А. ГАМИЛЬТОН,

АФГАНИСТАН

AFGHANISTAN

Предисловие от переводчика.

Приняв на себя труд познакомить русскую читающую публику с сочинением Гамильтона «Афганистан», мы руководились целью дать нашим читателям точное представление о русской и английской политике по отношению к Афганистану, как буфферу между Россией и Индией, с исторической и современной точек зрения, параллельно с описанием внутреннего устройства этой мало нам известной страны.

Первые 6 глав этой книги, содержащие подробное описание Оренбург-Ташкентской железной дороги и наших средне-азиатских владений и представляющие интерес только для английского читателя, имеют лишь отдаленную связь с главным предметом повествования и оставлены нами без перевода, что отнюдь не лишает книгу целости описания.

Книга Гамильтона, проникнутая от начала до конца руссофобской тенденцией, на что указывает самый факт посвящения ее автором бывшему вице-королю Индии лорду Керзону, произвела большое впечатление на руководящие сферы английской внешней политики и немало содействовала заключению последней англо-русской конвенции, регулирующей афганский вопрос.

Исторический страх перед казацкой пикой на вершинах Гиндукуша проходит красной нитью через всю кишу Гамильтона. [1]

Глава I.

Герат и западная граница.

Начало той политики, на которой зиждутся наши современные сношения с Афганистаном, положено строго обдуманным планом Александра Бернс («Англия и Россия на Востоке» Ролинсон.), который в 1831 году, состоя attache английской миссии в Тегеране, понял необходимость бороться с возрастающим влиянием России на Афганистан. Обстоятельства, которыми сопровождалась деятельность русской миссии в Тегеране под главенством князя Меншикова в 1826 г., обнаружили в русской политике два течения: одно — реальное, быстрое и захватывающее, второе — слабое, искусственное и запугивающее. Влияние этих двух способов приближения к востоку было одинаково враждебно, как Персии и Афганистану, так и нашим интересам в Индии; эта политика привела к русско-персидской войне. Результатом столкновения с Россией в 1826-1828 годах явилась полная потеря престижа Персии, которая разделилась на множество мелких самостоятельных единиц и стала готовиться к нападению за границу, чтобы только [2] восстановить свое доброе имя. Выбор шаха колебался между Хивой и Гератом и в конце концов остановился на последнем, как наиболее подходящем объекте для нападения. Экспедиция началась, но вследствие кончины предводителя отряда Аббас-Мирза, отца наследного принца Мухаммед-Мирза, этот план был отложен на неопределенное время. Между тем, персидские дела дали толчек к замыслам России относительно Индии; по мере того, как слабость Персии увеличивалась, политика России становилась деятельнее. Отличаясь ясно выраженной враждебностью к Англии, русская политика возбуждала афганские племена к восстанию. С этой целью Россия, в лице своего представителя в Персии, посоветовала шаху Мухаммед-Мирза предпринять поход на Герат, в то время как чрезвычайная русская миссия была отправлена в Кабул. Тесная связь между персидскими и афганскими делами, которыми обозначалось в этот период положение России, весьма поучительна. Она показывает, как сильно соприкасалась наша политика в обеих странах и какое последовательное влияние имела на них эта политика. Здесь также вполне выяснилось влияние на Индию, созданное кознями русской дипломатии.

Русское влияние в Кабуле после гератской экспедиции 1837-1838 гг. совпало с той формальной политикой, которою мы руководились с 1838 по 1906 год. Конечно, индийское правительство, как только в 1837 г. началась персидская экспедиция на Герат, приняло серьезные меры. Лорд Окленд, олицетворявший собою идею, впервые выдвинутую Александром Бернс в 1831 году, объявил 8 ноября 1838 г., что необходимо [3] создать постоянный барьер против поползновений на нашу северо-западную границу Индии. Был заключен союз с Ранжит-Сингом и шахом Шуджа и экспедиция, предпринятая с формальной стороны для защиты Герата, но не без цели нанести удар влиянию России в Персии и Афганистане, перешла Инд под предводительством генерала Кин. Кандагар и Кабул были в 1839 году оккупированы английскими войсками и шах Шуджа санкционирован. К несчастью, как будто в подтверждение общепринятого суждения, будто бы мы обязаны своим успехом в Азии скорее счастью, чем умению, — Кабул был эвакуирован зимою 1841-42 г. и перспектива обладания Кабулом привела нас к необыкновенно бедственному отступлению.

Что касается Герата, то персидские притязания на эту крепость прекратились, вследствие того впечатления, которое произвела на шаха англо-афганская война 1838-1842 гг. Через 10 лет, а именно в 1851 г., волнения, возникшие в Герате после смерти хана, заставили его заместителя обратиться к помощи Персии. Такое положение дел привело к англо-персидской конвенции, заключенной в январе 1853 года, по которой Герат был закреплен за Афганистаном. Хотя этот шаг доказывал то значение, которое индийское правительство придавало Герату, и подтверждал заявление лорда Окленда 1838 г., он все же не обеспечил Герат от персидского вторжения. Через 3 года после заключения конвенции персидское правительство, воспользовавшись перерывом сношений с Великобританией в начале декабря 1855 года, снова снарядило в марте 1856 года экспедицию на Герат. Занятие Герата Персией было [4] кратковременно; произошли беспорядки, во время которых персидский флаг был заменен британским. Защитники английских интересов, не получая в течении нескольких месяцев никакой поддержки от центрального правительства, сняли свой флаг и Герат еще раз перешел в персидские руки, которые владели им с 25 октября 1856 г. по 27 июля 1857 г., тогда персидское правительство сдалось под давлением английского дессанта на Персидском заливе.

Эта война, закончившаяся мирным договором, подписанным в Париже 4 марта 1857 года, составляет важную эпоху в нашей истории с Афганистаном. Благодаря этой войне, сношения с Афганистаном, прекратившиеся в 1842 году, снова возобновились и подготовили почву для дружественного договора, заключенного в Пешавере с афганским эмиром Дост-Мухаммедом 27 января 1857 г. Помощь афганцев против персов была нам обеспечена в возмещение ежемесячной субсидии в продолжении войны с Персией 1856 года. События показали, что в этой помощи мы не нуждались. Хотя враждебные действия прекратились через 6 недель после того, как английское правительство обязалось выдавать Афганистану субсидию, т. е. с осени 1856 года, субсидия была продолжена еще на 2 года до 30 сентября 1858 года, так как восстание в Индии заставляло дорожить дружественными отношениями с Кабулом, пока вредные влияния, господствовавшие в то время, не были устранены. Дружественные отношения с Афганистаном продолжались до 1863 года, прерываемые по временам все возраставшим влиянием русских интриг в Средней Азии. [5]

В то время, как наша деятельность в Персии и Афганистане доказывала лишь нашу политическую экспансивность, перемена совсем иного порядка определила положение России в Средней Азии. Стало ясно, что тяжелое испытание предстоит нашей внешней политике. Последовательно Россия покорила несколько государств, лежавших между ее территорией и границами Афганистана, не взирая на принципы нашей политики по отношению к этой стране, провозглашенные в 1838 году. Одно за другим были побеждены племена туркмен, пока, наконец, взятием Самарканда в 1868 году и подчинением эмира бухарского Россия приблизилась к водам Оксуса (Аму-Дарьи) с правом поставить на его берегах вооруженные посты. Быстро надвигался тот момент, против которого был направлен весь центр индо-афганской политики. В этот промежуток времени, перед окончательным воцарением России в Средней Азии, цель британской политики создать из Афганистана сильный буффер была уже близка к осуществлению, когда в 1863 году эмир Дост-Мухаммед скончался.

Никому не дано предвидеть будущее. Деятельность русских в Средней Азии не предвещала ничего хорошего: со смертью Дост-Мухаммеда было признано, что создавшееся положение вещей делало вызов тем политическим принципам, которыми в прежние годы мы предполагали гарантировать неприкосновенность афганской территории. Конечно, политика невмешательства не могла более называться политикой, но вместо того, чтобы, воспользовавшись смертью Дост-Мухаммеда, занять афганскую территорию, мы колебались. Однако, если [6] мимолетное посещение Кабула русскою миссией, в 1838 году, было сочтено достаточною причиною для нашего вторжения в Афганистан, то тем более сконцентрирование русских сил на северной и северо-западной границах Афганистана должно было бы вынудить нас к энергичным действиям. К сожалению для нас самих, столь логичный выход из нашего положения был безвозвратно утрачен, вследствие присущей нам нерадивости. Пока наши политики занимались дебатами, Россия действовала; гератский хан Шир-Али, сын Дост-Мухаммеда, подстрекаемый русскими обещаниями и интригами, пошел против кабульского хана Азима. Враждебные действия длились 5 лет, с 1863 по 1868 г. с переменным успехом; наконец, в 1868 году Шир-Али одержал верх и был признан de facto правителем Афганистана. Некоторое время положение оставалось неопределенным, пока Шир-Али вилял между Индией и Россией. Однако, материальная поддержка деньгами и оружием во время войны склонила Шир-Али заключить в марте 1869 г. договор в Умбаля с англо-индийским правительством, в лице его представителя лорда Мейо. Хотя договор этот далеко не был столь определенным, как того требовали интересы внешней политики, он рассеял тем не менее тревожные опасения, вызванные продолжавшимися военными действиями России в Закаспийском районе. С этого момента прошло 4 знаменательных года, 1869-1873, когда Россия покоряла Хиву, а индийское правительство приводило в отчаяние Шир-Али своею бездеятельностью. За этот период Шир-Али окончательно охладел к Англии, благодаря изумительному равнодушию, с [7] которым индийское правительство относилось к затруднениям афганского эмира. Раздраженный таким отношением к нему индийского правительства, эмир, полагаясь к тому же на обещание в 1872 году России помочь ему, стал относиться с открытым недоверием к Англии и отверг все предложения заключить формальный договор. В тоже время в 1877 году, он наотрез отказался допустить в Кабул английских офицеров, в качестве аккредитованных представителей индийского правительства, хотя в следующем году (1878) он согласился принять в Кабуле русскую миссию. После неудачной попытки в том же году заставить Шир-Али принять нашу миссию, началась вторая война с Афганистаном 1878-1880 годов.

