-

О РУССКОЙ ЛЕТОПИСИ С 1498 ПО 1649 ГОД.

(Статья Г-на Войцицкого).

Предлагаемая летопись отменно замечательна. Она была писана в Галиции, Русским уроженцем того края, и начинается с 1498 года. Надобно однакож полагать, что сведения о событиях описанных в начале летописи, заимствованы из сочинений других Авторов: ибо под 1621 годом Сочинитель так говорит о самом себе: «Того ж року ям ся учити почал в Межибожу у Дьяка Дмитра Щирецкого. Того ж року отец мой умер; я с школы занис в дом хоробу горячку, и вси хоровали в дому». Т. е. того же года я начал учиться (грамоте) в Межибоже у дьячка Дмитрия Щирецкого. В том же [2] году скончался отец мой, и я из школы принес домой болезнь горячку и все в доме переболели.

С сего времени сведения относительно Руси становятся уже гораздо обширнее.

Нет сомнения, что в этой летописи недостает начала, или она служит продолжением другой: ибо сам Летописец, упомянув под 1592 годом об Унии на Руси, присовокупляет: «о тым всим выжей шершую престрогу маешь», т. е. обо всем этом подробнее сказано выше. А между тем в сверенном списке, который у меня находится под рукою, вовсе нет такого пояснения.

Язык рукописи — Русский, с большою примесью не только Польских, но даже и других иностранных слов и речений. Не обращая внимания на язык летописи, пробежим ее всю, выписывая замечательнейшие из нее события, которых напрасно искали бы мы в Польских Историках.

Выписка первая.

Год 1498. Нашествие Татар.

1500. Татары сожигают Ярославль.

1524. Татары были в Подолии и осаждали замок Чурилов.

1549. Владыка Арсений умер во Львове.

1562. Строился замок в Ярославле.

1573. Смерть Короля Августа.

1573. «Францус-Король утик», т. е. бегство Короля французского (Генриха III). [3]

1578. Баторий находился во Львове, «а казав (велел) Козака Подкову стяти (отрубить ему голову), бо полк Турецки скаржився (жаловался) на него, що (что) Татары громив (бил Татар), и до Полыце не допущав (недопускал в Польшу). Того ж року земля трислася (было землетрясение)».

1582. «Ляхи одминылы (переменили) Календарь».

1592. Настала Уния следующим образом: Луцкий Владыка Потей (Поцей) от имени Владык Львовского и Пинского, а также и Киевского Митрополита Рогожи (Рогозы), «ихавши до Папижа (к Папе Римскому) поклонылыся иому и повилы (сказали), же (что) мы суть присланы на тое, абысьмо (чтоб мы) Унию прыймылы (приняли) од всих Посполитей Шляхты, и од Свещеннекив и од люды. Он тому рад барзо (весьма), одеслав (отослал) их до Короля, абы им привилей надав (чтоб даровал им грамоту). — О тым всим выжей шершую престрогу маешь» (См. выше).

1596. «В Пяток Свитлый земля ся трисла. Налывайко до Венгер ходив». (Важное и неизвестное сведение о Наливайке, предводителе Козаков, который был схвачен Поляками и лишен жизни в Варшаве. По имени его названа была и улица за садом Красинских, где содержался он в темнице и был казнен. В последствии название этой улицы перешло в испорченное Налевки.) [4]

Год 1597. «Налывайка згублено».

1598. «По дахах (крышах) на домах щось (что-то) пысало, а падало на землю що (так что) и люды чулы (слышали) як о землю чим вдарив (как будто что ударилось о землю)». — (Эти ужасы были, кажется, во Львове, ибо ниже Летописец наш беспрестанно упоминает об этом городе).

1599. «Мор був (был) велыкий во Львови, що мовылы (говорили) иж (будто) птах (птица) як летив, през мисто (чрез город), то спал (упала) и здех (издохла)».

