ОЧЕРК ЭКСПЕДИЦИИ

г.-ш. капитана Путята в Памир, Сарыкол, Вахан и Шугнан 1883 г.

Китайские подданные, жители Сарыкола, за исключением Таш-курганской равнины, населенной таджиками, суть киргизы магометане сунитского толка. По образу жизни не отличаются от кара-киргиз Ферганской области, только несравненно [50] беднее. Для кочевок выбирают места богатые подножным, кормом в долинах рек и по берегам озер. В административном отношении группируются в бекства и управляются выборными или самими беками. Из всех местностей Сарыколы только в Тагарлинской равнине и Таиб-Кунгане произрастают хлебные растения. В остальных местах возвышенное положение и климатические условия неблагоприятствуют тому. Так уроч. Мужи имеет высоту 11700, оз. М. Каракуль 12300 (Тагармская равнина 10600), Ранг-куль 12600.

На зиму кочевники перебираются в более низкие места или оставаясь вблизи своих летовок выбирают ущелья хорошо укрытые от ветра. Большое число киргиз прикочевывает на зиму на Мургаб, в окрестности Маз. Шазян. Главное занятие Сарыкольских киргиз скотоводство. Здесь повсюду в числе домашнего скота содержат яков (туземная порода горных коров) называемых кутасами. Это массивное и на вид крайне неуклюжее животное доставляет все средства существования. Молоко его очень питательно. Из него приготовляют айран, катык, кайман, пшлак и крут. Летом доят три раза в день, зимою два. Каждый удой дает до 4-х больших сартовских чашек. Мясо куласа несколько жестче обыкновенных домашних коров. Як живет до 20 и более лет. На больших высотах превосходит лошадь по всей способности карабкаться на почти недоступные скаты, но ниже 10 т. фут непереносит сгущенной атмосферы и летней жары становится ленивым и непокорным. Им пользуются и для верховой езды и для перевозки тяжестей. При верховой езде его заседлывают обыкновенным сартовским седлом. Перевозку тяжестей производят в корзинках, навьюченных на него с обеих сторон. Вес груза может превосходить пять пудов. Бараны, составляющие самую важную отрасль домашнего хозяйства, крупные кюрдючные. За последние годы жители в значительной степени обеднели от повальной болезни, поражающей домашний скот. Болезнь эта распространяется почти повсеместно в Сарыколе и носит название Бук-Мурун; она выражается в опухлости ноздрей и истечение слизи из носовых [51] отверстий, весьма прилипчива переходит от баранов к кутусам, но лошадей не касается. Большим подспорьем к существованию служит охота на архаров и кийков — горных баранов и козлов. Искусный охотник при счастии убивает до 50 шт. в год. Порох или покупают в Кашгаре или приготовляют сами из тура (селитры) находимой на месте и серы, покупаемой в Кашгаре. Медведей, равно и лисиц бьют ради их шкуры. Выставляют также капканы для ловли зверей. На больших озерах, в особенности на Яшиль-куле и Зур-куте водятся большие стада гусей и уток. Во всех реках есть рыба, но киргизы не употребляют ее в пищу. Число кочевников Сарыкола вместе с оседлыми таджиками Таш-кургана может быть определено только приблизительно.

*) С выселением жителей из Вахана в Таш-курган и Тагарму, случившееся в августе месяце нынешнего года число жителей в Сарыколе увеличилось более чем на 1500 человек.

В юрте можно считать от 5-7 душ или средней цифрой 6 человек обоего пола. Присоединив сюда же кочевья на Уч-Коле, Пшарте и Буз-тере общее число киргиз китайских подданных в этих местностях может быть выражено круглою цифрою в 3500 человек. [52]

