-

ОТЧЕТ О КОМАНДИРОВКЕ В КЕРМАН

ГЛАВА V.

Из Кермана в Мешед.

Отъезд из Кермана. — Путь в Нейбенд. — Из Нейбенда в Тун. — Турбети-Хейдери. — Мешед. — Пребывание в Мешеде.

Обстоятельства, побудившие меня изменить мой первоначальный маршрут в Бирджанд, были: 1) отсутствие между Керманом и Бирджандом подножного корма для верблюдов, уничтоженного саранчей, и 2) желание, ради интересов русской торговли, изучить прямой путь из Кермана в Мешед, тем более, что, но собранным мною сведениям, привоза русских товаров в Керман через Бирджанд вовсе нет. Русские товары ввозятся в Керман, как было сказано выше, из Тегерана, Шахруда и Мешеда.

Насколько мне известно, никто из русских но сказанному прямому Кермано-Мешедскому пути не ходил. Все же местные чарвадары очень хвалили этот путь.

Отъезд из Кермана был сопряжен с немалыми трудностями. Подряженный мною с четырьмя мулами под мой багаж (2 маленьких палатки и необходимейшие вещи) чарвадар-солдат не хотел уплатить своему начальнику Адлуссалтанэ взятку за разрешение ехать в Мешед, а Адлуссалтанэ непременно хотел получить таковую. [250]

Их спор о размере последней привел к тому, что вместо того, чтобы выступить в 12 час. дня, наш небольшой караван, состоявший из 3 казаков, пишхидмета и меня верхами, гулама белуджа на беговом верблюде и 4 мулов под багажом, при двух чарвадарах, тронулся в путь около трех часов дня и лишь в десять часов ночи пришел на первую станцию Серасиаб (40 верст).

Первая треть перехода очень хороша. Остальные две трети дорога то плоха, вследствие камней, то хороша. Для колесного движения она, однако, годится.

Серасиаб — хорошее селение с прекрасным каравансараем.

Следующий переход был в Дехи-Хурус. По выходе из Серасиаба (8 1/2 час. утра) прямо впереди видно селение Хут. Справа дороги высятся горы Кухи-Пае, слева — Бадуму. Не доходя до с. Хут, по обеим сторонам дороги расположено селение Дехи-Ду-Телу. Перед Хутом же, справа, у подножия Кухи-Пае пресный источник Чешмеи-Хасанабад с небольшою постройкою. Дорога, из-за камней, сначала немного тяжела, затем легка.

В 9 час. 50 мин. прошли селение Хут с прозрачным пресным источником.

В 10 час. 45 мин. справа дороги селения Бендери-Хут и Бендери-Чадруд. Слева дороги селения: Чадруд, Дехи-Зияр, Тирундер и на горизонте Курчан. В 12 час. дня слева дороги небольшой каравансарай Дери-Тагане с посевами ячменя и прудом, осененным тремя деревьями.

В ущелье Дехенеи-Хизма встретили пешеходов. Идут из Мешеда 20 дней. Затем встретили всадника и караван возвращающихся паломников на мулах. Всадник едет 21-й день, а караван идет 25-й день. В 1 ч. 15 м. прошли мимо селения Дехи-Гебр, принадлежащего ныне мусульманам. В 2 ч. 10 м. — Дехи-Шаар. В 2 ч. 30 м. перевал через Годари-Хурус, а в 3 ч. 45 м. приехали в Хурус, первую виденную мною персидскую деревню, построенную исключительно из камня.

Дорога, в общем, вследствие обилия крупных и мелких голышей и острых камней, довольно тяжела и неприятна. Фургон, хотя и с трудом, проехать может. [251]

Более прозрачной и чистой воды, чем в Хурусе, я никогда нигде не видел. Хурус окружен посевами хлопка и проса. Хлеб просяной.

Утро 17 октября было холодное и ясное. В Хурусском каравансарае поговорил с путниками, приехавшими на ослах из Мешеда в 24 дня.

В 8 ч. 45 м. утра выступили дальше в Аби-Бид. В 10 ч. 40 м. селение Хасанабади-Хурус. До этого места дорога хороша, но здесь плоха.

Перевалив через небольшой перевал Арш и пройдя по живописному ущелью, оживляемому журчанием горных ручейков, подошли в 11 ч. 15 м. к прилепившемуся к горе селению Арш. В этом селении хорошие тутовые деревья. После невысокого перевала через горы Аби-Вид пришли в 2 ч. дня к прекрасному каравансараю того же имени. Каравансарай построен из жженого кирпича керманским купцом Хаджи-Хуссейном за 1.500 туманов.

Дорога довольно тяжела и в настоящем ее виде для колесного движения не годится, но немного будет стоить денег и труда, чтобы несколько расширить и расчистить ее. В караван-сарае застал двух пешеходов, пришедших из Мешеда в 19 дней.

В виду сравнительно небольшого перехода было решено ехать дальше в Хоузи-Пяндж ночью. Выступив около 10 ч. ночи, пришли в Хоузи-Пяндж незадолго до света. Каравансарай Хоузи-Пяндж великолепной постройки. Рядом с ним заброшенный, старый каравансарай. Полное название этого караван-сарая Хоузи-Пяндж-Фарсанг, т. е., хоуз в пяти фарсангах от сел. Ровер. Вода пресная, фуража и провианта нет, топливо — кизяк. По дороге, в общем легкой, встретили большой караван возвращавшихся из Мешеда паломников. Отдохнув немного в Хоузи-Пяндж, пошли дальше в с. Ровер в 9 час. утра.

Справа дороги горы Кухи-Хоузи-Се (подразумевается «фарсанг»), слева горы Сиридж, у подножия которых — селение [252] Гуличах. В 11 ч. подошли к высохшему Хоузи-Се (Подразумевается фарсанг, т. е. три фарсанга до с. Ровер.). При нем заброшенный каравансарай. Проехав через Хейрабад, селение дворов в 100, приехали в 2 ч. 15 м. в с. Ровер. Дорога хороша и вполне, при теперешнем ее состоянии, годна для колесного движения.

Ровер — большой, цветущий посад, скорее даже город с десятитысячным, зажиточным населением. В нем два небольших каравансарая Хаджи-Юсуфа и Али-Акбера и базар лавок в пятьдесят. В Ровере видел караван в 50 верблюдов, шедший из Мешеда в Керман с грузом керосина (35 вербл.) фарфоровой и стеклянной посуды (7 вербл.) и шерсти (8 вербл.) Так как керосин, ради спекулятивных целей, должен был быть доставлен в Керман не раньше месяца Рамазана, когда цена на него сильно повышается, то караван шел очень медленно: до Ровера 47 дней. Верблюдчики говорили мне, что они могут легко дойти из Мешеда в Керман в 30 дней.

Ровер славится своими фруктами, в особенности виноградом и гранатами. Много прекрасных плодовых садов. Финиковых пальм насчитывается в Ровере около 30. Роверцы ткут для Кермана ковры тысяч на 7-8 (Туманов.) в год.

На обширных полях вокруг Ровера произрастает пшеница, ячмень, просо и много хлопка, вывозимого в Себзевар, где он скупается русско-подданными армянами.

В Мешед вывозятся местного изготовления войлочные шапки, гиве (белая обувь на толстых подошвах) и смола (кетире).

Ежегодный вывоз последней достигает суммы в 3.000 туманов. Цена: 3-4 крана за 1 тавр. мен (7 1/2-8 ф.).

В Ровере в небольших размерах практикуется шелководство. Мне не удалось увидеть коробочки с греной и узнать, какой она фирмы. По словам туземцев, грена иностранная, привозится из Себзевара. [253]

На базаре я видел привозимые из Мешеда русские красные ситцы (1 зяр — 1 кран), молескин черного и кофейного цветов (от 173 до 4 кранов — 1 зяр) и сукна по 2 1/2 тумана за 1 зяр.

Фарфоровая и стеклянная посуда наполовину русская — из Мешеда, и наполовину иностранная — из Кермана.

Русский керосин Нобеля в больших железных бетонах привозится исключительно из Мешеда. В год его продается приблизительно на 500 тум. (1.000 р.) по цене 4,4 1/2 крана за 1 тавр. мен.

Сахар, исключительно марсельский, привозится из Кермана. Русский сахар в больших головах (пути) был привезен раз на пробу из Кермана же, но сбыта не получил.