1607. После бунта Гербурт и Стадницкий воевали между собою. По взятии Стадницкого в плен, враждующие стороны помирились в Жолкве, но не надолго. Стадницкие собрали около 7000 человек. Когда Гербурт приехал во Львов, то следом за ним прибыл туда и Стадницкий и расположился лагерем у Св. Юрия. Шайка его производила страшное опустошение на предместий, и потом, удаляясь отсюда, приказал он выстрелить из своей пушки в ратушу; первым выстрелом не попали в нее, но второй был удачен: после чего и, отступил он с своею дружиною. [5]

Год 1608. Потом Опалинский вступил в бой с Стадницким: тут много погибло народа; наконец Казак Шовлега отрубил голову Стадницкому-Ланцуцкому.

(Это был Станислав Стадницкий, из Жмигрода на Ланцуце владелец, Жигвултский Староста, прозванный Дьяволом. Подробности всех этих кровопролитных и разбойнических нападений между Опалинским и Стадницким верно изображены в сочинении Фр. Сярчинского (см. Obraz wieku Zygmunta III. T. II, crap. 222). Но там совсем иначе описана его смерть. Сярчинский говорит, что 14 Августа 1610 года, теснимый войском Опалинского и Княгини Острожской, Стадницкий принуждав был дать сражение у села Тарнавца близ Лежайска, где он, раненый копьем какого-то Персиянина (?) в шею, пал на месте. У нашего Летописца Казак Шовлега отсекает ему голову: последнее согласно даже с старинным преданием, ибо и мне рассказывали, что он погиб среди замешательства сечи, от руки собственного дворового казака. — Здесь я должен присовокупить также одно подробное и совершенно еще доселе неизвестное предание о Стадницком-Дьяволе, которое почерпнуто из рукописи Князя Яблоновского, 1715 года.

«Стадницкий удалвий» — говорит он — «которого прозывали также Дьяволом, не только был отважен на все опасное, но и имел даже, как сказывали, какие-то чародейские знаки (charaktery) и беса в себе (inclusa) (Inclusa, или по Польски inkluz, inkluza, заключенный в чем-нибудь дух, (см. «Slownik Polsko-Ros.» изд. Мюлнера. Вильно, 1839. стр. 237).). Нуждаясь однажды в деньгах, он послал верного слугу к Перемышльскому Епископу Пстроконскому. Набожный Епископ отказал, спрашивая: правда ли, сказывают, что господин ваш имеет дьявола-слугу? — Правда, отвечал посланный; господин наш имеет дьявола, а мы, что ему служим, имеем двоих. — Епископ еще спросил его: «говорят также, будто ват господин бьет (чеканит) тайно деньги?» — И это правда, отвечал слуга: он бьет деньги, за то они и не держатся у него, а вы их ласкаете, и потому их у вас так много! — Этими словами убедил он Епископа дать ему денег в займы».)

1616. Начали скопляться Конфедераты (из военной Конфедерации, по возвращении из России): Король велел их истреблять: где только их настигали, там хватали и лишали жизни: «Во Львови едного дня пид Ратушом 19 по рану (по утру) стято (казнено), а к вечеру в замку 6 также стято, а старшину 4 Панув (знатных людей) в полы выпроводылы (в поле вывели): Карвайкого и Конского на паль [6] убыто (посадили на кол); а Сцьебора и Сума четвертовано. Такую на городу (награду) дано!»

Год 1619. «Канцлира Жолковского в Волосех (в Валахии) забыто (убили) и Корецкого взято, бо без Козакив вийну точив (вел войну), мовыв (говорил) так: не хочу я с Грыцами (Казаками) воиовати; нехай (пускай) идут до роли (пашут поле) альбо (или) свыни пасти (пасут свиней). В тот час тут трвога (тревога) насту пыла. Татаров велыкое множество россялося було (рассеялось): не було (не было) того чоловика, що бы ся не трвожил (не боялся); навет (даже) сам Король в Варшави в велыкой в трвожи быв (был в [7] великом страхе), а тое ся дяло (происходило) о Святой Покрови (1 Октября Праздник Покрова Пресвятой Богородицы). В той же час в день Суботный земля ся трисла о годыни 20-й (в 20 часу), же и з окен (так что из окон) шыбы (стекла) выпадалы, шкленыцы (посуда стекляная, стаканы и проч.) с столы в спадалы, и люды в страху былы велыком».

