Генве, Ельтона и Вудруфа, 1742-1744 г.

Изложив, в XI томе, № 2, Морского Сборника 1854 года, путешествия Англичан и Голландцев по Каспийскому морю, предшествовавшие собственно гидрографическим работам на этом море, начатым уже при Петре Великом, и описанным в статье, напечатанной в X ч. Записок Гидрографического Департамента, предлагаю здесь еще следующие «Плавания по Каспийскому морю Англичан: Генве, Ельтона и Вудруфа, в 1742-44 годах», из которых, также как и из предшествующих, все непосредственно относящееся до гидрографии, уже извлечено мною, в разных моих статьях о Каспийском море, печатавшихся в Записках Гидрографического Департамента (томы III-X) и в Морском Сборнике (т. II №№ 1, 2 и 7, т. IV № 9, т. V № 1), в первых преимущественно гидрографического, во вторых исторического содержания. Здесь же предлагаю полное извлечение всего, до мореплавания относящегося, из вышеозначенных плаваний Генве, Ельтона и Вудруфа, по запискам Генве, содержащим в себе, кроме гидрографических примечаний, много весьма важного, по предметам истории вообще истории географии. Плавания эти, совершались при одном из могущественнейших Шахов Персии, Надир-Шахе, встревожившем тогда наше правительство, опытами заводимого им флота, и в замечательнейшую для физической истории эпоху Каспия, когда уровень его, повсюду и значительно возвышался, как свидетельствуют об этом Генве и Вудруф, путешествия которых здесь предлагаются; как [269] подтверждают это другие, современные им путешественники по берегам этого моря, и гидрографические памятники, карты и лоции указанные мною в статье, «Об изменениях уровня Каспийского моря» (Зап. Гидр. Деп. т. VI). Настоящее описание показывает, между прочим и то, как честно поступали у нас Англичане, выхлопотавшие себе право транзитной торговли, и помогавшие Персиянам, во вражде их с нами. Все та же система завоеваний, ослаблением дружественной нации, посредством услуг, оказываемых слабейшим врагам ее; силою они приобрели влияние в Индии и Китае, как неправедно всегда жили так и теперь живут... Здесь, также, как и в предшествовавшей статье (Морск. Сборн. 1854 г. т. XI, № 2), предлагаю не полный перевод книги, по величине ее огромной (до 1000 стр. в 4 д.), в настоящее время и неинтересной, а только изложение содержания оной, обращая внимание на предметы наиболее замечательные в историческом отношении этого вечно загадочного моря, с целию облегчить труды будущих изыскателей, отстраняя от них чтение всего сочинения в настоящее время уже почти ненужного, по крайней мере относительно Каспийского моря. А. Соколов.

Капитан Ельтон (Elton), находясь в Русской службе, был употребляем при укреплении пограничной Оренбургской линии, где пробыл 4 года, хорошо ознакомился с местностью того края, и решил, что единственный, удобный путь для торговли с Среднею Азиею, лежит чрез Каспийское море. Возвратясь в Петербург в 1738 году, он вышел в отставку, и вошел в доверенность у факторов английской купеческой компании торговли с Россиею, бывших в Петербурге, которые исходатайствовали у нашего правительства дозволение на торговлю с Персиею чрез [270] Каспийское море, чего доселе, со времени исхода шестнадцатого века (1580 года) иностранцам не дозволялось; эти факторы, снабдили его несколькими товарами, и в сопровождении Шотландца, Мунго Грима, отправили его в Астрахань, в следующем 1739 году.

Намерение Ельтона и его товарища, в начале было следовать из Астрахани в Хиву и Бухару, и уже из Бухары в Персию; однако ж, по прибытии в Астрахань, хотя они имели случай ехать в Хиву, на отправлявшемся к Тюк-Карагану судне, но услышав о многих затруднениях пути, и между прочим о впадении Персиян в ту сторону, которое попрепятствовало бы им из Бухары следовать в Персию, они переменили свое решение, и отправились прямо в Персию. Для переезда им служило казенное судно, которым командовал мичман. 3-го Июня, они вышли из Ярки (Ярковское устье) и после четырнадцатидневного плавания прибыли в Ензили (на южном берегу моря), а на другой день, перейдя мель (bar), вошли в залив. Здесь, хорошо принятые, они получили от местного правителя право я обещание покровительства торговли, как в самой Персии, так и чрез Персию, с землями лежащими на восток, даже до Индии, и Ельтон, оставя Грима в Гиляни, возвратился в Астрахань, откуда прибыл в Петербург в Январе 1740 года. Он представил своему министру в Англии, вероятно по мимо посылавших его купцов, записку, в которой, раскрывая богатство Персии шелком, и потребность жителей в бумажных изделиях, особенно рекомендовал для торговли город Мешед (в котором однако же не был), тогда главный в Персии, будто бы представляющий средоточие всей торговли той страны и удобство распространить оную на Бухару и другие соседние земли, богатые разными произведениями, населенные миллионами жителей. Он [271] предлагал вести торговлю чрез Россию и Каспийское море; строить свои суда; товары посылать в Астрабадский залив, откуда идет дорога в Мешед; в Мешеде основать контору, а в Реште ее отделение, и пр. Несмотря на возражения Ост-Индской и Турецкой компаний, боявшихся подрыва, особенно последней, новая компания «Русско-Персидская» была утверждена Парламентом, и в 1742 году прибыли в Гилян первые английские факторы: Джемс Броун, Мартин Ван, Мироп и Ричард Майльдеры, с значительным количеством товаров. Вслед за ними, в том же году, отправился и сам Ельтон, на построенном в Казани судне, под начальством Вудруфа, тоже с значительным количеством товаров.

Будучи в Гиляни, Ельтон, поссорившись с нашим Консулом, Араповым, вздумал вступить, в службу Шаха-Надира, которому он обязался строить суда на Европейский образец. Известие об этом очень смутило компанию и обратило на себя внимание нашего правительства. Вступивший тогда в службу компании, и прибывший, в 1743 году в Петербург, Джонс Генве (Jonas Hanway), был послан по этому случаю в Персию. Ему мы обязаны, как за описание его собственного путешествия, так и за сохраненные им отрывки из журналов Капитана Вудруфа и других, о которых будет сказано далее (An historical account of the British trade over the Caspian Sea, etc. by Jonas Hanway. London. 1762 г. 2 части, in-quarto. Третие издание, исправленное.).