Лампы и мелочной товар получаются из Мешеда.

Чугунные котлы, привозившиеся раньше из Шахруда, почему-то в последнее время вздорожали и привоз их прекратился.

В Ровере я беседовал с единственным там гебром-земледельцем и видел ростовщика-индуса.

Из Ровера выступили лишь на следующий день в пятницу, 19 октября, в 2 часа дня, предварительно запасшись, в виду предстоявшего перехода через пустыню Лут, провиантом и фуражом, для чего наняли двух ослов.

В полуверсте от Ровера, справа, — селение Эмирабад, затем справа же дороги — сел. Дали-Боло, слева Дали-Миян и Дали-Паин. Дальше, слева же, у подножия горы Керимабад расположено с. Юсуфабад. Дорога хороша и вполне для колесного движения пригодна.

К Калаи-Керимабад пришли около 5 часов вечера и расположились у хоуза, окруженного огромными ветвистыми кленами. Около хоуза неоконченный каравансарай. Строитель его купец Кербелаи — Ибрагим — Хорасани, построивший каравансарай в Хоузи-Пяндж, умер, а наследник его не пожелал довести до конца хорошее дело.

Керимабад — небольшая, окруженная стеною с высокою башнею, деревушка. [254]

Выступив в 11 1/2 ч. ночи, пришли в 5 1/4 час. утра в обширный, прекрасной постройки с 4-мя башнями по углам, каравансарай Чахи-Куру. Дорога хороша и за исключением трех небольших перевалов, недалеко от названного каравансарая, для колесного движения пригодна. Расчистить сказанные три места не трудно.

Придя в каравансарай я лег на разостланный на каменном полу войлок, положил под голову седло и моментально заснул. Разбудили меня в 9 1/2 час. утра 20 октября. В этом каравансарае ничего кроме горьковатой воды нет.

Накормив и напоив лошадей, выступили дальше в Бурджи-Дербенд в 11 1/4 дня.

В 2 ч. 40 м. подошли к одиноко стоящей каменной башне. Впереди, вправо от нее, на вершине невысокой гряды, полуразрушенный дом и развалины крепостцы. Версты две до этой башни дорога плоха: в виде довольно узкой тропы идет среди скал, то поднимаясь, то опускаясь.

В 3 ч. 15 м. показался каравансарай — крепость Бурджи-Дербенд с большою, треснувшею башнею впереди ворот. Зеленые ветви финиковых паям, растущих в балке впереди каравансарая, приветливо кивали нам.

По дну балки проведен маленький ручеек, дающий возможность живущим здесь персидским стражникам иметь миниатюрные посевы ячменя, клевера и разной зелени.

Над воротами каравансарая надпись, свидетельствующая о постройке его Мухаммед-Исмаил-Ханом-Нури в царствование Насреддйн-Шаха.

С восточной стороны высятся горы Кухи-Энджирдар и Кухи-Дербенди.

Главный из пяти стражников, Акбер, рассказал мне про иностранных посетителей: полковника Иэта, майора Сайкса и нашего врача Виноградова, вылечившего его от какой-то застарелой болезни.

21 октября, в воскресенье, выступив в 6 1/2 час. утра, пришли к нашей следующей станции: колодцу Чиль (Чихиль) — Пае в 3 ч. дня. Погода была теплая, почти жаркая. [255]

Дорога, проходящая по пустыне Шут, ровна и в общем легка, лишь средних верст 6 довольно тяжелых, вследствие песчаного грунта.

Колодец Чиль-Пае расположен на плоской возвышенности того же имени. Колодец — глубиною в 12 1/2 саж. Вода достается при помощи ворота. Кроме того к воде есть подземный ход, бывший первоначально длиною в 40 шагов, откуда и название колодца (Чиль = 40, пай, пае = шаг, шаговой). В настоящее время нужно сделать 70 шагов, чтобы дойти до воды. Около колодца строится, на средства Хаджи-Сулейман-Хана, хороший каравансарай из жженого кирпича. Смотря на работы земляные и кирпичные среди этой безотраднейшей пустыни, невольно удивляешься спокойной энергии, выносливости и умению строителей — простых персов каменьщиков и чернорабочих. Рабочие все из Ровера, работают за 3/4 крана в сутки. Мастер получает 1 1/2 крана.

Колодезная вода хороша с еле заметным солоноватым привкусом, но таким незначительным, что казаки не заметили его. Лошади, мулы и ослы пили эту воду, равно как и на всех предыдущих станциях, очень хорошо.

Расположился в сложенной из камня конусообразной хижине, обильно усыпанной навозом. Навоз выгребли, разостлали попону, положили в головах седло и моя временная квартира готова.

В ожидании обеда я разговаривал с подрядчиком по постройке каравансарая — бывалым роверским персом. Он раньше был червадаром и ходил в Мешед, Асхабад, Душак и Серахс. Расспрашивал меня, почему русские не строят железной дороги от Душака через Мешед в Керман. Это было бы очень выгодное дело, ибо товаров для перевозки много, а число паломников в Мешед значительно увеличилось бы. Я сказал, что Персия принадлежит Шаху, который сам построит железные дороги, когда признает это нужным.

В 11 ч. ночи выступили дальше, запасшись на дорогу водою, и в 8 ч. утра 22 октября пришли к Хоузи-Хан.

Переход средней трудности. Некоторое затруднение представляют каменистые, скользкие перекаты. [256]

Хоузи-Хан у горы того же имени, громадное, монументальной постройки водохранилище без единой капли воды. Вода держится в нем 5-6 месяцев после весенних дождей.

Построен этот хоуз иждивением жены бывшего Керманского правителя Векилуль-Мудька.

Другой тоже сухой в это время года хоуз — Хоузи-Шейх, а не Хоузи-Шах, как сказано на 20-ти верстной карте издания Главного Штаба.

По дороге к Хоузи-Хан прошли через горы Сундук-Кичкан.

Окружающая Хоузи-Хан местность совершенно лишена растительности. С большим трудом было собрано немного растерянных караванами дров для чая. Пока я с казаками пил чай, наш чарвадар с своим подручным быстро приготовили и с аппетитом ели свое обычное горячее кушанье «катук», состоящее из смеси мелко накрошенного хлеба, бараньего сала, лука и соли.

Начиная от Кермана не мало хлопот доставлял нам гулам вице-консульства со своим беговым верблюдом. По дороге подножного корма не было, а если и попадались какие-то обглоданные саранчою кустарники, то верблюд, избалованный сеистанским кормом, к ним и не подходил. Не смотря на усиленные порции «гулура» (катыши из ячменной муки, хлопковых семян и воды) верблюд, вследствие отсутствия подножного корма, слабел с каждым днем и его хозяин, жалея его, шел почти все время пешком.

Я был очень доволен, что не пошел с моим белуджским караваном в Бирджанд: это было бы одно сплошное бедствование.

Отдохнув в Хоузи-Хан ровно два часа, пошли в 10 ч. утра дальше в Нейбенд.

В 12 ч. 30 м. небольшой перевал. Для повозки дорогу необходимо здесь расширить.

1 ч. дня. Кряжистый невысокий перекат. Для повозки необходимо сравнять выдающиеся острые камни. В 1 ч. 30 м. подошли к кустарникам тамарикса и саксаула. Едущие из Мешеда в [257] Керман запасаются здесь топливом. В 2 ч. 30 м. трудный для колес каменистый перевал. В 3 ч. 35 м. пришли к двум довольно грязным, но пресным источникам Чешмеи-Мукек. Отсюда тяжелый, довольно высокий перевал. Оба его склона густо усыпаны голышами и валунами.

В 4 ч. 20 м. снова перевал с крутым спуском. Затем дорога, шириною в 5 шагов, идет по гребню горного кряжа. Слева дороги почти отвесный склон сажен в 25.

Спуск в ущелье среди отвесных стен извилист и крут. Со дна ущелья снова подъем вверх по узкой, каменистой тропинке. Пейзаж дикий и угрюмый. Второй подъем хуже первого: узенькая тропинка вьется по самому краю глубокого обрыва. С вершины перевала вид на растилающуюся внизу пустыню Лут: безбрежное море песка с голыми горами. После этого перевала еще два других не менее крутых. У одного из них нас встретила компания Нейбендских мальчуганов, проводивших нас в Нейбенд. Мальчуганы, как дикие козы, легко и уверенно прыгали босыми ногами с камня на камень и как обезьяны быстро карабкались на скалы, неожиданно появляясь то впереди, то сбоку нашего каравана.

