ЧЕРНОЗУБОВ Ф.

СТРАНА ЛЬВА И СОЛНЦА

ОБЩИЙ ОБЗОР И ГРАНИЦЫ

(Продолжение)

(См. «Военный Сборник» № 8.)

Административное устройство.

Вся Персия делится на наместничества (ияллет) и провинции (виллайет) 30. Последние имеют большее или меньшее значение в зависимости от своей величины, а главным образом от приносимого дохода. Провинция Керманшахан по своему пограничному положению и значительному пространству, хотя и принадлежит к разряду вторых, т. е. виллайетов, но управляется губернатором скорее с властью генерал-губернатора, так как населяющие провинцию наследственные начальники кочевых племен одновременно являются и начальниками областей, и из персидского чванства называют себя губернаторами.

Стоять во главе персидской провинции, при отсутствии у правительства вооруженной силы, крайне трудно. Для этого губернатор должен иметь громадный авторитет, основанный главным [166] образом на знатности происхождения, богатстве, связях с двором и центральным правительством, уме, изворотливости и опытности. Отправляясь в провинцию, губернатор прежде всего требует у правительства назначения в свое распоряжение хотя бы 20-30 казаков из персидской казачьей бригады, еще недавно бывшей единственной организованной воинской частью. И как ни странно с первого взгляда, но нахождение в полном подчинении у губернатора даже такой маленькой кучки дисциплинированных всадников наводит трепет на все слои разношерстного населения провинции. Справедливость требует однако, признания, что и без назначения казаков некоторые губернаторы управляют провинциею с большим успехом. Но таких очень мало.

Главным орудием для управления в руках губернатора является интрига, притом тонкая, часто коварная, но всегда корыстолюбивая. В Керманшаханской провинции низшее сословие очень бедно и забито и всецело находится в руках высших сословий. Последние, т. е. аристократия, дворянство, купечество и духовенство, распадаются на множество партий, которые группируются как бы в два крупных союза, враждующих друг с другом и имеющих громадное влияние на назначение и отозвание губернатора, на его управление провинциею и отношения к начальникам кочевых племен, являющимся местными царьками.

Такое партийное царство в Керманшахане заставляет даже самого самостоятельного и властного губернатора быть крайне осторожным в своих поступках и всегда иметь в виду интересы обеих партий. Последнее особенно трудно учесть, так как губернатор не может своевременно разгадать и определить состава партий и кто из влиятельных лиц находится на какой стороне, так как хитрые местные талейраны перебегают из одного лагеря в другой и образуют самые неожиданные группировки, направленные к единой цели — борьбе с губернатором.

Во всяком случае практика доказала, что Керманшаханский губернатор должен быть с сильным характером, строгим, даже кровожадным, но не особенно алчным. Из всех бывших в последний дореволюционный период губернаторов особенным влиянием пользовались принц Зилль-эс-Султан (брат Мозафэр эд-Дин шаха), Хассан-Али-хан-эмир-Низам, Алла-эд-Доулэ и принц Фарман-Фарма (внук Фатх-Али-шаха). Первые трое справлялись со своим делом, конечно, по персидским понятиям, очень хорошо, причем лучше всего правил в [167] течение трех лет Алла-эд-Доулэ, действительно выдающийся человек. Принц Фарман-Фарма также оставил по себе у населения большую память, но отрицательную. Он отличался большою жадностью и слабостью характера, а также недостаточным для крупного администратора умом и болезненностью. Страдая бессонницею, он по ночам вечно обдумывал способы, как бы побольше выколотить денег интригами и торгово-административными предприятиями, как, например, скупкою зерна и масла с целью повышения ценности этих продуктов для продажи затем населению в искусно созданную благоприятную минуту. Зная громадное значение иностранных консулов, Фарман-Фарма с охотою исполнял все желания русского, английского и турецкого консулов, но в тайне был ярым сторонником англичан.

По заведенному веками обычаю, получив в Тегеране назначение, Керманшаханский губернатор или, вернее, генерал-губернатор избирает себе помощника, которого и командирует вперед в свою будущую резиденцию с расчетом самому прибыть туда на 2-3 месяца позже. Приехав в Керманшах, помощник собирает к себе представителей племенных начальников кочевников и уверяет их в добрых намерениях губернатора. Представители немедленно едут к своим доверителям, передают слова помощника и объявляют о времени прибытия губернатора в небольшой городок Кянгевер. Сюда к назначенному времени съезжаются все начальники племен, причем каждый старается взять с собою возможно больше вооруженных всадников. Так, например, Давуд-хан-ильхани является во главе 800 отличных наездников. Опасаясь какого-либо коварства со стороны губернатора, весьма возможного в крытом помещении, все племенные начальники встречают нового властителя в поле, окруженные своим воинством. Тут совершается представление и подношение губернатору пишкешей.

Каждый начальник племени подносит пишкеш губернатору, в зависимости от своих доходов. Так, начальник Иля Кяльхор дает, помимо положенного малиата, около 12.000 туманов денег, 15 хороших катеров, две высококровных арабских кобылы и, кроме того, пишкеши алчной и могущественной свите губернатора, в зависимости от положения и степени влияния каждого лица. В этом подданные Шах-ин-шаха замечательно разбираются. Начальник таифэ Гуран обыкновенно дает губернатору 7.000 туманов, Сенджаби — 6.000, Керенд — 3.000 и [168] так далее, в зависимости от силы и богатства своего племени.

