СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Ж. ДЕ ГИНЬ

ОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГУННОВ, ТЮРКОВ, МОНГОЛОВ И ДРУГИХ ЗАПАДНЫХ ТАРТАР

Общая история гуннов, тюрков, монголов и других западных тартар во времена до нашей эры и нашей эры до наших дней, снабженная введением с хронологическими таблицами и историографией принцев, царствовавших в Азии. Произведение Господина Ж. де-ГИНЯ из Королевской Академии научных трудов и изящной словесности, Королевского цензора и Королевского переводчика с восточных языков, Члена Лондонского Королевского общества, сделанное на основе китайских книг и восточных манускриптов из Королевской библиотеки.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой работе я поставил своей задачей представить историю почти неизвестной нации, которая устанавливала в различные времена мощные монархии в Азии, в Европе и в Африке. Гунны, которые впоследствии носили имя тюрков, уроженцы местности, расположенной на севере Китая между реками Иртыш и Амур, шаг за шагом завладели всей огромной Тартарией. С 200 года до н. э. многие королевские фамилии последовательно царствовали на этих обширных землях; существовали империи, занимавшие более значительные пространства, чем Римская империя, знаменитые императоры, законодатели и завоеватели, положившие начало значительным революционным преобразованиям. Мы имеем лишь смутное представление обо всех этих событиях. Народы Туркестана рассматривались как варвары, которые ярко проявили себя лишь в эпоху Чингисхана.

Это часть всеобщей истории, которая заслуживает нашего особого внимания в связи с тем, что тюрки способствовали развалу Римской империи, опустошили Францию, Италию, Германию и другие страны Северной Европы, обратили в руины Империю халифов, владели Святой Землей; наконец, часто вступали в конфликты с франками. Я полагаю, что работа, посвященная происхождению народа, столь известного на протяжении более 2 000 лет, будет настолько же интересна публике, насколько для нее интересна и притягательна история других иностранных народов. Поле исследований обширно и невозделано. До настоящего времени у нас не было ни одного [17] последовательного и объемного труда о гуннах. Я нашел об этом лишь разбросанные фразы в невероятном количестве томов, которые нужно было объединить и подвергнуть сравнению. Я далек от распространенного в наше время мнения, что происхождение и история тюрков заслуживают внимания не более, чем изучение волков и тигров в их краях. Люди повсюду одинаковы, и часто такое предвзятое мнение грубо принижает их, в то время как в действительности они менее порочны, более искренни, более склонны к прямоте и доброй воле и, возможно, в целом обладают более солидными добродетелями. Эти размышления, на которые постоянно наводит чтение истории, способны ранить наше самолюбие и опрокинуть наши тщеславные и лестные представления о самих себе. Мы совсем не похожи на греков или римлян; мы восхищаемся их прекрасными деяниями; мы осуждаем их недостатки. Именно с этих же позиций мы должны подходить ко всем другим нациям.

Восточные языки, столь необходимые в осуществлении такой работы, какую я предпринял, совершенно недостаточно изучены. Среди тех, кто трудится в этой сфере, одни сосредоточились лишь на грамматике или ограничились несколькими переводами писателей, часто не пользующихся признанием на Востоке, другие, в стремлении запомнить как можно больше значений и терминов, кажется, пренебрегли определенными понятиями и забыли, что главная цель при изучении языков — это чтение основных произведений, созданных нациями, как для собственного образования, так и для просвещения публики.

Если те, кому доступны книги восточных авторов, не ставили перед собой задачу представить нам историю Востока, то как же много тех, кто, будучи лишен такой возможности, не оставляли попыток создать такой труд. Но их усилия тщетны; они всегда представляют лишь один единственный персонаж под разными масками, да еще при этом с новыми искажениями.

