№ 75

[1741 г. марта...]. — Письмо хана Абулхаира начальнику Оренбургской комиссии генерал-лейтенанту князю В. Урусову по поводу его требования о возвращении пленных из числа подданных России народов,

Господин генерал-лейтенант князь Василей Алексеевич Урусов, зравствуй на многия лета со всеми своими домашними.

Потом дружески доношу. Присланной от Вас послом порутчик Дмитрей Гладышев с товарыщи к нам в Кайсачью орду благополучно прибыли и возвратно отправлены. Как в посланном Вашем письме написано, чтоб имеющихся в нашей орде русских, татарских и калмыцких полонекиков всех возвратить, также б обретающагося вора Карасакала, поймав, прислать, да ограбленные товары у купцов, собрав, отдать, вновь купцов отправлять, и об нижних калмыках, о чем нам здесь и оной порутчик Дмитрей Гладышев письменно доносил. А я не токмо никуда не езживал и никакой худобы не делывал, но и других уговариваю к доброму, так не слушают дикие юрты. Toкмо я оному порутчику письменно не ответствовал, а в разговорах говорили. Ныне обо всем Вам ответствую письменно, что пока сюда сила не прибудет, то наши дураки кайсаки не разумеют и не боятся, всяк, своих полонеников не отдает. Зачем мы о строении здесь города и скучали неоднократно раз пять-шесть. Впротчем, что Вы изволили писать, тому я весьма радуюсь, хотя и тысяча Ваших слов будет — повинны слушать. При свидании нашем Вы сами дела все будете оканчивать. Оное место, где город надобно строить, показывал, и что видел, о том Вам донесет. Вор Карасакал обретается, называя себя Шана-батырем, по призывам моим ко мне не приезжает, и не единогласные наши народы по приказом моим ево не ловят. Здесь не как у вас в Руссии, приказов моих не слушают; когда Вы сами для строения города с великим войском приедете, то все будет возвращено, ежли бог соблаговолит; куда и купцам надлежит приехать в то же время, когда и ограбленные их товары будут возвращены, а без того мы с ними управляться не можем. Мы обретаемся здесь междо кайсаками и каракалпаками и от них выехать никаким образом время получить не можем, ежли нам выехать к вашей стороне, но понеже неприятелей явилось много; верхние калмыки со всех сторон нас окружили, то по отъезде нашем народы будут склоняться к ним, а я кроме е. и. в. ни у кого в подданстве быть не хочу. И ежели е. и. в. милостивые указы не состоят и Вы с великим войском не приедете, то наши безпамятныя юрты, неведомо которому неприятелю склонясь, честь свою потеряют. Прежде сего, как от е. и. в милостивым разсмотрением прислан ко мне был Кутлумухаммет-мурза Тевкелев тому лет двенатцать и с того числа всякими е. и. в. милостьми обнадеживаете. Почему мы, веря такой милости, желая себе добра, обретаемся в верном подданстве. И ежели, не [176] приехав со многим войском, от неприятелей наших нас не будете оборонять, то в то время кончае во уповании своем будем отчаеваться. В верности же нашей, вестимо единому господу богу, старание наше есть да мочи нет, для которого я и всепресветлейшую, державнейшую и всемилостивейшую государыню свою сыскал, чтоб наших диких кайсацких и каракалпацких народов сильным своим оружием соизволила на путь наставить, и с тем всеподданническим намерением и в подданство пришел; ежели бы во мне было тысяча душ, то б со всеми своими душами милостивой е. и. в. служить готов. Пожалуй, пожалуй, просим Вас приехать, о чем и в милостивой е. и. в. грамоте написано, что наши кайсацкие и каракалпацкие юрты Вам, генералу-лейтенанту князю Василью Алексеевичу Урусову, от неприятелей охранять повелено, а нам, с которой стороны неприятели являться будут, доносить. Ныне же такие неприятели нам явились, то Вам повесчаем, чтоб приехать, а когда Вы приедете, то мы во всяких службах е. и. в. будем в готовности.

О полоненых ис-под Астрахани татарах и калмыках доносили вам Абулмамет и Аблай салтаны, Джанбек-батыр, что бутто об них знает хан, но токмо те, которые ездили, чинили то не по моему велению, и я к ним писал, чтоб они их возвратили, а ежели не возвратят, то б на меня не пеняли, будут разорены. Однако Вам самим надлежит больше их принуждать, мы Вашему всякому слову верим, токмо наши дикие кайсаки и каракалпаки нам не верят, а я обращаюсь один, все наши безсмысленные народы меня мало любят, ежели бог соизволит по приезде Вашем на сию землю недобрых людей всех, показывая, будем ловить и за недобрых людей от доброва юрта и от е. и. в. разлучаться не буду.

Да доношу Вам: присланные Ваши подарки мы получили, и что Вы об нас столько стараетесь, то даруй бог Вам, также и нам от бога желаемое. Прежде сего, что ни было подарков то изволили посылать при письмах, а ныне явились без писем.

Во уверение печать свою приложил.

Ниже печати ево подписано по-мусульмански 1154 г. месяца хамеля первых чисел, а по-рус[с]ки 1741 г. марта первых чисел.

Переводил переводчик Араслан Бекметев и в том татарским письмом подписался порутчик Араслан Бекметев.

АВПР, ф. 122, 1741 г., д. 3, лл. 5-6об. Перевод.