СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПОЕЗДКА АЛИ-ЮЗ-БАШИ КАРАБАГСКОГО К АББАС-МИРЗЕ

Спровоцированный правящими кругами Ирана и стоявшими за их спиной английскими колонизаторами разгром российской миссии в Тегеране в феврале 1829 г. и убийство главы миссии, чрезвычайного посланника и полномочного министра России в Иране Александра Сергеевича Грибоедова, вызвали весьма острый и длительный политический конфликт между Россией и Ираном. Только спустя несколько месяцев этот конфликт был исчерпан направлением ко двору русского императора искупительного посольства Хосров-Мирзы, внука Фетх-Али-шаха. Посольство Хосров-Мирзы имело своего рода «предысторию» — предварительные негласные переговоры российского командования в Закавказье с наследником иранского престола Аббас-Мирзой. Путем этих переговоров имевших место в Тебризе и проводившихся по инициативе главнокомандующего генерала Паскевича, последний надеялся выявить действительные намерения шаха и наследного принца, истребовать иранскую искупительную миссию и ускорить ее прибытие в российские пределы. Хотя эти переговоры представляют значительный интерес, они до сих пор еще не получили в исторической литературе должного освещения. Настоящая заметка и ставит потому своей целью проследить сношения Паскевича с Аббас-Мирзой, непосредственно предшествовавшие упомянутому выше посольству иранского принца.

Международная обстановка зимою 1828-1829 г. была для России исключительно сложной. С апреля шла война с Турцией. Кампания 1828 г. не дала решительных результатов. Русская армия на Дунае, плохо снабженная и находившаяся под бездарным командованием, не добилась желаемых успехов. Она взяла Варну, но не смогла овладеть Шумлой и балканскими перевалами. Сняв осаду с Силистрии, русские войска отошли к Дунайским княжествам. Отношения России с Великобританией и Австрией были напряженными.

В этих условиях новая война с Ираном была для России крайне нежелательной. Позиция царского правительства в конфликте, вызванном разгромом российской миссии в Тегеране, в значительной мере определялась стремлением избежать вооруженного столкновения с Ираном: Николай I не хотел «иметь на руках одновременно две войны» ¹. [16] Что это именно так, легко усмотреть из официальной переписки Паскевича с Министерством иностранных дел и военным министром, из частной переписки императора Николая с цесаревичем, а также из русской мемуарной литературы того времени.

Руководитель Министерства иностранных дел вице-канцлер Нессельроде писал Паскевичу о том, что «серьезное осложнение с Персией может повлечь за собою тяжелые последствия. Следовательно, в наших интересах его избегать» ². В том же духе, но еще более категорично, наставлял главнокомандующего военный министр Чернышов. Он сообщал Паскевичу, что императору отрадна- будет уверенность, что «Вы добьетесь любого удовлетворения.., которого может требовать достоинство Империи, и сохраните в то же время мирные отношения с Персией, то, что в настоящий момент в высочайшей степени важно...» ³.

Сам император писал брату Константину: «После моего последнего письма произошло ужасное происшествие в Персии: вся наша миссия вырезана во время мятежа, повод для которого, кажется, дало собственное неблагоразумие Грибоедова, но которое, как говорят, было умышлено тремя сыновьями шаха, врагами Аббас-Мирзы и нашего дела. Я ожидаю подробностей этого зверства и тревожусь о наших отношениях с этой страной, так как это может явиться величайшим затруднением и жестокой помехой». ⁴

Желание императора избежать войны несомненно укрепляли и донесения Паскевича, который еще 23 февраля писал о том, что при значительных силах, которые Турция собирает в настоящее время в Азии, и при небольшом числе русских войск, находящихся за Кавказом, «совершенно невозможно начинать новую войну с Персией». Эти же соображения Паскевич повторял и в новом донесении, направленном в Петербург спустя несколько недель. Он указывал, что «при теперешней войне с турками предпринять» войну с Ираном «с надеждою на успех нет никакой возможности... Войск, находящихся в сем крае, недостаточно даже для ведения оборонительной войны с обеими державами». ⁵ Паскевич сообщал также свои опасения в случае новой войны с Ираном и выступлений иранской агентуры на Кавказе, что, несомненно, еще более осложнило бы обстановку. Паскевич настоятельно требовал «секурсы».