Королевская библиотека, постоянно пополняющаяся новыми изданиями благодаря усилиям г-на Биньона, заботам аббата Салье и г-на Мело, которые неустанно следят за этим ценным пополнением, располагает всеми самыми интересными трудами восточных авторов: турок, арабов, персов и китайцев. В ее фондах имеются, в частности, китайские подлинники самых почитаемых произведений. Мы обязаны своими первыми представлениями о языке этих народов покровительству Людовика Великого словесности и ее развитию. Во время его царствования китаец по имени Хоам-ге прибыл во Францию. Г-н Аббе Биньон закрепил его за библиотекой Его Королевского Величества. Под покровительством этого защитника наук [18] молодой иностранец занялся составлением мемуаров, которые смерть помешала завершить. Г-ну Фермону-старшему, чья обширная эрудиция и редкий дар классификации языков по их основным свойствам столь хорошо известны, было поручено изучить бумаги Хоам-ге. В результате исключительно скрупулезной работы ему удалось составить грамматику и словарь. С целью содействия этому новому виду исследований и в стремлении сделать более плодотворным этот источник знаний в библиотеку была доставлена крупная партия китайских книг. Людовик XV, известный не меньшим рвением, чем его знаменитый предшественник, продолжал покровительствовать китайской литературе. По его указанию были отгравированы более ста двадцати тысяч китайских иероглифов, предназначенных для печатания грамматики и словаря. Под руководством г-на Фермона я занялся изучением восточных языков, в частности, китайского. После смерти великого ученого я имел честь попасть в Королевскую библиотеку для выполнения той же задачи. Как следствие, я счел своим долгом сделать доступным для своих соотечественников все это множество китайских книг, привезенных во Францию, и проинформировать публику об их содержании. Сегодня я представляю результат своих исследований: если он и не соответствует тем надеждам, которые возлагал на меня Его Величество, он, по крайней мере, покажет мое усердие и тот факт, что китайская литература, какой бы далекой она нам не казалась, может стать очень полезной, и что она достойна того покровительства Людовика XIV и Людовика XV, которое они ей всегда оказывали.

Чтение книг, написанных на этом языке, позволило увидеть свет историческому исследованию, посвященному происхождению гуннов, которое я опубликовал много лет назад. В то время моей задачей было представить некоторые научные рассуждения на эту тему. Погрузившись в тему, я внимательно исследовал труды китайских историков. Вместе с ними я следовал за тюрками во всех их походах, я проследил их миграционные пути к западным странам. Далее, когда они начали ускользать от внимания китайцев вследствие слишком большой удаленности, я прибег к помощи арабских историков. Тот обширный материал, который я почерпнул, соединив эти два мощных источника, натолкнул меня на мысль создать общую историю тюрков. Посвятив исследованиям ряд лет, я смог составить обширный сборник материалов на эту тему. В нем я представил великие завоевания этих народов, их присутствие в Азии, Европе и Африке, историографию их принцев, их нравы, их религию, их торговлю с соседними народами; в нем я [19] даю самые точные, насколько это возможно, сведения о тех странах, в которых они жили.

Тюрки настолько распространились, что их история оказалась связанной с историей почти всех народов, поэтому она интересна этим народам. Китайцы, индусы, персы и арабы в Азии, греки, римляне, французы, поляки, венгры и русские в Европе часто воевали с тюрками. Я не говорю, что речь идет о тех тюрках, которые в настоящее время входят в состав Османской империи, я говорю о тех древних тюрках, или гуннах, которые в разное время обосновались почти во всех указанных регионах. Наиболее подробное изложение позволит нам лучше понять ситуацию.

На юге Империя гуннов в Тартарии прилегала к Китайской империи. Почти непрерывные войны, которые вели между собой эти народы, заставляли китайцев много говорить о гуннах. Именно в китайской истории мы находим самые подробные сведения о происхождении первой империи варваров, точную последовательность династий ее правителей, описание Тартарии со времен начала нашей эры до наших дней. Мы прослеживаем путь гуннов к северной части Каспийского моря и в Сибирь, чтобы там обосноваться и отправиться затем к римлянам. Благодаря систематизированному изучению трудов многих писателей, таких, как Се-ма-куанг, Чу-хи, Ма-тюон-лин, и летописцев императорских династий, вошедших в сборник, озаглавленный «Les vingt-un Historiens» («Двадцать один историк»), удалось составить детализированную историю гуннов и их различных орд и племен.

Если, с одной стороны, мы обязаны своими открытиями китайским хроникам, то с другой стороны, наши исследования будут для них не менее полезны: мы прольем свет на многие темные пятна их истории и облегчим им восприятие иностранцев, в отношении которых они сами часто заблуждаются. Связи, которые имели гунны с восточными тартарами, обязывают меня дать историческое описание последних, составить списки их правителей и указать их происхождение в тех случаях, когда этого требует история тюрков.