Получив взамен подарков халаты, как символ утверждения власти, ханы едут домой. Тут все племенные начальники находят в свою очередь в сборе начальников тире, дворян и кетхуд с пишкешами, собранными с населения, притом в количестве в 2-3 раза большем того, что было поднесено губернатору. Получив таким образом инвеституру от губернатора и признание покорности от своих вассалов и подданных, ильхани творят суды и расправу и почти неограниченно властвуют над таифэ. Как и всякие другие властители персидские, племенные начальники кочевников преследуют главным образом цель наживы, но в меньшем размере, чем начальство над оседлым населением, так как ильхани царствуют наследственно, а потому любят своих подданных и дорожат репутациею. У них и алчности меньше, так как главное старание их направлено не столько на желание «больше взять», сколько в сторону — «меньше дать» губернатору и его свите, что при большой силе некоторых ильхани часто удается. Самым обыденным приемом служит задерживание уплаты трети малиата и пишкешей губернатору до нового ежегодного утверждения его во власти тегеранским правительством в надежде, что губернатор будет смещен, не успев собрать недоимок, что действительно часто и случается. Губернатор это прекрасно знает и терпеливо ждет фирмана из Тегерана. Но раз мандат получен, во все стороны летят из Керманшаха крайне вежливые, но внушительные послания с требованием собраться в Керманшах. Тогда все ильхани опять с большою дружиною едут в Керманшах, но уже с пишкешами и малиатом, и снова получают халаты и расписки.

В случае неаккуратной уплаты ильханями назначенных доходов или в случае каких-либо крупных беспорядков в управлении, губернатор сменяет ильханей, для чего назначает новым главою племени кого-либо из крупных родоначальников того же таифэ, обыкновенно близких родственников, удаляемого. Но на подобное действие губернатор решается не сразу. Этому предшествует ослабление престижа виновного, сеяние раздора среди аристократии племени, часто вызов к себе сменяемого, коварно убиваемого или заключаемого в темницу, поручение враждебному племени смещения виновного, словом интрига, та самая искусная и коварная интрига, около которой вертится вся жизнь каждого персиянина и которая наполняет все его существование. [169]

Кроме начальников племен, сотрудниками губернатора, но по управлению оседлою частью населения, являются наибы-эль-хукумэ, т. е. вице-губернаторы или начальники областей (уездов) провинции, т. е. магалов или булуков. Наибы избираются губернатором с торгов, т. е. кто больше даст. Впрочем, магалы управляют наследственно, причем в этом случае между губернатором и местным владетелем устанавливается денежный договор, обыкновенно ко взаимному удовольствию.

Для управления провинциею губернатор имеет целый штат чиновников, вернее слуг, раболепно исполняющих всякую прихоть своего главы и старающихся всеми силами и средствами извлечь себе доход из порученной отрасли управления.

Совершенно независимыми от губернатора правительственными чиновниками являются: визирь, каргузар, рейс-и-тезкере и рейс-и-телеграфханэ. Визирь заведует сбором земельных податей, которые вносит губернатору. Каргузар, чиновник министерства иностранных дел, является начальником или, вернее, судьею персидских подданных не мусульман и ведет сношения губернатора с иностранными консулами. Рейс-и-тезкере, директор паспортной конторы, выдает и визирует паспорты. Наконец, начальник телеграфа обязан доносить в Тегеран центральному правительству о состоянии провинции и поэтому пользуется большим влиянием.

________________________

IV.

Сословия Керманшаха.

В Персии громадное значение имеют сословия и цехи, причем и те и другие управляются головами, иногда наследственными, чаще выборными. В Керманшахе особенное влияние имеют: князья, дворяне, духовенство и купцы 31.

Князья.

Князьями (шах-заде, сокращенно шазде) числятся потомки царствовавших шахов. Особенно много их оставили бесчисленные сыновья и внуки Фатх-Али-шаха. В Керманшахе живут [170] потомки Имад-уд-Доулэ, из которых по богатству имеют особенное значение следующие его дети: старший сын Муртез-Гули-мирза-Мусавер-ус-Солтанэ, восьмидесяти лет, отличающийся своим богатством, но весь преданный личной довольно пустой жизни, крайне редко выходящий из эндеруна. У него два сына: Музафер-ус-Солтанэ и Афхам-ус-Солтанэ, из которых первый пользуется большим влиянием и хорошею репутациею.

Второму сыну Имад-уд-Доулэ — 60 лет. Он председатель купеческого суда. Третьему сыну, Мухташем-ус-Солтанэ, 50 лет и это наиболее влиятельный из всех шазде. С ним должны считаться губернаторы, так как, благодаря уму и щедрости, он пользуется большим авторитетом. Четвертый сын Имад-уд-Доулэ, Салар-Низам, заведует пороховыми складами и отличается скромностью и симпатичностью.

Городское дворянство.

