№ 225

1759 г. января 22. — Представление генерал-майора А. Тевкелева и колл. советника П. Рычкова Коллегии ин. дел о положении в Малом и Среднем жузах.

Нижайшее представление о Меньшей и Средней киргис-кайсацких ордах и о нынешних заграничных обстоятельствах Оренбургской губернии.

Представляя слабейшее наше мнение о делах и порядках, касающихся к содержанию и поправлению помянутых орд, за нужно признали мы для сведения и к вышшему разсуждению сие, во-первых, донесть, что обе оные орды до вступления еще в российское подданство кочевками своими такую великую степь заняли, которая во окружности своей поланд-карте [572] Оренбургской губернии, почитай, около пята тысяч верст сочиняет, и так уже издавна прилежат они беспрерывно ко всем тем местам, по которым ныне Оренбургская и Сибирская линейные крепости и редуты построены. Они, начинаясь от самого Каспийскаго моря, то есть от Гурьева-городка (в коем оренбургской гарнизон содержится) идут до вершин яицких, а потом по рекам Ую и по Тоболу до Звериноголовской крепости чрез тысячю шестьсот верст по ланд-карте, по положению ж мест гораздо больше оттуда ж далее следует уже Сибирское ведомство чрез реку Ишим на Иртыш и вверх по Иртышу до Ямышевской крепости (где и торг с киргизцами Средней орды производится), котораго разстояния будет еще около тысячи верст. Из чего явно, что обе те орды, разсуждая положением их к России, «не только всю Оренбургскую губернию, о всех того и Сибирской знатную часть окружают. Так что по всей оной толь обширной степи никакого другаго народа, кроме их, киргисцов, нет. А в летние времена в самое близкое разстояние к крепостям с женами и з детьми прикочевывают, позади ж их находятся в смежности к ним разные народы. А имянно: от стороны Каспийскаго моря — трухменцы, хивинцы, аральцы, нижние каракалпаки, киргизцы, называемой Большой орды, туркестанское, ташкенское и зюнгорское владении, из которых смежных к ним народов ныне ни одного такого нет, которой бы людством своим с помянутыми двумя ордами, состоящими в российском подданстве, сравниться мог, выключая одних зюнгарцов, коих ныне и считать не надлежит, ибо от китайцов и мунгал приведены они в совершенное раззорение, так чтб и места их (как ниже означено быть имеет) впусте остались.

О их силе и людстве, хотя и невозможно с точностию объявить, однак можно за достоверно донесть, когда б они у владельцов своих могли быть в послушании, то б легко и скоро набирать им от пятидесят до шестьдесят тысяч и более самых исправных и доброконных людей то большой части с огненным оружием (сайдаки мало у них употребляются). При всем же том улусы их безлюдно еще не оставались бы, сию об них омету можно доказывать и тем, что зенгорские владельцы, особливо же Галдан-Черен, при самом лучшем своем состоянии, ибо по делам значится, что он имел войска нередко тысяч по сту и больше, как много ни покушались, дабы им овладеть и посыльгвали на них немалые войска, но в том имели они больше труда, нежель успеху. Слабость их и безсилие в том наипаче состоит, что по застарелым их обычаям в (вольности всех совокупить и под одну власть привести трудно. Однак не без таких примеров, что они тысяч по десяти и по дватцати, озираясь на промысел, а по их званию для добычи, хаживали и немалые авантажи имели.

До вступления оных орд в подданство российское и пока на вышеозначенной окружности город Оренбург крепости и редуты построены не были, какия от них, киргис-кайсак, многолюдные и раззорительные бывали набеги, с одну сторону, на жительства Казанской губернии по Черемшану и в других местах, а з другую, в Сибирской губернии, где ныне Исецкая провинция и новопроложенная от Тоболу чрез Ишим-реку на Иртыш до Омской крепости линия о том, яко о известных делах, а паче для сокращения сего дальнейшия справки выписывать не разсуждено, ибо довольно показано то в доношениях прежде бывших здесь командиров, особливо ж в репорте г-на действительного тайнаго советника, кавалера и бывшаго оренбургскаго губернатора Неплюева, отправленном от него в Гос. колл. ин. дел от 15 майя 1747 г. на указ е. и. в. из оной коллегии от 10 апреля того ж году, на которой мы оба ссылаемся. Почему легко понять, какия б от них, киргисцов, трудности и опустошении продолжаться могли, ежели б оне поныне в российском подданстве не были, особливо в таком случае, когда б прилучился между ими владелец хитрой и всех под свою власть привести могущей. Напротив того, со вступления обоих [573] поминутых орд в подданство, по степному дикому их состоянию и по разным притчинам, хотя каждогодно почти без воровства и продерзостей их не бывало, а иногда случались и злодейства убивством и увозом людей, но из них и самые большие в сравнении прежних вышеозначенных благодейств и апустошеней за самые меньшие почитать надлежит. Между тем же, не упоминая здешней с азиатскими народами комерции, произходящей чрез них с немалою государственною пользою (которая до принятия их в подданство не бывала и быть без того не может), достойно примечания и сие, что они год от году поправляются и приходят в лучшее состояние вместо того, что они прежде множественное число русских башкирцев и других иноверцов, российских подданных, в плен отвозили и многие их жительства опустошали, ни одного еще жилища не раззорили. Но от них самих, по канцелярским запискам, с прошлаго 1742 г. (не упоминая дальнейших времян) собою вышло, кроме тех, что чрез старании высвобождены, две тысячи двести пятьдесят три человека, в том числе русских и иноверцов, подданных российских, тысяча четыреста дватцать семь человек, кои на прежние жилища отпущены, протчие ж, по их желанию, во святое крещение приведены и на поселение во внутренние места отосланы да и до того уже приведено, что о выбегающих из плену их не только о русских, но какой бы нации и веры ни был, когда и как бы к ним ни попал, только б был российской подданной, с чим бы от них не ушел, никакой претензии и докуки ни чинить. Почему можно уповать, ежель они, киргизцы, нестроениями и кавдми-либо непорядочными поступками не приведены будут в развращение, но справедливостью и добрым порядком от времяни до времяни станут их поправлять здешние командиры, то, наконец, не только такие подданные российские у них, но и других дальнейших народов, издавна в плену находящаяся, чрез них хотя не отдачею, то побегами все высвободятся, да и они сами, ежель поступано будет с ними по нижеписанному, пред нынешним их состоянием в людскость и послушание лучше, нежель строгостию, приводимы быть могут.

По таком нашем кратном представлении о ситуации и состоянии прежнем и нынешнем помянутых орд, ежели б случился вопрос, есть ли государственная польза в том, чтоб оной толь сильной, а притом еще и своевольной народ по (построении на вышеозначенных линиях крепостей и редутов в толь близком расположении от здешних и сибирских границ находился, и не полезнее ли б было то, когда б их отбить или каким-нибудь средством отлучить от здешних мест далее в том чаянии, ежель вся та степь, где они ныне разполагаются, будет впусте, то здешние и сибирские места таким опасностям, какия ньине случаются, не будут подвержены, да и купеческие караваны сюда и отсюда идущие киргиз-кайсацких грабительств свободится. Следственно, здешняя комерция могла б умножаться по желанию и пр. На которое предразсуждение до вступления в самое дело признали мы занужно следующее изъяснение учинить. А имянно: на первое, что до пользы принадлежит, произходящей от киргис-кайсацкаго подданства, то оная отчасти явна, из вышедонесеннаго можно б легко и многим еще ее доказывать. Но для сокращения, не распространяя подробностьми, довольно мнится в разсуждении сего в одном только обстоятельстве сослаться на имянной указ блаженныя памяти государыни имп. Анны Иоанновны, состоявшейся за собственным ея подписанием майя 1-го дня 1734 г. в апробацию на проект статскаго советника Кирилова, в коем за самое нужнейшее и государственное дело уважено то, чтоб зюнгорскаго владельца к завладению оных орд всячески не допущать, дабы он российской империи опаснейшим соседом не зделался, а сие принятием их в подданство действительно уже одержано, ибо зюнгорские владельцы как много ни домогались, дабы их, киргисцов, себе покорить, но узнав, что они в российское подданство приняты, ничего не зделав, еще при самом [574] Галдан-Черене вовсе отстать от них принуждены, в чем блаженной и вечной славы достойной памяти и государя императора Петра Великого (как мне, Тевкелеву, известно) «высочайшее намерение состояло, и когда по собственному Гос. колл. ин. дел разсуждению, означенному в указе е. и. е., присланном к (нам от 17 сентября сего году, за начало их зюнгорскаго усиливания признано уход и присовокупление к ним Аюкиханова сына Санжипа, при коем ушло туда несколько тысяч кибиток волских, торгоутских калмыков, то в такое б великое усилование пришли они, зюнгорцы овладевшими шми ордами, и коль опасны б зделались они тогда здешним и сибирским границам. Сие изъяснения не требует, но по великому их людству само собой понятно, не упоминая, сего, что, не имея б их в подданстве, и башкирской народ склонной весьма к замешательствам на всегдашнее время так укротить и обуздать, как он ныне содержится, было б труднее, а особливо в таком случае, когда б одни з другими соединились, что по смежности их и по единоверству и по равномерному их легкомыслию иногда б и статься могло. Но сие принятием их в подданство, построением Оренбурга и учреждением между обоими сими народами крепостей и редутов (ибо башкирцы внутри, а киргизцы со внешней стороны их остаются) совершенно уже пресечено, чему в доказательство служит недавно бывшее башкирское замешание, в которое бунтовавшие башкирцы, сколько ни старались киргисцов в свое согласие привести, но не только помощи от них не получили, но и убежища у них себе не нашли. Сверх же тото за немалую государственную пользу и сие уважить еще надлежит, когда обе оные орды по нижеписанному представлению в такое состояние будут приведены, чтоб их в военных случаях противу неприятелей е. и. в. употреблять подобно тому, как ныне волские калмыки и башкирцы употребляются, к чему в нынешнюю здесь бытность Нурали-хан з братьями и с старшинами Меньшия орды и готовыми себя представили, как то в Гос. колл. ин. дел от 24 сентября донесено и в журнале в бытность ево, хана, здесь содержанном обстоятельно значится, того ради онаго случая по нынешним обстоятельствам и упущать весьма ненадобно.