Во время царствования императора Валенсия гунны под предводительством Аттилы уходят от границ Китая и перемещаются в Европу, которую они разрушают. Это создает необходимость осветить часть истории поздней Империи и особенно проследить происхождение некоторых варварских народов, насколько позволят источники, избегая произвольных предположений и догадок. Трудов греческих историков недостаточно для получения знаний в этой области, однако [20] их сопоставление с работами китайских коллег проливает свет на многие моменты происхождения, остававшиеся полностью или частично неизученными; даже дороги, которыми следовали варвары, становятся нам известны: мы их прослеживаем, начиная от глубин Тартарии и севера Китая, до Паннонии и Франции. Нам становятся известны причины нашествий; мы видим, как народы, проживавшие к востоку от Иртыша в горах Алтая, ведут переговоры с римлянами, которые даже направляют к ним своих послов, как они объединяются с тюркскими ханами против персидских королей из династии Сассанидов. Договор посольств, представленный императором Константином Порфирогенетом и являющийся ценным документом из этого большого сборника, при помощи китайцев перестает быть туманным.

Возможно, вызовет удивление тот факт, что я не привлек труды венгерских историков в отношении нашествия гуннов под предводительством Аттилы. Венгры, считающие себя потомками гуннов, входят в мельчайшие детали перехода, нашествия, завоеваний этих народов и преподносят нам тысячу частностей, которые мы больше нигде не встретим. В основном поэтому я их отбросил; сведения, мало согласующиеся с греческими и римскими историческими источниками, присутствие грубых анахронизмов и откровенных выдумок не оставляют сомнений в отношении точности всего остального. Все детали, которые они для нас сохранили, кажутся мне элементами романа и, следовательно, не могут найти отражение в работе, главной задачей которой была правдивость. В качестве примера и для того, чтобы показать, что мое суждение не случайно, приведу следующее: их стремление поднять Аттилу на вершину славы заставляет их вообразить поход правителя в Испанию, где он побеждает султана, в то время как этот титул даже арабам тогда не был известен. Таким образом, я разделяю мнение господина ле Нэн де Тиймона в отношении этих историков: мы не сочли возможным тратить такую ценную вещь, как время, на поиск каких-то фактов или некоторых непроверенных частностей среди заведомо ложных или выдуманных историй. То, что мы читаем у греческих и римских историков, пусть это всего лишь фрагменты, предпочтительнее детализированных описаний венгерских историков.

После первых гуннов появились другие, со стороны Персии, которые обосновались в Икониуме, откуда они совершали частые набеги на земли греческой империи. Для описания истории этих тюрков пришлось изучить труды всех арабских историков, упоминавших о них, но мой труд оказался бы [21] неполным без привлечения обширных и великолепных исторических материалов из Византии. Я даю описание тех трудностей, с которыми столкнулся при работе с греческими источниками, я восстанавливаю искаженные имена, я даю сведения о магометанских семьях и государствах, о которых греки рассказывают весьма неудовлетворительно.

С той же тщательностью я отнесся к поиску происхождения османских тюрков, потомков тюрков из Икониума. Стремясь избавиться от ошибок, допущенных Шалькондилем, тюркскими историками и принцем Кантимиром, который их же переписал, я черпаю сведения у авторов, живших в более близкие к описываемым событиям времена, более объективных и более образованных, чем тюрки, у которых отсутствует история первых веков их монархии. Современные греческие писатели, такие, как Нисефор Грегорас, Жорж Акрополитес, Пашимер и другие, не могут примириться с турками, однако эти греки не отклоняются от правды и находятся в полном согласии с арабскими историками, также, как и с историками из соседних стран. Принц Кантимир поплатился за то, что слишком скрупулезно следовал этим писателям, и сотворил немало басен в опубликованной им истории тюрков: у него встречаются серьезные анахронизмы и ремарки, которые часто оказываются маловразумительными, а иногда и ложными. Его вдохновители его обманули. Большая часть его заблуждений будет представлена в этих записках.

