Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

УНКОВСКИЙ И.

ЖУРНАЛ

КАПИТАНА ОТ АРТИЛЛЕРИИ ИВАНА УНКОВСКОГО О ПРЕБЫВАНИЕ ЕГО У КОНТАЙШИ ЦЕВАН-РАБТАНА

(1722-1724 гг.).

Месяц июнь.

1 Помянутому солдату повещено было, чтоб ехал на зургу (или к суду) о лошади. И ездили; но никакого суда не получили: сказали, что зайсанам не время.

2 Помянутой солдат Дорохов с толмачом ездили на зургу, или на суд, и были пред зайсанами, которых сидело десять человек, и оного солдата и толмача посадили против себя саженях в двух, а ответчика Калмыка, у которого лошадь познали, подле толмача по левую руку. И спрашивали прежде [95] солдата, что он подлинно ли познавает, что то лошадь его, и какие на ней признаки и в каких летах. И оной солдат признаки и лета сказал. Потом послали тех примет и лет освидетельствовать, и по свидетельству явилось против солдатской сказки. Потом спросили ответчика Калмыка, что ту лошадь, где он взял? Он сказал, что будто оная лошадь у него дома родилась, и про то знают в его аймаке многие люди. И тако выслушав, зайсаны сказали солдату, что они пошлют в табун осмотреть и ежели в табуне не явится такой лошади, то ему оная отдана будет, а ежели явится, то не отдана будет, объявляя, что лошадь в лошадь бывает. И тако до самого отъезду проволочили, а при отъезде оную привели измученную и к походу негодную; но вместо оной другую, плохую, дали, и правого суда не учинили.

3, 4, 5, 6 Никакой оказии не было, токмо приводили продавать верблюдов и лошадей.

7 По утру привели к нам двадцать четыре лошади, и притом Цуй сказал, ежели хочем ехать смотреть их богомоления, чтоб ехали, и тако поехали; а прочие наши люди на своих лошадях ездили.

Оное богомоление отправляли калмыцкие ламы. На чистом поле поставлен был на столбах великой образ, украшенной вкруг разными парчами, вышиною с украшением около четырех сажен, шириною около трех сажен, и стоял лицем к западу, и пред тем образом огорожено четвероугольно белыми завесами, яко дворик, в котором ламы стояли и поклонялися до земли, с пением, по своему зловерию, на восток; оному образу, ибо оной образ стоял лицем к западу; а народ входя в круг по три раза поклонялися до земли. И знатные садились пред образом сажен за двадцать от оного. Со мною сидел Санжи зайсан, неподалеку от Контайши, и [96] тут были мунгальские ламы, оные ж посланниками почитаются. При том спрашивал у меня зайсан: для чего мы оному образу не покланяем? Сказано ему: наш закон неведомому Богу поклоняться не повелевает. Зайсан сказал: И вы де образам поклоняетесь. На сие сказано ему: Мы кланяемся образам токмо телом, а сердца горе имеем к Сотворителю всея твари, и каким образам поклоняемся, о тех знаем; а сему незнаемому поклоняться нам грех есть. Потом он больше не вопрошал. Оная оказия около дву часов быть имела. Я, спросясь зайсана, к Контайше подошел, поздравил празднеством. Он у меня спросил, что все ли счастливо и здорово? На сие сказано ему, что я счастливо имел честь видеть ваше богомоление и ныне хощу ехать в свою кошу. Сказал: дже. И тако пошли. До лошади провожал зайсан.

8 Никакой оказии не было.

9 В провиант прислали пятьдесят баранов, десять козлов; а вместо муки и круп привезли чигану, объявляя, что у них ныне хлеба нет, и люди их ныне не едят, токмо мясо, и пьют чиганы. Сказано им, что наши люди иные будут пить чиган, а иные не будут; а особливо с завтрешнего числа начнется у нас пост и содержатися будет 20 дней, и никто, кроме Татар, чигану пить не будут, — чтоб не привозили.

Сего числа на базаре виделся наш служилой Татарин, Абраим Алметев, с барабиндом, которой сказывал ему, что он из Барабы приехал с контайшиными албаншиками весною, и про Тару сказал, что по прежнему.

10 Привезли к нам провианту: мукп пшеничной двадцать три мешка, толокна четыре мешка.

11 С комиссаром Максимом Этыгеровым послал я к ламам в подарок желтого стамеду половинку мерою сорок два аршина; а приказал выговорить [97] тако: Его Императорского Величества посланник имел честь видеть две оказии вашего богомоления в праздники ваши и присмотрел, что вы употребляете желтое одеяние; того ради послал к вам в подарок желтого стамеду сорок два аршина. И они с благодарением приняли. Из них старший всем ламам (которых с триста человек под великим шатром сидели) в слух объявлял те слова, которые ему Этыгеров от меня говорил. Потом пили они чай, и Этыгерову подносили. Потом Этыгеров спросил, что время ему ехать домой — что прикажут сказать посланнику? Оной же старший сказал тако: Великого Белого Царя посланник прислан, дабы ему с обеих сторон народ порадовать и намеренное дело хорошо исправить. Сей подарок того ради к ним послан, понеже обноситься потихоньку начало, будто некоторые контайшины знатные люди злые намерения об нас восприять хотели; а ламы в Контайше и в народе великую силу имеют».

Того ж числа наши люди ехали с базару от Урги и видели в китайском платье двух человек нарочитых, про которых сказывают, что послы китайские, и за ними простых людей семь человек, да караульных Калмык десять человек.

12, 13 Никакой оказии не было.

14 Присылал Санжа зайсан сказать, что с того места кочевать пойдем вскоре.

15 Никакой оказии не было.

16 Прислали из Урги лошадей, чтоб я ехал в Ургу, ежели хочу смотреть борьбы. И тако поехали. Как пришли к Контайше, и он прежде у толмача спросил, как по русски поздравить? Сказал ему толмач. Он сказал: Здравствуй, Великого Белого Царя посланник, — и чтоб сели смотреть борьбы.