На второе ж. Что касается до отогнания или отлучения оных орд вдаль, то, во-первых, надлежит припомнить, что еще в прошлом 1747-м г., по притчине бывших от Абулхаир-хана затрудненей, от самой Гос. Колл. ин. дел принято было в разсуждение, не полезнее ль будет интересом е. и. в. дать волю, как и напредь сего бывало волским калмыкам, яицким казакам, башкирцам, мещерякам и другим с сибирской стороны иноверцам и русским чинить над ними поимки, впротчем, самим с ними управляться, чтоб их, киргисцов, таким образом от российских границ отбить вдаль. О чем по присланному в том году из оной Гос. колл. от 10 апреля указу действительному тайному советнику и кавалеру повелено было о всем разсмотреть и разсуждение оной коллегии прислать свое мнение, кое он того ж году в вышеозначенном от 15 майя репорт и представил, да и ныне в разсуждении случающихся с киргазкой стороны продерзостей от находящихся здесь воинских командиров, которые ординскаго состояния либо не знают, либо не примечают почти всегда, да еще часто и с укоризною та ж опозиция бывает, а имянно: якобы от содержания их, киргизцов, в подданстве, кроме казеннаго убытка, никакой государственной пользы нет; нежели-де однажды зделать им такой страх, чтоб по какой-нибудь притчине один или несколько улусов их вьгрубить, то они на всегдашнее время усмирятся или вдаль откочуют, а к произведению-де того в действо волских калмык, яицких и здешних казаков будет довольно, от которых их разсужденей в настоящих заграничных делах часто чинится многие затруднительства. Но коль тщетны и неосновательны таковыя здешних командиров мнении обо оном, для сокращения сего от себя ничего мы не распространяя ссылаемся на то помянутаго действительная [575] тайного советника и кавалера мнение, ибо и от него самого довольно тут представлено, какие трудности да и несходства с высочайшими е. и. в. интересами оных киргисцов из нынешних мест отогнать вдаль с показанием, и сего, что к тому волских калмык и яицких казаков да и всех вышепомянутых нерегулярных людей не только не довольно, но и весьма недостаточно, а хотя б, например, и так положить, якобы ко оному отогнанию киргизцов чрез те или другие какия-либо сильнейшия меры возможность нашлась, то можно ли им будет воспрепятствовать и не допустить их в таком случае, ежель они, киргизцы, по прошествии некотораго времяни, а особливо когда они, усилясь над смежными к ним народами (что по людству их и не трудно им учинить), похотят паки оные места заступить. А тогда уже, конечно, будут они многим противнее да и за подданных себя почитать не станут, а к тому не надлежит ли еще и сие уважить, ежель оные степные места по отогнании киргисцов останутся порозжими, то в случае башкирского замешательства, котораго по нынешним их обстоятельствам, хотя и чаять от них невозможно б (но все предусмотреть нельзя), не будут ли они служить им к убежищу, где они, умножившись, и усилиться могут быть гораздо вредительнее, иежель ныне киргиоцы, протчее ж надлежащее до сего при разсуждении, как их киргиз-кайсацкие воровства и злодейства прекращать, ниже сего в пятом пункте упоминается.

Вышеписанным образом, означив сие, какая государственная потребность есть в том, чтоб их, киргизцов, на всегдашнее время утверждать и содержать при здешней стороне подданными Российской империи, как то они и есть, остается доносить слабейшее наше мнение, какими учреждениями и поступками от времяни до времяни приводить их в прямое подданническое послушание и употреблять бы сей немалолюдной народ, как он ни востребуется, к пользе государственной, о чем, елико нам сведомо и понятно, в нижеследующих пуектах представляем.

1. Хотя и самое многотрудное дело, чтоб в целом народе переменить национальной нрав и застарелые общности, но в разсуждении управления новоподданньвх народов, какия б они и были, существенная польза наипаче в том состоит, чтоб с самаго начала, вызнавая их нравы и состояние и употребляя с ними всякую справедливость и умеренность, к тому их направлять и наклонять, чего от них государственной интерес требует. На сие ближайшей пример и доказательство здешней башкирской народ, котораго о приведении в людскость и в подданническое послушание с начала подданства их по делам надлажащаго учреждения и наблюдения не видно, без чего он от времяни до времяни, усиливаясь и обогащаясь, по грубому своему состоянию и дикости в великое своевольство приходил. Итак, зделался, что не упоминая прежних их бунтов и вредительных замыслов ис состояния Оренбургской комиссии (чему ныне дватцать шесть лет еще не минуло), дважды уже бунтовать отважился и по многом бывшем кровопролитии едва и разве токмо ныне в состояние людскости приходить начал, а уже более двухсот дет подданным имянуется. Что до киргиз-кайсак принадлежит, то хотя народной их нрав или паче интерес (ибо они собственных земель и вотчин так, как башкирцы, не имеют, но кочуют кто где хочет) и основан у них больше на вольности, которую они паче всего уважают и, наблюдая оную, как ханами, так и протчим своим владельцам, також и старшинам своим в народных делах иначе не подчиняются, как разве в защищении себя от неприятелей или в походах для добычи, однако ж из роду в род не переходит, но кто от кого происходит, тот по тому роду и называется, и не только оного придерживается, но и в народных делах, какия б оныя ни были, то есть добрые или худые, участие берет. Притом можно сказать, что все они склонны к лакомству и прибыткам, от чего и отваживаются часто и весьма смело на всякие [576] своевольства. Сие есть главною притчиною того, что они весьма редко многими родами на продерзости соглашаются, генерально ж, может быть, и никогда не согласятся разве того, когда б случилось им всенародная опасность или гибель, или б до того дошло, что б защищать им свою вольность. Но до такого отчаянного состояния толь многолюдной народ, которой поныне оил овоих прямо еще не знает, и доводить не надобно. Впротчем, можно про всех про них донесть, что они весьма не толь суровы и упруги, как башкирцы, и вo всем гораздо их понятнее, а особливо между владельцами их и старшинами такия находятся, которые и чрез недавно временные обхождение в такое состояние разума пришли, что людскость и довольное разсуждение в них видно, чего в башкирцах поныне нет. Одним словом, можно заключить, что они к обхождению гораздо склоннее, нежель башкирцы и калмыки. И, будучи к прибыткам весьма охотны, в торг так уже влюбились, что часто случается в один день человек от семи до осьмисот, а иногда и до тысячи на здешней меновной двор приезжают, и редко находится из них такой, кто б чем-нибудь сам не торговал, а некоторые и телеги покупать и оные у себя в орде употреблять, також и траву косить начинают, чего у них прежде отнюдь не бывало, да и к пище хлебной нарочито уже приобыкли, и на каждую зиму оную запасать стали. Легко может статся, что и сей кочующей ныне народ со времянем и сперва на зимние времена, а потом и вовсе юртовым зделается, а особливо ежель нижеписанной четвертой пункт в разсуждении ханов их представленной милостиво будет апрабован тем наипаче, что в Средней орде, как сказывают бывалые там люди, и лесных мест довольно, ибо и башкирцы сначала были кочующим же народом, а потом стали жить деревнями, а в Зауральской Башкирии и поныне все летнею порою, с места на место переходя, кочуют, а юрты только для зимы и то самые худые имеют.

