-

СЕРЕБРЕННИКОВ А. Г.

ОЧЕРК ПАМИРА

І.

Введение. – Краткий исторический очерк географических исследований Памира.

Памиром вообще называют горную страну, по которой проходит водораздел между водными системами двух величайших среднеазиатских рек, Аму-Дарьи к западу и Тарима к востоку, и которая представляет из себя колоссальный горный узел всего азиатского материка ¹. Под этим же именем Памира более известна только часть упомянутого горного узла, лежащая приблизительно между 36 1/2 и 39 1/4 градусами северной широты и 41 и 44 1/2 градусами восточной долготы (от Пулкова) и ограниченная на севере Заалайским хребтом, на востоке Сарыкольскими горами, на юго-востоке и юге разветвлениями хребта Муз-Таг и Гинду-Кушем, на западе горным кряжем, представляющим один из отрогов хребта Гинду-Куш, благодаря которому река Пяндж делает крутой поворот и протекает в направлении почти совпадающем с меридианом и, наконец, на северо-западе горами Ванчскими, входящими в связь с отрогами Заалайского хребта.

В последующем изложении под именем Памира будет подразумеваться именно эта горная страна, границы которой указаны выше и которая представляет истоки реки Аму-Дарьи, протекающей через всю среднюю Азию с высот Памира до Аральского моря и известной еще с глубокой древности под именем Окса.

Страны, лежащие на истоках Аму-Дарьи и бывшие месторождением древне-арийской культуры, с давних пор представляли [433] громадный научный интерес, который в последнее время значительно усилился еще и интересом политическим, благодаря положению их в нейтральной полосе, отделяющей владения России от индийских владений Англии. Память об этих странах сохранилась в священных книгах и эпических сказаниях, как древних персов, так и древних индийцев, а у древних буддистов, называвших Памир «подпорою неба», составилось о нем полумифическое представление, как о месте святых, колыбели рода человеческого, райской обители ². Хотя, по мере изучения Памира взгляд на него, как на родину арийских племен, разошедшихся отсюда по разным направлениям и изменился, но, тем не менее, изучение его не утратило своего интереса и значения, о чем свидетельствуют многие экспедиции, снаряжаемые в последнее время для исследования этой страны, а также отправление для занятия Памира наших отрядов, вызвавшее кровавые столкновения с афганцами и закончившееся разграничением, произведенным летом 1895 года.

Прежде, чем приступить к изложению сведений о Памире, будет не лишним предварительно сказать несколько слов о происхождении названия «Памир», о том, что собственно следует разуметь под этим названием, а также привести краткий исторический очерк географических исследований Памира, из которого будет видно, в какой мере исследованной и изученной может считаться эта горная область ³.

Этимологическое значение слова «Памир» вполне не разъяснено и наиболее вероятно производство его от «Ира-Мечи», что значит страна под мифическою горою Меру, находящеюся, по учению древней индийской космографии, в центре земли ⁴. По мнению Раулинсона, «Памир» есть измененное «Famir» и происходит от «Fan-mir, где mir – озеро, а Fan – собственное имя, прибавленное подобно тому, как в словах Kach-mir, Aj-mir и друг., для обозначения того, что это «озеро страны Fan».

Производство слова «Памир» от персидскаго «бам-и дунья», что в буквальном переводе означает «крыша мира», нельзя считать [434] удачным, так как трудно объяснить изменение окончания «дунья» в «ир», или «мир», хотя нельзя не заметить, что участие в образовании этого слова «бам» – крыша, весьма вероятно. Пытаясь объяснить образование слова Памир при участии персидского «бам», Д. Иванов производит его от «бами-баля», что значит «высокая крыша», где изменение окончания для образования «Бами-ло, Памило, Памил» является уже более возможным, хотя и не без натяжек. Не вдаваясь в дальнейшие подробности относительно объяснения происхождения слова Памир, которые можно найти у Пакье ⁵, заметим, что туземные киргизы, произнося «памыр» или «памыл», называют этим именем реку, вытекающую из западной оконечности озера Зор-Куль (Виктория) и впадающую в реку Вахан-Дарью, немного выше столицы Вахана – Крепости Кала-и-Пяндж, а также и всю долину этой реки и озера.

