ЖУРНАЛ ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ГЕРМАНИИ, ГОЛЛАНДИИ И ИТАЛИИ

в 1697–1699 гг.,

ВВЕДЕННЫЙ СОСТОЯВШИМ ПРИ ВЕЛИКОМ ПОСОЛЬСТВЕ РУССКОМ, К ВЛАДЕТЕЛЯМ РАЗНЫХ СТРАН ЕВРОПЫ.

(Сообщ. с примечаниями И. Ф. Горбунов):

В XVIII веке, ныне издаваемый «Журнал путевой» приписывай Петру I и, потому он в 1788 году напечатан был под заглавием:

«Записная книжка любопытных замечаний Великой особы, странствовавшей под именем дворянина российского посольства в 1697–1698 годах». Спб. 12°. ¹

Великою особой, как известно, называли правительственные лица, в Голландии, приехавшего в эту страну, под строжайшим инкогнито, русского государя, занявшегося в Заандаме и Амстердаме кораблестроением на верфях, наравне с простыми работниками. Русские же люди получили приказание называть государя «десятником», во все это время; а иначе — не сметь, под опасением взыскания за непослушание. Вот почему в дневнике этом Петр I и разумеется под прозванием десятника.

Уже потому одному, что в тексте дневника упоминается десятник, как стороннее лицо, а не сам о себе везде говорящий прямо в первом ходе (я был, я видел и пр.), можно было не относить к Петру того, что до него не касалось, но, невникавшие в смысл и незнавшие хорошо обстоятельств путешествия — упорно стояли на своем: что это — описание царских поездов. После того даже, как дневник напечатал Погодин (Московский Вестник 1830 г., часть 6-я, стр. 83–131), еще старое мнение [102] удерживало свою силу, что в рукописи, доставшейся от 1697–1699 гг. Кикиных, через посредство А. М. Языкова, заключается указание царских переездов по Европе ². Между тем, доставитель дневника не был в Англии; из Голландии отправившись в Италию, раньше государи, проехавшего в Вену, но, бесспорно, оттуда имевшего намерение ехать в Венецию, если не дальше; хотя и неудалось. В Вену прислано известие о Стрелецком бунте и грозившей Москве опасности; известие же о разбитии мятежников получено позднее, когда уже государь был в Польше. Между тем, автор дневника, оставив Амстердам 1-го апрели 1698 года, воротился туда же в конце года и 3-го января 1699 г. вторично выехал, чтоб воротиться в Россию: через Бремен, Гамбург, Берлин, Данциг, Кенигсберг, Митаву, Ригу и Великие Луки. Так что, спустя полгода после Петра I, он воротился в Москву, выехав из нее не вместе с великими послами, в мае 1697 г.; когда они отправились с царем за границу еще в марте. Нельзя смешивать автора дневника и с графом Петром Андреевичем Толстым, бывшим в Италии в 1698 году и воротившимся также в 1699 г. Толстой выехал из столицы нашей раньше даже царского выезда (26-го февраля 1697 г.) и ехал через Австрию в Венецию, а там поступил в морскую воинскую службу, буквально следуя инструкции, данной комнатным стольником, посланным царем в Европу.

Автор «дневника» 1697–1699 годов был, как видно, поставлен в иные условия. О инструкции он не говорит; а если в Италию, — как можно догадываться, — имел поручение, то дипломатическое, оставшееся для вас тайною. Мы о нем можем заключать по сношению с сановниками папского двора, оказывавшими такие любезности путешественнику, которые расточались кардиналами римскими очень немногим, только тогда, когда Ватиканский двор очень хорошо знал влияние лица на дела ему нужные, провести которые требуется осторожно я дальновидно. Не думал ли молодой царь повлиять из Рима на Вену, по турецким дедам, в это время? — важность поручения должна была выказать, разумеется, и способности лица, на которого возложено было дипломатическое дело.

Первыми деятелями в кружке царя были лица, знакомые или сделавшиеся ему известными с детства. Комнатные стольники, высланные в Европу учиться военному и морскому делу, в 1697–1698 гг. кораблестроению, были, большею частию замечены государем раньше, с отличкою действовавшие при взятии Азова, а иные и прежде еще стали известны службой в потешных. Комнатных стольников, назвав их валентирами (т. е. [103] волонтерами), определил царь в разные государства, на флоты и верфи. Очень немногие исключены были из числа обращаемых в черную работу; и составлял дневника был одним из этих немногих. Скорее всего эта привиллегия дана была прямо назначаемым для дипломатической карьеры, и, в этом отношении, вполне пристало выполнять в Италии секретное поручение тому, кто в среде посольской свиты начал приучаться в светскости, да наблюдению обычаев образованной Европа, и тогда уже в дипломатических сношениях соблюдавшей утонченную вежливость. Составитель «дневника» говорит, что на него возложили отдачу визита цесарскому послу в Гаге, в числе прочих иностранных уполномоченных приехавшему в дом Великого посольства поздравить его с прибытием. Еще о себе составитель «дневника» говорит, что, во время аудиенции великих послов у штатов генеральных, когда посла наши сели, он, с другими товарищами своими, спал, как пристав свита посольской. Ехал же он, во время торжественного вступления посольства в Гагу (15-го сентября 1697 года) в одной карете с князем Алексеем Борисовичем Голицыным, сыном дядьки-воспитателя Петра I, человека очень близкого к государю.

Если автор «дневника» поставлен был, в Амстердаме и Гаге, рядом с сыном ближнего царского слуги, то и сам принадлежал к числу близких лиц к монарху, по связям, родству или другим того же рода отношениям. Его же бы это мог быть, из числа комнатных стольников, находившихся в то время в Голландии и посланных в Италию? Из князей (Ист. рус. флота, период Азовский. Прилож., ч. II, стр. 223-4) были: Борис Иванович Куракин, Андрей Репнин, Данило Григорьевич и Андрей Михайлович Черкасские, Иван Никитич Урусов, Андрей и Юрий Яковлевичи Хилковы, Владимир Михайлович и Григорий Федорович Долгоруковы, Юрий Юрьевич Трубецкой, Яков Иванович Лобанов-Ростовский, Иван Данилович Велико-Гатос, Петр и Федор Алексеевичи, да Алексей Борисович и Дмитрий Михайлович Голицыны. Кроме 16-ти поименованных князей было в Италию назначено 25 дворян-стальников, в которых были три брата Милославских, два брата Измайловых, по-двое Соковниных-Вневских, Шереметевых, Бутурлиных, Ладыженский, Ртищев, Чириков, Матюшкин, Толочанов, Глебов, Петр Толстой и Авраам Лопухин. Сверх того особо назначены в Италию: Федор Плещеев, два Ивана (Михайлович и Алексеевич) Головины, да Семен Григорьевич Нарышкин, — при которых не было солдат. Первым в списке стоял кн. Б. И. Куракин. Можно бы, конечно, допустить еще предположение, что секретное дипломатическое поручение, в качестве дебюта, дано брату посла, будущего генерал-адмирала и графа, Ивану Алексеевичу Головину. Но до ранней смерти его (в феврале 1700 года) мы не имеем указаний, дающих право заключать, что он готовился быть дипломатом. Между тем в это время, в числе близких людей [104] к государю, как мы знаем, ко обстоятельствам и связям, из всей топи князей, Борис Иванович Куракин стоял едва ли не первым — по случаю женитьбы на младшей сестре супруги Петра I, Аксинье Федоровне Лопухиной. Она на 21 году жизни скончалась в 1699 году, а кн. Борис Иванович в 1707 году получил дипломатическое поручение в Рим к папе Клименту XI и успел побудить римский двор выполнить желание Петра I, в ту пору имевшее политический интерес очень важный: не признавать королем Польским поставленного победоносным Карлом XII Станислава Лещинского, когда уже Август II отрекся от королевства. В «дневнике» видно, что составитель его, в 1698 г., в Риме встречает очень любезный и предупредительный прием; к нему послан был даже от папы сановник: показывать достопримечательности Рима. Прием у испанского посла, обеда у гордого владетеля виллы Памфили, во Фраскати, приема и у других духовных, высокопоставленных особ — все показывает, что глава римского католичества ставил высоко москвича, явившегося в Рим, под видом путешественника-туриста. Равным образом с почетом относились к нему и в Берлине. Здесь, на возвратном пути, составитель «дневника» получил возможность не только осмотреть дворец жилой, но быть в комнатах, недоступных обыкновенно для обозрений, да видеть еще будущую королеву прусскую и детей ее. Опять обстоятельство в пользу влиятельности и известности лица обозревателя, исполняющего обязанность пристава великого посольства русского. Из «дневника» открывается, что его составитель обладает знанием латинского языка, чем похвалиться из молодых москвичей-аристократов могли в ту пору еще очень немногие. В XVIII веке латинский язык был недостаточен для дипломата, а отправлявшийся в Италию тем больше с одною латынью не мог обойтись: нужно было объясняться на живом, итальянском языке. Умел автор отличить и немецкий от французского языка, стало-быть, хотя и не совершенно, но мог знать их. А знание языков русским дворянином в 1697–1698 годах было редкостью. Умный дипломат был князь Григорий Федорович Долгоруков, но знал с грехом пополам латынь, да польский язык, потому Петр I и затруднялся дать ему другой посольский пост, кроме Варшавы, где он был полезен; но с дрезденскими министрами не мог непосредственно входит в сношения, не говоря по-немецки. Во Францию же послать мог Петр I послом, для постоянного пребывания, только одного князя Бориса Ивановича Куракина, который приискивал и совершал покупки картин и статуй, следя за ними, и нанимая художников. Не ему ли и принадлежит «дневник путешествия по Германии, Голландии и Италии в 1697–1698 гг.»? Впрочем, если бы мы знали, что Иван Михайлович Головин (Бас) знал языки, можно бы подумать, судя по заметкам о певцах и певицах, да о музыкантах, что и ему с руки были они?