1.

Поставлены были палатки на высоких древках, под [98] оными посланы были войлоки, и Контайша в средней палатке сидел, я от него саженях в двух по правую сторону; а от меня по правую сторону сын его Голдан Черен, також в дву саженях. Зайсаны сидели и знатные его Калмыки под палатками, а от палаток вкруг множество народу было. Посреди круга сидели два зайсана и четыре человека знатных Калмыков, которые рассуждают борцов, ежели в чем спор учинится, и записывают с которой стороны поборят, и по той записке по окончании борьбы заклад платят.

2.

Борьба имела быть в 3 и 4 пары таким образом: Левая сторона содержалася под закладом Контайшиным, правая — под закладом сына его, Голдан Черена. И тако с обеих сторон выходят борцы нагие, токмо в штанах, которые подобраны выше гораздо колен. И не дошед един от другого сажени за четыре, подымут руки вверх, и искося глаза (являя себя страшливыми), потихоньку сходятся; и как сойдутся, и принаклонясь, схватываются за штаны, и великою силою един другого ломает и поворачивает. И при каждой паре приставлено по два человека нарочитых смотреть, чтоб борцы един другому ноги или руки не выломил, или какого вреда не учинил, и свидетельствуют, как един другого поборет, понеже, ежели един другого вверх и на оба крыльца к земле не положит, того в поборете не почитают. И тако иные борцы с час и больше часа борьбу продолжают.

3.

Ежели какой спор учинится, что един другого на право поборол, то приставленные для свидетельства помянутым двум зайсанам доносят, а зайсаны своим партизанам, и тако рассуди, либо одному в похвалу причитая, или паки бороться прикажут. [99]

4.

С которой стороны един другого поборет, то народ в той стороне встав, и три раза с маханием шапок скачут, и с великим криком борца похваляют.

Сей Калмыцкой народ из древних лет борьбу в великой похвальбе содержит, и от малых лет каждый тому учится и обыкает. И сказывают, что и на бою против неприятеля смелее от того обыкновения поступать могут.

17. Из коши от речки Улан Эрдени кочевали назад тем же путем, через реку Хархуру, и переехав оную, в построенной коше стали.

Едучи в пути говорено Кашке тако: Понеже объявлен мне был отпуск тому уже два месяца, а Кон — тайша мне тогда сказал, что явилися следы за Камар Дабаном на степи в трех местах, и послали о тех следах проведать людей — и чтоб подождать ведомости, которую надеется получить в 25 дней, и как будет ведомость, о том мне сказано будет. И тому уже 60 дней, а мне про то ничего не объявлено (а в оные числа можно бы и другой партии возвратиться), и тому 24 дни спрашивал я у Санжи-зайсана, что помянутая посылка возратилась ли; и он сказал, что нет, а ныне он болен и становится при Урге, и давно с ним не видался, — чтоб о том донесено было Контайше и чтоб мне у него быть и о делах говорить, понеже ни о чем отповеди не имею. На сие Кашка сказал: Я де надеюся, что отповедь вскоре вам будет объявлена, и отпуск не продолжится, и от Казаков в пути безопасно. Притом и о скоте нашем у него спрашивано, и прочие партикулярные разговоры имели. Притом и Цуй был. Еще ему сказано: Ежели благовременно отпущены будем, и дан нам будет доброй комвой, то при том комвое посланник контайшин Асан-Хожа, [100] которой в Тобольске, чрез степь от Иртыша может безопасной путь иметь.

При отъезде из помянутой коши у наших торговых утерялись верблюд, да бык вьючной.

18 Из помянутых торговых Прокофей Посников ездил с одним караульщиком Калмыком искать быка, и приехали недалеко коши. И оной Калмык за дружбу сказывал ему, что в той коше китайские послы, а близко не допустил. А прошли де они и мунгальские и кошеудкие послы, а посольство де их одно, чтоб не воевать и жить в дружбе по прежнему. А мунгальской де кутухта умер, только де от Китайцев есть обман, для того де китайских послов за крепким караулом содержат, корму не дают; а вашим де для того свободно и корм большой идет, что обману нет.

Того ж числа наши люди ездили на базар, и там сказано им: ежели хотят смотреть борьбы, то позволено идти, где борются. И тако Бухарцы и Русские при том были, которым показано было место с прочим народом в кругу, против Контайши. И Контайша прислал к ним разных ягод, и подносили чиган. При Контайше тогда были китайские послы, и будто встав, шли мимо наших людей близко. И один спросил, есть ли де у них толмач? Сказали, что есть. И многие наши на них прилежно смотрели и признавали, будто они не китайской природы, но Бухарцы, однакож обстоятельно того ведать невозможно, правда, или фальшь, понеже сей Калмыцкой народ неправдив и лукав, и того от малых лет учатся.

Того ж числа служилой тобольской Татарин на базаре виделся с полонянником, с тюменским Татарином, и отлучись от караульщика, спрашивал про китайских послов; и он сказал, что про них не слыхал, что приехали, и хотел уведомиться и завтра сказать. Притом сказал, что четвертой тому день [101] привезены двадцать человек русских полонянников и даны им новые шубы; а говорят де базарную речь, будто отдавать оных российскому посланнику. И оные разговоры присмотрели караульщики и полонянника били; а на завтра уже говорить наших, кроме торговли, не допущали.

19 Приезжал Кашка, будто для свиданья и о здоровье спросить, и посидя мало, спрашивал: о чем я ему третьего дня, в пути едучи, говорил, то он забыл. Сказано ему, что едучи много говорили о чем ему надобно ведать. Сказал, что об отпуске говорено, того он не памятует. Оному подтвердительно говорено, с изъяснением тако ж, как выше означено 17-го дня, и чтоб мне быть у Контайши. О том сказал, что не знает. Из того можно видеть их лукавство, что о том он не научен говорить, а без того правды сказать не хотел, или не смел. Еще спрошено у него: Сегодня будет ли борьба? Он сказал, что не будет. А наши люди на базаре были и видели, что была.

