№ 147

1748 г. февраля 2 ¹⁵² — Письма хана Абулхаира бригадиру Л. Тевкелеву по случаю его приезда в Казахстан.

I

1747 г. декабря 8.

Всех под солнцу земель обладатель и во всем свете при славном и высоком престоле император и всеславнейший победитель, яко во всем свете храбры Александр Македонской ¹⁵³ и Джамшита, е. и. в. самодержицы всероссийской и подай боже е. и. в. благополучного государствования, вечно, нерушимо государству е. и. в. благополучия, е. и. в. верный раб.

Превосходительной, истинной, старинной, яко душе моей подобной, усердной друг мурза, приношу мое благодарение и хвалу своему творцу за то, что Вы по указу е. и. в. прибыли благополучно, и услыша того, вседушевно и весь наш народ здесь радовались.

Присланное от Вас ко мне письмо декабря дня в пятницу получил, в котором изволите писать, что Вы желание имеете для персонального со мною свидания быть в Орскую крепость. В которое время оное исполнится вами, того с радостию моею ожидать имею, и на то имею надежду, ежели бог того благоволит, и жизнь моя до того время продолжится от высочайшея е. и. в. милости меня не лишить, чего от Вас и ожидаю, хвалу богу и благодарение мое приношу, что Вы еще в целом, Вашего здравия в свете пребываете. Притом имею крайнейшее и нижайшее прошение, на которое прошу не прогневаться, сердечной и превосходительной друг мой, мурза, поздравляю Вас вступлением во учрежденном своем месте. Я ныне стал было ветх и Орск было тому ж ¹⁵⁴, токмо вы ныне паки вспомнили, где мы, друг друга сыскав, с общаго нашего с Вами и всего киргис-кайсацкого народу согласия присоветовали быть в той Орской большому торгу (почему и бол). И он, наш совет, все киргисцы — как мужеский, так и женский пол, большие и малые — «признав себе за полезно» и имели тогда немалые торги, в чем и присягою обязались. Означенная же Орская крепость построена для нас для того, чтоб в одни ворота въезжать Вам, а в другие въезжать нам, которой крепости тогда еще и не бывало, согласясь с вами, построили (не для ли нас, а хотя между нас, киргисцов, имеютца лехкомысленные и глупые люди, точию около окрестностях над приятелям и неприятелям), понеже (то есть доброжелателям и недоброжелателям) им оставить добрую славу единственно с тобою размышляя и не советовая, о том никому не объявляю — своим салтанам и подлым, знатным своим биям. Предал себя под высочайшею протекциею е. и. в. для того, что чрез оною высочайшею е. и. в. ко мне милостию над неприятельми своими хотел иметь отмщение, и чрез которую славу е. и. в. хотел привести всех тех лехкомышленных и глупых людей в подданство, на чем было у нас с тобою тогда положено слово, и уповаю, что оное и ныне в памяти содержите.

Превосходительный мурза, мы Вас имеем ныне за великую вещь и диковину, которая нам весьма чувствительна, о чем не изволили мне объявлять, и все то пришло без малейшаго упущения. И Вы тогда мне сказывали, что-де после меня к Вам знатной посланник будет или не будет, а хотя и будет, растолковать Вам и вашему народу не разумеет, и Вы тех посланных разговору ясно внимать не будете, от чего ко исполнению Вашего желания учинится немалое препятствие, тогда уже я Вам поневоле буду надобен. Которые Ваши слова без всякой премены [374] пришли, и приезд Ваш почитаю на теме моем за высочайшею е. и. в. милость, рабское благодарение приношу в том, что как сначала удостоен, так и ныне вспомянут и отправлением вашим, яко начинщика наших дел, бывшим у нас и знающим нашего народа обряды, не оставлен. С представлением обо всех моих нуждах послал я с переводчиком Арасланом своего человека Байбека, оной до ваших услуг быть получил бы или нет — не знаю. И ежели б он удостоился получить на представление мое резолюцию и поскорее возвратился, то б очень хорошо. Надеюсь, что обо всех моих нуждах Араслан Вам доносил, о которых я ему приказывал, и прошу ему в том верить. Когда оные мои прозьбы получить удостоюсь, то весьма доволен буду.

По отъезде Вашем год от года стало быть хуже, и от самого того времяни между обоими сторонами произведшие затруднения всемилостивейшей государыне доносятся ли, я для того об отправлении Вас сюда с представлением моим просил.