Кандагар был занят сэром Дональд Стюарт 8 января 1879 года и в то время, как второй отряд был двинут против Кабула, третий отряд под предводительством сэра Фредерик Робертс шел на перевал Пайвер и Коталь. Шир-Али спасся бегством и умер в Мазари-Шерифе в феврале 1879 года. Первая стадия этой войны закончилась воцарением на престоле Кабула его сына Якуб-Хана и отправлением в Кабул миссии Кавагнэри. Гандамакский договор 26 мая 1879 г. открыто запечатлел некоторые права, которые могли бы привести к окончательному установлению в Афганистане авторитета Англии, если бы не внезапное убийство в сентябре того же года всей нашей миссии в Кабуле. Вторая фаза англо-афганской войны 1878-1880 гг. началась операциями сэра Фредерик Робертс. Разбив афганцев при Харазии, он вступил в октябре в Кабул. Занятие Кабула повлекло за собою низвержение [8] Якуб-Хана и окончательное признание Абдуррахман-Хана эмиром. Во время занятия англичанами Кабула настроение окрестных племен становилось все враждебнее, пока в декабре 1879 г. не возгорелось восстание, которое поставило английские войска в Кабуле в опасное положение, так как сообщение с Индией было отрезано. Движение сэра Дональд Стюарта из Кандагара было бы равносильно борьбе с потоком. Положение усложнилось еще более, когда Абдуррахман, который, потерпев поражение от Шир-Али, в войне 1863-68 гг., удалился на ту сторону Аму-Дарьи, снова появился в марте 1880 г. в северо-западном Афганистане. Индийское правительство и большая часть населения Афганистана приветствовало его возвращение и Абдуррахман-Хан был признан афганским эмиром, за выделением из-под его власти Кандагарской провинции и за некоторыми ограничениями во внешней политике и в сношениях с Россией. К несчастию, неудачи, коими сопровождалось вмешательство Англии в афганские дела, продолжались: в июле 1880 года, через 5 только месяцев после провозглашения Абдуррахмана эмиром, было получено известие о поражении генерала Борроус при Майвенде. Гератский хан Аюб-Хан, младший сын Шир-Али, разбил английский отряд и овладел Кандагаром. Сэр Фредерик Робертс опять выступил на сцену. Взяв из Кабула 10.000 человек из гарнизона сэра Дональд Стюарт, он выступил на освобождение Кандагара и, совершив форсированным маршем изумительно быстрый переход в 313 миль, он 1-го сентября 1880 г. разбил армию Аюб-Хана. Несколько позже в 1881 году английские [9] войска еще раз отступили в Индию, но внезапное нападение приверженцев Аюб-Хана в июле 1881 года содействовало вторичному занятию Кандагара, пока Аюб-Хан 22 сентября не был окончательно побежден Абдуррахманом. Потеряв все свои владения, Аюб-Хан бежал в Персию, откуда впоследствии он перешел под покровительство индийского правительства.

Во время этих длительных занятий афганскими делами Россия сделала значительные успехи в Средней Азии, где ей оставалось довершить лишь последние штрихи, что и произошло при взятии Мерва в 1884 году и проведении Средне-Азиатской железной дороги от Красноводска до Самарканда в 1880-1888 гг. Медленные, но твердые шаги, которыми Россия приближалась к Афганистану, не взирая ни на какие трактаты, злоупотребляя границами и презирая нашу бездеятельность, показали, наконец, английскому правительству, как ошибочны были его расчеты. Для разрешения создавшегося положения, созывались разграничительные комиссии: в 1884 году для определения северо-западной границы Афганистана, а в 1896 году памирская комиссия. Первая комиссия состоялась под руководством сэра Лемзден, при участии полковника сэра Уэст Риджуэ и нескольких офицеров-специалистов по политике, межеванию, военной части, геологии и медицине, а именно: маиоры: Дюранд, Ят и Гольдих и капитаны Гор, Пикок, Тальбот, Мэтленд и лейтенант Ят. В памирской комиссии председательствовал генерал Джирард, при участии полковника Гольдих, подполковника Уахэб, капитана Суинэ и штабс-капитана Алькока. Представителями России были: генерал-маиор [10] Повало-Швейковский, полковник Галкин, капитан Круторогин, поручик Оракулов, господин Панафидин и доктор Вельман (Продолжение этого очерка англо-афганских сношений в главах X и XI.).

Гератская провинция простирается от истоков реки Герируд до персидской границы от востока к западу и от русской границы до Сеистана от севера к югу, занимая площадь в 300 миль от востока к западу и 200 миль от севера к югу. Север, юг и запад крайне неплодородны; культура возможна только на весьма ограниченных местах. На востоке долина Герируда исчезает на горных вершинах Кухи-Баба. Полагают, что долина Герируда в состоянии продовольствовать армию в 150,000 человек. Благодаря этому обстоятельству, а также скрещению дорог из Мерва, Бухары и Индии через Кандагар, Герат получил прозвание «ключа Индии». Герирудский оазис представляет собою цветущую картину плодородия. Возле самого города растут фисташки, тутовые деревья, кустарники ежевики, диких роз и бесчисленное множество других. Герируд течет по одному руслу от 100 да 140 футов глубины, которая уменьшается с наступлением лета, и превращает окружающую дикую природу в райский сад. Половодье начинается с января и длится до конца марта. Переход через реку в брод в это время опасен. Вода спадает в апреле, когда средняя глубина брода равняется 4 футам и переправа становится уже легче. Позднее, с наступлением жары, русло реки разделяется на длинные озера, питаемые родниками и случайными [12] потоками. Северная часть Герируда, орошающая Тедженский и Серахский оазисы, носит характер самостоятельной реки. Холмистая страна между Герирудом и Мургабом, начиная с северных отлогов хребта Parapamisus до песков Кара-Кум, носит название Бедхиз. В былые времена страна Бедхиз включала в себя и Иолатанский оазис, но и сейчас включает Пендэ (Пендинское приставство.). Через эту страну по берегам Мургаба, через долину Кушка идет прямая дорога из Мерва на Герат. Из Мургабской долины, находящейся во владении России и лежащей на 2000 футов над уровнем моря, дорога тянется на 35 миль, пересекает хребет Parapamisus в Ардеванском проходе в 4700 футах над морским уровнем. От этого хребта по неровным отлогостям Кухи-Мулла-Ходжа дорога спускается до долины Герируда, где лежит город Герат в 2600 футах над уровнем моря.

Город Герат, со своими глиняными постройками и внешними укреплениями за городскими стенами лежит в ложбине, образуя четырехугольник 1600 ярдов в длину и 1500 ярдов в ширину. Западный, южный и восточный фасады стен совершенно прямые, единственные выступы — ворота и бастионы. С севера прямая линия прерывается старою цитаделью, которая отступает на 200 ярдов от стены и расположена на высокой насыпи, занимающей площадь в 250 ярдов, высотою от 50 до 60 ярдов. Городские стены превышают эту насыпь на 30 футов. Всех городских ворот имеется 5, а именно: ворота Кутабчак на [13] северо-восточном углу городской стены, ворота Малик в углу, образуемом стеной цитадели и северной городской стеной и ворота Ирак, Кандагар и Кушк на западном, северном и восточном фасадах городских стен. Четыре улицы, идущие от середины каждого фасада, встречаются в центре города у Чарсу, четыреугольного навеса, крытого бревнами и рогожею. Широкая дорога окаймляет стены с внутренней стороны, но содержится она очень небрежно. Защитными сооружениями являются городские стены, стоящие на насыпи. В былое время с внешней стороны этих стен были вырыты два параллельных рва, покрытых низкими брустверами, но теперь этих рвов, равно как и рва с водою возле насыпи, более не существует. У каждой [14] стены имеется 25 бастионов. Ворота защищены сооружениями, отличающимися друг от друга формою и конструкциею. Эти укрепления, похожие на реданты неодинаковых ширины и проекта, выдаются от главной стены на 200 футов. Профиль укреплений ворот ниже профиля главных сооружений. На верхней части выступа небольшая четырехугольная перекладина прикрывает потерну (подземный выход из крепости) (Примечание переводчика. Автор предусмотрительно умалчивает, где именно находится потерна.).