20 Привезли провианту, муки три мешка, круп толико ж. Наши люди были на базаре и видели оказию, при которой и богомоление у них было. С три тысячи человек надетых было в панцырях и в латах и все на иноходцах сидели в строю и до учиненного яко стога (сделанного) из камыша и всякого сухого хламу ламы шли и народ пеши, а панцырники и латники вооруженно на иноходцах. И дошед, оной стог зажгли. И панцырники из оружья на восток палили, а латники, на восток же приклоня копья, яко против неприятеля, скочили с великим криком десятины на две или на три. Народ тако ж бросали землю, или кто что ухватил. Сказывают, будто в победу против Китайцев. Сего числа уведомленось, что контайшина старшая жена больна.

21 Урга кочевала недалеко на восток, и обносилось, будто пойдет к реке Иле, для того, что старшая его [102] жена больна, и будто лекари рассуждают, что здесь для великой сырости от земли лечить не возможно. Сего числа был великой гром и град пополудни в другом часу. И после грому было явление — на восток из облак вниз яко змеиной великой хвост опустился, и в полчаса паки вобрался в облаки.

22, 23 Никакой оказии не было.

24 Наши люди видели, что Санжи зайсан из своей кури ехал в Ургу. Потому знатно неправо говорят, будто он болен.

25 Уведомленось обстоятельно, что контайшина жена старшая очень больна. Еще обносится, будто в Ургу собраны зайсаны и прочие знатные Калмыки изо всех улусов, и повседневно съезжаются на совет. О том нашим Бухарцам и служилым Татарам приказано искусно уведомляться обстоятельно: для чего собрания и советы?

26 Уведомленось, что контайшины войска Казачью орду разбили. Наши видели на базаре, что продавали русского полоняника; но наших не допустя, с полонянником Калмыка караульщики отогнали. Караульные Калмыки разглашали, что нам скоро отпуск будет, а больше для того: кто что имеет продать, чтоб подешевле продавали.

Приезжал помянутой Кашка, которому говорено, что он зайсану Санжи доносил ли, о чем ему 17 числа говорено? Он сказал: Обо всем Санже зайсану говорил, только де ныне в Урге недосуг; а зайсан еще болен, и надеюся де, что скоро вам отпуск будет, а как еще 10 дней пройдет, то вам объявлено будет. Притом он сказал: В прошлом де лете послан контайшин сын Шуно Даба против Казачьей орды; а ныне де ведомость есть, что он Казаков повоевал и три городка ему поддались, и 1000 семей Казаков везут, которых ожидают вскоре; а городы поддались: Ташкен, Сайрам, Харамурут. [103]

28

Кочевали вверх по реке Каркаре на зюйд 5 часов.

20

 

С нами ехал Кашка и Цуй. И тут в коше стояли по 14 число июля, от Урги в 20 верстах

 

29 Праздновали мы тезоименитству Его Императорского Величества.

30 Приезжал Кашка, которому тож говорено, что на мои представления отповеди нет. Оной Кашка, выехав из коши, собрал караульщиков, и отъехав от коши сажен 200, с час в кругу сидели, нечто говорили. И после того караульщики около нашей коши на карауле в ночь с оружьем содержалися. И пронеслось тайно, будто некоторые знатные люди контайшины намерены нас всех побить, отчего мне и прочим, которые про то ведали, слыша такие злые намерения, не бессумнительно было.

Месяц июль.

1 Посылал я толмача к Цую, чтоб мне ехать к Санжи зайсану о деле говорить. Он сказал, чтоб прежде проведать, и о том уведомить хотел. Того ж числа вместо хлеба привезли молока; а о хлебе сказали, что у них ныне нет. И многие наши люди чиган пили. И тако но всякой день по осьми кокоуров больших чигану привозили.

2 Цуй прислал: ежели я хочу ехать к зайсану, то лошадей пришлет. Сказано, что сего дни хочу ехать. И присланы лошади, и тако поехали пред полуднем в 10-м часу, а приехали к зайсану в 12-м часу. Зайсану говорено тако:

1.

Прислан я от Императорского Величества к Контайше с грамотою; и оную грамоту с приезду своего подал, и по повелению Его Величества, о делах словесно объявил, тому уже осьмой месяц; а никакой резолюции доднесь мне на мои объявления не [104] показано, и живу здесь праздно; а чрез вас, зайсана, объявлен мне был отпуск тому уже третей месяц. Но после Контайша мне объявил, что явились следы на степи за Камар Дабаном, к Иртышу, в трех местах, и посланы военные люди про те следы проведать, и чтоб я о том ведомости подождал, и обнадежен я, что те посланные в 25 дней возвратятся, а ныне тому слишком 70 дней, а возвратились или нет, про то я неизвестен. На сие зайсан сказал: Я уведомлюсь, и ежели оные приехали, то объявлено будет». Притом Кашка сказал: Я де чаю, что оные посланные возвратились.

2.

Ежели есть дело полезное к обеим странам, что мне еще здесь надлежит умедлить, и я прошу, дабы мне о том объявлено было; а ежели нет дела — чтоб на мои объявления учинена была резолюция и объявлен отпуск, чтоб мы могли благовременно путь иметь, и дабы о том обо всем донесено было Контайше.

Зайсан на сие сказал: Не оводно ли будет скоту, понеже ныне еще жары великие? На то сказано ему: Здесь мы оводу никакого не видим, а у Иртыша хотя бывает, однакож в которое время у Иртыша будем, тогда не бывает овод.

Зайсан спросил: Будет ли к Ямышеву караван торговой?» На сие ответствовано: О том обстоятельно не знаю, однакож уповаю, что будет, понеже указ Императорского Величества публикован во всей Сибири, чтоб с людьми контайшиными жить в союзе, и торговали бы по прежнему; а ежели контайшины торговые в крайних городех не сторгуются, и тех повелено пропускать в другие городы; а ежели еще здесь долго задержаны будем, то надеюсь у Ямышева торговых не застанем.