Естественно, что Петербург, в лице вице-канцлера Нессельроде, дал соответствующее указание главнокомандующему: «В наших интересах... выиграть время, успокоить, укрепить доверие Персидского правительства, соответственно казаться, что рассматриваем его, как совершенно непричастное к убийству Грибоедова, что удовольствуемся удовлетворением, которое оно нам предлагает в виде посольства одного из сыновей Аббас-Мирзы. Лишь бы персияне оставались спокойными в отношении нас, пусть бы только они не препятствовали, любезный граф, ходу ваших побед над турками, лишь бы шах прислал одного из принцев крови, все равно кого, чтобы загладить тегеранское происшествие, — [17] все, что требуется достоинством государя и общим направлением его политики» ⁶.

Это общее направление политики в конечном счете устраивало Паскевича, который и сам желал «выиграть время» ⁷ и наставлял русского генерального консула в Тавризе Амбургера, что последнему «надобно политиковать», что «естли он выедет, то опасно чтобы персидское правление, естли хочет объявить войну этим случаем не воспользовалось» и поэтому ему «теперь елико возможно надобно ласкать» ⁸.

Исходя из этого общего направления политики, русское правительство могло лишь одобрительно встретить предложение иранских властей о направлении в Россию с искупительным посольством одного из каджарских принцев. Вопрос о подобной миссии был поставлен уже в депеше Амбургера вице-канцлеру, которой впервые русское правительство ставилось в известность о тегеранском злодеянии ⁹. Предложение о посольстве в Россию одного из сыновей Аббас-Мирзы содержалось и в письме Мирзы Сале(ха) к Паскевичу ¹⁰.

Однако Иранское правительство (в значительной степени под влиянием английских резидентов и турецких дипломатических агентов) медлило С отправлением в Петербург обещанного посольства. Шах и Аббас-Мирза выжидали, как обернутся военные действия между Россией и Турцией. К тому же тегеранский двор был уверен, что разгром миссии и убийство Грибоедова Россия не оставит безнаказанным, что после окончания турецкой войны начнет новую войну с Ираном. Иранское правительство хотело иметь какие-нибудь гарантии в том, что искупительное посольство завершится полным успехом.

Первоначальная позиция — «выиграть время», занятая в конфликте Паскевичем, после получения генералом известий о готовящихся «секурсах», сменилась новой. Главнокомандующий стал стремиться ускорить выполнение Ираном своего обещания о направлении в русскую столицу искупительной миссии. Дальнейшее затягивание в разрешении конфликта становилось чреватым возможными осложнениями. Имели место переговоры турок с иранцами. Отсутствие дипломатического агента России при шахском дворе отбрасывало, последний исключительно под английское влияние. Промедление в прибытии искупительного посольства сказывалось на авторитете России на Среднем Востоке.

Положение Паскевича осложнялось тем обстоятельством, что русский консул Амбургер самовольно оставил свой пост в Тавризе, выехал в Нахичевань и тем самым лишил русское командование в Закавказье возможности использовать для сношений с Ираном обычные дипломатические каналы.

Прежде всего возникла настоятельная необходимость выяснить действительные намерения наследного принца Аббас-Мирзы и принятые им меры, направленные к ликвидации возникшего между Россией и Ираном конфликта. С этой целью русским властям следовало направить с соответствующими поручениями кого-либо к тавризскому двору. [18] Выбор пал на Али-Юз-Баши Карабагского, «опытного, смышленного и расторопного человека» ¹¹. В советской и дореволюционной российской литературе нет упоминания о «дипломатической миссии» Али-Юз-Баши. Материалы о, его поездке к Аббас-Мирзе имеются в ЦГИАЛе в фонде Паскевича.

Узнать настроение и намерение наследного принца, разобраться в интригах ближайшего его окружения, попытаться проникнуть за кулисы тавризского двора — было делом весьма тонким и деликатным. Столь ответственная задача могла быть поручена далеко не каждому, а лишь лицу, сведущему в обычаях и нравах иранской дипломатии, человеку, на которого вполне можно было бы положиться, дипломатические способности которого были проверены. В качестве такого агента, по рекомендации управляющего мусульманскими провинциями генерал-майора кн. Абхазова, был избран Али-Юз-Баши Карабагский.

Надо полагать, что речь идет о неком Али-беке, когда-то первом ханском чиновнике в Карабаге, который в 1827 г. «наиболее способствовал возвращению» Мехти-Кули хана Карабагского «в наши пределы». Князь Абхазов тогда же рекомендовал Али-бека Паскевичу как человека «благонамеренного, приверженного к Российскому правительству» ¹². Али-беку не в первый раз приходилось выполнять дипломатические поручения; таковые ему доверял еще последний хан Карабага Мехти-Кули хан ¹³. Али-бек именуется в документах 1829 г. Али-Юз-Баши, так как от русского правительства в 1827 г. он получил воинский чин.

