1769 г. августа 13, — Указ Коллегии ин. дел Оренбургской губернской канцелярии о предложении султана Аблая прислать своего сына в Троицкую крепость аманатом.
В Колл. ин. дел тайной советник князь Путятин из Оренбурга от 19 июня 1768 г. доносил о присланном к иему от Аблай-солтана Средней киргис-кайсацкой орды с нарочными его посланцами письме, которым он с своей стороны желание предъявил, чтоб сын его находился в службе е. и. в. Из какого его отзыва, однакож, ничего понять немоомно было б, ежели б ориехавший с посланцами его в Оренбург писарь из здешних подданных мещеряков Мунасып Маметев, к нему, Аблай-солтану, определенной, притом не изъяснил, что желаиие его в том состоит, дабы по примеру, как в Оренбурге содержатся из детей Нурали-хана, между Меньшою киргис-кайсацкою ордою пребывание свое имеющаго, по одному с переменою так, чтоб и из детей его, Аблай-солтана, в Троицкой крепости по одному ж содержаны были.
Писарь оной, что касается до обстоятельств Аблай-солтана и Средней киргис-кайсацкой орды, такое объявление учинил, что хотя он лицемерно и только для получения прибытков оказывает себя усердным к китайской стороне, но со всем тем, находя для себя существительную от одешняго подданства пользу, непоколебимо в оном пребывает; напротив того, некоторый из киргис-кайсак его ведомства, а имянно: Буран-Найманския роды, состоящия, например, в тысяче кибитках, по ласкательствам с китайской стороны к ним уже предались, и с кибитками своими, и с семьями перешли для житья на пустую зенгорскую землю, на которой китайцы строят города и пашню производят, а и протчия придержащияся Аблай-солтана киргис-кайсаки, хотя и находятся на прежних еще местах, однако, видя с китайской стороны всегдашнее ласкательство и разныя от торгу и протчаго соседняго их обхождения пользы, исподволь к ним же предаются, только худых от них замыслов к здешней стороне не примечается.
Тайной советник князь Путятин, разсуждая, что оказываемою склонностию от Аблай-солтана к даче сына своего в здешную сторону пользоваться надлежит, особливо в разсуждении прилагаемого от китайцов старания его и Среднюю киргис-кайсацкую орду преклонить (в свое подданство, ибо дети его, находясь в здешних руках, будут служить к его спокойному обращению, и он, также и придержащияся к нему киргис-кайсаки возимеют причину больше усердствовать, то ж самое обстоятельство воспособствуя и к безопасному чрез сию орду купеческих караванов проезду, ответствовал, однако же, к Аблай-солтану, что о прошении его представлено быть имеет к высочайшему е. и. в. двору, пахваля его притом в его намерении, а поступил в сем случае тайной советник князь Путятин таким образом для того только, что на Аблай-солтана и на детей его есть подозрение в разграблении в 1767 г. ташкентскаго каравана, почему увещевал он его употребить между тем старание и о выручении онаго каравана, а отсюда требовал резолюции, повелено ли будет Аблай-солтанова сына, когда он ево пришлет, по чинимому ему о том точному требованию принять в Троицкую крепость в небольшей свите, а имянно человеках в трех или в четырех, и содержать на таком же трактаменте, на каком в Оренбурге сын Нурали-хана содержится, переменяя и его детей так, как ханских, время от времяни одного другим, а содержание в Троицкой крепости детей его облехчит, по его, тайнаго советника, мнению, употребляеимое старание и к возвращению вышепомянутаго в 1767 г. разграбленнаго ташкентскаго каравана. [690]
По получении перваго известия о разграблении детьми Аблай-солтана каравана, посыланной к нему из Москвы в исходе 1767 г. от генерал-порутчика Шпрингера, командира находящихся в Сибире войск адьютант с письмом его, которым зделан был Аблай-солтану сильной за то выговор и требовано окораго возвращения, не мог, сколько ни старался, в достоверность разведать, чтоб караван подлинно разграблен был, а толь меньше детьми его, и оной генерал-порутчик от 8 генваря 1768 г. между другим в коллегию по тому представил, что объявление о сем приключении от двух ташкенцов, бывших в приезде осенью 1767 г. в Семиполатную крепость, могло произойти и по одному слуху, как от таких же лехкомысленных людей, каковы и киргис-кайсаки, не быв они сами очевидными свидетелями, а и после никакого подтверждения также не получено. Сверх того, и писарь его, Аблаев, ныне напоследок приезжавший в Оренбург, равномерно отговорился незнанием, чтоб дети его в грабеже какого-либо каравана участие имели. Почему принятое в сем случае подозрение на Аблай-солтана, которой и прежде в подобных сему продерзостях никогда изобличен не был, малоосновательным оказывается.
Со вступления в 1740 г. Средней киргис-кайсацкой орды в здешнее, подданство многия и сильныя подвиги были употреблены к получению от их владельцов аманатов, но тщетно. Сперва такое искательство нужным делала забота, чтоб зенгорския владельцы, которыя в тамошней стороне очень усиливались, сих киргис-кайсак не привели всех в искушение им поддаться, имев по одинакому роду своего с ними жития многия способы ими управлять и по авоей воле руководствовать. А ныне по истреблении китайцами зенгорцов и по завладении их местами, чем и они зделались соседями киргис-кайсак, общая их преклонность и к китайской стороне, имея и китайцы многия средства по тамошнему местоположению и по своим обстоятельствам, действовать ими по своим видам не может, также быть сходственна с здешнею пользою.