Многие путешественники, посетившие Памир, утверждают, что, будто бы, туземцы называют словом Памир всю территорию, заключающуюся в указанных выше пределах, и кроме того, употребляют это название как нарицательное, прибавляя его к другим названиям в смысле характеристики местности, как, например, говорят Аличур-Памир, Ранг-Куль-Памир, Тагдумбаш-Памир и т. п., где прибавка слова «Памир», будто бы, делается для того, чтобы показать, что местности эти похожи, по своему характеру, на долину реки Памира.

Тщательные расспросы памирских киргизов и таджиков памирских ханств Шугнана, Рошана и Вахана не подтвердили справедливости такого укоренившегося уже мнения и убеждают в том, что туземцы знают только один Памир, а именно, реку Памир и её долину, а другие местности называют своими именами без всяких прибавлений. Таким образом, названия Ранг-Куль-Памир, Сарёз-Памир и т. п. являются совершенно произвольными и неосновательными, точно также, как не имеет основания название всей страны не Памиром, а Памирами.

Введение географических названий, неизвестных туземцам, крайне неудобно и нежелательно, так как вследствие этого становится невозможным пользование даже хорошею картою при путешествиях с проводниками из туземцев, а потому следовало бы называть словом «Памир» только то, что называют этим именем туземцы, т. е. реку Памир, её долину и долину озера [435] Зор-Куль, но в виду того, что к этому названию уже привыкли и со словом «Памир» соединяют понятие о целой области, границы которой приведены выше, в последующем изложении, под словом «Памир», будет подразумеваться именно эта область.

В деле изучения Средней Азии вообще и Памира в частности имели громадное значение труды китайцев, буддийских миссионеров, предпринимавших путешествия из Китая с целью изучения основ буддийской религии в самом источнике её – Индии, откуда она перешла к ним в III веке.

Проходя через обширные и мало известные страны Азии, они делали путевые заметки, которые и издавали по возвращении на родину, постепенно увеличивая запас сведений об этих странах. Первое место среди этих путешественников миссионеров принадлежит бесспорно знаменитому Сюань-Цзаню, отчет о странствованиях которого, произведенных в период с 628 по 645 г. по Р. X., полон драгоценных сведений и, отличаясь правдивостью, не утратил своего громадного значения для исторической географии даже в настоящее время. Благодаря же переводу его на французский язык, сделанному Станиславом Жюльеном и в особенности благодаря комментариям к нему Вивьен-де-Сен-Мартена, генерала Куннингама, Генри Юля и Рихтгофена, он сделался достоянием всего ученого мира.

Сюань-Цзань впервые упоминает о Памире и о двух памирских ханствах – Вахане и Шугнане, благодаря чему его имя занимает первое место в ряду исследователей этой интересной страны, а сведения, сообщаемые им о Памире и названных ханствах приобретают особенное значение еще и потому, что путешественники, посетившие страны на верховьях Аму-Дарьи, в течение последующих шести столетий не упоминают даже о Памире.

Сюань-Цзань посетил Памир на обратном пути из Индии, откуда он, перевалив через Гинду-Куш, прошел первоначально в Бадахшан, а затем через Вахан на Памир.

Называя эту страну «Po-mi-lo»,Сюань-Цзань вполне правильно указывает на особенности её климата, на постоянную стужу и «ветры, которые бушуют днем и ночью», на бедную растительность и неплодородную почву, благодаря которым эта страна почти совершенно необитаема.

Хотя Сюань-Цзань сам лично не бывал в Шугнане и, быть может, прошел только по границе этого ханства, но, тем не менее, он приводит сведения также и об этой стране, благодаря [436] чему мы узнаем о начале исторической жизни этого ханства, которое оставалось неисследованным и даже не посещенным европейцами до самого последнего времени.

Первым из посетивших и описавших Памир европейцев был Марко Поло, венецианский дворянин, странствовавший по странам на верховьях Окса, в том числе и по Памиру, в период с 1269 по 1295 год.