Представляемое мною исследование осветит в не меньшей степени историю персов и арабов. После знакомства с теми турками, которые развеяли мощь халифов и ограничили их влияние ролью религиозных лидеров, история этих императоров, правивших мусульманами, станет более полной, чем это было до сих пор. Нам придется часто говорить о халифах. Все страны, от Мавераннахара до Египта и Константинополя, были полны тюрок магометан. Нет лучшего источника для изучения истории такого большого числа отдельных монархий, как труды арабских писателей. Так, я перевел большую часть Всеобщей истории знаменитого Абулфедха, исторические труды Бен-Шунаха, Диарбекри, Сойутхи, Маракеши и многих других. Одним словом, все, что могло представлять интерес в арабских манускриптах, находящихся в Королевской библиотеке, послужило основой для этой работы.

В этой части моей работы весьма полезной была для меня и Восточная библиотека исследователя господина д’Эрбело. Это самый значительный труд по восточной литературе. К большому сожалению, преждевременная смерть автора не позволила [22] ему довести его до конца и опубликовать самому. Он несомненно сам исправил бы те ошибки, которые мы обнаружили. Он смог бы расширить свой труд и сделал бы важное дополнение, я хочу сказать, отметил бы определенную узость арабских историков. Господин Эрбело консультировал меня по этому вопросу и отмечал, что, за исключением очень немногих, персы были мало информированы о событиях в Египте и Сирии и даже сочиняли небылицы. Именно поэтому мы не находим никаких точных и детальных сведений о султанах Икониума, Египта, Дамаска и Алепа.

Кроме набегов гуннов на Францию, та часть истории, в которой говорится о крестовых походах, должна вызывать у французов особый интерес. Писатели, которые сохранили ее для нас, жили в те времена, когда знания отсутствовали, и они наполнили вымыслом свои труды. Именно поэтому многие ученые испытывают презрение к историкам. Не составит труда их реабилитировать и показать, что они, за исключением отдельных легко допустимых обстоятельств, не противоречат арабам. История тюрков предоставит доказательства тому, о чем я говорю заранее. Заметим, что именно с этими народами европейские правители вступали в конфликты. Следовательно, нам будет необходимо изложить значительную часть истории крестовых походов. Я отнесся с большим вниманием к трудам наших древних историков, таких, как Гийом де Тир, Жак де Витри, Альбер д’Экс и других, писавших на эту тему. Я сравниваю их с трудами арабов, так как некоторые из них были их современниками. Результатом этого сравнения становится обнаружение у последних более точных деталей, чем те, что мы находим у наших историков. Я исправлю все эти иностранные имена, которые мы узнаем с большим трудом. Я расскажу о победах Годфруа де Буйона, графа Тулузского, Боэмона, Танкреда, о крестовых походах немцев и ламбардцев, о войнах, которые они вели против сельджукидов из Икониума и тюрков из Сирии. Я изложу сведения о нашествии знаменитого Баркаб-хана и харифменцев, об их опустошительных набегах на Сирию и Палестину, которые заставили Святого Людовика отправиться на Святую землю. Я расскажу о поражении этого правителя в Манфура, пленении в Египте и о полном разгроме мамелюками сирийских французов. Труды Сира Жуэнвиля, нескольких французских историков и множества арабских писателей послужили мне основой для этого рассказа. Помимо этого, я сообщу о послах, отправленных Святым Людовиком в Тартарию, и о связях монгольских ханов с французами.

В этом месте читатель заметит слабость аргументов, [23] выдвигаемых ученым автором против труда Сира Жуэнвиля, который пытаются отнести к романам XV века. Вопреки действительности считается, что в те времена в Египте тюрков не было вообще. Во времена Святого Людовика тюркские мамелюки уже встали во главе правительства, хотя потомок Селах-хана еще находился на троне. Жуэнвиль в этом месте очень точен и полностью соответствует сведениям, которые мы находим у Абулведха, Бен-Шунаха и других арабских писателей.