Северная стена не совсем правильна. Посреди ее, отступая на 200 ярдов от главной стены во внутрь, на отдельной насыпи расположена старая цитадель.

Крепостная стена 14 фут шириною у основания и 9 фут в верхней части и 18 футов высотою. Ширина же бруствера всего 2 1/2 фута у основания и 9 дюймов в верхней части, а высота 7 1/2 футов. Бруствер имеет амбразуры и покрыт остатками разрушающихся зубцов, которые составляют отличительную черту Герата, но отнюдь не отвечают цели. Их было бы лучше совсем уничтожить. В некоторых местах рухнувшие части стен последовательно восстановлялись. От этих исправлений все сооружение грозит разрушиться. Ширина прохода за бруствером 6 фут, но частые провалы, через которые нужно перескакивать, делают его непригодным для артиллерии и проход по скатам бруствера едва достаточен для одного человека.

Когда-то вся стена была защищена небольшими наружными башнями, отстоявшими друг от друга на 100 футов. Башни были разной величины и так [15] теперь разрушены, что трудно определить их первоначальный размер. Вероятно, они были от 40 до 60 футов в диаметре. В противоположность городской стене, стена крепости имеет наклон вперед приблизительно на 1/7 часть высоты. Наклон башен значительно больше. Некоторые из них расширены у основания, чтобы придать им больше стойкости при наклоне. Вся постройка первоначально была сделана из кирпича, обожженного на солнце и покрытого слоем сырой земли. Основание и фасад некоторых башен состоят из жженного кирпича и простого камня, перемешанных с глиною. Стена крепости очень старая. На постройку ее шли без различия камень, кирпич и земля и теперь она имеет заплатанный вид.

Внутренняя часть вала, на котором стоят крепостные стены, отвесна и опускается перпендикулярно к городской площади. На эту часть укрепления, повидимому, не обращалось внимания. Несколько поколений городских обывателей растаскивали землю с вала для ремонта, а то и для постройки своих жилищ. Одно время у самого подножие вала и даже на самом валу стали строить дома, чем стена была окончательно подрыта. Часть ее обрушилась и похоронила неосторожных обывателей.

Старая арка (цитадель) построена из кирпича и занимает 150 ярдов от востока к западу и 50 ярдов в ширину. Когда ее строили, она помещалась в центре северной части города. Арка имеет несколько башен, различных по величине; те, что стоят по углам, самые большие, особенно на северо-восточном углу. Арка находится в непосредственном ведении коменданта [16] крепости Ферамус-Хана и разделяется внутри на 3 части. Обитаемая часть представляет собою красивое здание с [17] 4 бастионами с лицевой стороны и со входом на главную улицу, ведущую в Чарсу. Внешний вид арки очень внушителен, но она не в состоянии будет защищаться самостоятельно, если самый город будет взят. Нескольких гранат достаточно, чтобы разрушить до основания ее стены, построенные хотя и солидно, но из плохого материала.

Новая цитадель «арки нау» служит учебною площадью для войск. Площадь эта начинается от насыпи старой арки, на 80 футов ниже ее, на уровне города. Арка состоит из 4 стен 300 ярдов в длину. План и профиль постройки плохо выдержаны. К фасаду примыкают 5 башен, по 30 футов в диаметре каждая. Стены толщиною 13 футов у основания и 8 футов вверху, увенчаны парапетом 66 футов высотою и 1 1/2 фута толщиною. Раньше эта арка была окружена рвом в 30 футов шириною и глубиною 15 футов на расстоянии 60 футов от стен, но теперь этот ров служит свалочным местом для нечистот со всего города.

В последние годы укрепления Герата подверглись существенному изменению. В былое время во всем городе не было ни площади, ни стрельбища. Разбросанные постройки и даже небольшие деревни окружали город, и возделанные поля доходили почти до самых городских стен. Там, где кончались поля, начинались кладбища. Мечети, могилы, водоемы находились перед самыми воротами и примыкали к стенам. Город был усеян земляными насыпями. Много этих дефектов было устранено под руководством английских офицеров, участвовавших в русско-афганской [18] разграничительной комиссии в 1884-87 гг. В 1903-04 гг. Ферамус-Ханом были достигнуты новые успехи, а именно: были поставлены горные и полевые батареи.

Герати (Житель Герата.) по природе не воинственен и мало интересуется военными атрибутами. Конечно, если бы выбор был предоставлен жителям Герата, они скорее покорились бы России, чем стали бы подвергать себя опасности и невзгодам войны. Состав гарнизона редко набирается из местных уроженцев, газаринцев или таймани. Под командою Ферамус-Хана находятся полки кабульский и кандагарский. Оборванные солдаты в грязном белье бродят по улицам, не внушая своим видом ничего воинственного. Разница между герати и афганским солдатом из других провинций огромна. Солдат герати простой крестьянин, мало имеющий общего с военным делом, хотя его не легко увидеть без навешанного на нем разнообразного оружия. Каждый солдат обязан носить 2 револьвера, тесак, винтовку и несколько кинжалов. Население ненавидит солдат за их вызывающее поведете. Положение Герата между Россией и Индией напоминает положение женщины, готовой продать себя тому, кто больше даст. Население далеко не расположено к правительству эмира, но и не особенно склоняется к предложениям России и влиянию Индии. Можно даже сказать, что оно совершенно равнодушно относится ко всем трем заинтересованным сторонам и от цены будет зависеть его подчинение. Нужно сознаться, что крепость занимает не завидное положение. Хотя гарнизон и мог бы защищаться за [19] земляными укреплениями, которыми город изобилует, но несомненно, что симпатии населения, если история прошлого времени куда-нибудь пригодна, будут на стороне того, кому удастся его подкупить, а так как все слухи подтверждают обильную раздачу русских рублей в Гератской провинции (Если бы приводимые автором слухи имели какое-нибудь фактическое основание, то бюджет нашего министерства иностранных дел далеко бы превысил те 5-6 миллионов, которые на него ассигнуются. Между тем фактически известно, что ни одна держава не затрачивает таких средств на свою внешнюю политику, как Англия.), то можно смело утверждать, что при некотором стечении обстоятельств племена, населяющие северо-восточную границу Афганистана, перейдут на сторону России. Такой взгляд на положение дел является прямым выводом из тех перемен, которые афганский эмир нашел необходимым произвести в составе администрации Гератской провинции, в пограничных постах на Аму-Дарье и на западной границе. Хотя на практике сношений между афганскими и русскими постами на Аму-Дарье не существует, исключения все же бывают на переправе Чушка-Гузар, где началось усиленное общение между гератскими властями и русскими. Не подлежит сомнению, что афганские чиновники получали подношения от русской администрации из Мерва и местное население могло также попасться на русские рубли. Даже по отношению к солдатам были приняты меры. Из Кабула было предписано сменять пограничные посты ежемесячно. Ясно, что Герат слишком близок к русской границе, чтобы не быть запуганным лицезрением русской силы в Средней Азии. Подобного положения вещей (влияния [20] России) нельзя было ожидать в Кабуле и Кандагаре. Кабул слишком подчинен личной власти эмира, чтобы активно интересоваться Россией или Индией, а Кандагар достаточно испытал на себе силу британского оружия, чтобы научиться уважать величие Индии. Между тем, Россия есть господствующий фактор в Афганистане и не только на северной, восточной и западной границах, но и во всем ханстве.

Герат грязный город. Узкие и кривые улицы, пересекающие вышеописанные главные улицы, крыты навесом, и царящий на них мрак служит надежным покровом для всевозможных преступлений. Ширина этих улиц только 12 фут, но в наиболее узких местах она и того меньше. Лужи стоячей дождевой воды перемешиваются в этих своеобразных туннелях с нечистотами, выбрасываемыми из домов, не исключая и человеческих испражнений. Много жителей выселилось из города, о чем свидетельствуют путешественники, посещавшие Герат в разное время и утверждающие, что торговля и базары падают в Герате. По обеим сторонам улиц построены сараи, в которых купцы имеют склады для своих товаров. Западная часть города наименее населена и представляет собою груду обвалившихся домов. Все дома построены в виде квадратов. Строения большею частью одноэтажные из кирпича и глины с очень толстыми стенами. Крыши сводчаты и сделаны из глины, входы низкие и кривые. Дома совершенно безопасны в пожарном отношении. При более богатых домах имеются конюшни и службы; непременною принадлежностью каждого внутреннего двора служит колодезь, или бассейн. Все дома более или [21] менее способны противостоять ружейному обстрелу и стойкий гарнизон мог бы, забаррикадировав улицы, ведущие к укреплениям и проделав бреши в прилегающих домах, продержаться некоторое время даже после вступления неприятеля в город. В городе есть много больших каравансараев, выходящих на улицу, ведущую от Кандагарских ворот к крепости, которые могли бы послужить, в крайнем случае, для военных целей. Во времена Конноли в городе было: домов — 4000, бань — 20, лавок — 1200, училищ (медрессе) — 6, каравансараев — 17. Хотя город потерпел с той поры значительные разрушения, но приведенные статистические вычисления Конноли имеют и сейчас сравнительное значение.