Зайсан спросил: Есть ли мне указ на урочной срок возвратиться?» На сие сказано: Урочного сроку [105] мне не положено, но смотря по случаю и по делу, и как о том Контайша заблаго рассудит. И паки говорено зайсану, чтоб о помянутом Контайше донесено было, и мне объявлена была отповедь. На сие сказал зайсан, что о том обо всем донесено будет, и отповедь объявлена будет вскоре. И сим прекратя, поехали.

3 Никакой оказии не было.

4 Приезжал Кашка для свидания. Спрошено у него: О чем, я зайсану говорил о том донесено ли Контайше? На сие Кашка сказал, что зайсан в Ургу не ездит, а о том приказал ему донести, токмо еще часу не улучил, понеже в Урге есть нужда. Обносилось чрез караульных Калмык, что со мною посланник от Контайши отправлен будет.

5, 6, 7 Никакой оказии не было.

8 Приезжал Цуй, и с ним два Калмыка, пригнали пятьдесят баранов, десять козлов.

9 Уведомленось тайно, что вчерашнего числа контайшина жена старшая умерла.

10 Сказывал мне российской тарской Бухаретин Бахмурат Речапов, а слышал он от Калмыка Инки: В Ургу собраны изо всех улусов зайсаны и лучшие Калмыки и разделены на двое, советуют о подданстве. И половина де склоняется, чтоб быть под протекциею Императорского Величества, а другая де половина не хотят, и в том великой спор чинят; а больше де то спорит Черен Дондук (первой человек у Контайши и двоюродной ему брат), и еще в болезни старшая контайшина жена приказывала, чтоб с людьми Императорского Величества жить в дружбе и взятое отдать, представляя, чтоб не воевать с таким великим и славным государем; а в подданстве бы не быть же.

Того ж числа посылал я толмача к Санжи зайсану; [106] но караульщики не допустили, объявляя, будто Урга далеко откочевала.

11 Никакой оказии не было.

12 Присылал Цуй сказать, что на новое место скоро переедем.

13 Никакой оказии не было, токмо тайно сказывали, что в Урге печаль о смерти контайшиной жены.

14

Кочевали через реку Кархару на вестен-зюйден до пятой коши 3 часа

12

 

С нами ехал Кашка и Цуй. Оным говорено: Я зело удивляюся, что на мои предложения никакой отповеди не получу, о чем прежде тебе и потом Санжи зайсану говорил; но ни на что никакой отповеди нет; а мне сумнительно есть, что за причина предложения мои уничтожила. На сие Кашка и Цуй сказали, что есть в Урге нужда, и не можем получить времени, чтоб о том доложить. На сие сказано им: Ежели бы я знал причину, и объявлено мне было, то б я, рассудя, не докучал вам о том, и мне б было несумнительно. Оные сказали, что мы не знаем какая нужда в Урге.

 

15

Приезжал Бурокорган для расплаты долгов нашим людем, которые их люди должны, понеже ему от Контайши приказано, по предложению моему, собрать и заплатить. И Бурокоргану говорено, что мне сумнительно, для чего на мои предложения от Санжи зайсана чрез 14 дней никакой отповеди нет.
В вечеру приезжал Цуй от зайсана, чтоб наши люди завтра приехали в Курю к зайсану для приему долгов — которым должны их люди.

 

16

Наши служивые и торговые ездили к Санжи зайсану для приему долгов. В вечеру приезжал помянутой Цуй от зайсана, и с ним пришли ко мне караульщиков шесть человек. Объявил, что контайшина старшая жена умерла по рождению сего месяца 17-го дня, а по нашему — 8-го. Для того на мои предложения отповеди нет, понеже в Урге печаль, и [107] поминовение исправляют; а как еще пять дней пройдет, то подлинно объявлено будет, и потом де надеюся, что скоро и отпуск будет.

 

17

Караульной Калмык подъячему Козлову обиду учинил и еще другому человеку. И оные обиженные жаловались мне. О том десятнику их сказано, чтоб того Калмыка с нашими обиженными послать в зайсану. И зайсан оного Калмыка обвинил и велел бить; но наши просили, чтоб его не бить, а впредь бы того не чинил. И велел с него кафтан сорвать и нашим отдать; но оные не приняли, токмо благодарили, что право судил, понеже так оным приказано было.

 

18

Кочевали на вестен-зюйден 5 часов

20

19

Кочевали чрез реку Тюп на тот же ветр 4 часа

16

20

Дневали при ручейке между гор, на которых ельнику и можжевельнику много. Приезжал ко мне Санжи зайсан, и с ним был Калмык Даржи Кашка, о деле. Кроме партикулярных разговоров, не говорено. Токмо спрошено про отпуск. Сказал, что продолжение отпуску — причина смерти контайшиной жены, и хотя де по нашей вере 50 дней поминают и никаких дел не делают, однакож де надеюся, что скоро вас отправят, и 5 дней еще в Урге нужда будет.

 

21

Кочевали чрез реку Джергалун на зюйд-вест до коши, которая построена в горах. Ехали 3 часа

12

Оная коша мне сумнительна показалась, понеже вороты с наружной стороны сделаны, и подпорка приделана также зело тесно и плотно сплетена из осиннику с листами, которой зело сух, и высока оная. И я того ж часа Кашке и Цую говорил, что мне сия коша сумнительна, понеже зело тесна, и от огня опасно, чтоб еще двои вороты прорубить. На сие сказали, что о том они зайсану скажут. Того ж числа в вечеру приезжал от Санжи зайсана Цуй и объявлял, что посланные для проведывания следов [108] за Камар Дабаноы к Иртышу возвратилось и сказывают, что по обе стороны помянутого урочища в трех местах видели: проехано к Иртышу человек по пятидесят, и по сту и по двести человек прошло, и в одном месте стояли и паки назад оные возвратились; а людей никаких не видали.