Отношения бека к китайским властям выражаются в обязанности поставлять в Кашгар для рассыльной службы джигитов, в числе зависящем от числа юрт подведомственных ему киргиз. Все китайские киргизы выставляют 96 джигитов, в том числе Сарыкольские вместе с таджиками Таш-кургана 18 ч. Их снабжают лошадью, одеждой и выплачивают по 15 тилей в год жалованья. Китайцы с своей стороны выдают джигитам натурой продовольстие и фураж. Раз в 2-3 месяца беки ездят в Кашгар, преимущественно для собственных надобностей и раз в год обязательно съезжаются все на осеннее празднество. Китайские чиновники редко приезжают в Сарыкоя; это делается лишь по приглашению самого бека в редких случаях, для решения на месте каких либо спорных вопросов. Подати с жителей собираются двоякого рода, зякетная в зависимости от числа голов рогатого скота и джигитная. Тот и другой вид сборов поступает в распоряжение бека, от него же зависит уменьшить или увеличить их. Судя по бедной обстановке, окружающей беков, ничем не отличающей их от других зажиточных кочевников; подати недолжны быть велики, но вообще их количество неопределено какой либо нормой. Мне говорили, что в Таш-курганской равнине жители вовсе податей не платят, Аблассан-бек на столько богат, что может из своих средств поставить на службу в Кашгар 3-х джигитов. Из расспросов можно было убедиться, что китайцы управляют своими подданными на западной окраине Кашгарии совершенно бескорыстно, не извлекая для себя никаких выгод, не затрогивая ни религии их ни национальности. Из всех встреченных нами киргиз только один бек Фарманчи был одет в китайское платье. Преступления караются с такою же строгостью, как и при Якуб-беке, но без причины наказаний не налагается.

При всем том меня удивляла нелюбовь киргиз к их повелителям и симпатии к русским, выразившиеся в дружественном приеме повсюду встреченном нами. Киргизы хорошо сознавая, что их ожидает ответственность за услуги, оказанные русской экспедиции, не колеблясь выполнили наши [53] требования. Только в более серьезных случаях, когда опасность открыто навлечь ненависть китайцев казалось близкою, их брало сомнение, но решительно отданное приказание заставляло изменить тон в нашу пользу. Иначе было в Таш-курганской равнине. Таджикское население ее отнеслось к нам подозрительно, если несказать враждебно. Впрочем это отчасти объяснимо постоянным страхом опасности от соседей, в котором воспитаны местные таджики.

По многим особенностям, выделяющим Таш-Курганскую равнину от прочих частей Сарыкола, она нуждается в более подробном описании. Равнина эта ограничена на севере невысокими южными отрогами Мустагатинских гор, с востока обнаженными крутыми скатами хребта Канда. На юг простирается до Тандумбаша, на западе сливается переходя в холмы, с невысокой горной грядой Неза-таш. С севера на юг имеет длину 16 в. С востока на запад протяжение ее равно 7 в. Общая площадь 119 кв. в. Эта ровная гладкая равнина с глинистой почвой, окаймленная на северной окраине р. Кирасу, на западе Шинданским ручьем и пересечена с юго-востока на северо-запад рекой, стекающей в Тагдумбаша. Реки с их разветвлениями и выведенными из них арыками прорезывают равнину в различных направлениях и образуют ряд оазисов, покрытых зеленью или возделанных. Из дали с высоты Чушманского перевала можно обозреть все пространство равнины, представляющееся гладким темным полем с разбросанными по нем зелеными пятнами и серебристыми струйками ручьев. Жители группируются в трех кишмаках Чушмин, Тизнаф и Таш-курган; первый содержит всего три киргизских семейства. В двух остальных живут таджики, возвратившиеся из Кашгара при новом китайском управлении, после 10 летней неволи при Якуб-беке.

В 1866 году Сарыкол признал свою зависимость от Якуб-бека, но впоследствии правитель его Алиф-бек, вследствие общих смут на Памире и в Шугнане отказался признавать власть правителя Алтышмара. Тогда в январе 1869 года из Яркенда была снаряжена экспедиция против города [54] Сарыкола. Отряд Алифа был разбит, он бежал и жители почти поголовно высланы в Яркенд и Кашгар, где занимались поденной работой и жили в крайней бедности; некоторые из них более способные к военной службе были взяты в сарбазы. Возвращение на родину последовало несколько лет тому назад. До 50 разрушенных отдельных домиков в западной части равнины указывают на степень ее населенности. Теперь кроме трех названных кишлаков жители летуют на пастбищах в юртах и лишь на зиму все до одного поселяются в кишлаках. Общее число их достигает 1000 душ, находящихся под управлением Таш-куранского бека Аблассака. Таш-курганцы суть таджики шииты магометане. Некогда по их собственным показаниям они занимали выдающееся значение среди своих соседей Кунжутцев, Ваханцев и Шугнанцев и самая крепость Таш-курган была построена в глубокой древности. Легенды соединяют ее основание с именем Абросиаба. По всей вероятности Таш-курган идентичен с turis. lapibea, о которой рассказывают во II ст. до Р. X. Маес Титанус, Македонский купец, сделавший первое описание караванной дороги из Бактрианы в Серику. В сравнительно новую эпоху Таш-курган неоднократно подвергался нападениям Кунтужцев, Ваханцев и Сарыкольцев, что выработало в жителях энергичный характер. В последний раз они подвергались разбойничьему набегу в 1877 году. По смерти Якуб-бека, когда в Кашгарии временно господствовало междуусобие, началась кратковременная борьба между Бик-кулы беком из Кашгара, Кияз-беком из Хотала и Хаким Ханом тюрей из Аксу. Последний, будучи разбит Бик-кулы беком при Яйдах, поспешно спасся бегством в русские владения и поселился в Андижане. При этом он потерял все свое состояние. Быть может ради желания попытать вновь счастье на политическом поприще, а может быть и просто с целью грабежа, он составил себе шайку из андижанцев и алайцев и предпринял набег на Сарыкол, имевший в результате обеднение таш-курганских таджиков. С тех пор уже 6-ть лет нападений других небыло. Тем не менее подозрительность [55] заставляет их быть очень бдительными. В Тагарме учрежден ими караул, чтобы предупреждать об опасности. За нашей поездкой они следили весьма тщательно и с трудом удалось рассеять их подозрения на столько, чтобы, проведя один день в Таш-курганской равнине на биваке, выполнить желательные работы без особой помехи.