Вид, сразу открывшийся с вершины последнего перевала, вполне вознаградил меня за непривычное лазание по горам: над широкою равниною на скалах красивый городок, опоясанный густым пальмовым нарком с зелеными полями кругом.

Придя в 5 ч. 15 м. на выбранное уехавшими вперед казаками место, я с наслаждением напился прозрачной, как кристал, ключевой воды и с удовольствием растянулся на моей походной постели в быстро разбитой маленькой индийской палатке. В виду теплой, тихой погоды, казаки расположились под открытым небом.

В Нейбенде 400-500 дворов. Жители-потомки выходцев из Фарса, племени Ахмеди. Некоторые из них удивительно напоминают цыган. Нейбендцы живут главным образом на счет многочисленных богомольцев, едущих в Мешед и возвращающихся оттуда. Вследствие сего, у нейбендцев [258] выработалась особенная професиональная вежливость и предупредительность с путешественниками, оплачиваемая однако непомерно дорого. Цены в Нейбенде на провиант и фураж ровно в двенадцать раз превышают сеистанские и в шесть раз мешедские цены.

Нейбендцы продают финики, асафетиду, баранов и добываемый в окрестных горах свинец. Покупают они мануфактуру, зерно, коровье масло, разный мелочной товар и чугунные котлы. Русской мануфактуры больше, чем иностранной. Наши мануфактурные изделия привозятся в Нейбенд из Мешеда, Туна и Теббесса. Иностранная мануфактура из Бендер-Аббаса — через Керман. Чугунные котлы привозились раньше из Шахруда. Привоз их, носивший случайный характер, в настоящее время, вследствие вздорожания их, прекратился.

Из Сеистана привозится в год до 2.000 верблюжьих вьюков зерна (пшеницы и ячменя), 10 верблюжьих вьюков коровьего масла и столько же шерстяной материи барак.

По отзыву местных жителей, климат в Нейбенде хороший, здоровый: лето не жаркое, прохладное, зима умеренная с непродолжительными ночными морозами. Снег лежит ночью, днем же быстро тает. Зимою жители шуб не одевают, а довольствуются сеистанскою шерстяною тканью-бараком. Свой скот нейбендцы загоняют зимою на ночь в специально вырытые в горах пещеры (бикены).

Близ Нейбенда имеются горячие источники, заменяющие жителям баню. Приблизительно в 7-ми верстах от города несколько других горячих источников, исцеляющих, по словам туземцев, все болезни, в особенности же ревматизм и желудочное расстройство.

Обращают на себя внимание нейбендские дома, построенные лишь в один ряд сырцового кирпича. Несмотря на такую легкость постройки, дома стоят по несколько десятков лет. Нейбендцы объясняют это свойствами местной глины и извести.

Нейбендский пальмовый парк, пересеченный по всем направлениям быстротекущими горными ручейками, — одна прелесть. [259]

С высоты одного дома я смотрел на расстилавшийся внизу угрюмый Лут с ясно видимыми горами на нем. Со слов моего проводника, нейбендца, я записал названия следующих гор: 1) на юго-востоке Кухи Мургаб, у подножия которой есть колодец с пресною водою; 2) влево от этой горы Кухи Сальм с селением того же имени; 3) Кухи Геле-Чах; 4) Кухи Шах с колодцами Сери-Шах на вершине; 5) круглая гора Кухи Рамми; 6) Кухи Гермаб и 7) Кухи Хур.

Пустыня Лут, занимающая большое пространство от 29° до 32° северной широты и 57° и 60° восточной долготы, мало исследована.

Марко Поло пересек северную часть Лута. Одарик, называющий эту пустыню песчаным морем, дал описание опасностей, коим подвергаются путники, вследствие господствующих на нем бурь, погребающих под песком целые караваны.

Наш соотечественник Ханыков перешел Лут из Неха в Керман в 1859 г. Английский полковник Стюарт был в Луте в 1882 г. Лейтенант английской службы Галиндо дважды пересек Лут в 6 дней в 1887 г. и в 5 дней в 1888 г.

Худшей частью Лута считается юго-восточный его угол между Нехом и Бамом.

Нормальная высота Лута в 2.000 ф. над уровнем моря понижается местами до 500 ф.

Дурная слава Лута не препятствует однако караванам пересекать эту пустыню по двум главным направлениям: из Бирджанда и Неха в Керман через Бурджи-Дербенд и Хабис.

Раньше, лет сорок тому назад, белуджи производили свои разбойничьи набеги на Керман, Нехбендан, Нейбенд, Биржанд, Тун и Теббес через пустыню Лут, которую они переходили на своих быстроходных верблюдах по всевозможным направлениям. И в настоящее время белуджи берутся в 6 дней проехать из Сеистана прямою дорогою в Бам. По их словам, лишь очень неопытный человек, не белудж, может погибнуть в Луте от жажды. Есть хорошая пресная [260] вода в горах Лута и солоноватся, но для питья годная, вода в многочисленных впадинах. Наконец воду можно найти, вырыв колодцы.

Должным образом снаряженная экспедиция из специалистов: топографа, горного инженера с буровыми инструментами, зоолога и ориенталиста, быть может принесла бы немалую пользу русской науке, выяснив сбивчивые и неверные сведения о Луте.

По распространенному среди туземцев преданию, на месте настоящей пустыни были цветущие города, истребленные, по Божьему повелению, огнем за грехи. Если прокопать несколько зяров, то и теперь можно найти пепел. Города эти принадлежали брату Авраама Лоту (Луту).

Лорд Кёрзон принимает объяснение генерала Шиндлера, согласно которому «лут» обозначает по-персидски: голый, обнаженный.

Г. Нейбенд, благодаря своему географическому положению в узле дорог, ведущих в Керман, Сеистан, Бирджанд, Теббес, Тун и Мешед, имеет в настоящее время несомненное торговое значение. В будущем этот город может приобрести большое значение в политическом и стратегическом отношениях.

Если когда-либо будет проведена через Нейбенд железная дорога, то этот пункт вероятно сделается курортом.

Расспрашивая о дорогах из Нейбенда, веером расходящихся во все стороны, узнал, что кроме тяжелой, горной дороги, по которой я пришел в Нейбенд, есть другая, легкая, нижняя дорога, которою обыкновенно пользуются верблюжьи караваны. Дорога эта очевидно пригодна для колесного движения, так как Нейбендцы мне подробно рассказывали о каком-то богатом персе, проехавшем в коляске год тому назад из Мешеда в Керман.

Нейбенд покинули во вторник 23 октября в 12 1/2 ч. дня, предварительно наняв двух ослов с фуражом до следующей остановки Чешмеи-Гезу. [261]

При спуске в пустыню Лут дорога раздваивается: правая, идет в Бирджанд, левая в Тун. По спуске в Лут дорога идет по волнистой, усыпанной гравием и мелкими голышами пустыне. Было тепло, почти жарко.

В 2 ч. 35 м. в 1/4 версты вправо от дороги финиковые пальмы — это источник Чешмеи-Мукек. В 4 ч. 40 м. справа дороги видны горы Кухи-Чапе, за ними Кухи-Асфендиар, впереди слева Кухи-Хоузи-Курбан. В 5 ч. 10 м. по хорошей, вполне для колесного движения пригодной дороге пришли к нашей станции Чешме-и-Гезу — источнику с солоноватою, но вполне для питья годною водою, находящемуся недалеко в стороне, к востоку от дороги.

Станционный дом, стоящий у самой дороги, состоит из построенных из камня и глины пяти помещений, служащих по желанию, комнатами для людей или конюшнями для животных.

Здесь мы застали партию паломников-индусов, возвращавшихся из Мешеда к себе на родину через Керман и Бендер-Аббас. По их словам, они проехали в Мешед по Нушкинской дороге через Сеистан. Трудность, дальность и дороговизна этого пути заставили их распродать несколько последних, уцелевших у них, верблюдов и возвращаться по обычной дороге индийских паломников через Керман и Бендер-Аббас. О Нушкинском пути они отозвались очень неодобрительно.