Год 1620. «Королевич Владислав був во Львова, колы до Волох ихал (едучи в Валахию), бо чекав (ибо дожидал) на Сайдачного Гетмана Козацкого: бо колы був у Варшави у Короля, и Король иому мовив: Ото я на твою опеку посылаю сына моиого; и колы выижжав зе Львова с камыныцы Арцыбискупий (из дому Архиерейского) Сагайдачны у ворот стояв: и поклонывся иому (Сигизмунд III) и мовив: Ото я на твою опеку посылаю сына моиого, а он руку иому положив на голови, и мовив так, взявши на помочь Господа Бога: «Ото я з вамы смилы (смело) иду напротивку неприятелиом нашым. И так за помочу (с помощию) Божию, а за стараниом Козацким сталося, где видяче стараня их сам признав им лыцерство, и отрымалы звышенство (одержали победу) велыкое. В [8] той час Сагайдачны з посередыни Туркив биручи по иодному, водыв до своиого обозу (лагеря). Там иого пострылено и умер, а в Киеви лежит тило иого (тело его)».

(Все сказанное здесь о Петре Конашевиче по прозванию Сагайдочном (Это слово обратилось в прозвание, а значило оно чин Сайдако-носца. По Турецки Сайдак то же самое, что по Славянски тул, т. е. колчан со стрелами.), относится к 1621 году, ко времени, Хотинской войны, где значительная часть благоприятных успехов принадлежит ему. Сей герой привел с собою на помощь к Хотину 20,000 Казаков. Фр. Сярчинский хотя и упоминает о ране, но присовокупляет, что он умер в том же 1621 году от любострастной болезни, умалчивая, откуда почерпнул он это сведение. Энгель в Истории Украины и Козаков утверждает, на стр. 120, что Конашевич, пришедши в раскаяние от совершенных им убийств и грабежей, постригся на старости лет в Киевской Обители, и умирая в 1622 году, завещал ей все свое имущество. Сомневаюсь в истине этого рассказа. Наш Русский Летописец, отдающий всю справедливость Казакам, вероятно знал бы об этом, когда столько приводит он подробностей и хорошо, как видно, знаком с Историею Казаков.)

«Того ж року Посполитое рушене (всенародное ополчение) було. Стояв обоз (лагерь) пид Львовым, и Король сам був во Львови».

«Того ж року по одъижди (отъезде) Короловском дорожня ся почала (дороговизна началась). Гроши вгору пишлы (денежный курс стал подниматься), що раз выше. Таляры булы по золотых 4, а червоный по золотых 6; а колода жита (мера ржи) по золотых 24».

Год 1621. «Турчин под Хотимом був». [9]

Год 1622. «Дорожня, жита колода по золотых 24».

1623. «Мур (мор) був во Львови велыкий: почався по Свят Петри (после Петрова дни, 29 Июня) и по Матци Божии (после успения Богородицы, 15 Августа), 60 було Святой Пречистой в Пятныцю, а в Ныдилю (Воскресение) в ночи выгорыло предмисте Краковское всиое: и церквей сгорыло три: — Св. Феодора, Св. Онуфрия, Св. Отца Николы; костелов (Римских церквей) три: Святого Яна (Иоанна) Панны Марыи (Пресв. Богородицы) и всих Святых; Орменских (Армянских) три: монастырь Св. Якуба (Иакова) и Святого Крыжа (Креста): и Жидовская божныця одна: шкода незличоная (вред неисчислимый) була вшыстким (для всех)».