Тип Сарыкольских жителей очень красив, они высокого роста, плотно сложены имеют интелегентное лицо, обрамленное короткою густою растительностью, глаза голубые оживленные, многие носят длинные волоса как знак воспоминания об утрате дорогих для них людей. В разговоре проявляют находчивость и остроумие. Они хорошие пешеходы, храбры, но не заносчивы. Цены деньгам не знают, торговлю ведут преимущественно в обмен на естественные продукты, но почти ни в чем привозном ненуждаются, за исключением самого малого. Их род занятий скотоводство и землепашество. Породы скота те же, что и в других местностях Сарыкола. Особые благоприятные условия, в которых поставлена Таш-курганская равнина, защищенная от господствующих ветров окрестными горами и расположенная на высоте 10400 ф., служат причиной значительного достатка жителей. Здесь возделываются пшеница, ячмень и горох, урожай очень слабый, обыкновенно сам 3, но случается, что при раннем наступлении холодов недозревшие всходы гибнут, что случилось и в нынешнем году. Сравнительно благоприятные атмосфорические условия дают полную возможность к лесоразведению. Прежде около крепости Таш-курган был вырощен сад; он был вырублен по приказанию Якуб-бека одновременно с выселением жителей. Теперь во всей равнине осталось очень немного деревьев. Охотой занимаются лишь не многие, так как более крупные звери архары и киики водятся далеко. Ружья имеются не у всех. Много лет тому назад в Таш-кургане был большой базар, на который приезжали из соседних стран и городов, но теперь жители, как упомянуто выше, даже не знают цены деньгам Все необходимое для себя покупают от купцов, приезжающих из Кашгара. Караваны, идущие из Афганистана, привозят [56] краски, индийский чай, фисташки и пригоняют лошадей. Караваны, следующие через Таш-курган, не велики, от 10-20 лошадей. Ходят почти исключительно зимою, так как в это время года пути сообщения удобнее, чем летом.

В соседнем Тагдумбаше также кочуют таджики. Рассматривая Таш-курганскую равнину как узел путей сходящихся из Вахана, Ферганы, Кунжута и Кашгара, должно обратить внимание на ее средства обороны. Они составляются условиями местными в связи с подновленной Таш-курганской крепостью. Доступ в равнину менее труден с восточной стороны из Кашгарии, где нет трудно одолимых естественных преград. Из Тагармской равнины можно проникнуть или через ущелье, образуемое р. Карасу — очень узкое, в пору высокой воды и после дождей непроходимое для навьючных лошадей; или несколько более кружной дорогой через Чушманский перевал невысокий, но скат которого к Таш-кургану крут и размыт водой. Из Вахана и с Памиров ведет дорога по ущелью Шинданского ручья, следовать но ней можно только зимою. Другая дорога в начале ведет также по Шинданскому ручью, а затем в обход через перевал Стун, высшая точка которого лежит на 13200 ф. Подъем на перевал с восточной стороны очень труден. Спуск в равнину значительно легче. С южной стороны доступы через Тагдумбаш весьма кружны и нелегки. Крепость Таш-курган помещается в центре равнины на краю среза длинного невысокого уступа восточных отрогов Тагдумбашинских гор. Она занимает командующее положение в равнине, с восточной стороны примыкает к болотистым берегам р. Тагдумбашской, разветвления которой на многие рукава делает местность топким заливным лугом. Старая крепость, на прежнее существование которой указывают каменные и землистые кучи, была построена на холмообразном основании, сложенном из больших глыб нетесанного камня. Современный курган помещается в Ю. В. части прежнего и имеет вид полуцилиндрической башни с подковообразным основанием, и суженной в верху. Стены прочно выведены из глины высотою применительно к местности 8-13 с., [57] имеют в верху зубцы и пробитые на 4-10' от земли бойницы. В крепость ведет единственный вход с северной стороны, прикрытый поданной вперед пристройкой. Доступ в него ведет по холмообразному основанию крепости между камней. Прежний вход, теперь полуразрушенный, был прикрыт с обеих сторон глиняными траншеями, и покрыт сверху. Внутри крепость переложена глиняными стенками, отделяющими жилища и хозяйственные постройки ее обитателей. Таш-курган может вместить более 250 ч. гарнизона.

