№ 102
1634 г. июня 3 — 1635 г. мая 12. — Статейный список посольства томского сына боярского Я. Е. Тухачевского к Алтын-хану 88
/л. 218/ 143-го майя в 12 день по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу стольнику и воеводам князю Никите Ивановичю Егупову-Черкаскому да Федору Григорьевичю Шишкину, да диаку Ондрею Строеву Яков Тухачевской подал статейной список, как по государеву указу он, Яков, да подьячей Дружина Огарков были у Алтына-царя, а в статейном описке пишет: /л. 219/
Лета 7142-го майя в 31 день (По-видимому, дата наказной памяти томских воевод) по государеве цареве и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоте и по наказу стольника и воевод князь Микиты Ивановичя Егупова-Черкасково да Федора Григорьевичи Шишкина да дияка Андрия Строева посланы ис Томсково города к Алтыну-царю з государевым царевым и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии с жалованьем Яков Тухачовской да подьячей Дружина Агарков, да с ними Томсково города сын боярской Лука Васильев, да Томсково ж служивые люди десятник Семейка Иванов, Семейка Щепеткин, Васька Бурнашов, Ивашко Павлов, Митька Вяткин, Тимошка Серебреник, Ивашко Кудров, Гришка Тюменец, Стенька Мельников, Ортюшка Завьялов да толмач Федька Федоров.
И по государеву цареву и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии указу велено Якову и Дружине, пришед к Алтыну-царю, подать ему, Алтыну, государева царева и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии жаловальная грамота, и велено ево, Алтына-царя, привесть к шерти по шертовальное записи, и приведчи к шерти, велено Алтыну-царю дать государево царево и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии жалованье по росписи. /л. 220/
И что по государеву указу Яков и Дружина, пришодчи к Алтыну-царю, по наказу говорили, и что Якову и Дружине Алтын-царь против их речей и свои речи говорил, и что Яков и Дружина проведали в Мугальской земле про Чагир-кана, и то писано в сем статейном списке подлинно.
Как по наказу Якову и Дружине, пришед ис Томсково города в Кузнецкой острог, и велено послать наперод себя к Алтын-царю дву человек служивых людей. И Яков и Дружина послали к Алтыну-царю служивых людей Семейку Щепеткина да Ивашка Кудрова, да в толмачех кузнецково подгородново татарина Какайка, чтоб прислал Алтын-царь людей своих навстречю в Кузнецкой острог против государева царева [204] и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии жалованья, чтоб к. нему, Алтыну-царю, то государево жалованье довести здорово, что итти с тем государевым жалованьем мимо государевых изменников, киргизских людей. /л. 221/
И Алтын-царь прислал в Кузнецкой острог дву тарханов своих навстречю против государева жалованья Шубачина-тархана да Койтая Колачи-тархана, да с ним дву человек улусных людей Бурачия да Ильбека с казаком с-Ываном с Кудровым, а Семейку Щепеткина с толмачом оставил Алтьн-царь у собя.
И Яков и Дружина, взяв их перед себя, велели сказать толмачю про государево жалованье, что оне везут государева жалованья к Алтыну-царю. И Шубачин-тархан против тово говорил: Алтын де царь, меньшой де брат великово государя, рад де ево государсково жалованья. И Яков, слыша такое невежливое слово, велел толмачю лаять и говорить ему: у ково ты, мужик, такое невежливое слово слышил, у Алтына-царя или у табунов? И Шубачин-тархан почал винитца: я де то слово промолвил простотою своею, /л. 222/ а у Алтына де царя и у табунов таково слова не слыхал, только де и слышил у Алтына-царя: рад де я государскому жалованью. И ib Киргизы де Алтын-царь прислал Бока Матура для обереганья от киргизских людей да под казну 12 подвода.
И сентября в 18 день ис Кузнецково острогу Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди пошли к Алтыну-царю с алтыновыми. людьми.
И октября в 20 день пришли в алтынову землю на реку на Кемчик. И, услыша, Алтына-царя брат Даин-ноян прислал к Якову и к Дружине людей своих Утахир-убашу с товарыщи для царсково величества с кормом ноября в 3 день.
Ноября ж b 4 день прислал Алтын-царь к Якову и к Дружине навстречю Кесянзина с товарыщи, шти человек, и говорили Якову и Дружине: велел де вам Алтын-царь итти наперод к матере своей в улус к Чечен-царице.
И Яков и Дружина ноября в 6 день пришли в улус к алтынове матере к Чечен-царице, и мать ево Якову и Дружине и служивым людям велела дать катагари 89 и корм. /л. 223/ И Алтын-царь приехал к матере своей в улус ноября в 10 день.
Да ноября ж в 11 день Алтын-царь велел взять перед себя Якова и Дружину и сына боярсково и служивых людей. И как Яков и Дружина перед Алтына-царя пришли, и Алтын-царь я табуны спрашивали царсково величества о здоровье. И Яков Тухачевской сказал Алтыну-царю: — божиею милостию великий государь царь и великий князь Михаиле Федорович, всеа Русии самодержец и многих государств государь и обладатель, на своих преславных государствах Росийского царствия превысочайшем престоле дал бог здорово. А сказав Яков про государево царское здоровье, подал Алтыну-царю государеву жаловальную грамоту. И Алтын-царь, приняв государеву грамоту, поклонился.
