ТУМАНСКИЙ А. Г.

ОТ КАСПИЙСКОГО МОРЯ

К ХОРМУЗСКОМУ ПРОЛИВУ И ОБРАТНО

1894 г.

Нейриз — Бендер Аббас.

30 августа. Из Нейриза выехал в 6 ч. 40 м. утра. Дорога, выйдя из города с северо-восточной стороны, проходит мимо двух скалистых бугров и направляется к г. Мешкун. Местность до самых бугров ровная и имеет слабый наклон к Нейризу. В 7 ч. 20 м. мы подошли к абамбару, стоящему у протекающего возле ручья. В 8 ч. мы достигли подошвы горы и вошли в ущелье, которым дорога идет вплоть до подъема на перевал, который нам предстояло перейти. В 8 ч. 30 м. мы начали подниматься. Самый подъем разработан не так давно Фетх-Али-Ханом и представляет довольно сносный вьючный путь. Дорога разработана мелкими зигзагами, [88] числом около 19. В 9 1/4 ч. мы дошли до высшей точки, где нашли сухой абамбар. Спуск затем небольшой и отлогий. До Хасан Абада дорога идет почти по ровной местности. В Хасан Абад мы приехали в 10 ч. 20 м. Там имеется прекрасный сад и хороший дом, в который нас однако не пустили в виду того, что там пребывал гарем хана. Волей неволей пришлось остановиться у ручья под деревьями возле шатров жителей д. Хасан-Абад. Из Хасан-Абада идет путь на Бешне и далее на Сейид Абад (Сирджан) и Кирман, а также и на Дехча и далее на Иезд.

31 августа. Из Хасан Абада выехали в 6 ч. 40 м. утра. Дорога шла между холмами, оставив вправо мельницу, работающую карызами. Затем немного поднявшись, дорога подходит к громадному, но не трудному спуску, который идет ущельем. Ущелье покрыто мелким лесом бен. В 9 1/2 ч. спуск кончился я мы вышли на обширную равнину. Издали белели обширные площади солончаков, а горизонт был занят синевой Кирманских гор; на юго-востоке равнина сливалась с горизонтом. Далее путь продолжается по равнине и, перевалив невысокую гряду холмов, составляющих окончание (пузе) хребта Чаг Саз, параллельного г. Дейне, с которых мы спустились, подходит к Кетру.

Сел. Кетру, в 200 дворов, некогда было процветавшим пунктом. В настоящее время это жалкое, полуразрушенное селение.

Из Кетру отходит путь на Сирджан (Сейид Абад) и Кирман:

Кетру - Бешне 4
Перпа 6 (пустыня) Хайр Абад 6
Хайр Абад 5    
Сейид Абад 6    
Саадет Абад 6    
Хане Сурх 5    
Мешиз 6    
Миан Кух 4    
Багын 5    
Кирман 6    
Всего 49 фарсахов. Всего 48 фарс. [89]

Из Кетру имеется два пути на Иезд:

Кетру -
Хасан Абад 5
Дехча 3
Гури 3
Чахек 6
Херат 6
Хераверджан 5
Мервбест 5
Хальвенд 20 (пустыня)
Мехриз 8
Иезд 8
Всего 69 фарсахов.
Кетру -
Бешне 5
Рибат Сейид 10 (пустыня).
Хауль 10
Мера 3
Хальвенд 20 (пустыня).
Мехриз 8
Иезд 8
Всего 64 фарсаха.

Из Кетру в Бендер Абас можно проехать и на Дараб и Форг:

Кетру - Путь большею частью горами и, по словам местных жителей, очень трудный.
Шекеру 9
Дараб 8
Дехе Хейр 3
Шейх Обейд Уллах 3 1/2
Рустак 8
Форг 5
Мурз 4
Тенке Заг 5  

и далее тем путем, по которому мы двинулись. В Кетру мы пробыли 1 и 2 сентября, по случаю сильного нездоровья моего спутника, Дадаш Бека.

3 сентября. Из Кетру выступили в 6 1/4 утра; путь направляется на небольшую деревню Садр-Абад. От этой деревни [90] дорога пролегает вдоль хребта Дейно в юго-восточном направлении, минуя небольшую крепостцу у источника Кельэ Кухне. В 10 ч. 5 м. мы достигли с. Везире, где и остановились на привал. Везире — маленькое селение в 18-20 дворов внутри глиняной ограды.

Из Везире вышли в 3 ч. пополудни. Дорога, несколько более уклоняясь к востоку, направляется на оконечность хребта Дейне. Слева от дороги местность покрыта кустарником, хвойное). Приближаясь в речке, кустарник становится гуще и берега речки покрыты им сплошной полосой. К речке мы подошли в 4 ч. 30 м. Она довольно многоводна, шириной сажени в две; но русло наибольших вод саженей 150. Перейдя ее, мы оставили караванную дорогу и отправились через солончак. Солончаки здесь называются кефе. В каждом большом солончаке различают собственно солончак (немекзар), местность покрытую кустарником (джульге) и солончаковую топь (земине суст). Почва кефе местами была очень топкая и в дождливое время года, полагаю, что проехать тем путем, которым мы проехали, невозможно. Проехав кефе, мы в 6 1/2 ч. приехали в Мехляль — небольшую крепостцу, в которую нас не пустили на ночлег, и потому мы расположились вблизи у ручья в сообществе партии сирджанцев, шедшей в Шираз на заработки.

4 сентября. Из Мехляля выступили в 6 ч. 35 м. утра. Скорой иноходью мы направились по дороге в юго-восточном направлении. Через 2 1/2 ч. мы вышли опять на караванную дорогу, с которой сошли, переправившись через р. Рухур. Далее дорога начинает незаметно подниматься и входит в ущелье, покрытое лесом, преобладающим деревом которого — знакомый бен. Там и сям виднелись черные шатры арабов, женщины и дети которых собирали уже поспевшие ягоды бена. Ягода этого дерева кисловатого вкуса, костяшка в зрелом виде имеет тельно розовый цвет, отливающий в менее зрелых в малахитово-зеленоватый. Продолжая подниматься этим ущельем, мы в 11 ч. достигли высшей точки перевала Сере Годаре Себз. Отсюда дорога, резко повернув налево, начинает [91] извилисто спускаться. В 12 1/4 ч. мы свернули с дороги и зашли за ряд невысоких гор к небольшому источнику, расположенному у подошвы г. Соузы. Тут же находился большой сад гранатовых деревьев, где мы и расположились на ночлег. Соседями нашими были арабы племени Лебу Мохаммеди, которые нам оказали радушный прием.

5 сентября. С ночлега поднялись в 6 ч. 55 м. утра и вместе с арабами, которые откочевывали на юг, мы двинулись в путь. Дорога продолжалась тем же ущельем, которым мы двигались вчера. Справа возвышались горы Бекир, изобилующие фигами, виноградом и беном, слева же горы имели вид скалистого хребта без всякой растительности. Горы эти образуют длинный хребет, называемый Гоу Берре. В 8 ч. 10 м. ущелье начинает расширяться, а горы справа от дороги — понижаться. Грунт дороги все время каменистый, так как дорога служит одновременно и руслом временного потока. В 8 1/2 ч. дорога выходит в долину и следует вдоль возвышенностей правой сторомы. В 10 ч. 35 м. мы достигли небольшой деревушки в 5-6 дворов Теле Бар Гах, лежащее у подножья куполообразного холма.

6 сентября. Из Теле Бар Гах выступили в 6 3/4 ч. утра. Дорога идет в том же направлении по той же долине. Слева тянется хребет Гоу Берре, справа от дороги идут ряды параллельных хребтов невысоких возвышенностей, за которыми поднимается отдельно стоящая гора Кухе Джуш. В 1 1/2 ч. дорога проходит через местность, покрытую кустарником, среди которого преобладает хвойный гез и горный миндаль. Далее дорога, пройдя мимо небольшой глиняной крепостцы Хусейн Абад, подходит к водяной мельнице, около которой имеется небольшой бассейн от запруды ручья. Эти бассейны делаются для того, чтобы собрать воду, необходимую для поливки полей, и называются истальх. Затем оставив вправо небольшую деревню Мехрекан, дорога переходит через русло сухого потока и направляется на сел. Хошн-Абад, куда мы приехали в 10 ч. 10 м. В Хошн-Абаде мы впервые увидели пальмовую рощу, хотя отдельные деревья еще видели в Ширазе, Сервистане, [92] Нейризе и Кетру. Начиная отсюда, они являются преобладающим деревом. В Хошн-Абаде оказалось невозможно остановиться, так как селение совсем почти разрушено. Проехав 1/2 в. к востоку, мы остановились в саду Фехр-Абада, маленькой крепостцы, населенной 5-6 семьями. Мужчины встретили нас в полной боевой готовности, вставив уже ружья в бойницы и заперев ворота, но убедившись в наших мирных намерениях, они устроили нам ночлег в саду, где кроме пальм были еще и гранатовые деревья.

7 сентября. Вышли из Ф?хр Абада в 8 1/4 ч. утра в южном направлении, через 1/4 ч. пересекли сухое русло речки и, двигаясь вдоль оросительной канавы вышли, в 6 3/4 ч. на караванную дорогу. Дорога шла вдоль холмов, находящихся справа от дороги. Хребет Гоу Берре заканчивается ущельем, которое он образует с горной группой Кухе Сурх. Это ущелье называется Тенке Дехистан и через него направляется русло сухого потока и, пройдя ущелье, оно соединяется с текущей за ущельем рекой Бешруд. Через это же ущелье проходит ветвь Сирджанской дороги, к которой мы подошли в 7 ч. 35 м. Путь через Дехистанское ущелье проходит через деревни: Кушноу, Хайр-Абад, Багекан, Кехе, Гишкух, Мохамед Абад, Кухе Каун, Аббас Абад.

Далее дорога, пройдя по холмистой местности в 8 1/4 ч., подходит к подножью горы Кухе Сурх и следует руслом сухого потока, направляясь на высокую гору Ванехун. В 9 ч. мы вошли в ущелье, образуемое горою Кухе Сурх и Ванехун. Путь шел руслом горного сухого потока, сплошь устланном каменьями. По этому пути мы едва двигались. Дадаш Бека схватил ужасный припадок лихорадки. Он несчастный вопил и призывал Али и всех имамов. Мы его сняли с лошади и посадили на осла, на котором он едва держался. Несколько раз мы останавливались, чтобы примочить ему голову водой и дать ему передохнуть. Он почти походил на сумашедшего и в горячешном бреду богохульствовал. Жара стояла страшная, усиливаемая раскаленными скалами, которые все более и более стесняли ущелье, поднимаясь почти отвесно по обеим сторонам [93] дороги. Наконец они, как будто, совсем загородили дорогу, оставляя лишь небольшую лазейку в 3-4 саж. шириной. Пробравшись через этот пролом, мы с радостью увидели небольшую струйку свежей воды, которая предвещала близость нашей остановки. В самом деле, через несколько извилин по этому ужасному коридору, сразу открылись влево от дороги стройные ряды высоких пальм селения Ханевар, куда мы доехали в 2 ч. 15 к. пополудни. Ханевар принадлежит уже к типу тропических поселений. Жилища состоят из разбросанных в роще шалашей из финиковых жердей, покрытых пальмовыми листьями. Жители ничем не занимаются кроме присмотра за деревьями, их поливкой и сбора фиников. При помощи обруча, зацепляемого за выступы от обвалившихся листьев, они лазают как обезьяны по этим деревьям. Отсутствие стариков, поразившее меня — они объяснили родовыми распрями, сопровождаемыми частыми убийствами. В особенности у них сильны кровавые счеты с жителями с. Кушноу, лежащего за ущельем Тенке Дехистан. Женщины пользуются большой свободой.