1625. «Ярослав погорыв вшысток (весь) и ярмарок, шкода незличоная, и людей много погорило».

1626. «Гетман Конецпольский ходыв за Козаками аже до Медвежых вод и Гетмана дав им Дорошенка: Швед воиовал».

Выписка вторая.

1630. «Гетман Конецпольский ходыв за Днипр Козакив зносыты [10] (истреблять), людей много стратыв (потерял) и сам ледвы (едва) ся вынис (спасся), алы (но) предця (однакожь) гарматы (пушки) им зоставыв (оставил), и познав, що Козаки».

Далее излагает он причины этого похода и причину битв, которые целиком выписываю в переводе:

«Прибыло много Польского войска в Киев с тем намерением, чтобы сперва Казаков, а потом и всю Украинскую Русь истребить до самой Москвы. Легко быть открыт этот замысел, ибо сами воины проговорились о нем под хмельком; другие же, принадлежа к Русскому Исповеданию, уведомили о том из усердия (з милосты) Митрополита. Странным казалось, что одни из них расположились в Киеве, а прочие рассыпались в разных местах за Днепром, где, сколько помнили старожилы, никогда войска не квартировали. Дерзко и безнаказанно совершали они разные обиды и злодеяния, оскорбляли Русских, без малейшего повода убивали людей. Пред Светлым Праздником изрубили они Митрополичьего служку Петра и других еще троих крестьян умертвили.

Казаки, вышедши из Запорожья, и отрубив голову Гетману Грыцьке, который присягнул на верность Унии и сам в том признался, стали собираться толпами.

Пан Лащ, овладев в первый день Светлого Праздника лежащим по дороге в Киев местечком Лисенком, вырезал в нем и мужей и [11] жен и детей; не пощадили даже и тех, которые искали спасения в церквах: они погибли все тут же вместе с своим Священником. Даже невинных по дороге, лишь только Русин, мучили и убивали. А Казаки, видя Польское войско, отступили за Днепр, стали в Переяславле, и в нескольких местах одержали над ним (Лащем) верх. Лащ подвинулся к Киеву, и несколько недель поджидал к себе помощи от Гетмана Конецпольского; но, не дождавшись, решился присоединиться к Пану Потоцкому, с своим отрядом и реестровыми Казаками, которых было при нем 2000, а 4000 отправились к Тарасу за Днепр. Потом и сам Пан Гетман прибыл, пылая гневом против Казаков и всей Руси, и стал тотчас переправляться чрез Днепр; при сей переправе под Киевом Казацкий отряд во сто лошадей, посланный для рекогносцировки, захватил из Гетманского полей Немецкого Капитана, который оказал в последствии большую помощь Казакам при их артиллерии (в стрельбе). Переправясь чрез реку, Пан Гетман с своим войском расположился под Переяславлем, а Казаки в самом городе; сеча была ужасна. Пан Лащ, увидев Казацкий отряд, ударил на него (как сказывают) с 500 всадниками но не мог его одолеть: почему и дал знать о том Пану Гетману, который взяв с собою 2000 отборного войска отправился с Лащем; но уже ненашедши там этих Казаков, напал на других, шедших к первым на помощь: говорят, что их немного было, всего только 200; [12] а Поляки сказывают, что было их 500. Казаки затворились в одном сарае, и так мужественно защищались, что никого из них не схватили живого, кроме Сотника, и то раненого. Между тем два гайдука из Польского лагеря передались на сторону Казаков и сказали им: «теперь вам самая пора, ибо нет Гетмана». Посему Казаки, не медля ни минуты, тотчас ударили на Польский лагерь: место Гетмана заступал Пан Потоцкий: пало до двух тысяч людей с обеих сторон: Казаки, захватив самые большие орудия и две гаковницы (Род огнестрельного орудия, имевшего длинный ствол, из коего стреляли фитилями сквозь бойницы подошвенного боя (см. Slownik Polsko-Ros. Muller, изд. Вильно, 1829. стр. 209). Прим. Пер.), отвезли их в свой лагерь. Пан Гетман поспешил немедленно на помощь к своим, и встретился на пути с Казаками: шесть часов сряду продолжался бой; и если бы не помешал сильный дождь, все бы (Поляки) на месте легли; но Гетман велел поднять мирное знамя, и перестали драться. С сей битвы приведено в Киев тридцать человек отборнейшего воинства, Полковников, Ротмистров, в числе которых был некто и Пан Станибула, который 30 лет служил Ротмистром, известный и заслуженейший воин во всей Коронной Польше, по котором сам Пан Гетман, как по отце родном, плакал, ибо во всем прибегали к нему за советом: схватили также и другого Станибулу, Поручика, родственника того Ротмистра, и Пана Паковского, [13] Карского, Красноставского, Красносельского. Из Казацких старшин убит Пан Стефан, старший сын (Киевского) Митрополита (Иова Борецкого, посвященного в сей сан 16 Августа 1620 г., сконч. 1635 Марта 2 (Ист. Росс. Иерарх. 1827. I, 107). Пр. Пер.).