Очень многие помещики и родовые начальники разных, по преимуществу, кочевников-курдов: Гулькеров (Кяльхор), Зянгене, Гульбаи и Гуран, живут оседло в Керманшахе. Самые знатные и влиятельные фамилии следующие: а) род Захир-уль-Мулька, состоящий из 30 семейств, имеющих около 500 семей крепостных и 50 всадников, владеющий 20 имениями, обильными водами и большими табачными плантациями, дающими в год более 8.000 пудов табаку (30.000 туманов чистого дохода). Плантациями управляет Гаджи Ибрагим-хан. б) Род Саремэ-низама очень популярный и уважаемый, владеющий 15 имениями и имеющий 40 всадников, в) Род Гульхерский — Гаджи-заде из 30-40 семейств, которым принадлежит половина земель таифэ-Гульхер: Галэ-Шахин, Систан, Дире и пр. и владеющим многими лавками в Керманшахе.

Городское духовенство.

Принадлежит к трем родам. Первая и главенствующая фамилия — это потомки Багира-Бебехани, поселившегося в Керманшахе во времена Надир-шаха — состоящая ныне из 100 человек. Начальник духовенства и главное духовное лицо города Имам-Джумэ-ага-Абдула является старшим представителем этого рода. Второй род происходит от аги Мамеда-Джафера; главными представителями этой фамилии являются ага [171] Абуль-Гасим-Раис-уль-Улема, помощник Имама-Джумэ; ага Хаджи и ага Али-Джан. Последние отличаются большими познаниями, но вследствие своей честности и бедности терпят большую нужду. Третий род — потомки аги Мамед-Салиха — старшего — ничем особенно не отличается. Наконец, существуют еще две фамилии духовенства: одна из потомков аги Абдул-Самама, выходцы из Турции, из Керкука; представитель этого рода, Шейх-Ади, человек очень благочестивый и честный; другая фамилия — род аги Мамед-Мехди.

Купцы.

Все знатное купечество Керманшаха — иногородцы: исфаганцы, тавризцы, тегеранцы и багдадцы, поселившиеся с основания города. Гаджи Сеид Габибулла и Гаджи Сеид-Абдулла, два брата, начали с маленького, а теперь они очень богаты и имеют сношения с Лондоном. Состояние их 200.000 туманов и 50 имений в окрестностях Керманшаха. Не менее богат Гаджи Малек-Мамед, а также Гаджи Мамед-Али, известные под названием Араба и Ажата, торгующие с Багдадом, Рештом и Хамаданом, имеющие солидный капитал и много поместий. Затем назвать можно еще следующих лиц: Гаджи-Мамед-Али-Кули, уроженца Исфагана, торгующего с Бомбеем. Он живот обыкновенно в Кербеля и только в течение пяти месяцев находится в Корманшахе; Гаджи-Али-Мамед получает из Багдада и Хамадана ежегодно 5-6 тысяч вьюков товаров. Гаджн-Мамед-Таги-старший, торгующий с Тавризом, Рештом и Багдадом; Холу-оглы, торгующий шелком и сукном; ага Сеид Мир, представитель известной персидской компании Шеркете-Ушуми, торгующий с Тегераном и Тавризом, но известный главным образом своею деятельностью по учету векселей.

Купеческое сословие в Персии является самым влиятельным и пользуется благосклонным вниманием правительства. Перс в душе — торговец, а торговое дело крайне уважаемое занятие, как средство к богатству. Иностранные купцы — желанные гости, за ними ухаживают.

Город Керманшах.

Керманшах существовал в глубокой древности, но лежал к востоку от нынешнего города, на самом берегу р. Карасу. [172] Около двухсот лет тому назад, во время разыгравшейся сильной чумной эпидемии, испуганное народонаселение разбежалось.

Однако, один из предприимчивых предков Захир-уль-Мулька основал новый город, который стал разростаться во времена Фатх-Али-шаха, когда старший сын его, будучи назначен Керманшаханским генерал-губернатором, украсил его дворцом и несколькими правительственными зданиями.

Современный Керманшах лежит на холмистой зеленеющей равнине, окруженной громадными горами, даже летом покрытыми вечным снегом. В городе 25.000 семейств или 150.000 жителей. Население его крайне смешанное. Тут живут: персы, курды (кяльхоры, занджины, сенджабы, гураны), армяне, турки и евреи. Еще в начале прошлого столетия население города равнялось всего 10.000 человек, но слава о дешевизне жизни в городе, а главное его торговое значение, привлекли много пришельцев, по преимуществу тавризцев и исфаганцев, которые захватили всю торговлю в свои руки. Местное же население не отличается предприимчивостью.

Не смотря на скученность домов, волнообразно поднимающиеся и спускающиеся улицы производят красивое впечатление, тем более, что они содержатся крайне чисто, что необычайно для персидского города.

Город Керманшах лежит на реке Эюбе-Шуран, берущей свое начало у подножья так называемой Белой горы, находящейся в двух форсаках к югу от города. Речка орошает все сады и огороды Керманшаха и наполняет все местные бассейны; оросив затем несколько деревень, она впадает в Карасу. Вода Эюбе-Шуран грязная и тяжелая для питья. Кроме этой речки в городе имеются каналы: Бенд-Керкуки Гаджи-Сеид-Али, Мехди-хан, До-Донг, Доулет-хан и ага Хаджи.