8 сентября. В виду слабости спутника моего, мы оставались в пальмовой роще Ханевара до 3 ч. 40 м. по полудни. Отсюда путь продолжается тем же руслом сухого потока среди отвесных свал. В 4 ч. 20 м. ущелье расширяется и слева из другого ущелья появляется текучая вода. У входа в новое ущелье расположена пальмовая роща поселения Хаджи Абад. Миновав эту деревню, дорога следует вниз по речке. Долина заметно расширяется. В 4 ч. 50 м. речка уходит вправо в дикое ущелье, за которым вправо от дороги начинаются горы Тизерк, слева же тянутся горы Дурахгах. Дорога начинает подниматься на небольшой перевал, образуемый седловиной между этими горами. В 5 3/4 ч. мы достигли высшей точки перевала по дороге с чрезвычайно каменистым грунтом.

С перевала дорога начинает спускаться по руслу нового сухого потока. В 6 ч. 10 м. горы Тизерк отходят вправо и далее образуют высокие группы, известные под именем гор Гис и Нейгетельх. Слева же тянется хребет Дурахгах. Дойдя до горячего источника, дорога поворачивает вправо и взбирается [94] на невысокое, но обширное плато. В 6 ч. 30 м., следуя по этому плато, дорога пересекает овраг, с текущей по нем речкой. По берегу расположена довольно большая финиковая роща. Спуск в овраг и подъем невозможно круты. За оврагом местность почти ровная до селения Маэдану, куда мы доехали в 7 1/2 ч. по полудни. Маэдану — селение в 30-40 м. семей, живущих в пальмовых шалашах, расположенных вокруг большой глиняной башни, могущей дать убежище всему селению в случае нападения грабителей. Нас очень радушно приняли и не хотели брать денег за фураж и продовольствие.

9 сентября. Из Маэдану выступили в 6 1/2 ч. утра. Путь, пройдя пальмовые посадки селения, через 20 м. спускается в овраг. По бокам дороги мы впервые увидали дикие олеандры (херзере) в полном цвету. Перейдя речку, текущую в овраге, дорога еще некоторое время идет по плоской возвышенности. Влево от дороги на высоком холме видны развалины очень древнего замка, называемого Кафир Кельэ. В 7 ч. дорога круто спускается в ущелье, где течет с запада на восток р. Дуруди. По этому ущелью идет дорога в Орзу и Ахмеди. Перейдя речку в брод, дорога очень круто вздымается на гору и переходит небольшой кряж гор, отделяющихся от гор Гис и Нейгетельх и образующих котловину, в которой расположено с. Маэдану. Этот кряж входит в связь с направляющимся к юго-востоку хребтом Гахкун. В 7 ч. 35 м. дорога входит в ущелье, по которому отлого спускается на обширную равнину Тарум. Эта равнина ограничена с северо-востока хребтом Гахкун, с юга — горой Маурун; с запада же виднеются горы Дурс и Гелегах. Равнина Тарума есть одна из террас, где проводят зиму арабы и другие кочевники. Приподнятая над уровнем моря до 1,500 ф., она не столь выжигается солнцем, как местности, непосредственно прилегающие к Персидскому заливу, и вместе с тем не имеет суровости климата высоких нагорий Фарса. На этой равнине зимуют арабы — кучи, отделения лур, передовые эшелоны которых мы видели разместившимися там и сям в своих черных шатрах. Спустившись с гор, дорога идет по совершенно [95] ровной местности до самого сел. Гахкун, куда мы прибыли в 8 1/4 ч. Гахкун состоит из глиняной крепости и селения в 75 дворов. Большая часть жителей, как и в Маэдану, живут в шалашах, хотя встречаются и постройки из сырцового кирпича. В прошлом году это селение подверглось полному разграблению арабами. Жители не сопротивлялись, и бежали с семьями в горы. Оставался лишь малолетний келантар Али Риза, отца которого Ага Мохаммед Али убили арабы. Он заперся со своими слугами в крепостце, высота стен которой позволила им держаться против грабителей до прихода келантара Чаг Гону (Сере-Кух) Каида Гунче Али, который и выручил их из осадного положения. В настоящее время этот округ управляется этим каидом до совершеннолетия Али Ризы. Этот округ назывался прежде Тарум по имени теперь уже не существующего города Тарума в 8 верстах к западу от Гахкуна. Взамен города осталось несколько деревень, которые и носят это название. Орошение гахкунских пальмовых посадок и полей производится несколькими источниками солоноватой воды. Воду пьют колодезную, тоже солоноватую и дождевую, собираемую в особые крытые резервуары (бирке). К северо-востоку от Гахкуна лежат Кирманские округа Джаин, Шемир и Орзу, к юго-востоку Фаргун и Ахмеди, округа провинции Фарс.

10 сентября. Из Гахкуна выступили в 4 часа пополудни, так как мой казав опять расхворался. Путь пролегает вдоль хребта, склоны которого покрыты деревом конар и кустарником гез. Листья дерева конара в сушеном виде употребляются для мытья волос, а также обмывания покойников. В сушеном виде они называются сытр. В 6 ч. вечера прибыли в деревню Серчехан, лежащую несколько в стороне от дороги. Здесь нам надо было запастись фуражом и съестными припасами на дальнейшие переходы, пролегающие по малонаселенной местности.

11 сентября. Выступили в 3 ч. 10 м. Дорога сначала направляется на юг и проходит по местности, поросшей кустарником гез. Затем, повернув к юго-востоку, она в 4 ч. 10 м. [96] проходит мимо оставленного селения Саат Абад. Отсюда дорога поднимается и входит в так называемый чинк. Это ничто иное, как сильно разрушенный атмосферным влиянием громадный пласт леса, представляющий теперь громадное сборище холмов, горок и маленьких хребтов. Одним словом — это делая горная страна в миниатюре. Более часа времени мы крутились по этому лабиринту. В 5 1/2 ч. мы выбрались из чинка и следовали вдоль южных склонов гахкунского хребта, направляясь на видневшуюся издали вершину Фаргунской горы. В 7 ч. дошли до небольшого пресного источника, лежащего у предверья знаменитой на всем юге Персии теснины Тенке Заг, по которой пролегал наш дальнейший путь.

12 сентября. В виду жаркой погоды и большого перехода, мы поднялись с ночлега в 2 ч. 30 м. пополуночи. Спустившись в лощину от источника, у которого мы ночевали, мы стали пробираться среди беспорядочного нагромождения камней, скал и утесов, двигаясь между главной горой, составляющей продолжение горы Маурун, и ее ветвью вдоль соленого ручья. Идя вдоль этого ручья, поминутно переходя с одного берега на другой, мы наконец вышли в самую теснину. Это извилистый коридор, от 20 до 100 саж. шириной между отвесно поднимающимися стенами высотой от 800 до 1,200 футов. Дно его покрыто белым налетом соли. Два часа мы употребили на прохождение этого ущелья. При выходе из него начинало уже светать. Поднявшись на небольшой холм, замыкающий выход из ущелья, мы направились в юго-западном направлении, оставив за собой крутые склоны г. Сирменд. Справа от дороги виднелись нагромождения гор самых разнообразных цветов: серого, желтого, зеленоватого и розового. По словам проводника эти горы, составляющие южный склон г. Маурун, изобилуют мыльной глиной. Далее путь впереди загораживает невысокая цепь, перевалив через которую в 6 ч. 30 м., мы стали спускаться сухим руслом горного потока. Далее путь наш пролегал вдоль горы Оума по руслу этого же сухого потока. Оно устлано камнями разнообразной величины, слоем более 1 фута. Лошади с трудом двигались. Если бы не особенно [97] крепкие копыта наших животных и не персидские подковы, то не было бы возможности проходить по таким дорогам. Тропа, по которой шли, едва заметна между камнями, обозначенная лишь редкими следами навоза. Отвесно поднимающиеся берега, футов на 50-100, не дают никакого кругозора и только успеваешь тогда осмотреться, когда дорога, чтобы избежать лишних извилин потока, круто взбирается на горизонтальные площадки, составляющие как бы фундамент г. Оума. Горная группа Оума носит следы страшных вулканических катастроф: пласты извиваются во всех направлениях прихотливыми линиями. Особенно это заметно у начала гор, где подземный взрыв кажется как бы мгновенно застывшим и разбросавшим пласты веерообразно. В 8 1/4 ч. слева в 1 версте от дороги показалась небольшая финиковая роща, где живет несколько семей. Далее дорога понижаясь вступает в широкую долину, образуемую с одной стороны г. Оума, с другой г. Баз, впереди видна гора причудливого очертания Муште Кух, на которую и направляется дорога. По дороге начинает встречаться кое-какая растительность, состоящая из низкорослых олеандров и впервые мной виденного кустарника с толстыми, кожистыми, круглыми листьями и с фиолетовыми цветами, называющегося, попадались также и отдельно стоящие конары. В 9 ч. 20 м. долина расширяется в котловину, образуемую г. Оума, Муште Кух, Ардон и Баз. У входа в долину, образуемую двумя последними горами, лежит сел. Гухре, куда мы приехали в 10 ч. 10 м. Гухре — большое поселение в 300-400 дворов, состоит из несколких пальмовых рощ и нескольких групп лачужек, частью из глины и камня, частью же простых шалашей из финиковых жердей и листьев. Здесь живет келантар, управляющий всей этой местностью вплоть до Бендер Аббаса. У него имеется довольно исправный дом; но мы предпочли остановиться у ручья под тенью дерева с большими мясистыми листьями, называемого сепестан (Cordia myxa Lin).

