Institut Francais d

БАРТЕЛЕМИ Д'ЭРБЕЛО ДЕ МОЛЕНВИЛЬ

ВОСТОЧНАЯ БИБЛИОТЕКА

BIBLIOTHEQUE ORIENTALE

ВСТУПЛЕНИЕ ⁷

В 1697 году в Париже появляется труд, озаглавленный Восточная Библиотека, который претендует на то, что может дать исчерпывающие знания о Востоке.

Вот его полное название:

"Восточная библиотека, или универсальный словарь, содержащий всё, что вообще касается знаний о Народах Востока. Их история и их легендарные или настоящие традиции; их религии, секты, политика, их правительства, законы, обычаи и нравы, войны и революции в их империях, их науки и искусства, их теология, мифология, магия, физика, мораль, медицина, математика, естественная история, хронология, география, астрономические наблюдения, грамматика и риторика, жизнь и знаменитые деяния их святых, докторов, философов, историков, поэтов, полководцев, и всех тех из них, кто прославился благодаря своей добродетели, знаниям, критическому суждению, с приведением отрывков из их трудов. Об их трактатах, переводах, комментариях, темах, сборниках басен, сентенций, изречений, пословиц, сказок, острословия и обо всех их книгах, написанных на арабском, персидском или тюркском языках, обо всех науках, искусствах и ремёслах".

Эта книга была посвящена королю. Она будет многократно переиздаваться в XVIII веке и окажет очень [12] сильное влияние на судьбы ориенталистики. В 1861 году она ещё будет считаться нужной и пользующейся спросом: "Произведение д'Эрбело необходимо для изучения восточных авторов, оно уникально в своём роде и пользуется уважением компетентных людей" ⁸.

Таким образом, истоки ориенталистики, как самостоятельной дисциплины, находятся в этом произведении, которое было широко известно образованному читателю в XVIII и частично в XIX веках. Более того, именно в это время был сделан определённый выбор и определены некоторые направления, а именно: в эту поворотную эпоху оформилось видение Востока, отличающееся не только от средневекового мировоззрения, но и от последующей концепции со стороны технократической Европы по отношению к "слаборазвитому" миру. Восток рассматривается и исследуется как новая Античность, и этот взгляд оставил свои следы, которые возможно не исчезли и в наше время. Чтобы понять наше нынешнее отношение к Востоку, небезинтересно было бы изучить источники наших знаний и нашей методологии.

Через семь лет после выхода Восточной библиотеки, была опубликована Тысяча и одна ночь, и отныне в западной литературе и в западном менталитете складывается некое представление о Востоке, которое окажется очень живучим. Сходство дат и отношений между личностями (Галланд) наводит на мысль о тесных связях между двумя этими произведениями, которые не случайно появились оба в конце XVII века. Скорее всего это было результатом длительных подготовительных работ. Итак, нам предстоит рассмотреть истоки, генезис и отношение читателей к Восточной Библиотеке. [13]

Генезис и появление Восточной Библиотеки

Произведение д'Эрбело явилось завершающим этапом полувековых исследований. Если до XVII века и существовало несколько востоковедов, таких как например Гийом де Постель (1516-1581), тем не менее их работы были далеки от совершенства, а их усилия были отвергнуты. По-настоящему научная ориенталистика рождается в XVII веке, и особенно это проявляется в 1630-40 годах. К этому времени высочайшие государственные мужи отправляют на Восток то, что Омон называет "археологическими миссиями". Эти миссии выполняли заказы таких важных особ как Сегье, Мазарини, а затем и Кольбера. Они привезли во Францию греческие рукописи, римские пластины, то есть в основном всё, что касалось греко-римской античности, но также и восточные рукописи, обогатившие библиотеки этих высокопоставленных вельмож, а затем, через некоторое время, и Королевскую Библиотеку.

Таким образом, первые археологические миссии не ставили своей целью поиски произведений Востока, скорее речь шла об исследованиях античности. Тем не менее отмечается растущий интерес к исламским книгам. Люди, возглавлявшие эти экспедиции, то есть эрудиты, постепенно всё больше и больше занимаются Востоком, оставив Античность в стороне. Однако этот Восток они видят через призму Античности.