Из Чешме-и-Гезу мы отправились дальше в Бурджи-Аби-Гярм — 37 1/2 верст, куда пришли в 6 1/2 ч. утра 24 октября по очень хорошей, вполне для колесного движения пригодной дороге. Последние семь верст перед станцией соленая пустыня (кевир), не препятствующая однако караванному движению во время дождей в феврале и марте месяцах. На этом переходе два хоуза: один в 14 верстах от Чешме-и-Гезу — Хоузи-Курбан, другой через 7 верст после него — Хоузи-Култак. Оба они были сухи. Дождевая вода держится в них начиная с марта месяца после дождей пять, шесть месяцев.

В Бурджи-Аби-Гярм — обширный, хороший каравансарай с двумя башнями, шагах в двадцати от теплого источника [262] (Аби-Гярм). От древней башни (Бурдж) осталось лишь основание. По середине небольшого, естественного басейна с прозрачною, теплою водою, песчаное дно кипит и бурлит. Вода немного солоновата. Охлажденная она очень вкусна. Лошади и мулы хорошо пили воду прямо из упомянутого басейна.

Я вместе с казаками принял теплую ванну. После купания в теплой воде стал сильно разбирать сон. Хотелось бы хорошенько выспаться после ночного перехода, но нельзя, чарвадар торопится, и мы в 11 ч. дня идем дальше в селение Зенеку.

В 11 ч. 50 м. невысокий перевал через Кемери-Аби-Гярм, оттуда пологий спуск на ровную, гладкую пустыню Зенеку. Слева дороги, верстах в 10 от нее, горная цепь Асфендиар. 2 ч. 30 м. безымянный хоуз без воды. 3 ч. 10 м. Хоузи-Зенеку, в 4 ч. 15 м. другой такой же хоуз с правой стороны дороги. Справа же дороги видны 3 келате (усадьбы). В 5 ч. 30 м. пришли в Зенеку, хорошее селение дворов в 100. Дорога на всем переходе очень хороша и вполне для колесного движения пригодна. Посевы Зенеку орошаются выведенным из-под, земли каналом с прекрасною, пресною водою.

В Зенеку застали караван в 40 верблюдов, шедший из Мешеда порожнем в Керман и Иезд за грузом. При больших заботах наших торговых людей о развитии русской торговли в Персии такого ненормального явления не было бы.

Поместились мы в заезжем дворе. Провиант и фураж в Зенеку в изобилии.

В четверг 25 октября в 7 1/2 ч. утра выступили дальше в селение Даук. В 7 ч. 50 м. слева дороги усадьба, в 8 ч. утра справа дороги кала с 4-мя башнями и 4 усадьбы. В 8 1/4 утра, у самой дороги, пруд пресной воды. У пруда тутовое дерево. Поднявшись по пологому подъему, пришли в 8 ч. 40 м. в большое селение Арбабад с калою и садами. Листья гранатовых кустов уже пожелтели. Дорога очень хороша: ровная, грунтовая. Для колесного движения пригодна вполне.

Не останавливаясь, прошли мимо с. Арбабад. В 10 ч. 10 м. сухой хоуз справа дороги. В 12 ч. 20 м. слева дороги у подножия горной цепи Асфендиар селение. 1 ч. 5 м. слева дороги [263] Хоузи-Даук 1-й. В 3 ч. 5 м. справа дороги Хоузи-Даук 2-й. Оба были сухи. Не доезжая 1 версты до селения Даук крытый хоуз без воды. Справа далеко на равнине селение Хасанабад. Перед входом в селение Даук, куда мы пришли в 4 ч. 45 м. вечера, значительный поселок (келате).

Даук большое селение дворов в 300. Вокруг селения разбросаны поселки. В Дауке, как и в двух предыдущих селениях Зенеку и Арбабаде, крепость, господствующая над селением. Крепости эти были построены во времена белуджских набегов, прекратившихся, по словам местных жителей, лет сорок тому назад.

Окружающие с. Даук обширные поля хорошо обработаны. Сады средние. Вода очень хороша, немного тепловата. В Дауке две мельницы. Остановились в крохотном заезжем дворе, где еле разместились. Жители отличаются назойливым любопытством. Видел русские красные ситцы. Дорога на всем протяжении перехода вполне пригодна для колесного движения. Маршруты дорог, ведущих из Зенеку и Даука в Бирджанд, Теббес и Бушруйе помещены в приложении И, а, б, в. Из Даука в Тун дорога на протяжении 115 1/2 верст проходит по пустыне Лут. В виду сего, купили провиант, фураж и наполнили бывшие при нас три мешка водою. Выступили дальше в 10 ч. утра 26 октября.

В 11 1/4, 12 ч. и 12 ч. 40 м. три сухих в это время года хоуза. В 1 ч. 45 м. снова хоуз. Дорога очень хороша и легка. В 2 ч. 30 м. небольшой подъем. В 4 ч. дня пришли в очень хороший, большой каравансарай Чахи-Гумбез. Дорога, проходящая все время по ровной, гладкой равнине, очень хороша и вполне для колесного движения пригодна. Вода в каравансарае чистая с еле заметным солоноватым привкусом. Вскоре после нашего прихода подошел караван паломников из Мешеда.

Выступив отсюда в 1 ч. ночи, пришли в 8 1/2 утра 27 октября к старому, полуразвалившемуся, построенному из камня, у подножия скалистой, темного цвета, горы Хушаб караван-сараю того же имени. Дорога хороша и вполне годится для [264] колесного движения. Проходит среди невысоких холмов. На протяжении первых трех фарсангов (21 верста) по одному хоузу через каждый фарсанг. В это время года они были сухи. Перед воротами каравансарая Хушаб 2-х саженной глубины колодец с пресною водою, с несколько затхлым запахом. По уверению нашего чарвадара векиля Михр-Али, 14 раз ходившего по этой дороге из Кермана в Мешед в 3-х верстах за горою Хушаб к западу, есть чистый, пресный источник. К нему ведет хорошо пробитая тропинка. Наши лошади, мулы и ослы пили Хушабскую воду прекрасно. Кругом много топлива.

В 6 часов вечера выступили в Тун, куда пришли в 3 1/2 часа утра.

С полчаса бродили мы по улицам спавшего города, пока усталые и разбитые от утомительного ночного перехода не прибрели в Талар: площадь, одна сторона которой занята мечетью, а остальные открытыми комнатами-нишами для путников и лавками.

Тун — переживающий свою прежнюю славу город. В настоящее время это плохой провинциальный город с 15-ти тысячным населением, раскинувшийся на большой площади древнего Туна. Городская стена, неправильной формы, местами обвалилась. По словам известного в свое время руссофоба Мак-Грегора, окружность этой стены — 4 мили (6 верст) (Narrative of a journey through the province of Khorassan in 1875 by Colonel Mac Gregor. T. I стр. 147.). Городские ворота, коих трое: Теббесские, Коннские и Меликские, на ночь не запираются. Остатки когда-то красивого и грозного кремля, с пощаженными временем воротами, силятся не повергнуться в прах и не пойти на удобрение полей под посевы пшеницы, ячменя, хлопка и мака.

Из мечетей, коих насчитывалось раньше 360, с хоузом чистой воды при каждой, заслуживают ныне внимания Месджиди Джума, Месджиди Сери-Херменон, Имамзаде-Султан-Мухаммед, Султан-Мухаммед и Месджиди-Хейрус. Улицы довольно широки и очень пыльны. Базар состоит из сотни грязных, [265] маленьких лавок с обычными в Персии товарами: мануфактурой, сахаром, чаем, фарфоровой и стеклянной посудой и керосином. Среди мануфактурных изделий наши красные ситцы занимают видное место. По словам торговцев, в последнее время в Тун стали поступать иностранные ситцы из Кветы. Мануфактурного товара привозится ежегодно в Тун приблизительно на 40.000 руб. Русской мануфактуры больше, чем иностранной. Русский сахар в больших головах и керосин невольно обращают на себя внимание. Русский твердый сахар рафинад в больших головах предпочитается здесь мягкому марсельскому, ибо население пьет чай преимущественно в прикуску (тишлеме). Если бы русский твердый сахар привозился в малых головках, то, по уверению местных купцов, сбыт его был бы больше.

Чай, исключительно яванский и индийский, привозится из Кермана.