Али-Юз-Баши был направлен русскими властями в Тавриз под предлогом покупки хорошей лошади. Через одного выходца из Карабага он добился тайной аудиенции у Аббас-Мирзы. Как видно из помещаемого ниже отчета о поездке Али-Юз-Баши, Аббас-Мирза через него сообщал главнокомандующему, что лично он против войны с Россией, а войска собирал в Южном Азербайджане лишь для того, чтобы удержать за собою управление этой областью ¹⁴, что шах не объявит войны России, если он, Аббас-Мирза, уверен в искренности России. Основным итогом аудиенции было указание Аббас-Мирзы, что он просит «прислать к нему чиновника, отвечающего полною доверенностью, с которым объяснится и условится откровенно» ¹⁵. Вот текст этого документа, названного в архивной описи «Докладная записка об отправлении в Тавриз лазутчика, узнать о намерениях Аббас Мирзы» ¹⁶.

№ 437

/л. 1/ «Дабы ближайшим образом проникнуть в намерение Аббас-Мирзы и узнать общее мнение в Тавризе, Главнокомандующий приказал ген. Ма: князю Абхазову послать в Тавриз под предлогом дел торговых, опытного, смышленного и расторопного человека. Избран был для сего Али-Юз-Баши Карабахский, житель, живший много раз в Тавризе и имеющий там знакомства.

Разглашая, что ищет купить хорошую лошадь, он бывал везде и, наконец, под предлогом сей же надобности явился к приближенному [19] чиновнику Аббас-Мирзы Хаджи Агалар Хану, Карабахскому уроженцу, которого родной брат Ростот-Бек (очевидно: «Рустамбек». — С. Ш.) служит нам усердно ¹⁷.

Али-Юз-Баши объявил, что ищет купить хорошую лошадь, под сим предлогом был у Хаджи Агалар-Хана, которому открыл о причине своего приезда в Персию и который не замедлил донести о том Наследнику престола.

После вечерней молитвы Али-Юз-Баши тайно введен был к принцу Агалар-Ханом и Аббас-Мирза желая с первого /л. 1 об./ слова ослепить наружную откровенность нашего Карабахца предварил его, что знает уже прямую цель приезда его в Тавриз и как старый друг русских ¹⁸ поручает ему довести до сведения Главнокомандующего следующие пункты:

Первое: все сыновья Шаха единодушно действуют против России и самыми сильными внушениями склоняют его к начатию войны; они стараются убедить отца своего, что Рос. император отнюдь не оставит без отмщения смерть своего посланника и воспользуется первым удобным к тому случаем; Следственно истинные пользы Державы Персидской состоят в том, чтобы предупредить Россию, объявляя ей войну при нынешнем ее затруднительном для нее положении. Сыновья Шахские присягнули отцу, вести войну собственными способами, не истощая казны его. Его Аббас-Мирзу звали они на совет в Тегеран, но он, под благовидным предлогом, уклонился от того, описал Шаху все бедствия, каких Персия ожидать должна от войны с Россиею, уверял его, что не должно опасаться мести Российского императора, ежели Двор Тегеранский будет действовать искренно и отправит в посольство для испрашения прощения, даже брал на себя исходатайствовать оное.

/л. 2/ Второе: многие Ханы Адербиджанские вовлекшись в интриги Двора Тегеранского старались представить Шаху Адербиджан в самом расстроенном положении: уверяли его, что народ ныне усердствует более Российскому императору, нежели Отцу своему, не помышляет о военных приготовлениях, и войска свои содержит в неустройстве; внушали ему, что властию отца и повелителя надлежит заставить Шах-Заде принять участие в войне власти желаемой, или удалить его от управления провинциею. Единственно с тою целью, чтобы рассеять сии ложные внушения, он, Аббас-Мирза собирал в Адербиджане войска, делал им смотр, ученье и проч.

Третье: Шах на представление его Аббас-Мирзы о бедствиях войны против России, и вследствие внушений сыновей своих и Двора, отвечал ему, что на Россию нельзя полагаться, она обманет его и Персию, в доказательство чего приводил удержание Аббас-Абатских пушек; но присовокуплял, что если уже Шах-Заде вполне верит искренности России, то он не объявит ей войны.

