-

Путь от Тегерана в Персидскому заливу.

Поручика Барона фон-дер-Ховена.

Один из наиболее удобных путей к Персидскому заливу лежит от Джульфы через Тегеран на Шустер и может быть разделен на две половины: на дорогу от Джульфы до Тегерана и дорогу от Тегерана к Шустеру, в направлении которой англичане устраивают шоссе и правильное почтово-товарное сообщение.

Главным затруднением для движения сколько-нибудь значительного отряда к югу от Тегерана представляется недостаток воды и сильные летние жары, делающие движения днем почти невозможным. Вообще, начиная от русской границы, удобнее всего производить движение от 4-8 утра и от 5-8 вечера. Джульфа-Тегеранская дорога может быть разделена на три участка, а именно: на легко проходимый даже для обоза — Джульфа-Тавризский, на трудно проходимый для артиллерии — Тавризо-Зенджанский, около 260 верст, и наконец свободно проходимый, за исключением дождливого времени, Зенджано-Тегеранский участок; там от Казвина и теперь существует постоянное колесное движение, вполне возможное и далее к Тавризу, если разработать некоторые места. Наибольших затрат потребуют: хребет Шабли, начинающийся за караван-сараем того же имени, верстах в сорока от Тавриза; в участках между Туркманчаем и Миане, и в особенности между деревнями Серчем и Никпей, где придется во многих местах отступить от ныне существующего караванного пути; то же самое придется сделать и в горах Кафланкуха, начиная с третьей версты за Миане.

Песчаный характер хребтов заставит во многих местах [144] провести дорогу по самому водоразделу, дабы избежать постоянных осыпей. Почти повсеместное отсутствие леса и даже кирпича замедлят работы, если только не будет заранее организован правильный подвоз необходимых строительных материалов, так как даже существующие мосты пришли в полную негодность, причем в полую воду переход в брод не везде возможен для артиллерии — берега рек или глубоко врезываются в почву, или болотисты.

Трудность доставки сохранила во многих деревнях, даже в 5 верстах расположенных от дороги, двух-трех, а местами и четырехлетние избытки урожая; может встретиться лишь недостаток в сене, так как местные жители держат много рогатого скота для удобрения и молока, а также ослов и мулов для перевозки тяжестей. Лошади здесь встречаются преимущественно у зажиточных крестьян, овцы же большими стадами у кочевников. Лошади мелки, хорошей крови, но слишком ранняя работа (садятся на двух и даже полуторагодовалого жеребенка), плохая ковка (подкова мала, и не стесняясь обрубают зацеп, отчего к 8-9 годам стрелка окончательно сгнивает), строгий азиатский мундштук — испортили всем лошадям ноги, а постоянное кутанье в войлок сделали язвы обычным явлением на спинах лошадей. Несмотря на это, последние прекрасно перевозят по горам вьюки в 6-8 пудов со скоростью от 5 до 7 верст в час. Для полевых работ животных почти не употребляют: все полевые работы возделываются руками; причем обильная влага дает урожай в сам 200-300 для каждого посеянного зерна.

Окрестности Туркманчая, Миане, Зенджан и почти весь участок между Зенджаном и Казвином принадлежат к плодороднейшим странам в мире; лёс (осадок неорганической пыли, минеральной) при воде творит чудеса: через 7-9 лет выростают из семечка тенистые плодовые деревья, лишь был бы уход. Не смотря однако же на это, до самого Зенджана встречаешь лишь жалкие садики, не закрывающие даже неприглядного вида глинобитных домиков деревенских жителей, с умыслом выставляющих на показ свое убожество, так [145] как за каждой свободной копейкой зорко следит персидский чиновник; их нашествие хуже татарского погрома, и все крестьяне с завистью смотрят на участь наших татар, и многие из них были бы рады признать себя русскими подданными.

Озлобление против современного правительства усилилось после введения табачной монополии. Влияние Тавризского, а в особенности Карбелахского Муштеида несравненно значительнее власти современного правительства, на что довольно ясно указывает требование духовенства об уничтожении табачной монополии.