13 сентября. Выступили из Гухре в 5 ч. 25 м. утра. Дорога от Гухре, перейдя через ручей, орошающий Гухре и направляющийся в ущелье между горами Баз и Ардон, пролегает [98] долиной, образуемой слева хребтом, отделяющимся от горы Муште Кух и справа горы Ардон и ее выступами. Выступы горы Ардон заполняют всю долину, образуя куполообразные холмы, среди которых и пролегает дорога. В 6 ч. 35 м. дорога оставляет эти холмы, чтобы вскоре же взобраться на террасообразное плато, круто спускающееся влево от дороги, образуя глубокий овраг, где начинается речка Тазбер. В 7 ч. 40 м. вправо на склонах горы Ардон показывается финиковая роща небольшого селения Зурету, за которым дорога опять взбирается на столообразную возвышенность, оканчивающуюся мысообразным удлинением. Вправо от дороги показывается маленькое поселение Биринг и открывается вид на целый амфитеатр гор, слева показывается высокий хребет Бехун, за ним следуют, последовательно занимая горизонт, горы: Биби Келян, Ноян, Куреган, Немек и справа виднеется верхушка Гинау, за которой уже до Персидского залива нет более гор. От горного хребта, составляющего продолжение Муште Кух, отделяется низкий скалистый хребет, высотой в 200-300 фут. Эта цепь направляется сначала на юг, а потом поворачивает к западу. Дорога, следуя по склону горы Ардон, несколько раз переходит через речку Тазбер и в 10 ч. 35 м. доходит до ущелья Тенке Дерден, через которое воды этой речки уходят далее на юг. Вода в р. Тазбер соленая, но скот ее пьет. У входа в ущелье вправо от дороги в небольшой лощине есть пресный маленький источник.

Здесь мы и остановились под тенью свесившейся скалы. Жара стояла невыносимая, от раскаленных скал пылало жаром, как из печки. К тому же масса диких пчел не давала покоя: стоило выкинуть что нибудь из съестного, как эти хищные насекомые накидывались целым роем. В этом году, по словам жителей, они особенно многочисленны и причинили немало вреда урожаю фиников.

14 сентября. С утренней звездой, т. е. в 4 ч. 50 м., мы выступили с ночлега. Пройдя ущелье Дерден, дорога уклоняется в западу, чтобы обогнуть скалистый кряж гор, отделяющихся от горы Биби Келян. В 5 ч. 20 м. влево [99] отделилась дорога, тоже идущая в долину Гинау; но, но словам жителей, эта дорога доступна только для ослиных караванов. Далее дорога идет почти по совершенно ровной местности, что, после каменистых дорог предыдущих переходов, составляло немалое удовольствие. К тому же близость моря начиналась ощущаться дуновением юго-восточного ветра, несущего морскую влагу. После жарких раскаленных ущелий вдыхать морской воздух доставляло неизъяснимое наслаждение. Двигаясь довольно скорым шагом, мы в 6 ч. 55 м. приехали в сел. Серзе, состоящему из 25 дворов и больших финиковых посадок. Далее к западу, кроме горы Гинау, не видно никаких гор, гора Ардон тоже, круто упираясь в эту равнину, не отделяет никаких цепей от себя в этом направлении. От Серзе дорога направляется на деревню Гинау и вступает в небольшое пространство сыпучих песков. Пройдя пески, дорога принимает направление на г. Кухе Немек, на которой подобно снегу виднеются белые отложения соли. Пройдя затем по местности, покрытой конаром и кустарником гез, путь вступает в долину, образуемую справа горою Гинау, слева хребтом Хергу, отделяющегося от горы Кухе Немек. Здесь мы встретили стада и кочевья белуджей. Середину долины занимают сухое русло р. Тазбер. В течение мая, июня, июля и половины августа здесь дует страшный юго-восточный ветер — баде сам, от которого иногда погибают люди и животные. В 11 ч. мы доехали до колодца и резервуара Бирке Гинау, где и остановились на привал. Колодезь глубиной сажен около 9. Здесь живет несколько семейств из селения Гинау, находящегося к западу в горах.

С привала тронулись в путь в 3 ч. 25 м. пополудни. Дорога направляется на юго-восточный выступ горы Гинау, перевалив через который она спускается в обширную равнину. Эта равнина с юга ограничена невысоким кряжем скалистого хребта, на западе равнина сливается с горизонтом, с севера в нее упираются мощные контрфорсы г. Гинау. Этой равниной, покрытой кустарником и деревьями (конар), дорога доходит до с. Чаг-Али, оставив вправо сел. Исин. В Чаг-Али [100] мы приехали в 7 1/4 ч. вечера. Это селение в 25 дворов расположено на берегу крутого и глубокого оврага. Жители занимаются земледелием и разведением растения хенна, из листьев которого добывается желто-красная краска для ногтей и волос. Много также финиковых пальм.

15 сентября. Из Чаг Али выступили в 6 ч. утра. Дорога, спустившись в овраг, идет в южном направлении. Из оврага дорога извилисто вздымается на горный кряж, который ограничивает с юга равнину, на которой расположено сел. Чаг-Али. Взбираясь по скалистым уступам, мы в 7 ч. 20 м. добрались до высшей точки, откуда открылась необозримая гладь Персидского залива с его пустынными берегами. Несколько к юго-западу виднелась как бы кучка камней — это была цель нашего пути, Бендер Аббас. На всем широком просторе моря не видно было ни паруса, ни дыма от пароходов. Та же пустыня, только морская. Спуск с кряжа, очень извилистый и неприятный, проходит по голой скале, в которой веками двигающимися караванными животными выдолблены глубокие колеи. В 8 ч. мы были уже внизу и двигались по береговому песку. В 9 ч. 10 м. мы были в Бендер Аббасе на берегу моря, где помещается контора купца, к которому у меня было рекомендательное письмо.

Бендер Аббас (При изложении сведений о Бендер Аббасе я пользовался также сведениями Гидрографического департамента (office) английского адмиралтейства.). Бендер Аббас — порт Аббаса, который устроен был шахом Аббасом после изгнания, совместно с англичанами в 1622 г. Португальцев из их крепости на острове Хормуз, — занимает второе место на берегах Персидского залива после Буширского порта. Город расположен на песчаном берегу моря на протяжении около 1 версты. Якорная стоянка удалена от берега на 1 1/2 английских мили к юго-юго-востоку; для больших, глубоко сидящих судов лучше останавливаться за 2 мили. Дно рейда благоприятно для якорной стоянки, и вообще рейд хорошо защищен от ветров исключая юго-восточного. Приходящие суда сгружают товары на [101] туземные большие лодки, очень похожие на кирджимы Каспийского моря и называющиеся здесь гунче. На берегу устроены на небольшом протяжении каменная набережная и мол, оканчивающийся небольшой площадкой, на которой находится флагшток, две пушки и одна мортира.

Из этих пушек на заре и в полдень производятся выстрелы, а также салюты приходящих судов, которые здесь обозначают свой приход выстрелами, но без свистков. Против мола по середине города находится большое строение бывшей голландской фактории. Верхний этаж занят квартирой губернатора Хаджи Али Хусейн Хана. Добродушной старичок, едва год приехавший сюда по назначению буширского губернатора Кавам-уль-Мулька, которому он и подчинен, занят более торговыми предприятиями, чем управлением вверенного ему края. Нижний этаж, а равно и обширные склады некогда бывшей фактории, частью заняты таможней, частью же входят в состав базара. Арендная плата таможни в этом году, т. е. с 1 сентября 1893 г. по 1 сентября 1894 г., составляет 77.000 туманов, за последние два года она возрасла: в 1891 — 1892 г. была 62.000, а в 1892-1893 г. — 70.000 туманов.

Торговое положение Бендер-Аббаса в этом году очень неустойчивое. Вывоз из этого порта за последние года упал, а ввоз хотя и увеличился, но с некоторой вероятностью можно предположить, что это явление имеет временный характер и с устройством нашей среднеазиатской линии и ввоз вероятно сведется к удовлетворению лишь местных потребностей ближайших районов. До сих пор географический район местностей, имеющих торговое соприкосновение с Бендер-Аббасом, был очень велик. Помимо того, что он служит начальным пунктом одного из магистральных торговых путей Персии, т. е. Бендер-Аббас — Кирман-Иезд-Катан-Тегеран, в числе вывозных статей этого порта встречаются сушеные фрукты из Бухары (зиришк и алу). Он также служит вывозным портом Сеистана и юго-западного Афганистана, путь откуда проходит через Бам. Кроме этого афганские купцы через Кирман и Мешхед провозят англо-индийские товары. В [102] Мешхеде живет постоянно агент афганского эмира Сейд-Гуль-Мохаммед, который, торгуя сам, наблюдает за интересами торговцев этой линии. Но в общем торговое движение из Афганистана не особенно значительно и повидимому афганский эмир желает отвлечь всю эту торговлю на Курачи, куда недавно назначен эмиром особый торговый агент.

В Бухару англо-индийские товары шли также и другим путем, а именно:

Бомбей -  
Пешавер 5

дней (жел. дор.).

Кабул 12-15

дней.

Буте Бамиан 7-8

»

Таш Курган 12

»

Мазар (Балх) 2

»

Карши 8

»

Бухара 4

»

Всего около 54

дней.

По этой линии торгуют главным образом индусы. Индусов много и в Бендер-Аббасе, где они строят теперь прекрасный храм под английским флагом, во избежание посягательств мусульман.

Индусские купцы числом около 60 человек имеют в своих руках ввоз бумажной мануфактуры для Бендер-Аббаса и Кирмана, где они занимаются и розничной продажей этого товара; кроме того, в их руках сосредоточена торговля ассафетидой, хлопком и некоторыми произведениями Индии. Независимо от этого они занимаются ростовщичеством.