Лучшим украшением Керманшаха является площадь — майдан-топханэ, имеющая 120 сажен в длину и 80 в ширину. Она расположена к востоку от губернаторского дворца, главный подъезд которого выходит на нее. Кругом майдана лавки торговцев всевозможными товарами. Две старинные, с дула заряжающиеся. пушки служат для производства сигнальных выстрелов в полдень. На площади есть, конечно, и Нагар-ханэ, где восточная музыка ежедневно играет вечернюю зорю. Кроме того на майдане находятся два амбара-арсенала, где хранятся [173] старинные пушки и разного рода снаряды к 2 семисантиметровым орудиям Ухациуса и к двум десятисантиметровым медным пушкам. Лафеты всех этих орудий разбиты.

На площади же высятся отделение шахиншахского банка и телеграф.

В праздники на этой площади устраиваются фейерверки, крайне любимое персами зрелище. В этом очевидно сказывается культ огня их предков.

В Керманшахе, кроме майдана топханэ, еще две площади. Одна служит для торга животными. За каждую совершенную сделку губернатор получает (дых-ек): с лошади 8 кранов, с коровы и осла 4 крана, а с овцы по 10 шай. На другой площади продается зерновой фураж 32 и всякие сырые сельскохозяйственные продукты. С каждого вьюка поступает в пользу губернатора но 2 шай. На предметы первой необходимости стояли следующие цены: харвар пшеницы или ячменя — 35 кранов; батман масла — 9 кран; батман мяса: летом — 3 крана, а осенью 4,5. Курица 1-2 крана. Уголь и дрова (каштановые) привозятся из Дешта и продаются по два крана за ослиный вьюк. Фрукты доставляются из пригородных садов. Лес, доски и деревянные изделия идут из Туи-Серкана. Обе площади принадлежат правительству, которое отдает их в аренду частным лицам. В Керманшахе 15 мечетей. Лучшая из них, Хаджи-Халиля, расположена на улице Ездицэ у ворот Гебр-ага. Тут совершал публичный намаз ага-шейх-Мамед-Гуссейн, отличавшийся особенным благочестием. Другая мечеть Аллау-ханэ построена более ста лет назад. Первая, еще более древняя, воздвигнута полтораста лет назад. Затем обращают на себя внимание следующие мечети: аги Мамеда-Мешеди, принца Эмад-ус-Доулэ, Джиомэ на майдане топханэ, Яеваба, Кивекешп на базаре, Мирзи-Гесама, Шефи-хана, построенная при основании нового Керманшаха в Феиз-Аббаде, аги Сед-Али и Моталэд-Доулэ и др. Все мечети по преимуществу содержатся на счет принадлежащих им и отдаваемых в аренду лавок и бань. [174]

Что же касается бань 33, то в Керманшахе их тридцать две. Некоторые исключительно мужские, а некоторые попеременно мужские и женские. Особенно дают доход бани во время прохода паломников. Лучшие бани следующие: Сарэ-Гебр-ага, Имамэ-Джомэ, Аллаф-ханэ, Нур-Эддин, Горбах, Гурки, Топханэ, Мулла-Баши, Зекки-хан, Мустафи-Гули-хан и др. Кроме того всякий, кто имеет в Керманшахе колодезь, имеет и баню для Эндеруна. Во всех городских общественных банях вода проточная.

Как и во всех персидских городах, самою оживленною частью Керманшаха являются базары, которых несколько. Два самых больших принадлежали внуку Фатх-Али-шаха, Эмад-уд-Доулэ. Теперь доход с них в размере 2.500 туманов в год поступает в распоряжение губернатора и идет на благотворительность и устройство тазийе, частью же на содержание мечетей. Оба этих базара заняты торговцами безасов (материи). Третий базар находится главною своею частью в восточном квартале города, проходит затем через площадь топханэ (артилерийскую) и кончается в западной окраине Керманшаха. Персидские базары ничто иное, как сводчатые крытые улицы, соединенные проходами. Улицы эти освещаются круглыми отверстиями для света, сделанными в сводах. По сторонам этих крытых проходов помещаются лавки, расположенные обыкновенно по роду торговли: тут же харчевни и пекарни 34. Охранение и наблюдение за [175] порядком на базарах находится в руках «даруге», базарного пристава. Главная его обязанность охрана лавок ночью. В случае, если совершается кража, то на даруге лежит удовлетворение из своих средств потерпевшего. Для окарауливания базаров, в распоряжении даруге находится стража в 30 человек, из которых 20 «гезмэ» — собственно являются сторожами, а 10 патрулируют по базару для наблюдения за исправным исполнением обязанностей «гезмэ». За свою должность даруге платит губернатору 2.500 туманов в год и за это получает право сбора налога: 1) с каждой лавки по 25 шай в месяц; 2) с каждого каравансарая по пяти туманов в год; 3) с красильных заводов 35, как [176] городских, так и находящихся в окрестности, смотря по доходности каждого; 4) с каждого огорода — по 7 шай с каждого заработанного тумана, и 5) сбора штрафных денег с тяжущихся на базарах.