Генве отправился из С. Петербурга 10-го Сентября, послав наперед, назначенные с ним товары. Прибыв к Царицыну, он отсюда пошел Волгою, на нанятых лодках, и достиг Астрахани 19-го Октября.

Он говорит, что город Астрахань расположен [272] на острове Долгом, имеет около 2 1/2 миль окружности а включая предместия, до 5; обведен кирпичною, полуразрушенною стеною, и для защиты своей имеет на соседних степях множество небольших батарей, выстроенных из опасения приступа Надир-Шаха. Строения города деревянные, по большей части бедные. Жителей считается до 70000, в числе которых много Татар и Армян, есть несколько Персиян и Индейцев; гарнизон города состоит из 6 лучших в России полков. Губернатором в то время был известный наш историк и географ, Василий Никитич Татищев. Кругом города, милях в двух от него, множество виноградников и садов, в которых произрастают в изобилии: яблоки, груши, сливы и пр.; также все огородные растения, известные в Англии, кроме картофеля, цветной капусты и артишоков; почва солонцеватая, но чрезвычайно плодородная. В окрестностях множество всякого рода дичи. Рыболовства очень обширно и часть его, с недавнего времени присвоена правительством. За 10 миль от Астрахани лежит остров Башмаковка (Bosmakoff), куда свозится соль, добываемая в 12 милях на восток от него г соли добывается ежегодно по нескольку миллионов пудов, и она развозится отсюда по всей России, продаваясь на месте по 3 к. за пуд, а далее по 15. Торговля Астрахани очень значительна, хотя много упала от смут в Персии, частых возмущений и наглостей Татар. Прежде она производилась с Хивою и Бухарою, но ныне ограничивается только Персиею. При Астрахани до 38 судов, от 60 до 100 ластов; часть этих судов принадлежит правительству. Они управляются мичманами, и служат для перевоза товаров, по назначенной таксе (В то время, по военным соображениям, все коммерческие суда были отобраны, из опасения от нападении на них подданных Надир-Шаха, и отпускались только вооруженные, под начальством назначаемых от правительства офицеров, как об этом упоминает далее и сам Генве.). Незадолго прежде, Русские купцы [273] пользовались большими выгодами, производя запрещенную, но допускаемую местным начальством, торговлю хлебом, который вывозили в Персию, и нанимались у Персиян для перевоза провизий из Гиляна в Баку и Дербент; но когда открылись неприязненные замыслы Шаха-Надира, то все коммерские суда были забраны правительством и посылались только под военным флагом; по смерти Надира, суда были опять возвращены купечеству. Русские отправляют в Персию: красные сафьяны, полотняные и шерстяные изделия; и Европейские мануфактурные изделия; из Персии получают: рис, бумагу, разные ткани, частию аптекарские припасы, и особенно шелк сырец. В Кизляр и Терки (Городок, бывший в устьях Терека; но потом смытый.) возят провизию; из Хивы привозили: золото, бумагу, мерлушки, и проч. Доходы города простираются от 140000 до 160000 или до 33500 ф. с., главнейше доставляемые от рыболовства и соли.

Таяние снегов весною и возвышение воды осенью от дождей, заражая воздух, производят болезни, развитию которых также способствует неумеренное употребление фруктов. Капитан Вудруф сказывал, что с конца Июля до начала Октября, город часто бывает посещаем саранчою (locusts), которая появляется в таком множестве, что помрачает воздух, и, опускаясь на сады, все пожирает, не смотря на принимаемые предосторожности: всевозможный шум и дым.

Наконец Генве замечает, что Русские очень неумеренны на пирах, и любят брать взятки; последнее будто бы так вкоренилось, что производится открыто, без всякого лицемерия, и это, по мнению нашего автора, [274] гораздо лучше чем в Европе, где тоже самое делается, только скрытно. Из многих мест путешествия видно, что плавание по Волге подвергалось грабежам Калмыков.

Широту Астрахани, Генве полагает 47°.

В Астрахани Генве пробыл 15 дней, в ожидании приезда из Персии Капитана Вудруфа, по прибытии которого вышел отсюда в море 8 Ноября; останавливался у острова Седлистова, для прописки паспорта, и потом благополучно прибыл в Ярки, где, к великому своему удовольствию, пересел на английский корабль, именуемый, Empress of Russia.

О Волге Генве говорит, что ее течение, в обыкновенную пору не более 1 мили, а в разлив до 3; полая вода начинается с Марта и возвышается до конца Июня, с которого времени быстро начинает упадать; у Астрахани она возвышается до 7 и 8 ф., у Царицына до 20, у Казани еще выше; река вскрывается у Астрахани в конце Марта, а выше ее, позже. Плавание по Волге очень трудно, для судов сидящих в воде более 5 ф.; но в весеннее время, бывает способно и для судов большого углубления.

12-го Ноября прибыл ожидаемый груз. Астраханский губернатор требовал от Генве ручательства, что ни один из подданных Великобритании, не вступит в службу Персидского Шаха: он поручился. 19-го Ноября, когда Генве думал отправиться в море, после продолжительных холодов при северо-западном ветре, вода замерзла; на другой день, нагонною водою, разломало лед, и возвысило воду на баре до 9 футов. 22-го снялось. 3-го Декабря пришли в Лангерудский залив. Здесь Генве встретился с Ельтоном, который занимался постройкою корабля для Шаха.

Мы возвратимся для рассказа о путешествии Ельтона [275] и Вудруфа, согласно с отрывками из журнала сего последнего, предлагаемого Г. Генве.