В XVII веке Франция переживает необычайное движение мысли, которое оставило долгосрочное наследие — эрудицию, благодаря которой историческая наука сделала крупные успехи, дав миру современные методологии критического исследования документов. Применяя историческую критику, эрудиция столкнулась со свойственными XVII веку религиозными проблемами: [14] в частности, в этом и состояла драма Ришара Симона. Вначале движение эрудитов было свободным: они устраивали друг у друга собрания, называемые "академиями". Постепенно при помощи почестей и денежных наград королевская власть установила контроль над эрудитами, и они попали в зависимость от двора. Всё это закончилось в 1701 году реорганизацией и возобновлением деятельности Академии Наук, и сделано это было для того, чтобы известность и слава эрудитов падали непосредственно на самого короля, а их деятельность не выходила за определённые рамки в религиозной или политической областях.

Для эрудитов и для образованных людей, Восток и Античность имели одну общую точку соприкосновения — расстояние, где географическое расстояние лишь дополняло временное. Эта мысль была прекрасно выражена Расином в предисловии к своей пьесе "Баязет" (1672), и она была очень актуальной для исторической науки того времени:

"Отдалённость стран в какой-то степени сглаживает временное расстояние, ибо смею заметить, что люди не видят разницы между тем, что было за тысячу лет до них, и тем, что находится за тысячу льё (...) это — совершенно иные обычаи и нравы. Мы так мало знаем о государях и других личностях, живущих в серале, что смотрим на них как на людей, живущих в другом, нежели мы, веке".

Бартелеми д'Эрбело де Моленвиль был одним из этих эрудитов. Вместе с Галандом он был основателем востоковедения. Мы располагаем очень немногими сведениями о его жизни. Основным и почти единственным источником информации является похвальная речь Господина Кузена, Председателя Монетного Двора и Королевского [15] Цензора в области истории, педагогики и нумизматики, произнесённая им по случаю кончины д'Эрбело и опубликованная в январе 1696 года в Journal des Sgavans, а затем приведённая в предисловии к Восточной Библиотки.

Д'Эрбело родился в Париже 4 декабря 1625 года "в семье с наилучшими в этом городе родственными или другими связями" ⁹. Гуже добавляет: "Мы не знаем имени его матери и социального положения его отца". Поиски в нотариальных архивах Парижа не дали никаких результатов, посколько их обработка не проводилась должным образом. Предположительно речь идёт о семье принадлежащей к судейскому или дворянскому сословию. Известно, что один из братьев д'Эрбело подписывался "доминус де Моленвиль", и если предположить, что он был старшим, то следовательно Бартеле-ми был младшим, что объясняет социальные причины его призвания эрудита. Дюрантон в своём труде, посвящённом академикам Академии Наук, реорганизованной в конце XVII века, замечает, что "академиками становятся чаще всего младшие дети, особенно в семьях судейского или дворянского сословий. Поскольку отцовская должность и состояние должны перейти к старшему сыну, младший ребёнок должен обеспечить своё будущее иными средствами". Достоверно лишь то, что д'Эрбело происходил из зажиточной среды, потому что смог учиться "общественным наукам и философии у самых известных в Университете преподавателей". Нигде не упоминается о существовании какой-либо помощи или покровительстве: Галланд, вышедший из более низкого сословия, в течении всей своей [16] долгой карьеры имел разных покровителей, от Шануана де Нуайона (в 1655-1660), до интенданта Фуко (в 1697-1706). Что же касается д'Эрбело, то он заручится непосредственной поддержкой самого короля.

Завершив учёбу, д'Эрбело "изучает восточные языки и особенно прилежно — древнееврейский, с целью постигнуть в оригинале премудрости книг Ветхого Завета. Этот момент крайне важен, ибо д'Эрбело всегда почитался за своё благочестие и знания католической теологии. Впрочем полезно напомнить, что первые знания о семитском Востоке пришли к нам из Библии. И наконец, востоковедам, вне зависимости от искренности их веры, приходилось постоянно сталкиваться с религиозными проблемами.