И Яков и Дружина говорили Алтыну-царю. — Присылал ты в Томской город посланника своево Байгала Байсаева сына бакшу. И твой алтынов посланник Байгал по твоему алтынову приказу бил челом государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, чтоб тебя, Алтына-царя, государь пожаловал, велел со всею твоею ордою принять под свою государеву царскую /л. 224/ высокую руку и велел бы тебя оборонить от Чагир-кана. И по твоей алтынове присылке присылали к тебе, Алтыну-царю, ис Томсково города государевы воеводы князь Иван Татев с товарыщи сына боярсково Казыя Корякина [с] служивыми людьми проведывать, про Чагир-кана. И. ты с Казыем с [205] Корякиным присылал в Томской город посланников своих Сулумкичи Аргу с товарыщи, И велел ты бить челом государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии по прежнему своему челобитью, чтоб тебя государь пожаловал, велел принять под свою царскую высокую руку со всею твоею ордою. И велел ты посланникам своим дать шерть в Томском городе за себя и за всю свою орду на том, что тебе, Алтыну-царю, быть под государевою царскою высокою рукою в прямом холопстве навеки неотступну. Да ты ж, Алтын-царь, приказывал людям своим бить челом государю, как тебя государь пожалует, велит принять под свою царскую высокую руку, и ты, Алтын-царь, сам за себя и за всю свою орду шерть готов дать, где государь укажет. И о том твоем челобитье ис Томсково города государевы воеводы князь Иван Татев с товарыщи писали ко государю к Москве.
И государь царь и великий князь Михаиле Федорович всеа Русии тебя, Алтына-царя, пожаловал, по твоему челобитью велел, тебе быть под своею царскою высокою рукою и прислал /л. 225/ к тебе, Алтыну-царю, многое свое государево жалованье, а указал тобе государь самому шертовать за себя и за всю свою орду.
И Алтын-царь Якову и Дружине говорил: людей де я своих в Томской посылал бить челом государю, чтоб меня государь пожаловал, велел принять под свою царскую высокую руку со всею моею ордою и от [ча]гарсково де Дючины-хана велел бы оборонить. И обо государском де я жалованье велел же бить челом, а о шертованье до я не приказывал, что мне самому своею душою шертовать. А приказывал де я бить челом государю, чтоб государь пожаловал, прислал послов своих, и я де велю, за собя и за всю свою орду шерть дать лутчим своим людям. А тово де у нас никако не повелось в нашой вере, что самому царю шертовать, а людям я своим в Томском городе не приказывал шертовать за себя и за всю свою орду: воеводы де им велели шертовать поневоле, давали хлеб с ножя, да стояли над шеею с саблею, а в нашой де вере такой шерти не повелось, крепкая де шерть у нас, пьют золото. /л. 226/
И Яков и Дружина Алтыну-царю говорили: бил челом государю, а шертовать своею душою не хочешь; кому будет в твоей земле верить, коли твое царское слово будет лживо?
И Алтын-царь Якову и Дружине говорил: бог де меня разори со всею моею ордою, будет мое слово лживо будет, отнюдь де я тово не приказывал, что самому мне за собя и за всю свою орду шертовать. А Дючина-хан ноне убит от уртуссково царя. Только де слово свое помню, велю шерть дать за себя и за всю свою орду лутчим своим людям, и рад де быть под ево царскою высокою рукою.
Ноября в 12 день прислал Алтын-царь к Якову и к Дружине в катагар табунов своих, двоюродново брата Дурала да зятью свою Биюнта да Тайчина, а велел говорить: понесите де государево жалованье ко мне.
И Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди табунам отказали, товы (Так в тексте) б себе Алтын-царь и не мыслил, что нам до шертованья государьское жалованье несть к нему. И табуны, ехав, Алтыну-царю сказали.
Того ж числа Алтын-царь прислал к Якову и к Дружине тех же табунов своих, а велел говорить жестоким словом: не упрямтесь, понесите де к Алтыну-царю /л. 227/ государево жалованье. А не понесете государева жалованья, и вы де и з государевым жалованьем назад поетьте. А от Алтына-царя вам подвод и корму нет. [206]
И Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди табунам велили сказать: не мыслил бы тово себе Алтын-царь, что, не шертовав, государево жалованье взять нечесью и нас поморить голодною смертию или побить. Самому будет ему, Алтыну-царю, собя разорить, и всю орду алтынову велит государь за последнево казака разорить. И табуны, ехав, Алтыну-царю сказали.
И Алтын-царь прислал к Якову и к Дружине в третие тех же табунов, а велел де вам говорить: не упрямтесь, понесите государево жалованье к Алтыну-царю, а шерть де Алтын-царь за себя и за всю свою орду велит дать лутчим своим людям и а отпуске. А как принесете к Алтыну-царю государево жалованье, и Алтын-царь отпустит с Яковом людей своих 1000 человек с торгам, а Дружину де с половиною служивыми людьми оставит у собя. И как де те люди исторгуютца да приедут, и Алтын де царь и Дружину с служивыми людьми отпустит.