Вудруф отправился из Москвы 10-го Ноября 1740 года. 27-го Декабря прибыл в Казань, куда Ельтон приехал еще прежде. Здесь они нашли значительное Адмиралтейство, которое, по случаю угрожавшей войны с Надир Шахом, было деятельно занято постройками: на стапелях достроивались пять легких ботов (fly boats), около 250 тоннов каждый, пять шмаков (smacks), по 180 тоннов, и пять малых дамшкоутов (damscoots), по 25 тоннов. Леса для судна, заказанного Англичанами, уже приготовлялись, а Января 15-го 174-1 года, был заложен коль этого судна, длиною в 65 футов. Окончание постройки предоставлено Вудруфу, а Ельтон отправился в С. Петербург, для принятия товаров. 30-го Мая, судно, хотя не совсем конченное, было спущено, и отведено за три мили от места постройки, в самую Волгу; ибо вода упадала чрезвычайно быстро и угрожала обмелением речки, у которой стояло Адмиралтейство. Октября 20-го прибыл Ельтон, с значительным грузом товаров; но как было уже поздно, то они решились здесь зимовать, выведя суда за 10 верст ниже Казани. Между тем в Казань прибыл Капитан Блер, строить другое судно для Каспийской торговли. 25-го Апреля (1742 г.) река совсем очистилась. Получив известие о короновании Императрицы Елисаветы Петровны, заложенное судно наименовано в честь ее «Елисаветою». Вудруфов корабль был вооружен 6-ю трехфунтовыми пушками, с переборками на случай абордажа (Close quarters — по английскому морскому словарю Фалконера — «перегородки, служащие убежищем для подвергающихся абордажу; известные, крепкие, деревянные барьеры, простирающиеся поперег на купеческих судах (на палубе?) в разных местах, и служащие убежищем в случае, когда судно абордировано, и для того снабженные отверстиями, через которые стреляют мелким оружием, чрез что судовой экипаж защищается, нанося вред неприятелю; они также бывают снабжаемы ящиками, поставленными на палубе, наполненными порохом, старыми гвоздями, и проч., которыми могут бросать во всякое время из-за своих перегородок на нападающих». Далее рассказывается пример, как английское купеческое судно, 16 пушечное, снабженное такими переборками, успешно защищалось, отразив, с большею потерею у противников, нападение трех французских судов, атаковывавших его в продолжение двух суток, с малыми промежутками, из которых судов, два были 12 пушечные и одно 8-пушечное.) и имел 8 весел. В полном грузу он [276] сидел 8 1/2 футов. При нем находились три гребные судна: шестнадцати-весельный барказ в 10 тоннов, шлюпка в 5 тоннов и ял шестивесельный. В Астрахань они прибыли 23-го Мая. Здесь они не могли собрать никаких сведений о море, по которому предстояло им плавать, потому что Русские мореплаватели, употреблявшие плоскодонные суда, знали только пути вдоль берегов, и то плохо. Уверясь однако ж в безопасности от разбоев, ибо Русские отняли у Калмыков их большие суда, а Туркмены плавали вне обыкновенного пути к Гиляни, Англичане запаслись Петровскою картою этого моря, и со всеми предосторожностями, кидая лот днем через полчаса, а ночью через четверть, отправились в море, мимо Четырех бугров, пройдя которые, отпустили лоцмана. 20-го Июня был сильный, южный ветр, которым оторвало их барказ с бакштова. На другой день они обошли о. Жилой, и как тихие W и SW ветры, не допустили их до Ензили, а пресная вода была на исходе, то 27-го, стали на якорь вблизи города Мешедисера (на южном берегу), который был виден с вершины мачты, с глубины 10 сажен. Спустив бот они поплыли к востоку, и проплыв 3 лиги (Далее будем встречать и лиги и мили; первые по 20 в градусе, вторые, должно полагать итальянские, но 60 в градусе; ибо собственно английские, в некоторых местах поименованы.) (leagues), [277] достигли города. Здесь, сперва захваченные народом, как пленники, они были вежливо приняты местным чиновником, и когда объяснились кто они, и зачем пришли, то им предложили ехать в Бальфруш, к губернатору провинции, Магомед-Хану. Губернатор их принял очень ласково, приказал дать воду из лучшего источника, и снабдил паспортом. Возвратясь на судно, они узнали, что на берегу есть другая деревня, Финиканор, где и наливались водою. О береге Вудруф замечает, что он очень высок, а за ним лежат озера стоячей, соленой воды, и лесистые болота (вероятно камыши); маленькая речка впадает в море подле Мешедисера, а другая падала прежде у Финиканора, но устье ее запружено по следующему случаю: лет 8 назад прибыло сюда множество Русских и Туркмен, на большом судне, захваченном ими в устье Волги. Они имели с собою 6 небольших пушек и множество снарядов. Цель их была разграбить окрестности и основать здесь себе пристанище. Персияне запрудили устье реки и потом напали врасплох на своих гостей: многих перебили и переранили, а остальные, надеявшиеся достигнуть своего судна рекою, были остановлены плотиною и захвачены в плен. Русские вступили в службу Персиян, а Туркмены были избиты,

5-го Июля, Англичане отправились в Гилян; но за противным ветром были принуждены зайти в Лангерудский залив, в самом ковше (cove) которого увидели судно, и подойдя к нему стали на якорь, на 7 саженях. 13-го, с легким OSO ветром, пришли на Ензилинский рейд. Здесь, мелководие бара принудило их выгружать товары на Персидских лодках, отвозя их в Перибазар и оттуда в Решт. Рейд совершенно открытый для северных ветров; вход с рейда в Ензилинский залив, идет узким проливом около 1 1/2 [278] миль длиною; самый залив имеет около 3 лиг Пространства. Там стояли Русские суда. Узкая речка протекает сюда от Перибазара на протяжении около 2-х миль. Курс по заливу SOtS1/2S. 28-го выгрузились и подрядились у Персиян отвезти груз пшена в Дербент. Русский консул казался очень недовольным Англичанами, и заставил Русских моряков подписать какую-то неизвестную им бумагу (Нельзя не заметить этой, постоянной вражды Русских к Англичанам, которая заметна и далее: в Дербенте, какой-то Русский чиновник, зная о неприязненных намерениях Шаха против России, уверил местного Хана, что прибывший Англичанин Вудруф, Русский подданный, провинившийся пред ним, и тот отколотил его палками, так жестоко, что «полуживого» отвезли на корабль. Хан, за это был лишен своего места и имущества «даже до последней рубашки», и получив триста ударов по спине и по пятам, на коленях просил прощения у Вудруфа». Да еще потом ему «вырвали ноздри, отрезали уши, и поставили под виселицу у взморья, на все время пребывания здесь Англичан» — и образованные английские купцы, кажется не поморщились от такого варварства. О Русском чиновнике, хотя и говорят, будто он смирился, и просил извинения; однако ж личного извинения от него не было.). В Дербент Англичане прибыли после 12-ти дневного плавания, и по причине сильного буруна не могли съехать на берег до 14-го Сентября. Русские и Армянские, здешние купцы, как соперники, сердились за это вмешательство Англичан в Персидскую службу, и Русский консул в Дербенте обещал жаловаться на них нашему правительству. 17-го Сентября, когда Вудруф съехал на берег, встреченный прикащиком при провианте Гуссейн-Али-Беком, Русским Секретарем (Secretary), переводчиком и многими знатными особами, без всякой причины был жестоко отколочен палками, и полуживой отвезен на судно. Когда Гуссейн-бек узнал, что Вудруф не Русский подданный, то приезжал просить извинения за свой поступок. Ельтон, принявший команду, послал своего переводчика к Надир-Шаху, домогаясь о [279] своих делах и жалуясь на поступок с Вудруфом. 30-го Сентября Англичане отправились в Лангеруд, и прибыли туда чрез 9 дней. Нагрузясь снова, 7-го Декабря, после весьма дурного перехода, во время которого потеряли плехтовый якорь, опять пришли на Дербентский рейд. Гуссейн-Али-бек, лишенный места и всего имущества, даже до платья, и получивший триста ударов по спине и попятам, на коленях просил прощения у Вудруфа, сказывая что был обманут Русским секретарем, который, уверив что Вудруф Русский подданный, провинившийся пред ним, требовал такого жестокого наказания. Новый чиновник был очень ласков и предупредителен. Они не успели еще выгрузиться, как подул свежий ветр от NNO, канат швартового якоря лопнул, и их понесло к берегу; опасаясь довериться последнему, остававшемуся у них якорю, они отрубили остаток порвавшегося каната, и с большим трудом, помощию фор-марселя и фор-стеньги-стакселя, заворотив судно, миновали буруны; потом поставили грот, зарифленный двумя рифами, который скоро изорвался: но как они были уже в открытом море, то убрали фок, и остались под грот-стеньги-стакселем.