В 1655 году д'Эрбело уезжает на полтора года в Италию "в уверенности, что общение с армянами и другими восточными народами, часто бывающими в её портовых городах, даст ему возможность усовершенствовать знания их языков". Италия XVII века ещё близка к веку Возрождения и её культурная роль ещё довольно значительна. Более того, у неё последовательные связи с Востоком, и идут они в основном через иудеев и христиан Востока. Знания о Востоке зачастую приходили также через эти национальные меньшинства: в Королевском Колледже многие преподаватели кафедр арабского и сирийского языков были маронитами ¹⁰.

В Риме эрудиция и благочестие д'Эрбело сделали [17] его другом многих кардиналов и эрудитов; в Библиотеке Ватикана он смог ознакомиться с рукописями и редкими книгами, напечатанные самой большой и почти уникальной восточной типографией в Европе (да и во всём мире, ибо в то время Восток не признавал типографского способа издания). И наконец, Рим имел связи с христианами Востока. В 1656 году архиепископ Эксан-Прованса кардинал Гримальди направил д'Эрбело "к королеве Швеции, которая восхищалась его глубокими знаниями восточных языков". Речь идёт о королеве Христине, корреспондентке Декарта; в 1654 году она отреклась от престола и торжественно прибыла в Рим для принятия католицизма. Честь быть принятым королевской особой считалось в те времена величайшим благоволением, и знаменательно, что это событие упоминается во всех предисловиях и заметках XVIII века.

По возвращении д'Эрбело становится приверженцем Фуко, который "жалует ему денежное вознаграждение в сумме 1500 ливров". Среди окружения Фуко он знакомится с Ла Фонтеном и становится его другом. Именно д'Эрбело, путешественник Бернье, а возможно и переводчик Басен Пильпая Гольмен, дают Ла Фонтену сюжеты для его восточных Басен. Эти встречи должно быть были чрезвычайно плодотворными.

Д'Эрбело не впал в немилость вместе с Министром Финансов; спустя некоторое время он получил должность Секретаря и Переводчика Восточных языков. Когда в 1666 году он отправился в Италию, его известность была уже велика. Он уже был принят и обласкан великими мира сего, однако приём, уготованный ему Великим Герцогом Тосканы, превосходил все ожидания:

"Он прибыл туда 2 июля 1666 года, его встретил Государственный Секретарь и препроводил в приготовленный [18] для него дом, где в его распоряжении было шесть, прекрасно обставленных комнат, накрытый на четыре персоны стол с изысканными яствами и ливрейная карета. Пример таких великих почестей, воздаваемых повелителем, частному лицу встречается нечасто".

Однако Великий Герцог не ограничился столь пышным приёмом гостя; он по-королевски одарил его.

"Во Флоренции в ту пору продавалась одна библиотека, и Великий Герцог попросил д'Эрбело осмотреть, находящиеся в ней рукописи на восточных языках, выбрать лучшие из них и обозначить их цену. После того, как это было сделано, сей щедрый Государь купил их и преподнёс в дар Господину д'Эрбело, как наиполезнейшую и необходимейшую вещь в его желании как можно глубже познать языки и народы, которые на них говорят."

Именно во Флоренции д'Эрбело задумал проект создания Восточной Библиотеки. Во время своего пребывания, он со всем тщанием занялся Библиотекой Великого Герцога, составив каталог восточных книг, находившихся в ней. Италия, была единственной страной, в которой побывал д'Эрбело; в отличии от Галланда, он никогда не был на Востоке. После приёма, оказанному ему Великим Герцогом, его известность возросла до такой степени, что Кольбер призвал его обратно во Францию. Великий Герцог согласился отпустить от себя д'Эрбело лишь после того, как лично сам увидел предписания Кольбера.

После этого д'Эрбело был признан одним из самых крупных авторитетов в области ориенталистики (хотя это слово и возникло лишь в конце XIII века, сама дисциплина уже существовала). Он был осыпан королевскими милостями, и сам Людовик XIV не раз беседовал [19] с д'Эрбело. Он вновь был пожалован денежным вознаграждением, на этот раз уже Кольбером. Последний, лично интересовался проектом Восточной Библиотеки и решил, что она будет составлена на арабском языке и отпечатана в Лувре. Кочина Кольбера несколько изменила эти планы, и в конечном счёте Восточная Библиотека была написана на французском языке.