Плодородная долина Туна производит помимо пшеницы и ячменя хороший хлопок и небольшое количество мака, из которого приготовляется опиум, вывозимый в Бендер-Аббас. Хлопок отправляется в Себзевар. В тот же город вывозятся миндаль, орехи, шерсть, овчина, козлина и мерлушка.

Кроме Себзевара, Тун соединен караванными дорогами с Мешедом, Джумейном, Теббесом и Бирджандом. Соседний город Бушруйе в 14 фарсангах (98 в.) постепенно отвоевывает у Туна его торговое значение. Уже в настоящее время Бушруйе, по словам туземцев, больший потребительный центр, чем Тун.

Ежегодно разных товаров привозится из Себзевара в Тун 3.000 харваров (56.000 пудов), а транзитом проходит в Бирджанд из того же Себзевара 5.000 харваров (94.000 пуд.). Караваны из Себзевара в Бирджанд в самый г. Тун не заходят, а останавливаются в селении Багистан близ Туна, (14 верст).

Поражает в Туне обилие открыто продаваемых анилиновых красок, привозимых контрабанда из России и Индии через Квету и Сеистан. Тун, по-видимому, служит [266] складочным местом этого контрабандного товара. В Туне я не видел ни единого русско-подданного торговца.

Отсюда я отпустил в Бирджанд белуджа-гулама вице-консульства с его беговым верблюдом, еле тащившимся за нашим караваном. По дороге было вполне достаточно подножного корма, которым прекрасно питались верблюды виденных мною многочисленных караванов, но сеистанский джамбаз этого корма не ел. Вообще я на опыте убедился, что сеистанские верблюды годны лишь в теплом Сеистане и прилегающих к нему южных пустынях.

Тун мы покинули в 1 час дня 28 октября и в 6 ч. вечера пришли в селение Бурун (25 верст). По выходе из Туна справа дороги видны селения Багхаи-Немера, Максудабад и Багистан. Первое и последнее селения вполне оправдывают свои названия: они утопают в садах, принявших уже свой печальный, осенний вид. Немного дальше, справа же дороги, раскинулось большое, дворов в 150, селение Мирабкуш. Дорога на протяжении всего перехода до Буруна хороша и вполне для колесного движения годна.

Бурун — большое, дворов в 200, селение. По словам нашего чарвадара, бурунцы — вороватый народ. Так как готовая половина строящегося большого каравансарая была уже занята, то пришлось разбить наши две палатки на площади, недалеко от него.

Утро 29 октября было холодное, почти морозное. С мелодичным звоном колоколов подошел к Буруну караван в 72 верблюда, идущий из Иезда в Мешед с грузом товаров англо-индийского привоза: мануфактурой, чаем, железом и медью.

Означенный караван пришел в Бурун из Иезда на 25-й день по следующей дороге: из Иезда в селение Фахредж. 4 фарс., отсюда 12 фарс. по пустыне Лут в селение Баг, затем снова через Лут 10 фарс. в селение Кумену и дальше через Бурджи Дербенд по пройденной мною дороге. По словам караванбаша, провозная плата из Иезда в Мешед за 60 тавр. менов, составляющих груз 1 верблюда-10 тум. зимою и 14-15 тум. летом. [267]

Дорога из Буруна, откуда мы выступили в 8 ч. утра, в Баджистан идет сначала среди холмов. Верстах в пяти от Буруна средней высоты перевал, после которого дорога идет по равнине. Справа дороги селение Ларистанек, выше его селение Кани.

В 10 верстах от Буруна пересекли дорогу, ведущую в селение Нук. Берез 4 версты отсюда слева дороги небольшой каравансарай, а справа дороги круглый пруд с рыбою. Пруд был затянут тонким слоем льда. В 11 ч. 30 м. перевал. Дорога суживается до 15 шагов, камениста. По словам чарвадара, ее можно обойти по другой широкой дороге. В 12 ч. 30 м. Келате-и-Ухкек. В 1 ч. 15 м. селение Сери-Дех, дворов в 100. Через 1/4 часа другое селение Зейнабад в 60 дворов. В 2 ч. дня, в стороне от дороги справа, у подножия гор, Келате-и-Кесабад. Дорога в общем легка и для колесного движения пригодна.

Баджистан, куда мы пришли в 4 1/2 ч. вечера, вполне заслуживает названия небольшого, но хорошо населенного, зажиточного и цветущего города, тысячи в две домов. Он расположен в котловине и окружен садами. Остановились в прекрасном каравансарае, легко находимом по его высокому бадгиру (вентилятору).

Баджистан считается одним из наиболее торговых городов Теббесской провинции. Базара в нем однако нет, а есть несколько лавок (Теббесская провинция состоит из 5 уездов: Тун, Гунабад, Каахк, Баджистан и Тйббес. Баджистан описан D-r Bellew (From the Indus to the Tigrs, стр. 339), Г. Зарудным (Записки Императорской Академии Наук, Т. X № 1, стр. 18).).

30 октября в 8 ч. утра выступили из Баджистана дальше в селение Юнси, неправильно названное Г. Зарудным Нуси и с таким названием вошедшее в 20-верстную карту Персии издания Главного Штаба.

Через час встретили караван с керосином, шедший из Мешеда в Керман. Он покинул Мешед 10 дней тому назад. На первых пяти верстах этого перехода два хоуза справа и [268] слева дороги. В 9 ч. 45 м. утра полуразрушенный хоуз слева дороги. Дорога очень хороша. В 11 ч. 45 м. справа дороги заброшенная кала. Пройдя еще два хоуза справа (1 ч. дня) и слева дороги (1 ч. 40 м.), пришли в большое, дворов в 400, селение Юнси и остановились в прекрасном, обширном каравансарае. Здесь я увидел первых русско-подданных — мервских туркмен.

Юнси замечательно полным отсутствием деревьев и привычкою жителей пить сильно солоноватую воду, орошающую обширные посевы вокруг селения. Отвыкнув от соленой воды, я приказал розыскать и купить пресной воды, что и было быстро исполнено казаком, розыскавшим ее в селении. Пресная вода доставляется преимущественно для паломников за 15 верст из гор. Хлеб в Юнси, испеченный на соленой воде, имеет неприятный, горький вкус.

31 октября мы прошли через селение Мияндех в г. Фейзабад. Дорога на протяжении всего перехода очень хороша и вполне для колесного движения пригодна.

В Фейзабаде, городе дворов в 500, я встретил на моем пути в Сеистан Новый 1900 год.

Желание поскорее прибыть в Мешед заставило меня отдать приказ идти ночью дальше в Турбети-Хейдери, куда мы пришли около 4 часов дня 1 ноября, выступив из Фейзабада в 1 час ночи.

По дороге прошли через селение Робати-Биби с хорошим каравансараем, где пили утренний чай.

2 ноября я остался в Турбети-Хейдери у гостеприимного, заведывающего противочумною охраною штабс-капитана лейб-гвардии Литовского полка А. И. Ияса,

Покинув Турбети-Хейдери в субботу 3 ноября, в 10 ч. утра, я в понедельник 5 ноября, в 4 часа дня, приехал в Мешед, сделав две остановки в Шур-Гиссари и Шах-Таги.

На вершине Байдарского перевала я встретился с великобританским генеральным консулом в Мешеде подполковником Ченевикс-Тренчем, ехавшим в Турбети-Хейдери. В Мешеде я пробыл под гостеприимным кровом нашего генерального консульства до воскресенья 25 ноября. [269]

В течение этого времени я сообщил Императорскому генеральному консулу о результатах моих переговоров но поводу русской торговли в Кермане с гебрскою общиною, а равно и передал ему вынесенные мною впечатления об условиях развития нашей торговли в Кермане вообще.

Благодаря любезному содействию статского советника Понафидина, состоялось под моим председательством совещание по вопросу о торговых сношениях Мешеда с Керманом. В совещании приняли участие представитель торгового дома «бр. Тер-Минертичевы», Мелик Сет Мелкумов, агенты транспортных обществ «Надежда» и Российского г.г. Эккерман и Коган, старшина русского купечества в Мешеде Хаджи Меджид и кандидат старшины.

Я сообщил им, на основании личных наблюдений в Кермане, о благоприятных условиях для развития русской торговли, как в названном городе, так и во всей Керманской области, а равно и в Теббеском и Турбетском округах, лежащих в районе удобного, прямого караванного пути, соединяющего Керман с Мешедом через торговые и промышленные города Ровер, Нейбенд, Тун, Баджистан и Турбети-Хейдери.