Чрез двое суток ветер утих и перешел к S; тогда они воротились на рейд, где увидели два Русские судна, выкинутые на берег. В продолжение перегрузки было два нападения на них от Лезгинов, от которых они легко отбились, и на будущее время вытребовали у Губернатора охранный конвой. Между тем, возвратившийся из стана Шаха-Надира, бывшего за 10 лиг от Дербента, переводчик привез известие, что Ельтон получил чрезвычайную милость от Шаха. 16-го Января 1743 года возвратился (Не упоминается, когда они поехали туда.) и сам Ельтон, совершенно [280] преобразованный в Персиянина, одеждою, подаренною ему Шахом: на чалме (turban) у него был сверток бумаги, на котором изъяснялась дарованная милость Шаха. Кроме этого, Ельтон получил в подарок 500 крон (crowns), а его переводчик 100. Дальнейшим изъявлением Шахского расположения к Англичанам было то, что оскорбившему их Гуссейн-Али-Беку, вырвали ноздри, отрезали уши, и поставили его под виселицу у взморья, на все время пребывания здесь Англичан.

Русский секретарь тоже смирился, принужденный просить прощения в своей жестокости. Он прислал Ельтону в подарок фруктов и вина, и просил позволения самому приехать на судно, для извинений в своей несправедливости; но «мы избавили его от этого труда, снявшись с якоря, прежде чем посланный, мог воротиться» (Едва ли б избавили, если б дело так именно происходило, а не были уверены они Ханом, будто Русский чиновник просит у них извинения и посылает им вина и фруктов.).

1-го Февраля отправились в Баку, и на пути потеряли ял, 6-го обогнули о. Жилой, намереваясь идти в Бакинский залив; но свежий противный ветер принудил стать на якорь на 9 саженях, в 2 милях от берега, хотя за туманом берегов и не было видно. Свежий NO стащил их судно на 45 саж. глубину, где большое волнение принудило отрубить канат и идти в Лангеруд. 12-го стали на Лангерудском рейде и стояли три дни, в немалой опасности, потому что не могли войдти в бухту; но когда ветер переменился и волнение утихло, то вошли в нее. Здесь получили назначение отвезти груз шелку из Решта в Астрахань. Вудруф между тем обозрел Лангерудский ковш, реку и берег до реки Сефи-Руд, вдоль залива.

Во время пребывания в Лангеруде, Ельтон поехал в Мазандеран, с Персидским офицером, и по [281] возвращении взял к себе корабельного плотника, что возбудило подозрение в Русских. 25-го Марта вышли отсюда; на пути, у Русского берега, были встречены льдами, и в Ярки пришли 18-го Апреля. Выдержав 14 дней карантина, отправились в Астрахань, где салютовали 7 выстрелами. Вудруф представил Астраханскому Губернатору в подарок апельсинов, лимонов, разного рода сухих фруктов и Испаганского вина; все это было немедленно послано ко двору. Здесь он получил от фактории приказание починить судно и следовать в Гилян, с Английскими товарами, тогда Прибывшими в Астрахань. 13-го Мая вышли и 17-го Июня прибыли на Ейзилинский рейд, где выгрузили товары. Здесь Вудруф встретил Капитана Ельтона, который уведомил его, что Шах приказал ему обследовать юго-восточную часть Каспийского моря. В этой новой экспедиции участвовал и сам Ельтон. Так как торговля, в той части куда они шли, была незнакомою для жителей Гилани, то они и не нашли Товаров для отвоза, кроме малого количества, доставленного Ельтоном для пробы. 21-го Июля снялись, а 24-го пришли в Лангеруд, где сел на судно Ельтон. В полдень 31-го снялись отсюда, а 5-го Августа подошли к Астрабадскому заливу, от которого стали за 2 мили севернее. Обозрев Фарватер залива, который найден «очень хорошим», и увидев реку, впадающую в залив с востока, Вудруф, на следующий день отправился на шлюпке вверх по этой реке: при входе в нее глубины только 5 ф., но далее, на расстоянии около 2 миль, нигде не находили менее 20. Жилья не встретили; видели очень много диких буйволов, кабанов, диких коз и следы, казавшиеся следами волков и тигров. Река течет почти по ONO, тихо; около 1/4 мили от устья, вода пресная, но на 18 миль выше, заметили ее солоноватою, что вероятно [282] происходило от морской воды, достигающей сюда чрез болота. По берегам реки растут вяз, береза и ива, обвиваемые виноградными лозами. Проведя часть ночи на берегу реки, были чрезвычайно обеспокоиваемы комарами; и потому, с полуночи отправились обратно, а к полдню пришли в залив. Проходя по заливу, мили за 2 южнее реки, увидели жителей, и после обоюдных опасений и предосторожностей, сошлись с ними, были у них в деревне, лежащей за милю от берега, называемой Кондагазар, и переночевав на своей шлюпке, возвратились на судно, с которым тогда же перешли на «Кондагазарский рейд». 13-го Августа, Ельтон поехал в Астрабад, предварительно снесясь с Губернатором о присылке лошадей. Вудруф выгрузил здесь товар на берег; не без труда однако ж, потому что берег очень отмел; и потом, несколько дней занимался описанием залива и составлением его карты. Между тем от Шаха прибыл Назир-Ага, с приказанием: взяв за лоцманов четырех Огурджинцев (Ogurtjoys — Туркмены восточного берега племени Огурджале), передавшихся Персиянам, и достаточное число солдат, чтобы идти для отыскания удобного места, где бы можно было построить укрепление, на страх и удержание Огурджинцев от набегов.