Прекрасное правдивое описание всего виденного Марко Поло казалось его современникам очень преувеличенным и было вполне оценено лишь спустя долгое время после его смерти, благодаря новейшим исследованиям, подтвердившим справедливость описаний этого знаменитого путешественника средних веков, которого его почитатели ставят наравне с Христофором Колумбом на том основании, что он первый дал верное описание Средней Азии.

На Памир он прошел по дороге в Кашгар через Балх, Бадахшан и Вахан. Упомянув о местности «Вокан» (Вахан), он говорит: «далее на восток дорога идет с горы на гору и в одном месте можно подумать, что окружающая местность самая возвышенная часть света. Там между двумя горами лежит большое озеро, из которого выходит чистая глубокая река, протекающая по обширной равнине, покрытой богатой растительностью. Равнина эта называется Памер».

Описание это, вполне верное, как верны и замечания автора относительно редкости воздуха, бедности населения, флоры и фауны и т. п., замечательно еще тем, что Марко Поло называет словом «Памир» именно то, что разумеют под этим названием туземцы, тогда как последующие путешественники, особенно текущего столетия, совершенно произвольно приписывали это название другим местностям. Описание путешествия Марко Поло переведено почти на все европейские языки, в том числе и на русский ⁶.

С XVII столетия в страны, лежащие на истоках Окса, стали проникать христианские миссионеры, первый из которых, португальский иезуит Бенедикт Гоёс, отправившийся в 1603 году из Лагора в сообществе с другими монахами и купцами в Китай через Бадахшан и Кашгар, прошел и через Памир, но сведения, сообщенные этим путешественником, по мнению Генри Юля, «благороднейшим человеком, имя которого заняло бы одно из [437] самых блестящих мест в истории географических исследований, если бы он не умер, не успев дать полного описания своего путешествия», местами так неясны и сбивчивы, что дали Н. А. Северцову повод отнестись к ним весьма подозрительно и считать их «чуть ли не иезуитским вымыслом, придуманным для прославления своего ордена».

Хотя благодаря трудам Сюань-Цзаня, Марко Поло и Бенедикта Гоёса, составился некоторый запас полезных географических данных о Памире, но тем не менее, по несовершенству сделанных ими описаний страны, нельзя было составить по ним одним сколько-нибудь правильное представление о ней, и даже лучшее из этих описаний, сделанное Марко Поло, могло быть вполне понято только после того, как сделаны были новейшие исследования. Этот запас сведений оставался до первой половины настоящего столетия, когда стали предприниматься экспедиции, со специальною целью исследования Памира, носившие вполне серьезный научный характер и давшие материал, который не нуждался уже в комментариях.

Первым после Марко Поло и Бенедикта Гоёса европейцем, посетившим Памир, был англичанин Вуд, проникший в самый центр прославленной области истоков Окса в 1836 году и давший прекрасное описание своего путешествия, первое издание которого было в 1841 году, а второе в 1872 г. ⁷

Из Кабула этот путешественник прошел через Кундуз в Жерм, тогдашнюю столицу Бадахшана, откуда сделал экскурсию вверх по долине Кокча до копей lapis lazuli, а затем, переправившись через Пяндж у Ишкашима, пытался посетить славившиеся с давних пор своим богатством рубиновые копи, находящиеся в Горане на правом берегу Пянджа. Убедившись в невозможности посетить эти копи, находившиеся всего верстах в 30-ти, Вуд направился вверх по Пянджу, следуя левым берегом этой реки и, пройдя почти через весь Вахан до устья реки Памира, двинулся далее вверх по этой последней реке, и 19-го февраля 1838 года достиг до истока её, озера Зор-Куля, названного им в честь английской королевы озером Виктория. Отсюда Вуд вернулся обратно через Вахан, описанию которого [438] посвящена целая глава его сочинения, в котором он приводит не только свои личные наблюдения, но и расспросные сведения о других двух памирских ханствах – Шугнане и Рошане, а также о Дарвазе. Вторая половина нашего столетия особенно богата экспедициями, которые имели целью изучение Памира и в которых русские и англичане подвизаются с одинаковым успехом в изучении этой интересной страны, причем англичанам принадлежит честь исследования южных, юго-восточных и юго-западных частей Памира, а русские не менее их поработали над изучением западных, северных и северо-восточных частей этой страны. В начале второй половины текущего столетия, истоки Аму-Дарьи были неоднократно посещаемы так называемыми пандитами, или туземцами, обученными производству съемок и посылаемыми англичанами для исследования малоизвестных стран, лежащих вне пределов английских владений. Подобная система изучения интересных стран была впервые применена Уокером, а затем Монгомери, начальником английских съемок в северной Индии. Благодаря пандитам, совершавшим громадные путешествия и представлявшим кроме съемок еще и описания маршрутов, которые иногда заключали ценные географические подробности, а нередко представляли лишь простой перечень станций, изучались, главным образом, только пути, ведущие в известную местность, вследствие чего результаты таких путешествий были сравнительно ничтожны. Тем не менее, благодаря пандитам изучение Памира значительно подвинулось вперед, были исследованы многие перевалы и дороги, а также определены некоторые подробности орографии страны.