И Яков и Дружина велел табунам сказать: с такими з безумными словами вперед бы не приходили, не для мы торговли присланы. /л. 228/
И Алтын-царь ноября в 13 день, осердяся, поехал от матери своей в свой улус, а велел сказать Якову и Дружине: коли де вы заупрямились, не понесли ко мне государева жалованья, и вам де жить у матери моей до тех мест, поколе де я своим улусом прииду. И мать ево Чечен-царица корм и подводы давала кочевать, жили у нее 3 недели.
Ноября в 17 день прислала к Якову и к Дружине, и к сыну боярскому и к служивым людям мать Алтына-царя Чечен-царица (В тексте ошибочно: Чечен-царя) двороваго своего человека Негсигея, а велела Якову и Дружине и сыну боярскому и служивым людям говорить: вы де, послы великаго государя царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии, принесите /л. 229/ де ко мне даров своих, что у вас есть руских диковин, и велела де итти з дарами перед себя.
И Яков, и Дружина, и сын боярской, и служивые люди пришли к Чечен-царице. И Чечен-царица велела взять в другую избу, а велела у нас дары понимать дочере своей, а про нее сказали, что она, Чечен-царица, недомогает.
Яков поднесл даров своих 4 аршина сукна настрафили черчятой, 8 аршин миткалей да перстень серебрян золочен с каменем с финисою, 10 золотников шолку, 2 блюда оловянных, братиня, да 4 достокана оловянных золоченых, да торель олованя золочена, да 100 листов бумаги, узда с наузольники с серебряными и с пряжками и запряжниками серебрянными. Дружина поднесл ковер, 8 аршин крашенины да блюдо малое оловянье, братина да 3 дос[то]кана оловянных золоченых. Лука Васильев поднесл однорятку зелену, да полукафтанье бархатильное, да 4 гривны денег, да у нево ж взяла япанчю. Служивые люди поднесли зипун черчятой, сукно аглинское, да по 4 аршина сукна черчятово да зеленово настрафили, да блюдо большое оловянное, да полтора рубля денег. /л. 230/
И Алтын-царь пришол к матере своей к Чечен-царице на речку на Чяган Барбасы декабря в 3 день.
Декабря в 4 день прислал к Якову и к Дружине табунов своих Дурала, Биюнта, Тайчина, Алдара, а велел нам угрошать и говорить жестоким словом: Понесите де к Алтыну-царю государево жалованье, а не понесете государева жалованья, и Алтын-царь велит государево жалованье взять нечесью, а под Томской город и под остроги пошлет с войною. А тот Томской город и остроги стоят на наших землях, преж тово отец мой с тех земель имал ясак, а будед де вы войны не похотите, [207] и вы Алтыну-царю Томской город, и Кузнецкой, и Красноярской, и Енесиской остроги и ясашных людей всех отдайте. /л. 231/
И Яков и Дружина, и сын боярской, и служивые люди велили табунам сказать: с такими з безумными словами приходили б к малым робятам, а не к нам, холопем государевым. А за такое алтыново невежливое сло[во] велит государь здисе в Мугальской земле со всею ево ордою разорить, не токма што под государевы городы и подо остроги с войною помышлять, и от Дючина-хана с войною своею на Кемчике места не сыскали, не токма што вам битца с государевыми людьми.
Того ж числа Алтын-царь прислал к Якову и к Дружине тех же табунов, а велел говорить: в том де слове пожалуйте, не покручиньтесь, велел де Алтын-царь ума вашего и крепости изведать. А Алтын де царь и люди ево против государсково 'величества и зрить не могут, не токма што под государевы под городы с войною ходить; а в том государская воля, никако в нашой де вере не повелось, что самому царю шертовать, а велю шерть дати своим лутчим табунам за собя и за всю свою орду. А заупрямитесь, не поднесете государева жалованья к Алтыну-царю, и Алтын-царь пошлет ко государю своих послов и велит бить челом на вас, что вы не приводите моих лутчих табунов к шерте в мое место за меня и за всю орду мою, и подвод вам и корму не будет.
И Яков и Дружина велили табунам сказали (Так в тексте): слова своево Алтын-царь отпираетца, что было ему самому шертовать; и он бы велел шертовать лутчим /л. 232/ своим табунам; и дань бы Алтын-царь с себя и со всей своей орды дал; и людей б своих послал бить челом государю о том, что он сказывает Алтын-царь не приказывал, что самому шертовать своею душею, чтоб ему в том лживом слове самому себя и земли своей не разорить, а нам бы, холопем государевым, в опале не быть в том, что приведем к шерте лутчих думных людей твоих.
И табуны сказали: однолишно де Алтын-царь пошлет людей своих за данью и велит бить челом в том слове государю, а государево де жалованье понесите к Алтыну-царю, не упрямьтесь, наперод шертованья, а шерть Алтын-царь велит дать за себя и за всю орду свою думным своим людям на отпуске.