И понеже оной киргис-кайсацкой народ между степными народами издревле за военной народ почитался, а ныне по раззорении зюнгорцов из всех оных к здешней стороне ближе находящихся людняя и сильняя ево нет, он же никогда и никому никаких податей не плачивал. Того ради и по принятии обоих оных орд в подданство в первых грамотах, посланных с покойным статским советником Кириловым и со мною, Тевкелевым, к ханам и старшинами имянован был везде киргиз-кайсацким войском, выключая из того каракалпак, как пахотные и юртовые люди, имянованы были просто народом. И в должность им, киргизцам, как при том первом случае, так и после сие одно предписано, чтоб им от незапных неприятельских нападеней здешним местам охранение чинить и о худых и противных чьих намерениях и замыслах к российским войскам, где как случай допустит, заблаговременно ведомости подавать и пр. Да и в инструкциях, данных помянутому статскому советнику Кирилову, за собственноручным подписанием блаженныя памяти государыни имп. Анны Иоановны майя 18 дня 1734 г. в разных пунктах сие упоминается, чтоб их, киргиз-кайсак, единственно в здешней стороне к воинским токмо действам, по несогласию ж их з башкирцами и с волскими калмыками, в случае противностей и противу оных употреблять. Итак, одну орду поднимая на другую, смирять и смотря на поступки их до того приводить, чтоб они в подлинной подданичеокой верности были иногда страхом, а иногда награждением. Ежель кто из них службу покажет, дабы видев страх, не поднимали своевольства, а за награждение другие ревность имели к службе; которые оснований, то есть, чтоб их, киргисцов, за военной народ признавать так, как волские калмыки, а ныне и все башкирцы, разумеются; и по нынешнему состоянию наблюдать и к тому их приводить весьма, нужно тем наипаче, что по раззорении зюнгорскаго народа, ежель китайцы в здешних местах зделаются соседьми и будут над тамошними народами усиливаться, то и большая надобность в них будет потому, что в случае [577] войны с китайцами к поискам над ними и над мунгалами, состоящими в их китайском подданстве, и воспрепятствованию им в тех местах утверждаться, екни, киргизцы, со здешней стороны с немалою пользою употреблены быть могут. К чему, как выше значит, Нурали-хан при нынешнем с нами свидании и обязался, сверх того потребно от времяни до времяни склонять их и за то, дабы они и, кроме здешней стороны, по примеру волских калмык и башкирцев, где б ни вознадобились, служить могли. В чем хотя не ныне, то впредь небезнадежно, ибо сам хан при нынешнем же свидании по случаю разговору с нами о нынешней войне с Пруссиею проговаривал и о сем да еще и с сожалением, для чего киргизцы так, как башкирцы, к военным действам поныне не употребляются, а они-де не хуже и не меньше служить их могут, но сие все зависит от искусства и рачения будущих здесь главных командиров, которым добропорядочными и справедливыми с ними поступками (причем особливо умеренность нужна) стриведши себя в их кредит, хотя изподволь и не скоро, однак не невозможно мнится и сие в обычей (привести. А когда они к тому привыкнут, то могут не только трогав башкирцев, но по их людотву и против волжских калмык всегда не меньшее число отправлять и с равномерною пользою служить. Чего ради нынешнего случая при таких обстоятельствах по данному от хана и братьев обещанию, как выше упомшуто, упущать отнюдь не надобно, хотя б на то и казенное иждивение потребовалось (о коем во окончании сего представляется), ибо тем начало и перва его проба окажется, коль много впредь можно полагаться на такие их обещании, а из-за сего и о других их употреблениях легче будет примышлять, поохачивая по состоянию служеб хана и солтанов жалованьем, а лутчих старшин тарханными грамотами и похвальными указами, к чему они весьма любочестивы, а иногда и награждением деньгами и вещами, по их обыкновению, дабы тем сие полезное и государственное дело между ими скоряе в обычаи ввести. Чего ради ежели б когда определенной на здешния заграничныя расходы годовой суммы трех тысяч рублев в ординарных случаях для обоих орд недостало, то лутче других расходов уменьшить и употреблять на сие, я.ко весьма нужнейшее.

Что ж касается до приведения их, киргизцов, в спокойное и постоянное пребывание, то к саму между лротчим и легкими средствами, по слабейшему нашему разумению, производимой с ними здесь и в Троицкой крепости торг по склонности народной паче всего способствует, ибо хотя и весьма недавно еще оной торг учрежден, но они им, как выше упомянуто, против прежняго степнаго и ветренаго их обыкновения весьма в иное состояние приведены и почти каждой в него вступился, а некоторые из них подобно настоящим купцам переторговывать стали, другия ж, провожая купеческия караваны сюда и отсюда, тем интересуются и промышляют. Одним словом, весь сей степной народ по нынешним примечаниям к произведению торгов, и купечества паче всякаго чаяния толь охотен учинился, что можно надеется, яко узнав они в том пользу свою и благополучие и что их степные, а в Средней орде и лес имеющие, места к размножению всякой домашней экономии, которую они у здешних жителей видят, а особливо к размножению конских и скотских табунов весьма привольны гораздо лучше башкирцов будут прилежать, а со времянем, может быть, и юрты себе станут заводить (что к воздержанию и осуждению их также за немалой способ признавать надлежит), наипаче ж когда они к хлебной пище еще больше ныняшнего приобыкнут, токмо б при всем том от здешних командиров, наипаче ж от таможенных управителей и служителей, поступки были всегда не суровые, но скромные, а паче б безпристрастные и справедливые. Ибо сей народ еще поныне таков, что и от малого огорчения, хотя б то немногим или и одному зделалось, приходит в развращение и в разные беспокойства. Что ж до хлебнаго [578] торгу принадлежит, то для объявленной толь немалой потребности и дабы весь народ по употреблению хлебной пищи совершенно приохотить в разсуждении вышеписаннаго, небезлолезно б было оставить без пошлин, ибо и по указу Гос. колл. ин. дел от 2 числа ноября 1749 г. их, киргисцов, к здешней пище для того ж приохачивать велено.

2-е. В инструкции, дайной статскому советнику Кирилову за подписанием блаженной памяти государыни имп. Анны Иоанновны, в 10-м пункте повелено вместо аманатов учредить от каждаго народа особной суд, дабы не за аманатство, но за милость и правосудие почитали, и в тех судах быть первыми из рус[с]ких людей по два или по три человека, а с их стороны толикое ж число лучших людей, ханских детей, из оолтанов и из старшин, и к тому при суде другие мелкие чины по обстоятельству каждого народа вымыслить, яко писари, толмачи, разсыльщики и так их в уряде иметь и переменяться, по их желанию, по году или по два, при них учредить караул честной как для почтения их, так и для смотрения их, написав инструкцию, как должен караул с ними поступать и чего смотреть, и хотя то поныне осталось без исполнения, а содержались под имянем аманатов при ханских детях старшин и лучших людей дети ж, и о сих бывали здесь такие разсуждении и представлении, якобы от содержания оных аманатов никакой пользы нет, но напрасной только убыток. Но коль много уважается сие в азиатских, а паче в стеоных и кочующих народах, сие явно по разным здешним делам и обстоятельствам, також и из многих е. и. в. указов, присланных сюда из Драв, сената и из Гос. колл. ин. дел, особливо же в разсуждении Средней орды Абулмамет-хана, которой, польстясь на обещании бывшаго зюнгорскаго владельца Галдан-Черена, отдал было к нему в аманаты сына своего, так много сие дело уважено, что указом е. и. в. из Прав, сената от 12 декабря прошлаго 1742 г. помянутому действительному тайному советнику и кавалеру повелено было, по ево искуству и верности, все удобвозможные меры употребить, чрез которые б произвольную отдачу сюда в аманаты другаго ево сына получить для избежания всех противных и с интересами несходных следственно. А, наконец, буде он совершено от той отдачи откажется, в таком случае и самому ему, хану, одержание учинить было повелено, токмо он, хан, не только тогда, но и после для свидания с ним, действительным тайным советником, не бывал. Итак, ныне из той Средней орды никаких аманатов нет, а содержатся только Меньшой орды ханские и старшинские дети.

По нашему слабейшему мнению содержание аманатов для верности и укрепления оных орд, по меньшой мере, на то время, пока они в такое состояние будут приведены, как выше сего в первом пункте представлено, не только потребно, но и весьма нужно. В доказательство сего можно объявить сие, что Меньшей орды к Абулхаир-хану, також и к сыну ево Нуралею, кой ныне в той орде ханом от зюнгорскаго владельца, хотя равномерные ж были подсылки и угрозы (да и с китайской стороны приманить их к себе разные покушении были ж, но они, несмотря на то, что Средней орды помянутые владельцы, Абулмамет-хан и Аблай-солтан, толь много поколебались, по оие время ни мало в то не склонились). Может быть между протчаго и сим поддерживались, что дети их всегда были здесь в аманатах. Чего ради, когда подастся случай, видеться мне, Тевкелеву, тоя Средней орды с нынешним главным владельцем Аблай-солтаном (которой, как известно, едва удержан ныне от того, что не передался совсем в китайскую сторону) или и с помянутым Абулмамет-ханом (о коем ныне слух есть, что он ис Туркестанта паки в орду вышел), то между протчаго пристойным образом испытать невозможно ль будет, от котораго-нибудь сына, також и старшинских детей в аманаты достать, кои для ордынской способности и для отличия от аманатов Меньшой орды [579] здесь содержащихся на таком же основании, как и здешние в Троицкой крепости, могут содержаны быть, где и торг в Среднюю орду произходит, но буде под имянем аманатства получить их будет затруднительно (по тому что сие им доныне в обычай было не введено). В таком случае не поведено б будет вместо аманатства, хотя к такому учреждению там их приводить, какое по данной статскому советнику Кирилову инструкции для укрепления их в верности иметь велено. А под случай особливо ж когда вышеписанному первому пункту все в установ придет и действительно будет исполняться, то и для Меньшой орды именование аманатов (кое им уже в обычай вошло) можно отменить, а зделать наподобие суда из лучших старшин и из старшинских детей (кроме ханских) такое ж учреждение и здесь, изъявя хану, яко то за ево оказанную службу и верность учинено. Что в самом деле не только аманатства не меньше, но еще и в приведении их к большой людкости и к познанию государственных прав немало будет способствовать.