В «Журнале» виден в составителе частию любитель искусства, гораздо [105] ближе понимая ценность художественных творений, чем оказывались соотечественники наши в то время. Верному взгляду на многое, виденное в Италии и описанное в «дневнике», без сомнения, помогал такт автора и его спокойный взгляд на чужие порядки и особенности, резко отличавшиеся от наших, но не возбуждавшие в авторе осуждения, а только стремление уяснить себе их, как можно лучше.

Зная хорошо наши посольские статейные списки ХVII века, мы нисколько не затрудняемся признать лучшим из них, далеко оставляющим за собою все прочие — «дневник путешествия по Германия, Голландии и Италия, в 1697–1698 гг.». Привыкнув к языку нашему того времени и не находя труда к уразумению некоторых особенностей тогдашней разговорной речи, мы найдем описания «дневника» в высшей степени интересными и отнюдь не смешными, а напротив, характерными и основательно знакомящими с виденным.

Такое отношение к чужим порядкам обыкновенно встречается у дипломатов, в сообщениях от них своему двору современных явлений.

Церемонии и вообще обычаи, несходные с московскими, могли останавливать на себе внимание члена посольской свиты и дипломата, больше всего. Ему, привыкшему видеть в Белокаменной и неуклюжие каптаны в ограниченном количестве, кажутся очень важным свидетельством европейского просвещения и роскоши десятки карет на встрече великого посольства в Гаге. Затем убранство комнат и обилие вещей и домашней утвари из благородных металлов, роскошь костюмов, покрой платья и особенности головных уборов народных, в разных, посещенных им местностях, тоже останавливают любознательность составителя «дневника», от этого много выигрывающего в отношении занимательности содержания.

При прежнем двоекратном печатания «дневника», с очень существенными ошибками, доводившими текст во многих местах до невозможности разгадать о чем речь, — не обращалось вовсе внимания на названия местностей, также страшно искаженные! При настоящем издании «Журнала путешествия» на страницах «Русской Старины», чтобы показать, в каком виде из рук переписчиков дошла до вас рукопись, принято нами искаженное название сохранить, но в скобках подле проставить латинским шрифтом подлинное географическое имя местности или название лица и памятника. Через это, читатель получает возможность следить за путешествием и приурочивать описания к своим местам, без изменения поправками рукописи, с которой может совсем стереться свойственный ей характер эпохи, если приняться заменять мало-понятные, может быть, весьма своеобразные слова автора, более вразумительными, новыми.

Ограниченность числа литературных памятников в таком роде, как «дневник путешествия 1697–1698 гг.», — делает его, независимо интереса [106] содержания внутреннего, особенно ценным вкладом в сказания о прошлом. В итоге же сведений о взглядах наших предков на Европу и ее замечательности, «Журнал» составляет такое сокровище, с которым не могут стать в ровень, другие «дневники» и статейные списки посольств: Посникова, Матвеева и П. А. Толстого, — именно в виду большого уменья автора «журнала 1697–1698 гг.» подмечать существенное в чужом быте.

Нынешнее издание на страницах «Русской Старины» «дневника путешествия по Германии, Голландии и Италии» мы воспроизводим по рукописи первой половина прошлого века, в 4-ю долю, 62 страница. Текст рукописи надлежащим образом просмотрен вами с предъидущими изданиями, выверен с современными документами и обставлен, где было то необходимо, примечаниями. В таком виде «дневник» 1697–1688 гг. представляет, смеем думать, весьма полезный материал для знакомства со взглядами москвичей, сподвижников царя Петра, на Западную Европу — впервые ими виденную в конце ХVII-го века ³.

Препоручил (государь) правление боярину Тихону Никитичу Стрешневу, и комнатному стольнику Федору Юрьевичу Романовскому (Ромодановскому) и (повелел) посланных нас уведомлять.

Шествие (было с) Москвы мая 11-го дня, чрез Клин, Тверь, Торжок, великий Новгород, отсель в Нарву июня 2-го числа. (Из Нарвы июня 11-го дня приплыли) кораблем в Любек июня 23-го числа; тут видел в церкви престол из мрамора, резан (зело) изрядно и органы, в которых одна труба 16 аршин.

Из Любека в Гамбурх 25-го; тут видел в комедии металника очень дивного и искусного (которой метался зело дивно и искусно); тут же в городе видел бочку, в которую входит полуанкерных 112 боченков.

Из Гамбурха в Бремен (16-го июля морем) из сего в Беростен (Grouningen), а из оного в Страмбус (Strabosch), в Доню (Dokkum), в Бель, в Варт (Bolswerd), в Варкум (Workum); из Варкума морем на галиоте, переплыли 5 миль в 4 часа, в Неусен (Enkhuysen). Оттоль, на почтовой телеге, [107] в Горн (Horn), из оного в трешите (treschuyt), в Пермонрет (Purmerend), в Конкейдант (Monnikendam), в постшлюпе в Амстердам, июня (июля) 21-го числа.

В Амстердаме видел в доме собраны золотые и серебряные и всякие руда; и как родятся алмазы, изумруд и коральки, и всякие каменья; золото течет из земли от великого жару, и всякие морские вещи видел.

Младенца видел женского пола, полутора году, мохната всего сплошь и толста гораздо, лице поперег полторы четверти; привезена бола на ярмонку. (Видел тут же) слона (великого), которой играл миноветы, трубил по турецки, по черкаски, стрелял из мушкатанта и многие делал забавы; делал симпаию (имеет симпатию) с собакою (которая непрестанно с ним пребывает, зело дивно) преудивительно.

(На ярмонке) видел метальника, которой через трех человек перескоча, на лету обернется головою вниз и станет на ногах.

Видел у доктора анатомию: кости, жилы, мозг человеческой, телеса младенческие и как зачнется во чреве и родится. Видел сердце человеческое, легкое, почки, и как в почках родится камень; и вся нутренная рознета разно, и жила та, на которой печень живет, горло и кишки. Жила та, на которой легкое живет, подобно как тряпица старая; жила те, которая в мозгу живут, как нитки.

Видел 50 телес младенческих в спиртах от многих лет нетленны.

Видел мужеское и женское четырех лет возраста нетленны и кровь знать, глаза цела и телеса мягки, а лежат без спиртов; женского пола внутри сердце, печень, кишки, желудок, все нетленно.

Видел вожу человеческую, выделана толще бараньей кожи, которая на мозгу у человека живет: вся в жилах, косточки маленькие, будто молоточки, которые в ушах живут.

Животная от многих лет собраны и нетленны в спиртах; мартышки, звери, (индейские) маленькие и змеи предивные, лягушки, рыбы (многие) дивные и птицы разные (зело) дивние-ж и коркодилы (крокодилы), змей с ногами, голова долга, змей о двух головах. Видел зверка, которой родит [108] чрез естество, собою с большую мышь, без шерсти, а родит от себя сквозь спину много маленьких, половина вышла, больших 20. Жуки предивные, бабочки — великое собрание.

Видел мужика безрукого, которой в карта играл, из пищала стрелял и набивал, сам у себя бороду брил; поставит на столе на самой край стул и под стул поставит рюмку; станет на стул ногами и нагняся достанет зубами рюмку, с шпагами танцовал, в стену бросал (шпагою) вело прытко, ногою (писал).

Из Амстердама приехали в Гагу сентября 15-го числа. Встреча была за две версты до города, два человека, под нас 50 карет о 6 конях, а сидели по два человека. Я сидел с кн. Алексеем Голицыным. (А как) приехали в город, на посольской двор, 2 человека (стать) поздравляли посольское и величество с приездом. К обеду приехали семь человек (отитов) и (в них один) президент подчивал за столом; приехали в каретах по два человека, стать наехало множество. (Мы встречали у кареты, послы на крыльце. И долго президент не шел из кареты, что послы не сошли на нижнее крыльцо).