Главное здание Герата «Месджиди-Джума» (пятничная мечеть) занимает площадь в 800 ярдов в окружности. Построена эта мечеть в конце XV столетия, в царствование шаха Хусейна, принцем Шибали. Она простирается на 465 футов в длину и 275 футов в ширину и имеет 408 куполов, 130 окон, 444 колонны и 6 входов. Мечеть роскошно отделана позолотою, резьбою, драгоценною мозаикою и другими вычурными, ценными украшениями. Она стоит в северо-восточном квартале города, около 300 ярдов от восточной стены.

Дворец Чарбаг расположен к западу от Месджиди-Джума и служил раньше зимней резиденцией гератских владетелей. Теперь в этом дворце, значительно расширенном и обновленном, живет правитель Герата. Дворец окружен прекрасным садом с цветочными кустами и фонтаном. Сад огорожен стеною с 4 сторон. [22]

В число жителей Герата, шиитов по вероисповеданию, входят афганцы, газаринцы, джамшиди и таймани, а также 700 индусов и около 400 еврейских семей. Количество населения подвергалось постоянному колебанию. Когда Кристи посетил Герат в 1809 году, население его было около 100.000 душ. Конноли находит эту цифру преувеличенной и уменьшает ее до 45.000. По отзыву Ферьер, до осады 1838 года число жителей Герата было не менее 70.000 человек; после осады это число колебалось от 6.000 до 7.000 и увеличилось к 1845 году до 22.000. Весьма вероятно, что под строгим, но надежным правлением Джан-Мухаммеда это число увеличилось перед персидским вторжением в 1857 году до цифры Конноли. Осада и взятие Герата в 1863 г. Дост-Мухаммедом должно было еще более низвести численность населения; когда Вамбери через 2 месяца после осады посетил Герат, он застал картину полнейшего опустошения, от которого, по мнению сэра Ят («Англия а Россия», издание 1886 г.), город не мог оправиться. По вышеприведенным вычислениям Конноли, население Герата состояло из 1.700 семейств, т. е. около 10.000 душ. Теперь население Герата немного менее 18.000, не считая гарнизона, который в мирное время состоит из 5 полков регулярной пехоты, 20 эскадронов кавалерии, одного саперного баталиона и 8 батарей.

Когда-то цветущий город находится в настоящее время в полном упадке. Здесь нет ни одного ремесла, дома пустуют. Тем не менее Герат славится [23] фруктами и лошадьми, герати перенесли столько жестоких ударов судьбы, что неспособны более бороться с житейскими невзгодами. Войны и осады, чума и голод сделали свое дело; сцена, столь широко описанная Вамбери, носит ныне мрачный отпечаток меланхолии. Герат уже не есть великий центральный рынок между Индией и Персией, но и сейчас сюда поступают товары из Кабула, как-то: шали, индиго, сахар, ситец, кисея, кожи и пр. Эти товары вывозятся в Мешед, Иезд, Тегеран, Багдад и Кирман, в обмен на чай, леденцы, китайские изделия, халаты, шелк, медь, перец, финики, ковры и разного рода пряности. Шелководство существует и в окрестностях Герата, равно как выделка овечьей шерсти и шкур в головные уборы и шубы. Имеются также туземные мастера, умеющие обрабатывать шелк, кожи, железо и шерсть, но обстоятельства не благоприятствуют процветанию этих искусств, и сбыт этих изделий крайне ограничен, в виду общего безденежья. На гератские ковры, славившиеся раньше своими мягкостью, блеском и прочностью красок, нет больше спроса. В былое время ковры вырабатывались всевозможной величины и достоинства и продавались по разнообразным ценам от 10 до 1000 рупий, но это время прошло. В настоящем обеднелом состоянии Герат славится лишь былым величием. Все в нем рушится и гибнет.

В качестве непосредственного объекта нападения России, при сконцентрировании военных сил на западной границе Афганистана, Герат в течение многих лет был тем стержнем, на котором держалась наша внешняя политика. Отстоя на расстоянии 80 миль от Кушки, [24] куда только 18 часов езды по железной дороге от Мерва, Герат увидел бы у своих стен русские войска в самом начале военных действий. Подкрепления из Мерва и войска кушкинского гарнизона могли бы быть разделены между Кушкой и Танур-Сенги, которые явились бы главными базами для военных операций, не считая Пенде. Участь Герата разделили бы: Меймене, Балх, Кундуз и Андхой, против которых может быть также быстро направлена военная сила. Войска, расположенные в Каляи-Хуме (в северо-восточной Бухаре на берегу Пенджа), Чушка-Гузаре, Келифе и Термезе, где по распоряжению Куропаткина все подготовлено для переправы на афганский берег к Тахтапулю, главной квартире афганских войск — были бы достаточно сильны, чтобы отразить нападение афганцев, если бы последние успели это сделать. Помимо этого, между Аму-Дарьей и цепью главных баз по Средне-Азиатской железной дороге, т. е. Асхабадом, Мервом, Самаркандом, Кокандом, Маргеланом и Ташкентом, главным артиллерийским арсеналом — явилась бы линия второстепенных складов, как-то: Шехрисябз и Гисар. Сверх того несомненно, что ко времени открытия военных действий Россия будет обладать железной дорогой, соединяющей Средне-Азиатскую линию с берегом Аму-Дарьи, которая будет обслуживать вспомогательные базы до самой границы поля военных действий. Что касается положения на восточной границе в Бадахшано-Ваханском районе, то и здесь все преимущества позиции будут на стороне России. Памирская возвышенность, защищая левый фланг русских, обеспечивает район между Каляи-Хум и Лянгар-Кишт от самой сильной атаки. [25] Крепости на берегу Аму-Дарьи и Пенджа будут служить оплотом от нападений афганских постов на русский берег.

На правом берегу верховья Аму-Дарьи (Пендж) лежит русский военный пост Лянгар-Кишт, где стоит отряд в 30 человек при одном орудии Максима. Пост Хорог, расположенный напротив афганской крепости Каляи-Бар-Пендж, представляет собою главный опорный пункт русских на Памирах. Численность его гарнизона изменяется, сообразно временам года. В зимние месяцы там находятся 50 казаков при 4 офицерах и отряд артиллерии. На береговых высотах поставлены 2 орудия Максима и одно горное. От Хорога параллельно горным кряжам Алишур вдоль берегов реки Гунта, идет дорога к крепости Мургаби, построенной из глины, дерева и камня с солидными земляными укреплениями. Теперь там строятся новые казармы для целого баталиона. Зимою на Памирах расквартировано 500 солдат; эта цифра возрастет до 1000 человек, как скоро будут готовы соответствующие помещения в Хороге и Мургаби. Эти силы будут распределены приблизительно так: по 300 человек в Ташкургане, Хороге и Мургаби и 100 человек будут разделены между второстепенными постами Лянгар-Кишт, Акташ и Кизил-Рабат. В крепости Ванч было раньше расположено 300 человек из национальной армия эмира бухарского; из такого же отряда состоял гарнизон Каляи-Вамар, а в Каляи-Хум стоял целый бухарский полк. По среднему течению Аму-Дарьи была установлена та же система; туземные войска были расставлены на всех переправах и таможенных [26] постах, представляя собою полезное дополнение к русским аму-дарьинским войскам. До сих пор употребление бухарского войска для населения гарнизонной и пограничной службы в Дервазе, Шугнане и Рошане составляло отличительную черту русской диспозиции на Аму-Дарье. Эта милиция, обученная русскими инструкторами и вооруженная новейшим оружием, считалась русскими равносильной афганской армии. От туземных войск ожидалось, что во время войны они освободят русские регулярные силы от того медленного, подтачивающего энергию армии, процесса, вследствие которого быстро истощается ее боеспособность. В самое последнее время эти посты были заменены регулярными силами, а национальные войска были оставлены лишь для внутренней службы в ханстве. Это обстоятельство не помешает русским, в случае войны, использовать туземных солдат на бранном ноле против афганцев.