В Тавризе по этому поводу произошел довольно курьезный инцидент: бумага с надписью «шахский фирман о табачной монополии» была однажды привязана на шею собаки, пущенной на базар.

Не менее характерный случай произошел с Джехан-шах-ханом, летом в 1892 г. Шахсевенды, как и большинство кочевников, платят весьма незначительную дань шаху, и тегеранское правительство радо воспользоваться всяким предлогом, чтобы обуздать власть их повелителей, с какою целью предписало Зенджанскому губернатору, Ихтишам-ит-Давлэ, передать Джехан-шах-хану приказание явиться в Тегеран. Не ожидая прибытия дивизии Аджюданта-баши, принц Ихтишан-ит-Давлэ с полком пехоты и кавалерии направился лично в кочевью Джехан-шаха-хана; тот выехал к нему на встречу и пригласил его со всею свитою отдохнуть и закусить.

Во время завтрака Ихтишан-ит-Давлэ прочел шахский фирман об арестовании Джехан-шах-хана.

Последний, считая себя оскорбленным за свое же гостеприимство, предложил губернатору немедленно удалиться; когда же Ихтишан-ит-Давлэ ответил, что считает Джехан-шах-хана арестованным, то завязалась перестрелка между свитою губернатора и шахсевендами.

Так как по обыкновению большая часть полка находилась в виду сохранения расходов, в отпуску, то свита губернатора не превышала 400 человек кавалерии и пехоты, вооруженной кремневыми ружьями, и потому не могла устоять против [146] кочевников, из которых большинство было вооружено скорострельными ружьями. Губернатор во время бегства был ранен пулею в ногу и, брошенный своими солдатами, попал в плен. Тем временем Джехан-шах-хан, перерезав телеграф, успел скрыться. Несчастный же принц пробыл три дня в плену, подвергшись всевозможным оскорблениям.

Эти два случая как нельзя более иллюстрируют персидские порядки, особенно рельефно обрисовавшиеся во время холерной эпидемии, когда карантины были сданы на откуп. Народ же и самые власти упорно отрицали существование эпидемии, хотя все, имевшие какую либо возможность, разбегались в горы и по деревням, разнося с собою холеру. Но продолжая уверять даже в самый разгар эпидемии, что число жертв не превышает 16 холерных смертей, персияне всячески старались не доводить об этом до всеобщего сведения. Бегство из города все более и более увеличивалось. По дорогам из Тавриза в окрестности повсюду тянулись караваны лошадей, верблюдов, мулов и ослов; ехали всадники; в тахтаравенах и канджеве (персидские вьючные экипажи) везли женщин и детей. Европейцы, кроме трех четырех, также скрылись.

Удалились и доктора европейцы, убедившиеся, что, оставаясь в городе, они, рискуя своей жизнью, при персидских порядках все равно не будут в состоянии принести существенной пользы населению.

Все эти факты достаточно указывают на слабость и непопулярность персидского правительства, которое не сможет при случае оказать серьезного сопротивления никакому иноземному нашествию и потому при движении через Персию к Персидскому заливу войскам придется иметь дело преимущественно с местными препятствиями, из которых наиболее сериозные встретятся между Тавризом и Зенджаном и между Тегераном и Шустером, начиная от которого Карун судоходен.

От Зенджана до Казвина дорога идет почти сплошным парком и принимает пустынный характер на участке от Казвина до Тегерана. На всем этом протяжении лишь в полую воду могут встретиться затруднения при передвижении артиллерии и [147] обоза. Запас продовольствия в скота встречается в изобилии только до Казвина. Жители менее фанатичны и, как везде, сильно тяготятся персидскими поборами. Повсеместно, не только укрепления, но даже все похожее на армию вполне отсутствует.