Особенное оживление Бендер-Аббасу в последнее время придавал ввоз зеленого чая для наших среднеазиатских владений. За последний таможенный год этого чаю ввезено до 60.000 вьюков верблюжьих (нагль) по 180 ратлей (16 мен шахи. 1 мен бендер.-аббаский = 1,35 мена шахн.) 20.000 — ослиных по 100 ратлей, что дает, считая один ратль стоимостью в 1 кран, — 1.080.000 туманов. Черного чая ввезено [103] до 20.000 вьюков каждый по 100 ратлей. За чаем следовала хлопчатобумажная мануфактура, из которой более всего пришлось на шертинг, т. е. до 200.000 штук (таке), затем следовали миткаль и ситцы. В общем привезено на сумму до 675.000 туманов. Из всего этого количества главных статей, за вычетом местной потребности, которая не особенно велика, три четверти отправляется в Иезд, а одна четверть — в Кирман и Афганистан, via Бам — Сеистан. Далее следует сахар, которого ввезено за последний год до 12.000 ящиков; цена стояла за 1 мен бендер.-аббасск — 4 1/2 - 5 кранов; красной листовой меди ввезено 20.000 мен шахи, стоимостью по 20 кран за шахский мен; керосину — 2.000 ящиков, в каждом ящике по 2 жестянки, каждая в 8 м. бендер.-аббаск. по 11 кранов за ящик; индиго — 600 эдлей (полувьюков) по 9 туманов, свечи — 500 ящиков по 20 кран, олова — 600 наглей по 12 менов бендер.-аббаск. В вывозных статьях первое место занимает опиум, привозимый сюда из Сирджана, Кирмана и Иезда. Всего вывезено за последний год 500 ящиков по 12 мен шахи, ценой 320 туманов за ящик; ковров и шалей кирманских до 100.000 туманов; фиников сушеных на 100.000 туманов; ассафетиды (энгузе) -10.000 наглей, по 100 кранов за нагль; сушеных фруктов 25.000 мешков (гуны) по 30 кранов; хлопку — 300.000 менов тавризских по 2 крана; миндалю 10.000 мешков по 54 крана; фисташек — 20.000 мешков по 8 кранов; шкур разных на 10.000 туманов; тмин (зире) — 30.000 мешков тавризских, ценой от 30 до 50 шахи; хенна — 1.000 тюков (кефат) по 25 кранов за тюк. Шерсть и пух вывозится индусами в количестве до 30.000 мен тавризских, ценой от 3 до 5 кранов за один мен. Кроме этого вывозятся шелковые изделия (Иезд и Хорасан), табак и маковое семя (тухме хешхаш). Сводя эти данные в таблицы, мы получаем торговый оборот Бендер-Аббаса за последний год в туманах: [104]

Выво.

Туманы.

Ввоз.

Туманы.

Опий

160.000

Чай зеленый

1,280,000

Ковры и шали

100.000

» черный

200.000

Сухие финики (харек)

100.000

Мануфактура

675.000

Ассафетида (энгузе)

100.000

Сахар

75,000

Сухие фрукты

75.000

Красная медь

40.000

Хлопок

60.000

Керосин

22.000

Миндаль

54.000

Индиго

10.000

Фисташки

16.000

Разный товар

10.000

Шкуры

10.000

Съестные припасы

10.000

Шерсть и пух

12.000

   
Тмин (зире)

6.000

   
Хенна

25.000

   
Итого

695.000

Итого

2.322.000

В самом Бендер-Аббасе очень мало производится сделок и большинство здешних купцов являются лишь коммиссионерами других купцов, или членами торговых товариществ, наблюдающими за нагрузкой и выгрузкой товаров, а также снаряжающими караваны. Караванное сообщение производится на верблюдах и ослах; мулов и лошадей совсем не видно. Фрахт караванный обходится за 100 менов тавризских до Кирмана 6-9 туманов, до Иезда — 18-25 туманов и до Мешхеда — 20-30 туманов. Сроки перевозок, которые обыкновенно назначаются в условиях (барнаме) с вожатыми караванов, следующие: до Кирма — 25 дней, до Иезда — 45 и до Мешхеда — 80 дней.

Из европейских фирм в настоящее время никого нет, несколько ранее моего приезда был агент фирмы Hotz and Son, но и тот уехал. Остается упомянуть только об английской почтово-телеграфной конторе, в которой служащие бомбейские парсы. Телеграфа из Бендер Аббаса нет; но на этой станции принимаются телеграммы на ст. в Джамке, куда телеграммы пересылаются с почтовыми пароходами, совершающими еженедельно рейсы по этим портам. [105]

Из пароходных компаний, содержащих рейсы Персидского залива, надо указать следующие:

  Число пароходов.
1. British Hindia Steam Company, субсидированное английским правительством. Часть этих пароходов содержат почтовые рейсы на Персидском заливе.

60

2. Bombay Persian Steam Navigation Company

7

3. Ed. Saasoon and comp.

8

4. Асфар и Комп. (Басра)

3

Всего

78 пар.

Из остальных компаний, суда которых случайно заходят в порты Персидского залива, можно указать на нижеследующие:

1. Peninsular Oriental Company (99 парох.)
2. Австро-Венгерский Ллойд
3. Messagerie Maritime
4. Clan

английские судохозяева

5. City
6. Anchor
7. Wilson
8. Tata (бомбейское общество)
9. Dago
10. Haji Casam (занзибарские рейсы)
11. Raphael Rubettino (итальянское общество)

Туземная флотилия парусных судов, плавающих по Персидскому заливу, не превышает 3.000, вместимостью от 10-40 тон, редко доходящих до 50. Экипаж их состоит из 8-10 человек, иногда число доходит до 30 человек. Судоходством и рыболовством занимаются исключительно арабы, персияне не любят моря.

Персидский залив, Хилидже Фарс персиян, имеет наибольшее протяжение в длину, от берега Омана до устья Шат-эль Араб-450 миль; ширина же колеблется от 100 миль (между Раас Раккин и Раас Мутаф) до 180 миль (между берегом Ларидстана и самой южной бухтой Суббаха). При входе в [106] залив, где полуостров Руус-уль Джибаль вдается сильна к северу, ширина не более 29 миль. Общая поверхность залива около 70.000 кв. миль. Оба его берега значительно разнятся по характеру. Персидский берег горист, но в общем легко доступен и имеет глубокие закрытые водные пространства, между тем, как арабский берег, исключая гор Руус-эль-Джибаль, чрезвычайно плоский и загорожен рифами и мелями на большое расстояние от берега. Суда, проходящие вдоль залива, держатся более персидского берега. Оба берега очень мало населены, с редкой растительностью и недостаточным количеством воды. Зимой вода лучшего качества, летом же ее мало и она, большею частью, солоноватая. Арабский берег от устья Шат-эль-Араб до Руус-уль-Джибаль представляет песчаную пустыню, на громадном расстоянии совершенно необитаемую. Около редких поселений встречаются иногда пальмовые насаждения. Вода встречается редко в прибрежных мелких колодцах. Народонаселение исключительно арабы, из которых кочевые бедуины занимаются грабежом, хотя нападения на суда теперь очень редки.

Область Мекрана, начинающаяся от гор Мелана или Хара, есть берег, лежащий между Джашком и Сунмеяни, вернее устьем р. Хаб. Страна состоит из нескольких полунезависимых областей, находящихся частью под владычеством Персии, частью же в зависимости от Келатского хана. Кроме того, на этом берегу имеется владение Маскатского султана, бухта и порт Гвадар, с прилежащей небольшой областью. Население состоит из белуджей, брагуев и других племен иранского корня, говорящих языком более или менее близким к персидскому; литературным языком, а также и для переписки служат обыкновенное ново-персидское наречие. В Гвадаре живут также и маскатские арабы из племени Бену-Саид. От Сунмеяни до Джамка берег имеет направление с востока на запад на протяжении 500 миль. Береговая линия большею частью прямолинейного очертания, за исключением небольших бухт, пересевается местами водными потоками. В некотором расстоянии от берега круто поднимаются [107] террасообразные возвышенности, высота которых колеблется от 20-30 фут до 2.000 (Раас-Мелан). За ними виднеются горы, направление которых большею частью параллельно берегу.

Северо-восточный берег Персидского залива, собственно персидский, на всем своем протяжении от аллювияльной дельты Месопотамской реки и других рек этой системы до Мекранского побережья, представляет в общем ряды круто поднимающихся горных цепей, имеющих направление параллельно береговой линии. По мере удаления от берега, вышина их увеличивается. На глубоко изборожденных их склонах не видно никакой растительности и только далее, на большом расстоянии от берега, пейзаж украшен зеленью. Эти культурные страны отделены от берега обширными долинами и поясом плоскогорий разной ширины, называющихся гермсир. На этих плоскогориях располагаются зимовать кочевники, проводящие лето далеко к северу на прохладных нагорьях, центр которых около Нейризского озера. Население берегов смешанное: моряки — арабы, земледельцы-персияне. Городское население арабо-персидское, по вероисповеданию большею частью сунниты, шафситского толка.

По этому берегу не встречается сколько нибудь значительных рек, да и те, которые встречаются, имеют характер временных потоков, наполняющихся во время дождей. Вода добывается из колодцев и собирается в резервуарах дождевая. Этот берег не представляет также надежных убежищ для больших судов, несмотря на то, что он изобилует рейдами и якорными стоянками, годными для малых судов, защищенными от тех или других господствующих ветров. Берег пустынен, с бесплодной почвой, исключая вблизи поселений, где встречаются пальмовые рощи и конар.

Подобно морю западного побережья Аравии, Адриатическому и другим внутренним морям, глубина залива больше там, где берега выше. В средней части Оманского залива вода глубока и линия глубин в 100 фезомов (Фезом, fathom = brase = 1,8287 метра.) отстоит от берега в среднем на 15 миль. Около Маската глубина сразу [108] нисходит до 1.000-2.000 фезомов. У Хармузского пролива глубина опять уменьшается до 70-50 фезомов и только у Масансама появляется углубление в 100 фезомов. В самом Персидском заливе глубина редко превосходит 40-50 фезомов, уменьшаясь к северозападной оконечности до 30-40 фезомов, где линия этих глубин отстоит от берега в 50 милях. Но на этой линии, в особенности у арабского побережья, глубина очень неравномерна. Глубина около Персидского берега и в средине залива значительна. У Мекранского берега имеется банка, начинающаяся у устья Инда. В общем и здесь глубины расположены правильно, дно каменистое или песчаное, близ берега — иловатое. Этот берег замечательно безопасен и удобен для мореплавания.

Плавание на парусных судах по заливу требует большого внимания. Ветры, дующие на поверхности залива, очень сильны, крайне переменчивы и неожиданны. Главнейшие из них нижеследующие:

Шемаль. Преобладающий ветер залива, дующий с северо-запада в продолжение 9 месяцев в году. Самый сильный шемаль бывает зимой; в продолжение июня и части июля он не превосходит обыкновенной бризы. Продолжается этот ветер большею частью три дня, но доходит и до 7-ми. Сильный же ветер не длится долее одного дня или даже нескольких часов. Воздух тогда делается сух, а небо безоблачно, но благодаря пыли, поднимаемой им с Месопотамской низменности, атмосфера застилается густым туманом, который может сделать иногда плавание опасным. Зимой шемаль часто сопровождается дождем и шквалом.

Каус и шарки дует в продолжение зимних месяцев с юго-востока, сменяя обыкновенно северо-западный. Он достигает наибольшей силы от декабря по апрель. Этот ветер сопровождает темная облачная погода, иногда с громом и молнией. Воздух насыщается влагой и барометр низко падает.

Баде-Неэш дует довольно редко зимой с севера. Этот ветер чаще бывает в южной части залива. Погода облачная и сопровождается дождем, сильнее всего на Оманском заливе. [109]

Сухейли — юго-западный ветер, которого туземцы очень боятся, так как большинство пристанищ Персидского залива от него не дают защиты. Он дует лишь несколько часов и предшествует обыкновенно каусу, хотя иногда сменяется хорошей погодой. Он нагоняет массы облаков с юга. Это весьма редкий ветер и дующий исключительно зимой.