В сие время у Аббас-Мирзы, после молитвы его, лежал раскрытый Ал-коран, с намерением ли оставленный здесь, или забытый нечаянно; наследник /л. 2 об./ Персидского престола в жару уверял о чистоте дел своих, поклялся на сей священной для магометан книге, что он искренно привержен к России «Братья мои и вельможи Шахские», — продолжал он — «по внушению Англичан и Турок упорно противоборствуют мне; ежели по настоянию их Шах объявит войну, то и я против вас, принужден буду повиноваться отцу моему и государю, ежели не сойдусь с Кавказским вождем». [20]

В заключение Аббас-Мирза говорил Али-Юз-Баши, что обещание отца его, написанное в ответе: «не объявлять войны России, ежели он твердо уверен в ее искренности» подаст ему еще некоторую награду на успех и по праву он просит Главнокомандующего помогать ему в его действиях и прислать к нему чиновника, отвечающего полною довере ностию, с которым объяснится и условится откровенно.

В сей самый день в Тавризе распущен был слух, завтра отправляется в Тифлис Каймакам с Мамед-Мирзою (старшим сыном Аббас-Мирзы) и выставлены были за городом палатки их; но Агалар-хан /л. 3/ не скрыл от нашего Карабахца, что это была пустая личина и обман“.Вообще донесение Али-Юз-Баши обнаруживало, что на слова Аббас- Мирзы, не во всем можно было полагаться, а еще менее верить словам Персидского вельможи» ¹⁹.

Показания Али-Юз-Баши о беседе с Аббас-Мирзой были проанализированы Паскевичем, который снабдил их по пунктам подробными замечаниями ²⁰. На основе последних был составлен «Проект письма к Аббас-Мирзе по делу об убийстве А. С. Грибоедова» (так называет отработанный документ архивная опись) ²¹. В этот «Проект письма» вошли почти без изменения упомянутые замечания главнокомандующего. Письмо это, насколько можно судить по опубликованной переписке, очевидно не было отослано Паскевичем Шах-Заде (да и для отсылки этого документа наследному принцу следовало бы несколько видоизменить редакцию письма), тем не менее замечания Паскевича несомненно были положены в основу наставлений князю Кудашеву, направленному главнокомандующим к Аббас-Мирзе с полуофициальной миссией. Вполне возможно, что Кудашеву была вручена копия (подлинник) этого «письма» — стиль документа слишком своеобразен: каждому указанию или замечанию Аббас-Мирзы в параллель даны возражения или разъяснения Паскевича. Таким образом, в случае повторения наследным принцем в разговоре с Кудашевым, положений, уже сообщенных главнокомандующему через Али-Юз-Баши, российский представитель мог отвечать, руководствуясь словами Паскевича. Не ошибочно ли названа эта памятка в архивной описи «Проектом письма к Аббас-Мирзе по делу об убийстве А. С. Грибоедова»? Не составлялась ли она просто в наставление Кудашеву?

Вот текст этого документа.

Проект письма к Аббас-Мирзе по делу об убийстве А. С. Грибоедова». Б/д.

/л. 2/ «В разговоре Вашем с Али-Юз-Баши, Ваше Высочество объявили, что братья Ваши, наипаче Хассан-Али Мирза, уверяют Шаха, что Российский Император не оставит без отмщения за смерть своего посланника когда на оный найдет удобный случай.

«Ваше высочество на сие отвечать может письмом моим в котором сказано, что [21] присылка к нам Принца и наказание виновных прекратит все поводы к Войне, и что я берусь лично сие исходатайствовать.

Сыновья Шаха, как Вы говорите, присягнули вести войну собственными способами, не требуя от родителя их никакого денежного пособия,

/л. 2/

Вы уверяли Шаха, что зная великодушие Российск. Императора: Вы берете на себя исходатайствовать извинения, если послан будет к нему Принц Крови.

Вы уверяли Али-Юз-Баши, что воинские Ваши приготовления единственно для того делаются, дабы доказать родителю Вашему, что учиненный против Вас донос Шаху о воинском неустройстве в Адербайджане ложен; и что на склонения Вами Шаха, не вести войну против России, он отвечал, что Ваше Высочество будете оною обмануты, ибо уже некоторые из пунктов Трактата не исполняются, примером сему служит неотдача Аббаз-Абадских пушек,

/л. 3/

Вы знаете коль можно положиться на деньги Шахские и на войска братьев Ваших, одне не будут присланы или так мало, что нечем будет воевать. Братья же Ваши, если и пришлют войска, то оные останутся только до сентября месяца, потом разойдутся доставят Вас одних против нас. Сие было в прошлую войну, сие и ныне случится. Подумайте.