Мною было указано желание мусульманских и гебрских купцов войти в непосредственные торговые сношения с проживающими в Мешеде русскими _ комерсантами, при чем были сообщены цены, по которым гебрская община готова в первый же год купить русских мануфактурных и иных товаров на 100.000 рублей.

Доверенный бр. Тер-Минертичевых, заявив о возможности отпуска русских товаров по заявленным гебрскими купцами ценам, просил чрез посредство нашего агента в Кермане познакомить его фирму с керманскими купцами для получения заказов на русские мануфактурные, фарфоровые и стеклянные изделия.

Агент «Российского общества» выразил свою готовность отправлять из имеющегося у него в Мешеде склада керосин, сахар рафинад в малых головках, сахарный песок, русский курительный табак и русские готовые папиросы. [270]

Старшина Хаджи Меджид обещал представить письмо касательно условий покупки в Кермане для России и Константинополя керманских шалей (боби-рум) и ковров.

Г. Эккерман заявил, что снесется по вопросу о торговле с Керманом с своими доверителями.

Согласно просьбе вышеупомянутых лиц, Императорское генеральное консульство сообщило результаты совещания русскому торговому агенту в Кермане Ага Мирзе Гулам Хуссейну, предписав все запросы керманских купцов направлять чрез посредство генерального консульства.

В Мешеде я с сожалением расстался с ушедшими на льготу старшим урядником Дмитренко и казаками Сухиной и Блохой, верою и правдою прослужившими два года. Как во время моих поездок по Сеистану, так и во время командировки в Керман, они были положительно незаменимы. Все трое совершенно свободно и бойко объяснялись по персидски, нисколько не смущаясь своим подчас комичным хохлацким выговором.

Отпуская их, я снабдил их письмом на имя начальника Закаспийской казачьей бригады, генерал-майора Ковалева, и с удовольствием узнал впоследствии о производстве старшего урядника в вахмистры, а казаков в приказные. Своею службою, примерным поведением и умением обращаться с туземным населением они вполне заслужили этой награды. [271]

ГЛАВА VI.

Из Мешеда в Сеистан.

Мешед — Турбети-Хейдери — Хейрабад — Роботи-Имрони — Бейдукт. — Встреча в Бейдукте с английским купцом Клеменсоном. — Бирджанд. — Торговля Бирджанда. — Нушкинская дорога. — Возвращение в Сеистан.

С тем же чарвадаром, который доставил мой багаж из Кермана в Мешед, и в сопровождении пишхидмета вице-консульства и нанятого в Мешеде повара, я 25 ноября покинул Мешед.

Вследствие дождливой погоды я приехал в Турбети-Хейдери лишь 1 декабря. Дождь, в особенности, сильно попортил дорогу между Шерифабадом и Кафир-Калой и между Асадабадом и Шур-Гиссаром. На Байдарском перевале лежал неглубокий снег.

Окончив в Турбете одно порученное мне нашим генеральным консулом в Хорасане дело и поговорив, без всякой видимой надежды на успех, с русско-подданными армянами о русской торговле в Сеистане, я 3 декабря выехал дальше в Бирджанд кратчайшим путем через Хейрабад, Рабати-Имрани, Бейдукт, Хидри, Каин, Рум и Гиб. 10 декабря я приехал в Бирджанд.

В Бейдукте одном из 17 селений Гунабада, список коих помещен в приложении В, я встретился с английским купцом Клеменсоном, которому оказал содействие к дальнейшему следованию его в Мешед.

Г. Клеменсон, вследствие газетных известий о выгодах торговли в Сеистане и Мешеде и удобствах Нушкинского пути, снарядил в компании с другим англичанином Маршом караван с индийским чаем, мануфактурой и разными другими товарами на 40.000 рупий. [272]

Слишком большое количество чая, ввезенное чайными плантаторами из Индии по Нушкинской дороге в Персию, и неудачный подбор других товаров привели, по словам г. Клеменсона, к тому, что он будет очень доволен, если потеряет лишь половину вложенных им в предприятие денег.

Бейдукт замечателен тем, что в нем живет пользующийся большим уважением и влиянием муштехид секты Шейхи Хаджи Ага Мулла Султан. Жители всех пройденных мною селений Каинского округа Хидри, Каин, Рум и Гиб горько жаловались на чрезмерные поборы мустауфия Каинского правителя Мухаммед-Риза-Хана, фактически управляющего Каинатом (Этот мустауфи, бывший большим недоброжелателем русских, 24 июни 1902 г. убит Каинским правителем Шевкетуль-Мульком, в присутствии целой толпы слуг.).

В Бирджанде я поместился в недавно построенном сказанным мустауфием каравансарае, где застал высланных мне из Сеистана трех казаков конвоя вице-консульства и гулама.

Три дня моего пребывания в Бирджанде были посвящены сбору торговых сведений путем личных собеседований с местными купцами и осмотра базаров.

Главный бирджандский купец Хаджи Мулла Мухаммед-Хуссейн-Хан, уже торгующий русскими товарами, выразил желание войти в непосредственные сношения с торговым домом бр. Тер-Минертичевы и другими русско-подданными торговцами в Мешеде для получения русской мануфактуры, сахара, керосина и чугунных изделий.

Другой бирджандский купец Ага-Сеид-Хуссейн уже знаком с представителем вышеупомянутого торгового дома г. Мелкумовым, и часть получаемых, чрез его посредство, русских товаров отправляет в Герат и Сеистан.

Торгующий с Кветою и Керманом Хаджи-Мухаммед-Мухсин был бы рад получать русские товары, спрос на которые, в особенности на красные ситцы и молескин, существует в обоих вышеупомянутых городах. [273]

Вообще, учреждение в Бирджанде торговым домом бр. Тер-Минертичевы или иною русскою фирмою склада русских товаров было бы выгодно и дало бы возможность другим, менее крупным купцам иметь по сходным ценам русские товары.

По моим наблюдениям, подтвержденным местными купцами, в Бирджанде русского сахара больше марсельского. Он доставляется главным образом из Шахруда и Себзевара и затем из Мешеда. Сахар рафинад привозится в больших головах и продается 1 бирджандский мен (4 ф.) — 3 крана. Русский сахар в малых головках продается от 2 р. 15 к. до 3 кр. за 1 бирджандский мен.

Сахара в больших головах привозится в Бирджанд больше, чем сахара в малых головках, вследствие плохого и неряшливого приготовления последних: они грязны, в них попадаются щепки и даже кости! По этой причине и цена на сахар в малых головках ниже, чем на сахар в больших головах.

Я видел русский сахар почти исключительно заводов графов Бобринских.

Если бы сахар в малых головках изготовлялся вполне добросовестно, то марсельского сахара в малых головках вовсе не было бы в Бирджанде, ибо в этом городе, где чай пьется в прикуску (тишлеме) более ценятся достоинства русского сахара: твердость при достаточной сладости.

Русского сахара привозится в Бирджанд ежегодно 2.000 верблюжьих вьюков (20.000 пуд.), мерсельского — исключительно из Кермана — треть этого количества.

Потребление керосина быстро растет. Ежегодный привоз его из Себзевара, Мешеда и отчасти из Шахруда равняется 400-500 верблюжьим вьюкам (4.000-5.000 пуд.). Продажа — 1 1/2 крана за 1 бирджандский мен (4 ф.). Торговцы жаловались на недостаточную прочность для вьючной перевозки керосиновых железных бетонов в деревянных рамах.

Русской мануфактуры (красные ситцы, плюс, молескин, рубчик, ластик и сукно) ввозится ежегодно почти исключительно из Мешеда на сумму от 10 до 15 тыс. туманов [274] (20-30 тыс. руб.) Ввоз этого товара из Себзевара и Шахруда носит случайный характер.

Обращает на себя внимание увеличивающийся спрос на русское полосовое железо.

Ввоз из Шахруда чугунных котлов, вследствие повышения цен на них, значительно уменьшился. Это — безусловно грустное и печальное явление для русской торговли в Персии, в виду того большого, постоянного спроса, коим пользуются в Хорасане, Каинате, Сеистане, Афганистане и Белуджистане наши чугунные котлы и кунганы.