Ближайшим помощником губернатора по управлению городом является «фаррашбаши» (полицмейстер). В большинстве случаев эта должность наследственная и откупная. За исполнение своих обязанностей керманшахский фаррашбаши платил губернатору 2.500 туманов, а затем был полным хозяином всех доходов, но в последнее время появилось во многих городах новшество — пропорциональное деление доходов. У керманшахского фаррашбаши пять наибов (пристава) и 40 фаррашей. Три пристава заведуют кварталами, а два являются начальниками двадцати фаррашей каждый, т. е. смены, заступающей на дежурство. Поступающие доходы делятся таким образом: с тумана идет 40% губернатору, 20% фаррашбаши, 20 фаррашу, 10 наибу и 10 дежурному. С каждого заключаемого за какой нибудь поступок в тюрьму взыскивают 12 1/2 кранов, кроме других пишкешей, а кто попадает в заключение самому фаррашбаши, то это удовольствие стоит 10-100 туманов, кроме всяких подачек фаррашам.

Керманшах делится на три квартала: 1) Фейз-аббад, аристократическую часть города, населенную дворянами, богатыми купцами и главными духовными лицами; 2) Мейдан-Мулла-Аббас-Гули и 3) Бозробоч. Каждым кварталом управляет староста — «кетхуда». Самым значительным кварталом, составляющим большую половину города, является Бозробоч, наследственный кетхуда которого, Эмин-уль-Мамалик, возлагает исполнительную часть на своего заместителя, которому и платит за это с каждых десяти туманов дохода — пять кранов. Кетхуда получает очень большой доход: каждый из жителей квартала должен дать ему взятку — за торговую сделку, за свадьбу, похороны и т. д.; кроме того накануне науруза всякий, смотря по состоянию, должен при слать какой-нибудь подарок: чаю, сахару, парчи, сукна, табаку, масла и т. п. Если случится в квартале тяжба, то прежде, чем идти на разбирательство к губернатору, надо заплатить «проходное» кетхуде. В противном случае грозят штрафы и страшные неприятности. Конечно, за свою должность кетхуда платит губернатору, но и за погашением этого расхода он получает не менее тысячи туманов в месяц. В квартал [177] Майдан-Мулла-Аббас-Гули входят доходные статьи: ворота мечетские, Гэбр-ага и Шеб-базар. Но главную прибыль кетхуде доставляют населяющие квартал торговцы и маслоделы, люди маленькие, с которых можно взять сколько угодно «воздушных доходов» (персидский термин взятки). Наименее доходен квартал Фейз-аббад, который населяют по преимуществу люди сильные, с которых произвольно многого не возьмешь.

Каждый кетхуда получает от правительства 100 туманов жалованья на содержание ночных сторожей. На нем, как и на даруге, лежит ответственность за ночные кражи, но ответственность эта чисто фиктивная. Если потерпевший человек бедный и без связей обратится к кетхуде с заявлением о совершенной у него краже, то ему говорят: «кража ваша — дело домашнее; приведите вашу жену или дочь (взрослую), и мы отыщем вора». Тогда жалобщик, испугавшись оборота дела, спешит отказаться от своего заявления. Но власть ему говорит: «вы отказываетесь от заявления — значит кражи не было. Вы солгали и присуждаетесь к штрафу за беспокойство».Потерпевший спешит уплатить, радуясь, что избавился от позора, так как обыкновенно доставляемые к начальству жены и дочери подвергаются бесчестью.

Самым важным источником дохода кетхуды являются публичные женщины. Каждая должна ему платить от 5 до 10 туманов в месяц, иначе ей грозить арест на улице и захват имущества. Замужние женщины, имеющие романы, также очень доходная статья. За ними тайно следит кетхуда, ловит на месте преступления у любовника и предъявляет требование уплаты штрафа. Боясь открытия тайны мужу, уличенная, конечно, готова отдать все свое имущество. Если кетхуда с кем нибудь во вражде, главным образом вследствие неуплаты взятки, то он задерживает на улице жену врага, обвиняет в проституции или прелюбодеянии. Тогда бедная женщина отдает также все свои наличные деньги и драгоценности, дабы избавиться от позора.

Керманшах находится на высоте 5.000 футов: поэтому климат его прохладный с резкими переменами: днем очень жарко, ночью же, даже летом, приходится спать под одеялом.

В тридцати шести верстах к востоку от города тянется скалистый горный кряж с превышением 1.500 ф. над равниной; на скалах в некоторых местах видны следы клинообразных надписей, сделанных, как утверждают, при Дарии. [178]

________________________

VI.

Булуки и магалы.

Провинция Керманшахан делится на булуки и магалы, т. е. на области или уезды, которых семнадцать. Разница между первыми и вторыми заключается в том, что магалами управляют по премуществу наследственные наибы-эль-хукумэ, т. е. вице-губернаторы, из персидского чванства именующие себя губернаторами.

1) Булук Керманшах или Кессевер состоит из 40-50 деревень, окружающих город и принадлежащих дворянам, населяющим его. Деревни, расположенные преимущественно по течению р. Карасу, являются как бы амбаром Керманшаха и снабжают его пшеницею, ячменем, саманом, овощами, молочными продуктами и живностью. В этих деревнях насчитывается около 2.200 дворов жителей разных племен по преимуществу шиитов. Каждое семейство держит не менее 20 годов скота.

Булук примыкает с севера к булуку Зир-Дербенд, с запада к булуку Серабэ-Нелуфер, с юга к городам Таге-Бостан и Эмрулэ, и с востока к булуку Дару.