Декабря в 6 день прислал Алтын-царь к Якову и к Дружине стольника своево Чечена малово, а велел несть к себе государево царево и великаго князя Михаила Федоровича веса Русии жалованье. И Яков и Дружина против наказу пошли к нему, Алтыну-царю, без государева жалованья. И Алтын-царь велел воротить з дороги, а велел несть к себе государево жалованье, а без государева де жалованья ко мне не ходите, а живите де вы в мое земле 2 месяца. А по ся мест де мне государева жалованья не отдадите, и на вас де я пошлю ко государю бить челом, что вы делаете не по государеву указу своим упрямством. /л. 233/
И Яков и Дружина и сын боярской, поговоря [с] служивыми людьми, понесли государево царево и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии жалованье к нему, Алтыну-царю, поневоле.
И как пришли перед Алтына-царя з государевым жалованьем, и Алтын-царь, приняв государево царево и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии жалованье по росписи, бил челом на государеве жалованье и государеву жалованью обрадовался и удивился. /л. 234/
И Якову и Дружине Алтын-царь говорил: пожалуйте, не покручинтесь. что де я присылал к вам с таким з трубным словом говорить. И то я посылал изпытать вашие твердости и разума, и на том [208] де вам помази бо(г], что вы прямо безтрашны великаго государя люди и отказывали мне, не убоясь ничево. А тех де наших простотных слов до государя и до государевых воевод не доносите, покройте простоту нашу своею добротою. А я де и зрить не могу против государя царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии, не токма што с войною под городы я под остроги посылать. А шертовать я велю в свое место и за всю свою, орду думным своим табунам на отпуске. /л. 235/
Декабря в 9 день прислал Алтын-царь к Якову и к Дружине, и к сыну боярскому, и ко всем служивым людям: велел де у вас Алтын-царь лищали и сабли взять.
И Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди табуну велили сказать. — Скажи Алтыну-царю: ни отдной нам пищали и сабли до шертованья не давывать.
Декабря в 10 день прислал к Якову и к Дружине для царсково величества с кормом Алтына-царя отец ево духовной и братье ево и всем мугальским ноянам и табунам Тангутцкой земли 90 Таи Мерген-ланзу людей своих Алдара с товарищи, а по их вере учитель, и во всех в них в мугальских царех и в ноянах и в табунах волен.
И Яков и Дружина, услыша про то у казака у Семейки Щепеткина да у толмачя у Какайка, что он, Таи Мерген-ланзу, ко государю радителен и обо государеве Цареве и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии здоровье бога молит по вся дни. А поколе Яков и Дружина пришол з государевым жалованьем, и он, Таи Мерген-ланзу, взяв у Алтына-царя Семейку и толмачя, поил и кормил у собя 5 недель и говорил им: я де жадаю, что свету, то государских очей видети впредь. /л. 236/
И Яков и Дружина, слыша про то, ч го Алтын-царь доведался подлинно про чагарсково про Дючину-царя, что он убит подлинно, и о шертованье почал, думать и сумлятца.
И Яков и Дружина. Таи Мергеневу человеку Алдару приказывали говорить: слышили ево, Таи Мерген-ланзу, ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии раденье и правду, что он к Алтыну-царю приехал вскоре. Алтын-царь, взяв у нас государево жалованье, держит нас не делом и шертованьем продлил. /л. 237/
Декабря в 25 день Таи Мерген-ланзу приехал в алтынов улус, и кой час приехал, в тот час к Якову и к Дружине в катагар пришол и спрашивал царсково величества о здоровье. И Яков и Дружина сказали: милостию божиею великий государь царь я великий князь Михаиле Федорович, всеа Русии самодержец и многих государств государь и обладатель, на своих великих преславных государствах Росийского царствия превысочяйшем престоле, дал бог, здорово.
И сказав, Яков и Дружина говорили Таи Мерген-ланзу: ты учитель Мугальской земле и отец духовной Алтыну-царю и матере ево Чечен-царице, братье ево, говорил Алтыну-царю, для чево нас держит, взяв государево жалованье, шертованьем замедлил.
И Таи Мерген-лензу сказал: развие де я жив не буду, толда де не велю Алтыну-царю шерти дати; дайте де мне сроку, поколе приедет Алтын-царь от Каты-Батура. /л. 238/
И Яков Тухачевской, видя ево, Таи Мерген-ланзу, ко государю парю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии правду и раденье, и про то видя, что ему Алтын-царь во всем покорен и поклоняетца ему, и ево, Мергеня-ланзу, дарил, дал 3 аршина сукна аглинсково чврчятово, да 2 торели оловянные золоченые, да достокан оловянное золоченой, да 2 дести бумаги. [209]
И говорил ему Таи Мергеню-ланзу, чтоб он ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичи) всеа Русии правду свою и радинье показал. А государь царь и великий князь Михаиле Федорович всеа Русии ево, Таи Мерген-ланзу, пожалует. /л. 239/
А Алтын-царь отъежжал из улуса своево ден с 5, а думать ездил о шертованье.