На левом берегу реки лежат афганские посты: Каляи-Пендже против Лянгар-Кишта, Каляи-Бар-Пендж против Хорога и Ишкашима. В этих крепостях нет специальных сооружений, которые могли бы противостоять русским крепостям Каляи-Вамар и Ванч. Центром афганской позиции на верховьях Аму-Дарьи является Каляи-Бар-Пендж. Сравнение этой крепости с Хорогом неблагоприятно для последнего; размерами афганская крепость превосходит русскую. Каляи-Бар-Пендж построен в форме квадрата; стены, сделанные из глины и камня, занимают 200 ярдов в длину, около 12 дюймов толщиною и от 15 до 20 футов высотою. Крепость может вместить в себя 1000 человек и имеет возле одной из своих стен [27] конюшни и запасы фуража для небольшого отряда кавалерии.

Обладание этими укреплениями не уравновешивало положений Афганистана и России и в последние пять месяцев произошло много перемен в восточной, северной и западной частях. Эмир утвердил ходатайство военноначальников о наборе 20.000 рекрут для восточной и западной дивизий. Вожди, собравшие под знамена 1000 человек, получали чин полкового командира, а собравшие 100 человек — ротного командира. Кроме того было обещано выдавать новобранцам жалованье ежемесячно. Центральная армия была также усилена 10.000 солдат, набранными из округа Шинвари и приведенными под присягу правителем Джеляль-Абада. Кабульский гарнизон был усилен новобранцами племени Суфи. Правители Меймене и Фейзабада получили приказание укрепить вверенные им города, построить наблюдательные башни и привести все прилегающие пути в оборонительное положение. Были сооружены два новых форта на Аму-Дарье в Каляи-Пендже и Ишкашиме, третий — в Богораке и четвертый — в Фейзабаде.

Каждая из этих новых крепостей построена на 1000 человек, хотя там может помещаться вдвое и даже втрое больше. Форма всех крепостей квадратная, толщина стен 6 футов вверху и 18 футов в основании. Орудия поставлены по углам башен; тир находится на несколько футов ниже парапета. Казармы примыкают к трем стенам, по 20 отдельных помещений у каждой стены; к четвертой стене прилегают конюшни и провиантские склады. Для этих крепостей и вообще для защиты Бадахшано-Ваханской [28] границы были назначены полки Пальтани (Афганская регулярная пехота.) из Фейзабада, где их заменили новобранцы. Нормальную (в мирное время) военную силу в восточном Афганистане составляют 7 полков пехоты, 4 эскадрона кавалерии и 5 батарей.

Равным образом, много деятельности было проявлено на севере, где правитель афганского Туркестана и брат эмира Сердар-Гулям-Али-Хан, сын Абдуррахмана закончил всю схему защитных сооружений в крепости Дихдади, созданной Хабибулла-Ханом. Эта твердыня соединена теперь с главной квартирой Тахти-Пулем, лежащим между Мазари-Шерифом и Балхом и представляющим собою значительный укрепленный лагерь на много тысяч войска. Хабибулла-Хан питает полное доверие к своему брату Гулям-Али-Хану. В виду большой проволочки времени, вызываемой доставлением припасов в Герат и Тахти-Пуль из кабульских арсеналов, эмир одобрил предложение Гулям-Али-Хана построить в Герате и Тахти-Пуле мастерские для изготовления небольших орудий, а также кожевенные заводы и сапожные мастерские, так что теперь эти два важных стратегических пункта независимы от Кабула в военных припасах первой необходимости. Контроль над этими мастерскими возложен на Гулям-Али-Хана, который взял себе помощника для наблюдения за мастерскими в Герате. [29]

Глава II.

Кандагар.

Дорога от Герата до Кандагара идет по богатой продовольствием местности. От Герата туда ведут два пути: северный и южный. Последний проходит через Себзевар, Ферах, Гиришк и Кандагар, где дорога пересекает страну Заминдавар, населенную, главным образом, племенем Дурани вплоть до берегов Гильменда.

Себзевар, отстоящий на 280 миль от Кандагара, лежит на дороге между Гератом и Ферахом — на 90 миль от Герата и 71 милю от Фераха. Он лежит на 3550 футов выше уровня моря на левом берегу реки Гаруда, в изгибе, образуемом течением этой реки у подножия главной цепи горных отрогов. Вокруг города и вне его раскинулась открытая равнина на 4 мили в окружности, орошаемая водами Гаруда и потому очень плодородная. Вообще Себзеварский район включает в себя самые плодородные земли Гератской провинции; благосклонное внимание природы делает его богатой промежуточной продовольственной базой. Конечно, ни одна армия не могла бы побороть в себе искушения остановиться в столь богато одаренном природою пункте, чтобы дать отдых людям и коням и пополнить обоз. Эта позиция хорошо защищена и оборонительная сила горных высот может быть дополнена обводнением низменности из оросительных каналов, пересекающих Себзеварскую долину. Город пользуется водою самой реки Гаруд, но окрестные селения [31] орошаются каналами. Грустное впечатление от разбросанных по долине развалин сглаживается окружающей город культурой, светлым журчанием проточной воды и свежестью зеленых деревьев.

В последние годы Себзевар превзошел свой первоначальный размер. Крепость ныне заброшена. Она построена в виде квадрата со стенами от 200 до 250 ярдов в длину, с 7 круглыми бастионами на каждом фронте и единственными воротами на южной стороне. Стены находятся в развалинах и внутри крепость не населена, за исключением колонии индусов из Шикарпура. С наружной стороны стен прорыт канал, теперь высохший и частью заваленный нечистотами. Среди этой заброшенной сцены возвышается губернаторский дом, утопающий в тенистой зелени деревьев и окруженный свежей травой. Хотя столь плачевное описание противоречит большому значению Себзевара, как промышленного центра, но не надо забывать, что громадное большинство населения живет за городскими стенами. Себзевар ведет особенно деятельную торговлю с Нусретабатом; кожи, шерсть, козьи шкуры и сушеные фрукты составляют предмет спроса в Сеистане и Туркестане. В обмен ввозится сахар и железные изделия. Ежегодный вывоз из Себзевара достигает суммы 1.500.000 индийских рупий (Англо-индийская рупия равняется 60 коп.) и чистый доход его измеряется 30.000 туманов (около 60.000 рублей) наличными деньгами и 4000 харваров (Харвар — груз, поднимаемый ослом.) пшеницы. Торговля поддерживается русскими армянами, которые [32] распространяют русскую мануфактуру от Сеистана до Себзевара. Их деятельность создала большой спрос на русскую мануфактуру, которая совсем вытеснила индийские товары, когда-то обращавшиеся в этом районе.

Город Себзевар окружен высокими стенами, просеченными 4 воротами, а именно: Иракские ворота — на западе, Нишапурские — на востоке, Гератские — на севере и Ферахские — на юге. Базарные ряды, состоящие приблизительно из 800 лавок, тянутся от восточных к западным воротам через весь город, занимая, вероятно, в ширину 1/2 мили, тогда как вся городская площадь не более 2 1/2 миль в окружности. Город служит только местом сборища для окрестных деревень, населенных, как и вся культурная полоса, племенем Нурзаи Дурани. Каждое селение — маленькая самостоятельная крепость, окруженная для безопасности высокою глиняною стеной. Величина этих крепостей — около 60 ярдов в квадрате. Во всем округе Себзевара находится около 5000 домов, которые распределяются на 4500 домов в пригородах, 400 в самом городе и 100 в крепости с общим числом населения в 12.000 душ.

Прежде чем достичь Фераха, необходимо переправиться через реку того же наименования. Река Ферах течет из страны Таймани и, пройдя 200 миль в южном направлении мимо города Фераха и Лаша, впадает в озеро Хамун в его северо-западной части. Глубина реки изменяется, сообразно с временами года. Вода в ней обыкновенно чистая, но становится негодной для питья, после того как ее главное течение бывает использовано на орошение полей и более глубокие впадины русла превращаются в бассейны стоячей воды. Весною [33] это широкая и глубокая река, воды которой вполне хватает на орошение прибрежных полей; даже в самое сухое время нога вязнет в ее русле. Летом русло реки заростает тростником и водорослями. Оба берега Фераха покрыты густыми кустарниками гребенщика и мимозы. В том месте, где ее пересекает дорога из Герата в Кандагар, река проходима в брод, хотя дно ее очень неровно, часто встречаются водовороты и омуты. Ширина реки у брода 1000 футов, но в сухое время уменьшается до 50 ярдов при глубине в 2 1/2 фута. Во время разлива караваны должны ждать переправы несколько недель. Возле города Фераха берега реки удалены друг от друга на 400 ярдов, в сухой же период ширина реки в этом месте 150 ярдов, а глубина 2 фута. Река здесь становится опять быстрой и прозрачной.