3-е. Что весь киргис-кайсацкой народ изстари на три орды, то есть на Меньшую, Среднюю и Большую орду разделяется, и что каждое из них имеет особых своих владельцов и старшин. Сие, как известное дело, изъяснения не требует. Из оных орд последняя, то есть Большая (не по людству, но только по старинному названию), кочует всегда позади предупомянутых двух около Туркестанта и Ташкента, и хотя по здешним делам (видно, что сначала тамошней xaн и старшины чрез Абулхаир-хана о принятии в российское подданство просили ж и грамота к ним о том приемлются при отправлении статскаго советника Кирилова отправлена. Однак за дальним ея расстоянием ничего с нею не учинено. Итак, оная [орда] во время усилования зюнгорокаго владельца Галдан-Черена, как в меньшом людстве состоящая (против Меньшой и Средней) и смежно к зюнгорскому владению кочующая, принуждена была помянутому Галдан-Черену поддаться. А между тем от нея и грабительство произошло здешняго каравана в прошлом 1739-м г. в бытность здесь тайнаго советника Татищева, в Ташкент отправленнаго. А ныне по раззорении зюнгорцов состоит, как слышно, особо и город Ташкент якобы в своей власти содержит; другия ж две орды, то есть Меньшая и Средняя, как выше упомянуто, состоят в подданстве е. и. в. По сему их разделению, ежели б принято было в разсуждение, не сходнее ль для государственных интересов обе оные орды под управление одного хана привесть в том чаянии, что всякие между ими распорядки, а со временем и наряды чинить будет способнее, да и к содержанию их в верности может быть меньше труда и казенных расходов. На сие осмеливаемся мы нижайше представить, что по нынешнему усмотрению не только в том нужды нет, но и впредь кажется доводить до того несходно, ибо как в разделенном корпусе один дух быть не может, так и они чрез то разделение в случае противных предвосприятей за одно никогда быть не могут, и будет всегда средство оставаться одних против других побуждать, чиня одним награждение за службу и верность, а другим наказание за противности, что к поправлению и к содержанию в страхе обоих орд немало может способствовать, к тому ж чрез одного хана по великому и обширному их кочеванию и требующийся в них распорядки и наряды чинить будет неспособно. А буде делать мимо хана, то из сего в нем могут быть разныя неудовольствия, по которым обстоятельствам для государственных интересов за сходнее и полезнее признавается, чтоб в той и в другой орде всегда особых ханов иметь и в делах одну за другою не мешать. Впротчем же, хотя в киргиз-кайсацком народе ханской чин и всегда был не наследственной и доставался обыкновенно таким салтанам, которые хотя б и не ханские дети были, только б к народным делам были способны и в воинских случаях проворные (одни простые киргизцы и старшины ханами у них быть не [580] могут). И когда кого большая часть старшин и народа удостоят в ханы и, по их старинному обыкновению, при некоторых церемониях на кошме поднимут, тот и имяновался у них ханом. Итак, нередко случалось, что в одной орде бывало у них по два и по три хана, но придерживались и слушались больше того, кой из них в народных делах разсудительнее и проворнее, а протчие имели одно ханское звание, однако ж по смерть неотъемлемо таким образом произведен был от народа и сам Абулхаир-хан, отец ныняшняго Нурали-хана, из солтанов не был хамской, но только солтанокой сын по смерти ж ево; со здашней стороны употреблено было старание, чтоб от народа на место ево выбран был старшей ево, Абулхаирханов, сын помянутой Нуралей, которой по тому народному выбору и по прошению у двора е. и. в. чрез нарочных посыланных от народа высочайшим е. и. в. указом в том ханском достоинстве и конфермдаан, что при тогдашних обстоятельствах, а особливо при первом случае, было и небезпотребно, да и ныне сие с пользою обстоит потому, что он, Нурали-хан, состояния такого, какого в сем народе е. и. в. высочайшей интерес требует. Следственно, и при нынешних обстоятельствах никакая в том перемена непотребна.

Но что до предбудущаго времяни принадлежит, то, ведая своевольности киргис-кайсацкаго народа, по слабейшему нашему разумению и по присяжной нашей должности, осмеливаемся в высшее разсуждение представить, что для многих государственных резонов полезнее б было, когда б ханские определении могли быть без выборов от народа. Но единственно по высочайшему е. и. в. соизволению, а притом и старшинство ханских детей впредь не уважать, дабы, с одну сторону, оными выборами легкомышленной и людной киргис-кайсацкой народ не усилить и к большим своевольствам не привести, и ханы б не принуждены были за то народу флатировать, а з другую б, сей ханской чин н одной линии не зделать наследственным, чего, как вышеовначено, и прежде в киргизцах не бывало. Все сие представляется в запас на будущие времяна (ибо при нынешних обстоятельствах с китайцами такие дела начинать не надлежит) и для того небезполезно будет, когда здешние главные командиры станут сего основания держаться, чтоб от времяни до времяни, однако ж исподволь наклонять и приводить к тому, дабы сей пункт, то есть определение ханов, был не по народной воли или выбору, но единственно по высочайшему е. и. в. соизволению, как то и в волских калмыках установлено. А притом бы и старшинства не уважать, когда по государственным интересам вознадобится одного из ханских детей в ханы произвесть, но определять таких солтанов, кои к тому званию достойнее и надежнее, однако ж в Меньшой орде за то, что Абулхаир-хан был началом и предводителем к восприятию российскаго подданства, по которому ево примеру и Средняя орда во оное вступила, не соизволено ль будет сие достоинство оставить в его потомках так, чтоб оно солтанам ево отродия доставалась не старшему и ближайшему по линии ханства, но токмо достойнейшему. А их всей фамилии весьма много, ибо каждой из трех ево, Абулхаировых, сыновей имеет своих детей и впредь по многоженству их умножиться они могут. И того ради из солтанов всегда одного или двух, усмотри достоинство, и верность в запас приласкивать и против других с отменою содержать. На такой случай, ежели хан умрет или б он к которой-нибудь из владельцов когда-либо уклонился в противности, то его, отреша от ханства, такого солтана зделать наместником ханства ¹⁸³ и против [581] ево употребить, а когда действительную услугу покажет, то и в ханы произвести Ибо, как выше означена, не только в киргизцах прежде случалось, но и ныне у разных здешних кочующих народов в одно время не по одному, но по два и по три хана есть, но за действительная тот только почитается, которой, имея больше проворства, может лучше, по их обыкновению, порядок содержать. Таким образом, имея их, нужно будет всегда того, кой зделается противным или по каким-нибудь притчинам неспособным, отреша от правления, на ево место, как выше упомянуто, другаго указом определить, публиковав в народ притчину, для чего он отставлен, лишен или не лишен ханскаго достоинства. А чтоб народ новоопределеннаго за хана почол, в том нет сумнения, только б он был из солтанов и при объявлении ево ханом таким же образом поступлено было, как в прошлом 1749-м г. при возведении на ханство нынешняго Нурали-хана учинено здачею ему некоторой казенной суммы для награждения старшин и народа, по их степному обыкновению, за действительных же ханов, которой бы орды ни был, за старшего почитать всегда того, кой прежде в ханы пожалован и держать сей пункт, то есть определение и отрешение ханов, на таком основании, чтоб он отнюдь ни зависил от воли народной, как то у них прежде подданства делывалось, но был бы он на всегдашнее время регал или права величества. Что ж касается в особливости до Средней орды, то псмнеже она (как то мы и наперед сего уже доносили) пред Меньшою ордою гораздо людняя и богатее. Следственно, в ней для государственных интересов, а особливо по нынешним обстоятельствам с китайцами, пред Меньшою и не только не меньше, но еще и больше надобности да и комерция с ними, а чрез нйх и з дальнейшими азиатскими народами, ежель будут справедливые и о пользе государственной (а не своей) рачительные управители, еще способнее здешняго распространяема быть может. В разсуждении чего я, Тевкелев, еще в прошлом 1748-м г. по свидании моем с Абулхаир-ханом в Орской крепости представлял, чтоб во оной крепости учредить такой же торг, как и здесь в Оренбурге производится, и старшему б Оренбургской губернии члену в летнее время ездить туда для свидания оной орды со владельцами и старшинами, и быть там до осени, ибо они сюда охотно не едут отчасти за отдаленностию, а больше, особливо ж салтаны, за несогласиями Меньшой орды со владельцами, как то и ныне присланной от Аблай-салтана и отправленной в С.-Петербург управляющаго ныне в той орде Аблай-салтана двоюродной брат Юлбарыс-салтан, будучи здесь в одно время с Нурали-ханом и з братьями ево, за обиду себе то почел, что он у меня, Тевкелева, за обедом ниже ханских братьев сидел, претендуя пред ними по старости лет, по их обычаям, преимущества. Во оном представлении ведая, что та Средняя орда по ея отдалению так, как Меньшая, уважаема не была, и здешние командиры с тамошними владельцами никакого не имели свидания. Тогда ж сие я, Тевкелев, осмелился донесть, ежель для нее не будет учинено представленнаго мною учреждения, то оную орду, разсуждая по тогдашним обстоятельствам, от зюнгорской стороны никаким образом отлучить невозможно, и хотя упомянутой г-н, действительной тайной советник и кавалер, и все оное почол тогда за излишнее и ненадобное, как то в изъяснении ево на те мои представлении, отправленном от него в Гос. колл. ин. дел при доношении того ж году от 12 октября показано, но последующие времена, а особливо по нынешним обстоятельствам, когда китайцам удалось зюнгорской народ опровергнуть и раззорить, и стали, они, китайцы, ту орду к себе привлекать, довольно изъявилось, что те мои представлении были не без основания, выше сего в первом пункте в разсуждении всякаго новоподданаго народа, по слабейшему нашему мнению, признали уже мы за первое и нужное дело, чтоб, узнавая [582] народные нравы и обыкности, нак.юпять и превращать их в то, чего государственной интерес от них требует, а сие в таком степном народе, каковы суть киргизцы, инаково и зделаться не может, как разве чрез частые свидании с их владельцами и лучшими людьми, внушая и толкуя им притом государственную надобность так, чтоб они понимали в там больше свое собственное благополучие и пользу. На той Средней орды владельцы за отдаленностию сюда не ездят, а торг для сея орды производится в Троицкой крепости, коя от Оренбурга расстоянием по линии семьсот семьдесят шесть верст. Того ради, ежель в Орской крепости так, как я, Тевкелев, напредь сего доносил, третьему торгу быть не разсудится, то я ныне по присяжной моей должности дерзаю .представить, чтоб там всегда тажого командира содержать, которой бы по примеру будущих в Оренбурге со владельцами и старшинами той орды повоятодно, или как дела и нужды потребуют, свидание имел и в состоянии б был все выше и нижеписанные порядки производить и наблюдать, а по крайней мере посылать туда для сего старшаго губернскаго члена, которой бы об ординском состоянии довольно был сведом. Следстбенно, из тех, кои при заграничных делах будут употребляться, но ежель случатся большие дела, то небезпотребно и самим главным командирам туда ездить, а хотя бив Орской крепости для способности к Оренбургу третей торг учинить и тут, яко в ближайшем отсюда месте, иметь с ними свидание. То из сего ни здешнему, ни Троицкому помешательству конечно быть не может да и таможенных служителей для того прибавливать никакой нужды нет, ибо при нынешних обоих таможнях не только служителей, но и управителей столь много, что не точию три, но и пять таможен удовольствовать можно б, но сие, яко особое дело, оставляется в особливое рассмотрение.