На другой день приезжала подчивать, господин Вытцын ⁴ (да два человека стать). По всякой день, были у стола по 2 человека (стата). (После аудиенции не было. На приезде были у статов в каретах; ехали по два человека о шести конях). Ехали к статам в каретах: Франц Яковлевич, Федор Алексеевич, (против их) Прокофий Возницын, царевич Милитинской, Александр Кикин, Федор Плещеев, Петр Лефорт (иноземцы наши), да пристав, я с кн. Алексеем Голицыным; лакеев (было) двадцать (пять человек) и шли пред каретою; пажей десять (человек, было около кареты; назади и напереди; все) в алых кафтанах, с кружевами, серебром и золотом; четыре карла в бархатных кафтанах. (Как) приехали (к ним), на дворе солдат стояло сорок человек (встречали два человека стать, все были и) за столом сидели тридцать семь человек. Наших послов (посадили посереди стола, а мы; стояли за ними; прежде речь говорил большой посол, потом другой, после Прокофий) Возницын; грамоту подали (и поехали. Провожали два человека стат). [109]

После приехал на посольской двор (в ответ 7 человек стать; а Франц Яковлич был в русском платье. На приезде из Гаги) ездили в Лейден (и были в сей день) в анатомии; тут много вещей знатных зело предивных много вещей и обо всех их) взята книжка на латинском языке.

Давали послы визиты, свесвой (шведский) о трех каретах, (о шести конях, все в черном платье; на другой день был) бранденбургской в четырех каретах. (Того-ж дни) англинской (посол был) в девяти каретах (о пяти, и о шести, и о четырех конях), дацкой в четырех каретах (о шести конях, был на третий день).

Цесарского посла жена у обедни нашей была, со многими девицами прекрасными (зело нарядны).

(В Гаге) Франц Яковлевич ездил за город, в сады, в (своей) карете, которая дана 1800 червонных, 8 лошадей (было), шлеи бархатные, выволоченные; я сидел с ним вместе. (Еще было три карета о 6-ти конях, в которых дворяне наши, сидели). И прочих много карет. (А как сведали, что мы поехали загород, многие) посольские жены нарошно выехали (загород) в каретах (все о шести конях).

(После того) евдил в комедию (которая нарочно дли нас сделана); у кареты горели двадцать свеч восковых (больших самых).

У цесарского посла (был я один. У ево одна) полата 1-я обита полосатими материями, 2-я шпалерами, 3-я бархатом красным и по швам кружева золотые, самые (изрядные, зело) богатая.

Гишпанской посол был в двадцати каретах (о 6 конях).

Амстердамская ратуша в длину 50 ступеней, в ширину 45.

Послов наших дарили статы голландские: большому послу цепь золотая, весом десять фунтов, с гербом голландского государства; другому послу восемь фунтов; дьяку Прокофию Возницыну (пол)-шеста фунтов (5 1/2); дворянам цепи по 120-ти золотых. [В Астрадаме] октября 28-го ⁵ огненные потехи были, триумф: во всем городе огни горели и ракетки пущали предивные; за одну ночь, чаю, несколько сот тысяч пущено, на [110] радостях, что во всей Европе мир состоял у всех государей (с французским королем).

Видел штуки с бумаги резные; режет девка, которая и персону человеческую вырежет и многие (персоны) королевские — режет и продает за великую цену.

Видел стекло зажигательное, в малую четверть часа растопит ефимок.

В Амстердаме был у жидов в церквах, видел великое богатство, церкви изрядные, книги Моисеевы украшены хорошо.

Был в церкви у квакеров, которые собираются в церкви, сидят часа три с великим смирением, никто не молвит, всякой ожидает на себя освящения; познавши кто себя, муж или жена, встает и учит людей и в то время молчат, хотя велику досаду делай, (не противятся и) ответа не даст.

Видел птицу превеликую, без крыл и перья нет, будто щетина. Видел индейских мышей, желтая и белая, как горностаи. — Видел ворона, тремя языками говорит. — Видел кита, которой выпорот из брюха, еще не родился, пять сажень. Видел морского зайца, у которого затылочная кость полтора сажени. Видел рыбу морскую и с крыльями, может везде летать.

Видел дом тот, где сидит блядки, изрядной каменной, тут был я. Другой дом такой же великой, тут сидят выблядки, и сироты учатця грамоте, мастерства разного; держат до 15 лет, выуча дадут волю и платье новое, бал и (тоже). Видел дом и бал в нем где сидят съумасбродные люди, которые совершенно без ума; всякому сделан чулан и ходят не просто: смотрят, поят, чистят и берегут; а которые не дерутся ходят просто по двору, а с двора не пускают.

В Амстердаме устроены дома, где собираются всякой вечер девицы изрядные, по 20 и по 15 в числе, есть красавицы. И музыка непрестанно играет. Кто охотник, танцует, а кто девицу любит, взяв за руку, идет в особую камеру или к ней в дом и ночует с нею без всякого опасения, потому что нарочно устроено, и пошлину платят в ратушу. А домов таких с двадцать; а называют шпильгаус или дома игральные, — а иные дома есть которые тайно играют, домов таких с 200, богатые; и кто охотники, нанимают на месяц или на два, на [111] неделю и на год; без опасения играют всякого звания и без всяких кляуз: ни азарта, ни драки не бывает.

Видел казнь двух человек смертию, пытавши: как повинились в убивстве, привели их на позор, и сказана им смерть за день; и в тот вечер им стол: подчивали их всем довольно. Пришло время казнить, привели их пред бурмистров и спрашивали: совершенно ли винны? — Сказали правду, что виннн. Бурмистры пошли в статам и спрашивали: казнить ли их? И стат приказали еще спрашивать, трижды; после того сошли статы, стали кругом на колени и винных поставили, и молились Богу со слезами о тех винных; и вывели на театр и поставили на колени; палач отсек обоим головы палашем, а пасторы непрестанно при них были.

Ив них одного анатомили, разнимали при мне голову и мозг; внутренную разнимал профессор для научения лекарей; ободрал голову (потом пилой растер череп и с черепа кожу поднял, из черепа) вынул мозг, вспорол грудь, смотрели сердце, печень и легкое, как лежат внутренняя, подобно бараньей. Профессор из того разрезанного человека зделал часть некоторую живу.

Змею видел полчетверти сажени (один кусок 282 фунта).

Трубку зрительную видел, чрез которую смотрят на месяц и на звезды; на месяц смотрели и видел (можно видеть), что есть земля и горы; а мерою та труба десять (с десять) сажень.

Видел стекло, чрез которое можно растопить серебро и железо; тем же стеклом топили камень самой крепкой, и с того камня выжгли подобно (будто) хрусталь, и тем хрусталем резали стекло как алмазом. (Тем же стеклом) жгли дерево под водою, воды было пальца на четыре, вода вскипела и дерево зажгли; а ефимок растопится, как «Отче наш» проговорить. Топили свинец и сожгли в пепел, из того пепла вытопили камень, подобно янтарю.

Видел голову вделанную деревянную, человеческую, говорит; заводят как часы; а что будешь говорить, то и оная голова говорит.

Видел две лошади деревянные на колесе; садятся на них и скоро ездят куда угодно, по улицам; снимают кольца копьем. [112]

В Амстердаме всех церквей разных вер пятнадцать.

Бал у человека, у которого собраны разные деньга древних кесарей, и те сребрешщн тут же, на которых Христос от Иуда продан, весом будет против осьми копеек русских; а печать на них, на одной стороне персона человеческие, а на другой лилии; подпись над персоною нарядна. У того (же) человека смотрели комедию кукольную: кукла танцовали изрядно.

Видел старуху древную, ходит по улицам, играет на скрипке, перед нею три собаки танцуют на (задних) ногах.

Был у жидов в церкви, смотрел обрезание младенца. Прежде молитву сотворит, потом положат младенца и возьмет крайную плоть и режет щипцами серебряными и отрежет не мало; после возьмет ренского в рот и припадет ко младенцу и возьмет плоть в рот и сосет кровь, тою же кровью и вином мажет у младенца уста.

Обедал на большом постоялом дворе, десятник и послы; всех было тридцать два человека, а заплатили денег тридцать семь ефимков (триста семь ефимок).

Был у торгового человека и видел хамилиона (хамелеон) живого, которой отменяет свет (цвет), и на которой цвет взойдет тем цветом я сам кажется.

(Как) пришел десятник ⁶ в Амстердам, потеха бала на море, наряжены два виц-адмирала с фрегатами, с яхтами воинскими; промеж собою стреляли из пушек, как на (в) бою; было судов и смотрельщиков до 1,000.

Из Амстердама ездили в Роттердам, а ехали на Ленден (Leyden). В Лендене (Leyden) были в академии и смотрели многих вещей; из Лендена (Leyden) в Делф (Delft). В Делфе смотрели церкви большие, где погребаются арнятские князья ⁷. Из Делфа в Ростродам (Rotterdam), ездили, смотрели тут церкви большия. Видели славного человека ученого ⁸ персону из меди, вылита в подобие человека и книга [113] медная в руках, и как 12 часов ударит, то перекинет лист: имя Еразмус.