Шквалы бывают большею частью в начале осени. Направление их очень разнообразно. От 15 октября до 5 ноября ни одно туземное судно не рискует показаться на море. Это период самой дурной погоды. В это же время бывает необычайное скопление электричества и часто можно видеть огни Св. Эльмо.

Климат Персидского залива самый подавляющий, какой можно себе представит, хотя во всей совокупности он не должен быть губителен для европейцев. Страшная жара летом усугубляется сыростью и пылью. На другой день по прибытии в Бендер-Аббас, наше оружие, не нуждавшееся в смазке за все время пребывания нашего в Персии, было покрыто толстым слоем ржавчины, которую с трудом удалось отчистить. Арабский берег еще жарче и с более вредным климатом. Южная часть залива значительно жарче северной. В продолжение июня и первой половины июля температура северной части умеряется шемалем, во затем до конца августа жара стоит подавляющая, усиливаемая южными ветрами, насыщающими воздух влагой. В августе термометр достигает на солнце 56 1/2° R. Высшая температура в тени была наблюдаема в Шат-уль-Арабе в 40° R. В особенности делают климат тяжелым жаркие и душные ночи; за наше пребывание в Бендер-Аббасе ночью термометр не опускался ниже 27° R. Сентябрь вообще прохладнее августа. По народной примете жары кончаются после созревания фиников, и как говорят туземцы «появляется звезда прохладного ветра (ситарейе баде хунук)». Лучшая пора — это ноябрь. Погода стоит тихая, температура умеренная и воздух отличается необыкновенной прозрачностью. Декабрь прохладный месяц, похожий на ноябрь. Январь и февраль холодные месяца с резкими, холодными ветрами и дождями. Температура достигает своего минимума в первой половине февраля. Март [110] ясный и умеренный, хотя в южной части залива это худший месяц. В апреле погода хорошая, но в концу месяца температура сильно возрастает, ветры переменные, иногда с дождем. В мае жары прогрессируют; во умеряются шемалем. Средние температуры за 4 года, наблюдаемые на палубах судов, усматриваются из нижеследующей таблицы:

Месяцы.

Среднее maximum.

Среднее minimum.

Январь

16,5

14,8

Февраль

15,5

13,9

Март

19,2

16,7

Апрель

21,5

20

Май

23,5

21,7

Июнь

25,2

23,5

Июль

26,3

25

Август

27,5

25

Сентябрь

25,4

22,8

Октябрь

23,5

21,8

Ноябрь

21,5

19,5

Декабрь

16,4

16,8

Для того же, чтобы судить о температуре на берегу, надо от мая до октября прибавить в данным в таблице цифрам от 3° до 5°.

Против Бендер-Аббаса в юговостоку расположен остров Хормуз, куда я 19 сентября поехал на парусном боте (буте джари), чтобы осмотреть знаменитую португальскую крепость. Хормуз представляет из себя остров круглого очертания, в диаметре равным 4 милям. На северной оконечности его находится плоский мыс. Остров покрыт горами очень скалистого характера, только северный и восточный берег представляют равнину, шириной около мили. Горы возвышаются не выше, как футов на 300 и только, почти в центре острова, возвышается пив высотой в 690 фут, видный с моря на расстоянии 26 миль. Старинный город был расположен на равнине, лежащей на северной оконечности острова. Португальский форт, возвышающийся над морем на 45 фут, занимает северную [111] оконечность мыса. Этот форт был построен португальцами около 1515 года, когда они явились сюда под предводительством Альфонса ди Альбукерке и отняли остров у некоего Сейф-уд-Дина. В 1622 году, после двух с половиной месяцев осады англичанами и персами, они должны были очистить форт. Форт весь из тесаного камня, четырехугольного начертания с бастионами, орильонами и казематами под каменным валгангом — является после дворца Дария в Персеполисе одним из самых величественных памятников старины в Персии.

Южный фас протянулся во всю ширину перешейка; тут же находятся главные ворота, еще хорошо сохранившиеся, с массивными железными оковками. К этим воротам был прорыт канал, теперь засорившийся, который давал возможность подходить судам вплотную в воротам. Кроме этих ворот, на западной оконечности северного фаса, были также ворота; но, как и вся северозападная часть форта, эти ворота подверглись сильному разрушению, довершаемому волнами прибоя. Более сохранился восточный фас и юговосточный бастион, который составляет астрономический пункт (6° 27' 20'' long. Grinw. и 27° 5' 51'' lat.) английских карт. Дело разрушения форта, начатое временем и морскими волнами, продолжалось арабами Маската, во владении которых находился форт, после упадка могущества Сефевидской династии. Арабы владели островом до начала царствования нынешнего шаха Наср-уд-Дива, когда принц Хесам-ус-Сальтане отнял его у наместника маскатского султана Шейх-Саида.

Со времени ухода арабов, форт пришел в еще большее разрушение, благодаря тому, что из него стали систематически вывозить тесаный камень для построек в Бендер-Аббасе, а также повынимали весь лес почти, на котором покоились своды.

Кроме форта, на острове Хормузе, имеется небольшое поселение в 100 дворов, расположенное в югу от форта и рядом с ним. Жители занимаются рыболовством и добычей красной охры. Охру вывозят в Англию и Хаджи-Джафар-Бушири, [112] который состоит одновременно и арендатором этой регалии и правителем острова, вносит ежегодно в шахскую казну 1.500 туманов. Прежде с Хормуза вывозилось большое количество соли; но в последние годы, благодаря пересыханию соляных источников, этот промысел почти прекратился.

Якорная стоянка у Хормуза несравненно лучше, чем рейд Бендер-Аббаса и лучшего пункта для устройства угольной станции для нашего флота трудно указать на большом протяжении. Для больших судов якорная стоянка находится в полмили к западу от форта, где глубина моря заключается в пределах 4-5 фезомов. Малые суда могут входить в бухту, находящуюся с восточной стороны мыса. Преимущество якорной стоянки у Хормуза заключается в том, что она защищена почти от всех ветров. Только дующий раза два, три в год, зимой, северный ветер (баде неэш) может представить неудобства для судов, но не опасность. Курс к острову держат обыкновенно следующим образом: выходя из Оманского залива к Хормузскому проливу, надо поставить судно в 12 милях к югозападу от г. Кухе Мубарек (Собственно в 10 милях от берега, так как вершина этой горы находится в 2 милях от берега.) и затем держать курс на скалу трехугольной формы, принадлежащей группе островов Селяма (К северовостоку от о. Масандам.) и означенную на карте английского адмиралтейства под названием Great Quoin. Пройдя мимо этих камней, курс меняют на середину острова Ларек и уже течением, идущим из Персидского залива, судно будет отнесено к Хормузу, к которому надо подходить с восточной стороны.

Кроме о. Хормуза в ближайшем соседстве Бендер-Аббаса находятся острова Кишм и Ларек.

Остров Кишм или Джезират-ут-Тавиле, самый большой остров Персидского залива, длиной в 60 миль, наибольшая ширина равна 19 милям, а среднюю — можно принять в 7 миль. На югозападной оконечности острова находится небольшое поселение Басиду, где у англичан был угольный склад и фактория [113] до упразднения местной индийской флотилии. С утверждением английского влияния в Маскате, этот пункт ими почти оставлен. Поселение Кишм имеет около 3.000 жителей.

Ларек — лежит против пролива, отделяющего о. Хормуз от о. Кишма. Этот остров имеет овальное очертание, длина от северовостока к югозападу — 5 1/2 миль и ширина в 3 1/2 мили. На нем имеется неоконченный и теперь пришедший в упадок форт, свидетель минувшего здесь господства голландцев. В 4 кабельта к востоку от берега имеется опасный риф. Якорная стоянка, с северной стороны острова, не защищена от шемаля.

 

Обратный путь. Бендер-АббасКирман. 21 октября. Еще Бендер-Аббас спал, когда мы выступили в путь. Радостное чувство возвращения удесетеряло наши силы и казалось, что обратный путь не представляет тех трудностей, которые пришлось преодолеть, чтобы доехать до этого преданного адскому огню места.

Проехав мимо губернаторского дома и крытых базаров, лавки которых были еще заперты, мы миновали английскую почтовую контору и в 5 час. 20 мин. утра выехали из города. Путь пролегал по береговому раковистому песку и только не доезжая селения Найбенд, грунт несколько уплотняется и появляется лес. В 6 час. мы были в Найбенде; это селение в 30-40 дворов, с хорошими постройками и финиковыми рощами. За Найбендом путь уклоняется к северовостоку и проходит попеременно то лёсовыми, то песчаными пространствами. Появляется кое-какая растительность, как-то: дикие арбузы и дыни и кусты херка. В 6 3/4 час., мы оставили вправо селение Нахле-Нахуда или Махнока. Местность вправо от дороги имеет слабое падение к морю, слева же видны гряды скалистых возвышенностей, в подошве которых и направлялся наш путь. Далее подъем становится немного заметнее до самого селения Чаг-Махи, которое лежит уже на склоне упомянутых возвышенностей. Чаг-Махи довольно большое селение, дворов в 50. В этом селении имеется много колодцев, которым приписывают глубокую древность, по словам же других, они были [114] вырыты португальцами для снабжения Хормузской крепости водой, когда являлся недостаток в дождевой, собранной в цистерны. От Чаг-Махи дорога, перейдя сухое русло р. Тазбер, следует вдоль кряжа возвышенностей, склон которых, обращенный в морю, покрыт кустами херка и отдельными деревьями конар. В 9 час. 40 мин., мы приехали в селение Багу, лежащее у самого подножия возвышенностей. Багу — селение в 40 дворов с хорошей водой, принадлежит некоему Ага Хану, живущему постоянно в Бомбее и разоряющему своих крестьян непомерными поборами.

Построек мало, видны больше шалаши.

Мы расположились под тенью конара.

Меня схватил припадок лихорадки.

22 сентября. Из Багу выступили в 5 час. 55 мин. утра. Путь идет вдоль того же кряжа возвышенностей, пересевает сухие русла р.р. Тоуга и Шур. Вправо, от дороги, местность понижается в морю и покрыта редким кустарником. За р. Шур, следует небольшое пространство песчаной почвы. Далее дорога уклоняется в северу и, немного поднявшись, входит в ущелье, образуемое почти отвесными склонами скалистого кряжа. Пройдя ущелье, дорога входит по непродолжительному, но крутому спуску в обширную равнину, расстилающуюся до подножья гор.