На сие сказано ему Цую, яко просительно, чтоб он у тех людей опросил, не были ль они у реки Иртыша, и нет ли каких ведомостей с российской стороны, и о том бы меня уведомить, и он хотя обещал, однакож от него никакой отповеди не получил.

22 Привезли провианту: муки одинадцать мешков, круп один мешок, гороху тож.

Приехал Кашка сказать, ежели коша опасна от огня, чтоб прорубили еще двои вороты или всю изломали, и отговаривался, что вороты не с той стороны недознанием сделаны, а коши де для того строят, чтоб вам от ветру защита была.

23, 24 Никакой оказии не было.

25 Приезжал для свидания Бурокорган и с ним был от контайшина двора знатной Калмык именем Тусту, которой, пришед в палату, и полез на стол садиться, понеже на оном ковер был послан, и думал он, будто для сиденья оной поставлен. Но Бурокорган его удержал и показал, где садиться. Того ж числа приезжал Кашка и обедал. При том спрашивано у него об отпуске. Он сказал, что по их обыкновению поминают пятьдесят дней и никаких дел не делают. Сказано ему, что везде поминовения бывают, однакож между тем и дела делают. На сие он сказал: Контайша приказал зайсанам советовать об отправлении вашем и отправлять вскоре.

26 Приезжал Бурокорган, и у него спрошено, скоро ли нам отпуск будет, и будет ли? Посланник сказал, что отпуск скоро будет, а про посланника не знает. [109]

27 Приезжал для свидания Кашка.

28 Посылал я к зайсану Максима Этыгерова с тем, что мне на мои предложения никакой отповеди нет, и дабы мне ехать к Контайше. Зайсана дома не сказали.

29 Оного ж Этыгерова послал к нему, зайсану, с тем же делом.

30 Приезжал ко мне Кашка и Цуй, и привели лошадей, чтоб ехать к Контайше. Прежде его поздравил, при том сказал, что я имею нужду говорить. Контайша сказал: Я де слышал, что ты желаешь отсель ехать, и скоро де тебя отправлю, только де еще малое время подожди, — и сказал, чтоб сели. Притом малые разговоры были, токмо спрашивал про корабли и морское хождение. На то говорено ему, как и прежде о том разговоры быть имели. И поставлено было пред нас разных фруктов, винограду, яблок, дынь, сливов.

31

Кочевали вниз по реке Джергалун на вест 5 часов

20

 

Уведомленось тайно чрез российского Бухаретина, Бахмурата Речапова, которой слышал от Калмыка караульного, именем Инки, что в Урге собраны из всех улусов начальные люди и нарочитые Калмыки, и будто советуют о подданстве и о прочих делах, о которых от капитана объявлено, и будто подписываются, как о том ответствовать. И оной же Инка сказывал, что подлинно Контайша намерен послать со мною ко двору Императорского Величества посланника.

 

Месяц август.

1, 2 Никакой оказии не было.

3 Капитан занемог горячкою.

4 Приехали Кашка и Цуй с лошадьми, чтоб ехать в Ургу. И хотя чрез великую нужду и утая свою болезнь, поехал. [110]

А какие разговоры с Контайшею быть имели, то написано ниже сего:

Речи Контайшины.

Речи капитанские в ответ.

1. Иван Чередов прислан ко мне был от Императорского Величества, или из крайных городов, от начальных людей?

1. Иван Чередов прислан к вам был лейб-гвардии от маиора Ивана Михайловича Лихарева.

2. Оной Чередов говорил мне, чтоб жить в дружбе по прежнему, как первые тайши жили чрез четыре колена, и чтоб наипаче прежнего. И то он говорил по указу ли?

2. С Чередовым послан был к вам лист от помянутого маиора, и в том листу к вам писано от него, маиора, по указу.

3. Оной же Чередов говорил, что есть к Мунгалам близко и к Алтайскому камню Императорского Величества войски, и оные де помогать могут, и то он, Чередов, говорил по указу ли?

3. Близь границ китайских и мунгальских есть Императорского Величества городы, и в тех городах войски; а что вам помогать будут, о том к вам в листу маиорском не приказано; а ежели он говорил, то разве в рассуждении на ваши слова, как я на ваши вопросы в рассуждение от себя говорю, а не по повелению.

4. У нас де малая разница против присылки Чередова, [111] только де нам сумнительно, что прежде говорено было, чтоб жить в дружбе по прежнему, и наипаче Императорское Величество нас жалует. А ныне де вверх по реке Иртышу городы построены; а пред сим лет за сто, по указу великого государя, чрез посланных размежевали землю и границу учинили по реку Омь. И положено де, чтоб ни для каких промыслов с обеих сторон не переходить, а ныне де якобы для того переступя границы, построили городи, чтоб отлучить нас от звериных и птичьих промыслов; а мы де от того и сомневаемся и так думаем: как Иртыш отнят, так и к нам будут. [112]

Указ де Императорского Величества объявлен чтоб беглых моих отдавать; а в Тобольску двух человек удержали, и посланцу моему не отдали, и то де чинят противно указу, и будто б не хотят содержать дружбу.

Да и происшедших ссорах говорено, чтоб розыскать посланниками, а ничего не сделано.