В 1692 году д'Эрбело получил звание Королевского Преподавателя Восточных языков в нынешнем Коллеж де Франс. Он умер в Париже 8 декабря 1695 года "с примерным благочестием приняв причастие святой Церкви".

Д'Эрбело предстаёт перед нами в образе мудрого эрудита. При жизни его называли "мудрым и учёным Улиссом". Морери, по-видимому знавший его, даёт ему следующую характеристику в своём Дополнении к Большому Историческому Словарю (Париж, 1716):

"Это был человек по-настоящему сведущий во всех литературах, но ещё большее уважение вызывали его душевные качества, превосходящие все его знания. Ибо знания свои он высказывал лишь по просьбе своих друзей. Никогда не выражал он высокомерия, никогда не считал своё мнение более достойным внимания, нежели мнения других и с мягкостью выслушивал их доводы. Его знания сочетались с абсолютной честностью, с несокрушимым благочестием, с чрезвычайным состраданием к бедным, равно как и с другими христианскими добродетелями, которым он неукоснительно следовал всю свою жизнь".

Свидетельство Морери совпадает с образом, обнаруженным в двух стихотворениях на латыни, посвящённых д'Эрбело, которые находятся в введении к Восточной Библиотеке.

"Этот христианский стоик показал, что такие несовместимые [20] вещи, как благочестие и придворная жизнь, могут сосуществовать вместе".

Таким образом д'Эрбело был человеком большой культуры и огромного благочестия. Он принадлежит скорее к Великому веку, нежели к эпохе Просвещения, хотя его творчество особенно широко использовалось именно в последнюю эпоху. Его глубокая религиозность нереформистского толка отличает его от дерзостей Ришара Симона. Он принадлежит к католической эрудиции, а не к эрудированному вольномыслию.

Избегая любого скандала и какого бы то ни было подстрекательства, он подчинялся любому замечанию властей. Церковь неодобрительно относилась к информации о Востоке, и д'Эрбело довелось познакомиться с цензурой: вернувшись из Италии в 1667 году, он принял участие в одной из академий, то есть в данном случае речь шла о свободном собрании учёных. По приказу Церкви оно было распущено. "Академия, состоящая из учёных в области восточных языков, и немного занимавшаяся теологией, была распущена. Видимо это собрание показалось Риму подозрительным, потому что порой там велись довольно свободные разговоры" ¹¹.

Однако, некоторое время спустя, д'Эрбело восстановил эту академию, и на этот раз ею руководил он сам. Во всяком случае, в 1692 году она существовала, ибо Никола де Бленьи доводит до нас следующее:

"Господин д'Эрбело, живущий на улице Конде, ежевечерне, после семи часов организует у себя дома собрание" ¹².

Церковь проявляла интерес к ориенталистике в той степени, в какой это могло пригодиться для её миссионерской [21] деятельности, но её тревожило какое то ни было положительное видение ислама. Недавнее поведение Ришара Симона ещё больше усилило эту неприязнь: в заметках о своей книге Voyage du Mont-Liban du R. P. Dandini (Paris 1675) он без вражды отзывался об исламе. В 1697, в год появления Восточной Библиотеки, с большими трудностями вышло издание, сопутствуемое серьёзным переводом Корана:

"Меня уверяют, что папа Иннокентий XI воспрепятствовал изданию книги отца Маракси, хотя и был его исповедником, ибо счёл его заметки аппологией Алькорана, поскольку в них высказывалась мысль о том, что комментарии зачастую доказывали его обоснованность" ¹³.

Таким образом видно, что имя д'Эрбело имела большой вес: для издания Восточной Библиотеки требовалась личная поддержка Кольбера и короля. Д'Эрбело предоставил все необходимые гарантии. Его искренность не могла быть подвергнута сомнению, так же как и его благочестие. Лучшим другом д'Эрбело был аббат Рено-до. Вместе с ним они составили ту часть, где речь шла о восточных книгах из каталога рукописей Королевской Библиотеки, называемым каталогом Никола Клемана (1682). Эзеб Ренодо был секретарём Боссюэ, и во время полемики с Ришаром Симоном он высказал основательные знания древнееврейского языка. Кроме того он был одновременно Королевским Цензором в области духовной сферы, поэзии и древнееврейского языка. Следовательно д'Эрбело имел возможность составить Восточную Библиотеку без вмешательства цензуры.