И как Алтын-царь приехал от Каты-Багатыря, и он, Таи Мерген-ланзу, почал Алтыну-царю говорить с великою бранью: бив де ты челом государю сам о шертованье и обо гоеудареве Цареве и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии жалованье, а топере де ты государевых послов держишь и шерти не велишь по ее число дать. А я де государство к собе жалованья и не видал ничево, только де слышу про ево царское величество, и я де посылаю ко государю своих 2-х человек и дани своей посылаю — куяк да шапку, да наручи, да ирбиз, Да 100 соболей. А тобе де только не дать великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичи) всеа Русии шерти, и дани своей с себя не дать, и людей своих не послать бить челом на ево государском жалованье, что к тебе прислано, самому тебе себя разорить.
И Алтын-царь сказал: я де дожидался тебя, отца своево духовнаго и учителя, однолишно велю шерть дать при тобе.
Декабря в 31 день велел быть Алтын-царь Якову и Дружине и сыну боярскому и всем служивым людям перед себя для шертованья.
И как Яков и Дружина и сын боярской я служивые люди перед Алтына-царя пришли, и велел Алтын-царь перед себя есть ставить, и перед лабу, и перед табунов, /л. 240/ и перед Якова, и перед Дружину, и перед сына боярсково, :и перед служивых людей.
И Яков я Дружина Алтыну-царю говорили: присылал ты по нас для шертованья, а топере велишь есть ставить.
И Алтын-царь Якову и Дружине говорил: питья де у меня никакою нет, а ества де по нашой вере не возбраняет, а шерть де велю дать после стола.
А после стола Алтын-царь приказал шертовать табунам брату своему двоюродному Дуралу да зятье своей Биюнту да Тайчину против шертовальные записи, какова дана Якову и Дружине, а сам Алтын-царь пошол в другую избу.
И табуны Дурал и Биюнт и Тайчин почели говорить Якову и. Дружине: дадим де мы шерть великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии за Алтына-царя и за братью ево, и за дети, и за внучата, и за всю орду ево, по своей вере поклонимся лабе, а лаба де по нашей вере в образ божей место.
И Яков и Дружина отказали: тово себе и не мыслите, что вам прямою шертью не шертовать, шертуйте крепкою своею шертью, пейте золото. /л. 241/
И табуны Якову и Дружине говорили: а коли де нам пить золото, то и вам пить же золото.
И Яков и Дружина почели отказывать: а нам для какой меры пить золото, нам золота не пивать.
И табуны сказали: а только де нам отднем пить золото, нашему быть и большому.
И Яков и Дружина велили толмачю табунов лаять, что оне снесмысленную свою бридят. И как мошно зрить холопу против государя, не токма што невежливо говорить, хто вам такое слово велел говорить, царь ли, или нояны, или вы, табуны, собою затеяли?
И табуны нам сказали: то де мы слово выговорили просто[то]ю [210] своею, а блюдемся де мы тово, чтоб вы на золоте своем не перепортили нас, для тово мы вам и говорим, чтоб вы прикушали золота, а клятве де мы вас никоторой не приводим.
И Яков и Дружина табунам говорили: умышленья никоторово над золотом нет, а золота с вами не пивать.
И табуны почели Якову и Дружине говорить: а коли де вам золота не прикушать, то де подлинное у вас умышленье перепортить нас над золотом. И став, табуны от Якова и от Дружины пошли к Алтыну-царю. /л. 242/
И Яков и Дружина послали толмачя к цареве избе слушать, что станут табуны Алтыну-царю говорить. И табуны, пришодчи, Алтыну-царю говорили: государевы де послы с нами пить не хотят, однолишно де умыслили на золоте нас изпортить.
И Алтын-царь прислал Суяна-табуна, а велел говорить Якову и Дружине: для чево вы золота своево не прикушаете? Будет до золота своево не прикушаете, и табуны де золота пить блюдутца порчи и шертовать не хотят. А прежде сево приходили к Алтыну-царю от чагарсково Дючины-царя послы, и у меня де многих табунов и луччих улусных людей перепортили над золотом, и табуны мои ноне, тако ж порчи блюдутца.
И Яков и Дружина велили Алтыну-царю говорить: отнюдь от нас дурна никоторово и порчи не блюлись. И табун шод, Алтыну-царю сказал. И Алтын-царь прислал тово ж табуна: только де вам золота не прикушать, и табуны мои золота, то де готово вашо умышленье над золотом, будет де вам золота своево не прикушать, и Алтын-царь пошлет бить челом на вас ко государю. /л. 243/
И Яков и Дружина, видя, что оне, табуны, люди дики, не знающие, спираютца ни о чем, поговоря с сыном боярском и служивыми людьми, словом им скажем, что золота своево прикушаем на том, что в золоте никаково дурна нет, и с тем послали к Алтыну-царю. /л. 244/
И Суян-табун Алтыну-царю сказал. И Алтын прислал табунов своих в тотчас к шертованью.