2) Булук Дару или Аборин примыкает к предыдущему с востока и лежит по обе стороны Багдадской дороги. Он орошается речками Кэм-Ассиаб, Гаджи-Аббад, Равенд, Херсял, Шиан и многими родниками. В состав его входит 56 деревень с ].800 дворами. Наиболее крупные поселения: Тусорхэк (100 дв.), Дехкэдэ-Лорха (100 дворов), Генджур-Оля (40 дворов), Гемшэ (40 дв.), Джамшуран (40 дв.). Население — шииты; занимается земледелием (пшеница и ячмень), скотоводством и немного огородничеством. Булук платит 1.000 туманов малиата.

3) Магал или вернее маленькое губернаторство Кенгевер находится на крайнем востоке Керманшахана, примыкая к губернаторству Хамадан и персидскому Курдистану. Резиденция хана, исполняющего вместе с тем обязанности областного начальника, городок Кенгевер расположен на скате горы, отличается очень красивым местоположением и здоровым климатом. Как в каждом персидском городке, и в Кенгевере имеется довольно значительный базар, несколько каравансараев, есть бани и мечети. Между каравансараями отличается один старинной постройки времени Шах-Аббаса. Достопримечательность городка — развалины, остаток древних дворцов с водопроводом. [179]

Магал населен по преимуществу курдами, племен Кизиль (800 домов) и Авшар (10.000 домов). Сведении о них не имеется.

С запада к Кенгеверу примыкает булук Дару. Сам город Кенгевер (около 400 домов) имеет некоторое торговое значении, будучи расположенным в узле путей на Керманшах, Туи-Серкан и Нехавенд.

О магале Кенгевер сведений по персидским источникам очень мало; почти все изложенное взято из труда К. Максимовича-Васильковского:

4) Булук Сунгур-Кольяи лежит к северу от булука Дару, примыкая к р. Гаверуду, и провинции Арделан. Булук этот состоит из 129 деревень, населенных разными курдскими племенами (шииты, суниты и али-аллахи 36). Деревни, лежащие в горах, занимаются по преимуществу скотоводством, садоводством, а также сеют ячмень и пшеницу. Население же долин разводит, хлопок, рис, тыкву, клещевину и мак.

5) Булук Хода-Бенделу примыкает с севера к булукам Дару и Кенгевер и лежит западнее Сунгур-Кольяи. В нем очень много воды, садов (миндаль) и плодородных полей, на которых возделываются пшеница, ячмень и рис. Климат прохладный, так как почти все деревни, в числе 15 (400 домов), лежат в горах. Оседлое население отличается гостеприимством и добрым нравом.

6) Булук Мианэ (Бала) — Дербенд лежит к северу от булука Керманшах и имеет в длину 1 1/2 фарсака, а в ширину один фарсак; состоит из 27 небольших деревушек, составляющих, в общем, 510 дворов. Посевы булука орошаются водою речек Разовер и Поште-Дербенда. С востока магал этот примыкает к горе Эмрулэ, а с севера к горам Белудж, которые отделяют его от Поште-Дербенда. Главное занятие жителей земледелие и скотоводство; сеют пшеницу, ячмень и рис. [180]

7) Булук Поште (Зир) — Дербенд-Билевар лежит к северу от Керманшаха и Мианэ-Дербенда и тянется на 7 фарсаков в длину и на 2 в ширину. Состоит из 33 деревень, всего из 2.000 дворов. Население занимается по преимуществу возделыванием хлопка, клещевины и особенно риса. Последний скупается жителями Кольяи, Кяндулэ, Курдистана и Сунгура. Булук орошается речками: Галиан, Шах-Гуссейн (Розавер), Би-Ахвян и многими родниками.

К булуку примыкают: с севера и востока Кольяи, с запада Курдистан, с юга Мианэ-Дербенд.

8) Булук Серабе Нилуфяр лежит к западу от Керманшаха и находится между булуками Мианэ-Дербенд и Махидешт. Булук делится на три магала: собственно Серабе-Нилуфяр, Сивенан и Хошинан; всего в трех магалах около тридцати деревень. Серабе-Нилуфяр орошается речкою того же имени; деревни Хошинана и Сивенана — речкою Серабе-Шелле. Все деревни занимаются возделыванием риса, которого собирается в год более 1.000 халваров. Деревни Серабе-Нилуфяра принадлежат, имаму Джумэ.

9) Магал Махидешт лежит по обе стороны Багдадской дороги к западу от г. Керманшаха, тянется в длину на 20 фарсаков, при ширине в два, и насчитывает в своем составе 200 деревень, всего от 4.000 до 5.000 домов разнородного населения, являющегося обладателем 100.000 овец, 20.000 голов крупного рогатого скота и 200 кобылиц.

Почва булука очень плодородна и родит прекрасную пшеницу, халвар которой ценится на 4-5 кранов дороже родящейся в другой местности. Причина плодородия Махидешта кроется главным обратом в обильном орошении. Кроме реки Мяреку, образующейся из массы родников около д. Фируз-Аббада и впадающей в горько-соленую реку Карасу, в булуке множество речек и родников.

Булук платит правительству 3.000 туманов малиата и является амбаром города Керманшаха.