А понеже бывшей в той Средней орде Абулмамет-хан еще прежде, нежель присягу верности формально учинил, от старшин и народа ханом учинен, а такой высочайшей конфирмации, какая по смерти Абулхаир-хановой на избрание сына ево Нуралея учинена, нет (однако ж в грамотах имянован уже был ханом), прельстясь на обнадеживании зюнгорскаго владельца Галдан-Черена, из той орды вышел в город Туркестант и там свое жилище основал. Однако ж из-за того ево отлучения никаких противных следствей не было, ибо и придерживались ево там токмо немногие киргизцы, содержание ж свое и доходы имел он от тамошних местечек, в коих пахотные и торговые люди живут, он же и состояния тихова, и хотя ныне (как выше явствует) из Туркестанта выгнал ево племянник и находится он в Средней орде, однак старается, чтоб, собрав людей, того своего племянника збить и самому б по-прежнему в Туркестанте, а не в орде, жить. В чем и помянутой Аблай-солтан способствовать ему намерялся, ибо и он ему, хану, племянник же, да и учинить то легко может, ибо он, Аблай, ныне во всей Средней орде за главнаго владельца почитается, а притом гораздо смышлен и проворен по нынешним же обстоятельствам с китайцами и приведении в той орде предписанных порядков нужно ево, Аблая, прилаживать. А к тому и сие предстеречь небезпопребно, чтоб тамошней народ по примеру Абулмаметеву без указу собою не зделал его ханом, в чем отсюда и воспрепятствовать будет трудно, ибо по делам значится, что уже и ныне в разных местах имянует ево, Аблая, ханом. Того ради, за неимением ныне в Средней орде хана и дабы предупредить в том прежния народныя обыкности, не соизволено ль будет по вышеписанному нижайшему нашему Представлению, или как за сходнее признает, средства употребить, а брата ево, Юлбарыс-солтана, отправленного от него в С.-Петербург и с имеющимися при нем людьми, отпустить к нему, Аблаю, з грамотою и с таким награждением, чтоб он в той орде высочайшую е. и. в. милость засвидетельствовать и прославить мог. Из-за чего оную орду в желаемое [583] состояние приводить будет способнее. А сверх того, не соизволено ль будет и ему, Аблаю, какое-нибудь жалованье определить для укрепления ево в верности, которое впервые при свидании со мною, Тевкелевым, ему и отдало быть может. Чего ради и присланная к нему, Аблаю, при указе е. и. в. от 6 майя 1758-го г. сабля с надписанием на ево имя удержана еще здесь и к нему об ней нарочно не писано.

4-е. Разсуждая о ханах киргис-кайсацких, нужно винится и о народном их правлении сие донесть, что оно во всех трех ордах толь конфузно, что л о нынешнему ево состоянию, и с какою формою правления сравнить ево невозможно: весь народ ни о каких политических законах не знает и общих интересов не понимает, за общее добро все почитают они одну только вольность и безопасность. Отчего они, как выше означено, не только старшинам, но и владельцам своим прямо не подчиняются, разве того, когда их влечет к тому лакомство их или какой-нибудь другой собственной интерес, кто каков сам, тот таких старшин и батырей, то есть наездников, и держится. От сего то происходит у них, что в одном роду больше спокойных и добросостоятелыных, a в другом случается едва не половина плутов и грабителей. Таким образом, в народных делах, хотя они обыкновенно на ханов и салгганов и на старшин иногда и слагаются, но не имея от них страху и не признавая над собою властей их по установлению их в том только наполняют, что своих видами сходно, а принуждать их и самим ханам невозможно потому, что они не только штрафовать, но и под караул посадить никого не могут, да и не кем, вся сила ханов состоит в разсудке их, но оным в резон и послушание не всякого привести можно, а особливо такой степной и своевольной народ, каковы суть киргисцы. Чело ради еще Абулхаир-хан о таком народном состоянии с великим сожалением говаривал, а особливо сын ево нынешней Нурали-хан при свидании с нами, когда мы напоминали ему о действительном исполнении по объявленным ему указам и по данным от него обещаниями, толь жалобно отзывался, что иногда и слезы в глазах ево показывались. Изъявляя, что он указами е. и. в. повелеваемое ему сам тотчас и всеусердно исполнить желал бы, но дикой и необузданной народ за безсилием своим вскорости приводить к тому не может и пр., представляя в пример калмьщкаго хана, которой-де над своим народом со здешней стороны усилен и чрез то высочайшие повелении исполнять в лучшем состоянии находится.

И хотя по стацким резонам в таких многочисленных народах ханов и владельцов их к абсолютной власти допущать весьма не надлежит, но в разсуждении киргис-кайсацких ханов и няроднаго их поведения кажется не только не противно, но еще и нужно, чтоб их против нынешняго состояния несколько поусилить, дабы они в таком случае, когда им указами повелено будет что-либо исполнить, то б они старшин и народ ко исполнению повеленного могли приводить не только изъяснениями и резонам, но и страхом, когда того (нужда и дело потребуют.

Сей пункт от самой Гос. колл. ин. дел принят был в разсуждение следующим образом, а имянно: в прошлом 1742-м г. и так еще при жизни Абулхаирхановой оная Гос. колл. Прав, сенату представляла, признавая запотребно, чтоб часто реченному г-ну действительному тайному советнику разсмотреть, нет ли близ Оренбурга за рекою Яиком пристойных мест, в которых бы как для Абулхаир-хана Меньшой орды, так бы и для Абулмвмет-хана Средней орды небольшие и от азиатских народов безопасные крепосцы построить и для житья и оных крепосцей содержания в их ханские руюи отдать было возможно. Чтоб тем оных ханов удобнее в подданстве е. и. в. утвердить и в их киргис-кайсацких народех усилить, дабы их подданные мм послушны были, ибо-де ис того, когда дети их будут в аманатах, интересом е. и. в. противности не предусматривается. К [584] тому ж-де, когда те крепости построены будут не в дальном разстоянии, то во время прихода на них (по тамошнему обстоятельству) зюнгорских войск, ежели за потребно разсудится, с стороны е. и. в. способно будет действительное оным охранение учинить, а в противном случае можно к тем крепосцам российские войска привесть и оные раззорить. Сверх же того предано сие на разсуждение помянутого г-на, действительнаго тайнаго советника, и не предусмотрит ли он в том построении какого несходства и что разсудит, о том бы в Прав. сенат и репортовал, почему к нему об оном из Прав, сената от 15 сентября и указ присл ан с приобщением с того коллежскагоразсуждения копии, на которой он от 18-го числа ноября того ж году доносил, объявя, что Абулхаир-хан требовал о построении такого городка в устье речки Кубавы в урочище Илека, в чем и он, действительной тайной советник, от себя никакой ис того противности не объявил, но сие такою представил, что ок не понимает, коим образом может он, хан, своевольной свой народ и такой необыкновенной им работе склонить. К тому ж, где лучше тот город построить, на Илеке ль, где хан прошл, или на иной реке, того ради признал запотребно, будучи в Оренбурге с ним, ханом, разсуждение иметь, прибавя к тому сие, ажель при Илеке строить, то-де опасно, как бы оное в добыче клецкой соли не было препятствием, что, донесши, просил он в запас о снабдении ево указом, еще и о сем, ежели-де он, хан, будет требовать в тот город артилерии и служителей, как то он, действительной тайной советник, и чаял, то давать ли, приложа к сему точно мнение свое, хотя-де ему, хану, две или три пушки дать можно, только б тяжелые, чтоб они их с места на место вшить не могли, но понеже помянутой Абулхаир-хан с того времяни в Оренбурге не бывал, а потом и убит Средней орды от Барак-солтана, то сие дело так и осталось без исполнения.