В одной версте восточнее крепости на срезе местности имеется кладбище, которое в предположении действий наступающего с северо-западной стороны, может быть второю позициею для неприятеля; она отделена от крепости запаханными полями. Атаку крепости открытою силой выгоднее повести с севера со стороны входа в нее. Некоторые местные предметы и складки дадут возможность удержаться стрелкам перед штурмом. Но, конечно, даже и при тех средствах обороны, какие заключены в крепости в настоящее время (т. е. фитильные ружья,) открытую атаку должно признать делом трудным. Более выгод и никакого риску представить непродолжительный обстрел ее из горных орудий.

Список пунктов, высота которых определена барометрически Генерального Штаба Капитаном Путята на Памире.

Вычисления производил Астроном Шварц.

Вахан.

Территорию Ваханского ханства составляют долины двух истоков Пянджа, Вахан-дарьи и реки Большой Памир. В 20 в. западнее их слияния, у кишлака Чунг, считается граница Вахана с Бадахшанским мирством; кишлаки Лангар-кишты на р. Большой Памир и пикет Лангар на Вахан-дарье лежат на его восточной границе с Памирами, Большим и Малым. Большая часть территории Вахана заполнена отрогами Памирских и Гиндукушских гор. Мы посетили долину южного истока Пянджа Вахан-дарьи и прошли до кишлака, Састы, лежащего в полупереходе от Кала и Пянджа, резиденции Ваханского хана. Нижняя часть долины Вахан-дарьи густо заселена. На всем пространстве от Сархада вниз встречается много кишлаков, разбросанных в расширенных местах долины; в более узких ее частях они живописно расположены на уступах скатов смежных гор. Их окружают желтые и зеленые участки полей и пашни, на которых аккуратно выбраны и сложены кучками камни, сносимые механическим продолжительным действием воды, бегущей из соседних оврагов. Земля родит хорошо при смене двух полей и не требует удобрения. Посев начинается в апреле, жатва бывает в августе. Орошение производится посредством [61] арыков. Озимого не сеют, так как вследствие глубокого выпада снега всходы гибнут. Возделывают пшеницу, ячмень, горох, бобы, редко репу и табак, но все исключительно только для собственного потребления. Все количество запаханного пространства не превосходит 750 кв. десятин. Урожай в большинстве случаев бывает сам 6. Земледельческими орудиями служат грубый плуг и серп местного изготовления. Уборкой полей занимаются больше женщины, они выполняют также все домашние работы и занимаются пряжей. Мужчины охотятся и ходят за скотом. Домашний скот составляют: кутасы, коровы, быки, бараны, лошади и ишаки. Стада образуют главное богатство жителей. Рогатый скот очень крупный, бараны мелкорослые, курдючные с шерстью, доставляющею прекрасный материал для выделки тканей. Лошади напоминают бадахшанскую породу, но их очень мало в стране. Кутасы более, чем где нибудь употребляются и для езды верхом, и под вьюк. В Вахане их весьма искусно умеют вьючить. Помещением для клади служит высокая узкая корзина с острым дном, плетеная из ивняка. В разрезе корзина имеет вид треугольника с кривою внутреннею поверхностью, соответствующею фигуре спины животного. Две таких корзины, помещенные по бокам, стягиваются волосяным арканом, пропускаемым под брюхом. Управляют кутасами посредством протянутой через ноздри веревочки, в роде верблюжьего бурундука.