В 9 час., мы доехали до с. Кельхади (вернее Кел-хи-Кази), где в прошлом году подвизались разбойничьи шайки Риза-Хана и где невдалеке был ими разграблен большой афганский караван с индиго. Это индиго арабы отвезли в Шираз и там продавали по такой дешевой цене, что это отразилось на рыночной цене этого продукта. Из Кельхади до Тахта, куда мы приехали в 11 1/4 час., встречается только одно селение Джубе-Гоуду с хорошей пресной, проточной водой. У этого селения растет много олеандров. Тахт — большое поселение в 800 дворов, с постройками из сырцового кирпича и обширными финиковыми плантациями, между которыми расположены культуры хенны и пашни. К югу от этого селения местность [115] имеет болотисто-солончаковый характер и покрыта местами низкорослым кустарником.

Мы остановились в так называемом т. е. молитвенном доме, где было очень прохладно. Тахт — казенное имение (халиседжат), а потому жители пользуются некоторым достатком.

23 сентября. Из Тахта выступили в 5 час. 25 мин. утра. Путь от Тахта идет по опушке пальмовой рощи, принадлежащей этому селению. Вправо от дороги простирается болотисто-солончаковая равнина. Далее дорога, несколько поднимаясь вверх, подходит среди зарослей конара, херка и других более мелких кустарников, к подножью величественно поднимающейся г. Ноян. Гора Ноян поднимается сразу без предгорий, только ряд невысоких куполообразных холмов, образовавшихся от отсыпей с этой горы, сопровождают ее подошву. Она состоит из трех массивов, из которых средний, главная вершина, доходит до 8.500 ф. высоты. Вся цепь ее имеет направление от западо-северо-запада к востоку-юго-востоку и непосредственно связывается с хребтом Хергу, вместе с которым она служит южной границей целой горной области.

Центр этой области, а также и ее высшая точка, есть гора Фаргун, видимая с моря и принимаемая агличанами за значительно менее высокую горную цепь Бехун. Гора Фаргун, т. е. гора, принимаемая за Бехун, достигает 10.660 фут высоты. Обе горы покрываются на зиму снежным покровом. В 7 1/2 ч. мы подошли к с. Кешку, живописно расположенному у подошвы Нояна. Кешку прекрасно орошено и окружено финиковыми рощами. Достройки из камня и глины, есть также и шалаши. Из Кешку дорога идет вдоль подножья г. Нояна через финиковые рощи. Миновав эти рощи, дорога вступает в каменистую равнину, тянущуюся далеко к югу. Далее, спустившись в каменистое русло сухого потока, дорога подходит в юговосточной оконечности горы, где на склонах террасообразно расположились финиковые насаждения поселения Ноян. В с. Ноян мы приехали в 9 час. утра и решили здесь остановиться с тем, чтобы после полудня сделать путь до входа в знаменитую [116] теснину Тенке-Зендане, которую нам предстояло пройти завтра. Жители Нояна страшные бездельники и обирают проходящих черводаров, продавая им в тридорога фураж и съестные припасы, которые сами закупают в Кешку. В Нояне же нет никаких посевов

Запасшись фуражом, мы выступили из Нояна в 3 часа 25 мин. пополудни. Путь от Нояна проходит сначала по каменистому руслу сухого потока. Через 20 мин. дорога подходит к ущелью, находящемуся среди невысокой цепи гор, отделяющейся от г. Ноян. Из этого ущелья вытекает р. Герру, к которой направляется и пройденный нами сухой поток. Вода в речке солоноватая, люди ее не употребляют, скот же пьет. Тут же, у входа в ущелье, отделяется дорога в Минаб. Ширина ущелья около 150 саж., дорога проходит вверх по речке. При выходе из ущелья, дорога переходит через речку и немного поднимается на довольно обширную равнину Кефе-Пушбент. Тут же вправо отделяется дорога в Шамиль. Равнина эта, вернее котловина, окружена со всех сторон горами, так или иначе входящими в связь с группой гор Нояна. Эти горы носят названия гор Рудун и Бешакерт по имени местностей, лежащих за этими горами. У подножья гор Рудун на восток в 3-4 верстах, видны финиковые деревья большого поселения Селу-Пельм в 500 дворов, где находится почтовая станция пешей почты (касыд). Далее дорога, следуя той же котловиной, огибает юго-восточный склон г. Нояна и подходит к ущелью Тенке-Зендане, из которого вытекает р. Герру. Мы подошли ко входу в ущелье в 6 ч. 20 м. по полудни и остановились у пресного источника Чешмеи-Надир, находящегося в нескольких стах шагах вправо от дороги. Источник очень маленький и когда караваны проходят, то из него пьют лишь люди, а животные пьют солоноватую воду речки.

24 сентября. Сегодня нам предстояло пройти знаменитое ущелье Темницы, как оно называется по персидски. Не без некоторого оживления, возбуждаемого интересом видеть это явление природы, о котором мы успели наслышаться, поднялись [117] мы с ночлега в 5 ч. 5 м. утра. Спустившись с холма, на котором мы ночевали, мы стали двигаться вверх по реке Геру, которая течет извилисто между двумя рядами возвышенностей, отстоящих друг от друга при начале ущелья сажен на 200. Далее у источника Абе-Бимар, приютившегося справа от дороги у подножья наклонно нависшей скалы, ущелье имеет уже не более 50 саж., затем у отвесно стоящего посреди ущелья природного каменистого столба, ущелье опять расширяется до 150 саж. Миновав этот столб и пройдя через груды навалившихся камней, дорога продолжает извиваться по ущелью, которое далее нигде не превосходит 50 сажен ширины. В 7 ч. 5 м. слева от дороги возвышается г. Келяте-Зенги, где по преданию была крепость Занзибарцев, когда-то владевших этой местностью. Здесь оканчивается первая часть ущелья и дорога повидает течение р. Геру. Эта часть по течению называется Тенке-Тер, т. е. влажное ущелье, в отличие от предстоявшего нам пройти Тевке-Хошк, т. е. сухое, без реки. Еле заметная на каменистой почве караванная тропа резко поворачивает вправо к отверстию в скалах не более сажени шириной. Просто не верится, чтобы это был один из магистральных путей Персии! Скорее кажется, что входишь в какую нибудь горную лазейку, а не двигаешься большим караванным путем. Дно ущелья сухое, покрытое слабым налетом соли; но горе каравану, застигнутому сейлем, т. е. потоком, образовавшимся от дождя в этом ущелье. Говорят, ранней весной не обходится без жертв этой стихии. Пройдя источник Шаверзи и пробравшись через наваленные на дне нагромождения оборвавшихся с гор камней, при одном из поворотов в 9 ч. 40 м. мы увидали впервые влево шпиль горы Сиге-Зендан, отрогами которой и образуется настоящее ущелье.

В 10 ч. 15 м. мы остановились на 1/4 ч. немного отдохнуть. Далее дорога по прежнему извиваясь незаметно идет вверх и в 11 ч. 40 м. мы дошли до начала перевала, образуемого перемычкой между горами Сиге-Зендан слева и Сефир-Тиг справа. Подъем на перевал очень крутой, но грунт мягкий и не представил бы затруднений для разработки дороги. В 12 ч. [118] мы дошли до водораздельной линии и сверху открылся вид на бесчисленные вершинки и гребни тех кряжей, среди которых проходила дорога. На заднем плане горизонт занимали массивы г. Ноян. Спуск с водораздельного хребта менее крутой и идет одной из многочисленных лощин северного склона. Через час пути мы дошли до урочища Тахте-Надир, где имеется небольшой пресный источник, вблизи которого под тенью нависшей свалы мы и устроились на отдых.

25 сентября. Выступили с ночлега в 6 1/2 ч. утра. Путь продолжался той же лощиной, по которой мы спустились накануне с перевала. Вскоре мы подошли опять к р. Геру, вверх по которой мы и продолжали двигаться. В 7 ч. 5 м. отделилась влево дорога Ахмеди, следуя вверх по течению другой речки, впадающей в р. Геру. Долина р. Геру имеет в ширину сажен до 300 и обставлена невысокими скалистыми возвышенностями. Затем, пройдя некоторое время вверх по реке, дорога круто поднимается через один из отрогов, отделяющихся от впереди лежащей горной группы Шекеру-Келят и входит в лощину у подошвы г. Шекеру. В 8 1/2 ч. дорога проходит мимо небольшого поселения с редкой финиковой рощей и уклоняется более к северо-западу, чтобы обогнуть один из выступов г. Келят. Перевалив через этот выступ, дорога входит в долину, образуемую выступом г. Келят и горным хребтом Кафири, по тальвегу которой протекает пресный ручей. В 12 ч. мы подошли к большому селению в 300 дворов Пур.

Пур состоит из нескольких финиковых рощ, среди которых раскинуты шалаши жителей. Главная часть селения расположена у подножья прихотливой формы горы Келят. Эта гора состоит из трех вершин, носящих сильные отпечатки атмосферических влияний и по виду похожих на укрепленный замов, что оправдывается самым названием горы. Жители утверждают, что там действительно существовала крепость и до сих пор остались подземные конюшни, куда теперь пастухи загоняют иногда скот. Я расположился в постройке очень похожей на большую клетку. Это строение из финиковых [119] жердей с кровлей из пальмовых листьев — служит жителям вместо мечети и пол устлан хорошими циновками. В Пуре было уже значительно прохладней предыдущих наших остановок и мы с радостью узнали, что это последняя остановка в гермсирах, т. е. жарких странах.

26 сентября. Из Пура выступили в 6 ч. 20 м. утра. Дорога слегка поднимается по каменистой местности и огибает восточный выступ г. Бафири. В 6 ч. 45 м. дорога входит в ущелье, образуемое одним из отрогов гор Бафири, отделяющимся по направлению к г. Шах-Кух. Дно ущелья усыпано камнями, так как оно служит руслом временного потока. Следуя этим ущельем, в 7 ч. дорога раздваивается и влево отходит ветвь, направляющаяся к Доулет-Абаду через ущелье Тенке-Немек. Хотя путь на Тенке-Немет и лучше и им следуют обыкновенно верблюжьи караваны, но мы выбрали путь вправо в виду того, что на этом пути между Доулет-Абадом была промежуточная станция, где можно было достать фураж и пищу. Но зато, путь, избранный нами, был крайне неприятен по своей каменистости и крутости спусков и подъемов. Через полчаса мы прошли мимо небольшой деревушки Келекух, где впервые на этом пути встретили фиговые и гранатовые деревья. От Келекуха дорога, приняв направление в северо-западу, начинает подниматься и подходит к новому ущелью, называемому Тенке-Аби. Ущелье довольно широкое и кое-где встречаются пресные источники. В 9 ч. 20 м. мы оставили вправо источник Абе-Бид, а в 9 3/4 ч: У подножья горы ярко-желтого цвета, слева от дороги показался источник Аде-Белу. В 12 ч. мы были на высоте главной вершины Шах-Кух. Путь все время довольно ровный и подъем не заметен. Но пройдя источник Ших-Али, дорога снова становится хуже вплоть до самого Бидуе, небольшого поселения, лежащего на северном склоне горной цепи Шах-Кух. В Бидуе мы приехали в 2 ч. пополудни и расположились под тенью роскошного чинара, впервые попадающегося на этом пути. Из Бидуе открывается прекрасный вид на г. Хабр и соседние горы, отделяемые от Шах-Куха обширной равниной Орзу-Земин. В Бидуе последние финики [120] на этом пути, которые нам пришлось потом встретить лишь далеко к северу за Иездом. Орошено Бидуе небольшим ручейком прекрасной воды, которую мы с наслаждением пили, лишенные продолжительное время этого удовольствия.