В начале шестидесятых годов, прошел из Читрала в Яркенд через Гинду-Куш, Памир и Сарыкол пандит Магомет-Амин, проводник известного путешественника Адольфа Шлагинтвейта. Маршрут Магомет-Амина, сообщенный им Хейуорду, был передан этим последним Раулинсону и напечатан в «Punjab Trade Report». (1862 г.). Пандит Мирза, посланный Монгомери в 1860–1870 гг. первый после Марко Поло прошел через весь Памир с запада на восток по пути из Кабула в Кашгар. Отчет его, самый полный и обстоятельный из всех отчетов, представленных другими пандитами, вполне подтверждает данные Вуда и был напечатан в «Journal of the Royal Geographical Society». Будучи хорошо подготовлен к съемкам, вполне владея языками турецким и персидским, и получив [439] отчасти английское воспитание, Мирза, говорит Юль, «первый соединил бассейны Оксуса и Тарима измерениями пути, компасными съемками и определениями широт. Результаты работ его были так неожиданны, что показались бы просто невероятными, не будь мы к ним подготовлены работами Шау и Хейуорда».

Вскоре после Мирзы, в 1870 году, были отправлены другие два пандита – Фаиз-Бахш и Ибрагим-Хан, из которых первый прошел в Кашгар, для соединения с миссией Форсайта, из Кабула через Бадахшан, Вахан и Памир, а второй прошел через долину Ясино и перевал Даркот на Памир до Лянгара, откуда следовал в Кашгар той же дорогой, что и Мирза. Отчет пандита Фаиз-Бахша, составленный им весьма старательно и заключающий немало полезных сведений о Памире, во многом уступает отчету Мирзы и был напечатан в «Journal of the Royal Geographical Society» за 1871 год.

В 1873 году, английским правительством в Индии была снаряжена миссия, отправленная в Яркенд под начальством сэра Дугласа Форсайта и прошедшая из Индии в Ладак, а затем по долине Каракаш через Куень-Лунь в Яркенд и Кашгар, откуда некоторые члены её сделали несколько экскурсий, в том числе и на Памир. Хотя главнейшая цель миссии Форсайта состояла в заключении торгового трактата с Кашгарским бадаулетом (властителем) Якуб-Беком, но, благодаря присутствию в числе её членов нескольких специалистов: доктора Беллью – историка, капитана Троттера – географа, доктора Столички – известного индийского геолога, Гордона, Чапмэна, Биддёльфа, а также нескольких съемщиков-пандитов, представилась возможность значительно расширить задачу экспедиции, придать ей вполне серьезный научный характер и возлолшть на нее также собрание возможно полных и достоверных сведений о тех странах, по которым будет проходить миссия. Обширные и весьма важные научные результаты трудов членов этой миссии составили громадный том, изданный в Калькутте в 1875 году ⁸. Шестая глава этого отчета, написанная членом миссии Гордоном, посвящена описанию экспедиции на Памир и в Вахан и издана отдельною книгою под заглавием «The Roof of the World» (Крыша Мира). Кроме того, Памиру же посвящены и три отдела седьмой главы [440] отчета, заключающей географические исследования капитана Троттера, а именно: «Экскурсия в памирские степи и в Вахан», «Оксус ниже Вахана» и «Обратный путь через памирские степи».