На дворе был, где травили быков собаками, при мне затравили трех, а два устояли; многих собак побили до смерти, иных бока прокололи рогами. Которые быки устояли, на них доложены короны и фрукты из бумаги сделаны, за то, что выдержали триумф, и повели по городу; а перед ними два человека шли и трубили.

(В Остродаме (Amsterdam) был, где собираются дважды в неделю ученые люди и допытываются промеж собой о равных вещах богословских и философских).

Видел в Остродаме (Amsterdam) рыбу, у которой пила на носу, величиною с небольшую белугу; видел рыбку, которая корабль останавливает, маленькая, прилипают ко дну множество, оттого останавливается. Рыбу видел живую предивную, называют морским теленком, гораздо томна (темна) да коротка, губы превеликие висят.

В Остродаме (Amsterdam) ужинал в таком доме, где стояли нагие девки; кушанья на стол и пить подносили все нагие; а было их пять девок, только на голове убрано, а на теле никакой нитки; ноги перевязаны лентами, (а) руки флерами.

Из Стродама (Amsterdam) поехали в Италию апреля 1-го у числа ⁹, ехали на почтовых; первой город Муен (Muiden); из Муена в Ардем (Naardem). В Ардеме (Naardem ¹⁰) смотрели фортификацию; на дороге дворы загородного князя арайского, сады, фонтаны предивные.

Из Ливена (Nimvegem) в Бранебург (Crodsenburg), тут смотрели курфирста бранденбургского сады, по одну сторону двора его река Ваал, за рекою сады с прекшпехтами, фонтаны, з горы ходы зделаны чрез реку в сад; по другую сторону гора превеликая; кругом рощи с просеками. Двенадцать [114] дорог, а со всякой дороги на одну ведут; напущено зверей, оленей, лосей, вдруг увидишь ста три в горах; фонтаны в роще; четыре часа ходу.

Из Плеиша (Cleve) в Санктем (Xanten), (где) смотрели церкви католицкие. В одной, кругом ее, высечены страсти Спасителевы из алебастру, на одной стороне распятие, на другой, когда молился Сын Божий «да мимо идет чаша сия» и протчая, все в ней в церкве вынесены (высечено).

Из Сазштема (Xanten) в Нейберск (Reinberg), из оного в Рендифгьен (по Рену реке вниз) — в Кузлюк (Duesseldorf). В Кузлюке (Duesseldorf) смотрели церковь католицкую, — мерою та церковь 120 ступеней.

Был у иезувитов в монастыре. В церкви предивное украшение; святые иконы изрядные, паникадило одно серебряное великое, чеканной работы, притчи евангельские: пять (дев) мудрых с неугасимыми лампадами, пять юродивых с лампадами без огня. У них (же) был в библиотеке, превеликое собрание разных книг, хорошее тщание и попечение.

Были в монастыре у капуцын, ходят на колодках босыми ногами ¹¹, головы обриты — кругом оставлено на палец; платье черное, подпоясаны веревкою; разных законов зело много, в Кулене (Koelln) будет двадцать ¹².

Был в монастыре, где 1,100 девиц пострадали. Тут же видел камень Спасителева гроба, кувшин, в котором Христос претворил в Кане Галилейской воду в вино, мерою полведра; Богоматери, камень белый, — фигура. Тут видел жезл апостола Петра, на конце кость точеная.

Оттоль поехали водою, рекою вверх, лошадьми; первой город Кулень (Koulln) ¹³. В том городе Кулене, на ярманке, видел младенца о дву головах, говорили с матерью, со становкою одна другой ¹⁴. Тут же видел танцевали на веревках металщики предивно; тут же видел теленка о двух головах. В Кулене же видел в аптеке коркодила (крокодила) двух сажень. 11. В сандалиях, — капуцины древних правил. [115]

Из Кулена (Koulln) поехали рекою вверх, лошадьми до города Бон (Bonn) — другой Айдеоних (Andernach) и в Комблейд (Koblenz), в Нассе ¹⁵ (Nassau). На другой стороне Еренбрестен (Ehrenbreitstein), сей город славной цесарской город, построен на горах каменных, высоко на реке Питже (Рейне), где впала река Мазель (Mosel); по реке Рейне горы каменные высокие, на оных все винограды.

Из Еренбрестена (Ehrenbreitstein) в Бахарон (Bacharach), в Ренфельсикт (Biugenbruecke); y сего города горят у ворот свечи; тут же ошейник медной, кто впервые придет ¹⁶, повинен положит тот ошейник на шею и стоит малое время, потом купают. А кто не хочет купаться — даст деньги, сколько может, на ренское, — и кампания с кем едет имя свое напишет в книгу, что тут были.

Из Сикта (Бинга-Bingen) в Аменск (Mainz). Из сего города ездил смотреть, где натуральные колодези горячие, в одном вода без меры горяча, не можно руке терпеть; в другом не так горяча. Тут построен дом (великий и палаты изрядные. Сделано) место, где ходят в воду, сколько кто хочет уступит в воду и купаются. (Палата каменная сажен пяти, свод из досок сделан, написан планец. И сделаны в своде) две трубы для того, что пар непрестанно идет от воды, а на середке сделано место, выкладено камнем красным, глубиною по шею человека; около перила, маленькие чердачки и ступени в воду, сколько хочешь уступишь. А сидеть есть лавки, захочешь отворить двери другие в воде и плавать можно вдоль сажени три, а поперег полторы; вода непрестанно течет приведенною трубою, другою вон идет; а вода (в колодезях) солона.

Из Мели (Mainz) поехали водою, рекою вверх, на большом судне, лошадей в лямке десять, было людей в судне 160 человек; приехали в Франкфорт (Frankfurth) в самую ярманку, апреля 10-го числа. В Франкфорте (Frankfurth) видел товаров столько, что в Амстердаме столько не видал, а больше всего серебра и алмазных запонок и крестов, и [116] перстней, все алмазные; у жида целая лавка навешено оным товаром.

Видел в жидовском платье жидовку, зделано брыжи (на шее собрано из полотна) ¹⁷; на голове, как рога, из полотна; на плечах епанча бархатная с кружевом, черная.

Из Франкфорта поехали каретою в город Зеленг (Seeligenstadt), отсель до Аллирха (Altkirch); дали 8 ефимков на человека, было четверо нас в (до) Клембах (Klein-Heibach). (Проехали) стат Клейборх (Klein-Heibach).

Клейборх (Kleveberg) построен в (на) одну улицу, с одной стороны река Мель (Main), по другую сторону горы каменные; проехали Чулцым (Kuhlsheim), Бишовск (Bischoffsheim), Ладва (Lauda), Мергематем (Mergentheim), Денерс (Donauwerth), Спилгамбург (Spillemburg). Оной город построен на горе каменной, крутой, высоко, что не можно взойти кроме тех мест (где) поделаны лестницы.

Город Воспург (Augsburg) хорош, под ним река Дон (Donau). В Оспурге (Augsburg) смотрели статус (Rathhaus) хорошей работы, (в середках) лучше Астердамского (дому:) ¹⁸ изрядные письма, резьба предивная, вызолочена вся. (А мерою) палата лутчая, 25 ступеней, ширина 14 ступеней. В сенях подпоры столбы мраморные, вышина две сажени (одного камени) ¹⁹; под исподом плиты все из фонтанов; а в городе улицы вымощены (все) камнем, по всякой улице текут воды живые, а все из фонтанов.

Девки носят глабы (косы) на головах, превеликие иных волосов ²⁰, а печальные платья у них особые, другие шелковые; косы вместе, на головах великие щиты из полотна, на шее [117] брыле ²¹, платье долгое, собрано как саван. Жены их носат шапки великие, подобно гарлатным, только больше.

Тут же в городе был в церкви католицкой, очень велика; один престол сделан великим богатством — гора сделана из мрамора, вверху горы ангел стоит, держит сосуд в руках. Ниже стоит Иисус Сын Божий на коленех и просит, дабы аще возможно, сия чаша мимо идет; апостолы стоят по горе розно.

Был в (изрядной) аптеке, видел натуральных вещей: руды золотые и серебряные, и как родятся разные каменья и (древеса) и драгие (многие) благоухания (и которые подлежат в лекарства). Украшена аптека вся головами турецкими, как война была под Веною; на многих головах ран по двадцати, на иных и больше, рублены палашами; много приезжают смотреть того украшения.

Из Аспурха (Augsburg) поехали каретою, наняли извощика до Венеции, обедали и ужинали, ренское по крушке, от человека по 12-ти золотых ²².

На дороге города Ляспург (Landsberg), на другой день Вейлалишанфог (Weilheim ²³); Испурег (Innspruck) промеж страшными высокими горами. В Винипирх (Innspruck) приехали в великую пятницу. Тут был у иезуитов в монастыре; монастырь огромной, библиотека пять сажень вдоль, все столы (стены) сплошь наполнены книгами разными; шкапы без дверей, ярлыки висят (над всяким шкапом), подписаны какие в коем книги, по середке стол, три глобуса, инструменты лежат (все) изрядно (зело убрано).