4. От помянутого маиора Лихарева послан к вам [111] был с листом Иван Чередов, и тот лист у вас. А на ту Чередова присылку послали вы от себя до Его Императорского Величества с листом посланца своего Бурокоргана, которой именем вашим словесно доносил, и на оной ваш лист и на словесное доношение, по требованию вашему, Его Императорского Величества милостивая резолюция учинина, и посланцу вашему на все отповедь объявлена. Також и я к вам от Его Величества послан с грамотою и с объявлением Его Величества милости, и повелено вам словесно о делах объявить, о чем, с приезду своего, вам пространно, со изъяснением, объявил (и при том я подтвердил, ежели что явится невразумительно, понеже чрез два языка говорено, о том бы заранее объявить и чтобы можно благовременно со изъяснением подтвердить), и то мое объявление сходно ли с Бурокоргановым? На сие он сказал, что сходно, [112] только де не в великих делах, а в малых речах есть разница. Я с приезду своего по повелению Императорского Величества первое объявил, какие договоры письменные учинены с Аюкою ханом, и по тем договорам он, хан Аюка, почитает Его Величество яко своего государя, и в какой милости он, Аюка хан, содержится в его величества милости. Объявлял вам, что по прошению вашему около построенных городков вверх по реке Иртышу вашим людем по обе стороны Иртыша кочевать повелено, только бы жили с людьми Его Величества дружно, а обид бы никаких не чинили. А для чего помянутые городки построены, о том мне говорить не повелено; а известно вам о том из Чередовой присылки. Также и о границе, где оная положена, о том я не известен, и на то надлежит быть у обеих сторон письменно. А о происшедших ссорах и о беглых повелено учинить [113]розыск, и о том я вам объявлял, что послан указ к Сибирскому губернатору, и он к вам писал в листу своем, о чем усмотреть можно из листа его. А беглых что сыскано, также и другие, которые в Тобольску задержаны, со мною и с Бурокорганом к вам отправлены с надлежащим удовольством.

О строении городов Контайша сказал: Было де и мое прошение, чтоб городы построить, для того что Китайцы на улусы мои чинили нападения; а ныне де старой Амуголи-хан умер; а на место его сын вступил и прислал послов, чтоб жить по прежнему в дружбе. Так же Мунгальские и Кошеуцкие послы ко мне за тем же приехали. И Китайцы де стали быть в худом состоянии, для того ныне городы мне не надобны. — А о сыскивании руд ничего не говорили.

Також объявил я, чтоб для обороны вашей от неприятелей в удобных местах построить крепости, и о сыскивании руд упоминал. И я прошу резолюции на то, зачем я прислан, и об отпуске.

5. Объявлено де мне, что Императорское Величество милостиво нас приемлет [114] и от неприятелей оборонять повелит, только де нам сумнительно, что переступи границы, городы построены.

5. Ежели учинен будет письменной договор так, каков учинен с Аюкою [114] ханом, тогда Императорское Величество от неприятелей ваших оборонять повелит, о чем я с приезда своего вам пространно объявлял.

5 Привезли к нам провианту: муки и толокна десять мешков.

6 Приезжал для свидания Бурокорган.

7 Привезли к нам место муки круп просяных двадцать четыре мешка.

8 Приезжал ко мне Санжи зайсан. Сказал, что он прислан от зайсанов, понеже по приказу контайшину они советуют об отправлении моем; а что он говорил, и что ответствовано, то писано под сим, тако ж утая свою болезнь, имел разговоры.

Речи Санжи зайсана.

Речи капитанские в ответ.

1. Прежде всего роспись прислали вы ко мне именам о полоняниках, и тех людей себе ли просили, или для свидания?

1. Тогда просил для свидания.

2. Говорили вы Контайше об людех, которые взяты в полон, и о денежной казне и о лошадях.

2. Я говорил, что Контайша писал Императорскому Величеству, что взятых людей, казну и лошадей собрав, пошлет в крайней город. И как Его Величество спросит, что о том донесть?

3. Писано ль о том к Контайше, чтоб [115] полоненников и денежную казну и лошадей отдать?

3. Писано от губернатора Сибирского, понеже ему [115] обо всех оных делех дан указ.

4. По приказу контайшину советуют зайсаны и другие начальные люди об отдаче полонянников, и одни де приговаривают — все отдать; а другие — токмо половину, для того, что есть де указ Императорского Величества, чтоб наших беглых отдавать; а в Тобольску беглых наших двух Калмыков удержали и посланцу контайшину, Бурокоргану, не отдали, о которых он особливо доносил. Спрошено у него: о тех ли упоминает, что они сказалися Аюки хана, Монка да Инка? Зайсан сказал, что о тех.

4. Помянутые два Калмыка, Монка да Инка, сказалися, что оные — хана Аюки; и посланцы тогда Аюкины были в Тобольску и о них предложили и засвидетельствовала, что оные подлинно Аюкины. Однакож губернатор удержал их в Тобольску, к Аюке и к вам не отпустил, и писал о том ко двору Императорского Величества и ожидает о том указу; а не описався, Бурокоргану отдать было не можно, понеже оные — Аюки хана, а с ним учинены письменные договоры.

5. В прошлых годех Аюки хана сын, Санжип, изменил отцу своему, и пришед к нам с войском, худо думал. Тогда мы людей его взяли, а его к отцу отпустили; а помянутые два Калмыка из тех Санжиповых людей, и надлежало бы к нам отдать; а Аюке хану сказать: [116] Откуда они выбежали туды, оных и отдали. А указ де Императорского Величества есть, что наших беглых отдавать и не задерживать.

5. В прошлых годех с Аюкою ханом учинены письменные договоры: ежели к Аюке хану выбегут полонянники русские из которой ни есть земли, и тех Аюка хан отсылает в российские городы; а ежели Аюкины люди откуды выбегут из полону в российские [116] городы, и оных надлежит послать к Аюке, как письменные договоры учинены. А хан Аюка не малой человек и содержится в великой милости Императорского Величества, и губернатор, не описався, не смел нарушить письменные договоры, понеже тогда Аюки хана посланцы были.

6. В Тобольску де есть наших торговых Бухарцов много, издавно де живут; а их из Тобольска князь не отпускает.

6. Может быть, ваши в Тобольску есть которые остались за свою волю, для промыслов; а я слышал, что в прошлых годех высыланы, в Тобольску не задерживали.

7. Есть де ваши люди здесь: ежели не похотят ехать иные, то смотреть ли на то?

