только 2 сажени. В 10 часов утра пришед в Матавайской залив, на глубине 8-ми сажен, имея грунт ил с песком, я положил якорь, на самом том месте, где Капитан Валлис в 1767 году Июня 14-го, имел сражение с жителями острова, а потом в 1769 году Апреля 13-го, Капитан Кук и известный покровитель наук Сир Джозеф Банкс, были так дружелюбно приняты тем же самым народом. Вскоре шлюп Мирный обошед вкруг мели, стал на якорь подле шлюпа Востока.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
Комментарии
11. Pirosoma Atlantica.
12. В первое свое путешествие кругом света, Капитан Кук 1770 года Генваря 13, нашел сей пролив и с сего числа по 7 Февраля, прошел весь пролив.
13. Лианы особенного рода растения, природные в Америке и Антильских островах, где их употребляют вместо веревок. Лианы растут извиваясь около дерев, иногда достигают их вершины, спускаются отвесно на землю, врастают в оную, потом вновь растут к верху, и таким образом, многократно опускаясь, подымаясь и переплетаясь около других дерев, составляют непроходимый лес. Лианы бывают толщиною в руку, и иногда обвиваются около дерев так крепко, что они сжимаются и согнивают или засыхают. У некоторых Лиан, сок так ядовит, что стрелы, напитанные сим соком, более года не теряют смертоносной своей силы. Примечание в приложении 2 путешествия Капитана Кука.
14. Японцы их называют Аваби, внутренность оных вялят и сушат в прок.
15. Черкесские бурки, род войлока, которой наружная сторона мохната, по большой части цвета черного, надевают на плеча и затягивают ремнем или серебренными снурками около шеи. Длина бурки простирается почти до колен; без рукавов, лучшия из шерсти Ангорских коз.
16. Uustraten von Simmermann 87. 726.
17. Cook. II. Voy. I. 105.
18. Cook. II. Voy. Vol. I. 125.
19. При сей игре от сотрясения, производимого беганием, нередко попреждается острие шпильки, на которой утверждена картушка компаса. На таковые случаи компасы Портсмутского компасного мастера Стевинга преимущественнее прочих по той причине, что картушка с медною тонкою шпилькою, лежит на агате совершенно выполированном в полушарие, следовательно никакого повреждения иметь не может от сотрясения, случающегося на судах при бегании, пальбе, игре и проч.
20. Шушен и Лемер, первые прошед по параллели около 15° широты, назвали море сие Сердитым, по причине дурных погод, сильных ветров и найденных на пути коральных опасных островов.
21. Г. Бугенвиль, простирая плавание по параллели между 18° и 19° нашел низменные коральные острова, и по причине опасного плавания между оными, назвал часть сию Опасным Архипелагом.
22. Cook. II. Voy. Vol. I. 142
23. Cook II voy. vol. I. 315.
24. Coocs. II. Voyg. Vol. I, 315.
25. В тех местах, где водятся кокосовые деревья, в орехе находят чистую воду, несколько сладковатую, которая, как говорят, играет при наливании в стакан. Когда же морем орехи перевозят в дальнее расстояние, вода сия приобретает вид сыворотки, которую в России называют кокосовым молоком.
26. Г. Коцебу, находясь по Южную сторону острова, названного Рюриком, видел с салинга к SSW берег. Смотри путешествие Лейтенанта Коцебу кругом света, Часть I.
27. 5-й из Пализеровых островов, обретенный и так названный Капитаном Куком.
28. Так все они называли Отаити.
29. По Аросмитовой карте, остров Анна находился от нас на Север.
30. Обретен и назван Капитаном Куком в первое его путешествие кругом света.
Текст воспроизведен по изданию: Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах Востоке и Мирном под начальством капитана Беллинсгаузена, командира шлюпа Востока. СПб. 1831
© текст - Беллинсгаузен Ф. Ф. 1831© сетевая версия - Strori. 2014
© OCR - Бычков М. Н. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001