В церкви смотрел цецарских мужских и женских персон литые из меди, все которые погребены в той церкви; и мерою против человека; хорошего мастерства; поставлены в церкви, по обе стороны 28 статуев. Тут-же видел статус (Rathhaus) славной работы, под крышею, крыта золотыми досками ²⁴, мерою кровля в длину полчетверта (3 1/2), а вверх [118] полторы сажени, попорег полсажени, приделан к стене алтанец (Althanens) стермцингель (Sturmcingel) брексень (Brixen) боттенец (Bautenes) ²⁵.

Был в церкви у домиканов, изрядное строение, на крыльце церковном высечено два льва каменные, из мрамора, дивной работы.

Город Трент (Trient), из оного ехали на гору каменную 8 часов, такай что невозможно было смотреть вниз, а дорога такая узкая, во многих местах было от колеса меньше полуаршина. И видима было и с той и с другой стороны такая пропасть, что неподобно сказать. А на верху на тех горах великой снег в самое лето не сходит, а внизу, промеж теми горами, река страшная, быстрая ²⁶; из сторон тех гор текут источники, подобно как великие двери отворены; на тех источниках поставлены многие мельницы и пиларни. Горы те каменные, во многих местах ехали под каменем, висит над горою сажень 50 и часто обрываются каменья и побивают много людей. Самая нужная тут езда, страх великий от камени! перед нами упал камень, за день, над самою дорогою, просевали под него яму, пилили и порохом насыпали чтоб разорвало, и мы ехали, карету свою на руках с великою нуждою передвинули то место, потому что рабочие не успели рваного камня очищать. А называют те горы теролинския (Tirolinische). А ехали теми горами 10 дней, до Борги Фриуланской (Borgo-Eriulam Roveredo); тут многие горы такие высокие, что облака ниже их ходят.

В Венеции был в церкви, которая вся из мрамора белого; образ Пресвятые Богородицы высечен из белого мрамора держит младенца, предивной работы; над нею сделано солнце и пламени из стекла, подобно как солнце сияет. Тут же был в монастыре, слышал музыки; такой музыки николи не слыхал во всей Европе; пели девки на хорах и на всех инструментах играли в церкви католицкой. [119]

Тут же видел процессия была: князь венецейской ездил на море ²⁷, судно великое ²⁸, резное, вызолочено все, покрыто бархатом красным, вышиты гербы венецейские золотом, князь сидел на своем месте, чиновники по обе стороны. Патриарх в особом судне приехал к его судну, святил воду и ту воду влил в море и музыка пела предивная. Потом князь перстень алмазной взял, бросил в море, сошел из судна, пошел в церковь, чином, послы и прочие (по правую сторону пошел посол, по левую французской, шли на переди в ряд, и дальше, тоже) по два. Мая 1-го числа, по их обыкновению, (бывает это) каждой год, и носят машкары лутчие люди, жены и девицы все; чтоб невозможно друг друга знать.

Тут видел птицу строфокамила с небольшую лошадь.

В Венеции (же) был в монастыре у святого Георгия, церковь великая, внутри все из мрамора белого, пол мраморной разного цвета, лампады превеликие серебряные, 10 лампад. Был в библиотеке, украшение и собрание книг, глобусы в косую сажень, очень убрано хорошо. В том же монастыре был в садах, в коем кипарисные деревья, винных ягод и прочих много.

В Венеции церковь соборная святого евангелиста Марка (зело изрядна). Над дверьми резьба из мрамора белого, над резьбою четыре лошади медные, без узд, выволочены, а поставлены на знак венецейской вольности. Пред тою церковью площадь, 125 ступеней, поперег 42; кругом домы прокураторские великие, стоят три столба высокие деревянные, утверждены в меди чеканной работы, значат провинции венецейские. На другой (площади) ²⁹ два столба каменные, из одного камня, 8 сажень; на одном герб или лев с крыльем, во образ евангелиста Марка, на другом образ св. Феодора, змия заколол.

В Венеции, в соборной церкви на престоле образ пресвятой Богородицы с превечным младенцем, что писал Лука евангелист, мерою четверти в три, мастерства среднего. (Еще процесия была мая в 9 день). Патриарх служив обедню, сел [120] на своем месте; князь венецейской сидел же со всем сигклитом, потом началась процессия; все собором пошли сквозь тую церковь. И шли по 6 (человек) скреницами. И как прошли собором, встал патриарх, поднял сокрамент и пошел в ход; его вели владыки, за ними князь, посоли и посланники, сенаторы, господа и (с ними из) убогих домов. А дорога где шли, холстами покрыта и вощаные свечи горели, по сторонам, везде.

Были в церкви св. Марка: тут (млеко) пресвятой Богородицы в склянице и власы Богородицы русы; гвоздь которым прибито тело Спасителя и Бога нашего; тернового венца часть; часть столба у которого Творца нашего бичевали; ризы пресвятой Богородицы; евангелие писано евангелистом Марком; камень тот из которого в пустыни Моисей воду источил.

Из Венеции ездил в Муран (Muran) морем с версту, где стекла зеркальные делают, посуды всякие; камень толкут и топят.

В Венеции сенаторы и жены их ездят в гундалах (gondolla), покрыты сукном черным, стекла хрустальные в окончинах, то есть на лодках; а гребут, стоя нарядны гребцы в бархатных кафтанах; а у послов и посланников равных государств гундалы резные, вызолоченные на красно-бархатом, а гребцы в золотых кафтанах.

В Венеции публичных блядок с 80,000 (sic) есть.

На площади (же, видел я как хитро) мужик делал: два гвоздя железные в нос забил и на тех гвоздях на веревке малого поднимал, лет 18-ти. Он же камень ел и воды выпил ушат большой. Еще привязав к волосам каменья, пуд по 6-ти носил. (И смотрел я в Венеции, как) играют сенаторы мячем кожаным: надут духом (гораздо бьют руками; а на руках у их, кто играет, в то время) инструмент точеной, деревянной, будто лукошка.

Во всей Италии славные певцы: 1-й кастрат Мачуль, неаполитан, 2-я девка Маргарита, 3, кастрат Картуса, 4-й кастрат Пикуданина, (гати), 5 девка же Сицилия, 6-я, Катина девка. На короновал, одному кастрату дают найму по 1000 червонных и больше. [121] (В Венеции же) был я на дворе, где сахар варят, заводы великие.

Оперы зачали (зачинают) играть сентября 26-го числа, каждому, а кто похощет, вольно носить в те дни по вечерам машкары.

Был в греческой церкви, во имя св. мученика Георгия; украшена изрядно; паникадило серебрянное; начальник владыка ) (зело) ученой (человек) грецкой нации; (прихожане греки, которые здесь живут); священников 2, диаканов 4. Бывают солдаты на кораблях и на каторгах, те в городе не живут, а сделан дом на острову, каменная ограда великая, и как корабль или каторга придет, тотчас всех заберут на тот двор и запрут, и караул крепкой; а когда нужно на корабль, берут на службу; (а больше того света не знают, как на службе живут и много бывает, что) предаются туркам от безмерного мучения.

Из Венеции, поехали в Рим маия 20-го числа, ночевали в Кезе (Chioggia); из Кезы (Chioggia) поехали рекою Лудицы (l’Adige — Эчь) в верх, обедали в Лореи (l’Arco); 21-го ночевали в местечке Положила (Potesella) (где По) река; по одну сторону земля папина, по другую венецейская.

Ночевали в городе Феризе (Ferrara); папской начальник кардинал; деньги венецейские переменили; 25-го ночевали в Австерии, от Болони (Bologna) 10 верст. Видели на полях множество мух, как свечи горят.

24-го до Болони рекою прокопною на гору вода была выше 3 сажен (вверх) заперта слюзами; тут сад подстриженной.

25-го в Болоню приехали, были у торгового человека, в доме восемь палат (на верху убрано зело изрядно, а лучше убранья письмо — предивное) ³⁰; в одной (палате) пять столов, доски каменные, ноги (деревянные) вырезаны и вызолочены как жар.

У него два погреба с питьями флоренскими. (А как были мы в Болони, там был) праздник и ход со кресты; церкви были убиты камками и розвивани флерами и лентами, улицы покрыты холстами (зело изрядно), а стены обиты камками; по стенам письма предивные; изо всякого дома вывешана материя [122] и шпалеры серебряные, сосуды с цветами на окошках; тут же два столба ³¹ или башни каменные высокие; делали для славы, которой выше мастер сделает, — один кривой ³².

Был у иезуитов в монастыре, видел библиотеку, внутри вызолоченная. Тут же был у кардиналова племянника; в доме великий сад, палат с 30. (В большой палате, изрядное паникадило, деревянное, а) на всякой промени ³³, висит шандал тройной.

Тут же видел палату (круглую) о двух потолоках, другой вырезан ³⁴, верху оболоко, в оболоках голубь держит венок, кругом ангелы из оболока.