Этот проект состоял из трёх частей: сама Библиотека, антология восточных текстов и словарь: тюркский, персидский, арабский и латинский. Издана была лишь Библиотека; многократно упоминаемая антология напечатана [22] не была и её текст исчез. Словарь, остававшийся собственностью семьи д'Эрбело, в XVIII веке по мнению де Гиня также считался потерянным и стал достоянием Национальной Библиотеки лишь в конце XIX века вместе с другими произведениями, оставшимися от Эзеба Ренодо. Можно полагать, что и другие бумаги д'Эрбело хранились у Ренодо и исчезли вместе с частью фондов этого последнего. Во всяком случае в XVIII веке ориенталисты считали их потерянными.

Два имени непосредственно связаны с созданием Восточной Библиотеки: д'Эрбело и Галланд. К этому можно также добавить произведение Хаджи Халфа.

Находясь в Константинополе в поисках рукописей, Галланд в 1682 году обнаружил библиографический словарь Хаджи Халфа. С технической точки зрения эта книга превосходила всё то, что было сделано до сих пор даже на Западе. Галланд перевёл часть этого произведения и отправил рукопись Кольберу. На основе сочинения Хаджи Халфа он начал составлять Восточную Библиотеку, но поскольку в то время ему были поручены новые миссии на Восток, у него не было времени заниматься этой работой с полной отдачей. Тем временем в Париже д'Эрбело велел сделать для себя копию этого сочинения.

Галланд вернулся в Париж в 1689 году, и узнав, что д'Эрбело составляет идентичный труд, отказался от своего проекта. Один из друзей д'Эрбело, по имени Мельхизедех Тевено, служащий Королевской Библиотеки и сам обладатель большой библиотеки книг и рукописей, пригласил Галланда для перевода восточных трудов. Тевено скончался в октябре 1692 года, и тогда д'Эрбело пригласил Галланда для оказания помощи в надзоре, композиции и публикации Восточной Библиотеки. Работа над ней к тому времени значительно [23] продвинулась: в августе 1694 года Journal des Sgavans сообщает, что работа идёт уже над буквой " N ". По всей видимости д'Эрбело и Галланд прекрасно сработались друг с другом, ибо д'Эрбело доверяет Галланду редкие рукописи, и сам текст Восточной Библиотеки свидетельствует об этом факте: в главе Ченгиз Хан мы читаем следующее:

"Мирхонд, создал подробное жизнеописание сего великого Победителя и бича Мусульманства. Я одолжил эту, крайне редкую рукопись, которая попала в мои руки, благодаря щедрости Великого Герцога Тосканы, одному из моих друзей, который использовал её, чтобы показать жизнь этого повелителя во всём его размахе. Это произведение должно скоро появиться".

Речь может пойти только о книге Галланда, оставшейся неизданной, История Ченгиз хана и его преемников, написанная Мирхондом, персидским историком. После кончины д'Эрбело Галланд завершил работу по оформлению их общего труда, и в 1697 году Восточная Библиотека увидела свет. Он снабдил её предисловием, ставшим настоящим манифестом ориентализма.

Вначале Восточная Библиотека не имела большого успеха во Франции. Веком позже после её выхода де Гинь рассказывает о том, как эта книга была принята: "Видимо остатки предубеждений, некогда существующих против мусульман, послужили причиной того, что этот великолепный труд не получил во Франции приёма, которого заслуживал. Им пренебрегли, а иностранцы, понявшие его достоинства раньше нас, увезли столько экземпляров, сколько смогли, и вышло так, что когда мы оправились от нашего заблуждения, то осталось всего несколько книг, а цена их чрезвычайно возросла" ¹⁴. [24]

Книга стоила довольно дорого: в одной из посмертных описей имущества она оценивалась в шесть ливров, а всем известно, что обычно нотариусы занижают цены книг¹⁵. Лица, отвечающие за издание 1777 года в Гааге, сообщают, что оригинальное издание иссякло ещё в 1714 году.

Между тем этот труд высоко ценился: Шарль Перро счёл необходимым поместить имя д'Эрбело среди имён знаменитых людей, живших во время царствования Людовика Великого. В XVIII веке достоинства этого произведения были признаны, и один находчивый академик написал о нём следующие строки: "Этот труд является для большинства образованных людей чем-то вроде нового мира, новой истории, новой политики, других нравов, одним словом — новой землёй и новым небом" ¹⁶.