Подлинно содержание в Оренбурге в аманатах детей Нурали-хана не препятствует киргис-кайсакам Меньшой орды разныя продерзости при здешних границах производить и проходящия чрез них купеческия караваны грабить, но и то, однако ж, не меньше подлинно, что Нурали-хан, когда бы сколько ни были сей орды киргис-кайсаки, по мнимым своим неудовольствиям и прихотливым требованиям, худо расположены, и сколько он ни угрожает, что они намерены из подданства е. и. в. отлучиться и общими силами под здешния места набеги делать и злодействовать, но самого себя и братьев своих всегда из того выключает. Из чего некоторым образом уже и видно, что дети его, по крайней мере для него самаго, служат в обязательство, а пример его, как начальника народнаго, несмотря на малую его в оном силу, однако ж сколько-нибудь и в протчих уже киргис-кайсаках действовать может.
Не доставая между тем со здешней стороны никаких других способов к содержанию и Аблай-солтана в обязательстве, кроме сего единственяаго, конечно, и надлежит, как наиокорея воспользоваться являемою им ныне к тому податностию.
Разграбление каравана, как времянное обстоятельство, хотя б и явныя были доказательства, что произошло от детей Аблай-солтана, по учиненному им в том от него самаго дозволению, каких, однако же, как выше примечено, совсем нет, не долженствует столько быть уважаемо, чтоб для того останавливать распоряжение, на всегдашнее время служащее, каково есть содержание детей его в здешней стороне в аманатах, который, хотя б никакой другой пользы из того не произошло, по малой мере лутчее понятие о здешнем состоянии и силе возыметь могут.
По получении сего в Оренбурге имеет быть Аблай-солтану дано знать письменно чрез нарочно посылаемаго к нему способнаго человека, что [691] прошение его о принятии сына его в службу е. и. в. произвело при высочайшем е. и. в. дворе особливое удовольствие, и он за такое его усердие похваляется, и что теперь от него зависит намерение свое и действительно исполнить присылкою в Троицкую крепость котораго-либо из детей своих, которой там с надлежащим удовольствием и призрением и содержан будет.
Аблай-солтан, вызвавшись сам, без всяиаго ныне побуждения на дачу сына чаятельно никакого в том по посылке к нему нарочнаго затруднения не зделает, тем больше, что он продолжением времяни удостоверен будучи о пристойном и довольном содержании детей Нурали-хана киргис-кайсацкого в Оренбурге, может быть, обстоятельство сие начал признавать для хана в некоторое преимущество, какого и для себя возжелал по своему честолюбию, чтоб с ханом и в том иметь сравнение, а по склонности своей к прибыткам, чтоб участвовать и в снабдении, какое детям его, Аблай-солтана, делано будет so время их в Троицкой крепости содержания.
Но ежели б, по известной киргис-кайсак лехкомысленности, он по приезде к нему нарочно за тем посылаемато мысли свои переменил, сей нарочной все способы употребит его уговорить, изъясняя ему непристойность такого его поступка, после какого следствием быть может неудовольствие и негодование на .него эа напрасное им утруждение высочайшаго е. и. в. двора пустыми прошениями и малое уже уважение к последующим впредь от него представлениям, и сколь, напротив того, будет для него честно и славно детей своих видеть в обращении с здешними пограничными командирами, подаваясь чрез то ближайшия способы оканчивать и взаимныя дела без продолжения, в случае же малого и при таких изъяснениях успеха посылаемой из Оренбурга может подкрепление получить от находящагося на сибирских границах генерала-порутчика Шпрингера присылкою и от него к Аблай-солтану кого-либо из офицеров для обща,го домогательства. Итак, посылаемому из Оренбурга надлежит приказать, чтоб помянутаго генерала-порутчика уведомил он в надлежащее время, а чтоб он приступил к сему делу, для того ныне же с сего указа сообщить ему копию.
Когда Аблай-солтан но посылке к нему отправит в Троицкую крепость для содержания сына своего, оставаясь в должности посылаемой к нему затем из Оренбурга, всячески предостеречь, чтоб и в том подлога не произошло и вместо наетоящаго сына не подставлен был другой какой ребенок, и Аблай-солтан не зделал такой игры только для поживы, то принимая его в небольшой свите, протчих, могущих быть с ним в приезде киргис-кайсак отпустить, по введенному уже в таких случаях обыкновению, с дачею им из казенных вещей по тамошнему разсмотрению, но аманата и с оставляемыми при нем киргис-кайсаками разоуждается содержать против содержащегося в Оренбурге ханскаго аманата, на котораго одного, кроме находящихся при нем по учиненной в коллегии справке, с которой прилагается при сем копия, выходит каждой месяц по 17 руб., с некоторою против того убавкою для различения между хана и Аблай-солтана, чтоб хан не восприял от того причины к неудовольствию; но буде б Аблай-солтан стал усильно требовать сравнения сыну своему с ханским, и в том же его удовольствовать будет надобно, дабы он не стал раскаиваться, что дал от себя аманата, и требовать освобождения его без перемены другим, сильно огорчаясь чинимым ему, напротив того, отказом, а потому толь больше уже да и явно приставая к китайской стороне, а хан, кажется, может успокоен быть и оказательством аманату его некоторых только временных поманок будучи нужно сколько возможно, от умножения единожды определенных на их содержание денег воздерживаться, а [694] инако по их прихотливостям они время от времяни и больше запрашивать будут.
О произхождениях в сем деле надлежит в коллегию в свое время донесть.
Дан в С.-Петербурге 13 августа 1769 г.
Подлинной подписан. по сему: граф Н. Панин, князь Александр Голицын.
АВПР, ф. 122, 1766-1769 гг., кн. 18, лл. 334-343. Отпуск.