1749 г. августа 9. — Донесение оренбургского губернатора И. Неплюева Коллегии ин. дел о церемонии публичного избрания султана Нурали ханом и состоявшихся при этом переговорах с с казахскими феодалами.
Ис приложенного журнала вышереченная Гос. колл. изволит обстоятельно усмотреть, коим образом по высочайшему е. и. в. указу, присланному ко мне из оной коллегии от 2 числа майя, Нуралею-хану о хамстве в бытность ево здесь с салтанами и киргис-кайсацшми старшинами публичное объявление учинено и что во исполнение онаго ж высочайшаго указа, и в протчем до того народа принадлежащем, публично ж происходило, сим же покорнейшим, сверх того журнала, за потребное и мне за должное признал, означив кратко порядок оного исполнения, к ведению и благосклонному разсмотрению Гос. молл. ин. дел представить нижеследующее
1. Сколь скоро и охотно помянутой Нурали-хан хотел со мною видеться, желая для того, хотя б и прежде возвращения посыланных от него ко двору е. и. в. людей, сюда приехать, о том я оной Гос. колл. напредь сего доносил, и в приложенном журнале обстоятельно описано, а понеже ево, ханской, главной вид и усильной запрос (как то после оказалось и во особом моем доношении представлено) в том состоял, чтоб к отмщению над Бараком получить ему отсюда войско, о чем он еще прежде прибытия сюда бывшему при нем капитану Яковлеву открылся, то может быть, что он для сего наипаче и приездом сюда поспешал, как то и прибыл в назначенной ему лагарь на берегу реки Яика (от Оренбурга в виду разстоянием верст пять) 8 числа июля после полудни, а братья ево Ерали и Ходжаахмет салтаны особо и напредь приехали 6 числа того ж. И хотя с ханом сначала старшин не весьма было много, кроме братьев ево Адиля и Чингиза и еще нескольких салтанов их свойственников, а всех и с народом около двусот человек; но после почти все знатнейшие из Меньшой орды съехались, кто ж они имяны, то значит в журнале, которых с народом человек до тысячи или больше находилось, но из Средней орды, кроме четырех человек и то незнатных, притом не было, а приезжали з Джанбек-тарханом и с Букенбаем особо по отбытии хана, коих и с простыми было при нем, Джанбеке, до двусот человек.
2. По приезде ханском в тот лагарь ни о церемонии, ей же о чем другом затруднительных запросов, как то напредь сего от отца ево было чинено, не происходило, и для принятия и а ханство ево присланных к нему от е. и. в. патента и знаков с охотою согласился он на 10-е число. Итако, от приезду ево чрез один токмо день объявление ему ханства совершенно и исполнено. Между тем же, в пересылках требовании ево состояли в нижеследующем: 1) просил, что присягу, которую он должен учинить, читать пред ним ахуну, а он все, что мое, во уме и в сердце своем содержать будет истинно, извиняя себя, что от зазрения пред своими и от своей необыкности, сам всех тех речей гласно повторять находится не в состоянии; 2) присылал сказать, что как он сам, так и все салтаны, старшины и весь народ в неисполнении по указом е. и. в. признавают себя виновными, но притом всепокорно просят, дабы при первом и торжественном дни как он, хаи, ханство принимать и присягать будет, для такой публики о их винностях не упоминать, а говорить бы о сем после; 3) требовал, чтоб по приводе ево к присяге и старшин в том, дабы они верно себя содержали и ему послушание чинили, к курану привести, чтоб они впредь никаких отговорок чинить не могли; 4) просил, чтоб прибывшаго с ним [476] Утятляв-бия, яко знатного в орде, а к их фамилии усердного и верного, произвести в тарханы.