Это свидетельство красноречиво говорит о том, что читателями труда д'Эрбело были не только ориенталисты, но и вообще просвещённые люди. Во Франции Хадиди в своей книге Вольтер и Ислам ¹⁷, Дюфренуа в труде Романтический Восток ¹⁸ показали как личности эпохи Просвещения использовали эту книгу: зачастую она служила предлогом для иллюстрации каких-либо философских, экономических и политических идей. Боргес в своём труде Вильям Бекфорд, автор Ватека ¹⁹, помещает труд д'Эрбело среди первоисточников.

Оригинальность труда д'Эрбело в том, что он составлен [25] из практически неопубликованных данных. Д'Эрбело не включил в своё сочинение то, что уже было сделано его предшественниками. Он писал: "У меня единственное намерение — кратко изложить то, что я нашёл в оригиналах, не упомянутых нашими авторами" (214 а, b).

Его текст полностью заимствован у восточных авторов, и этим он приближается, к Тысяче и одной ночи. По этой же причине он очень долгое время оставался незыблемым в плане научном. Нужна была эпоха Сильвестра де Саси, чтобы оставить позади его теории, и речь шла не о неточностях, а скорее о границах и энциклопедичности его познаний. В начале XX века такая же попытка будет предпринята с появлением первого издания Энциклопедии Ислама.

Издания Восточной Библиотеки

Этот труд издавался четырежды: первое издание — в 1697 году в Париже, остальные три — между 1776 и 1789 годами. Издание 1697 года является наиболее точным и достоверным, ибо д'Эрбело и Галланд непосредственно наблюдали за его оттиском. По форме это ин-фолио, насчитывающее более тысячи страниц, и в нём отмечаются некоторое погрешности: не всегда точный алфавитный порядок, рудиментарное оглавление и отсутствие приложения. Затем следуют два голландских издания: в 1776 году издание Дюфура и Ру в Мэстрихте с приложением, сделанным в 1780, и издание С. Нольма и С. ван Даалена в Гааге в 1777 году с приложением опубликованным в 1783. Однако следует заметить, что издание 1776 года было частично копией книги 1697 года ²⁰. [26]

Последнее представляет собой настоящую переработку сочинения; оно состоит из трёх томов формата ин-кварто для текста д'Эрбело и одного ин-кварто для приложения. Это безусловно самое красивое и самое полное из всех изданий. В нём установлен чёткий алфавитный порядок: "Нам пришлось сделать бесконечное количество перестановок, и здравомыслящий читатель поймёт, что работа сия была очень долгой и трудной, ибо сочинение состоит из 8600 статей". В этом издании исправлены "речевые ошибки, ошибочные даты мусульманского календаря в соответствии с правилом предписанным в словаре Морери"; составлены новые индекс и приложение. Последний состоит из замечаний к различным статьям Восточной Библиотеки, о Китае, Истории Великой Тартарии, из рассуждений о титуле Хан, о христианском памятнике в Китае и описания Китайской империи, и всё это — в форме писем иезуита и миссионера Клода Виделу. Предусматривались комментарии Галланда, но поскольку их не было, то их заменили сочинением того же Галланда Замечательные речи жителей Востока и их изречения, которое впервые было опубликовано в 1694 году.

В 1782 году ориенталисты Шультенс и Рейске сделали дополнения к некоторым статьям. И наконец, орфография сочинения была изменена в соответствии с требованиями эпохи и тексты стали более удобочитаемыми по сравнению с изданием 1697 года.

Издание 1776 года представляет собой более или менее пиратскую копию 1777 года. Оно вышло форматом в ин-фолио с более убористым текстом, нежели издание 1697 года. Оно повторяет алфавитный порядок сочинения 1697 года, однако орфография всё же претерпела некоторые изменения. Её приложение целиком повторяет приложение Гаагского издания, но не [27] содержит, несмотря на обещания, дополнений Шультенса и Рейске (которые датируются 1782 годом). Нам известно, что приложение было составлено Нольмом и ван Дааленом. Индекс приложения, или точнее, индекс содержания, включает в себя и тот, что уже был в Восточной Библиотеке.