26 сентября. Из Бидуе мы выступили в 6 ч. утра. Спуск на равнину Орзу не представлял никаких трудностей и через два часа мы были уже на равнине, покрытой травой шураб, нетронутой еще скотом, так как кочевники не приходили сюда еще на зимовку. На равнине Орзу зимуют в небольшом числе белуджи-абдуги и большая часть тюрок — кирманских афшаров, которые подразделяются на следующие отделения:

 

Число шатров.

1. Ала-Кизыллю

500

2. Касымлю

300

3. Сейфи-Кули-Евлады

200

4. Хейдер-Мохаммед-Шахлю

200

5. Пир-Муратлю

200

6. Ага-Муллю

200

7. Хау-Джуллю

60

8. Гамзалю

60

9. Мир-Джанлю

60

10. Хелладж

60

11. Джехан-Кули-Шахлю

50

12. Джан-Алилю

50

13. Гей-Куюнлю

50

14. Ашрафню

50

16. Султан-Алилю

40

16. Мири-Китлю

30

17. Мулла-Техарлю

20

18. Лех-Деразлю

20

19. Ата-Ушагы

20

20. Кемер-Вазлю

20

Всего

2190 шатр.

Из них у Доулет-Абада зимуют только Ала-Кизыллю и сам ильхани Муртеза-Кули-Султан с сородичами. Летом они [121] кочуют в горах к северу от Бафта и в Акта. Кроме офшаров в кирманской провинции кочуют еще следующие тюркские племена:

Хоросани

1.000

Караи

800

Пичагчи

1.100

Арамлю

100

Раини

100

Шуль

90

Тахери

80

Ата-Уллахи

120

Лури

200

 

3.590 шатр.

Все они группируются в местностях, центр которых Сирджан. Кроме тюркских племен в Кирманской провинции преимущественно в восточных и юго-восточных областях кочуют фарсы кочевники, вероятно коренные обитатели этих стран. Из них самые значительные племена следующие:

Мехни

2.500

Белудже-Абдуги

1.500

Котли

1.000

Ноушади-Берсир

900

 

5.900 шатр.

Кроме того, в разных местах рассеянно живут племена лек и гуреба.

В 9 ч. 35 м. мы вышли на дорогу, идущую из Тенке-Немек, а в 10 ч. 20 м. прибыли в Доулет-Абад. Доулет-Абад и рядом с ним Векиель-Абад лежат на северной стороне равнины Орзу у подножья обширного плоскогорья Тахте-Хадже, юго-западная оконечность которого образует горы Дех-Ших, а с востока плоскогорье входит в связь с горами Сиях-Кух и далее в востоку с горами Исфендек. С севера плоскогорье упирается в горы Хабр и Гушк. Б юго-западу от Доулет-Абада тянутся обширные поросли кустарника гез. [122] Кроме Доулет-Абада на этой равнине расположены следующие селения: Векиль-Абад, Кадыр-Абад, Дженнет-Абад, Али-Абад, Махмуд-Абад, Кехне-Мехди, Теле-Зер, Мехд-Абад, Сультан-Абад, Кел-хи-ноу, Дештевер и вакф Хусейн-Абад. Доулед-Абад — небольшое, хорошо орошенное селение дворов в 30-35. Тут же имеется усадьба молодого помещика Али-Хана, оказавшего мне радушный прием. Али-Хан — брат правителя Ахмеди представляет собой редкое исключение помещика, занимающегося своим хозяйством. Он также страстный охотник и с гордостью показывал мне вновь приобретенную им через знакомого купца в Бендер-Аббасе винтовку Пибоди-Мартини. Вообще в восточной Персии, в противоположность западной, эти винтовки редко встречаются. Из Доулет-Абада отходит путь в Рудбарскую провинцию, а именно к резиденции рудбарского хана полунезависимого Дуран-Хана-Кехну-Динар. Путь этот идет следующим образом:

Доулет-Абад -
Соуган 4
Мурдан 2
Хеммет-Абад 3 1/2
Годаре-Зарчин 2
Кехну-Динар 1 1/2
Всего 13 фарсахов.

Из Доулет-Абада есть также путь и на Гахкун, где мы были 10 сентября, а именно:

Доулет-Абад -
Дех-Ших 4
Джаин 6
Гахкун 8
Всего 18 фарсахов.

28 сентября. Выступили из Доулет-Абада в 6 ч. утра. Путь, направляясь к северу, отлого поднимается по каменистой местности. Через два часа мы достигли отдельно стоящей скалистой горы, за которой начинается долина, образуемая слева [123] плоскогорьем Тахте-Хадже и справа отрогами г. Сиях-Кух. В 9 ч. 40 м. мы подошли к одиноко-стоящей башне Гиле-Энджир, где помещаются несколько человек дорожной стражи (туфенкчи). В настоящее время движение по этому пути совершенно безопасно после урока, данного вышеупомянутым Али-Ханом арабам. Риза-Хан также не производил здесь грабежей, так как он был в дружбе с братом этого Али-Хана, правителем Ахмеди. От башни дорога, проходя по руслу временного потока, уклоняется к северо-западу и поднимается постепенно на плоскогорье Тахте-Хадже. В 11 1/2 дорога принимает прежнее направление на север. В 12 ч. справа от дороги на склонах Сиях-Куха показалась д. Сефид-Хани, а ниже ее д. Дехе-Ноу. В 12 1/2 мы миновали с. Дехе-Салар. Путь опять несколько уклоняется к северо-западу и спускается в долину, образуемую г. Гушк и северными склонами Сиях-Куха. У подножья г. Гушк протянулись сады дер. Кел-э-Кази, мимо которой мы прошли в 1 3/4 ч. пополудни. В Кел-э-Кази мы видели в первый раз на этом пути тополя. От Кел-э-Кази дорога, огибая юго-западный склон г. Гушк, поднимается в долину, образуемую г. Гушк и горою Хабр; на склоне последней расположено селение в 35 дворов — Дехе-Серд (холодная деревня) с ее густыми гранатовыми садами и развесистыми орешниками. Местность кругом покрыта той же травой, которую мы видели в Мервдаите. В Дехе-Серд мы приехали в 3 1/2 ч. пополудни и расположились в одном из ее садов.

29 сентября. Из Дехе-Серд выступили в 6 ч. 50 м. Дорога, направляясь в северо-западу, отлого поднимается почти до самой д. Мазар. Перед самой деревней дорога становится круче и продолжает вздыматься зигзагами, выбитыми караванными животными. Здесь в последний раз мы видели далеко на юго-западе вершину фаргунской горы, служившей мне хорошим ориентировочным пунктом. Когда мы взобрались выше, нас обдало таким холодным ветром, что со мной сделался опять припадок лихорадки и в полубессознательном состоянии я ехал до начала спуска в Дештеабскую равнину. В 10 ч. 20 м. [124] дорога стала отлого спускаться и влево отделилась дорога на Серджан. От этого места до сел. Деште-Аба дорога идет по совершенно ровной местности, пересекая лишь небольшую речку Мубарике, вытекающую из с. Хабр и орошающую посевы Деште-Аб и некоторых других селений, расположенных на этой равнине. Здесь расположены следующие селения: Али-Абад, к западу от Деште-Аба; к востоку — Шахва, Кушку, Суру, Бериду, Рахн, Сейид-Али-Муса и Векиль-Абад. Деште-Аб было некогда цветущим селением, по имени которого называется вся эта местность, в настоящее время представляет печальную картину разрушения. Некогда многолюдное, оно в настоящее время имеет не более 40 жилых дворов. Мы прибыли в Деште-Аб в 1 1/2 ч. пополудни и впервые на этом пути остановились в сносном жилом помещении, что для меня было очень кстати, так как к вечеру опять появилась лихорадка. 30 сентября оставались в Деште-Аб по случаю моего нездоровья.

1 октября. Из Деште-Аб выступили в 7 1/2 ч. утра. Дорога направлялась на север, отлого поднимаясь на небольшую возвышенность, за которой расположена долина р. Хере. В 8 1/2 ч. мы подошли к речке и не доходя до д. Сультани перешли в брод на другой берег. Речка эта берет начало в горах Чар-Гумбез, а потому и называется также Абе-Чар-Гумбез. Ее течение отделяет г. Лалезар от г. Зиярет. По словам жителей, река направляется через провинцию Джируфт к морю. Джируфт — гористая провинция, где кочуют племена гуреба и котли. Там, по словам жителей, много рудников. Переправившись через р. Хере, мы поднялись на невысокое плоскогорье, по которому дорога пролегает до спуска в котловину Бафта. Путь все время идет по ровной местности и в 11 ч. довольно круто спускается по лощине. Тут же показалась ровная поверхность котловины, середина которой занята солончаком. Солончак местами болотист и трудно проходим даже в это время года. В Бафт мы доехали в 12 1/2 Бафт — большое селение в 100 дворов, прекрасно орошенное, с превосходными фруктовыми садами. Прежде Бафт видимо был [125] еще более цветущим поселением, что видно из массы очень недавних развалин. Мы остановились у дервиша ордена Нимет-Уллахи, радушного и обходительного человека, но к несчастью страшно преданного курению опия. Вообще это зло свирепствует в восточной Персии более, чем в западной, даже женщины и дети сосут отвратительные бапуры, т. е. трубки для курения опия.