31-го Августа, Капитан Ельтон и Назир-Ага, взяли 18 солдат и лоцманов на судно, а 1-го Сентября снялись с якоря. 8-го Сентября прибыли к южной оконечности острова Идака, западнейшего из Огурджинских (Ogurtjoys) островов, и обозревали восточный берег его, в продолжение 4 дней. Это длинный, песчаный остров, простирающийся по меридиану; подле него Дервиш, голый остров, лежащий по NO и SW. Лоцмана уверяли, что он некогда был высоким, но теперь низок, «что мы приписывали возвышению воды». Между этих [283] островов есть очень хороший проход, глубиною в три сажени, простирающийся к северу. На Идаке два колодца пресной воды; этот остров обитаем 8 или 10 семьями, с их стадами овец и козлов. Земля производит грубый род винограда, дыни, огурцы, морковь, лук и пр. (Соймонов тоже описывал этот остров плодородным; между тем, как известно, что он бесплоден, и по своему образованию — песчано ракушному, намывному, никогда не мог производить растительности иной кроме камыша и бурьяна.) Жители, по неимению гавани; не держат своих судов, а занимают их у соседей, с острова Нефтяного (Naphtonia). 14-го Сентября снялись с якоря, и пошли вблизи восточного берега острова Нефтяного. Берег здесь высок и трудно доступен; простирается по меридиану, лиг на 6 или на 8; на нем обитает около 36 семей, у которых 28 больших лодок, и много нефтяных колодцев. На восточной стороне есть гавань; с юга к нему прилегают 4 малых островка, между которыми, по сказанию лоцмана, здешнего уроженца, 10 ф. глубины. К востоку — залив, простирающийся до Балханских гор. На Нефтяном много овец, диких козлов, верблюдов и ослов, также превосходная пресная вода — важное преимущество, ибо весь этот берег, кроме здешнего и Идака, имеет воду соленую, или солодковатую; земля плодородна, способна для всякого садоводства (Весьма сомнительно; по крайней мере остров Огурчинский чисто неспособен ни к какой, питательной для человека производительности.). Здесь есть древняя мечеть, в которой жители молятся. Обитатели существуют единственно грабежом берегов Персии.

Надир-Шах обещал забыть их прежние вины, предлагая им поселиться около Астрабадского залива. Они согласились, и некоторое время вели деятельную торговлю нефтью, с Персиянами, Туркменами и [284] кочующими Узбеками; но соскучась этого рода жизнью, собрали довольное число лодок и принялись за грабежи, выбрав Балханы местом главного сборища. Надир-Шах, занятый войною с Моголами, отложил тогда Наказание разбойников; но теперь узнал, что и наказать их трудно, потому что с сухого пути они почти недоступны: земля дика, бесплодна, способна только для жительства Туркмен, и летом здесь нет пресной воды, кроме одного колодца, а зимы в степях чрезвычайно холодны.

15-го Сентября снялись и прошли между Нефтяным и Дервишем: проход не шире полукабельтова. «Этот проход, сказывают, лет за осьмнадцать, можно было переходить в брод; но теперь, в нем везде 10 или 12 футов воды». С востока увидели 14 больших лодок, которые некоторое время гребли к ним, но потом, поставя паруса, пошли кругом песчаной банки, к восточной стороне Нефтяного, «где у них город, с очень хорошею гаванью». Тихий ветер и течение не допускали к преследованию их, и потому стали на якорь, на 7 саженях глубины. В следующий день, с тихим западным ветром, снялись и пошли к острову Дарган, образующему южный край залива, и простирающемуся почти по параллели. Здесь заметили несколько холмов; но жителей нет, земля песчана и бесплодна. Не смотря на то, сказывали им, что тут водятся дикие козлы и олени, которые, по уверению Персиян, довольствуются обильными росами. Продолжая промер, подошли к малому островку, в южной части залива, Дагадау (Dagadaw), где стали на 2 саженях глубины. В следующий день поехали на шлюпке обозреть остров, намереваясь ехать и на твердую землю, за водою. Лоцман привел к двум источникам, около которых были заметны многие следы верблюдов и овец; вода солоновата, ибо весь этот берег Каспия проникнут солью, и [285] только есть два хороших источника, при подошве! Балханов; однако ж Туркмены и стада их довольствуются этою водою. «Я узнал, что за сто лет назад, Оксус вливался в верхнюю часть залива. Как эта река, в летние жары, во многих местах пересыхала, Туркмены вообразили, что заградив ее устье, сохранят ее в верху. Но вышло напротив: вода, не имея проходу через песок, беспрерывно наносимый с степей, иссохла, и едва ли один из ее протоков остается вблизи Каспийского моря».

Кругом Дагадау 2 сажени глубины; вода всегда тиха и чиста. Лоцмана уверяли, что здесь очень много рыбы, и жители, для ловли ее, имеют до 10 лодок в заливе, на полдня пути к северу. Они ловят рыбу не только для себя, но и для продажи Туркменам и кочующим Татарам. «Русские полагают, что здесь, в заливе, есть пучина; но это опровергается Туркменами, которые утверждают, что здесь повсюду ловят рыбу». Общая здесь глубина, по меньшей мере, 8 сажен; но вход очень, узок.

18-го Сентября, продолжая промер залива, увидели, что глубина стала мельче; большая глубина была вблизи о. Даргана, находящегося при подошве Балхана, где, в промежутках, есть малый проход, с глубиною пяти футов. При переходе чрез залив, видели много людей на острову, которые по приближении к ним, подавали сигнал, вскидывая песок на воздух, что издали казалось дымом.