Чая русской рассыпки я в этот приезд в Бирджанде не видел: небольшая партия фирмы Петра Боткина сыновей, привезенная из Мешеда незадолго до моего приезда, была быстро раскуплена.

Местным жителям очень нравится чай фирм К. и С. Попова, Петра Боткина сыновей и Отто Вогау. Чай последней фирмы стал предпочитаться, благодаря упаковке в изящные жестяные коробки по 1/4 ф., в которых туземцы хранят затем свои деньги и терьяк.

В Бирджанде — спрос на лучшие сорта чая, вследствие чего здесь в продаже привозимый из Кермана яванский чай, известный среди населения под названием чаи-нимсе. Он продается по 22 крана за 1 бирджандский мен (4 ф.). Индийский чай, не смотря на его дешевизну, спросом не пользуется.

Объясняется это тем, что большинство населения составляют терьякеши (опиоманы), предпочитающие хороший крепкий чай слабому и плохому.

Русские товары проникают из Бирджанда в Герат и Сеистан, вывоза же их в Керман нет.

В Бирджанде торгует английско-подданый купец Эмируддин, делающий от 25 до 30 тыс. тум. торгового оборота в год. Он больше покупает предметы местного производства: ковры, кошмы, барак (шерстяная материя) и местные сырые продукты: шафран, асафетиду, смолу (кетире и плод аннаб), чем продает товары англо-индийского привоза: мануфактуру, лампы, посуду, мелочной галантерейный и ножевой товар, чай, [275] индиго и пряности, получаемые им по Нушкинской дороге из Кветы.

По собранным мною в Бирджанде сведениям, в течение 1900-1901 г.г., по упомянутой дороге прошло из Бирджанда в Квету с разным товаром местного происхождения около 800 верблюдов, при чем в первом году около 600 верблюдов, а в следующем году отправлено было почти одним английско-подданным Эмируддином всего лишь 200 верблюдов.

Из указанного количества верблюдов вернулось:

1) 300 верблюдов с грузом индийского чая английских купцов Узлей, Клеменсона и Марша.

2) 300 верблюдов были наняты или куплены индийскими паломниками, в значительном количестве посетившими Мешед.

3) 100 верблюдов с грузом разных товаров англо-индийского привоза для английско-подданного купца Эмируддина.

4) 100 верблюдов с грузом таких же товаров для разных бирджандских купцов.

В отправлении караванов в Квету по Нушкинской дороге участвовали, помимо уже упомянутого купца нижеследующие лица: мустауфи Каинского правителя Мухаммед-Риза-Хан (24 июня 1902 названный мустауфи был убит выстрелом из револьвера Каинским правителем Шевкетуль-Мульком, находившимся под влиянием усиленных доз опиума и алкоголя.), главный пшихидмет правителя Хаджи-Юсуф-бек и купцы: Хаджи-Мухаммед-Мухсин, Хаджи-Хуссейн-Джаффар, Мамед-Али-Хаджи-Хуссейн, Кербелаи-Мамед-Хасан, Хаджи-Раджаб и Мирза-Мухаммед-Вали. Все они, за исключением двух первых, состоящих на английском жаловании, жаловались на понесенные ими убытки, трудность и дальность (3 месяца в один конец для верблюжьего каравана) и дороговизну Нушкинского пути.

Вышеприведенные данные служат красноречивым подтверждением невыгодности сношений с Кветой.

В виду сего, бирджанские купцы будут по прежнему отправлять свои товары в Керман, Мешед, Себзевар и [276] Шахруд и получать оттуда в обмен чай, мануфактуру, марсельский и русский сахар, железо, медь, посуду и пр.

Бывший в Бирджанде английский купец Марш высказал мне свое удивление по поводу полного несоответствия с действительностью газетных известий о выгодах торговли с Персией по Пушкинской дороге.

В конечном результате моего изучения Бирджандского рынка я пришел к убеждению, что торговля в Бирджанде русскими товарами, не смотря на полнейший индиферентизм не только наших крупных фирм, но и русских торговцев в Мешеде и Турбети-Хейдери, медленно, но постепенно растет.

Что касается английской торговли, то оживление ее за последние два года (1900-1901 г.г.), благодаря Пушкинской дороге, несомненно. Но с другой стороны, вследствие плохих результатов отправки и получения товаров по Нушкинской дороге, упомянутое оживление в ближайшем будущем, до постройки Кветта-Нушки-Сеистанского железнодорожного пути, едва ли повторится.

Покинув Вирджанд в среду 12 декабря, я через селения Муд, Гурид, Сехлабад, Шусп, источник Гуре, селение Зейнулабад и урочище Ляби-Беренг, 19 декабря в 3 часа дня благополучно прибыл в сеистанское селение Хуссейнабад, где находится вверенное мне Императорское Вице-Консульство.

ГЛАВА VII.

Заключения и выводы.

На всю поездку с 11 сентября по 19 декабря 1901 г. пошло 100 дней, из коих 69 дней были проведены в пути, а 31 день на остановках в Кермане, Мешеде и Бирджанде.

В течение означенного времени было пройдено 2.538 верст, т. е., в среднем по 252/3 версты в сутки, считая остановки, и почти 37 верст в сутки, считая лишь время пути. [277]

Посещены нижеследующие местности: 1) пустынный Сеистан; 2) северо-западный угол Серхедда, где кочуют белуджские племена Наруи и Исмаилзеи; 3) Бам и Нармашир; 4) Керман; 5) пустыня Лут пересечена в северо-восточном направлении через г. Нейбенд на Тун; 6) провинции Теббес и Турбети-Хейдери до Мешеда; 7) обратный путь от Турбета был пройден по более прямому направлению на Хейрабад, Каин, Рум и Бирджанд.

Весь путь был совершен людьми и лошадьми вполне удовлетворительно: те и другие вернулись обратно в Сеистан в полном порядке. Переменных лошадей не было.

Обращаясь к детальному рассмотрению данных, изложенных в предыдущих шести главах, мне кажется, можно придти к нижеследующим выводам.

1) Пройденный мною путь из Сеистана до первого Нармаширского селения Паре в настоящее время практического значения не имеет, ибо он длиннее и труднее обычной караванной Сеистано-Керманской дороги через Килаги-Аб, Нусретабад и Гург, хотя я и дошел до Бама в 18 дней, т. е., на один день скорее, чем мисия геперал-майора Гольдсмида прошла в 1872 г. из названного города через Нусретабад в сеистанское селение Секухе.

Туземцы утверждают, что по упомянутому обычному караванному пути можно придти из Сеистана в Бам в 11 дней, но в действительности это трудно допустимо, так как при движении по малонаселенной местности всегда бывают непредвиденные и иногда необходимые задержки.

Быть может, в будущем, при непременном условии разработки пресноводных источников Белудж-Аб, Джуджек, Гуристани и колодцев: Беренг, Думе и Шурегез, а равно и источника Руди-Махи, пройденный мною путь получит стратегическое значение для движения из Кермана в Серхедд. Торговое же значение означенного пути даже в отдаленном будущем крайне сомнительно.

В научном отношении мною лишь указан путь для будущих исследователей-натуралистов и геодезистов. Не будучи ни тем, [278] ни другим, я не мог ни точно определить географическое положение виденных мною по дороге гор, ни сообщить подробных сведений о геологическом строении их, а равно и о растительном и животном царстве пройденной мною местности.

Исследование речки Руди-Мохи несомненно представит большой интерес для натуралиста.

В политическом отношении, судя по впечатлению, вынесенному мною из разговора с начальником белуджского племени Исмаилзеи (Сомалзи), можно считать, что белуджи северо-западной части Серхедда тяготеют к Персии, а не к англичанам.

В указанном районе люди попадаются лишь начиная с урочища Думе, до него же вся окружная местность необитаема.

Пользование белуджскими верблюдами, в качестве перевозочных средств, следует избегать, ибо верблюды слабосильны и передвигаются крайне медленно.

В случае надобности, необходимо брать сильных и выносливых Каинских верблюдов, преимущественно из селения Муд, с их погонщиками-персами, которые надежнее белуджей. Белуджи могут служить лишь в качестве проводников.

Существование в пределах пустынного Сеистана, на персидской територии, самовольно построенных англичанами «почтовых станций» представляет странное, с международной точки зрения цивилизованных народов, явление.