И Дружина запись шертовальную табунам вычол. И табуны Дурал Суянов, да Биюнта Цынцанов, да Тайчин Цынцанов по записи говорили за Алтына-царя и за братью ево за Ирки-нояна, за Даин-нояна, за Илден-нояна 91, и за дети алтыновы и за внучята, и за всю алтынову орду, на всом на том, как в шертовальное записе написано, что быть Алтыну-царю и братье ево, и детям /л. 245/ ево, и внучятам, и всей алтынове орде под государевою царевою и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии высокою рукою в прямом холопстве навеки неотступным. И золото табуны пили. И золото подносил Яков через человека для того, чтоб им, табунам, было не знатно, что золота Яков и Дружина и сын 'боярской Лука ко рту принесут, пить не станут. И Яков и Дружина и сын боярской Лука золото ко рту поневоле приносили, а не пили, чтоб тем их табуновым неверьем развратья не учинить. А у шертованья сидел Алтына-царя отец духовной Таи Мерген-ланзу. /л. 246/
А после шертованья генваря в 4 день прислал Алтын-царь к Якову и к Дружине табуна Дурала, а велел де Алтын-царь спрошать: что де послать ко государю дани своей, земля де моя не богатая, вещей никаких дорогих нет, от войны от чагарсково Дючины-царя в Китай и в Тангуцкую землю давно те бывали.
И Яков и Дружина Алтыну-царю велили сказать: по наказу государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии ево, Алтына-царя, жалует, велел на нем дань взять, какова ему возмошно дать. И Дурал-табун Алтыну-царю сказал. /л. 247/ [211]
И Алтый-царь прислал Дурала-табуна, а велел сказать Якову и Дружине: посылаю де я ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии дани своей куяк медяной с нагрудником серебряным и с каменьем сы-яшмою. да барс, да двисти соболей, да 10 бобров, а за данью посылаю людей своих.
И Яков и Дружина велили Алтыну-царю сказать: што у нево есть, то и посылай.
Да у [Я]кова и у Дружины в наказе написано: велено проведать про Чагыр-кана подлинно. И в Мугальских землях Чагир-кана не бывало да и нонечя нет. А был мугальсково ж роду алтынов же сродник Чагарской земли Дючин-царь Чулона-царя, а бился с мугальскими цари за ясак, потому отец ево, Чолон-царь, имал со многих с мугальских царей ясак. А он, Дючина-царь, отца своево остался мал, и в тое пору те землицы ему, Дючину-царю, отказали и не послушали, и ясаку с себя ему не давали. А как Дючина-царь взмужял, и он, собрав свою Чагарскую землю, и те окольные земли воевал, которые ево не слушали и ясаку ему не давали. /л. 248/ А нынчя Дючина-царь от уртусково царя Контарачи и от китайских людей убит. А на Китайское было ему государство и зрить немошно, не токма што ему Китайское государство взять, государство, сказывают, сильное. У Тайбина-царя китайсково городы все каменные и людны добре, а за Мугальскою землею больше тово государства нигде нет. И мугальских людей Алтына-царя с торгом дале погранишных городов не пущают (См. прим, 46), а сами Тайбина-царя не бывают мугальские люди.
А с Алтыном-царем в совете Урункан-земля, а в Урункан-земле Кошаучи-ноян, да брат ево, Алтына-царя, живет в той ж земле Колачи-ноян, отшол от брата своево Алтына-царя, подняв мачеху свою, а с ним отошло 2000 мугальских людей, да Алгунацкие земли Ясакту-царь, да Калканские земли Далай-царь.
Да что указано проведать, не будет ли приходу на государевы царевы и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии украинные городы Томсково розряду, /л. 249/ и хотя б Дючина-царь и жив был, и ему было приходить под государевы городы невозможно, потому что землица ево Чагарская стала за многими землями от государевых городов. А меж государевых городов алтынова земля. Алгунацкая земля, Калканская земля, Дурсинская земля. А алтыновых он людей, и алгунацких и калканских людей побивал в посылках, что оне посылывали проведать к уртускому царю Контарачи, как у нево з Дючиною-царем бои бывали, и он их посылки побивал, не допущаючи до туртусково царя. А на них он, Дючина-царь, на Алтына-царя и на Ясакту-царя и на Далая-царя с войною не прихаживал, а иных земель никаких людей у нево, Дючины-царя, прибыльных не бывало. А бой вогняной и копейной и лучной, свои их Чагарские земли пищали с жяграми. /л. 250/
Генваря в 7 день прислал Алтын-царь к Якову и к Дружине и к сыну боярскому и к служивым людям табуна Дурала Суянова, а велел Якову и Дружине и сыну боярскому и всем служивым людям говорить: будет ли де у вас что Алтыну-царю и царице, окроме государева жалованья, даров своих?
И Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди табуну сказали: милостию божиею государя царя и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии жалованьем всево у нас много, будет Алтын-царь велит принести дары нам свои. И Яков и Дружина и сын боярской [212] и служивые люди табуну сказали: для царсково величества дары свои Алтыну-царю и царице поднесут. И Алтын-царь велел з дарами быть перед царицу.
И Яков и Дружина табуну говорили, чтоб Алтын-царь велел быть перед себя [с] своими з дарами.
И Дурал-табун сказал: у нас тово не повелось, ходят [с] своими з дарами перед царицу, свои дары царица к себе возьмет, а Алтына-царя дары к нему, Алтыну-царю, пошлет.
И как Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди пришли перед царицу, а Алтыну-царю Яков поднесл охабенек черчят и зуфрян нарядной, мису оловянную большую, торелку золоченую, нашивка серебрянная с шолком /л. 251/ зеленым крушковая, да 3 достокана оловянных золоченых, да перешница золоченая, да рубашку полотняную, шита золотом, да 50 листов бумаги, да ножик немецкой, черень золоченой, да кожю яловичью красную.