Ваханцы ведут полукочевую жизнь. Часть населения отправляется в июне месяце в джейлау (летние пастбища для пастьбы скота) и остаются там до августа, помещаясь в земляных мазанках (Юрт не имеют вследствие крайней бедности.). К востоку в 10 в. от Сархада на берегу р. Вахан, против Бач-гезского урочища, имеется обширное джейлау на значительной высоте. Уступ гор и крутые скаты летом Покрываются густою травой. Сюда сгоняют большую часть кутасов из Вахана весною, когда река Вахан, в этом месте непроходимая в брод, еще не оттаила. Кутасы остаются без призора и в полной безопасности от баранташей в течении лета, [62] а с наступлением зимы, когда русло замерзает, их возвращают в кишлаки тем же путем. Другие джейлау имеются в лощинах, отделяющихся от долины Вахан-дарьи.

Из древесных пород в Вахане растут: тал, береза, орча колючий кустарник с красными ягодами, называемы хужгак, и урюк. Деревья в незначительном числе окружают каждый кишлак и встречаются в боковых ущельях гор.

Ваханские постройки имеют очень грубый вид и напоминают зимовки наших киргизов. Они возводятся из камней, цементованных землей с рубленой соломой. Два, редко три, дома обнятся общей стеною и составляют отдельный квартал; несколько кварталов образуют кишлак. Над некоторыми домами возвышается пирамидальная башня с четыреугольным основанием; это топ хана, предназначенная для обороны. Многие кишлаки разрушены до основания и стоят неподновленными лет 14 с того времени, когда набеги бадахшанцев вызвали переселение многих ваханских семей в Кашгарию. Высота домов не более человеческого роста. Внутри пол углублен. Кровли прочные из балок и ивового переплета смазаны сверху тем же цементом из земли или глины с соломой. Они плоские, горизонтальные, в зимнее время при выпаде глубокого снега служат убежищем для скота. Входом в дом служит узкое отверстие, часто ничем не прикрытое. В большинстве домов имеется три комнаты. Две первые от входа пустые около 1 кв. сажени размерами, третья жилая несколько просторнее. Потолок подперт грубыми стойками и через переплет сверху осыпается земля. Для сообщений между комнатами проделаны в стенах квадратные миниатюрные отверстия. Окон и дверей нет.

В жилой комнате по двум наружным стенкам и по средине устроены нары. За серединными нарами помещается земляной очаг, имеющий вид открытой сверху ниши, выделанной в земляном валике. В потолке над очагом проделано отверстие, заменяющее дымовую трубу и окно; оно прикрывается в ненастную погоду решеткою из прутьев. В одной из [63] наружных стен выделаны ниши для склада посуды. Чугунный котел, глиняные и деревянные чашки составляют всю домашнюю утварь. Позади кухни пристроены еще загороди для скота. В этой жилой комнате проводит дни и ночи вся семья. На нарах помещаются вместе мужчины, женщины и дети. Внутреннюю обстановку иногда украшают палацы домашней выделки. В каждом доме можно встретить фитильное ружье и прялку. Нечистота, в связи с сыростью и затхлым воздухом в домах вредно действуют на здоровье.

По наружному виду ваханцы напоминают таджиков Таш-курганской равнины. Они имеют свое особое наречие, но большинство хорошо понимает по персидски. Они красивы и имеют правильные черты лица. Мужчины росту выше среднего, отличные пешеходы, искусные стрелки; они воинственны, хитры, алчные до денег, но предпочитают им подарки, большие попрошайки, любопытны, болтливы, любят прихвастнуть своими достоинствами, гостеприимство не развито у них. В прежние годы ваханцы занимались грабежом кочующих на Памирах киргиз и в свою очередь жили под страхом нападений; но мудрое управление Якуб-бека в Кашгарии и Фатех-али-шаха в Вахане оказали влияние на значительное уменьшение случаев грабежа. Многие не бреют головы, носят и усы, короткие вьющиеся баки и бороду. Одеваются они в халат из грубой шерстяной ткани домашней выделки, рубашку из маты, широкие шаровары из того же материала и кожаные калоши. Голову часто, за неимением тюбетейки, повязывают платком. Женщины имеют нежные черты, смуглый цвет лица и красивы, но исполняя вместе с мужчинами все грубые домашние работы, рано стареют и в зрелом возрасте получают болезненный вид. Вопреки обычаям востока, они ходят открыто и держат себя в мужском обществе совершенно свободно. Носят шаровары и рубаху, подпоясываемую платком, на голову надевают круглую шапочку или повязываются куском маты. Обувь не отличается от мужской, но в большинстве случаев они ходят босыми, волосы носят распущенными или заплетают в две косы. [64]