В Тегеране трудно рассчитывать на большие запасы продовольствия, благодаря густоте населения и большому количеству проходящих через город караванов; запасов фуража хватает только до весны, а потому лучше организовать подвоз из Зенджана.

От Тегерана до Кума существует и теперь колесная дорога, но недостаток фуража и даже воды может сильно затруднить движение кавалерии.

От Кума на Султан-Абад шоссе, разрабатываемое английскою транспортною компаниею, почти готово.

Ближайшая дорога идет по долине реки Кудже-Джана, между отрогами Серхенда и Ала-Дага на Кягяг; в полую воду этот путь непроходим для полевой артиллерии и для колесного обоза, а потому зимою следует предпочитать путь на Катал.

Главным затруднением на этом участке представляется, кроме продовольствия, необходимость быть постоянно на стороже от набегов местных жителей, при бедности которых грабеж является подспорьем в их существованию.

При движении от Тегерана до Султан-Абада и Кума, на протяжении свыше 100 верст, придется везти с собою не только фураж, но местами и воду, так как летом многие ручейки и арыки высыхают или наполнены вонючею жидкостью.

Персияне твердо верят, что всякая проточная вода, хотя бы толщиною в палец, и стоячая — глубиною в два аршина, не может быть ничем загрязнена, вследствие чего не стесняясь бросают нечистоты в ручеек, где другие совершают священное омовение.

В зимнее и дождливое время невозможно рассчитывать расположиться даже на тесных квартирах — большинство жителей полукочевники.

От Султан-Абада дорога идет на Баруджирд, отстоящий от первого на 55 верст. Вся эта местность хорошо обработана, [148] и потому запасы продовольствия и фуража встречаются в изобилии. Благодаря значительной высоте (около 8,000 ф.), жары в этой местности не так чувствительны.

На этом участке английское шоссе еще не готово, — сделаны лишь трасировка пути и некоторые из мостов.

Участок от Буруджирда до Хоремабада также мало разработан, и может представить серьезные препятствия для движения артиллерии, так как путь от Хоремабада до Дизфуля почти непроходим.

Охранение этой дороги до Хоремабада поручено Саг-вендским лурам, южнее же-Дирик-вендским; Гази-хан последних и его племянник Нимэдер, получая от англичан значительную субсидию, наружно благоволят в последним, надеясь с их помощью отстоять свою независимость.

От Хоремабада до Дизфуля, для охранения разрабатываемого шоссе, англичане устроили через каждые шесть миль охранительные посты; — но сторожевая служба ведется так плохо, что даже самые постройки разрушаются.

Телеграфная линия между Хоремабадом и Дизфулем обыкновенно испорчена. Сообщение поддерживает курьер, проходящий это расстояние в три дня.

Жители Луры до крайности бедны, и сами нуждаются в продовольствии.

Для перехода необходимо захватить из Хоремабада запас провианта и фуража, по крайней мере на неделю, а также взять воды.

В виду того, что разработка шоссе подвигается крайне медленно и ведется скачками, движение даже обоза на вьюках весьма затруднительно, и на протяжении всех 200 верст придется быть все время на стороже от нападения местных луров.

Вообще разработка шоссе от Султан-Абада на Буруджирд и далее в югу представляет значительные технические трудности, настолько увеличившиеся на Дизфульском участке в 200 верст, что пришлось бросить совершенно старый караванный путь и удлинить дорогу на 56 верст. [149]

Шустерский участок в 40 верст значительно проще — он, непосредственно прилегая к реке, дает возможность проложить вдоль ее берега сравнительно легкий путь к югу, очень удобный при обыкновенном маловодий Каруна.

С окончанием Тегеран-Шустерского шоссе, грузы достигали бы из Тегерана в Бушир через 16-20 дней, тогда как теперь они идут от 2 до 3 месяцев.

Стоимость доставки установилась бы определенная. Компания будет взимать не более 10 туманов за халвар, стоющий теперь, смотря по времени года и спроса, от 8 до 20 туманов.