Потом с каждым днем число Казаков умножалось; сказывают, что оно возрасло наконец до ста тысяч; их раздражило наиболее то, что Лащ вырезал всех жителей местечка Лисиенка, и что солдаты (Польские) таким же образом поступили с Демером, вотчиною Князя Вишневецкого. «Полякив так булы облеглы (окружили) зе вшистких (со всех) сторон, же юж (что уже) не моглы що родыти (чем пособить) як богач з Лазарем».

Несметное множество Поляков скиталось по Украине, и Казаки, перехватив один их отряд, пробиравшийся в лагерь, изрубили его совершенно; гайдуков же, как Русских, не убивали, и надев их платье, легко убили еще несколько сот солдат, шедших позади и считавших их своими. В Копачове вырезали они всю стражу и захватили обоз с сокровищами; то же сделали и в Дынаме, и взяли одних фрунтовых лошадей до 600.

В день Праздника Всех Святых напали Казаки на окоп за Днепром (где укрепился было сначала сам Пан Гетман, а потом оставил только одну роту) и всех перебили, не выпустив оттуда ни одного; там же в окопе положили убитых и приказали их схоронить; самих товарищей, не считая прислуги, находилось там [14] полтораста и около 20 Киевских купцов, подвозивших войску продовольствие: там же досталась большая добыча.

Того же дня переправясь за Днепр и ударив на местечко Монастырское (на мистечку Монастырским) разбили и истребили другую роту: по улицам и домам лежали обнаженные тела убитых: тут погибли и десять монастырских служителей; прочие все разбежались и сам Отец Архимандрит был в большом страхе. Из той же роты убито в ближнем лесу 50 человек: нашли они одного Русина Попеля, у Чернеца, и расстреляли его. В числе их был также один знатный Пан Гонтоцкий, юноша 18 лет, который уже однажды бежал от Казаков, но они его нашли и сняли с него соболью шубу; не смотря на предлагаемые им несколько сот тысяч, этот молодой человек был расстрелян.

На другой день сожгли в Киеве 50 бездаков (байдаков) и несметное множество лодок, чтобы лишить Поляков всякой возможности переправиться на другую сторону к Гетману. Тогда ужасный страх напал на всех.

Пан Гетман, видя, что Казаки побеждают, и что не было спасения, хотя бы войско его было и в десятеро сильнее настоящего, поручил себя покровительству Пресвятые Девы Марии. «Наисвятшая Панно, вынеси мене одтот (отсюда) здорового! И так о примирие просыв: що хотилы Козаки, то соби вымовылы». [15]

По списку положено быть 6000 Казакам под предводительством Гетмана, избираемого уже не Королем Польским, а самими Казаками.