Царице Яков поднесл аршин бархату черчятово цветново по белой земле, да зеркало большое немецкое, да 8 аршин миткалей, да 10 золотников шолку черчятово, да перстень серебрян золоченой с каменем с финисою, да братиню, да 2 дос[то]кана оловянных золоченых, да торель олованья золочена. Царевичям Яков поднесл торель золоченую оловянную да 2 достокана золоченых. Царевне Яков поднесл четь аршина бархату черчятово цветново по белой земле да достокан золоченой.
А Алтыну-царю и царице Дружина поднесл вопче чюгу черчятую с нашивкою золотною, сукно аглинское, две рубашки, одна шита золотом, а другая шита шолком; да порты, да пояс толковой, блюдечко, да торель оловянная, да братина, да 4 достокана оловянных золоченных, да кожю яловичью, да десть бумаги.
Алтыну-царю и царице сын боярской Лука Васильев поднесл вопче отнорятку темносинюю, сук[но] аглинское, полотенце большое, шито шолком, перстень серебряной, пояс шолковой. /л. 252/
Алтыну-царю служивые люди поднесли 2 зипуна — зипун вишнев да зипун темносинь, сукно аглинское, да полукафтанье черчятое, да 5 аршин сукна зеленаво настрафили. А царице служивые люди поднесли зипун темносинь, сукно аглинское да достокан белой.
Да которые наперод посыланы были ис Кузнецково острогу служивые люди Семейка Щепеткин да Ив[ан] Кудров, и как приехали в алтынов в улус, и поднесли алтынове матере Чечен-царице и алтынове царице по 3 аршина сукна агленсково черчятово, да по полтине денег, да по десте бумаги. /л. 253/
Генваря в 9 день прислал Алтын-царь к Якову и к Дружине и к сыну бояркому и ко всем служивым людей табуна Дурала: прислал де к вам Алтын-царь, а велел де у вас взять пищали и сабли.
И Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди велили табуну отказать, пищали де нам Алтыну-царю и сабель не давывать, не привыкли государевы люди безо оружья ездить. И табун сказал Алтыну-царю.
Того ж числа прислал Алтын-царь Дурала-табуна к Якову и к Дружине, а велел де у вас взять пищали и сабли. И Яков и Дружина дали по писталету да по сабле с лядунками.
Генваря в 10 день прислал Алтын-царь тово ж табуна, а велел у сына боярсково и у служивых людей пищали и сабли побрать.
И Яков и Дружина табуну говорили: служивым де людям безо оружья быть немошно, потому что у них по одной пищале, а у нас есть иные пищали. И Дурал-табун сказал: коли де Алтын-царь и не [213] шертовал великому государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, и толда у государевых людей пищали и сабли побрали, и государь опалы на Алтына-царя не положил. /л. 254/
У Луки Василь ва взял пищаль да саблю и с лядунками и с подсыпкою. У десятника у Семена Иванова, у Василья Бурнашова, у Ивана Павлова, у Дмитрея Вяткина, у Ивана Кудрова у Григорья Тюменца, у Степана Мельникова, у толмачя у Федора Федорова взял по пищале с лядунками ис подсыпками. У Семена Щепеткина у Тимофия Серебреника взял по пищале да по сабле. У Ортемья Завьялова взял саблю.
Генваря в (В тексте в повторено дважды) 13 день прислал Алтын-царь з Дуралом-табуном для царсково величества дары свои: к Якову конь с седлом и с уздою, да наручи, да шубу боранью, да шапку рысью, да девку Бабытая. А к Дружине прислал даров своих: конь да кобылу, да наручи, да шубу боранью, да шапку рысью, да девку.
Тово же числа принесли дары от матери Алтына-царя Чечен-царицы: к Якову — шубу боранью, да ирбизик малой, да лисицу красную, да манул, да сапоги, да жонку, да лошадь. К Дружине Агаркову принесли дары — шубу боранью, да лисицу красную, да 5 соболей, да 2 кони, да кошму поярошную. А сыну боярскому Луке Васильеву Алтын-царь дал 2 лошади да девку. Да ему ж дала Чечен-царица 2 лошади. /л. 255/ А служивым людям Алтын-царь дал для царсково величества по 2 лошади.
Да что Алтын-царь дал Якову и Дружине и сыну боярскому Луке и служивым людям, и что было у них куплено своих лошадей, и те лошади, дорогою едучи, попадали и попристали, потому что шли от Алтына-царя зимою, снеги были великие, и Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди имали у алтыновых послов лошади в долг, на чом доехать до Томсково города. У Якова пропало 6 лошадей, у Дружины 4 лошади, у сына боярсково Луки 3 лошади, у десятника у Семена Иванова 2 лошади, у Семена Щепеткина 3 лошади, у Ивана Павлова 2 лошади, у Василья Бурнашова 2 лошади, у Дмитрея Вяткина 2 лошади, у Ивана Кудрова 2 лошади, у Григорья Тюменца 2 лошади, у Ортемья Завьялова 3 лошади у Тимофия Серебреника 2 лошади, у Степана Мельникова 2 лошади. /л. 256/
Генваря в 14 день Алтын-царь отпустил Якова и Дружину и сына боярсково и служивых людей. И дань с себя Алтын-царь государю царю и великому князю Михаилу Федоровичи) всеа Русии дал куяк меденой с нагрудником серебряным в серебре, камень яшма, да барс, да двисти соболей, да 10 бобров. А за данью своею послал послов своих Урана Конзина да Отархана-бакшу Конзина, да с ними 4 человека.