Экспедиция на Памир прошла из Тагармы через перевал Найза-Таш в Сарыкольских горах в долину реки Ак-Су, близ Ак-Таша, следовала сначала вверх по названной реке, а затем, перейдя в долину реки Вахан-Дарьи, спустилась вниз по этой реке до Кала-и-Пянджа, столицы Вахана. Отправив отсюда пандита Абдул-Субхана вниз по Оксу, капитан Троттер с остальными своими спутниками направился вверх по реке Памиру до озера Зор-Куль, а затем, пройдя по так называемому Большому Памиру, вышел к Ак-Ташу, откуда прежней дорогой через перевал Найза-Таш, вернулся в Тагарму. Пандит Абдул-Субхан прошел вниз по Оксу до столицы Рошана – крепости Кала-и-Вамар и представил описание пройденной им части долины этой реки длиною около 100 миль. Благодаря этой экспедиции, были исследованы южные и юго-восточные части Памира, а также отчасти и долина Окса ниже Вахана до Кала-и-Вамара.

Почин в научных исследованиях Памира русскими принадлежит известному ученому А. П. Федченко, который, хотя и не был южнее Алая, но сообщил много чрезвычайно важных сведений о северной границе Памира, Заалайском хребте, который до него совершенно не был известен, и собрал немало интересных расспросных сведений о самом Памире.

Изучением Алая, этого, по мнению Северцова, северного уступа Памира, Федченко занимался в 1871 году, т. е. до покорения Коканского ханства русскими, когда исследователи природы этого ханства встречали такие затруднения для своих работ, о которых позднейшие исследователи не имели даже понятия, вследствие чего труды Федченко по изучению Заалайского хребта приобретают еще большее значение и смело могут быть поставлены наравне с трудами Вуда, начавшего изучение Памира с юга.

После покорения Коканского ханства и присоединения его к Российской Империи под именем Ферганской области, явилась полная возможность заняться исследованием входившего в состав этого ханства Памира и, действительно, уже в 1876 году, тотчас же после присоединения Кокана, была отправлена на Памир военная экспедиция, генерала Скобелева, открывшая целый ряд русских экспедиций, который закончился присоединением этой горной [441] области к русским владениям и занятием её постоянным отрядом войск.

Военная экспедиция генерала Скобелева прошла с Алая через перевал Кизыл-Арт в Заалайском хребте, вдоль восточного берега озера большого Кара-Куля, через перевал Уз-Бель (Кизыл-Джиик) к озеру Ранг-Куль и возвратилась по тому же пути. Кроме определений высот и астрономических пунктов, сделанных членом экспедиции, астрономом г. Бонсдорфом, была произведена топографическая съемка пройденного пути, а гг. Костенко и Коростовцев напечатали заметки об Алае и Памире ⁹.

В 1878 году над исследованием Памира работала Фергано-памирская ученая экспедиция доктора зоологии Северцова, производя съемки, нивелировку, астрономические определения, а также определения высот многих пунктов и собирая различные коллекции. Эта экспедиция, снаряженная по распоряжению туркестанского генерал-губернатора, прошла через Алай, перевалы Кизыл-Арт в Заалайском хребте, мимо озера Большой Каракуль, перевал Ак-Байтал, в долину озера Ранг-Куль, а затем по долине реки Аличура до озера Яшиль-Куль.

Благодаря трудам этой экспедиции, главным же образом благодаря трудам её начальника Н. А. Северцова, орографические особенности памирской горной системы были выяснены вполне и это составило главный, хотя и далеко не единственный географический результат её.