2 октября. Из Бафта выступили в 7 ч. утра в северо-восточном направлении. Подымаясь вдоль ручья, орошающего Бафт, дорога проходит между двух рядов возвышенностей, составляющих в своей совокупности отрог гор, отделяющихся от горы Лалезар. В 8 3/4 ч. мы достигли высшей точки этого хребта и стали спускаться в котловину, образуемую горами, отделяющимися от горы Лалезар. Склоны гор местами были покрыты пашнями, но поселений не видно, лишь кое-где виднелись черные шатры кочевников, принадлежащих в таджицкому племени лек. Спустившись на равнину, лежащую у подножья г. Лалезар, нам представилась эта гора во всей ее красоте. Местами на равнине росли великолепные орешники, под тенью одного из которых мы остановились на привал, надеясь найти в шатрах леков молоко или что-нибудь из молочных продуктов. Но или они не хотели нам продавать, или действительно у них ничего не было, — нам пришлось позавтракать одним хлебом. На привале мы оставались от 10 ч. 20 м. до 12 ч., так как я чувствовал сильную усталость. В 12 ч. мы тронулись далее по направлению в горам, отходящим от г. Лалезар в западу и продолжение которых носит название гор Чар-Гумбез и Багбест. Подъем на эти горы не представил никаких затруднений. Пройдя мимо сухого абамбара, дорога спускается к речке, за которой начинается самая трудная часть пути. Этот проход известен под именем Годаре-Кефену, зимою бывает покрыт глубоким снегом, прерывающим сообщение на этом пути. Как подъем, так и спуск, в особенности в начале очень круты и загромождены камнями и свалами. Дальнейший спуск, начиная от дороги, отделяющейся в Сирджан, до самого селения Кел-э-Аскер [126] не представляет никаких трудностей. В Кел-э-Аскер мы приехали в 4 ч. пополудни. Это большое селение в 150 дворов, хорошо орошенное и окаймленное превосходными фруктовыми садами. Мы остановились в прекрасном каменном караван-сарае, арендуемом бойкой и расторопной вдовой, которая быстро устроила все наши дела по фуражной и съестной части.

3 октября. В 6 1/4 ч. утра выехали из Кел-э-Аскер. За ночь был мороз и лужи воды подернулись тонким слоем льда. Дорога, направляясь к северу, через 1/2 часа оставляет вправо небольшое селение. Затем путь, уклоняясь в северо-западу, направляется на последний отрог, отделяющийся от г. Лалезар. Переправившись через небольшую речку, текущую к западу, мы стали подниматься и 9 1/2 ч. достигли высшей точки перевала, откуда открылся вид на горы, уже находящиеся в ближайшем соседстве с Карманом, и на обширную равнину, на северной оконечности которой находилось с. Негар, цель нашего сегодняшнего перехода. Спуск не представил трудностей и в 11 1/2 ч. мы вышли на равнину. Отлогий спуск продолжался еще 3/4 часа и затем мы сворой иноходью двинулись по равнине. В Негар приехали в 2 3/4 ч. пополудни. Негар большое селение в 100 дворов. Большая часть дворов имеет куполообразные крыши, что показывает недостаток строевого леса. Селение расположено у невысоких холмов, соединяющихся с лежащей в северу горной грядой Келле-Гав.

4 октября. Еще небольшой горный перевал и мы увидим Кирман, где должно окончиться наше караванное странствование, так как далее я решил ехать на чапарских лошадях, линия которых начинается от Кирмана.

В 7 ч. 20 м. оставили Негар и стали подниматься по направлению к видневшемуся кряжу Келле-Гав. Вправо возвышалась высокая гора Джупа. В 9 1/2 ч. наша дорога соединилась с дорогой, идущей из с. Мешиз, через которое пролетает путь в древнюю столицу Кирманской области — Сирджан, ныне более известной под именем Сеид-Абад. В 9 ч. 50 м. мы достигли начала гряды, а в 10 ч. 20 м. поднялись к высшей точке, где влево отделилась дорога на Баган. Отсюда [127] уже был виден Кирхан и темная зелень окрестных селений. В 11 ч. 35 м. мы оставили вправо на холме оригинальную постройку, называемую чехардер, назначение которой мне не удалось узнать. От этого строения дорога отлого спускается в кирманскую равнину, где мы были в 12 1/4 ч. При конце спуска вправо отделяется дорога в с. Меган, лежащее у подножья горы Джуна. В этом селении имеется монастырь, очень распространенного в Персии ордена дервишей Нимет-Уллах. Там же находится могила основателя этого ордена, очень почитаемого святого Шах-Нимет-Уллах-Вели. В этом монастыре живут теперь 30-40 дервишей и глава ордена Муршид-Сейид-Хусейн.

Далее до караван-сарая Чари путь пролегает по совершенной равнине, покрытой местами травой. В караван-сарай мы доехали в 2 ч. пополудни. Это — прекрасное строение, построенное гебрским купцом из Иезда, как гласит надпись, вырезанная на мраморной доске, вделанной над воротами, — стоит на берегу р. Чари, орошающей посевы с. Багын. Здесь мы оставались до 12 ч. следующего дня. Путь от караван-сарая Чари в Кирман, направляясь несколько к северо-западу, проходит по совершенно ровной местности, исключая небольшого участка летучих песков. Выехав из караван-сарая Чари в 12 ч., двигаясь то сворой иноходью, то шагом, мы приехали в Кирман 5 октября в 3 ч. пополудни.

 

Кирман — Иезд — Тегеран. В Кирмане я распродал лошадей и ослов и отсюда поехал на почтовых. Иначе я не мог бы поспеть вовремя из своей командировки. В виду изменившихся условий путешествия, я уже не мог с прежней подробностью знакомиться с теми путями, по которым пришлось проезжать. Да в тому же путь от Кирмана до Тегерана и не представляет большого разнообразия, пролегая по местности, имеющей один и тот же географический характер.

Из Кирмана я выехал 10 октября. Путь от Кирмана до Иезда тянется почти все время в одном и том же направлении между двумя рядами гор. Горы правой стороны дороги начинаются у д. Басым-Абад, известной под именем Дувейрен и Гелу-Салар, и отделяют долину Рафеинджана от [128] Зеренда. Горы с левой стороны дороги входят в связь с горной грядой Келле-Гав и носят название Биду и Аббас-Али. Первая станция сел. Багын, хорошо орошенное р. Чари, которая почти вся уходит на орошение этого селения. За Багыном дорога, пройдя небольшое солончаковое пространство, вступает в плодородный Рафсинджанский округ, орошаемый реками, стекающими с соседних гор, и каризами. Культивируется здесь хлопок и опиум. Следующая станция в сел. Кебутер-Хан. За этой станцией дорога идет уже по в высшей степени культурной местности. Дорога проходит через селения: Насирие, Абдуллах-Абад (Адуль-Абад) и Саат-Абад и достигает главного центра этой провинции Бехрам-Абада. Это большое селение, состоящее из двух слившихся деревень Бехрам-Абада и Котб-Абада. Общее число дворов от 650-700. Культурная местность продолжается и за Бехрам-Абадом; на переходе от которого до Кешку встречаются селения: Хормуз-Абад, Даре и Гульнабад. За Кешку оазис еще тянется до с. Беяз, за которым местность принимает уже более пустынный характер. Последнее селение этого округа Анар в 400 дворов, за которым местность принимает характер безводной, каменистой пустыни. Следующие станции: Шемс, Кирманшахан и Зейд-уд-Дин состоят только из караван-сараев и почтовых станций с солонцеватою водою. От Анара до Шемса местность слегка повышается и за Кирманшаханом дорога переваливает через невысокую поперечную гряду возвышенностей, соединяющих горы справа и слева и составляющих водораздельную линию бассейнов Кирмана и Иезда. За этой грядой к северу от дороги расположен небольшой оазис из пяти деревень: Бехандеран, Мехди-Абад, Хусейн-Абад, Али-Абад и Фейз-Абад, каждая не превосходит 30-40 деревень. От Зейн-уд-Дина местность начинает понижаться и уже не столь пустынна. По сторонам дороги встречаются каризы необычайной длины. Культурная часть Иездской провинции начинается у сел. Сер-Иезд. Селение имеет 300 дворов, хорошо орошено и прежде было еще более цветущим. От Сер-Иезда дорога идет по культурной местности и проходит через большие населенные [129] пункты. Сер-Иездом дорога минует небольшую д. Зейн-Абад и Тагы-Абад и проходит через большое поселение Мохаммед-Абад (400 дворов). Затем пройдя селение Неджеф-Абад, дорога пересекает песчаные дюны, надвинувшиеся местами до самого Иезда. В Иезд я приехал 15 октября.

19 октября я выехал из Иезда; путь до Мерд-Абада пролегает по песчаной местности, да и само это селение на половину занесено песком. Далее, пролегая все время песчаными барханами, дорога проходит через два большие селения: Эшке-Зерд и Эрч, за которыми опять тянутся пески вплоть до Химмет-Абада. Рядом с этим селением находятся еще: с. Бендер-Абад и Меймуне. Всего до 200 дворов. Из Химмет-Абада до следующего села Иззет-Абада, дорога пролегает по культурной местности через деревни: Мохаммед-Абад и Бедр-Абад в Мейбут. У Мейбута местность страшно изрыта оврагами. Есть несколько невозможно крутых спусков и подъемов, которые не трудно было бы разработать. Мейбут — административный центр белука, славится глиняными изделиями.

От Мейбута путь идет по каменистой равнине, несколько поднимаясь вверх. Местность пустынная, остановка в Чефте, где имеется караван-сарай и почтовая станция. Вода солевая. От Чефте до Акда переход опять пустынный. Акда — большое селение в 350-400 дворов. Славится своими гранатами, кроме того, я совершенно неожиданно увидел несколько низкорослых финиковых пальм, с которыми, как я полагал, я простился далеко за Кирманом. Но на этот раз это были уже последние пальмы. Здешнее население жаловалось на грабежи бахтиаров (из Фераге) и белуджей. В прошлом году в Акда произошла стычка с бахтиарами, при сем были убитые с обеих сторон.

Из Акда до г. Наина местность сохраняет тот же характер, но справа от дороги гор не видать. Только у Акда были видны вдали к северо-востоку горы, у подножья которых лежит Анарек, известный своими свинцовыми рудниками. У Наина начинаются горы Бидкух. Следующая станция Неистанек расположена в долине между этими горами и г. Кеджан. [130] Путь от Наина к Нейстанеку отлого поднимается к этому селению. В селении прекрасные сады, а местность кругом служит летовкой для ардестанских арабов из племени харвуре. Они кочуют в числе 400-500 шатров от Шехраба, близ Ардестана до Нейстанека. Келантар их Хисам-ус-Сальтане, он же заведует безопасностью пути Иезд-Тегеран (Карасуран-Баши). От Нейстанека дорога еще некоторое время поднимается в гору и на полпути у Джоукенда пересекает водораздельную линию, откуда спускается на Ардестанскую равнину. За Ардестаном местность принимает первоначальный характер. У Халед-Абада начинают виднеться справа от дороги пески, на громадном расстоянии простирающиеся к северо-востоку. Это так называемое песчаное море (дерьярик), снабжающее песком, разносимым ветром, дюны Иезда и даже Кирмана. В Кашан я приехал 24 октября и до Кума ехал еще на чапарных лошадях. В Куме пересел на почтовую бричку, остаток от английской Тегеран-Кумской дороги и 27 октября приехал в Тегеран.

Текст воспроизведен по изданию: От Каспийского моря к Хормузскому проливу и обратно 1894 г. (Попутные топографические и статистические материалы по Персии) // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, Выпуск LXV. СПб. 1896

© текст - Туманский А. Г. 1896
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© СМА. 1896