№ 85

1742 г. мая 20. — Указ Сената Коллегии ин. дел о мерах защиты казахского населения и обороны крепостей в случае нападения джунгар

Секретно

Указ е. и. в. самодержицы всероссийской из Правительствующего сената Колл. ин. дел.

Присланными в Прав, сенат, тайной советник и ковалер Неплюев, апреля от 30-го да сего мая от 9 чисел, доношениями объявляет: апреля-де 25 числа, чрез прибывшаго ис Киргис-кайсачей меньшей орды от Абулхаир-хана порутчика Гладышева, которой к нему посылан был для смотрения на ево и тамошних народов поступки, по силе инструкции, данной статскому советнику Кирилову получены письма: 1) от оного хана на имя е. и. в.; 2) калмыцкое от того ж хана помянутому порутчику, для объявления там данное, только от кого и за чьею рукою и печатью, того по переводу не значится и хан в письмах в нем не упоминал. Прибывшей же порутчик объявлял, что оно прислано от зюнгорского владельца; 3) от каракалпацких старшин от Губайдуллы-салтана с товарыщи; 4) и 5) на имя [199] генерала-лейтенанта Соймонова от вышепомянутого Абулхаир-хана 110. В каком же содержании те присланные письма, со оных в Прав, сенат присланы переводы. А во оных письмах Абулхаир-хан объявляет, акибы Средней орды Абулмамет-хан, Барак и Батыр салтаны имеют поступки и намерении, противные высочайшим е. и. в. интересам, и бутто предаются в подданство зюнгорского владельца Галдан-Чирина. Особливо же ис калмыцкого письма усматривается, акиб Абулмамет-хан, подданной е. и. в., предреченному зюнгорскому владельцу действительно аманатов от себя дал и дань платить обязался. Сверх того, с угрозами требуется, чтоб детей Абулмамет-хана, Барак-салтана, Джанбек-батыря, также б и ему, Абулхаир-хану, сына своего з знатными старшинами в аманаты прислать, платить дань и кочевать на том месте, где показано будет. И понеже-де по всем тем обстоятельствам (хотя оные сообщении и не весьма еще достоверны) немалую осторожность иметь там потребно и ко отвращению могущих из сего произойти худых следствей нужно зараняя такие надлежащие меры взять, чтоб высочайший е. и. в. интерес безвредно сохранен быть мог. Того-де ради, по вышеписанным окрестностям, он, тайной советник, обще з генералом-лейтенантом Соймоновым по довольном разсуждении, определение учинили, с которого приложил копию, и представляет, когда предозначенные Абулхаирхановы сообщении достоверными известиями подтверждены будут, что Абулмамет-хан и показанные салтаны з зюнгорским владельцом в толь противные и высочайшим е. и. в. интересам предосудительные договоры подлинно вступили или вступают, или к тому войском ев о будут принуждены, в таком случае, по тамошнему усмотрению, необходимо уже востребуется против нынешняго весьма другие меры употреблять. А имянно: со оным владельцом нужно будет в корреспонденцию вступить или подданных ханов и салтанов с их людьми, сколько можно, охранять, а в крепостях и по всей границе от того владельца наибольшую опасность иметь и регулярных людей, особливо же драгун, умножить надлежит. И требует он, тайной советник: 1) понеже-де с помянутым зюнгорским владельцом от оренбургской комиссии никогда и никакой корреспонденции еще не бывало и в каком ныне содержании корреспонденция производится, с ним от Колл. ин. дел и от сибирского губернатора того там неведомо, а ведать то весьма потребно, чтоб высочайший е. и. в. интерес из тамошней стороны, как случай допустит, наблюдать на том же основании возможно было, как то и данная статскому советнику Кирилову секретная инструкция повелевает. И для того б об оном из ин. Колл туда сообщить, как то и бывшему статскому советнику Кирилову о прежних сообщено; 2) ежели о предписанном подлинные ведомости будут или тот владелец за несклонность к нему киргис-кайсаков пошлет на них войско, что и в прошлом 1741-м г. учинил и тем многое число кайсаков в раззорение привел, то в каких терминах о тех ево поступках чинить протестацию и какие в том меры употреблять, ибо не имея при таких обстоятельствах надлежащего повеления, легко можно ошибиться и в интересах е. и. в. опущение или и повреждение учинить; 3) понеже из всего оного (ежели так случится) в Оренбурхе и во всех яицких крепостях предусматриваются многия затруднения и немалые опасности, особливо же