Поехали верхами чрез горы, ночевали в Суяне (Siena).

27-го приехали во Флоренцию ночевать, город велик, по улицам нечисто, домы изрядного строения, окончены бумажные, редко — стеклянные.

В церкви был у св. Иоанна (строенье изрядное, в одном приделе неугасимых свеч 60 с лампадами, подсвечников 50 серебряных, ангелы по стенам серебряные со свечами, потолок резной вызолочен. Тут же (церковь) пресвятой Богородицы, превеликая (Sancta Maria Novella), вся из мрамора.

Тут же видел церковь, которую строят 96 лет, а еще недостроена половина, вся внутри из разных мраморов и яшми, все камень в камень врезаны, такая работа, что невозможно верить: одну литеру вырезывают по три недели, а стала до сего времени в 22 миллиона шкутовь (scudi) или ефимков.

Тут же был у сенатора в доме, велик, пять палат убраны письмом предивным, 15 палат убиты камками красными, 15 палат цветными камками, 2 шпалерами, 5 бархатами разными, 2 мраморные, (лучшая) резная вызолочена, зеркала дивные по полторы (полтрети) сажени (2 1/2), них пописано искусным мастерством; у него же (библиотека) два глобуса прорезные, превеликие сама вырезана и выволочена ³⁵. [123]

(Тут же был на дворе, где лошадей учат; был на дворе где всякие звери, львы, барсы).

Был у Флоренского князя, на дворе ³⁶, где собраны всякие вещи, называется галлерея; первую штуку видел престол, сделав из мрамора разного цвету, в ту церковь которую 96 лет строят; палата с письмами предивными, другая спорцелионы ³⁷, палата с инструментами математическими, два глобуса велики, палата с письмами, тут стол круглой ³⁸, которой делали 15 человек 30 лет, несколько тысяч стоит золотых. Шкатулка золотом оправлена каменьями, изумрудом, яхонтами; два стола яшмовые, на них стоят сосуды костяные, дивной работы. В той же палате поставец с хрустальными сосудами и с яшмовыми каменьями, золотом оправлены. Тут же в палате изумруд с землею, как родятся от натуры; тут же изумруд ³⁹ с кулак, сделана персона царя; палат ружейных довольно. Алмаз славной во всем свете, оправлен железом, 148 крат; у престола доска золотая с каменьями, вельми богата, для новой церкви, что 96 лет строится; поставец великой, в нем сосуды золотые.

У князя флоренского были, на дворе лежит камень магнит сажень двух кругом, вверх по пояс человеку. Были в саду, дивныи по дорожкам сажены кипарисы, фонтаны, чаша из одного камня 15 сажень кругом; были где птицы разные, 5 строфокамилов. Тут же видели лошадь, которая имела гриву 11 сажень длины, мерял сам.

Был в Назарете (Loretto), тут церковь пресвятой Богородицы, в той церкви дом Богородицы, где благовестил архангел Гавриил пресвятой деве о воплощении сына Божия; тот дом принесен из Назарета и поставлен в церкви, и сосуды те из которых питала сына своего пресвятая богородица.

Из Флоренции приехали в Рим 29-го; ночевали в Товарнели (Tovarnelle) 30-го числа, обедали в городе Сене (Sienna) того же числа, приехали в Рим июня 3-го числа. [124]

Того-ж 3-го числа был в церкви св. апостолов; при нас был папа, при нем три кардинала, перед ними шляхта (ехали на лошадях) в латах. Папу несли пять человек, в бархатных кафтанах, носилки как возок зимний, с бархатом; два верховых; перед ним несли крест; кругом солдаты в бархатных кафтанах с алебардами. Карет было за ним пятьдесят.

Того ж дни были в церкви Петра и Павла, церковь в длину 160 шагов, поперег 100, обита камками красными, по швам кружева золотые.

Тут мощи Петра и Павла лежат посреди церкви, ниже полу сделан киот; 2 лестницы, кругом горят непрестанно 115 лампад, тела их под спудом. В той же церкви папы кладутся. Тела их в мраморных гробах; над гробами персоны вылиты из меди, иные из мраморов высечены и поставлены над гробами их. В той же церкви был и смотрел, где лежат мощи святых апостолов; под церковью всею водили.

В церкви был Сколизонта (Scala-santa): лестница каменная мраморная, по которой Иисус веден был на суд пред Пилатом; где пытан ⁴⁰, в тех местах кресты насечены, а ходят по ней на коленях и на всякой ступени говорят молитву.

В папских покоях был ⁴¹, обиты камками красными и бархатами, счетом тех палат 11,225, все убраны. Каждый папа в память свою, здесь, что мог, делал, Сад огромной, переходы, вызолочены фонтаны, гора выкладена каменная, на верху птица неясить ⁴²; изо лба ее течет вода (великая, а под горою пруд из фонтанов. На воде корабль; вместо парусов) из деревьев текут воды, 24 пушки (и из пушек все) вода стреляет. (На конце тех переходов фонтаны, на верху. Здесь же) три палаты на 6,000 человек, готовых лат. Библиотека превеликая, палаты по 12-ти и по 15-ти сажень наполнены книгами (все).

У кардинала были в доме. Такого богатства нигде не [125] видал, палат спальных 100, все золотые сплошь. Посреди (двух) палат фонтаны серебряные, (из них воды текут. Во всех палатах), креслы бархаты (обиты с золотыми кружевами).

В церкви был Пресвятой Богородицы и видел колыбель Спасителя нашего, древянная, пробои железные; образ Пресвятой Богородицы, что евангелист Лука писал; млеко Пресвятой Богородицы; риза Спасителева, которая была во время распятия, красная; рубашка та, которая сама Пресвятая Богородица ткала, а не шила, для Спасителя нашего. Нигде шитого не было; животворящее древо, мерою в четверть аршина. В церкви Иоанна Предтечи (S. Giovanni Laterano) видел стол, на котором сотворил Христос со ученики тайную вечерю; доска будет близко сажени и покрыта была серебром, а ныне серебра нету, только знать те гвозди, чем серебро было прибито. Ковчег Завета Господня; стол каменный, у которого Спасителя бичевали; жезл Ааронов; жезл Моисеев, оба пестрые.

Тюрьму видел, в которой сидел апостол Петр: земляная, окошко вверху и железа, которыми он был скован.

У иезувитов был в монастыре. (Церковь строения изряднова; и) письмо изрядное видел будто окошка ⁴³, в сем монастыре учеников 2,000. (Двор) видел Нерона царя и мучителя, где мучил равным мучением святых и зверьми травил.

В монастыре был у францисканов и видел в саду финиковое дерево; клещи те видел, которыми рвали тело святых мучеников. В церкви Петра и Павла видел копье, которым прободено от воина на кресте живоносное ребро Спасителя Христа нашего. Образ нерукотворенный Спасителев, что убрус принесла Вероника и утерла лице Спасителя и вообразилася персона божественная, мерою будет больше четверти немного. В той церкви был, которая прежде была всех болванов, а ныне всех святых (Pantheon), зело велика, круглая. В монастыре был, где лежат мощи Алексия Божия человека и крыльцо то, под которым жил, видел все.

У гишпанского посла был, на дворе видел 4 кареты, цена им 45,000 червонных. У принца был на дворе укол-умея ⁴⁴ [126] (Palazzo Colonna); в палатах евангелия шитая по бархату малиновому, шита золотом.

От папы приезжал боярин его Убанрат ⁴⁵ и сказал, что прислан от папы. Куда вам надлежит ехать и смотреть что надобно, возил и смотрел всякие вещи.

У князя Бургезия (Borghese) были в саду, которой пять верст. Палаты убраны и персоны цецарские и многих славных владетелей и мучителей, из мраморов; палаты убраны богатством, столы, шкафы, наши мраморные, палата покрыта железною сетью; в ней разного рода птицы водятся тут; в саду пруд; напущено в сад зверей разных, и, водятся. Две рощи, где зайцев множество водится. (Посредине тех палат фонтаны для птиц. В том же саду пруды превеликие; разных оленей, коз и иных разных напущено. На год убивают по 100 и больше молодых, для того что много родятся. В том же саду, где зайцы водятся, птиц разных множество, павлинов белых, строфокамилов и иных дивных. У нево же был в деревне, от Рима верст 12 называется Фрешкаты (Frascati). Палаты превеликие. У разных его палат с письмами 55, а вверху будет 130. Сады превеликие, верст по 6-ти кругом. Фонтаны есть, что стреляют гласно, как из пушек. В той деревне (Frascati) три дома его дорогие, а в садах деревья обрезаны по веревке).