Если Вы откровенно говорили, то исполните намерение Ваше скорее, ибо я с Вашими мыслями вполне согласен.

Не трудно сему верить Ваше Высочество не желает ли сими словами прикрыть вооружение в Адербайджане, последствия обнаружат цель оных. Об упоминаемых Шахом Аббас-Абадъских пушках в Трактате не слово не сказано, а Государь Император подарил оные Вашему Высочеству. Вручение же их Вам в то время, когда Вы начали вооружаться и нападать на наши провинции, было бы дать Вам оружие против нас, и если даже Вы не хочите объявить нам войну, то и в сем случае оные Вам не надобны, ибо против кого хочите их употребить. Но /л. 4/ ежели Вы скорей исполните предложения мои, то получите не сравненно большее количество пушек.

Вы подтверждаете, что если не сойдетесь со мной, то принуждены будете повиноваться родителю Вашему действовать против России.

Вам со мною легко сойтится, предложения мои Вашему Высочеству известны. Мы не боимся войны, но чтобы Персия боялась нарушить мир. Собрание войск в Адербайджане не приязен против нас, и вопреки уверения Вашего Высочества, я осмеливаюсь, что если бы не случилось несчастное произшествие Вы бы помышляли о собирании войск» ²².

Генерал Паскевич согласился на переданную ему через Али-Юз-Баши просьбу Аббас-Мирзы прислать к принцу в Тавриз лицо, обладающее полной доверенностью главнокомандующего. К этому времени Паскевиу был уведомлен о повелении императора сосредоточить в Астрахани десятитысячный корпус для подкрепления русских войск в Закавказье. Хотя нельзя было ожидать осуществления этого мероприятия ранее второй половины лета, тем не менее генерал счел возможным придать своим переговорам с наследным принцем Ирана большую решительность.

Доверенным лицом генерал избрал адъютанта князя Кудашева и 14 апреля направил его в Тавриз, якобы с целью встретить и сопроводить Махоммед-Мирзу, старшего сына наследника, который должен был выехать в Россию с искупительной миссией, но, как было тогда известно в Тифлисе, еще не получил на то соизволения шаха. Князь был снабжен инструкцией и тремя письмами, которые должен был последовательно вручить Аббас-Мирзе. Первые два письма касались направления искупительного посольства — одно в общей форме, другое в резко ультимативной. Первое носило официальный характер, и его приказано было вручить принцу на публичной аудиенции. Смысл письма заключался в том, что Паскевич, будучи извещен о направлении к нему шахом старшего сына Аббас-Мирзы, командировал своего адъютанта «для сопровождения его высочества» ²³. На секретной же аудиенции Кудашев должен был передать второе письмо, в котором в весьма резких [22] выражениях излагалось требование скорейшего отправления в Петербург одного из сыновей Аббас-Мирзы с письмом шаха к русскому государю. Из исторической литературы хорошо известно содержание этого письма, вызвавшего негодующие окрики Нессельроде. В нем Паскевич писал: «Не употребляйте во зло терпения Российского Императора. Одно слово моего Государя и я в Азербайджане, за Кафланку, и, может статься, не пройдет года — и династия Каджаров уничтожится; не полагайтесь на обещания англичан и на уверения турок... Не заставьте Россию поднять оружие против Персии; не забудьте слов моих в прошедшей войне с вами: ...Персия нужна только для выгод Ост-Индской купеческой компании и Европе равнодушно, кто управляет сим краем. Все ваше политическое существование в руках наших; вся надежда, ваша в России: она одна может вас свергнуть, она одна может вас поддержать». Письмо заканчивалось уверением, что главнокомандующий, как друг Аббас-Мирзы, исходатайствует у государя позволение явиться в Петербург одному из его сыновей с письмом к государю от шаха, если Аббас-Мирза склонит шаха к направлению искупительной миссии ²⁴.

Третье письмо (также секретное) касалось вступления Ирана на стороне России в войну с Турцией. Письмо это следовало вручить в случае, если Аббас-Мирза выразит готовность воевать с турками.