Они начали эти сигналы от взморья и получали ответы на них с восточного конца. Приближаясь к подножию Даргана, видели 14 лодок на якорях, к югу от острова, где есть обширный залив Каспийского моря. Лоцман сказывал, будто при подошве гор глубина пять футов, а к западу постепенно увеличивается до [286] 10, и такая глубина везде, между о. Нефтяным и островами, лежащими от него к югу. В этот день пришли на 9 ф. глубины, и стали при подошве горы. Здесь Капитан Ельтон и Назир-Ага, с вооруженною партиею и лоцманом, поехали искать места для крепости. По отъезде их замечено было лодок, ехавших к западу; но на острову никого не было.

22-го Сентября возвратились обозревавшие Балхан. Они нашли там только одного человека, который был назначен для наблюдения за прибывшими. Жители сперва думали, что судно занесено бурею, и намеревались его ограбить; но заметив, что на нем бьют в барабаны, и по утрам палят из пушек, при том видя как оно смело проходит в узком проливе, между Нефтяным и Дервишем, заключили, что оно послано Шахом для наказания их, почему поспешили отослать свои семейства и стада, — первые на Балхан, а вторые на о. Дарган. Видя Англичан близко острова, они хотели было взять назад свои стада; но большая часть их стад были уже истреблены дикими зверями, также один из пастухов, а другие пастухи умерли, по недостатку воды. — У них было еще 17 лодок, которые находились у берегов Мазандерана и Астрабада, куда они посылали только половину своих лодок, оставляя другую для защиты и местных грабежей. Капитан Ельтон, продолжая обозревать местность, нашел, что все источники ее имеют соленую воду, и хотя есть один с свежею, но за полторы мили и очень мал. О. Дарган найден удобнейшим местом для крепости, как безопаснейший от нападений с берега; а воду нашли возможным доставать с острова Нефтяного, потому что плавание между этих островов совершенно безопасно.

28-го Сентября, имея недостаток в пресной воде, я торопясь отправлением из Гиляни в Россию, [287] оставили дальнейшие розыскания и поспешили в Фарабат, где, 30-го Сентября, высадили «пассажиров», и налившись свежею водою, отправились в Ензили.

Вот все, что сохранил нам Генве из журнала Вудруфа. — Теперь будем следовать за самим Генве.

Он провел с Ельтоном семь дней. Тот был очень занят своим кораблестроением. Он нашел хороший лес в Гиляне и около, и железную руду в Мазандеране; но дороги для перевозу леса были чрезвычайно дурны, а из железа он не мог делать якорей, по неимению мастера; и принужден был отыскивать якоря, какие были потеряны Русскими мореплавателями у здешних берегов. Паруса шили из бумажных тканей; а канаты вили из льну. Главнейший недостаток был в плотниках: у него был один плотник Англичанин, оставшийся из команды Вудруфа, да еще несколько Индейцев и Русских ренегатов. Персияне, принуждаемые к корабельной работе, и часто оставляемые без провизии, убегали: пойманных приколачивали за уши к старнпосту (Очень милостиво. Конечно по настоянию Англичан.). И без того отягощенные налогами, они роптали на новые, требуемые для мореходства, и ничего не смысля в морском деле и замыслах Надира, подозрительно глядели на его «Сарвайера», завидуя его званию; а между тем Надиру были необходимы корабли. Они нужны ему были для защиты своей страны, для торговли, для подвоза провианта своим войскам в Дагестан (в соседство с нашими границами), для наказания Туркмен восточного берега, иначе недоступных как с моря. Он просил корабельных мастеров у Русских; но ему отказали, под предлогом, что своих нет а иностранцами располагать не могут. [288]

Генве привез с соболю на 5 000 фунтов стерлингов шерстяных материй, и не находя для них сбыта в Гиляни, решился ехать в Астрабад, чтобы следовать оттуда в Мешед, согласно с планом торговли, еще в начале представленным от Ельтона. И так, простясь с Ельтоном и пожелав ему успехов, 10-го Декабря Генве снялся с якоря, и 18-го прибыл в Астрабадский залив, «в который река Гургень впадает» (Река эта, впадает в море, выше залива.). Первые расспросы здесь, разочаровали мечты Англичан о удобствах торговли с Мешедом; ибо жители объявили, что по этой дороге отправляются только одни богомольцы, но купцы никогда. Между тем он выгрузил свои товары, и 3-го Января 1744 года прибыл с ними в Астрабад, а его судно отправилось отсюда в Марте месяце. Здесь он был хорошо принят губернатором, Магомед-Замун-Беком, и особенно ласкаем чиновником Назир Агою, первым советником Ельтона для торговли с Мешедом, и Мирзою-Магомед-Хаджи, сборщиком податей. Генве советовали и часто приступали, чтобы он продал на месте часть товаров; но он не согласился, сберегая их для Мешеда. Во время пребывания в Астрабаде, он был беспрерывно посещаем гостями, надоедавшими ему своею докучливостию, невежеством и спорами о религии. Между прочим, он видел двух Русских пленных, участников несчастной экспедиции Бековича, которые однако ж не сообщили ему никаких особенных, неизвестных по другим источникам подробностей, об этом деле. Наконец, после многих хлопот, Генве нанял извощиков до Мешеда, заплатив им по требованию их часть денег, и 14-го числа отправил вперед караван из 10 верблюдов, под прикрытием только [289] двух солдат, потому что губернатор не давал более. Немедленно вслед за этим отрядом и сам Генве хотел ехать, с остальною частию; но уже было поздно. Содержавшийся под присмотром в городе, Магомед-Гассан-бек бежал; набрал толпу Каджаров и Туркмен, обольстив их богатою добычею Английского каравана и Шахской казны в городе; а в подкрепление распустил молву, будто Надир умер; потому без труда и без кровопролития, овладел смущенным городом: губернатор и Назир Ага бежали. Захватив товары, в которых однако ж дал росписку, новый владетель, самого Генве и его свиту, с багажом, оружием и несколькими спрятанными деньгами, выпустил из города. Генве выехал 24-го Января, вместе с Мирзой-Магомед-Хаджи, который обокрал его в первой деревне. Потом Генве поехал в Бальфруш, где правитель Мазандерана, Магомед-Хан, отказал ему в вспомоществовании для дальнейшего путешествия, и сам был принужден бежать от угрожавших ему бунтовщиков. Генве, однако ж, почти насильно последовал за ним, потом отделился, и оставя на дороге свою свиту, 10 Февраля прибыл в Лангеруд, где радушно был встречен Ельтоном, немедленно пославшим за отставшими спутниками Генве, которые один за другим и прибыли. Генве решился ехать к Шаху с жалобою.