В тех же фрешкатах (Frascati) были у князя Панфилия (Phamphili) (и обедали у ево). Великой дом и сад; (с приезда к палатам крыльца на обе стороны, шириною сажень по пяти. На крыльцах по 12-ти фонтанов. Посреди тех сеней фонтаны великие. Другой вход к палатам его и перила стоят. Все деревья только против задних дверей палат; в горах поделаны стены каменные, а в стенах фонтаны же. А посреди — Атласы на главе держут) глобус, из под него вода течет, а из глобуса вышла великая звезда и вода бьет выше звезды. И лестницы каменные, по ним вода течет великая. Выше лестницы два столба величиной сажени 1 1/2 и бьет из них вода; на низу по стороне, Атлас и мужик великий лежит, каменный, в горе и в руках держит восемь флейт. [127] Как пустят воду, и он играет на флейтах отменно хорошо. А другой фонтан: мужик на лошади в рог трубит очень громко, водою ж. Еще на горе девять девок лежат, у каждой флейта в руках и органы великие; как пустят воду девки и органы играют очень приятно, никогда не вышел бы.

Из Рима поехали в Ливорну (Livorno) июня 7-го числа (1698 г.), наняли две коляски, дали 20 золотых, по флоренской дороге. Приехали в Ливорну 14-го, тут праздник был св. Иоанна, с пушек стреляли, по улицам огни горели (и процессия была). Город (велик), на берегу стоит у моря. У корабельной пристани сделан столб каменной, на столбе князь флоренской, под столбом четыре человека турок вылиты из меди, руки назад завязаны, прикованы к столбу на цепях; у князя под ногами челма турецкая, лук, палаш. А полону турецкого в городе с 300 (3,000) человек, ходят днем по воле, а ночью в тюрьме держат; из них торгуют многие.

Из Ливорна поехали морем на корабле в Жению (Genua) 17-го; ночь всю стояли на якоре, поутру пошли в море, на море были четыре дни; опасность великую имели от туров.

В Женую (Genna) приехали 22-го числа. Город велик, стоит на море, порт не велик. Как мы были, кораблей было 20, а в готовности стоят для туров 8 всегда, по 32 весла; на них в матрозах турки, арапы, пленные и тутошние люди, за вину. Князь (в Женуи) выбирается из сенаторов на два года; (город строенья изрядного и гораздо люден). Сенаторов и жен их носят люди по два человека, а иные на муллах ездят, також и возки есть.

Тут же был в саду у князя при доме, что построен у моря; смотрел фонтаны; три лошади есть превеликие, на них мужик стоит, у той что в середке лошади из языка, а у крайних коней из ноздрей вода течет. Кругом тех лошадей ребята, из мрамора, сидят, воду пьют; пониже их двенадцать орлов каменные, в ногах у них птицы и животные; из них вода течет.

Из Жении (Genua) поехали в Милан (Milano) горою, наняли коляски по 65 червонных на три дня. [128]

В шпанских городах ⁴⁶ не смотрел, не пропускают; из сего (Novi) в Тортон (Tortona), ночевали в Валери (Voghera), обедали в Павне (Pavia), город гишпанской. Тут были в монастыре ⁴⁷, собор-церковь Благовещения хорошо, решетки медные. Церковь весьма богата, — одному чернецу придет в год доходу по 1000 рублей, библиотека изрядная строенье. Письмо предивное. Образ Спасителев писан на меди; Рождество Спасителя писано на камени, мастерства дивного. Тут же образа шитые, работы дивной, в великую диковинку образ Саваофа и Рождество Спасителя. Сад хорош, (деревья обрезаны в люди и животные из них же) и фонтаны текут.

Июня 27-го приехали в Милан (Milano), гишпанской город, (где ряды) велики ⁴⁸, в рядах тех были, видели хрустальную посуду, много яшмовых, зеленых и чермных, оправлены золотом, чаши, лохани велики с рукомойниками, кувшины; таких нигде не видал. В церкви были, все золото; велика.

Из Миляны поехали горою, за коляску дали по четыре золотых, в Павду (Padua); ночевали в Лоди (Lodi), где река быстра Ада (Adda), обедали в астери (asteria); ночевали в городе немецком Бреч (Brescia), где славные ружья делают.

Проехали город Пескеру (Peschiera), хорош; фортификация на острову и озерах.

Приехали обедать в город Верону (Verona) венецейской, славный. С реки Лядизия (Adige-Эчь), реки прокопные, на все поля пускают воду, как дождя нет.

Июля 4-го приехали в Падву (Padua), славная академия; ездили где воды горячие. Тортартон от Падвы пять верст, воды безмерно горячи, мясо сварить можно, от воды пар велик, творило выкладено камнем белым, (где) впускают и выпускают воду; вода соленая; купаются от болезни.

Был в академии, где учатся великих наук. В церкви были у св. Антона, видели работу, — высечена из мрамора, — предивную. В церкви были где лежат тела евангелистов Луки и Матфея, церковь велика. Тут же видел органы предивные, таких [129] нигде не видах, голосами; тут же в Падве сад венецейского сенатора, хорош.

Из Падвы поехали водою в Венецию и июля 6-го числа прокопною рекою приехали ввечеру.

Июля 24-го числа в Венеции поставили одного человека из простых в шляхту, взяли в казну с него 100,000 дукатов. В тот день природные шляхта надевают женское платье да харю (maechera), а жены мужеское и харю (maschera). Воля такая: какое хочют платье надевают и приходят к тому, кто чин получил, во весь день танцуют, и туда всем вольно приходить, в тот дом, и я в дому в том был. Похочеш тот чин принять повинен дать тож деньги, и поставя в тот чин приводят ко кресту; и есть чин по 50 по 30 и по 20 тысяч дукатов.

Августа в 7-й день праздник был. Мосты были через канал покрыты холстами, развязаны лентами, тафтами, флерами зело изрядно, церьковь обита камками красными, столбы бархаток и золотыми кружевами, кувшины великие с цветами серебряные. На окошках, за церковью был сделан поставец превеликой и сахар, и фрукты великие здесь были, письма изрядные. Музыка пела в церкви лучшая, что есть лучших в Венеции кастратов. И на инструментах играли на всяких и пятеро органов были, 20 на скрипках; музыкантов к певчих 65 человек, лучших. А дано было двум человекам по 40 червонных за один праздник.

В Венеции был я, где делают корабли, а называется арсенал (L’Arsenale) оружия, оружейные палаты великие и зело убраны хорошо, пушек и мозжеров всяких довольно; тут же и пушка кожаная.

27-го в Венеции праздник в девичьем монастыре, музыка, черницы пели, две девки пели на хорах, одной имя Сусанна, а другой Осеина, цели похвалу Богородице так изрядно, что вся Венеция удивилась, и мы не слыхали во всей Италия такового пения.

Августа 30-го числа в церкви у Захария пророка, музыка играла князя венецейского 40 человек, на горах 5 органов, 20 человек кастратов, 20 на скрыпицах, (а один так играл басом, что удивлению достойно). [130]

В Венеции в греческой церкви был; одного свидетельствовали нашей веры, достоин ли философского места: сидел владыка, прокураторы 30 человек, сидели духовного чину римлян ученых и у всех печатные листы, в чем свидетельствуется ученик, и многие ученые люди со оным учеником диспутовались, (всем ответ давал).

У сенатора был в доме, видел много натуральных вещей: рука человеческая несколько времени была в море и окаменела вся: знать в средине кость, десны человеческие и губы знать; раки каменные от натуры великие и рыбы каменные. У него-же видел змею о двух головах, курицу о 4-х ногах. Тут же видел василиска, который умертвить человека (может) зрением.

Сентября 13-го числа зачались кулашные бои, бьются на мостах каменных. (Сперва один на один; промежду ими выбран третий и по два человека на стороже, тут же стоят, в красных кафтанах. А бьются нагишом. Кто первой зашибет до крови или с моста сбросит, тот и прав. А заклады великие кладут промеж собою. Сенаторы, сторона на сторону ходят, в то время, в машкарах (масках). А бьются месяц один, по воскресеньям и по праздникам). В Венеции смотрели как травят собаками быков. (Площадь превеликая. Собак было со сто, быков с 30. Покидали по одной собаке. Вдруг выводят быков по 5-ти и покидают собак и быков держат челядинцы сами в золотых кафтанах).

В Венеции наказание было одному человеку, руки заверня назад, поднимали вверх и опустят вниз трижды, до земли не достает с пол аршина, а вверх три сажени.

Из Венеции поехали в Москве на Амстердам октября 18-го, ночевали в Тревизе (Treviso); наняли коляску, дали по 8 червонных до Аспурха (Augsburg); поклажи по 80-ти фунт., а что лишнее за 80, за фунт по 8-ми салтов (soldi).

Из Аспурха наняли карету, дали до Франфорта от персоны по три червонных. Из Франфорта поехали водою рекою Рейною, дали 28 ефимков до Кулена. Обедали в Франфорте от персоны по ефимку. Яствие было: склад, гусь жаркой, 3 курицы в расоле, потрох гусиной, оладьи пряженцы, капуста с маслом, дрозды жаркие, да фруктов блюдо; тут же и ужинали и ночевали. От Франфорта (Frankfurt am Main) в Десендорф, [131] (Duesseldorf), Духберх (Duisburg), Рудорт (in Ruhrort), Римберг (Rheinsberg), Бурх (Burg) Зандан (Xanten), Ресьемрен (Rees Emmerich),Шенкен (Sheenen), Шанцы, Гузель (Sahoonkhoven).