Ежели бы оного моего прошения не было, то бы Вы сюда, когда отправились. Ныне уже приезд Ваш весьма приятен, есть ли же Вы для народа нашего приехали, то по воли и помощи божей между обоих стран установить можите. И которые после меня вновь желание имеющие владельцы и солтаны приезжать будут, то и без меня их для свидания зовите и принимайте, а я Вам уже уверен и на положенный термин приехать не премину. И ежели изволите приказать оным салтаном, хотя остаться и при местах своих, то, взяв с них обязательствы, и я за всех один буду ибо всем с Вами, о чем надлежит ко окончанию дел, персонально переговорю. А паче ежели в Орской крепости торги производитца будут, по желаниям нашей прозьбы исполнитца, то мы всегда к Вам приезжать готовы. Приезду и возврат есть, то есть возвращение наше в свою орду, чтоб со удовольствием было. Что же возвращение без удовольствия будет, то лутче смерть, нежели то недовольствие.

А при разговоре ж нашем, ежели Ваше слово мне ни принять и мои слова вы принимать не будите, то между нами друг от друга недовольствия какого б быть не могло. Сие Вам по моей на Вас надежде объявляю, понеже прежде обо всем надобно нам с Вами говорить секретно. А весною, на срок в майе месяце, в Орской крепости свидание иметь будем, аще бог благоволит. По сим обещанием происходил бы сильной торг и зделался бы базар, то со всем моим улусом поранее прикочую, а ныне за зимним путем безвременно есть.

Ежели обо мне изволите спросить, и я с своими домашними, которых Вы напредь сего ввдели, и со всеми теми, моля бога, рано и поздно о Вашем здравии с благим почтением пребываю.

От реки Меньшаго Барсука от урочища Тавтулугай в четверток декабря 8 дня 1747 г. (до услуг Ваших с Мансуром посла л своего человека Тюгяля).

На подленном татарском письме ево, Абулхаир-хана, чернильная печать приложена.

II ¹⁵⁵

Доношу я одну свою словесную прозьбу, прошу меня в том не обвинить, государь мой, приятель, господин мурза.

[1-е] Джагалбайлинского рода Азнабай Шавулатов сын Елтай попался в плутовстве, о таковых хотя просить не смею, однако прошу хотя ныне сюда и не высвободить, токмо, свободя из неволи при себе, или ежели Ходжахмет-солтан есть, то при нем содержать, пока здешние имеющйяся в [375] Джагалбайлинском роде дела окончатся, и приезжающие б и отъезжающие киргисцы ево видели, и то б было весьма хорошо.

2-е. Того ж Джагалбайлинского роду Джантакабиев сын с товарыщи пять человек, которые ездили в Астрахань для торгу, где один из них умер, я осталось четыре человека, тех четырех, взяв на свои руки, сообщить вместе с помянутым Елтаем и держать при себе. Мне кажитца, так бы было хорошо, а более, как сами лутче знаете, токмо я сие Вам объявляю.

А что касается до здешних дел, в том я в готовности нахожусь, извольте верить.

На оном татарском письме ево ж, Абулхаир-хана, чернильная печать приложена.

III ¹⁵⁶

Меньшей орды от Семиродскаго роду написано.

Высокоблагородному и превосходительному г-ну Кутлумухаммет-мурзе, по приказу владельца нашего Абулхаир-хана и Семиродскаго народа Джантака-бия, оного бия сын с товарыщеми ездил для торгу в Астрахань, и неведомо для чего они тамо задержаны, о которых я Вам ныне, Кутлумухаммет-мурзе, объявя, кланеемся и просим их, яко безвинных торговых людей, освободить. И из них первому имя Джантакабиев сын Кутей, другому — Тюкяней, третьему — Куйбаш, четвертому — Тюмянь. При сем послали до Вас Джантакабиева сына Мамметя с кощеем Умеркулом по приказу же ханскому, которой приказ получили мы чрез Тюгаля. Ему, Тюгалю, от хана приказано к нам заехать с таким подтверждением. Ежели он к нам не заедет, то хотел ему хан голову отсечь. И, присовокупив, мы оных двух человек к Вашему посланному Мансуру отправили.

Вы, господин мурза, не извольте сумневатца о нашем письме, что оной без печати ханской, понеже по ево приказу и язык наш печать.

На подписке оного письма подписано тако: сие письмо по приказу ханскому от всех алаческих биев, батырев Кутлумухаммет-мурзе.

Подлинные письма переводил переводчик Емагул Гуляев.

АВПР, ф. 122, 1748 г., д. 3, лл. 28-31. Перевод.