«Пан Гетман по завартей умови (по заключении договора), лзы обтыраючи (слезы утирая) гроб велыкий показовав, тые слова мовля (говоря): отож (вот) Уния лежит, Русь с Полякамы!»

Когда собирался Пан Гетман в этот поход за-Днепровский, то монахи Доминиканцы поднесли ему саблю и носили ее кругом церкви; она лежала во всю обедню на алтаре, потому «же то на поганьство — на Русь, жебы (чтобы) их выкореняти».

Гетманом Козацким избран был Тымот (Тимофей) Мыхайлович Оренда.

(Совершенно иначе описывают этот поход Польские Историки! Бандтке (в новейшем издании 1835. Т. II, стр. 199), отделываясь краткими словами, говорит: «Г. 1630, новая Казацкая война не дала еще Польше насладиться миром, а когда и ее Конецпольский заключил победою, то возникла под Глинянами Конфедерация войска, не получавшего платы». Иоаким Лелевель, в переделанной им Истории Ваги (изд. Вил. 1824. стр. 286) говорит обширнее: «Г. 1830, Гетман Конецполвский, победив в нескольких стычках Казаков, которые, возмутясь, умертвили своего начальника и разбили некоторые Польские полки, привел их к повиновению и обязал выдать зачинщиков бунта, присягнуть в верности Королю и Республике, и повиноваться вождю, которого он им назначил». Между тем, по словам нашего Летописца, они не выдавали зачинщиков и не принимали назначенного им вождя, но сами себе избрали Гетмана; первый же шаг к миру сделан был самим Конецпольским. — Альбертранди (Dzieje Krol. Pole. 1766) тоже, как и Бандтке, вкратце описал всю эту войну: «Г. 1630, Конецпольский приводит в повиновение Казаков, которые, взбунтовавшись, убили своего Гетмана».) [16]

Год 1631. «Король Зыгмунт III умер. В тым же року (году) церкев посвящовано во Львова Св. Пречистой».

1633. «Король Владислав настав, сын старого Короля, и Руси прав старых поправыв без Унией, и на Метриполлтство право задав также без Унией».

«Того ж року Петр Могыла, Воеводычь Молдавски, Архимандрит Киево-Печарский, во Львови посвящовався у Святой Пречистой на Метрополитство, а було при посвященю Владык чотыры. 1-й Авраам, Владыка Смоленски, 2-й Иеремия Тыссаровски, Владыка Львовски, 3-й Исаак Луцкий, 4-й Паисий Гыпполытовыч Хелмский. Архимандритов, Игуменов, Священников барзо много, а першое посвящение було в Середу Святочную (праздничную), 60 Св. Юрия було; другое в Субботу, а третие в Неделю Преводную (Фомино Воскресение) и апарата (утварь) взяв на себе, который сам Патриарх посвящовав».

«В том же року 1633, Король Владыслав скоро по коронации поихав до Москвы, з вийском (войском) великим: бо юж (ибо уже) Москва отбирала Сиверщину и Смоленск юж хтылы (хотели) взяти, илы бы (если бы) сам Король не прыихав. Турцы, довидавшыся (узнав), иж (что) Король Польски поихав до Москвы, казав (велел) Гетманови своиому на имя (по имени) Бызыбашы, абы (чтоб) з вийском велыкым ишов до Польски (в Польшу) и був (был) юж под Каменьцем-Подольскым. Еднак [17] же (однакож) Гетман Польский Конецпольский, же (потому что) Король був в Москви, мав ся на острожносты (был осторожен); вийско мав велыкое, и там же лежав обозом у Каменьца-Подольского, и колы (когда) прытягнув (подступил с войском) Базыбаша, который мовыв (говорил), же (что) скоро до Польски прииде, без жадной трудносты буде отбырати и миста и замки, а скоро обачив (как скоро увидел) вийско Польское, и спробовав (попытался) трохы (не много), обачив иж (что) не учиныв (не сделал) ничого, ище жебы (чтобы) зе встыдом (со стыдом) не втикав (не убежать), вернувся взад, и мистечко Студенце сплендровав (разграбил) и замок спалив (сжег) и людыи побрав (взял в плен), и пишов (пошел) до Турек (Квятковский (см. Dzieje za panowania Wladyslawa IV, изд. Варш. 1823. § 68, 69 и 75; называет сего же самого Пашу Аббаси, а не Еузи, как значится здесь; это ошибка Русина-Летописца.).