Нынешней Нурали-хан, хотя такой прозьбы точно еще и не вчинал, однак к зимованью в степных местах гораздо больше, нежель в отце ево Абулхаир-хане склонность в нем видна, ибо каждую почти зиму к кочеванью своему вниз Ямка-реки к Гурьеву самые теплые места избирает, а иногда и подле самых фарпостов и крепостей зимовал, где я, Тевкелев, с ним, ханом, в прошлом 1755 г. и видился, да и ныне он, хан, кочеваньем с своею фамилиею подле самой же Кулагиной крепости находится, чего отец ево Абулхаир-хан никогда не делывал. А когда он и далее тех мест зимует, то обыкновенные и самые ево лучшие места на устье Эмбы-реки, впадающей в Каспийское море, ниже Гурьева верст со сто с сорок, потому что там теплея и для опия дров и камыша довольно. Того ради вследствие вышеозначенного перваго пункта не соизволено ль будет в милостивое разсуждение принять и повелеть ево, хана, наклонять к тому, дабы он, по примеру отца своего, прозьбу произвел о построении ему тамо, то есть около устья Эмбы-реки, для зимоваиия ево пристанища или крепосцы, ибо тамошние места тем способнее, что порозжие и никаких здешних жителей промыслов там нет, к тому ж туда свободная водяная комумикация, строенной лес, правиант и всякие требующияся способы из Астрахани и из Гурьева-городка водою получать будет возможно. Оную крепосцу на первой случай можно только оплотом огородить, так как большая часть здешних редутов зделана, и в ней построить для хана небольшой домик, а для служителей — несколько особых изб или казарм, употребя к тому построению под канвоем салдадким и казачьим из имеющихся здесь ссыльных. Итак, оное построение много коштовать не может, буде ж хан станет иногда требовать, чтоб для страху народнаго дать ему туда и пушки и несколько человек из артиллерийских служителей, то и сим оную крепосцу снабдить кажется напротивно. На таком основании, как ваше сего в разсуждении Гос. колл. ин. дел и во мнении г-на действительного тайного советника и кавалера Неплюева показано кажется и сумнения в том нет, чтоб Нурали-хан, зная о сем волю и прозьбу отца своего, того ж не [585] пожелал. Смотря ж на него и старшины, а иногда может быть и протчие киргисцы для зимования своего в тамошшх местах, то есть по Эмбе-реке и по впадающим в нея и в Яик речкам какия-нибудь юрты стали б заводить, что не только к приведению их в ханское послушание, но и к содержанию их в прямом подданстве, по означенному в первом пункгге и к пресечению их своевольностей весьма много может способствовать.

К тому же, чтоб хана над народом ево поусилить, по слабейшему нашему мнению, не противно б было и сие, чтоб некоторое время подержать при нем не только во оной ево крепосце, но где б он ни находился, капральства два драгун и казаков от дватцати до тритцати человек при одном или при двух обер-офицерах наподобие того, как и при калмыцких ханах такие команды для такого ж резону бывали ща и поныне там находятся, выбрав к тому людей добрых и надежных, в которых бы большая часть была умеющих татарской язык (каковых и ис здешних гарнизонных и ландмилицких полков и ис казаков легко можно набрать) и давать им всем жалованье и на фураж противу армейских. Какое ж наблюдение и смотрение иметь надлежит будущим при той команде офицерам, снабдевать их инструкциями и определениями по обстоятельству дел и случаев от здешней заграничной экспедиции, в которую они и об ординском состоянии рапортовать должны, ибо и по данной статскому советнику Кирилову инструкции по 3-му пункту для сего при самих ханах всегда по нескольку афицеров содержать велено, рба оные средства кажутся нам быть полезны не только для хана, но и для старшин в приведении их к послушности и должностям, ибо хан, имея такую крепосцу и команду, кого похочет, всегда удержать и наказать уже может, чего ныне зделать ему не только трудно, но и невозможно.

Бее сие представляется ныне в разсуждении одной Меньшой орды и Нурали-хана, которой, как выше сего означено, на вольность народную и на безюилие свое многократно уже жаловался. Потому чаятельно, что почтет он то за милость е. и. в., а послужит оно не столько к ево усилованию, как в способ для исполнения высочайших повелений и к приведению народа сего в людскость и подданническую должность, что народным состоянием и многими резонами можно доказать и с того ж и сие произойдет, что те люди, которые таким образом будут в орде обращаться и в посылки к ханам и к протчим тамошним владельцам, а хотя б и далее вознадобились, то имеют быть способны и не будет в них такого крайняго недостатка, какой ныне здесь находится. Впротчем, что до летняго времяни принадлежит, то в содержании той команды при хане никакой трудности быть не может, а и зимою, когда хан подле Яика-реки или на устье Эмбы будет зимовать, дальней трудности не предвидится, наипаче ж, когда означенная крепосца будет зделана, для лошадей же могут и там сена заготовляемы быть (что и киргисцам будет то в пример и к науке), ежели ж оная команда укомплектована будет киргискими и башкирскими лошадьми, то они и подснежиьвм кормом могут содержаться, а правиант також по нескольку четвертей можно туда водою завозить, что разве малым дороже будет против оренбургского, по введении ж сего в Меньшой орде можно со времянем и в Средней орде по тому ж примеру учредить, а особливо когда тамошней хан будет того требовать и по обстоятельствам оное вознадобится с добавок же тем командам к получаемому ныне отзейскому, то есть двутретлому жалованью против армейскаго окладу небольшая сумма вознадобится, коя из здешних таможенных доходов дополняема быть может.

5-е. Из вышеписанных ординских обстоятельств явно, что всему киргис-кайсацкому народу по состоянию ево на противности к здешней стороне уклониться не только трудно, но едва и возможно ль, хотя б и все владельцы того похотели, разве таких со здешней стороны поступок, ис [586] которых бы и без толкования владельцов весь народ возмнить мог, что им всем приходит крайняя опасность и лишение вольности их или б каким-нибудь нечаянным образом з дел алея над ними владелец обсолютной. Но до такого состояния доводить их отнюдь не надобно, ибо ис того, по их великому людству и по ситуации здешних мест и народов, могут последовать самые вредительные приключении, так что и отвратить их будет трудно, и для того, когда воровство или какое злодейство от одного или от немногих родов учинится, весь народ в то включать и за то, також за ханские и салтанеше противности и неисполнении всех без изъятия штрафовать и губить весьма не надлежит, ибо и между самыми политичными народами в свете ни одного такого не сыщется, в котором бы воров и злодеев не было, кольми ж паче от киргисцов, которые до подданства никакой почти людскости не знали, взыскивать село невозможно. Что ж до случающихся, от них ныне продерзостей принадлежит, воровством и отгоном лошадей, грабежом, а иногда (однако ж весьма немного и нечасто) увозом и убивством людей, ежель беспристрастно оное раземотреть, то найдется, что и внутри государства от разбойников и злодеев сим подобные притчины бывают, не упоминая башкирских и калмыцких продерзостей и злодейств, в разные времяна бывших, хотя оба оные народы уже издавна в российском подданстве находятся.

С начала сего нижайшаго представления донесено уже, что все здешние линейные крепости и редуты,а немалыя часть и сибирских находится смежно х кочевным местам киргис-кайсацким, а сей народ по новости ево подданство, как выше значит, в надлежащей установ и порядок еще не приведен, он же по застарелым авоим обыкностям, на всякие беспутство, к лакомству и воровству шоползновенен и дерзок. Того ради по всем оным линиям всегда, а особливо в летние времена, нимало на то не слагаясь, что они, киргисцы, спокойно пребывают, нужно иметь крепкую и не дреманную осторожность и узнавая где броды чрез реки, в тех самых местах или поблизости оных и фаршеты содержать, и частые разъезды иметь. Сверх того весьма нужно на высоких местах такие маяки делать (кои прежде хотя и бывали, но ныне нигде их нет), чтоб зазжением оных о воровских перелазах вскорости знать давать. И таким образом в поимке воров соединенными силами поступать, а таким же образом и башкирские перелазы для кражи у киргисцов лошадей и пр. бываемые (чим киргисцы тревожатся и на взаимное воровство претекст свой имеют), пресекать и с теми, коих при оных перелазах будут пративиться и живые пойманы быть не могут, поступать как с злодеями, а которые пойманы будут ис киргисцов такие, кои ничего еще не украли и злодейства никакого не учинили, тех присылать в Оренбург в Орскую и в Троицкую крепости, куда ближе и способнее, и ежель явятся незнатные люди, то за такое их к воровству намерение, учиня наказание плетьми, отпущать в орду, а знатных людей и детей их удерживать под караулом окованных до тех пор, пока сами владельцы станут об них просить, но и тогда чрез отпуск их домогаться, чтоб какую-нибудь надобность учинили, например, освобождение со здешней стороны захваченных людей, лошадей или чего другаго. А ежель учинят воровство, то хотя б украденное и возвращено было, то, наказав уже публично кнутом, свобожать, а за смертные убивства, учиня политическую смерть, ссылать в сылку, а з башкирцами, пойманными на воровствах, поступать всегда по тому, как по учреждению генеральному о наборе рекрут в 16-ом пункте велено. В протчих же случаях с киргис-кайсаками по силе указу е. и. в., состоявшемуся в Гос. колл. ин. дел от 27-го ноября 1749-го г., по моим, Тевкелева, представлениям употреблять и баранту. Однак для избежания от несгмотрительности могущих быть затрудненей чинить ея только в Оренбурге и в Троицкой крепости, а в других местах захватов не делать. [587]

Но ежели б паче всякого чаяния по каким-нибудь особливым притчинам и обстоятельствам, которых ныне предвидеть неможно, случилось от коей-либо орды генеральное замешание или б по особым государственным резонам принято было в разсуждение так с ними поступить, как в начале сего представления означено, на то к вышедонесенному, елико об оных народах сведения и понятия нашего есть, осмеливаемся, по присяжной нашей должности и в запас представить следующее.