Между тем, он здесь получил известие о смерти одного из факторов, в Казбине, на пути в Мешед. «Это был пятый человек, умерший с 1740 года, из 16 Европейцев, занятых Английскою торговлею на Каспийском море».

Ельтон, которому не доставляли нужного числа людей, задумал их вербовать силою. Этот поступок до того раздражил местного начальника, что ожидали от него нападения, и Ельтон поставил у своих дверей [290] две, заряженные картечью пушки. Генве поехал в Решт, где встретил двух Англичан компанейцев, третий был в Мешеде, и трех факторов-миссионеров (Хороши миссионеры!). Русский Консул, Бакунин, желая унизить Англичан, не отвечал на визит Генве три дня. — 26 Февраля, Генве отправился в Казбин, и 20 Марта прибыл в лагерь Надира. Здесь он получил через Министра Иностранных Дел, Мустафу-Хана, повеление настоящему Астрабадскому Хану: возвратить Генве, по прибытии его в Астрабад, все уцелевшее из его имущества, а недостатки доправить на виновных, немедленно. С этим он возвратился в «Иангеруд, куда прибыл 5 Апреля. Тут он узнал, что Шах приказал, чтобы все суда, какие есть у берегов, даже нагруженные товарами и готовые к отплытию в Астрахань, были обращены под перевоз провизии в Балханский залив, где предполагалось строить крепость. Эскадру вверяли Магомед-Хану, «который меньше смыслил в морском деле, чем иной пятилетний мальчик». Генве ожидал прибытия Вудруфа, чтобы на его судне ехать в Астрабад, о не дождавшись его, 1 Мая поехал сухопутно, обыкновенною дорогою, чрез Амуль, Бальфруш, Сари, Ашреф, и прибыл в Астрабад 16 Мая. Астрабад был отнят от бунтовщиков, отрядом в 1500 чел. кавалерии Шаха, при помощи измены Каджаров и бездействия Туркмен. Магомед-Гассан-бек бежал в степь; его соучастники переловлены, казнены, ослеплены или посажены в колодки и, разумеется, ограблены. Завоеватель Бегбут-Хан, и Магомед Гуссейн, отец Астрабадского губернатора, обещали исполнить повеление Шаха, относительно Генве; последний клялся, что заставит уплатить, «хотя бы деньги надобно было вырвать [291] из глотки». Виновные были приведены пред Генве; но уже лишенные всего, они не могли ничего заплатить, кроме ненужной ему их жизни. Медленно и по частям, однако ж он получал уплату, то уцелевшими товарами, то деньгами. Бегбут-Хан предлагал, не угодно ли ему за недоимки взять нескольких женщин? Удивленный Генве отвечал, что торгует только сырым шелком. Его приятель Надир-Ага, рассказал в утешение сказку, как один должник сидел на перекрестке, собирал падающую шерсть с проходящих стад, относил домой, и обещал уплатить долг, когда жена сделает из этой шерсти ковры, а он продаст их.

Между тем в Астрабадский залив пришел Вудруф, и как Балханская экспедиция не была еще окончательно назначена, то Магомед-Гуссейн-Хан позволил Вудруфу сходить в Гилян. Генве отдал на судно собранные им товары и деньги, отсылая их в Гилян, а сам остался в Астрабаде, для окончательных расчетов. 27 Июня Вудруф возвратился в Астрабад. Ельтон, получивший назначение командовать флотом Надира, был очень болен, и звал к себе Генве. Оставя для сбора недоимок переводчика и писца, Генве, с собранными им деньгами, отправился с Вудруфом. Они снялись 3-го Июля и были преследуемы Туркменскими лодками до самого выхода из залива. 6-го стали у Фарабата, а 9-го пришли в Мешедисер, где обменялись салютами с береговою батареею. Течение моря близь берегов замечено западное. На рейде стояло одно Персидское судно и три Русских, все, назначенные для Балханской экспедиции. Здесь сел к ним Ельтон. 23-го пришли в Лангеруд, где узнали, что Шах переменил намерение о походе к Балханам, а собранные суда, приказал послать в Дербент. Корабль Ельтона был уже почти окончен; но затруднялись спуском, [292] по тесноте и мелководию бухты, у которой он строился. Предположено было сделать шлюзы. Между тем слух о Русских пиратах, которые в числе 30 человек, на одном судне, с несколькими пушками, разграбили у Баки Персидские лодки, встревожил Англичан: опасались, чтобы эти, пираты не сожгли нового корабля, и для того сделали бон в гавани. Носились еще слухи, будто из Волги и Яика (Урала) вышло много других подобных судов. 2 Августа Генве снялся с якоря и прибыл к Решту. Здесь Русский консул объявил ему, что в Казбине чума, и что по этому нельзя отпустить Английских купцов в Россию; хотя на самом деле, кроме обыкновенных, климативных болезней, ничего не было. Поэтому Генве, вместо Астрахани решился послать Вудруфа в Астрабад, за остальным деньгами. Сам же он был болен, равно как и большая часть бывших здесь Европейцев. Они поехали в Лангеруд, где Генве уговаривал Ельтона отказаться от компании, которая, чрез его обязательство служить Шаху (Мы видели, что Генве и послан был собственно с этим поручением; но не знаем, отчего так поздно взялся за него; вероятно по тайным наставлениям своей нации.), неминуемо должна будет рушиться. «Полномочие, с которым я приехал сюда, говорил он, было значительно ослаблено завистью и интригами некоторых факторов в Петербурге». Посредничество Генве поссорило его с Ельтоном, и хотя они расстались дружески, но по прибытии к Лагаджан, 16 Августа, куда Генве поехал для поправления здоровья, ибо там климат лучше, он получил письмо от Ельтона, в котором тот «снял с себя маску, и показал себя чернее чем казался. Это подлинное письмо, ясно выказывало его мстительные замыслы». 21-го воротился [293] Вудруф, и привез остальные из отнятых в Астрабаде денег, 9000 крон, что вместе с полученными товарами, составило 85% целого. Эта сумма опять едва не была отнята у Вудруфа разбойниками. Поправясь в здоровье, 1-го Сентября Генве приехал в Решт, и отправясь отсюда 13-го, прибыл 29-го в Ярки (устье Волги). Гилянский консул написал, что в Кашане, откуда будто бы вывезены товары, чума, и потому, а более по политическим видам, Генве назначили 12-недельный карантин, уменьшенный потом на половину. Впрочем, сам Генве, по соизволению губернатора, выдержав недельную обсервацию, отдельно от других, прибыл в Астрахань, и дождался здесь своих товарищей. 22 Ноября он отправился отсюда сухопутно, и 1 Января 1745 года прибыл в С. Петербург.