К сожалению, преждевременная смерть Н. А. Северцова отняла у науки замечательного ученого исследователя Азии, не дав ему всесторонне обработать громадный запас материала, тщательно собранный им во время своих многочисленных экспедиций и предназначавшийся для нескольких начатых уже им работ, одну из которых представляет «Орографический очерк Памирской горной системы», изданный уже после его смерти под редакцией профессора Мушкетова и составляющий том XIII «Записок Императорского русского географического общества». В 1881–1883 гг., наш исследователь доктор Регель, при содействии Императорского русского географического общества, предпринял путешествие в западные окраины Памира и посетил, между прочим, Шугнан, [442] пробыл там довольно продолжительное время на Шах-Даре и занимался преимущественно ботаническими исследованиями.

О путешествии доктора Регеля имеются лишь отрывочные сведения и остается только сожалеть, что нет полного отчета о его путешествии, так как он был первый из европейцев, проникнувших в Шугнан ¹⁰.

В 1883 году была отправлена туркестанским генерал-губернатором М. Г. Черняевым экспедиция на Памир, в состав которой входили: генерального штаба капитан Путята, горный инженер Иванов и классный топограф Бендерский. Эта экспедиция совершила громадный путь, прошла через перевал Кизыл-Арт к озеру Каракуль, оттуда свернула на перевал Кара-Арт и вышла в долину Маркан-Су, и затем в китайский Сары-Кол, обследовала подножье гор Муз-Таг-Ата, долину Тагармы и реки Ак-Су-Мургаба, озеро Зор-Куль и часть долины реки Памира, а также восточную часть Аличура, откуда через перевал Найза-Таш, вышла к устью реки Ак-Байтала, впадающего в Мургаб, обследовала реки Ак-Байтал и Танымас и вышла к Дараут-Кургану, в западной части Алайской долины, через перевал Тахта-Гурум и Янги-Даван, а далее через перевал Терс-Агар.

Местами члены экспедиции разделялись, чтобы, не теряя времени, обследовать возможно большее пространство и в одну из таких экскурсий горный инженер Иванов посетил верхние части долин рек Шах-Дары и Гунта, где доходил до первого кишлака Сардыма. Почтенные результаты трудов членов этой экспедиции заключались главным образом в астрономических определениях, сделанных г. Путятой, в съемке, произведенной топографом Бендерским в пятиверстном масштабе и связавшей наши съемки со съемками экспедиции Вуда и Форсайта, а также в определении высот многих пунктов и в большой геологической коллекции, собранной г. Ивановым, который, кроме того, сделал много наблюдений и около ста рисунков видов Памира.

Гг. Путята и Иванов напечатали свои отчеты ¹¹, в которых заключается много весьма интересных сведений о Памире, главным [443] же образом об этнографических особенностях населения памирских ханств Вахана и Шугнана. Чтобы покончить с перечнем путешествий на Памир, нужно упомянуть еще о путешествиях г. Грум-Гржимайло, прошедшего в 1884 г. из Ферганы на Алай и Памир через перевал Кизыл-Арт и Б. Л. Громбчевского, командированного на средства Императорского русского географического общества для исследования западной части Памира в 1889 году.

Кроме того, в последнее время Памир был посещен многими европейцами, в числе которых нужно указать Литльделя, Юнгхезбенда, графа Билянда, лорда Дунмора и Свена Хедина. Труды первых из них не прибавили чего либо существенного к имеющемуся уже запасу сведений о Памире, а последний, Свен Хедин, труды которого над изучением ледников Муз-Таг-Ата обещают быть весьма интересными, только недавно вернулся из своего путешествия.

Летом 1891 года через весь Памир прошла рекогносцировочная партия полковника Ионова, результатом которой было измерение высот многих пунктов и съемка юго-восточной части Памира, части хребтов Муз-Таг и Гинду-Куш с перевалами Даркот и Борогиль, а с 1892 года на Памире находится постоянный отряд, расположенный в Памирском укреплении, где, между прочим, имеется метеорологическая станция, метеорологические наблюдения на которой, производимые систематически в течении нескольких лет, дали весьма богатый и разнообразный материал для суждения о климате Памира.

В 1893 году была отправлена рекогносцировочная партия в Рошан, которая прошла почти чрез всю долину реки Бартанга, причем была сделана глазомерная съемка Рошана, а официальный отчет о ней заключает немало интересных сведений о стране.