Ветвь от Буруджирда на Испагань готова также лишь на одну треть, и вряд ли будет скоро окончена.

Несмотря на это, английская транспортная компания уже принимает грузы для доставки в порты Персидского залива, и если предположить, что половина экспорта, достигающего 5 миллионов фунтов стерлингов, перейдет в руки английской компании, то, конечно, все затраты, употребленные на шоссе, окупятся в несколько лет, и вся торговля Тавриза перейдет на юг.

Это замечается и теперь: по сведениям английского банка — в 1889 и 90 г.г. прошло через Баязет более 20 тысяч вьюков по 8 пуд. в каждом; в 1891 г. число это сократилось до 17 тысяч, а в 1892 г. до 13 тысяч; то же заметно и в Джульфе, хотя и в меньшей мере, так что можно смело принимать 6,000 вьюков за среднее годовое движение.

Движение же на Астару, несмотря на все неудобства, не уменьшается, и в то время, когда через Транзунд вместо 12-14 тысяч вьюков вывозят едва 10 тысяч, число вьюков, идущих через Ардебиль на Астару из 6 тысяч, провезенных в 1889 г., достигло в 1881 г. 8 тысяч, и только 1892 г. вновь временно совратил провоз, благодаря холере. Это красноречиво указывает на важность разработки прикаспийской дороги через Ардебиль на Астару.

Хотя ввоз из России с 1889 г. упорно колеблется около 60 тыс. фунт. стерлингов, а вывоз из Персии в Россию превосходит 250 тыс. стерлингов, вследствие чего, казалось бы, мы переплачиваем около 200 тыс., но при этом не должно [150] забывать, что те же 200 тыс. нам придется переплатить за продукты южного климата европейским агентам.

Привоз европейских товаров, достигающий 800 тыс., при вывозе, не превосходящем 125 тыс. фунт. стерлингов, указывает лишь на большую энергию и знание дела иностранцев, довольствующихся 15, 10 и менее процентами при отпуске товаров на 18 и даже 23 месяца в кредит, что при отсутствии денег не может не соблазнить персов.

Последняя холерная эпидемия бесспорно выяснит многие особенности персидского рынка, где все слабое, не выдержав торгового застоя, очистит поле деятельности более крупным рынкам.

От Дизфуля до Шустера две дороги: одна северная, идущая на Калэ-Готеван, и другая — круто поворачивающая на юг; обе непроходимы для колесного обоза, в особенности зимой. Местность обработана, но запасы продовольствия и фуража весьма незначительны.

От Шустера Карун доступен для небольших судов, а потому значительная часть товаров отправляется по дороге, пролегающей между Каруном и его рукавом Шетейном; у Бенд-и-Кир, где впадает Диз, дорога переходит на левый берег Каруна и следует вдоль него до пристани Кут-и-Вейс, откуда Карун делается чрезвычайно извилистым, и дорога идет по прямой линии на юго-запад.

На всем участке дорога может быть легко приспособлена в колесному движению. Местность плодородна, но запасы продовольствия незначительны.

Персы предполагают укрепить Ахваз, но, благодаря бесконечным проволочкам персидских канцелярий и отсутствию денег, этому проекту вряд ли суждено осуществиться. Пока туда привезены из Дизфуля по кружной Кирманшахской дороге 9-ти фунтовые пушки, для охранения которых содержится полк пехоты; большинство солдат в отпуску и лишь только две роты расположены в казармах, остальные же стоят лагерем. [151]

Около пристани Буширский купец Гажа-Магомет выстроил каравансарай.

От Ахваза Карун круглый год судоходен для лодок в 60 тонн. Для обхода быстрины Каруна с давних времен был проведен канал на протяжении 50 верст.

В полую воду можно сплавлять барки, начиная от Дизфуля, а летом даже колесный обоз может двигаться по части высохшего ручья Диза от Дизфуля до Бенд, где находится телеграфная станция, охраняемая вооруженною стражею.

На всем этом пространстве сообщение между обоими берегами затруднительно.

