-

Знатный пленник.

(Из дела Тургайского областного архива за 1759 г. № 45.)

В 1754 году на Оренбургскую линию выбежал из Киргизской степи Персианин, называвший себя сыном персидского хана Ибрагима, хотя никто ему в этом не поверил, чем более еще, что в свое отечество воротиться он не пожелал, а изъявил желание остаться в России и, под именем Лукьяна Иванова, добровольно принял христианскую веру, за что и был награжден чином прапорщика и зачислен на жительство в Ставропольское Калмыцкое войско; а как он о себе ничего особенного не рассказывал и прав на прежнюю свою знатность не предъявлял, то на него особенного внимания не обратили и о нем, конечно, скоро забыли.

Прошло лет пять или шесть после этого времени. Вдруг, в Августе 1759 г., Оренбургская губернская канцелярия получила из Коллегии Иностранных дел отношение, в коем сообщалось, что Астраханский губернатор генерал-майор Жилин представил в эту коллегию два с переводами Персидские письма, полученные им, чрез нашего консула в Персии, ассесора Петра Чекалевского, от Рященского (от г. Рящи) командира Незер-Али-хана-Зенда; одно из писем было адресовано к нему, Жилину, другое к жившему в России брату этого хана, вышедшему будто бы из Туркменского плена, Шудже-Эддин-хану.

В письмах своих, как к Астраханскому губернатору, так и к своему брату, Незер-Али, между прочим, писал о каком-то возмутителе Магомет-Хасан-хан-Каджаре и о своем брате Персидском сердаре Шейх-Али-хане. Первый из них (судя по письмам, приблизительно, в 1751 или 1752 гг.), захватив под власть свою несколько Персидских полков и «овладевши всеми городами, искал себе полной государственной власти». С этою целию он подступил под город Шираз, чтобы взять его, но был разбит отборной Персидской ратью, посланной на [311] выручку под начальством Шейх-Али-хана. С небольшим числом приверженцев Магомет «ретировался» в Мизандран, где успел собрать до 12-ти тысяч Хорасанских Курдов и Кукленцев-Текеев (Текинцев) с Ямудцами (Туркмены-Иомуды), с которыми потом перешел в Астрабад, предавая по пути своем все огню и мечу.

«Его священное высочество (т. е. шах Персидский), подобный Соломону и высокомочием равный Джамшиду» для искоренения этого зла, следом за ним отправил своего сердаря Шейх-Али с храбрым войском. По дороге народ, крайне притесненный поборами и грабежными действиями Магомета, изъявлял полнейшую покорность своему законному повелителю. Под Астрабадом, между городами Атрежем и Кульбитом, две враждебные армии сошлись. В первое сражение перевес остался недоказанным. На другой день, при вновь возобновившихся действиях, бунтовщики, непривычные к стойкости и дисциплине, когда «Персидское войско пошло на саблях», не выдержали сильного натиска и бежали. Часть их была «порублена», некоторые взяты в плен, а сам предводитель их Магомет-Хасан был убит во время сражения и «гордая голова его представлена к высочайшему двору». Сердар вступил в г. Астрабад, «который в протекции сему ж превечному двору достался». И тем, «хвала Всевышнему Богу, по высокой его милости все злодеи и неприятель искоренены, беспокойства пресечены, и раненое государство досталось его священнейшему высочеству».

После этого Незер-Али-хан, по повелению шаха, был отправлен «для учреждения» Гилянской провинции, где, по прибытии в г. Рящь, получил «от высокостепенного и высокознатного двоюродного брата» своего Шуджа-Эдин-хана-Зенда, родного брата покойного хана Мухамет-Зенда, письмо, коим последний уведомлял его, что «он, из плена от казацких (Т. е. Киргизских. Туземцы называют Киргиз-кайсаков, как и они сами себя, казаками.) рук высвободясь, пришел в Россию и поныне там обретается». «А понеже между обоими высокими державами (т. е. между Россией и Персией) состоит священная дружба», то Незер-Али-хан и просил Астраханского губернатора «справиться о состоянии и обстоятельствах» его брата, «разведав о нем подлинно, где он, в чьих руках и какой выкуп за него надобен», уведомить его, чтобы тогда прислать ему «выкуп, сколько бы ни потребовали».

Начались, конечно, розыски, которые и конце концов привели к тому, что виновник затеянной переписки оказался никто иной, как зачисленный в 1759 г. в Ставропольское казачье войско, выбежавший из Киргизской степи Персианин, носивший христианское имя Лукьяна Иванова. Он был уроженец Хамаданской губернии, города Пери, коим [312] управлял отец его Ибрагим-хан-Моад-ханов, убитый назад тому двадцать лет на войне против Лезгинцев. Настоящее же, т. е. Персидское, имя его было Сожадым-хан (В подлинном Персидском письме также значилось имя его Сожадым; в Русском же переводе оно, видимо, по неразборчивости оригинала, переиначено в Шуджа-Эдин.). Во время возмущения Магомет-Каджара (лет с восемь назад), он с Персидским войском ходил под г. Астрабад и по «выгнании» оттуда Туркмен-мятежников, когда они рассеялись по окрестным провинциям, послан был в провинцию Кульбат, где те же туркмены успели захватить его в плен и продержали у себя три месяца, а потом за двенадцать лошадей продали в Киргиз-Кайсаки, у коих он, пробыв более года, наконец, выбежал на Оренбургскую линию. На допросе в Оренбургской губернской канцелярии Сожадым подтвердил также, что Магомед-хан ему родной брат, а упоминаемые в письме к нему Шейх-Али и Незер-Али, дети Айнал-хана, и еще Керим-хан, сын Агал-хана, доводятся ему двоюродными братьями, происходящими от одной фамилии Зенда.

Так как не было никакого сомнения в действительности его происхождения, то Государственная Коллегия Иностранных дел предписала Оренбургской губернской канцелярии освободить его, и выдав ему «на проезд и платье 20 рублей» и «на две подводы» с указными прогонами подорожную, отправить его в Астрахань, с капралом из Ставропольского гарнизона, «приказав оным капралу и солдату, будучи в пути, за ним пристойным образом смотреть, чтоб он куда-либо уйти и скрыться не мог, однако, при всем том поступать с ним не только для его иностранства, но и по его обер-офицерскому чину с подобающею честью и ласково, не чиня ему ни малейшей обиды».

В Феврале 1760 года Сожадым-хан был отправлен сначала в Астрахань, а потом в свое отечество, где, надо думать он уже долее не исповедывал христианскую веру.

Любопытно было бы знать, что за возмущение было произведено Магомет-Хасан-Каджаром и в какое именно время?

Сообщил П. Юдин.

Текст воспроизведен по изданию: Знатный пленник // Русский архиве. № 11. 1896