в том случае, когда ханы, салтаны и старшины кайсацкия так, как подданные е. и. в., боясь зюнгорского нападения, прикочуют вблизость Оренбурха и новых крепостей и учнут проситься для защищения в крепости, и хотя на то присланной указ из бывшаго кабинета от 5 числа марта 1741 г. имеется, которым ханов с немногими старшинами в город впустить для того велено, но когда такое защищение принуждено будет учинить, то, следовательно, ис того оные места в наибольших опасностях будут. Дабы [200] тот владелец, как известно, довольное число войска и артилерии имеющеи, не отваживался отаковать крепости или в отмщение внутрь границы впадение учинить, в котором случае регулярные, а наипаче драгуны необходимо нужны. А в тамошних местах на такое употребление никого нет, ибо Сергиевской и Билярской драгунские полки разделены и поселяются на немалом разстоянии в крепостях домами и отлучать их от того поселения невозможно, а протчим, яко Казанскому, Уфимскому гарнизонным и ландмилицкаму Шешминскому полкам, по особливому военной коллегии определению велено следовать к Астрахани, к чему они уже приготовляютца. Итако, в том случае, когда утесненные от зюнгорца кайсаки х крепостям для защиты прибегнут, и зюнгорцы наступление учинят, то не только их, кайсаков, защитить, но и крепости оборонить будет неким. Да и ему, тайному советнику Неплюеву, к Оренбургу следовать не с кем. А хан Абулхаир, как в письме ево значит, требует, чтоб ево встретить немалолюдно, объявляя в том интерес е. и. в., да и по мнению ево, тайного советника, то учинить весьма нужно, ибо уменьшение регулярных войск против того, как кайсаком представлено было при тайном советнике Татищеве и при покойном генерал-лейтенанте князе Урусове, во оном лехкомысленном народе может причинить (сверх опасностей) непристойные разсуждении. И чтоб для охранения высочайшего е. и. в. интереса и многочаемых по вышеписанным обстоятельствам опасностей вышеписанные драгунские полки — Казанской, Уфинской и Шешминской — оттуда не отлучать, и быть им по-прежнему во оренбурской экспедиции, дабы от отлучения их не воспоследовало многих опасностей и трудностей, а паче к нынешнему с кайсацкими владельцами свиданию нужно, ибо он, тайной советник, по необходимой надобности в высочайших е. и. в. интересах им письмами к тому обязаться принужден; 3) каракалпацкой салтан и старшины в подданство е. и. в. присягали и обещаются быть для свидания и для донесения о нуждах своих с Абулхаир-ханом, а понеже оные в Оренбурх напредь сего не приезживали и с ними никакова дела еще не было, чего ради требует он, тайной советник, когда оные каракалпацкие салтан и старшины в Оренбурх прибудут, каким образом с ними поступать, а оной каракалпацкой народ, дабы в сущем е. и. в. подданстве был не меньше нужен кайсацкого, ибо известно, что они, люди, довольное хлебопашество и немалые торги имеющие, и кочуют большею частию близ Аральского моря, о котором море в данных там инструкциях многая повелении находятся, и на оное требовал определения. А в Коллегию-де иностранных дел о сем же от него донесено ж и письма татарские с переводами посланы. И по указу е. и. в. Прав, сенат приказал объявленных трех полков к Астрахани для новейших нынешних обстоятельств и полученных оттулева отменных ведомостей и переменных кониюктур не отправлять, а оставить их по-прежнему в той же при оренбургской комисии команде, которых ему, тайному советнику, по усмотрению своему и по тамошним обстоятельствам, так употребить, как и по тамошним обращениям высочайший е. и. в. интерес в пользу требует. А каким образом, буде случай позовет, с зюнгорским владельцом кореспонденцию иметь и в прибытие в Оренбург каракалпацким салтаном поступать, о том снабдить ево, тайного советника, всем потребным Известием и наставлением Колл. ин. дел. Ибо и оной оренбурской комисии о тех зюнгорских делах, також, как и Сибирской губернии, ведать нужно. И Колл. ин. дел учинить о том, по сему е. и. в. указу. А к тайному советнику и ковалеру Неплюеву и в военную коллегию указы из сената посланы майя 20 дня 1742 г.

Обер-секретарь Павел Севергин.
Секретарь Гаврил Замятин.
Канцелярист Александр Внуков.

АВПР, ф. 122, 1742 г., д. 2, лл. 1-4 об.


Комментарии

110. См. документ № 82.