Наконец, русские, поляки и венгры обратят особое внимание на те народы, которые часто одерживали над ними победы. История кипчакских ханов будет изложена здесь во всех подробностях. Я проследил ее, с одной стороны, по произведениям магометанских писателей и писателей Севера, которые нам хорошо известны, с другой стороны, по русским летописям, озаглавленным «Степенная Книга». Эти летописи, написанные по-русски, пользующиеся большим уважением в стране, до сих пор находятся в рукописях. Господин Лиль во время своего пребывания в Петербурге заказал обширную выписку из них и передал ее мне с правом использования. Я взял из этого источника все, о чем я говорю, в частности, о России, великие князья которой так долго находились на службе у тартаров (варваров). Я даю новый список этих великих князей и показываю, что те, которые были опубликованы ранее, весьма неточны. Подробности походов тартаров к Балтийскому морю, в Литву, в Польшу и Венгрию сделают эту часть истории кипчакских ханов особенно интересной для северных народов. Подстегнуть любознательность венгров сможет тот факт, что я привожу результаты своих исследований относительно их происхождения, их обоснования в Панонии, а также рассказываю о первых веках их истории. За кипчакскими ханами следуют крымские, в этой части я суммирую все, что смог собрать о Казанском и Астраханском царствах, которые возникли в результате раскола Кипчакской империи.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод о масштабе этого труда, который касается истории большей части народов Азии и Европы, особенно римлян, греков и франков. Что касается системы, которой я придерживался, то каждая книга содержит историю одной династии: я представил их в хронологическом порядке, и если мне случалось отойти от этого правила, то только потому, что я считал невозможным разделить две семьи, которые наследовали друг другу в одной стране и были слишком тесно связаны между собой для того, чтобы их можно было разъединить.

Поскольку часто бывает необходимо исследовать [24] критически некоторые важные события истории, по которым у историков нет единого мнения, я делал специальные ремарки в сносках в конце страницы: я отмечал там все расхождения, с которыми сталкивался у разных авторов; таким способом я избежал включения в текст этой работы отрывков на восточных языках. Это могло лишь отпугнуть большую часть читателей. К этим замечаниям я добавляю обязательные ссылки на все источники, упоминаемые в работе. Я отметил всех писателей, у которых нашел отражение событий, излагаемых мною, для того чтобы все, кто знаком с восточными языками, могли воспользоваться источниками.

Всегда выступая против субъективизма и стилистической аффектации авторов, я льщу себя сознанием того, что взял у них для изложения на этих страницах только точные сведения; чтобы установить правду и сделать мое повествование интересным, я использовал все возможности. Сухость у одних, напыщенность у других и фрагментарность у всех — это то, чего я стремился избежать.

Надеюсь, что не вызову раздражение, если охарактеризую в нескольких словах этих историков. Как правило, китаец пишет для формирования сознания, для того, чтобы показать взаимные обязанности суверена и его подданных, для внушения любви к родине. У араба нет иной цели, кроме изложения фактов. В весьма живой манере он затягивает повествование и не вызывает интереса. Оба отличаются сухостью изложения. Метод, присущий китайцам, заставляет их освобождать историю от всего ее основного декора. У императора своя история, у военачальника — своя, у писателя — своя. Все эти части, представленные отдельно, становятся сухими и скучными, а ведь если их объединить, они легко воспринимаются. Но китаец стремится быть полезным, а не нравиться. Он избегает тех красивых описаний и интересных эпизодов, которые мы находим у греческих и римских авторов. Он дает фактическое описание, использует минимум слов и тщательно отмечает время. Араб, напротив, то выступает лишь в роли хронографа, — он достаточно тщательно соотносит каждое событие с годом, месяцем и даже часто с днем, в который оно произошло, — такова «Общая история», то становится оратором, и тогда ему для рассказа с трудом хватает двух страниц там, где можно было обойтись несколькими строками: он пользуется лишь высокопарными выражениями, высоким стилем, длинными размеренными фразами, однообразные ритмические окончания которых могут служить точками и разделять смысловые синтагмы. Он предается свой страсти, он уже пишет сатиру или оду. Этим особенно [25] грешат описания частных историй. Этот же панегирический и декламаторский стиль присущ и большинству греческих историков из Византии, а также летописцам крестовых походов, которые оказывались к тому же несведущими, легковерными и суеверными. Китаец полностью правдив лишь при описании своего народа, и частично — при описании иностранцев, которых он слишком презирает и недостаточно знает.