Хорошо известен удачный исход дипломатической поездки князя Кудашева в Тавриз — иранское правительство ускорило направление посольства Хосров-Мирзы с извинениями шаха.

Комментарии

1. Автобиография А. О. Дюгамеля. «Русский Архив», 1885, книга вторая, стр. 88.

2. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 8, 1829, д. 6, л. 1 об.

3. Там же, д. 178, л. 1.

4. «Переписка имп. Николая с цесаревичем», письмо 178, СПб, 18/30 марта 1829 г. «Сборник Русского Исторического Общества», т. 131. (СПб., 1910, стр. 327. Перевод с французского мой. — С. Ш.). В приведенной цитате сказывается враждебное отношение императора к А. С. Грибоедову и неправильно оценивается позиция Аббас-Мирзы — давнего и злейшего противника России. — Ред.

5. Донесения Паскевича Нессельроде от 23 февраля и 30 марта 1829 г. Акты, собранные Кавказской Археографической Комиссией (далее — АКАК), т. VII, 674, 690. Тифлис, 1878.

6. Письмо Нессельроде Паскевичу от 11 мая 29 г. из Варшавы. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 8, 1829 г., д. № 5, лл. 1-1об. Опубликовано Мальшинским в «Историческом Вестнике» за 1890 г., т. XXXIX, стр. 223. Цитируя данный документ, автор не учитывает всесторонние мотивы, которыми руководствовался Нессельроде, далеко не всегда отстаивавший интересы Российской империи. — Ред.

7. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 3, д. 18, л. 1.

8. Там же, 1829 г., д. 25, л. 2 об.

9. ЦГИАМ, Гос. арх., Разр. XV, д. 681, ч. 1, 1829 г., лл. 18-19 об.

10. См. письмо Мирзы Сале(ха) в кн. Щербатова. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич. Его жизнь и деятельность. По неизданным источникам, т. III, СПб, 1891. Приложения, стр. 65-67.

11. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 2, 1829 г., д. 406, л. 1.

12. Рапорт Паскевича Дибичу от 12 июня 1827 г., № 62. Эчмиадзин. АКАК, т. VII, № 402, стр. 455.

13. АКАК, т. VII, стр. 458-459 («Письмо Мехти-Кули хана к кн. Абхазову, от июня 1827 года»).

14. Учитывая, что Аббас-Мирза на протяжении многих лет являлся одним из наиболее активных противников России, командуя иранскими армиями в период войн 1804-1813 гг., трудно верить подобным его заявлениям. —Ред.

15. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 2, 1829 г., д. 406, л. 2 об.

16. ЦГИАЛ, ф. 1018, on. 2, л. 63 об.

17. Хаджи Агалар хан — один из зачинщиков мятежа в 1826 г. в Карабахе, бежавший затем в Иран; Рустамбек — капитан, потом майор русской службы. См. о них в «Записке Зубарева о Карабаге», АКАК, т. VII, № 413, стр. 464.

18. См. примечание 3 на стр. 8.

19. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 2, 1829 г., д. 406, лл. 1-3.

20. В ЦГИАЛ'е в фонде Паскевича имеется «Показание Али-Юз-Баши Карбахского» (очевидно, «Карабахского». — С. Ш.). См. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 2, 1829 г., д.. 405, л. 1-3об. Документ этот снабжен карандашными пометками Паскевича. Это «показание Али-Юз-Баши», надо полагать, представляет черновую запись снятых с него показаний, так как имеет много вычерков, надстрочных вписок, исправлений, помарок, отчеркиваний. Оно легло в основание приведенной выше «Докладной записки об отправлении в Тавриз лазутчика, узнать о намерениях Аббас-Мирзы», В «Познании» этом одно сообщение привлекло особое внимание главнокомандующего. В той части показаний, где Али-Юз-Баши свидетельствует, что «Наследник Престола поклялся на оном (коране. — С. Ш.), что он привержен России, но братья его и вельможи, по внушению Турок и Англичан, настраивают Шаха против России...», Паскевич дважды подчеркнул «и Англичан».

21. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 2, 1829 г., д. 409.

22. ЦГИАЛ, ф. 1018, оп. 2, 1829 г., д. 409.

23. Тексты инструкции, данной Паскевичем кн. Кудашеву и писем, которые Кудашев должен был вручить Аббас-Мирзе, помещены в упомянутой выше работе Щербатова, см. т. III, Приложения, стр. 86-90.

24. Щербатов, названное сочинение, т. III, Приложения, стр. 88-89.