Между тем поведение Ельтона, и преувеличенные о нем слухи, наиболее распространяемые Русским в Гиляне консулом, весьма тревожили наше правительство, которое настаивало об отозвании Ельтона. Компания предлагала ему хороший пожизненный пенсион и обеспечение на свободный проезд через Россию; но он отклонился от этого, объясняясь, что вступил в службу Шаха, собственно для выгод компании; что Русские консулы делали ему беспрерывные затруднения; что он не ожидал, чтобы его ничтожные услуги, могли так устрашить Россию, которой самой, никакая нация не укоряет, что она содержит в своей службе иностранцев, и наконец обещал, что будет просить увольнения Шаха. Шах объявил (в 1745 году), что он удерживает Ельтона, который кончив один корабль, назначается для строения других. В конце 1746 года, объявлено от нашего Двора запрещение Англичанам торговать чрез Россию. Два английские корабля еще прежде были проданы Русским; остававшиеся в Реште [294] факторы, приехали в Россию на наемном Русском корабле; и пред отъездом были ограблены взбунтовавшимися по смерти Надира Персиянами, почти на 80 000 фунтов стерлингов. Когда Надир был убит, правление захватил его племянник Али-Кули-Хан, который чрез год был ослеплен своим братом Ибрагимом, заступившим его место. За этим последовали другие претенденты и единовластие разделилось. Ельтон пользовался расположением первых преемников Надира; но напоследок был атакован в своем доме, двумя властителями Гиляни, защищался против них один, подобно Карлу XII, но имел неосторожность сдаться на капитуляцию, выговорив себе безопасность жизни и имущества, и по азиатскому обыкновению был предан смерти, в 1751 году. Заступавшийся за него Магомед-Гассан-Хан, казнил его убийц.

Общий результат Английской торговли представляется в следующей таблице:

Генве приложил к своему сочинению журналы: Русского посольства 1746-47 г. от Астрахани до Решта, сухопутно, чрез Дербент, Баку и Шемаху. Английских факторов Джоржа Томпсона и Рейнальда Гогга, в Хиву и Бухару через Оренбург, 1740 г., домогавшихся учредить там торговлю; и Ван Мейропа, [295] через Казбин в Мешед, ездившего тоже по делам торговым; одинаково неуспешные. Описание своего путешествия через Германию и Голландию в Лондон. Историю Персии, с 1687 по 1747 год, занимающую почти всю вторую часть (до 500 стр.) Многие рассуждения о разных предметах в самом путешествии, пропущенные или сокращенные нами, портреты, виды и несколько карт, из которых замечательнейшая Каспийского моря, составлена Капитаном Вудруфом. Теперь приведем рассуждение самого Генве, о возвышении и понижении уровня Каспийского моря.

«Когда Русские начали плавать по Каспию — говорит Генве — т. е. около 1556, они нашли только 5 ф. почти на 9 лиг к S и SO от Четырех бугров. Петр Великий в экспедиции 1722 г., на том же пространстве нашел только 6 ф. глубины; теперь подле Четырех бугров около 12 футов, и отсюда вода начинает быть соленою, а не пресною, как многие воображают. Вода, в продолжении тридцати лет, возвысилась значительно, и затопила Русский берег почти на 20 верст, между Астраханью и устьем Волги, по обе стороны этой реки, по восточную и западную, чрез что прилегающие земли стали очень болотистыми. Море не пощадило и Персидские берега; ибо известно за верное, что в начале этого столетия, земля по Лангеруду реке была почти на 8 англ. миль суха и обитаема. Тем охотнее я этому верю, что вершины некоторых домов еще видны, в нескольких футах под водою. Тоже говорят в Астрабаде, где жители уверяют, что за пятьдесят лет, по заливу могли переходить ослы, а ныне там 2 сажени глубины. Капитан Вудруф слышал тоже в Балханском заливе, так что нет сомнения, что большие реки, каковы Волга, Яик (Урал), Эмба, Самбур (Аму-Дерья?), Кура, Сефит-руд и другие, меньшие, [296] вливают беспредельно много воды, которую солнце не испаряет, и это тревожит береговых жителей.

«Русские утверждают, что в заливе Карабугазском, к северу от Балханского, есть подземный сток, всасывающий в себя приближающиеся лодки; но это совершенно опровергается лоцманами о. Огурчинского, служившими у Вудруфа, которые утверждали, что наибольшая глубина там 8 сажен. Это озеро почти кругло, около 8 лиг в окружности; и как оно изобилует превосходною рыбою, то там постоянно занимаются этим две лодки; следовательно им должна быть известна всякая часть его.

«Здесь есть предание, что воды Каспия возвышаются в продолжение 30-тп лет, а в следующие 30-ть понижаются; но этому нельзя верить. Мне кажется, что тот же закон природы, который производит постоянные изменения, обращая воды в пары, а пары в дождь, град и снег, не только для орошения земли, но и для накопления источников, должен и здесь иметь такое же действие. Кажется, что это Средиземное море, будучи обширным резервуаром в который стекаются реки и ручьи гор, окружающие его, есть также обширный резервуар, Откуда они наполняются водою.

«Я слышал, что доктор Галлей доказал отличными опытами и исчислениями, будто испарение моря, более нежели достаточно для наполнения всех рек втекающих в него. Вероятно, причина по которой воды Каспия теперь стали выше чем во время Петра Великого, есть та, что с того времени здесь были умереннее летние жары, чем прежде, почему и испарение было меньше».

За тем следует Лоция Каспийского моря, напечатанная уже мною, в переводе, в X томе Записок Гидрографического Департамента.

Текст воспроизведен по изданию: Плавания по Каспийскому морю, Генве, Ельтона и Вудруфа, 1742-1744 г. // Морской сборник, № 12. 1855

© текст - ??. 1855
© сетевая версия - Тhietmar. 2022
© OCR - Иванов А. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Морской сборник. 1855