Ваханцы — шииты магометане. Молитвы, зашитые в мешечек, составляют внешнее отличие их вероисповедания. Этот мешечек пришивается и мужчинами и женщинами к одежде на груди близь плеча. Мусульманский закон дозволяет иметь по нескольку жен, но в Вахане это не в обычае. Только хан и казий имеют по две жены, все прочие жители имеют по одной. Это обыкновение в связи с открытой жизнью женщин составляют причину прочности семейных, уз. Грамотность вовсе не развита в стране. Редкий мулла умеет читать. Даже казий, занимающий в стране второе лицо после хана, не умеет ни читать, ни писать. Уважение к старшим составляет отличительную черту характера ваханцев. Оригинальна манера здороваться при встрече. Младший целует руку у старшего, последний делает вид, что отвечает тем же, посылая поцелуй в воздух или прикладывая к губам свою же руку. У некоторых этот жест выходит свободно и с некоторою грациею. Равные между собой прикладывают при встрече кулак или два пальца ко лбу. Ваханцы большие любители соколиной охоты. Каждый зажиточный ваханец имеет ручного сокола, которого почти не спускает с руки, и малорослых собак местной породы. Хотя природные умственные качества, проявляющиеся в разговоре, и можно считать высокими сравнительно с таковыми же у других среднеазиатских народностей, но недостаток общения с соседними странами, бедность, трудовая жизнь и постоянные заботы об удовлетворении насущных потребностей не позволяют ваханцам совершенствоваться. При всех своих недостатках, о которых упоминает Гордон, ваханцы производят приятное впечатление. Они поклонники русских и говорят о русском государстве с большим энтузиазмом.

Число жителей не превосходит 1,700 ч. об. п. По определению Гордона, члена английской миссии Форсайта, во время посещения им этой страны, оно было больше, именно 3,000 д., но тогда и территория ханства была пространнее. Западною границею был Ишкашим на Пяндже, тогда как ко времени нашего путешествия ею считался кишлак Чунг. Во время выселения жителей мы могли приблизительно проверить эту цифру [65] близь Бач-геза, где столпились все эмигранты. Сличение ее с цифрой, выведенной из числа домов в Ваханских кишлаках, убеждает в близости к истине.

По малочисленности жителей Вахан может быть назван общиной. Он подразделяется на два округа Сархадский и Пянджский, границу между которыми составляет укр. Кала-и-Вует. После хана в иерархической постепенности следуют власти: казий, диван-беги, два аксакала и 6 старшин. Они не получают содержания; выбираются самими жителями и утверждаются ханом. Казий за исполнение гражданских треб имеет некоторый доход от населения.

Подати взимаются натурой пропорционально числу голов баранов. С 15 штук берется один. Бедные, имеющие не более 7-8 баранов, уплачивают через год одного. С быков берутся подати лишь тогда, когда они составляют единственный предмет богатства. Оценка имущества жителей производится диваном-беги с ханскими джигитами. Вообще подати распределяются неравномерно. Продукты земледелия изъяты от сборов, но в некоторых случаях взимаются 1/10 ч. урожая. С богатых берется иногда, в дополнение к податям, палац. Все количество податей, как мне говорили, препровождается в Фейзабад Бадахшанскому правителю и поступает в его полное распоряжение. Ваханский хан доходами от страны не пользуется, но подобно всем жителям имеет свой скот и землю.

Хан Али-мурдан, сын Фатех-али-шаха, считает себя потомком Александра Македонского. При хане состоят 10 джигитов, играющих роль его адъютантов и советчиков. Те, с которыми нам приходилось встретиться, выделяются по своему развитию. В последнее время в Кала и Пяндже жил афганский офицер — Мужир для наблюдений за действиями хана. Он не имел афганской свиты, кроме одного джигита для посылок донесений Бадахшанскому миру. При Бадахшанском мире (Абдуле-джане), хан содержал шпиона. Али-мурдан очень любим своим народом и достаточно было ему объявить о своем намерении оставить страну, чтобы весь народ поднялся [66] и последовал за ним. И должно думать, что где бы он ни был — между ним и эмигрантами сохранятся всегда живые связи. С правителями прилегающих стран он находится в родстве; женат на дочери Таш-курганского бека Аблассана; другая жена его — дочь Чатрарского правителя. Отец его Фатех-али-шах был женат на сестре главы Кунжутцев. Между Ваханом и Шугнаном существовали издавна дружественные отношения.