И наконец, кроме этих двух голландских изданий, существует и французское 1781-1783 гг. Оно состоит из многих томов форматом ин-октаво и предназначено для "широкой" публики: большая часть библиографических и географических справок не включены в это издание. "Подобные изыскания весьма любопытны, но они могут заинтересовать лишь очень узкий круг Учёных и Образованных людей, занимающихся исследованием восточных языков. Поэтому мы сочли уместным убрать эти дисциплины из издания, которое предназначено для читателей всех слоёв общества, оставив в Восточной Библиотеке лишь её исторические и литературные сокровища".

Когда-то д'Эрбело не хотел использовать в своём труде заметки европейских путешественников. В этом же издании "мы добавили многие статьи, содержащие реляции путешественников, которые уже после кончины д'Эрбело пересекли обширные страны, историю которых он впервые описал". В данном случае речь идёт о настоящем искажении замысла д'Эрбело и даже о предательстве его идей. Это издание ценно лишь тем, что его существование и выбор материала выявляет ту читательскую публику, для кого предназначалась Восточная Библиотека.

Из практических соображений, наша работа опирается на издание формата ин-фолио 1776 года. К нему же относятся и ссылки.

Исследованые тексты, кроме текста д'Эрбело, представляют собой предисловие Галланда, замечания Виделу [28] и дополнения Шультенса и Рейске (эти последние взяты из издания 1783г.). Другие тексты приложения не касаются непосредственно Восточной Библиотеки.

Различные издания этого сочинения можно найти во всех крупных парижских библиотеках.

Текст Восточной Библиотеки

Трудно понять значение Восточной Библиотеки и открытый ею, как говорил Ламберт, "новый мир, новую историю, новую политику, новую поэзию, одним словом, новое небо и новую землю", если ограничиться лишь научным и эрудическим аспектом этого сочинения. Текст Восточной Библиотеки охватывает две различные сферы: науку и литературу, а точнее — труд д'Эрбело предполагает два типа чтения.

Мы уже встречали в этом сочинении два типа статей. Прежде всего, это статьи, составляющие каталог: они касаются библиографии и географии. На первый взгляд, речь идёт о чисто информативных элементах, таких как: имя автора, название его трудов, перевод этих названий, название города или страны, географическое положение, а иногда и некоторые литературные и исторические сведения. Такого рода статьи составляют более половины вводных частей Восточной Библиотеки.

Эта информативность приводит к ощущению необъятности: неизмеримости исламских культур и цивилизаций и безграничности географического пространства, на которых они простираются. Благодаря множеству статей, составляющих значительную часть текста, д'Эрбело делает эту безмерность осязательной и ощутимой. Именно в таком аспекте и осуществляется проект Восточной библиотеки, или универсального [29] словаря, содержащего всё, что вообще касается знаний о народах Востока. Тысячи статей каталога создают универсальность, создавая впечатление необъятности. Наша нынешняя Энциклопедия Ислама значительно отличается от Восточной Библиотеки: имеющая более научный аспект и предназначенная для специалистов, она не стремится к каким-либо литературным эффектам. Книга же д'Эрбело представляет собой популяризацию научных идей. Первая библиографическая часть сочинения, подсказанная Хаджи Халфа, а также каталоги Библиотеки, в своё время представляли ценность для эрудитов, интересовавшихся восточной литературой, в то время как географические заметки не представляли особого интереса для географов XVII века, получавших более достоверную информацию от реляций путешественников и исследователей. Сочинение, таким образом предназначалось "большей части образованных людей", и его литературная сторона невольно превосходила информативную.

Второй тип текстов Восточной Библиотеки принадлежит к более обработанным и продуманным. Читатель XX века привык к точному анализу и чётким пояснениям. Иначе обстоит дело в сочинении д'Эрбело, и причин здесь много. Не следует забывать, что согласно первоначальному проекту это произведение предполагалось составить на арабском языке, и поэтому текст д'Эрбело в определённом смысле переведён с этого языка.