Да отец духовной царя Алтына Таи Мерген-ланзу послал дани с себя государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии куяк и шапку железную, набивай на бархате надцветном на зеленом, да наручи куяшные, да ирбиз, да 100 соболей. А за данью своею послал людей своих Намаяна да Начина.
Да Алтын-царь послал проводить до Томсково города Якова и Дружину, и сына боярсково и служивых людей, и дань Алтына-царя, что послано ко государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, отца своево духовнаго Таи Мерген-ланзу, а с ним послал двора своево и улусных людей и братьи своей Ирки-нояновых, Даин-нояновых, Илден-нояновых людей 60 человека для измены и для воровства киргизских людей. /л. 257/
Да ему ж велел Алтын-царь Таи Мерген-лаязу, киргизских княсьсов [214] всех привесть к шерте под государеву цареву и великаго князя Михаила Федоровича веса Русии высокую руку.
Да он же, Алтын-царь, велел Таи Мерген-ланзе взять с собою в Томской город киргизских луччих княсьсов 4-х человек ко государевым царевым и великаго князя Михаила Федоровича всеа Русии воеводам и к дияку, и оне де их сами приведут к шерте в Томском городе. А буде де оне, киргиские (В тексте ошибочно: киргирские) люди, не послушают, не шертуют и в город не поедут, и ему, Мергеню, Алтын-царь велел остатца в Киргизах, а з данью велел Якова и Дружину, и сына боярсково, и служивых людей и послов своих отпустить из Киргиз в Томской город наперед себя бы. А к собе Алтын-царь велел отписать, будет киргизы не послушают.
И киргизы приказу Алтына-царя не послушали, сами не шертовали и в Томской город не поехали.
И Таи Мерген-ланзу послал людей своих Ирки Онбу да Батура, да Алдара, да Ирки-нояна, да Даин-нояна, братьи Алтына-царя дву человек Кебакшу да Карчегу проводить до Томсково города Якова и Дружину з данью, а сам остался в Киргизах. А к Алтыну-царю о том писал, что киргизы ево Алтына-царя /л. 258/ приказу не послушали, не шертовали и сами в Томской город не пошли.
А Якову и Дружине и сыну боярскому и служивым людям киргизские князьсы и улусные люди корму и подводы не давали. А говорили киргазские люди Якову и Дружине: посланы де вы к Алтыну-царю, а не к нам, нам де до вас и дела нет, а которые де послы ис Томсково города присланы, и мы де им даем корм и подводы. А в тое пору в Киргизах были ис Томсково города служивые люди Ивашко Грызов да Янсарко Бегичов, и киргизские люди им корм и подводы дают.
И Яков и Дружина и сын боярской и служивые люди стояли в Киргизах 4 недели для того, что были снеги великие, протти было в Томской город немошно, корм на себя покупали дорогою ценою, корову купили в 6 рублев и в 7 рублев.
И как шли от Алтына-царя, и на дороге у собя в улусе Таи Мерген-ланзу Якова и Дружину и сына боярско[во] и служивых людей кормил и поил неделю. И дарил Якова и Дружину и сына боярсково: Якову дал 2 кони да рысь, а Дружине дал конь да лисицу красную, а сыну боярскому дал конь да ожерелье рысье. А служивым людям дал на дорогу 2 коровы да 4 барана.
А в Томской город приехали Яков и Дружина и алтыновы и таи-мергеневы. посланники апреля в 26 день.
На листах по склейкам рукоприкладство: К сему к статейному списку Воскресенской поп Пантелеймон Львов в Яковлеве место Тухачевского сына своево духовново руку приложил.
На л. 219 об. отметка, о подаче: 143-го майя в 12 день подал статейной список Яков Тухачевской.
Ф. Сибирский приказ, стб. 74, лл. 218-258. Подлинник, Список XVII в. см.: ф. Монгольские дела, 1633 г., д. № I, лл. 76-114.
Опубл.: J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, vol. II, London, 1919, p. 97-104.
Комментарии
88. 3 июня 1634 г. посольство Я. Тухачевского и Д. Агаркова выехало из Томска в Кузнецкий острог (см. док. № 103).
89. Катагар — палатка, юрта особого рода, предназначенная для гостей.
90. Здесь имеется в виду Тибет.
91. У Гомбо-Эрдени хун-тайджи было семь братьев: Бодишири, Дзорикту, Анчу-шири Гуши, Дорджи Эрхэ Хара, Омботэй-ноян, Сэнгэрджей Эрдени, Санги, Гомбо Иэлдэн (см.: «"Шара Туджи" — Монгольская летопись XVII века», — Л., 1957, стр. 167).