При общей числительности ваханцев в 1,700 ч., они могли выделить для обороны страны не более 500 ч. Ожидание опасности от соседей Сарыкольцев и Кунжутцев заставили их быть бдительными и готовыми к отпору в каждую минуту. В теснине верхней части Вахан-дарьи, в 60 в. к востоку от Сархада, в прежнее время содержались сторожевые пикеты. Часовой помещался в цилиндрической будке, сложенной из каменных плит. Во многих кишлаках есть так называемые топ-хане, утвержденные на крыше дома невысокие глиняные башни с амбразурами, куда собирались защитники для обороны. Главные оборонительные средства Вахана составляют крепости Кала и Вуст и главный город Кала и Пяндж.

Благодаря местности Кала и Вуст обладает некоторым значением. Река Вахан-дарья делает здесь дугу в север. сторону. Долина широка. На левом берегу образуется на выдающейся к реке отмели полуостров, на котором и возведена крепость Кишлак. Вуст лежит несколько южнее. Крепость имеет вид четыреугольника около 60 саж. в стороне, с высокими глиняными стенами и такими же башнями по углам, высотой более 30 ф. С наружной стороны к западной стене крепости примыкают жилые постройки и сад. Вход ведет с южной стороны и защищен выдающейся пристройкой. По долине реки в обе стороны возможен далекий обстрел. Дорога по левому берегу реки может быть испорчена. На востоке от крепости она пересекается ручьем, через который перекинут мост, а западнее есть искусственно устроенный балкон. Сломав мост и разрушив балкон, сообщение может быть прервано. [67]

О главном кишлаке Вохана, Кала и Пяндж, Гордон сообщает следующее (Минаев. Сведения о странах но верховьям Аму-Дарьи.): «Кала-Пяндж стоит на левом берегу Окса, около пяти миль ниже слияния двух памирских рек. Место называется так от пяти фортов, стоящих здесь вместе. Только два здания могут быть названы фортами, остальные три суть только башни, воздвигнутые на высоких скалах. В главном форте живет мир. Эта неправильная постройка из камня и глины с высокими стенами и многими башнями стоит на возвышенности, очень близко к реке. Река имеет здесь около шестидесяти ярдов в ширину и легко проходима в брод; в половодье через нее переправляются на кожаных мешках, надутых воздухом».

Пути в Кала и Пяндж с востока ведут по долинам рек, составляющих территорию Вахана. Движение по Большому и Малому Памирам не представляет трудности. В летнее время предпочтительнее дорога по Большому Памиру на Лангар-кишты. Зимою из Кашгарии караваны направляются по Малому Памиру и по течению Вахан-дарьи. На трудном участке от Гомбез и Базая до Сархада в зимнее время можно идти по замершему руслу Ваханской реки.

Продолжение дороги к западу от Сархада по левому берегу хорошо разработано; но по характеру местности дорогу нельзя признать вполне удобною. Некоторые участки ее могут быть без больших усилий приведены в совершенно негодный вид и для восстановления сообщения потребуется много времени и труда.

Дорога по правому берегу Вахан-дарьи, пролегая на всем протяжении по каменистому грунту и не разработанная, годна исключительно для пешеходов.

Переправы через главную реку в брод имеются под Сархадом и под Кала и Пянджем. На хорошей лошади в позднее время года можно еще переправиться частью в брод, частью вплавь у кр. Кала и Вуст. [68]

Дорога от Сархада к Кала и Пянджу по левому берегу Вахан-Дарьи.