Ис которых ево требованей ответствовано от меня: на 1-е, о присяге со изъяснением, что оную должно ему учинить по точному и высочайшему е. и. в. повелению; причем мне нимало отмены зделать неможно со истолкованием, как прежде отец и братья ево присягали, которым порядком и ему поступить надлежит, токмо отдано ему на волю тихо ль или громко аную за ахуном повторять; на 2-е, сказано, что тот первой день ни о каких делах, кроме что до ханства ево принадлежит, говорено не будет, и, как можно было усмотреть, оное ево требование от сего произошло, что многия старшины, боясь удержания во образ баранты, ехать с ним, ханом, опасались; на 3-е, о приведении к присяге старшин сказано, что ежель при оном случае сами они на то вызовутся, то оие непротивно, но понеже из них никто (ничего о сем не «говорил, и хан по учинении авоей присяги о том не упомянул, то во оном приведении и нужды не было; на 4-е, о произведении ж в тарханы означенного старшины велено сказать, что то дело не невозможное, а паче, ежель о нем сам хан будет представлять. Впротчем, в лагаре у него, хана, между старшинами, когда хан приказал имянам их зделать реэслр, хотя происходили некоторые несогласии о их старшинстве и первенстве, однак и в том никакого затруднения у них не было ж, а хан, несмотря на их, зделав роспись, прислал.
3. Что до объявления ханства принадлежало, то оное учинено мною нарочно во учрежденном лагаре вне полаток, для чего розослан был казенной ковер с золотом; причем вокруг оного стояли, а некоторые, по азиатскому обыкновению, и сидели киргис-кайсацкие салтаны и старшины, которым по кратом от меня объявлении, что по избранию их он, Нурали, от е. и. в. киргиским ханом всемилостивейше конфермован, читан был публично на то ханство присланной к нему патент как на русском, так и на татарском языках, по прочтении которого хан, стоя на коленех, по присланной из Гос. колл. ни. дел форме присягал и куран целовал, к которой присяге тут же и своими руками печать свою приложил. А потом публично ж надета на него присланная к нему от двора е. и. в. шуба и шапка, також и саблею опоясан, о чем о всем, яко же и о церемониале и о протчем при том бывшем, в приложенном журнале обстоятельно значит; учиненная же им, ханом, присяга за ево ханскою печатью в Гос. колл. ин. дел при сем приложена.
4. Вышеозначенным высочайшим указом от 2 числа майя велено, когда ханша Пупай или сын ее Нурали-хан похочет брата своего Айчувак-салтана переменить родным же своим братом Адиль-салтаном, а старшинских детей другими старшинскими детьми, то при оной перемене поступить и при отпуске того Айчувак-салтана и бывших при нем наградить таким образом, как во оном указе изображено. А затем помянутого Айчувака повелено привесть к присяге, которая перемена по согласию с ханом 14 числа минувшаго июля и учинена, и Айчувак-салтан по отдаче ему определенного награждения к присяге по генеральной форме приведен, которая присяга при сем же приложена, причем и бывшим при нем, Айчуваке, награждение с надлежащим объявлением произведено. А кто при Адиль-салтане и которых родов остались, тому при сем прилагается имянная роспись. Но понеже при хане, как выше, упомянуто, из Средней орды почти никого не было, то на место бывших при Айчувак-салтане тоя орды двух человек Джанбек-тархан, будучи у меня, по отъезде ханском оставил одного своего племянника, ибо хотя хан при Адиле то ж число оставил, сколько при Айчуваке было, но как прежде ис той Средней орды аманаты здесь уже были, то и ныне оного не иметь признал я за несходно, а что будет при Адиле против Айчуваковой свиты один человек излишней, то на него кошт не велик. [477]