Ферах лежит на 2460 футов над уровнем моря, на 170 миль к югу от Герата и на 71 милю от Себзевара по Кандагарской дороге, 150 миль от Гиршика и 225 миль от Кандагара. Город, имеющий вид квадрата в одну милю в диаметре и лежащий в открытой равнине, находится ныне в развалинах. Стены, которые его окружают, сильно напоминают стены Герата и представляют из себя громадные насыпи земли, смешанной с нарезанной соломой, высотою от 35 до 40 футов. Население покинуло город, и защитные башни, не подновляемые гарнизоном, единственными его обитателями, утратили свое прежнее величие. В город ведут двое ворот: Гератские посреди северной стены и Кандагарские на противоположной южной стороне, крепость занимает северный угол стены. Ферах уже не [34] похож на город; но не смотря на свой унылый и заброшенный вид, он все же занимает важную позицию, господствующую над дорогою в Герат и Кандагар и северным входом в Сеистан. Вода в городе плохая и местность нездорова. Недостает только хорошего костра, чтобы помочь времени довершить уже почти оконченное дело уничтожения остатков прежнего города. Теперь в Ферахе не более 50 домов, хотя в нем могло бы поместиться их несколько тысяч, но и те скрываются в развалинах и только виднеющиеся там и сям струи дыма показывают, что в городе еще живут люди. Прежде базар пересекал город от Кандагарских до Гератских ворот, теперь же несколько уцелевших лавок скучены у Гератских ворот. Единственным промыслом населения служит фабрикация ружейного пороха из селитры, добываемой в многочисленных водоемах, составляющих отличительную черту Фераха.

Между Ферахом и Кандагаром лежит долина «Баква», с которой афганские традиции связывают представление о будущем столкновении русской и британской армий. Пророчество это относится к западной части равнины. Ни деревья, ни какая бы ни было растительность не смягчают однообразия этого мертвого поля. Это сказание, в своей наиболее распространенной версии, говорит, что после сражения по равнине будут блуждать не менее 12.000 лошадей без всадников. Афганцы глубоко верят этому пророчеству, которое, по словам полковника Ят, пытавшегося открыть его происхождение, приписывается уроженцу г. Кашана, Шах Ниметулла-Вани-Кирмани, снискавшему себе громкую [35] славу сочинителя, философа и прорицателя и умершему в 1400 году на 97 году жизни.

От Фераха до Гиришка, расположенного на реке Гильменде — 150 миль расстояния. Эта река, берущая свое начало от западных гор Пагмана, пройдя 600 миль в юго-западном направлении, впадает в Сеистанское озеро. Первый пункт по верхнему течению реки, о котором имеются достоверные сведения — Гердени-Дивар, лежащий на 40 миль от истока. Здесь река протекает по плоскогорию Урт на высоте 11.500 футов над уровнем моря, занимая 12 ярдов в ширину и около 1 фута в глубину в зимнее время при быстром течении. Здесь же в нее впадает приток Аби-Сиях, истекающий из южных склонов перевала Хаджи-Хак. Летом верховья Гильменда образуют [36] хорошее пастбище для кочевых племен восточного Афганистана. Отсюда Гильменд идет по глубокой долине с берегами, покрытыми розовыми кустарниками и ивою, обхватывая южную сторону горного хребта Кухи-Баба на 35 миль до Гаух-Кола. В последнем пункте через реку перекинут мост и в нее впадает речка (безымянная) с севера и приток Аби-Дилявер с юго-запада. Отсюда еще 25 миль до Дивали-Кола. Гильменд течет в том же первоначальном западном направлении и только через несколько миль за Дивали-Колом круто поворачивает к югу, сохраняя это направление на расстоянии 80 миль до Чакмакчака. Здесь реку пересекает дорога на Герат и в этом месте воды ее значительно увеличиваются притоком с севера. Далее Гильменд слегка поворачивает к юго-западу и сохраняет это направление на расстоянии около 120 миль до Сакира, где встречаются дороги от Бамиана, Мейдана и Гиришка. От Сакира до Гиришка течение Гильменда более южное, а 25 миль за Сакиром в него впадает приток Тезин. Еще через 50 миль в Гермабе он соединяется с рекою Худ в 60 милях от Гиришка, где берега Гильменда удалены друг от друга на 1000 ярдов; правый берег низкий и песчанный, а левый высокий, и обрывистый. Когда вода спадает, ширина реки в Гиришке уменьшается до 300 ярдов; течение тогда слабое и наибольшая глубина брода 3 фута. В середине же июня река опять трудно проходима для пехоты, но на три мили выше Гиришка, где реку пересекает Герат Кандагарская дорога, она разделяется на 3 русла, проходимые в брод, глубина коего менее 4 футов, а ширина каждого русла [37] колеблется от 70 до 150 ярдов. 45 миль за Гиришком, сейчас же за Калаи-Бист, река образует остров, с левой стороны которого впадает большой приток Аргендаб, начиная откуда ширина реки достигает 300-400 ярдов, а средняя глубина от 1 1/2 до 2 сажен. На 70 миль далее до Бендер-Келян река течет прямо к югу и затем поворачивает на запад. Около Пуль-Аляк через 100 миль ширина увеличивается до 400 ярдов при значительной глубине до Траку, где Гильменд встречается с песчанными холмами и, внезапно повернув к северо-западу, течет 45 миль в этом направлении, после чего разделяется на три русла: Руди-Сеистан, Руди-Пуриан и Над-Али. До 1895 года Над-Али был главным руслом, но с этого времени его заменил Руди-Пуриан. Гильменд даже в самый сухой период не остается без воды. Ниже мы помещаем таблицу водоместимости Гильменда:

Крепость Гиришк стоит на правом берегу Гильменда на большой дороге между Кандагаром и Гератом. Существование крепости обусловливается близостью бродов через русла Гильменда и переправою, которая устраивается за крепостью в самом узком месте реки, когда она становится непроходимой в брод. С противоположного берега Гиришк выглядит более внушительным, чем при ближайшем исследовании. С двух сторон крепости и частью с третьей прорыта канава с водою незначительной ширины и глубины. С севера и северо-востока, где крепостная стена стоит на высоком берегу реки, ров не продолжен.

Гиришк, как и Ферах, входит в административном отношении в Кандагарскую провинцию и небольшой гарнизон крепости состоит из кандагарских войск. Нормальный состав гарнизона — 2 эскадрона кавалерии и 1 полевая батарея, а также некоторое количество милиции. Лагери расположены вне стен; крепость занимает только 700 футов в длину и 250 в ширину и служит резиденцией правителя Пушти-Руд, как зовут этот округ. Сооружения Гиришка, с военной точки зрения, никуда не годятся. Стены слабы и поддаются легко орудийному огню. Более того, к ним можно подойти под прикрытием со всех сторон, [39] кроме северной, где овраг, могущий прикрывать неприятеля, обстреливается с северо-западной башни. Местоположение крепости очень живописно. На южном низменном берегу реки раскинулись очаровательные сады, но их изгороди и деревья более чем опасны, как хорошее прикрытие для войск неприятеля. В крепости имеется двое ворот, из коих меньшие заколочены. Главные ворота находятся с южной стороны. По четырем углам построены башни. Вода берется из реки. Укрепления Гиришка, как и укрепления Фераха и Себзевара, не стоют более подробного описания. Будучи расположен на главной дороге от Герата на Кандагар, при бродах и переправе через Гильменд и господствуя над дорогой в Сеистан, отстоящий отсюда только на 190 миль, Гиришк, благодаря окружающему его изобилию, есть первый существенный объект для занятия армии, оперирующей от индо-афганской границы. Деревень около Гиришка множество и все они находятся в цветущем состоянии, многочисленные пастбища очень тучны, вообще, земля Заминдавара славится своим плодородием. Во время последней англо-афганской войны британская армия, заняв округ Гиришка, собрала здесь 4 миллиона bushel (Bushel = 11 гарнцам.) хлебного зерна. Это обстоятельство делает Гиришк самой важной базой на персидско-афганской границе.

Гиришк отстоит на 75 миль от Кандагара; между этими пунктами лежит Майвенд, оставивший о себе печальную память о бесславных неудачах британского оружия в Афганистане — о поражении, нанесенном [40] генералу Бюрраус Аюб-Ханом в 1880 году. Это несчастие дало пищу преувеличенному мнению о способности афганского сброда к серьезному сопротивлению и в настоящее время. Кандагар, бывший ареной блестящего эпизода, когда победоносный Робертс выручил английскую армию из опасного положения, стал центром, на который были направлены всевозможные нелепые комбинации, как например, необдуманный, но крайне претенциозный план соединения Кветты с Кушкой транс-афганской железной дорогой через Герат и Кандагар. Никакие практические соображения не могли бы оправдать этого грандиозного плана. Наша политика, если бы эта дорога была построена, продолжала бы не доверять России, и наше положение стало бы более, чем щекотливым. Россия является на Дальнем и Ближнем Востоке нашим закоренелым врагом и единственною опасностью, которую мы не можем сдвинуть с нашего пути. Мы не можем полагаться на договоры с ней, так как ее политическая нравственность и все ее самые торжественные обещания дышат предательством. Что желательно в данный момент в наших государственных целях, это помнить прошлый опыт по отношению к России и пользоваться уроками истории, как деятельным фактором для нашей вражды. Что Россия не остановится перед выдумкой самого бесчестного предлога, чтобы только спрятать концы в воду, доказательством тому служат елейные заверения, которыми она ублажала наше министерство иностранных дел относительно своих действий в Средней Азии. Если и это напоминание недостаточно, то вспомним тот способ, которым Россия оправдывала, в течении долгих лет, [41] свои гнусные замыслы против наших интересов в Персии и Манджурии (Автор очевидно забыл о союзе Англии с Афганистаном против Персии в 1857 г., о котором сам же он упоминал в предыдущей главе.). Вот почему, помня все вышеприведенное, необходимо повторять предостережение, держать Россию на расстоянии.