Более того, в XVII веке ориенталистика настолько зависела от источников, что могла лишь переводить восточные тексты, не пытаясь их толковать. В случае с д'Эрбело просматривается следующая тенденция: он увеличивает число отрывков на арабском языке, транскрибированных [30] латинскими буквами, и усыпает своё сочинение отрывками из восточных стихов и изречений. То есть делает всё, чтобы придать произведению восточный и экзотический вид.

Сама структура статей создаёт впечатление перевода. Возьмём, например, статью о Салахеддине (728b-731а). Салахеддин, был личностью, который не ждал своего Вальтера Скотта, чтобы войти в исторический миф Запада. Статья делится на множество частей: хронология его жизни, описание его характера, история его семьи и его потомков и, естественно, его библиография. Это непрерывный ряд событий и историй, заимствованных у мусульманских историков. Каждый абзац начинается по образцу восточных текстов: "Эбн Атир говорит, что..., доносит до нас, что...", "Бен Шонах отмечает... (много раз)", "Омар аль Хатеб оплакивает в одной элегии...", "Малек аль Афдал пишет в стихах (ибо он был хорошим поэтом), что...", "Хондемир сообщает, что...". Таким же образом повествование прерывается цитатами и поэтическими текстами, посвящёнными Саладину, а также восточными притчами. Вот один из примеров:

"Омар аль Хатеб оплакивает кончину этого Государя в одной арабской Элегии, смысл которой таков: "Он скончался, Повелитель храбрейших и великодушнейших людей, ушёл от нас, как до него ушли и другие известнейшие и славнейшие из Государей. С его кончиной закончились милости и благодеяния, а Несправедливости умножились после его ухода. Мир узнал самую большую из всех потерь, ибо смерть лишила его этого Монарха".

Анри Лоранс

Комментарии

7. Отрывки из: Henry Laurens. La Bibliotheque Orientale de Barthelemi d'Herbelot. Paris, Maisonneuve et Larose, 1978, 102 p.

8. Hoeffer, Nouvelle biographie generate, Т. XXIV, p. 283.

9. Goujet, Memoire historique et litteraire surle College royal de France, Paris, 1768, p.432.

10. Гуже приводит в римских цифрах имена 4-х преподавателей маронитов в Колледже Франции в порядке занятия ими должностей:

V. Габриэль Сионит, 1614-1648, род. в Эддене, небольшом местечке возле Ливанской горы.

VI. Абраам Эшеленсис или Эшель, 1646-1664, "маронит с Ливанской горы".

VII. Н. Алямри, 1647-1658, преподаватель сирийского языка, "маронитский священник".

X. Пьер Диппи, 1670-1709, родом из Сирии.

11. Цитата Жюстеня Гюэта, приведённая Мохаммедом Абдель Халимом в своей книге Antoine Galland: sa vie et son oeuvre, Paris 1964.

12. Livre commode des adresses de Paris pour 1692, Paris 1878, I, p. 28.

13. Leibniz a l'abbe Nicaise, цит. Абдель Халимом, стр. 167.

14. De Guignes, Essai historique sur l'origine des caracteres orientaux de nmprimerie Roy ale, in Notices et Extra its des manuscrits de la Bibliotheque du Roi; 1787, I, p. LXI.

15. cf. Gervais Е. Reed ; Claude Barbin, Hbraire a Paris au XVIIe sieclе, Paris-Geneve, 1973.

16. Lambert, Histoire iitteraire du regne de Louis XIV, dediee au Roy par i'abbe Lambert, Paris 1751, Tome III, pp. 106 et seq.

17. Hadidi, Voltaire et I'lslam, Paris 1974, pp. 79, 82-83, 103.

18. Dufrenoy, l'Orient romanesque, Paris, 1946-47, pp. 20-21, 215, 368-370, см. также L'idee de progres et la diffusion de la matiere d'Orient. La revelation de la fiction orientate, Antoine Galland et ses emules, Paris, CDU 1960, pp. 38, 82.

19. a Enquetes, Paris 1957.

20. Издание 1777 года требовало значительной и многолетней подготовительной работы. Издание 1776 года было явно подсказано трудом Нольма и ван Даалена.

(пер. А. Акимовой)
Текст воспроизведен по изданию: Центральная Азия глазами одного французского эрудита XVII-века (отрывки). Institut Francais d'Etudes sur l'Asie centrale. Ташкент. 2003