Хотя в здешнем запасном плане, учиненном в (прошлом 1744 г., от помянутаго господина действительного тайного советника, обще з бывшим здесь генералом-майором Штокманом и апробованном указом е. и. в. ис Прав, сената от 8-го марта того же году на такой случай к собранию людей и в протчем изрядные к тому средства предписаны. Но понеже назначенное во оном плане лкэдепво в такой скорости, каково по состоянию киргискому требуется собрать, ни коим образом невозможно; но потребно к тому немалое время, а киргисцы, ежель предпримут толь противное намерение, все свое людство вне вероятной скорости собрать и по всей линии разсыпать могут, они ж лошадьми так достаточны, что оде по две и по три, а многие и больше хороших лошадей иметь могут. Следственно, как набеги и пакости чинить, так и ретироваться будут они с равномерною поопешностию, а улусы отои, табуны при таких своих обстоятельствах отведут наперед в такие отдаленные крепкие места, что их здешними войсками и достать-таки будет трудно, особливо ж регулярные войска, для тягости их противу такого легкого и ветренаго народа нимало неспособны, разве для адной ретирады и токмо для пристанища нерегулярным, (но и так имея их в тамошних степных местах, могут они скоро пришить в изнурение, ежели ж в поисках над ними, киргисцами, последует иногда какая-либо неудача (от чего боже сохрани) и они в (военном деле от российских войск узнают лучшую практику и приведены будут тем в соединение и в знание своих сил, то по смежности к ним разных единоверных им народов, находящихся внутрь и вне здешней губернии, опасно многих и весьма затруднительных последованей, ибо в таком случае и на башкирщов совершенно надеется будет нельзя (яюо и при последнем башкирском замешании возмущены они были от известнаго Батырши наипаче тем, что в случае их бунта киргисцы и другие дальнейшие махометанские народы к ним, башкирцам, пристанут). А волских калмык, яицких и здешних казаков не только к раззорению их, но и «о удержанию от их владеней довольно быть не может, разве тогда, когда б они, киргисцы, претворили себя в такое состояние, какое выше сего в первом пункте означено.

А понеже разные примеры находятся, что такие степные и кочующие народы в их беэсилие и изнурение ни чим так не приводятся, как сами собою, то есть междоусобными их несогласиями; от чего, как известно, и вюлские калмыки едва устояли и совсем не раззорились, особливо же в свежой памяти находится нынешнее зюнгорскаго, также кочевнаго и против киргисцов не в меньшей шле. б ывшаго, народа совершенное раззорение, которой китайцы всегда себе опаснейшим соседом имели и разные раззорении от него видили, ибо как много они дои домогались оной победить или им овладеть, но пока у их, зюнгорских владельцов, междоусобных осор не произошло, ничего успеть в том не могли, а как нашли их друг против друга воюющих (к чему они, китайцы, может быть под рукою и побуждение делали) и совершенно изнуренных, то уже нетрудно им было всех их расхитить и владение их зюнгорокое вовсе опустошить, как то оно ныне и находится. Того ради и в разсуждении киргис-кайсацкого народа самые удобнейшие и легчайшие средства, чтоб тогда примышлять здесь такие способы, чрез которые б владельцав и старшин между собою в разврат и несогласие приводить. Итак, одних против других побуждая, наперед ими ж самими их усмирять и обезеиливать. А между тем по [588] вышеозначенному запасному и апробованному плану, собирая людей, посылать и партии для усмирения и искоренения наипущих противников, ибо и по инструкции данной стацкому советнику Кирилову, больше сими ж способами, то есть одних противо других (поднимая, усмирять их новелено.

6-е. Понеже все те места, где зюнгорской народ кочевками своими располагался, за известным ево китайцов раззорением остались впусте, х кочеванию ж находятся там многие привольства. Чего ради между протчими с китайской стороны чиненными киргисцами ласкательствами и обещаниями Средней орды киргисцов и тем от здешней стороны отвлекали, что оные зюнгорские места отдадутся им, киргисцам, но от сего обе оные орды, состоящие в подданстве е. и. в., нужно всячески отвращать, потому хотя б они и не поддались китайцам. Но когда в такой отдаленности и на таких привольных местах, как здешни я, будут находиться, то их так поправлять, как они ныне вблизости будучи поправляемы быть могут, весьма неможно и к приведению их в такое состояние, о каком выше сего предписано, никакой надежды не останется; к тому ж, Что далее их улусы от здешних мест, то набегов их и злодейств больше опасаться принуждено, а когда они улусы свои вблизости крепостей содержат, тогда бывают обыкновенно омирняя и меньше пакости чинят; сверх того, будучи в тамошней стороне, легко могут они овладеть всеми теми местами и народами, коими зюнгорцы владели, а может быть и множайшим тем наипаче, что они с ними одного языка и закона. Итак, усилился там, со времянем как бы и от поданства российскаго вовсе не отпали и не зделались бы сибирским и здешним границам еще больше опасными, как были зюнгорцы. Ко удержанию ж их, киргисцов, при здешней стороне и от такого противного предвосприятия ничто больше и лучше служить не может, как то, чтоб здешним главным и прочим командирам на вышеитисанном основании с умеренностию и справедливо поступать. Конца ж они, киргизцы, от того будут отведены, то хотя оные зюнгорские места на всегдашнее время пусте не останутся, но ежель их заступят (как то и чаять можно), большая киргис-кайсацкая орда, о коей выше упомянуто, что она роосийскаго подданства просила, а потом была уже отдавшись в протекцию зюнгорских владельцов или так называемой Верхней каракалпацкой народ, которой также в зюнгорской протекции был, то от всего государственным интересам дальнего предосуждения быть нечаемо, потому что та Большая орда не только Средней, но и Меньшой киргис-кайсацкой же орды людствам гораздо (меньше, она же, будучи на тех местах, по прежде бывшему ея желанию и по примеру протчих двух орд и в российское подданство легко может преклонена быть, в чем ежели б стала того искать для тамошних мест, кои граничат к Сибири, и для совершеннаго уничтожения всех бывших зюнгорских претензий и чтоб впредь тамошние места в каких-либо нечаяиных ныне случаях оным не подвергнуть, кажется и отказывать ей не надобно, токмо для вышеозначенной в инструкции стацкого советника Кирилова надобности от здешних орд содержать ее тогда особо и под ведением Сибирской, а не Оренбургской губернии; а ежели б перешли туда и каракалпаки, то от них сумнения и опасности еще меньше, ибо они также не весьма людны и живут по большой части юртами или деревнями и имеют хлебопашество; из них же называемые Нижние каракалпаки, кочующие около Аральского моря, формально в российское подданство приняты и посланцы их у двора е. и. в. были. Следственно, чрез сих и на оных разныя и всегдашние претензии находить не невозможно, но все сие зависит от времяни, ибо ныне нельзя предузнать то или другое или что особливое, чего ныне предусмотреть неможно, в занятии тех зюнгорских мест произойдет, настоящая надобность в том состоит, дабы наблюсти сие, чтоб киргисцы Меньшой и Средней орд от здешних в тамошние места не отдалились.

7-е. Впротчем, что касается до нынешняго яко глашейшаго [589] положенного на мае дела, то есть до подвижения киргисцов к поискам противу китайцов и мунгал, в таком случае, ежели б от их на сибирския места неприятельские нападения произошли, в там ссылаемся мы на нижайшие наши доношении, от разных чисел в Гос. колл. ин. дел отправленные, и на журнальную записку, в бытность здесь Нурали-хана з братьями ево и с старшинами держанную. Из оных дано, что они ко всему тому готовность авою по подданнической их должности уже объявили. Итак, остается три сем о том одном объявить, каким бы образом по оному их обещанию в случае потребности самым действам исполнить, также бив Средней орде з главным тамошним владельцом помянутым Аблаем-салтаном и с тамошними старшинами о том же согласиться.