7. Когда с обеих сторон содержится дружба, то не надлежит смотреть на делания простых людей. А сказывают, будто и ныне со мною есть из Бухарцов шесть человек, которые к вам принадлежат.

Сие для того сказал, что они об них довольно известны.

8. Оных де шесть человек Бухарцев можно ль ныне [117] здесь взять?

8. В том как хочете. Только, ежели оставите, [117] то их разорите, понеже имеют хорошие домы, жен и детей, и пожитки. И об оных и о других Бухарцах от губернатора Бурокоргану сказано и в листе к Контайше писано.

9. Я де у тебя прислан спросить, как лучше: всех ли полонянников ваших отпустить, или половину, а другую удержать и писать к Императорскому Величеству на князя, что наших не отдает, или писать в Тобольск князю?

9. Контайша писал Императорскому Величеству в листу с Бурокорганом, что которые люди взяты в полон и денежная казна, лошади, собрав вышлет в крайней город. И потому лучше всех отпустить, чтоб Его Величеству приятно было.

10. Ежели мы все помянутое отдадим, то после о своем как будем просить? [118]

10. Его Императорскому Величеству не великое дело ваши люди, не токмо два или двадцать, но и две или три тысячи. И к тому пример сказан, что пред сим временем была война с Шведами, и оных в России в полону было около сорока тысяч, которые, по заключении мира, все отпущены с надлежащим удовольством. [118]

11. Подтверждал, что всех ли лучше отдать или половину, да писать, — для того что после наших не отдадут так же, как помянутых двух человек не отдали.

11. Я мню, что лучше всех отдать понеже со стороны Императорского Величества ваших людей не малое число отпущено с надлежащим удовольством, а от вас еще ничего не показано.

12. Столько ли вам отдать, сколько отпущено?

12. О том как Контайша рассудит.

13. Зайсан сказал пример: Един у другого взял лошадь и отдал третьему, а та лошадь явилась у третьего; на ком та лошадь искать и которому надлежит отдать тую лошадь?

13. Та лошадь надлежит отдать хозяину первому; а и третей не виноват, что он, не ведаючи, за прямую взял.

14. Лучше бы князь помянутых двух человек отдал нам, а хан Аюка у нас бы оных спрашивал.

14. Князь о том писал и ожидать будет указу, и о том Бурокоргану от князя объявлено.

15. Зайсан сказал, будто он о вышеупомянутом говорил от себя, а не по контайшину приказу. [119]

15. Контайша обо всем известен, понеже на лист его и на словесное доношение Бурокоргану отповедь объявлена, и он [119] Контайше доносил, також и я обо всем объявил.


8

Кочевали через реку Джергалун на норд 3 часа.

12

9

Кочевали на тот же ветр 4 часа

16

Сего числа служивой человек Афанасей Шумилов виделся в табуне с Калмыком Бюкю (?), с которым и знакомцами сочлись, и он, Калмык, между прочими разговорами ему сказал, будто пред Контайшею в советах сын его контайшин, Голдан Черен, да первой зайсан контайшин двоюродной брат, Черен Дондук, не хотя, чтоб быть в подданстве при Контайше, похвалились нас всех побить, и будто Контайша сына своего за то хотел саблею срубить, а у Черен Дондука всех людей отобрать (и будто сие было в то время, как мы от Урги далеко стояли), представляя Контайша, что нам с таким великим государем воевать не надлежит. И еще будто жена контайшина, меньшая Аюкина дочь, Черен Дондуку о том спорила, и он ей сказал. Разве де и нам так быть в холопстве, как и отец твой? И при том будто был помянутой Санжи зайсан, и Черен Дондуку тож спорил, и он будто и Санжу похвалялся убить. — По том еще в июле месяце тайно у нас обносилось; однакож Всевышней от того злого намерения нас свободил, и может быть, что сие и ложно обносилось.

10 Никакой оказии не было.

11 Приезжал Кашка и спрашивал о моей болезни, понеже я от 3-го дня горячкою болезновал.

12 Приезжал для свидания Бурокорган, и с ним был лекарь, осведомиться о моей болезни и смотрел пульст; а мне тогда уже легче было.

13 Приезжал Кашка и Цуй уведомиться о здоровье, и при том спрашивали, могу ли я ехать в Ургу? На сие сказано: Хотя имею облегчение, однакож еще [120] бессилен, а как в мочи буду, тогда пришлю к Санжи зайсану.

14 Никто не приезжал.

15 Посылал я к Санжи зайсану сказать, ежели спросят меня к Контайше, и я имею мочь ехать. Того ж числа приезжал из Урги Кашка и сказывал, что сего числа в Ургу поздно ехать, а завтра приведут лошадей, чтоб вам ехать в Ургу.

16 Присылал по меня Контайша, а что в ту бытность Контайша говорил, и что на его речи ответствовано, то писано под сим.

Речи Контайшины.

Речи капитанские в ответ.

1. Чередов говорил, чтоб жить в дружбе по прежнему: и то он говорил по указу ль Императорского Величества?

1. От Императорского Величества в Тобольск для дел прислан был Его Величества ближнего полку маиор Иван Михайлович Лихарев, и он к вам с Передовым писал лист, по указу Его Величества.

2. Оной Чередов говорил мне, чтоб жить так, как Аюка хан живет с Императорским Величеством, и Его Величество нас от неприятелей оборонять повелит, и как де к Аюке Мангуты подклонены помощию Его Величества, так и к нам Мунгалы подклонены будут. [121]

2. Ежели такие договоры учините, каковы учинены с Аюкою ханом, то тогда Императорское Величество вас оборонять повелит, о чем вам довольно я объявлял. Я не надеюсь, чтоб к вам от помянутого маиора Лихарева в листу писано, или бы Иван Чередов говорил, [121] чтоб Мунгалы под власть вашу будут подклонены, понеже о том тогда повеления не было.