6. 13 числа июля, итако, на четвертой уже день по объявлении ханства Нуралею, в самое то время, как хан с салтаном и старшинами был у меня в городе для публичного разговору, о котором в журнале значит, приехал ко мне прямо, и не видавшись с ханом в лагере, ево ожидамной от него, хана, Дусали-салтан, брат двоюродной ему, хану, по дяде родном. Сей салтан напредь сего у здешних командиров никогда еще не бывшей как он о себе оказывал, воспитан в Хиве при отце своем и, по-видимому, человек не без разсуждения и грамоте татарской достаточен да и от самого хана почитаем, ибо хан прежде приезду о своем к нему почтении знать давал и для родных своих братьев нарочно коляску присылать не велел, объявляя, ежель оная ему, Дусали-салтану, особливо не пришлется, то он почтет себе за обиду, а и место давал ему всегда выше Айчувака, которой и сам ево предпочитал и выше себя сажал. Оной новоприезжей салтан после стола сам вызвался о себе говорить, что он по сие время с командирами российскими видеться и е. и. в. так, как дядя ево Абулхаир-хан и братья учинили, присягать не удостоился, и просил, чтоб ево в верности к присяге привесть и милости е. и. в. удостоить, что он при ха;не и при протчих салтанах с целованием курана их и учинил и ту присягу своею рукою подписал, которая при сем же приложена; а понеже хан того ж дня о вышеупомянутом Утятляв-бие подал мне письменное представление, которым, а паче на словах, просил меня, дабы оного бия за ево знать, верность и доброжел ательство к их фамилии в тарханы, производить, объявляя, что он чрез него во исполнении указов е. и. в. возимеет немалые способы. Того ради во удовольствие ево, ханское, оной старшина по силе указов е. и. в., присланных ко мне ж Прав, сената от 8 августа и из Гос. колл. ин. дел от 5 октября 1743 г., при том же случае тарханом от меня объявлен и по приводе ево к присяге (которая к предозначенным же приложена) в знак того тарханства на одно ево имя (не упоминая о детях ево) дан ему е. и. в. указ на русском и татарском языке, что хан и салтаны почли себе за немалое удовольствие.
7. Между разговорами моими, тот же день с ханом, с салтанами и старшинами бывшими, сверх того, что во особливом моем покорнейшем означено, говорено с ними о здешнем торгу со истолкованием от меня, какую они и народ их имеют от того пользу, которой они прежде того не имели, представляя, что им едущих сюда купцов надлежит безопасно препровождать и беспутных людей от грабежа караванов их удерживать и пр. Хан при оном слался на то, как у отца ево с начала их подданства положено было з брегадиром Тевкелевым, чтоб сюда едущим купцам для свободного проезду от хана печати брать, как у них изстари обыкновение бывало, а отсюда чрез их орду едущих отсель с печатьми ж отпущать, и притом объявя, что многие-де купцы сумозбродно и нарочно объезжали ево, хана, стороною, и хотя-де был у них совет, чтоб их за то ограбить, однако ж-де по присылке к нему, хану, от меня нарочного, оное намеренно отложили; представляя, чтоб купцам, по их обыкновению и как у отца ево з брегадиром Тевкелевым .положено, повелено было в проезд их к нему, хану, заезжать и для проезду своего от него печати брать и за то ево по древнему их обыкновению дарить, сказав, что то, хотя малое, однакож им древнее в том право есть. И как от меня предложено было ему, хану, сие, что не всем купцам способно и попутно прямо к нему, хану, заезжать для взятья тех печатей, то положенось с ним на сем основании: 1-е, в чем у них древнее обыкновение было, тому и ныне быть; потому ж токмо к нему, хану, заезжать и печати брать тем купцам, кои от него поедут неподалеку, а коим ближе будет заезжать к братьям ево ханским, то оные печати брать им от них, кроме тех купцов, которые как от него, хана, так и от братьев ево проезд свой будут иметь неблиско, например, днях в пяти или более; 2-е, азиатским купцам же, которым ни к нему, хану, ни к братьям [478] ево заезжать было неспособно, ежели им возвратно чрез улусы Меньшой орды ехать, то брать бы печати у Адиль-салтана, а буде у него, Адиля, печати не возьмут, а поедут от него, хана, и от братьев ево неподалеку, то б к ним заезжали, из-за чего сам хан обнадежил как о безопасном их проезде, так и о сем, что вдали едущих привлекать к себе не будут; 3-е, чтоб одному ис будущих при Адиль-салтане старшин повсядневно на меновом дворе быть для смотрения, чтоб киргисцы в улусах их краденых лошадей продавать не могли, и буде у кого ис киргисцов опознают они краденую лошадь, то б между их людьми чинили разбор; но ежели дело случится у киргисца с русским, то разбирать одним таможенным приставом, на котором основани и с Джанбек-тарханом то отъезде ханском говорено и препровождение азиатских купцов ему, тархану, рекомендовано ж, ибо оные всегда чрез ево, Джанбека, и Среднюю орду безопасно проезжали, что как Джанбек-тархан, так и протчие при хане бывшие старшины обещали исполнять.