10) Булук Хулилан с востока ограничен р. Аббе-Мирек, с запада горами Османвянд, с севера магалом Махидешт, а с юга Луристаном. Население булука полукочевое племя Хулилан, которое составляло целое племя при Лутф-Али-хане, но разделилось после его смерти между его двенадцатью сыновьями. В настоящее время хулиланцы опять соединились в две группы [181] под главенством Гуссейн-Кули-хана и Махмуд-хана, двух более сильных сыновей Лутф-Али-хана. Так как вице-губернаторская власть в булуке Хулилан наследственная, то Керманшаханский губернатор передает ее попеременно каждому из двух братьев. Когда вице-губернаторствует Гуссейн-Кули-хан, то подвластные ему кочевники грабят и притесняют племена Махмуд-хана, и наоборот. В Зердлале, в пяти фарсаках от Хулилана, имеется громадный лес. Тут кочевники выжигают уголь и возят его для продажи в Керманшах. На обширных пастбищах, которые большею частью сдают в аренду другим иллатам (Зулэ, Джомур, Торкашвянд, Зянганэ и др.), разводят хулиланцы овец (3.000) рогатый скот (1.000) и лошадей (200 маток). Затем население занимается хлебопашеством, возделывая пшеницу, ячмень, бобы, мак, кукурузу и рис. Не малый доход извлекают кочевники и из разбоя.

Хулиланцы живут в 500 черных палатках, платят 2.200 туманов малиата и выставляют 100 вооруженных пехотинцев и 50 всадников. По религии кочевники эти али-аллахи.

11) Булук и городок Херсин (Хорзин) находятся в восьми форсаках к юго-востоку от Керманшаха, в горах. Городок состоит из 400 дворов, а булук из 26 деревень. Жители по преимуществу занимаются садоводством и в особенности разводят прекрасные орехи, славящиеся на всю округу. Затем многие идут в фарраши к высокопоставленным лицам. Таким образом в одном Тегеране служит около 3.000 человек херсинцев.

Малиата булук платит 3.000 туманов и выставляет 50 вооруженных всадников.

12) Булук Чамчемал лежит к югу от р. Абе-Гамас, между булуками Дару и Херсином и состоит из 28 деревень, из которых наибольшие: Бисутунь (100 домов), Абе-Борик (150 д.), Джейхун-Абад (100 дв.), Тагир-Абад (50 дв.). Галье-Гассан хан (50 д.) и др. Население, шииты и али-аллахи, по преимуществу занимается земледелием, возделывая пшеницу, ячмень и рис.

13) Магал Товялляли находится в 3-х фарсаках от города и состоит всего из 4-х деревень (150 домов), расположенных на речке Хезер-Зенде и возделывающих рис. Точное местоположение магала не могло быть определено, так как, [182] вероятно, значится еще и под другим названием. Магал платить. 1.200 тум. малиата.

14) Магал Керинд или Гуран лежит на Кериндском плоскогории и его западных склонах, по преимуществу к северу от Багдадской дороги, примыкая с востока к магалу Махидешт, с запада к магалам Зохаб и Сярре-Поль. Населяют его кочевники, по преимуществу курды-Гураны, о которых будет сказано в своем месте.

Главный городок магала — Керинд, с многочисленными садами и каналами и десятью большими каравансараями, отличается своим прекрасным климатом.

15) Магал Зохаб или Гурету находится западнее предыдущего и к северу от Багдадской дороги. Его населяют курды кочевники. Крепостца-городок Зохаб имел очень большое значение во время турецко-персидских войн, но сейчас находится в самом жалком состоянии.

16) Магал Сярре-Поль примыкает с севера к магалу Зохаб, с востока к Керинду, а с запада к Кэср-Ширину и тянется по преимуществу по течению р. Эльвенда, следовательно к югу от Багдадской дороги.

В городке или, вернее, в селении-крепостце Сярре-Поль имеются глинобитные казармы, где помещается обыкновенно 50 сарбазов, 10 пушек и склад ружей. Тут находится телеграфная станция.

17) Магал Кэср-Ширин (т. е. сладкий замок) является самым западным и пограничным с Турциею уездом Керманшахана. В селении того же имени — развалины древнего дворца Хосроя. Все постройки были сделаны очень основательно и остатки их до сих пор поражают своею грандиозностью. В настоящее время Кеср-Ширин небольшая четырехугольная крепостца с кирпичными стенами. Внутри ее дворец — зимняя резиденция Керманшаханского губернатора.

Ф. Чернозубов.

(Продолжение следует)


Комментарии

30. Подробности см. Известия штаба Кавказского военного округа 1911 г., № 33. Ф. Чернозубов. Арделян, стр. 29.

31. Все описываемое в настоящем очерке относится к 1905 году. Поэтому многие из перечисленных здесь лиц, конечно, умерли. Что касается нравов и обычаев, то революция затронула их только слегка.

32. Корм дли лошадей, катеров и ослов — ячмень, юнджа и саман. Ячмень перед дачею обыкновенно смачивается водою, чтобы лошадь легче могла его прожевать. Юнджа это клевер или трилистник, даваемый животным только в сухом виде и смешанным с саманом, т. е. соломенною (пшеничной) мякиною. Недели две в году, весною, лошадям дают свежую траву, и в это время избегают ездить галопом, веря, что от травы у лошади слабеют ноги. Суточная казенная дача фуража: 1 батман ячменя, батмана юнджи и 2 батмана саману.