Старинный Дизфульский мост неоднократно был разрушаем во время половодия и весьма плохо исправлен.

Мост через Карун в Шустер был разрушен во время наводнения в 1885 году. Это наводнение сильно разорило страну, разрушив Мианский канал, и принудило жителей переселиться в Турцию. Арабистанский губернатор Ихтишам-аз-султанэ в 1886 и 1888 г.г. пробовал чинить мост, но безуспешно, так как все работы разрушались весенним половодием.

Низам-аз-султанэ сделал предложение персидскому правительству перенести из Шустера все управление в Ахваз, занимающий центральное положение между долиною Шатель-Араба на западе, Рам — Хормузан на востоке и Моммеррой — на юге; увеличить гарнизоны Шустера и Ахваза, так как бахтиары настолько могущественны, что английская компания поручила Исфендиар-хану, одному из главарей бахтиар, охранение разработываемой Шустерской дороги.

Морское могущество персов ограничивается одним Персеполисом, капитану которого предписано охранять суда — Сузу в 20 тысяч тонн и Шушан — в 30 тысяч, перевозящие со скоростию 6-8 верст в час товары и пассажиров, не только по Каруну, но иногда по Дизу и Шетейну, что можно заключить по оставляемым на поверхности последнего блесткам нефти.

Англичане, пользуясь дешевизной рабочих рук (20-30 коп. поденщик), работают над улучшением канала, хотя [152] буксирные пароходики компании «Незири» и пароход «Карун», принадлежащий губернатору Мохамеры Шейх-Мизалу, возят барки, поднимающие до 27 тонн. Общий вывоз доходит до 2,000 тонн; преимущественно вывозится рис, оливки, хлопок, сахарный тростник и т. п.

Но главным образом сообщение Ахваза с Мохамерой поддерживает двухпалубный пароход «Блосс», поднимающий 3,000 тонн, с двумя машинами в 50 лошадиных сил каждая; длина парохода 225 фут при ширине в 45 фут.

Французская компания затратила 180,000 туманов для возобновления древней Карунской плотины, в надежде, если это предприятие увенчается успехом, то побережье Каруна обратится в сплошной сад, хотя, нужно заметить, и теперь вывозится из Мохамеры до 80 тысяч тонн фиников, из них 60 тысяч тонн морем. До 7 тысяч тонн пальмового дерева идет на одни ящики. О богатстве этого края можно судить по одному тому, что на десятине земли растет более 100 деревьев, и каждое дерево дает на 2-3 руб. фиников. За последнее время посажено до 60 тысяч новых деревьев. Шейх-Мизал, губернатор Мохамеры, посадил до 30 тысяч деревьев; финиковое дерево дает обыкновенно плоды на 6 году, но полного расцвета достигает лишь на 8 году. Всякий мусульманин считает своим священным долгом посадить хотя одно дерево.

С окончанием шоссе на Тегеран, число земель в Арабистане значительно увеличится и благосостояние жителей страны возрастет.

Но несмотря на дешевизну рабочих рук, благодаря которым верста проведенного шоссе обойдется не более 200 руб., работы идут крайне медленно, и в настоящее время доведены лишь до Хоремабада; но главным препятствием является участок от Хоремабада до Дизфуля.

У Шустера предполагают построить мост на плотах, а в крайности удовольствоваться паромом; мосты или паромы предполагают устроить еще в 2-3 местах, где дорога перерезает Шатейский рукав Каруна. Существенным недостатком [153] дороги является то, что она пойдет по берегу, противоположному пристаням. Вообще, для окончания шоссе потребуется не менее двух лет; теперь же большинство караванов направляется на Амру, что на Тигре; английская же транспортная компания перевозит свои товары от Ахваза на мулах, так как верблюды по грязи скользят и во время дождей непригодны к перевозке тяжестей.

Текст воспроизведен по изданию: Путь от Тегерана в Персидскому заливу // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Выпуск LIV. СПб. 1893