В раосуждении сего я, Тевкелев, по всеподданничаской моей рабской должности, признав, что такое первое и «нужное новрлодданого киргис-кайсацкого народа употребление требует со здешней стороны такого притом человека, о котором бы они совершенно уверены быть могли, что их пользу наблюдает, несмотря на мою глубокую уже старость, представил, чтоб при всем том действе быть мне, Тевкелеву, самому; а ежели б силы и возможность моя оскудели, в таком случае употребить бы к тому сына моего капитана Осипа Тевкелева, яжо и он хану, солтаном и старшинам знаем, а советнику Рычкову в отсутствие мое в травлении положенных на меня должностей остаться здесь в Оренбурге, что и указами е. и. в. апробовано, и хотя по нынешним обстоятельствам и том наряде и употреблении крайней нужности еще не видно; но понеже сие дело в то самое время, когда понадобится, вскорости исполнить невозможно, а надлежит начать и предуготовить благовремянно, чтоб в таком случае, когда сие высочайшим е. и. в. указом повелено будет, в действо производить, то б все надлежащее к тому было готово, а хотя б нынешняя обстоятельство с китайцами и вовсе отменились и тот наряд не воэнадобится, то для единаго испытания и пробы киргисцов учинить ево небезполезно б, ибо останется примером на будущие времена к нарядам и употреблению киргисцов. Того ради я, Тевкелев, представляю при сем и о том, что к началу и произведению онаго требуется с прошением милостиваго разсмотрения и определения.

1 -е. Повелено б было из Гос. колл. ин. дел отправить к Нурали-хану грамоту заблаговременно в такой силе, как от нас обоих от 24 сентября 1758 г. (нижайше донесено, со включением сего, дабы он, хан, по ево подданнической должности и по обещанию своему, при первом вешнем времяни киргис-кайсацкому войску повестку и собрание учинил так, как от меня будет сообщено, и оное б войско к прибытию моему или помянутаого моего сына имел бы он в готовности при самых добрых и надежных старшинах, определя к нему в командира, ежель самому ему при том быть не рассудится, котораго-нибудь и за своих братьев, означа в той грамоте и сие, что куда им следовать и какие действа чинить, о том и о протчем, касающемся до сего, объявлено будет ему, хану, чрез меня, а кто с нею пошлется, тому б он, хан, верил, а о том же в запас и в Среднюю орду к Аблаю-солтану грамоту прислать, коя при случае надобности ему отдана быть может.

2-е. С тою грамотою при самом первом вешнем времяни отправить к нему, хану, отсель из штап-афицеров опособнейшаго человека, к чему представляется надежнее и способнее других ландмилицкого Шешминскаго полку пример-майор Пазухин, которому во все то время быть при нем, хане; и что у него будет чиниться, о том велеть сюда почасту рапортовать, и для того не соизволено ль будет определить ему и будущим при нем армейское жалованье, а ему, Пазухину, на. тамошние ординские расходы снабдеть по милостивому рассмотрению, ежели ж по обстоятельствам китайским в том наряде не будет надобности, а оной от хана будет [590] действительно учинен, хотя б и не весьма в знатном числе, то можно весь оной наряд с похвалою хану отменить и людей разоустить с небольшим награждением лучшим из них, опыт сей служить может на предбудущие времена, а буде по заданным притчинам или по государственным резонам дойдет до войны с китайцами и нужны будут они, киргисцы, к поискам противу их, мунгол, тогда, не упущая времяни, надлежит мне о моем походе хану, солтанам и старшинам точно объявить, и соглашаться по их ординским обычаям, где зборным местам из обеих орд быть чего ради потребно.

3-е. Предуготовить со мной для того походу три или четыре роты драгунские (в там числе одну гранодерскую и полковую музыку) в полном комплекте при дву штап-афицерах да из яицких казаков до тысячи человек, Ибо большую команду отсюда забирать туда в степь неудобно да и дальней нужды в том не предвидится, только б в то число командированы были люди безпрепятственно и безспорно те, которые от меня, Тевкелева, будут требованы, а из башкирцов и из мещеряков нарядить столько, сколько по усмотрению моему вознадобится, а к тому позволить мне набрать охотников, сколько выищется (надеюсь, что и без наряду, когда я буду там сам, наберется их немало) и доколе они в том степном походе со мною пробудут, повелено б было довать жалованье регулярным полное армейское, а нерегулярным такое, какое они в отдаленных походах получают, и онаго б жалованья отпустить вперед на полгода или на год.

4-е. На чрезвычайные расходы, коих ныне предвидеть точно невозможно, яко то для награждения и приохачичвания и киргис-кайсацких владельцов, старшин, знатных и прочих киргисцов к. службе, на покупку подъемных лошадей и по драгун, вместо тех, кои на степи будут в упатке, на покупку ж потребнаго по состоянию тамошних мест для людей пропитания (ибо на все время правиант туда завести неможно) и на всякия случающийся там дачи, повелено б было благовремянно осигновать и завесть сюда особливую денежную сумму серебреною монетою так, чтоб в ней при всех оных случаях недостатку быть не могло, но всегда б готовая и наличная была в Оренбурге, и позволить мне оную употреблять в росход по усмотрению моему, на что вознадобится. А особливо, что до киргисцов и башкирцов будет принадлежать, то с одною запискою, в чем я по присяжной моей должности поступать имею, ибо от киршоцов росписок требовать весьма неможно и к той сумме повелено б было определить особливых казначея и щетчиков.

5-е. При здешней артилерийской команде зарань приготовить отпущенные с стаоким советником Кириловым фольконеты или мертирцы и несколько полковых пушек так, чтоб их в таком походе со всем их снарядом лелко и способно было возить и в потребном случае ими действовать и придать к ним по требованию моему надлежащее число артилериских служителей, коих я изберу, в тот же поход позволить мне взять для описания тамошних мест одного геодези афицера и несколько геодезистов, чтоб описаниями их здешнюю ланд-карту дополнять.

6-е. Когда по наряду Нурали-хана отправленное киргис-кайсацкое войско в надлежащей порядок мною будет приведено и усмотрится, что они в тех поисках и без меня могут и будут поступать по надлежащему, то б предано было на тамошнее усмотрение з будущими при том войске солтаном и с старшинами согласиться, не описываясь сюда о дальнейшем их походе и действах. А мне, Тевкелеву, со всею тою командою, или как я по тамошнему состоянию усмотрю, возвратиться к линии и стараться о свидании Средней орды с Аблай-солтаном и с тамошними старшинами для приведения их к такому ж исполнению и к протчим должностям, как выше сего изображено.

7-е. Сверх того во все (крепости не только здешних, но и сибирских линей повелено б было послать указы с крепким подтверждением, дабы [591] крепостные и протчие всех мест и звание в командиры по предложениям моим чинили немедленное отправление и исполнение, не слагаясь на своих вышших командиров и не описываясь к ним, дабы между переписками время и полезные случаи упущены быть не могли и на все то и что сверх вышеписанного к лучшему того дела произведению по вышшему разсуждению за полезно и потребно признается, не соиэволено, ль будет меня, Тевкелева, снабдеть особливою инструюциею, дабы я, имея оную, надежнее поступал и ни в чем ошибиться не мог.

Еще при таких обстоятельствах, когда б дошло до войны с китайцами, по слабейшему нашему мнению, небеадтотребно со здешней стороны и о сем благовременно старание приложить, а имянно: послать отсюда в Ташкент, в Малую и Большую Бухарию и в другая тамошняя места способных и надежных людей, чтоб -владельцам тамошних мест и лучшим людям истолковать об опасности, какая им последовать может от того, когда китайцы около их усиливаться и утверждаться будут, и для того б старались они всеми своими силами зарань в том им, китайцам, препятствовать, всякую шкоду и беспокойство чинить, не допущая их не только в Малой Бухарин и в Ташкенте, но и в оставших после зюнгорцов местах основываться, чрез что в случае войны с ними, китайцами, в предприятиях их противу российской стороны можно помешательства и немалую диверзию учинить, а такие посылки удобно могут быть под претекстом партикулярным тем наипаче, что торгующия здесь здешней Сеитовой слободы, також и казанским татарам, ташкенские, кашкарские и бухарские купцы за взятые от них товары должны немалыми суммами; того ради под нынешней случай, ежель повелело будет, можно во все те места под видом таким партикулярных дел будущею весною отпустить самих тех хозяев или под именем их с верющими письмами их поверенных и прикащиков, дав им за то награждении но здешнему усмотрению и словесные наставлении на то, каким образом будучи им в тамошних местах, разсеять ведомости о предприятиях китайских на те места к порабощению их и как тамошние народы внушением и истолкованием опасности оной возбудить ко обеспокоиванию их, ежели б они, китайцы, похотели в тамошних местах продолжаться и утверждаться. А притом для примечания, буде ж можно, то и для описания тамошних мест не излишнее б было с ними ж послать в числе тех же прикащиков и знающих географическую науку с потребными наставлениями для того, чтоб об оных местах поныне достоверных известей нет, а иметь их весьма нужно.

Паче же все то, купно же и себя самих подвергаем мы вышнему Гос. колл. ин. дел разсмотрению.

Подливное подписано по сему: Алексей. Тевкелев, Петр Рычков, в должности секретаря коллежской регистратор Петр Чючалов.

АВПР, ф. 122, 1749 г., д. 6, лл. 3-28. Копия.