Если в Кандагар будет проведена железная дорога, то она должна быть проведена от Нового Чамана. Без этого условия, наша оборонительная стратегия в Южном Афганистане будет предоставлена самой себе. Конечно, наша оборонительная сила на афгано-белуджской границе будет иметь практическое значение лишь постольку, поскольку она противопоставлена русским агрессивным начинаниям на афгано-персидской границе. Теперь наше положение в Южном Афганистане висит в воздухе, но наши интересы требуют поставить его на твердую почву, соединив Афганистан стальными рельсами стратегических линий с индийской границей. Как раз в том же положении находится Россия в Персии, но вызов ее нашему положению в Южном Афганистане еще не брошен, что произойдет, когда Россия займет Сеистан. Россия имеет преимущество перед нами на Среднем Востоке в деле железнодорожного строительства, которое она начнет, как только получит уверенность, что ее начинания не могут быть расстроены. Если этим временем мы не будем соразмерять наших действий с действиями России, то увидим в конце-концов, что мы упустили случай провести железную дорогу на Кандагар, пока Россия [42] сама не приготовилась к единственному выходу — постройке железной дороги на Герат.

Казалось бы, что настоящий момент благоприятствует индийскому правительству произвести в этом смысле давление на афганского эмира. Во время миссии Дэна, афганцы Кандагара обратили большое внимание на проект железнодорожного сообщения Афганистана с Индией. Прежний правитель Кандагара Сердар-Ахмед-Хан, находящийся ныне в опале, получил приказание от эмира разузнать, как отнесется население к концессии британскому правительству на постройку железной дороги на Кандагар. Сердар прочитал данную ему Хабибулла-Ханом инструкцию на специальном дурбаре, в присутствии представителей от всех слоев населения. Обсуждение этого вопроса знатью и народом сильно затянулось. В конце-концов одержало верх мнение, что, хотя железная дорога сама по себе была бы благодеянием, но она может содействовать опасным нападениям и завоеванию Афганистана. Позднее эмир одобрил мнение своих генералов, которые посоветовали прежде всего провести железную дорогу от Кандагара на Герат, хотя не все они находили вообще нужным вводить новую систему путей сообщения. Проведение железной дороги между Индией и Кандагаром, совершенно не совпадая с транс-афганской системой, оживило бы без сомнения торговлю, так как оно повлекло бы за собою радикальное изменение запретительных тарифов, существующих теперь на афганской границе. Без этой дороги фрукты из кандагарских садов никогда не достигли бы индийских рынков, а ее моральное влияние на население Кандагара было бы не [43] менее значительным, чем эффект, достигнутый постройкою железной дороги от Кветты до Чамана.

Кандагар, отстоящий на 125 миль от Кветты и только на 65 миль от Нового Чамана, есть последний пункт, на котором остановилась бы армия, подвигаясь от Герата к Индии. Занятие его открывает дорогу в Газни и Кабул по долине Тарнак, а соседство Кандагара с пустынями Белуджистана обеспечивает его южный фланг от обхода. Вследствие доступности Кандагара с запада со стороны Персии и с востока со стороны Индии, его владетели: персы, узбеки, афганцы и, в недавнее время, англичане — сменялись так часто, что можно с уверенностью предвидеть еще будущую перемену. Кандагар лежит между реками Аргенд и [44] Тарнак на ровной цветущей долине, густо населенной на западе и востоке; на северо-западе поднимаются холмы в 1000 футов высотою. Форма города — изогнутый параллелограмм, с протяжением от севера к югу на 1006 ярдов и 3 мили в окружности. Он окружен рвом шириною 24 фута и 10 футов глубиною и стеною, толщина которой в основании 20 1/2 футов, а вверху 14 1/2 футов, высотою 27 футов. Стены сделаны из глины, затвердевшей на солнце, без всякой выкладки из камня или кирпича. Длина западного фасада 1967 ярдов, восточного-1810 ярдов, южного — 1345 ярдов и северного — 1146 ярдов. В город ведут 4 больших ворот, от коих начинаются главные улицы, и двое ворот поменьше, а именно: Бар-Дурани и Кабульские ворота с восточной стороны, Ши- капурские с южной, Гератские и Топ-Хана с западной и ворота Идгах с северной стороны. Бар-Дурани и Топ-Хана — меньшие ворота.

Ворота защищены шестью двойными бастионами, а углы — четырьмя широкими круглыми башнями. Куртины между этими бастионами имеют, в свою очередь, 54 маленьких бастиона, построенных вдоль стен. От Гератских ворот через город пролегает улица к Кабульским воротам; возле центра эта улица пересекается под прямым углом другой, начинающейся от Шикапурских ворот и ведущей к крепости, квадратному строению со стенами длиною в 260 ярдов.

Крепость лежит в северной части города. С южной стороны ее находятся ворота Топ-Хана, а с запада погребальница Ахмед-Шаха Дурани. Построенная в виде восьмиугольника с позлащенным куполом, [45] выложенная кирпичами, покрытыми слоем фарфоровой разноцветной мозаики и окруженная небольшими минаретами — она возвышается над всеми прилегающими строениями, а купол ее виден на далеком расстоянии от города. Пол возле могилы покрыт коврами, а на саркофаг накинуто узорчатое покрывало. Самый склеп сделан из грубого камня, добытого с гор, недалеко от Кандагара и украшенного разноцветным мрамором, в виде цветочных гирлянд. Двенадцать меньших могил детей Ахмед-Шаха расположены рядом с местом упокоения их отца. Стены инкрустированы изнутри так же, как и снаружи, но работа внутри искуснее, и краски, будучи менее подвержены влиянию атмосферы — свежее и ярче. Это красивое здание похоже на небольшой, но величественный храм, внутренность которого освещается через каменные решетки окон мягким, приятным светом. На могиле выгравированы изречения из корана. Экземпляр священной книги хранится в святилище, где ее читают муллы.

На пересечении улиц от Гератских и Шикапурских ворот находится Чарсу (См. описание этого строения в гл. I, стр. 13.), занимающий 50 ярдов в диаметре. Здесь, равно как и в других частях города, помещаются бани, где умывание с азиатским массажем стоит одну рупию. Афганский массаж немногим отличается от индийского. Дома построены ив кирпичей, обожженных на солнце, с гладкими крышами и только немногие состоят из 2 этажей. Богатые дома окружены высокими стенами и содержат несколько дворов с садами и фонтанами. Каждый флигель [46] состоит из 3-4 больших и красивых комнат. Крыши поддерживаются деревянными колоннами с резными украшениями. Стены внутренних помещений обыкновенно покрыты блестящей штукатуркой из смеси слюды и талька с цветочными узорами. Сверх штукатурки стены покрыты весьма пестрыми украшениями. Потолки украшены небольшими кусками резного лакированного дерева, пригнанными один к другому. Дома бедных классов состоят из одной комнаты, площадью 20 на 12 футов.

Четыре главные улицы, достигающие 40 ярдов в ширину, обсажены деревьями. По обеим сторонам их тянутся дома, открытые с лицевой стороны, с тенистыми верандами. Каждая улица носит название тех ворот, от которых она идет к Чарсу, исключая улицы, начинающейся от ворот Топ-Хана. Эта узкая улица, с западной стороны которой находится Никара-Хана, называется Шахи-Базар. Меньшие и более узкие улицы, пересекая друг друга под прямыми углами, ведут к городским стенам, вдоль которых город окружен изнутри дорогой, шириною от стены до домов 25 ярдов. Параллельно ей с запада и востока за городскими стенами идет другая дорога, представляющая собою пережиток завоевания Кандагара англичанами. Афганские власти обсадили ее деревьями, как и главную Кокеранскую дорогу.