33. Баня служит местом самого приятного времяпрепровождения для персов; наполнены они бывают обыкновенно по пятницам, так как «под пятницу считается очень полезным пресыщаться гаремными наслаждениями». Баню очень легко узнать, так как на двери ее непременно нарисованы «Лев и Солнце». Отперев дверь, надо опуститься по лестнице вниз, чтобы попасть в предбанник, служащий для раздевания. Сняв одежду и покрыв себя красною с синими полосами простынею, переходят в соседнюю комнату, где ложатся на пол и отдают себя в руки банщика; последний начинает прежде всего поливать своего клиента горячею водою, которую черпает из куба, находящегося посреди комнаты. После этого паренья банщик начинает удалять при помощи особой мази волоса с тела, а голову и бороду покрывать особою рыжею краскою — хенною. Этой же краскою окрашиваются ладони, подошвы и ногти для предохранения от пота. После этой операции тело снова поливают горячею водою, а грязь очищается куском пемзы; тело разминается, натирается мылом, которое смывается горячею водою. Процедура заканчивается купаньем в бассейне, после чего тело обертывается в две сухие полосатые простыни и купавшийся отдыхает, покуривая кальян. Посещение бани недоступно европейцу, одно присутствие которого оскверняет это место и всех находящихся тут правоверных.

34. Хлеб. Печется двух сортов — лаваш и чурек и приготовляется обыкновенно в пекарнях на базаре. Пекарня — это тесная каморка с улеобразною азиатскою печью с отверстием вверху и лежанкою по сторонам. Пшеничное тесто для лавашей ставится не на дрождях, а на кусочке прокислого, может быть вчерашнего, еще сырого или даже успевшего за неделю высохнуть теста, разбавленного водою. Из приготовленной таким образом квашни пекарь отрывает ком теста и, прикрепив его с одного конца к плоской, обыкновенно довольно грязной, подушечке, за другой — растягивает и плющит рукою в продолговатую тонкую лепешку огромного размера, которую на той же подушечке всовывает в печное отверстие и затем прикладывает или, вернее, прилепляет к внутренней стенки печи, предварительно потопленной в надлежащей степени можжевеловыми дровами; подушечка быстро отнимается и через минуту лаваш готов. В быстрых руках пекаря работа горит, и народ тут же покупает эти, всегда свежие, обыкновенно горячие лепешки на вес, по мелочам или оптом.

Тут же печется и персидский чурек (буквально — хлеб), т. е. круглая с дырочками в тесте лепешка в треть дюйма толщиною. Армянский чурек — овальная лепешка в аршин длиною и в два-три дюйма толщиною, рубчатая на поверхности. Грузинский чурек ближе подходит к персидскому, но рыбообразной формы. Вкус каждого из этих трех чуреков совершенно разный.

Кроме вышеописанного лаваша существует еще особый сорт его — камешковый, так как его пекут на мелких раскаленных камешках. Это кусочек пшеничного хлеба, немного толще наших блинов, который служит салфеткою и ложкою для супа, так как им черпают из миски суп и накрошенные в него кусочки того же лаваша.

35. Красильня. Служит для окрашивания миткаля, а также местной грубой пряжи в цвета при помощи растительных красок. На первом плане для этого служат индиго (синяя) и эсфрек (желтая). Мастерская — грязная, тесная комнатка с глиняным полом и такою же печью в виде лежанки, отапливаемой снизу дровами, в которую вмазан котел. Процедура приготовления синей краски и окрашивания в ней материи такова: тщательно измельченный деревянным пестиком индиго разводится водою в маленьком котелке и выливается в большой котел, но так как, сам по себе, индиго держался бы на материи непрочно, то для укрепления окраски к нему прибавляется еще «ешхор-тог» (это ноздреватая масса грязного цвета, добываемая из травянистого растения «тог»), и для брожения немного изюма. На восьмой день в котел опускается миткаль, затем выжимают и развешивают его для просушки на жердях, нередко перекидываемых для этого с одной стороны улицы на другую, тут же перед мастерскою (Огородников, стр. 231).

36. Али-Аллахи. Ортодоксы-шииты те, которые со времен Али до двенадцатого потомка Аль-Мегди, держатся наследственного исповедания, не отстраняясь ни вправо, ни влево от учения, переданного им но наследству их имамом. Но среди шиитов много таких, которые называются вообще меляхидэ, т. е. отступники от догматов ислама. Некоторые остановились на обоготворении Али, другие на Зейде, брате Али-Бакыре, третьи на Измаиле, сыне Джафера и т. д. Эбедийе, али-аллахи, али-илахи, это та секта, которая признает Али за воплощение божества. Про них рассказывают массу разного вздора, обвиняя в устройстве особого рода радений и т. д.; но этому нельзя верить.

Текст воспроизведен по изданию: Страна Льва и Солнца. Общий обзор и границы // Военный сборник, № 9. 1913

© текст - Чернозубов Ф. 1913
© сетевая версия - Тhietmar. 2022
©
OCR - Иванов А. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1913