В 1894 г. две рекогносцировочные партии прошли чрез территорию Шугнана, а именно, вдоль всего течения рек Гунта и Шах-Дары и вниз но Пянджу до Калай-Вамара и вверх до рубиновых копей, причем была сделана инструментальная съемка Гунта и Шах-Дары, глазомерная съемка части реки Пянджа до Калай-Вамара и вверх до рубиновых копей, а также сделаны измерения высот многих пунктов.

В одной из рекогносцировочных партий находился и пишущий эти строки, который имел случай объехать большую часть Шугнана и собрать материал для составления очерка этой страны, напечатанного [444] в №№ 11 и 12 журнала «Военный Сборник» за 1895 г. и представляющего первую попытку описания этого наименее исследованного памирского ханства, составленного не по расспросным сведениям, обыкновенно мало достоверным, а на основании личных наблюдений и исследований. Наконец, летом 1897 года на Памире и в ханствах была экспедиция, снаряженная Императорским русским географическим обществом, с выходом в свет трудов которой Памир может считаться вполне изученным, по крайней мере, в некоторых отношениях, например, в ботаническом, геологическом и друг. ¹²

Хотя, благодаря трудам путешественников, посетивших в разное время Памир и писавших о нем, некоторые местности этой страны изучены гораздо лучше и полнее, чем многие губернии северной России и в особенности Сибири, но, благодаря тому, что труды этих путешественников напечатаны, большей частью, в специальных изданиях, доступных лишь немногим, огромное большинство русской публики знает Памир только по названію и даже в настоящее время страна эта для многих в полном смысле слова «terra incognita».

Настоящая статья имеет целью восполнить недостаток такого очерка Памира, который, давая более или менее полное и правильное представление о стране, был бы вместе с тем доступен большинству как по объему, так и по способу изложения.

А. Серебренников.

(Продолжение будет).

Комментарии

1. Северцов. «Орографический очерк памирской горной системы». (Записки Императорского русского географического оощества, по общ. географии, т. XII, СПБ. 1886 г.)

2. Минаев. «Сведения о стран. по верхов. Аму-Дарьи». СПб., 1879 г.

3. При составлении этого «Очерка» автор пользовался данными, имеющимися в сочинениях Минаева «Сведения о странах по верхов. Аму-Дарьи», Мушкетова «Туркестан», т. I и Генри Юля «Очерк географии и истории верховьев Аму-Дарьи» (в переводе О. Федченко).

4. Минаев. «Сведения о стран. на верхов. Аму-Дарьи».

5. Paquier. Le Pamir.

6. «Путешествие в 1286 г. по Татарии и другим странам востока Марко Поло, венецианского дворянина, прозванного миллионером». С.-Петерб. 1873 г.

7. Capitain John Wood, «A journey to the source of the river Oxus». London, 1872. John Wood. «A personal narrative of a journey, to the source of the river Oxus by the route of the Indus, Kabul and Badaschan etc.» London, 1841.

8. «Report of a mission to Jarkund in 1873 unter command of Sir T. D. Forsyth». Calcutta, 1875.

9. Костенко. «Военно-научная экспедиция на Алай и Памир». «Военный Сборник» 1877 года. Коростовцев. «Несколько слов о горной долине Алая и о Памире». Извест. географич. общ. 1877 года.

10. Известия Императорского русского географического общества 1884 года.

11. Путята. «Очерк экспедиции в Памир и Сарыколь». (Официальный отчет). Д. Иванов. «Путешествие на Памир». Изв. Императорского русского географического общества 1884 г. «Орографический характер Памира». Изв. Императорского русского географического общества 1884 г. «Что считать Памиром»? Изв. Императорского русского географического общества 1885 г.

12. В состав экспедиции 1897 года входили: академик Коржинский (ботаник), горный инженер Иванов (геолог) и академик Залеман (филолог). Кроме того, в 1897 г. занимался исследованиями на Памире горный инженер Михайлов.

Текст воспроизведен по изданию: Очерк Памира // Военный сборник, № 7. 1899