Постройка подобных станций и укрепленных этапов — хорошо известный прием английской наступательной политики.

2) Спрос на русские товары (мануфактуру, фарфоровые и стеклянные изделия, металы и изделия из них и керосин) существует в Керманской области, что доказывается ввозом их из Тегерана, Шахруда, Себзевара и Мешеда в Керман и проникновением их оттуда далее на юг в Бам и Нармашир.

Русские торговые люди участия в этом никакого не проявляют и лишь в самое последнее время, весною 1902 г., Керман был посещен с торговою целью русско-подданным А. А. Репманом. [279]

Вследствие индиферентного отношения их к интересам отечественной торговли в Персии, русских товаров в Кермане сравнительно с ввозимыми из Бендер-Аббаса иностранными товарами англо-индийского привоза, очень мало, а сахара русского вовсе нет.

Между тем, Керман мог бы иметь для русской торговли важное значение в качестве потребительного и распределительного центра.

Вопрос заключается в том, какой наилучший путь для завоевания Керманского рынка: с севера ли из Тегерана, Шахруда, Себзевара и Мешеда, или же с юга из Бендер-Аббаса?

Теоретически следует отдать преимущество последнему пути, в виду большей близости, сравнительной дешевизны доставки (В данном случае принимается во внимание стоимость доставки из русских портов в Бендер-Аббас, каковая вероятно дешевле доставки по железным дорогам.) и привычки к Бендер-Аббасу торговцев, но для практического решения этого вопроса у меня нет данных о результатах рейсов наших пароходов в Бендер-Аббас.

Для установления прочных торговых сношений с Керманом и со всем югом Персии через Бендер-Аббас потребуется больше энергии и предприимчивости, чем в соседних с Россиею северных областях Персии, где, несмотря на все поощрительные меры нашего правительства, иностранные товары продолжают конкурировать с нашими.

Во всяком случае, допуская пробуждение русской торговой предприимчивости и направление ее на Бендер-Аббас, не следует в то же время упускать из вида возможности упорядочить ввоз русских товаров с севера.

Не имев возможности изучить на месте пути, связывающие Керман с Тегераном, Шахрудом и Себзеваром, я могу лишь указать на прямую Мешедо-Керманскую дорогу, вполне удобную и готовую, при настоящем ее состоянии для ввоза русских товаров из Мешеда в Керман. [280]

Доводы в пользу именно этой дороги следующие.

Мешед, уступая в качестве торгового центра одному лишь Тегерану, имеет над ним для ввоза, русских товаров преимущество, благодаря своей близости к Закаспийской железной дороге, меньшому количеству перегрузок, а следовательно и меньшей стоимости доставки.

Но вопрос об улучшении этой дороги и превращении ее в колесный путь может быть решен лишь после того, как будет обеспечено положение нашей торговли на Керманском рынке и рынках южной Персии ввозом русских товаров через Бендер-Аббас, или если будут представлены фактические доказательства русской торговой деятельности по направлению Мешед-Керман.

В противном случае, при прежнем безразличном отношении наших купцов к торговле в Персии, улучшение Кермано-Мешедской дороги, проектированное уже 10 лет тому назад лордом Керзоном (Persia and the Persian Question by the Hon. George N. Curzon. M. P. London, Longmans Green, and Co. 1892. Vol. I, стр. 215, последние шесть строк.), облегчит доступ товарам англо-индийского привоза на Хорасанские рынки, что для нас конечно не выгодно.

После утверждения нашего торгового преобладания на Керманском рынке, может быть поднят вопрос об изыскании и устройстве прямых, кратчайших дорог из Кермана в Бирджанд и Сеистан через пустыню Лут.

Важное стратегическое значение для нас прямой Мешедо-Керманской дороги едва ли подлежит сомнению.

Путь Гязь — Астрабад — Шахруд — Себзевар — Бирджанд — Керман, вследствие своей кружности и дальности для торговли неудобен и невыгоден, что доказывается с одной стороны существованием давно уже установившихся прямых караванных путей Шахруд — Керман и Себзевар — Керман, а с другой стороны полным отсутствием вывоза из Бирджанда в Керман русских товаров. [281]

Бирджандские купцы вывозят в Керман исключительно местное сырье: шерсть, смолу (кетире), шафран и невыделанные кожи, а ввозят из Кермана товары англо-индийского привоза.

Русские товары, привозимые в Бирджанд из Шахруда, Себзевара и Мешеда, частью потребляются на месте, частью вывозятся далее в Герат и Сеистан.

Казалось бы, что учреждение в Бирджанде склада русских товаров облегчит распространение их не только в названные области, но и в Керман.

3) Для облегчения занятия важного для наших торгово-политических задач в Персии Керманского рынка представлялись бы желательными нижеследующие меры:

а) Учреждение консульства в Кермане.

В виду деятельности в Кермане английских врачей-мисионеров, назначение в консульство, помимо секретаря, особого штатного врача для оказания населению безвозмездной медицинской помощи, принесло бы несомненную большую пользу русскому делу в Персии.

б) Устройство правильного почтового сообщения между Керманом и Бендер-Аббасом и между Керманом и Бирджандом. соединенным уже почтою и телеграфом с Мешедом.

Почтовое сообщение Кермана с Бирджандом необходимо для связи консульства в Кермане, с генеральным консульством в Мешеде и вице-консульством в Сеистане.

Назначение, по примеру Мешеда, русских телеграфных чиновников в Керман, Бирджанд и Сеистан было бы очень полезно.

в) Учреждение в Кермане отделения или хотя бы агентства Русского Учетно-Ссудного Банка в Персии значительно помогло бы развитию нашей торговли.

г) В виду выяснившегося торгового значения Шахруда и Себзевара, как распределительных центров русских товаров не только для Хорасана, но и для Средней и Южной Персии, назначение в эти города вице-консулов, подчиненных: Астрбадскому консулу — в Шахруде, и Хорасанскому генеральному консулу — в Себзеваре, — представлялось бы желательным. [282]

В случае упразднения должности заведывающего санитарною охраною в Турбети-Хейдери, назначение в этот город вице-консула казалось бы необходимым.

д) До приведения в исполнение перечисленных мер, осторожное, дабы не возбуждать среди господствующего мусульманского населения недоброжелательства к гебрам, оказание покровительства и содействия гебрской общине, могущей быть нам полезной в торговом и политическом отношениях, могло бы нам облегчить выполнение наших задач в Кермане.

4) В политическом отношении Керман, несмотря на отсутствие наших представителей и на долголетнюю деятельность английских политических агентов под разными наименованиями: консулов, врачей, мисионеров, мисионерок и инженеров, без сомнения находится уже в настоящее время в сфере русского влияния, идущего из Тегерана через Исфахан.

Пребывание в Кермане наших врачей Тер-Степанова и Виноградова было в высшей степени благотворно для наших политических интересов в этой части Персии.

Вообще, русский врач — могучий культурно-политический фактор в Персии.

Бывший великобританский консул в Кермане майор Сайкс своею крайнею руссофобскою политикою и неудачными попытками водворения британского престижа принес нам пользу, а англичанам вред.

Приход русских торговых пароходов и военных судов в Персидский залив и нахождение русского консула в Сеистане — послужили в глазах Керманского населения новым доказательством ложности заявлений вышеназванного усердного британского деятеля о принадлежности Персидского залива и Сеистана Великобритании.

Неудачный исход стараний майора Сайкса направить часть Керманской торговли по Пушкинскому пути в Квету, а равно и быстро сделавшиеся известными в Кермане печальные результаты отправления по названному пути караванов из Бирджанда, увеличили недоверие местного торгового населения к планам и предприятиям великобританского правительства, в [283] коих интелигентные класы Керманского населения видят замаскированное желание утвердить британское владычество на юге и юго-востоке Персии.

Чувствуя свое бессилие бороться с наступательным движением англичан, персы надеются найти себе поддержку извне, со стороны своего исконнего друга — России.

Керманцы просят избавить их от торговой зависимости от англичан путем организации и усиления ввоза русских товаров.

Торговая же независимость повлечет за собою, при помощи и содействии нашего правительства, более тесное единение Центральной и Южной Персии с дружественною ей Россией.

Текст воспроизведен по изданию: Отчет о командировке в Керман. Российского императорского консула в Сеистане надворного советника А. Миллера // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Выпуск LXXVII. СПб. 1904