3. Как был здесь Чередов, в то время шли Русские люди по Иртышу вверх и строили городы, и я де о том спрашивал у Чередова: для чего помянутые люди идут и строят городы? И он де мне сказал, что оные ходят по указу Его Императорского Величества для приискивания руд золотых и серебряных, а не для войны. И я де для того умолчал и позволил вверх по реке Иртышу руды искать и надеялся, что от тех городов мне споможение будет против Китайцев.

3. На сию статью сказано ему, Контайше, что я о том не известен.

4. Объявляли вы мне, и посланец мой Бурокорган сказывал указом Императорского Величества, что беглых моих и других людей отдавать, а о происшедших ссорах розыскивать; а из Тобольска де наших двух человек беглых, которые и в [122] глазах были, не отдали, так же и других, которые издавна живут, не отпустили, а отдали де токмо восемь человек.

4. Будучи в Тобольску, посланец ваш Бурокорган просил губернатора, что явились два Калмыка, Монка да Инка, которые бежали от вас, — чтоб оных ему отдать; а оные сказали, что они — Аюки хана. И тогда в Тобольску были посланцы Аюкины, [122] и оные доносили губернатору, что помянутые — подлинно Аюки хана, и чтоб вашему посланцу не отдавать. А с Аюкою ханом учинены письменные договоры: ежели его люди откуда выбегут из полону в российские городы, и оных отпускать к Аюке хану. Однакож губернатор Аюкиным посланцам не отдал и удержал в Тобольску, а о том писал ко двору Его Императорского Величества и будет ожидать указу, а не описався, вашему посланцу отдать, не посмел, понеже Аюка хан содержится в великой милости Его Величества; и о том от губернатора вашему посланцу Бурокоргану объявлено. А к вам из Тобольска отпущено не восемь человек, но больше сорока человек.

5. Императорское Величество жаловал моего посланца в Москве больше, нежели Аюкина; а в Тобольску де так же ли надлежит?

5. Аюки хана, люди почитаются у нас за едино, понеже они служат Императорскому Величеству.

6. Указ Императорского [123] Величества есть, чтоб моих беглых отдавать, а ныне де в Тобольску послушали Аюкиных посланцев и наших беглых не отдали, для того де я хочу послать к Императорскому Величеству своего посланца обо всем повторительно донесть.

6. На сие подтвержено [123] против четвертого пункта.

7. Сумнительно де нам, что наши люди Киргизы, которые жили по Оби реке, ныне оттуда выгнаны и обижены от Кузнецких и Краснярских, и многие де к нам пеши пришли.

7. О том я не известен; а о происшедших ссорах повелено розыскать Сибирскому губернатору, и о том к вам в листу его написано, чтоб прислать от вас для розыску нарочитых людей в три места, а именно в Томск, в Кузнецк, в Красноярск.

8. Прежде сего была размежевана земля и учинена граница; о том многие старики русские Тобольские, Тарские и Кузнецкие знают. За те границы переходя, Русские люди нашему Теленгуцкому народу чинили обиды, и от тех обид наши принуждены были, оставя свои места, прочь пойдти. [124]

8. Ежели размежевана земля и учинена граница, о том надлежит быть письменно с обеих сторон, а я о том не известен, и повеления о том говорить не имею. А обо всех происшедших ссорах дан указ сибирскому губернатору. [124]

9. На помянутые обиды моим людем какая правда показана будет?

9. По розыску какие обиды явятся, о том к обеим сторонам донесено будет, и рассмотри, учинены будут надлежащие удовольства ко обеим странам.

10 117. Просили де мы, чтоб к нам помощию Императорского Величества Мунгалов подклонить, а о том де никакова указу нет.

10. Сие дело не малое; а чтоб не видя ничего без 118 письменного договору, начать войну с теми с которыми дружба. А я вам с приезду пространно объявлял: ежели учините писмянной договор, каков учинен с Аюкою ханом, тогда Императорское Величество яко своего подданного от неприятелей оборонять повелит, а других ближних под власть вашу подклонит.

По окончании разговоров спрошено у Контайши: когда нам обстоятельной отпуск будет? По рождению месяца 6-го числа, а по нашему августа 25-го дня 119.

17, 18 Никакой оказии не было.

19 Приезжал Бурокорган для свидания. [125]

20 Приезжал Кашка для свидания и объявил, что кочевать завтре.

21 Кочевали на ост вверх по реке Тюпе 120.

22, 23 Никакой оказии не было.

24 Приезжал Кашка для свидания.

25 Никакой оказии не было.

26 Приезжал Санжи зайсана сын, Цубук Джап, и Цуй для свидания. Сего числа поминки по Контайшиной жене кончились. Сказывают, что на поминок по Контайшиной жене роздано ламам около 10,000 баранов, также не малое число лошадей, верблюдов, быков.

27, 28, 29 Никакой оказии не было.

30 Посылан толмач к Санжи зайсану о напамятовании об отпуске. Он сказал, что скоро будет, а в которой день, того не знает.

31 Посылан к помянутому зайсану Максим Этыгеров с росписью о долгах, чтоб их люди нашим заплатили; притом в разговор велено напамятовать об отпуске, что я всегда ожидаю, понеже время становится позднее. Зайсан сказал, что пишут доношение и приказывают посланнику словесно доносить Императорскому Величеству, и приготовляют что надлежит.


Комментарии

117. Здесь оканчивается пропуск, и мы снова следуем рукописи Географ. Общества.

118. М. р.: И без.

119. Вместо этого, после ответа Контайши, в Моск. рук. находится: при том Контайша сказал, что отпуск нам будет по рождению месяца 6-го числа; а по нашему августа 25-го дня.

120. М. р.: о реке Тюп.

Текст воспроизведен по изданию: Посольство к зюнгарскому Хун-тайджи Цэван Рабтану капитана от артиллерии Ивана Унковского и путевой журнал его за 1722-1724 годы. СПб. 1887

© текст - Веселовский Н. И. 1887
© сетевая версия - Strori. 2018
© OCR - Парунин А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001