История большинства восточных народов столь тесно связана с историей гуннов и тартаров, что я был бы вынужден постоянно давать в сносках многие хронологические таблицы правителей, находившихся во главе государств, захваченных или пересеченных гуннами. Таблицы всех этих династий, разбросанные по всей достаточно объемной книге, оказываются полезными лишь в том месте, куда они помещены. Мне кажется, я сделал мой труд более практичным, объединив их все в одном томе, где они составили сводную таблицу общей истории Азии. Следуя своему плану, я внес туда многие таблицы, которые в определенной степени чужеродны данному исследованию, но которые были необходимы для показа непрерывности наследования престола правителями одной династии в одной и той же империи. Я разделил этот том на части таким образом, чтобы они могли восприниматься как отдельные работы по народам, и я прослеживаю каждый из этих народов через все страны, где он обосновывался. Таким образом, когда один из народов Тартарии захватывал Китай, я указываю вслед за китайскими династиями, то место, которое эта тартарская династия должна занимать, и отсылаю за подробностями и хронологией правителей к статье о Тартарии. Таким путем удается окинуть одним взглядом как территориальную протяженность, так и разбросанность в расселении народов. Я начал с Китайской империи, как с самой древней. От нее я перешел к корейским, японским, тибетским, индийским, тартарским, арабским и персидским династиям. Я счел возможным опустить мелкие греческие и иные царства Малой Азии, в отношении временной продолжительности которых наши хронографы различны во мнениях. Сведения о них можно найти во множестве книг, которые всем доступны. Однако я не пропустил ничего, что связано с пребыванием франков в Сирии, и с тем, что они отвоевали у тюрков и арабов, и это дает нам точные сведения обо всех правителях Востока, которые царствовали во времена крестовых походов.

Чтобы избежать сухости, обычно присущей таблицам, я добавил краткий исторический комментарий о восшествии на престол и крушении каждой династии. В периоды царствований я выделял некоторые события, которые могли показать, [26] насколько самые отдаленные друг от друга народы были связаны между собой до такой степени, что нам трудно это себе представить. Это явления я наблюдал у китайцев по отношению к римлянам, персам, арабам и другим восточным народам. Излагая историю арабских династий, я упомянул несколько экспедиций, предпринятых этими правителями в Африку, Испанию и Греческую империю. Таким образом, мы увидим, насколько важно прибегать к изучению трудов восточных историков, чтобы получить глубокие знания по истории Нижней империи. При этом я собрал не все походы: эта работа потребовала бы еще долгих лет, выйдя за рамки моего плана. Мне хотелось, чтобы все изложенное мной пробудило в других стремление изучить все эти бесценные манускрипты, хранящиеся в Королевской библиотеке.

В остальном я не тешу себя надеждой, что смог создать совершенный труд, но я надеюсь, что трудности, с которыми я столкнулся в процессе работы, и конечная ее польза, перевесят те недостатки, которых я не сумел или не смог избежать. Я собрал наибольшее количество материалов из тех, что мог собрать, после их тщательного изучения я их использовал. Для меня было удачей найти исторические сведения по всем этим династиям, и я ограничился их переводом; но мне часто приходилось читать целый манускрипт, чтобы встретить там единственное искомое событие, хотя в некоторых я находил несколько эпизодов, при этом они были разрознены, и, соединяя их в цельное повествование, я сумел придать определенную форму моему исследованию. Я не сомневаюсь, что впоследствии оно может быть дополнено. Новые китайские книги или арабские манускрипты, которые не были мне известны, сообщат еще больше подробностей.

Заканчиваю это предисловие предупреждением, что в тех местах, где арабские писатели не указали месяц, в котором скончался правитель, год хиджры может соответствовать двум годам нашей эры. Например, год 294-й, который соответствует 906-му нашей эры, начинаясь в октябре, захватывает часть 907 года. Когда я знал месяц года хиджры, я более точно определялся с годом нашей эры. Это несоответствие побудило меня дать в начале книги таблицу лет хиджры, составленную ученым Гравиусом. Я к тому же отметил, что часто приходилось останавливаться, чтобы понять, какому году нашей эры соответствует год хиджры, а многие люди не знают, что Гравиус напечатал эту таблицу в «Персидской книге», составленной Улукбеком о восточных эпохах. Лучшее место для таблицы такого рода в начале всех материалов о восточных династиях. И тогда никому не придется искать ее в «Персидской книге».