В том же року Бернацкий, Господарь Волоский, на пидмову (по подговору) Волохов: «же поеднаемо Турчина (примиримся с Турком), бо був выихав до Польски, и будешь Господаром, знову (снова) добровольне поихав до Турок и з скарбом (казною) велыким, то есть тры милионы злотых повиз: Турчин тому рад, скарбы побрав, а иому казав (велел) шыю утяты (голову снять) и на Господарство казав поихаты до Волох Сымеоновы (Семену), Воеводычовы Молдавскому, брату Отца С. Метрополыта Петра, [18] которы не много (не долго) будучы на Господарстви, но скоро послав одповидь (ответ) до Короля Его Милосты до Польски, а Господаровы Волоскому росказав (повелел) до себе Сымеоновы, а он ся бав (опасаясь) що бы иому тое ж не було, що (что) Бернацкому, до Польски выихав».

Пропуская краткое описание похода в Москву, привожу здесь буквальный перевод из похода против Турков.

«В том же 1634 году еще Король был в России, когда Турок прислал ответ, и сам большое войско готовил уже против Польши. Король, видя это, послал к Гетману Конецпольскому с наказом, чтобы и он готовил сильное войско, что сей и исполнил: поручил от имени Королевского всем Воеводам, Князьям (Княжентом) и всем Панам, чтобы каждый вывел как можно более людей, и сам Гетман собрал огромные силы, и все стали под знамена с большою уверенностью (с потухою велыкою) и расположились по другую сторону Каменца-Подольского от Валахии, каковой лагерь простирался на две мили. Сказывают, что еще никогда не было собрано в одно место столько Польского войска, и с такою артиллериею (гарматного). Одних Казаков было 12,000, которые расположились особым лагерем, ибо не могли поместиться в одном».

Его Величество Король, заключив союз с Россиею, и получив еще и Немецкие отряды, без отдыха спешил прямо в Подолию. [19] Прибыл во Львов в Сентябре месяце 16 числа, во Вторник, узнав о том, Турок не выступал с войском, и даже Татарской Орды не выслал: Король между тем поручил Гетману, чтоб Казаков пустил сначала в Валахию. Проведав это, Турок стал просить мира. Его Величество Король, узнал о том, находясь во Львове, был очень этому рад и сказал: «отдохну теперь здесь (во Львове) и не пойду дальше» (Кс. Квятковский (Dzieje za panow. Wlad. IV. § 88) пишет, что Владислав напротив того не радовался этой ибо хотел войны.). Пребывая в городе, осмотрел все, и Галичане просили у Его Королевского Величества прав и преимуществ. Король приказал им строить город и заложить во имя брата его, Казимира, ибо и он находился с ним во Львове, а также и меньшой Александр; пробыли они четыре недели и три дни: въехали в Пятницу 13 Октября. Казимир занемог оспою и остался во Львове до выздоровления, а меньшой Александр отправился с Королем и приехав в Люблин, тоже занемог оспою. Король выехал, и он не желая оставаться один, отправился также, и больной умер на пути.

Год 1635 заключает в себе важные и неизвестные еще подробности о событиях в Украине: предшествовала им большая радуга на Западе. Когда Король Владислав пошел с немалым [20] войском в Пруссию, то Казаки, разрушив до основания построенный по повелению Короля в Украине над Днепром замок и вырезав всю его стражу, снискали немалую добычу.

