-

Добавок к материалам для биографии гравера Адриана Шонебека.

В недавно вышедшем в свет ученом сочинении Д. А. Ровинского: «Русские граверы и их произведения с 1564 года до основания Академии Художеств», — где, во всевозможной полноте, раскрывается пред нами до сих пор мало изведанная, целая область Русского гравировального искусства, мы встречаемся с многими чрезвычайно любопытными явлениями этой стороны художественного нашего развития. Собрание [1391] редких, замечательных документов, по которым автор воскрешает для читателя былую жизнь этого искусства на Руси, вполне знакомит нас с этим любопытным предметом, стоящим в близком родстве с историею вашего Русского книжного дела.

В числе документов, помещенных в приложениях к сочинению Д. А. Ровинского, мы находим, в 1-м приложении, челобитную, поданную гравером Шхонбеком боярину Ф. А. Головину, в Амстердаме, 30 Декабря 1697 года. Челобитная эта, как оказывается, выписана академиком Гамелем из дела Головина, находящегося в Оружейной Палате, листы 4, 7, 9, 31 и 32. Не лишним считаем, в дополнение к этому любопытному сведению, прибавить, с своей стороны, что подлинник самой этой челобитной, на Голландском языке, писанный и подписанный самим Шонебеком, с переводом его на Русский язык, совершенно сходно с приложением в «Русских Граверах», находится в Моском Главном архиве М. И. Д., где хранится также и не менее любопытное письмо Шонебека, в переводе на Русский же язык, из которого открывается, что гравер Пикарт был пасынком Шонебека. Печатаем здесь это, нигде еще до сих пор не изданное, письмо, в дополнение к представленным уже Д. А. Ровинским редким известиям и документам о гравере Шонебеке.

Кн. М. Оболенский.

Перевод с письма к боярину от грыдоровального мастера Адриана Шонбека.

Высокошляхетный господине, мой господин

Прошу о прощении о сей восприятой вольности, что аз сие писание к вашей [1392] высокой шляхетности посылаю; причина тому есть, что аз по отъезду высокого Двора Московского изготовил есмь двенатцать чертежей; суть оные украшения огнестрельной потехи и триумфальных ворот; и еще сверх того двенатцать чертежей розного изображения. Понеже мои печатные тиски паки испортилися и не могу видеть без вашей высокой шляхетности спомочи учинить, тако прошу всею покорностию, чтоб ваша высокошляхетность к услуге его державнейшего Царского Величества ту благость иметь и приказать тот тиск, которой ныне в Нарве обретается, при возвращении приезду пасынка моего Пикарта, паки бы сюды привесть, дабы мне в состоянии суть, когда Его Царского Величества своего слуги настающей зимы чертежи вопросит, дабы аз Его непримерному Государю в Его Царском Величестве утехе мог довольствовать.

Между тем прошу всемогущего Бога, дабы изволил Его державнейшего Царского Величества особу много лета сохранить с со всеми иными высокими и нынешними особами. Тако прошу вашей высокой шляхетности повольте верить, что я всегда с великим почтением стану желать быть вашей высокой шляхетности послушный слуга Адриан Шонбек.

С Москвы в 2 день Ноября 1704-го.

Выписано из писем разных лиц на иностранных языках, св. 4-я.

Текст воспроизведен по изданию: Добавок к материалам для биографии гравера Адриана Шонебека // Русский архив, № 7. 1870