8. Помянутой Средней орды тархан, между протчим, говорил мне, ежели б в Троицкой крепости для их орды торг был учрежден, то б они за великое к себе е. и. в. милосердие почитать одолжены были, что сказавши, встал и, кланяясь мне, (просил, дабы я о том как возможно постарался. А понеже я в вышеозначенном высочайшем указе, как на брегадира Тевкелева представление, чтоб сверх здешняго другому торгу в Орской крепости быть, так и на мое противу того изъяснение, в котором я и об оном троицком торгу упоминал (в чем и ныне несумненную пользу признаваю) разсмотрением и резолюциею обнадежен, то ответствовал ему, Джанбеку, что о том представлять и о позволении е. и. в. стараться буду, объявя ему, что того яко немалого дела без указу е. и. в. собою учинить мне невозможно, как то и прежде бывшей в Орску торг за многими тамо неудобствы по имшному ж е. и. в. указу сюда переведен. А что оную крепость нынешнею весною всю потопляло и от незапно ночною порою пришедшей воды не только крепостному строению и казенному провианту великой вред причинился, но и люди в немалой опасности находились (о чем от меня в Гос. колл. ин. дел от 1 числа майя донесено), о том и сами киргисцы ведают, и ничего более о том ни хан, ни же кто другой из них не упоминал. Что же до Оренбурга принадлежит, то хан, смотря на здешнюю ситуацию, и сие говорил, хотя б-де и ниже Оренбург построен был, то ис сего им дальности и в торгу никакого затруднения не было б, а для них сие токмо потребно, чтоб оной город был на берегу реки Яика, о чем в протоколе обстоятельнее значит. И хотя по отправлении упомянутого моего изъяснения о торгу во оной Троицкой крепости тамошней стороны от российских, яко то екатеринбургских и протчих, купцов прошении сюда неоднократно присыл аны и ныне еще вновь получено, коим оросят, чтоб им тут с киргис-кайсаками на все незапретные им товары менять позволить и кроме Джанбек-тархана тоя орды Аблай-салтан об оном с прошением приказывал, но я за вышеозначенным прислашшым ко мне указом оного позволения ныне дать не посмел, но, представя то в благосклонное рассмотрение Гос. колл. ин. дел, обещанные от нее резолюции ожидаю.