Января 3-го ⁴⁹ поехала на шняке из Астрадама (Amsterdam) морем 12 миль на голландской город Свол (Zwoll) (в) Линген (Lingen), а дали от персоны по ефимку. Приехали в Свол (Zwoll) на другой день и там ночевали; за лодку дали 85 ефимков от персоны по 11 ефимков. Ехали 6 дней; первой от Свола (Zwoll) город (Линген), другой Клоненбурт (Kloppenburg), третий же Наузен (Wildeshausen).

В Бремене были 12-го января, город велик; цесарской. Из Бремена поехали 3-го дня (т. е. на 3-й день), наняли телегу до Отемберха (Ottersberg) и клостер Зювек (Seve); ехали 6 часов в шести персонах переехали 3 мили; от нас заплатили 5 ефимков. Наняли телегу на 4 миля в город вусты (Boitzenburg), заплатали 6 ефимков. Оттоле наняли лодку, дали 1 1/2 ефимка. А поехали рекою 2 мили. Оттоле взяли 3 телеги: дали 6 ефимков, и ехали милю. В Гамбург приехали 16-го января. 21-го чс. до Берлина поехали. Приехали 29-го, дали 56 ефимков, ехали 7 дней в Берлин. Сей город велик, столица курфистра Бранденбургского. Был в доме у ево: ходил во всех палатах и жену видел. И в спальных палатах его был, и дочь видел девицу, а сыну его 9 лет. Говорит латинским, французским и немецким языком. Палаты убраны хорошо; две шпалерами, третья червленым бархатом с кружевами золотыми, много яшмы, золота, алмазов и прочих каменьев довольно. Посла его палаты убраны письмом изрядным. Еще палата есть в которой стоят поставцы; один с хрустальными судами, другой со стеклянными, третий с яшмовыми, 4 золотых, многие с алмазами. Еще палата его, в которой стоит персона из воска, сделана с меру его, так жива, что неподобно поверить чтобы человек работал: сидит в креслах. Что ближе смотришь, то больше кажет жив. Посуда серебряная, стулья серебряные, паникадила серебряные, зверей много, зубра видел, велив, на человека кидается.

Из Берлина выехали февраля 1-го до Гданска, Нейштат [132] (Neustadt Eberswald), Анкермит (Angermunde), Швер (Schevedt), Бел (Bahn), Пищеты (Pigritz), Старгат (Stargardt), Басель (Labes), Негарден (Neugarden), Керчен (Kerschen), Кеслен (Kouslin), Лямбург (Lauenburg), Нейштат (Neustadt), в Данск (Danzig), 11-го февраля, стоит на море, вольный, дают дань королю польскому, живут немцы и поляки. Фартеция изрядная и раскаты великие, Данск город крепок. Были в оружейных, палатах, пушек множество, ружья всякие, латы. Тут мужики сделаны, как в палату войдешь то встанут, шпагу подымает; и машет, иные в барабана бьют, стреляют, головою вертят, глазами мигают.

Из Далека поехали 15-го февраля, переехали реку Вислу. Города Верблянк (Elbing), Брекес Сенерка (Biaunsberg), Брендебурак (Brandenburg).

В Кролевец въехали 17-го февраля, город велик, курфирста Бранденбургского, на море. Из Кролевца 20-го февраля поехали в Мемль (Memel), с одной сторона море, а с другой озеро Мемл.

Проезжали князя Курляндского землю, самой нужной проезд; народ убогой, хуже наших русских; 27-го (февраля 1699) приехали в Митаву, город небольшой, столица князя Курляндского, строение худое. Приехали в Ригу и в Великие-Луки. Получил ведомость, что стрельцы бунтовались.

Примечание. Даровитый, любимый публикою артист императорских спб. театров, Иван Федорович Горбунов, превосходно знаком с отечественною историею и постоянно ее изучает. — Знакомство Ивана Федоровича с историко-литературными памятниками, актами, летописями, статейными списками и иными источниками отечественной истории — так велико, что он в совершенстве владеет языком как до-Петровской, так и Петровской Руси, и мастерски умеет воспроизводить, в духе соответствующей его замыслу эпохи, — указы, граматы, отписки, поучения, донесения и в особенности описания путешествий русских служилых людей по Европе. Дабы не заподозрил кто, что вышенапечатанное описание путешествия 1697–1699 гг., сообщенное нам И. Ф. Горбуновым, есть произведение его художнического творчества, предпослано этому интересному и вполне подлинному описанию — исследование и сравнена г. Горбуновым его рукопись с прочими списками, много лет тому назад изданными. Ред.

Комментарии

1. Книга эта составляет теперь библиографическую редкость и, кажется, не была она в руках П. П. Пекарского. (Наука и Литература в России, том I, стр. 145), потому что им выписано одно заглавие из Сопикова, с указанием формата, но без отметки стр., что он всюду делал перелистовав книгу.

2. Даже кн. Вл. Костров, в «Отечественных Записках» 1846 г., № 8, дал неправильное, старинное, название дневнику «Журнал, како шествие было его величества государя Петра великого».

3. Заголовок рукописи (как объяснено выше совершенно ошибочный) таков: «Путешествие Петра Первого в чужие края».

Все дополнения из списков того же памятника, ранее изданные, мы ставим в скобках. И. Г.

4. Витсен. И. Г.

5. В другом списке 18-го. И. Г.

6. Так называли в посольстве царя Петра Алексеевича.

7. Принцы Оранского дома.

8. Памятник Эразму Роттердамскому, бронзовая статуя, в рост, с портретным сходством. И. Г.

9. 1698 года.

10. По другому списку это место читается так: «в Арна-форте (т. е. у крепости Наразем), на дороге (т. е. на пути своем) смотрели двора загородного князя Оранятского, сады и фонтаны предивные. Ночевали в Кирмене (Arnhem) на реке. Из Кирмена (Arnhem) в Килжетн (Nymwegen) на реке же. Из Килжетна (Nymwegen) ездили в Кроцбурх (Crodsenbnrg), а оттоле в Силем (Cleve). Тут смотрели курфирста бранденбургского дворов. И. Г.

11. В сандалиях, — капуцины древних правил.

12. Т. е. церквей разных исповеданий.

13. В другом списке читается «первый город Боня».

14. Т. е. обе головы, будто, розно говорили. И. Г.

15. В нассауском владении.

16. Т. е. проезжающий здесь в первый раз. И. Г.

17. Vallon, сплоенные веером складки, трубочками, расходясь шире с наружной стороны и образуя вокруг шеи род фрэзы (fraise), которые носились дамами из тюля в сороковых годах. Только в наше время оборки тюлевые были не шире обыкновенной уборки чепчиков и канзу, а в XVI веке валлоны доходили до 9-ти вершков от шеи.

18. Амстердамской ратуши. Убранство внутреннее ратуши Аугсбургской, где живопись, резьба (скульптура), а главное позолота, — понравились больше автору дневника.

19. Т. е. дельные колонны, а не составные.

20. Т. е. накладные. И. Г.

21. Валоны.

22. За весь проезд до Венеции, со всем содержанием насчет погонщика.

23. Велишам-гоф

24. Эта ратуша в Инспруке от позолоты и называлась исстари «Das goldene Dachel». И. Г.

25. Как пояс из башен — построено все из брекчии, выражение немецкое вожака по городу в Инспруке, указывавшего на достопримечательности города с реки. В другом списке «Олтац, Стерц, Иген, Брнзен, Босцен» (см. Москов. Вестн. 1830, кн. 6, стр. 103).

26. Эчь. И. Г.

27. Обряд так называемого обручения Венеции с морем, ежегодно отправляемый дожем, до уничтожения республики.

28. Галера Буцентавр, так названа по украшению кормы.

29. Piazetta. И. Г.

30. Живопись. И. Г.

31. Башни у собора.

32. Болонская наклонная башня, что приписывается Фиаровенти, зодчему, бывшему на службе у Ивана III, в Москве.

33. В отделе плафона.

34. В виде купола.

35. Зало библиотеки. И. Г.

36. Palazzo Pitti.

37. С фарфором.

38. Мозаичный (en camaieu), из вырезного цветного камня.

39. В другом списке: «бирюза». И. Г.

40. Христос.

41. В Ватикане.

42. Пеликан — баба-птица, эмблема чадолюбия. И. Г.

43. Живопись на стекле.

44. Колюкали — в другом списке. И. Г.

45. Убаль-рок (Ubaldo Rocco) в другом списке. И. Г.

46. Во владениях испанского короля, бывших тогда в северной Италии.

47. Картезианцев (Certosa di Pavia).

48. Т. е. гостиный двор. И. Г.

49. 1699 года. И. Г.