Кандагар разделяется на кварталы, населенные различными племенами. Юго-западная часть города состоит из 4 кварталов: Баракзаи-Дурани от Шикапурского до Гератского базара, к югу от него квартал Индустани, к западу Галакзаи-Дурани и между двумя [47] последними в крайнем юго-западном углу города — квартал Нурзаи-Дурани. Юго-восточный квартал населен, главным образом, племенем Попульзаи-Дурани. В северо-восточном квартале, к северу от Кабульского базара живут Гильзаи, а к северу от них в северо-восточном углу города находится квартал Бар-Дурани, а между последним и крепостью — квартал Ашакзаи-Дурани. В юго-западной части северо-восточного квартала построены дома Ализаев. Более подробное распределение населения представлено в нижеследующей таблице числа домов Кандагара, занятых многочисленными племенами:

Сверх сего население многих домов смешанное. Оффициальная статистика насчитывает в Кандагаре, приблизительно, не менее 20.000 домов, с общим числом населения 50.000 душ. Количество населения в больших афганских городах подвергается всегда большому колебанию, в зависимости от образа правления местных властей: если последние не притесняют население, то оно возрастает, и наоборот. Когда Эльфинстон посетил Кандагар, население его было около 100.000 человек. Хок исчисляет его в 80.000 душ. Массон от 25.000 до 30.000, Ферьер — 30.000, Корт — 25.000 и Велью — 15.000. Гольдих, писавший в 1880 году, считал число только Дурани, Гильзаи, Парсиван и Какури в 30.000. В последние годы Кандагар процветал и благодаря отсутствию сильных потрясений достиг теперь до высокого уровня.

Как и в большинстве азиатских городов, каждый промысел на кандагарских базарах занимает отдельное место. В городе имеется 3700 лавок, не считая разносной торговли. Разносчики раскладывают свои товары на земле, или на небольших столах и часто являются агентами крупных торговцев. В городе находятся:

В Кандагаре промышляют также бродячие [49] музыканты. Ряды торговцев платьем идут по восточной стороне Шикапурского базара, а против них расположились шорники и кузнецы. От Чарсу до Кабульских ворот, на севере от Кабульского базара, живут индусские банкиры (Ростовщики.). В противоположном направлении, к северу от Гератского базара, поместились сундучные мастера, а против них портные и сапожники. В северном конце Шахи-Базара находится клеверный рынок, а рядом с ним к северо-востоку — базар рогатого скота. Шикапурский базар наиболее оживленный торговый центр, но и все четыре главные улицы Кандагара кишат народом от восхода до захода солнца. Движение по ним беспрерывно: кто едет верхом, кто идет пешком, другие ведут на рынок или с рынка нагруженных товаром верблюдов, иные гонят ослов, или тащат тяжести на своей собственной спине. Женщин почти не видно, но зато много рассказчиков, странников и дервишей из Индии и центрального Афганистана. Одеты они очень пестро, но по афгански, и отличаются друг от друга только головными уборами. Бороды у них черные и густые, с наступлением же старости седые волосы окрашиваются в красный цвет соком лавзонии. Некоторые афганцы бреются и носят кафтаны и брюки синего цвета, или темные суконные туники с висячими рукавами, а на голове тюбетейки. Последний тип обыкновенно заграничный. Другие носят ситцевые и шерстяные халаты с широчайшими фалдами. Уличный гам наполняет лавки, а окрики погонщиков караванов и болезненные стоны [50] нищих еще увеличивают всеобщее смятение. Нищенство процветает здесь в самых ужасающих и отталкивающих формах. Слепые, уроды и калеки, в лохмотьях, невыразимо грязные мужчины, женщины и дети не только стоят и сидят, но и лежат в пыли и грязи под ногами прохожих.

Индусы — самые многочисленные и самые богатые купцы в Кандагаре. Они ведут очень выгодную торговлю с Бомбеем через Шикапур и Карачи. Индусы ввозят из Англии: шелк, каленкор, кисею, ситец, меринос, шерстяные материи, тонкие сукна, кожу, железо, медь, ножи, ножницы, иголки, нитки и бумагу; из Индии: индиго, прянности, сахар и лекарства и из Мешхеда: шали, обувь, опиум, шелк и ковры. Кандагар вывозит в Индию и на Персидский залив: марену, камедь, козий волос, верблюжью шерсть, сушеные фрукты, семена айвы, кожицу гранатных яблок, табак, войлок, сырой шелк и четки; в Персию вывозятся: лошади, вьючные мулы, биранские ковры, медные изделия и шелк. Торговлей между Кандагаром, Гератом и Мешхедом занимаются, главным образом, персияне, которые вывозят из Кандагара шелк, в сыром и готовом виде, медные изделия, ружья, кинжалы, сабли, бирюзу, парчевые, золотые и серебряные шнурки, лошадей и ковры и привозят обратно шерсть, войлок и кожи.

Кандагар самый важный промышленный центр Афганистана. Городские обычаи носят отпечаток доходности кандагарской провинции. Разумеется, некоторые источники дохода идут на потребности центрального правительства. В Кандагаре мало специальных [51] производств, свойственных самой провинции и заслуживающих особенного внимания. Главное местное производство — обработка шелка, войлока и фабрикация четок из искусно кристализованной кремнекислой соли и магнезии. Описание этих производств будет помещено в следующей главе.

Сеиды Пишина, племена: Какури, Бахтиари и Белуджи занимаются лошадной торговлею. Эта торговля ведется в течении полугода, прекращаясь в жаркое время и зимою, когда дороги завалены снегом. Ежегодно продается от 2000 до 3000 голов. Главные месторождения лошадей — Серахс, Меймене, Нур и Кала-Нау в провинции Газара, Дарья-Гез и Келати-Надири в Персии; Гульча и Фирузкух — в Гератской провинции. Особенно ценятся лошади из Серахса, Нура и Гульчи, где цена головы на месте от 60 до 120 рупий (40-80 рублей). На каждую лошадь наложена экспортная пошлина от 30 до 50 рупий. Чтобы избежать этого налога, барышники выводили лошадей кружными путями, но теперь этот промысел воспрещен. Кандагарские и Сеистанские коровы в большом спросе; говорят, что они дают до 20 бутылок молока в день и доятся 3 раза в сутки. Они стоят около 40 рупий за голову. Кандагарская провинция богата верблюдами, которых здесь раскупают на расхват. Много верблюдов выводят также из Белуджистана. Цена за голову колеблется между 20 и 100 рупиями.

Сеиды-Пишина и другие племена вели раньше более или менее выгодную торговлю рабами в Западном Афганистане; в Кандагаре их продавалось около 500 душ. Часть этих несчастных покупалась в Сеистане, [52] но большинство похищалось откуда придется. Рабство было, однако, уничтожено в Афганистане в 1895 году, благодаря совместному вмешательству русского и англо-индийского правительств. Очень немного рабов были персидскими уроженцами, так как провинции Афганистана поставляли сами излишек своих собственных человеческих существ. Большую долю рабов поставляла провинция Газара, чаще всего взамен уплаты казенных недоимок или чрезвычайных налогов. Цена на рабов колебалась в зависимости от цен на жизненные припасы; в урожайные годы цены были высокие, а в период нужды рабы обращались на рынке, как негодный товар.

Климат Кандагара прекрасен зимою, а еще лучше весною. Город окружен с запада и востока голыми холмами, от которых летом дует горячий, раскаленный ветер. Разница в температуре утром и в полдень достигает иногда до 40-50° по Фаренгейту.

Зимою в декабре, январе и феврале месяцах погода пасмурная с бурями и перепадающими снегом, дождем и градом. Ветер дует со всех пунктов компаса, но иногда долго сохраняет одно направление. Морозы бывают жестоки. Весною — в марте, апреле и мае — погода прекрасная, но несколько пасмурная, перепадают дожди и в начале весны бывают грозы с бурями и заморозки по ночам. Во второй половине весны погода становится теплее, ночью падает роса и изредка дуют сильные ветры с пылью. В марте преобладает восточное направление ветра, а затем западное и юго-западное.

От 20 июня до 20 сентября бывает жаркий [53] сезон, подразделяющийся на два периода по 40 дней каждый. Между этими периодами проходит две недели пасмурной и холодной погоды, когда в горах свирепствуют грозовые бури, хотя дождь редко падает на равнину. Летом преобладает днем западный ветер, но ночью два часа перед заходом солнца он меняется на восточный. Летом часто бывают жестокие ураганы с пылью.

Осенью по вечерам и ранним утром дует теплый неосвежающий ветер, нагревающийся над скалами, которые впитывают в себя солнечный жар. В конце сентября, октября и ноября солнце еще сильно греет. Иногда случаются пыльные бури, но к концу осени погода становится пасмурной, роса становится гуще и идет мелкий дождь. Осенью преобладают северо-восточные и северо-западные ветры.

Из болезней, свойственных кандагарскому климату, самые значительные: перемежающиеся лихорадки и оспа встречаются чаще в спорадической форме, но в известные времена года становятся эпидемическими. Эти болезни существуют круглый год, но особенно дают себя чувствовать весною, чаще всего в третичной форме.

Глазные заболевания многочисленны, хотя их нельзя всецело приписать местным климатическим условиям. Ревматизм, невральгия, золотуха, сифилис и мозговые расстройства составляют общераспространенное явление.

(пер. С. П. Голубинова)
Текст воспроизведен по изданию: Гамильтон А. Афганистан. СПб. 1908

© текст - Голубинов С. П. 1908
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001