9. Оным же высочайшим указом повелено мне в тот день, как хану о ханстве ево предписанным образом учиниться, объявление ево, хана, салтанов и старшин первых трактовать под имянем е. и. в. столом, а для народа приготовить .несколько бьгков и баранов и выставить горячего вина, пива и меда. И хотя по тому ж указу на все оное, також в жалованье султанами старшинам, позволено и предписано употребить до тысячи рублев, но понеже оное в киргис-кайсацкие ханы произведение с начала киргис-кайсацкого подданства еще впервые случилось и так одержано, как то давно для пользы высочайших е. и. в. интересов было искано и желательно в разсуждении сего, что таковые произведении суть всегда регалии или право [479] одному монарху принадлежащее. Чего ради, по состоянию и обычаям киргис-кайсацкого народа, при сем первом случае для основания и утверждения онаго права на всегдашния времяна и чтоб во оном степном и диком народе самовольные их произведения ханов, как то прежде бывало и ныне недавно над Батыр-салтаном некоторые учинили, вывесть из обычая, а по меньшой мере таковых от народа производимых ханов, пред конфирмованным от е. и. в. и впредь таким же образом конфирмуемых, унизить и обезсилить за потребно признал, чтоб как салтанов, так и старшин и бывшей при том народ награждениями и милостию е. и. в. так удовольствовать, чтоб столько никакой их владелец или салтан сам собою учинить не мог. Ибо и у них самих издавна было и ныне есть такое обыкновение, что при возведении на ханство что у них делается от старшин подъемом на кошме при многонародном собрании) хотя по самому малому числу, однак каждой, что ни есть, от ха.на получает в знак того, яко он при возведении хана был. И как оказывают, что и платье, в котором хан был, снимая с него, дерут и по себе лоскутьями делят, яко же и Нурали-хан, наконец, от меня просил, чтоб и ему сколько и чего-нибудь прислать, дабы он мог, по их обыкновению, от себя в народ разделить, да и Батыр-салтан в ханы по объявлению Джанбек-тархана, ни чрез что иное, как чрез подарки ж домогся, чим он снабден был от сына своего, ныне в Хиве ханом обретающагося, ибо по состоянию киргисчкайсацкому сего недовольно, что хан указом объявлен и протчими надлежащими к тому знаками снабден, но потребно дабы и народ ево держался. Итако, по силе оного ж высочайшаго указа, в котором именно означено, чтоб в том награждении и так мне поступить, как я по здешнему усмотрению за благо разсужду, уважая вышеизображенные обстоятельства и резоны, к тому ж и настоящую толь немалую пользу чрез купечество за препровождением их получаемую и за толь точное обещание по силе особо присланной к ним грамоты о пленных и беглых, дабы от неудовольствия тем после отговорки иметь не могли, а паче, что и ханов собою делать им будет не ис чего, но в надежде такова в награждения с тем же подвержением постулать будут, птому как на трактамент хана, салтанов, старшин и народа, так и в награждение всем при хане бывшем и после того из Средней орды з Джанбек-тарханом приезжавшим употреблено ценою на две тысячи на триста на восемьдесят рублев на шестьдесят на девять копеек, как то я и напредь сего от 6 числа минувшаго июля, предвидя оную .надобность, Гос. колл. .ин. дел доносил, ис-за чего казалось, что всё отсюда поехали довольными. Письма ж ханские: одно — на высочайшее е. и. в. имя, при отъезде ево отсель мне врученное, в котором он приносит за оказанную к нему от е. и. в. высочайшую милость всенижайшее благодарение и исполнение по присланной к нему и к народу грамоте освобождения имеющихся в их орде пленников и впротчем обещает; а другое — запечатанное, из орды присланное на имя его сиятельства государственного канцлера графа Алексея Петровича Бестужева-Рюмина в ответ на присланное к нему от его сиятельства, при сам прилагаю. А какое кому награждение учинено, оное все явствует при сем же в приложенном журнале.