В том же году тотчас после праздника Св. Мартина, собрался Сейм, где был предложен на рассмотрение поступок Казаков. Многие хотели совсем их истребить. Казаки Запорожские реестровые, служившие при Короле, узнав где находятся те, кои с предводителем своим Сулимою способствовали разрушению замка, отправили к ним тайного посланца, велев ему сказать: «Ляхи хотят нас истребить, и так примите нас к себе, чтобы мы могли защищаться общими силами». Но разрушители замка не поверили им на слово, опасаясь измены, но и не избегнули ее: ибо по учинении реестровыми присяги, что в том не скрывается никакого худого умысла, они приняли их в свои окопы, надежно укрепленные и неприступные. Когда же реестровые вошли к ним, тогда они поздно узнали измену, и не видя средств к спасению, без сопротивления сдались им: у них взяли старшин, с обещанием, что ничего дурного им не приключится, но тотчас, заковав в цепи, отправили их в Варшаву к Королю на Сейм. Здесь были Турецкий и Татарский Посланники, которые объявили Полякам: «если хотите с нами примириться, то скорее делайте суд и расправу над изменниками нашими, т. е. Казаками, ибо в этот год пять раз они уже ходили в [21] море». Таким образом приговорили Казаков к смертной казни, четырем отрубили головы, а двум выпросил прощение Посланник Турецкий.

Год 1636. После Сейма Король уехал в Литву и там провел лето. С Вербного Воскресения на Страстной Понедельник в Остроге супруга Воеводы, дочь Княгини Ярославской, отправясь в замок, приказала открыть гроб, где лежало тело ее отца: но тело его уже сгнило, и потому она приказала Иезуитам обмыть и освятить кости его и отвезти в Ярославль.

«Того ж року пощастылося Ляхом. Гетман Коронный Конецпольский, ведлуг (по) своих способов поихав на Украину до обозу (отправился к военному стану в Украину): Воеводыч (сын Воеводы) Руский Данылович, взявшися з обозу з седмысты люды (взяв с собою около 700 человек) поихав на одбырание Староства, до мист (в те места), где Козаки мишкают (жительствуют) и росказав (велел) абы заровно отправлялы подданьство як мищаны, так и Козаки, который ся одмавлялы (отговаривались): «мысьмо люд лицерский (мы народ воинственный), томусь-мо (к этому мы) не привыклы: бо то нам не звычай (обычай), але (но) тя спрошаем (просим), заховай (сохрани) нас з ласки (по милости) своей, мылостывы Пане! бо можем ся на то вам придаты (на что нибудь пригодиться)». А он им одновидав же: «Я не дбаю [22] (не забочусь) о вас, бо я маю над вас лепших (лучших) лицыров (воинов)». Скоро тое учулы (услышали) од него, подяковады му (поблагодарили его) з мишканя (из дому). Он втым (тогда) поихав з Нимцями назад, а був (был) при нем оден (один) Козак. Обачыв (увидя) Воеводыч трошкы (не много) Татаров, хотив с славою до Гетмана прыих:аты, але свидомый тых речи (зная эти дела) Козам мовыв (сказал): «Мылостывый Пане, дай, покой (оставьте это) бо то ваб (заманка) на вас, жебысте (чтобы вы) не преграты (не проиграли) за выгранье (вместо выигрышу) и будет встыд (стыдно)». А он того не слухав, але рушився (двинулся) ку ним, которого огорнулы в круг (окружили со всех сторон), и ледве (едда) сам утик (ушел), и то за помочею (с помощию) Козацькою, а Нимци як мухы погинулы. И так до обозу прыихавши знов (снова) взяв не мало люду (народа), поихав в дыкии поля (степи), хотячи Нимецкою штукою (хитростью) помстыты ся (отомстить за себя), и так его зе вшысткымы (со всеми) взялы Татары».

(Из Kwart. Naukowy) В. Р.

Текст воспроизведен по изданию: О русской летописи с 1498 по 1649 год // Журнал министерства народного просвещения, № 4. 1838