№ 268

1767 г. июля 14. — Из записи показаний башкирских старшин К. Абзанова, А. Курманаева и В. Тунгатарова, бывших у султана Аблая с целью выяснения взаимоотношений казахов Среднего жуза с Китаем.

1767 г. июля 14 для посыланные в киргис-кайсацкую Среднюю орду к Аблай-солтану и к ево старшинам башкирцы Кутлучара Абзанов, Азибай Курманаев, Валит Тунгатаров, возвращаясь, сего числа оренбургскаго драгунскаго полку у полковых дел следующее объявили.

По отправлении их ив Троицкой крепости приехали они о семнатцатой день к старшине Бабякаю-батырю и посланное от г-на полк. Воейкова письмо ему отдали, которое он з большим благодарением и их с ласковостию принял, где они начевав на другой день отправились в повеленной путь и он, Бабяка-батыр, к препровождению их по волостям до Аблай-солтана дал брата своего роднаго Абзана Кушекина и к съезду ко облегчению казенных дву своих лошадей, от коего в третий день приехали к Юлбарис-солтану и к нему посланное письмо вруча, которой по вышеписанному ж принял с лаековостию и того ж дни отправились и чрез два дни приехали к Аблай-солтану.

Оной Аблай-солтан кочевье свое имеет при речке, называемой Кылчаклы, в шестидесят кибитках, и, услыша, что с российской стороны посол [685] идет, по примеру за пять верст для встречи находящегося при нем, Аблай-солтане, киргисца Базаргула Асанова выслал, которой, приняв их с честию, привел в коши оного Аблай-солтана. И отведена им была кибитка у киргисца Чиндавлетя, где и протчих владельцов посланцы всегда становлены были. И на другой день представлены они ко оному Аблай-солтану, которому посланное письмо с учтивостию представили. И он, Аблай-солтан, с усердным почтением, да и их, Кутлучару с товарищи, с ласковостию принял же и притом проговаривал, что находился он в городе Ташкенте один год с намерением тем, чтоб иметь войну с Ирдинею, живущим в называемом городке Куканде, за учиненное к ево, Аблаевой, стороне от судьи оного Ирдини, живущаго ближае к Аблаеву жилу в разстоянии от оного Ирдини, по примеру, в трехстах, а от Аблаевой стороны в тысяче верстах, Абдрахмана, а чей не знают, озлобления, что посланного от него, Аблай-солтана, прошлого года приемыша ево Бурю-солтана в трехстах киргисцах для подсмотру силы и какая есть предосторожность, можно ль ему, Аблай-солтану, с ними войну иметь, не допустя до Ирдини, всех в плен взял и, держав два месяца, обратно к Аблай-солтану, не чиня им никакого озлобления, с подтверждением, чтоб они и впредь к их стороне не приходили и напрасно силы своей не теряли, отпустил. Потому он, Аблай-солтан, а паче по малоимению силы, того нападения на оного Ирдиня учинить смелости не принял и ие Ташкента со всем своим войском отправился в свое отечество и нынешней весны возвратился благополучно. Во время ж ево к отечеству следования з дороги послал к чурчутам, то есть китайцам, племянника своего роднаго Давлеткирей-солтана з деветнатцатью человаки киргисцы для истребования к споможению итти на репейного Ирдиню войною. А Даут-тархан и ведомства его киргисцы к тому с ним, Аблай-солтаном, намерения не имеют, и силы нисколько не дают с тем объявлением: ежели-де они будут ходить войною, то ташкенцы на мену приезжать не будут и от того-де в российской стороне прибыли никакой не будет. И он Аблай-солтан, по притчине того от Даут-тархана объявления, остался в намерении и надежде, чтоб войною итти на присылку к вспоможению от китайской стороны силы, а того дабы он, Аблай-солтан, с киргисцы и протчия старшины к подданству к китайской стрроне склонность имели и не собираютца ль оные китайцы или уже не идут ли куды с каким предприятием, или какие уже действы есть, много спрашивая лутчих и надежных ис киргисцов людей, того разведать не могли. А объявляют, что никаких худых их, китайские, намереней не слыхали. А оказывали, якоб и посланцов Аблай-солтана к китайскому богдыхану, состоящия близ китайского жительства, Каракисяцкого рода киргисцы, которые имеют усердность к здешней стороне, пропускать не желают, а. отправить намерены к нему, Аблай-солтану, обратно. Он же, Аблай-солтан, все старшины и киргисцы, по примечанию их, более имеют усердие к российской стороне, нежели к китайской.

Реченной Аблай-солтан и Абулмамет-хан намерения в Оренбург для свидания ехать не имеют.

От китайского богдыхана нарочных к Аблай-солтану и к другим их, кайсацким, старшинам, ныне присланных, не было, да и будут ли нет — неизвестно...

Из слов переводил переводчик Иван Киржацков и подлинной подписался.

Канцелярист Михаил Воинов.

АВПР, ф. 122, 1762-1775 гг., кн. 14, лл. 285-288 об. Копия.