9. Впротчем, Гос. колл. ин. дел о качествах новаго хана покорнейше доношу, что ево темперамент по нынешнему усмотрению кажется мне весьма не таков, какова отец ево Абулхаир-хан был, ибо во всю бытность свою у меня показывал себя скромным и нимало не запрослив, а хотя при посылке народу награждения и показывал, акиб некоторое неудовольствие ис того для чего на двух, а не трех телегах оное награждение прислано и пр., но сие все чинил он для народа, как то и сам он в том и в других требованиях оговаривался, что ему пред народом так говорить и делать надобно, о чем в журнале явствует. Ис чего можно заключить, что он и в запросах матери своей также иногда делает да и кочевать с нею обще [480] видится не склонен, как тс и прежде не кочевал,ведая сколь она докучна, но каков он далее будет, а паче ежель в народе поусилится, то предвидеть невозможно, но время покажет, ибо при всем том, как себя откровенным мне ни показывал, однак того, что он к зюнгорскому владельцу с письмом своим посылал нарочного, мне не открыл, да и ныне о полученном от того владельца письме, ни же о том, зачем зюнгорские посланцы к нему присланы, по се число не пишет, хотя сам о том уведомить меня и обещал. Наконец же, можно про него и сие донесть, что он по их состоянию человек небеспонятной и во всех разсуждениях пред братьями своими имеет преимущество и достаточнее, за что как у старшин, так и у всех протчих елико я присмотреть мог, находится в довольном люблении. Итако, ежель он примерами отца своего Абулхаир-хана и интригами матери своей или от кого других развращен не будет, то можно надеетъся, что он киргис-кайсацкой народ в покой приводить и во оном время от времяни утверждать и по указом е. и. в. исполнении чинить будет в состоянии. У него наилучшей советник и конфидент, как я усмотрел, брат ево Ерали-салтан, сначала, то есть прежде Ходжиахмет-салтана, в аманатах бывшей, о котором можно сказать, что человек твердой и здраваго разсуждения да и к стороне здешней по всем ево поступкам склонной и доброжелательной, что усмотри и проча ево пред всеми братьями в лучшее употребление ко исполнению указов е. и. в., и наградил я ево, Ералея, противу протчих побольше. Средней же брат их помянутой Ходжаахмет почти ни в какой разговор не вступал, да, как слышно, ни силы ево в народе, ни любви к нему от онаго нет и живет при своей матере поныне без улусу. Об Айчуваке же салтане, смененном ныне Адилем, можно сказать, что остроту имеет, но по ево великой живности и анбиции, которую он, будучи, здесь, многажды показал, да и в бытность ханскую в разговоре со мною тщился себя с матерью своею над всеми протчими превозносить, оказуется весьма отцу своему подобным, и сумнительно, чтоб кондоитом своим со времянем таким же б не зделался, каков отец ево был, и не впал бы в то, что, наконец, самому Абулхаир-хану приключилось. Об Адиле же, принятом ныне на смену Айчувака, по ево еще несовершенству больше изъявить неможно, как сие, что он в орде ни в какие дела и советы не употреблялся, но как меньшой сын у отца и матери, також и у братьев весьма нежно и в люблении содержан был, что и сам хан, яко же и Ерали-салтан об нем объявляли и о неоставлении ево здесь наипаче, нежель Айчувака, весьма прилежно просили, да и ханша о том из орды ныне писала. А хан и сего у меня просил, чтоб позволено было сосватаной за него, Адиля, невесте, которая есть салтанская дочь и живет при вдовствующей своей матери в улусе Серки-батыря, отсюда неподалеку с несколькими кибитками зимою на здешней стороне Яика-реки кочевать и Адилю б к ней времянно приезжать. И хотя я от кочевания на сей стороне отговорился, но видя толь многое ханское прошение (причем у него и слезы в глазах оказывались), позволил помянутому Серке-батырю, ежель похочет, то со оною невестою и с ея матерью в зимнее время в нескольких кибитках протов порода за рекою Ником расположиться, обнадежив хана, что брат ево Адиль может тут ко оной своей невесте времянно за конвоем приезжать, чим хан остался весьма довольным. А понеже Айчювак-салтану и находившимся при нем людем по привозе их сюда из Орска брегадиром Тевкелевым делано было от меня по тогдашним коньюктурам платье, а ему Айчюваку, по имевшимся здесь указом, дана была и сабля, то по примеру оному одеты здесь и оной Адиль-салтан с находящимися при нем людьми, токмо ему, Адилю, в силе предозначенного высочайшаго указа сабли не дано и впредь оных без указов давано уже не будет, а по каким указом и основаниям здесь киргис-кайсацким ханам, салтанам и старшинам такие сабли здесь были [481] даваны (коих для того заготовленных и ныне имеется семь, в том числе ценою одна в семьдесят шесть рублев, другая в шестьдесят рублев и с каменьями) о том краткой экстракт, а что на одежду ему, Адиль-салтану, с находившимися при нем людьми издержано, тому роспись при сем же моем покорнейшем прилагаю.
Иван Неплюев.
АВПР, ф. 122, 1749 г., д. 4, лл. 107-113 об.