У Сархада долина Вахан-Дарьи имеет ширины до 2-х в. Река разделяется на несколько рукавов. Должно перейти 3 больших (5-8 саж. шириной) и 4 более узких рукава. Дно реки каменистое, местами иловатое. Глубина во время нашего следования была по стремяна лошади. В раннее время года вода еще выше и она всегда увеличивается после полдня. Топкое иловатое дно в некоторых местах брода делает переправу весьма затруднительною. За переправой на левом берегу дорога ведет по ровной местности, поросшей колючим кустарником хужчак. Дорога в начале удобна. Более трудны те места, где должно переправляться через подступающие близко к горам рукава реки. На 5-й в. попадается курган, на котором воздвигнута топ-хане. Такое сооружение есть и в Сархаде над домом казия Сарвара. Подножный корм попадается в большом количестве на пространстве между Сархадом и Кирсом, но далее его очень мало. На 15-й в. за кишлаком Шохарб путь очень затрудняется камнем, наносимым из коротких оврагов с левой стороны. Здесь долина имеет ширину не более 400 саж. Река вступает в крутые высокие берега. Скаты гор всюду круты и каменисты, и пересечены короткими оврагами. Вершины гор, прилегающих к долине, остроконечны. На 19-й в. за кишлаком Рукут дорога ведет по узкой карнизной тропинке. На 22-й в. долина расширяется, река подступает к подножию гор. Отмели на речке обильно поросли кустарником. Дорога проходит через невысокий обходный перевал. На 23-й в. дорогу пересекает ручей, путь пролегает по мелкой гальке и песчаному грунту до 1-й в. Здесь отделяется влево дорога в джейлау. На 25-й в. дорога ведет более 1 1/2 в. по карнизу и спустившись с него пересекает многоводный ручей Асиаб, с трудом проходимый в брод. Для пешеходов устроен мостик. С 33-й в. начинается трудная обходная дорога, по которой следуют во время высокого стояния воды, но при более низком уровне, в августе месяце, можно идти низом по берегу. За кишлаком Харич на 40-й в. есть еще [69] обходный перевал. Дорога, спустившись с него, переходит широкое русло ручья, протекающего в каменистом ложе. Далее некоторое расстояние путь ведет по карнизу и затем еще раз пересекается каменистым руслом притекающего слева ручья. Река Вахан-Дарья снова суживается и течет в крутых берегах. За кишлаком Баба-танги, на 44-й в., дорога, пролегая по камням, очень трудна. Здесь должно перейти еще ручей, вливающийся в Вахан-Дарью тремя рукавами. Главная река, сузившись до 3-х сажен, стремительно протекает в отвесных каменных берегах и сносит массу серого ила, отчего вода принимает здесь более темный цвет, чем в верхних частях. На противоположном берегу против кишлака Бабатанги есть сернощелочной теплый ключ. Такой же ключ есть и в Сархаде. На 45-й версте в кишлаке Кызгот построена топ-хана. За Кызготом река становится шире. Дорога ведет по карнизу до кишлака Птер. За кишлаком Птер дорога опять вступает на очень узкий карниз и затем, перевалив обходный перевал с очень крутым подъемом, на 51-й в. приводит в кишлак Муруп.

За Мурупом дорога пересекается оврагом незначительной глубины, затем проходит по карнизу, поднимаясь и спускаясь два раза, при чем второй подъем высок и труден. Спустившись вниз, дорога переходит глубокий и стремительный ручей, через который перекинут мост достаточно прочный, чтобы выдержать тяжесть одного вьюка и затем приводит в большой кишлак Кала-и-Вуст. Река здесь делает изгиб в северную сторону. На выдающемся мысе левого берега возведена крепостца Кала-и-Вуст. За кишлаком начинается самый трудный участок дороги. В отвесной каменной стене есть узкий выступ, поверх которого устроен балкон длиною около 50 саж. из ветвей и камня, выделанный ступенями. Подъем на этот карниз ведет по каменным глыбам. За балконом спуск также загроможден камнем. В этом месте на протяжении до 200 саж. должно переносить вьюки на руках и лошадей проводить по одиночке в поводу.

Мы дошли до кишлака Саста на 58-й в. Дальнейший путь до кишлака Зунга не лучше вышеописанного, а далее до Пянджа [70] ведет по ровной долине. Под кишлаком Зунд на 68-й в. р. Вахан-Дарья соединяется с рекой Большой Памир и соединенная река получает название Пянджа, от главного города Вахана, расположенного на 74-й в.

Кишлаки, расположенные в Вахане с востока на запад с показанием расстояний от Сархада приведены, в нижеследующей таблице:

I. По Вахан-Дарье.

II. На р. Большой Памир расположен только один кишлак Мангар-кишты на 5 в. выше слияния ее с Вахан-Дарьей. За Кала и Пянджем к западу есть еще три кишлака Шерган, Ворис и Чунг. Последний, как мне говорили, составляет пограничный с Бадахшаном пункт Ваханской территории.

Путь от Сархада до Чатрара по распросам.

От Сархада отделяется путь в Чатрар. Приведу здесь названия станций по расспросам:

Мне могли назвать только пункты ночлегов во время поездок казия Сарвара в Чатрар, но на пути встречается значительно большее число кишлаков и всех названий никто привести не мог. Так называемый Барогыльский перевал есть ни что иное, как обширное ровное джейлау, с которого в одну сторону к Вахан-Дарье стекает ручей Оби-шаршил, а в другую, на юго-запад, длинная Чатрарская река. Путь в Чатрар за Барогилем ведет по ущелью Чатрарской реки. Ущелье очень узко, каменисто и переполняется в летнее время водой. Из Вахана в Чатрар ездят преимущественно зимой, но в большинстве случаев и в это время года ходят пешком. По английским сведениям расстояние между Сархадом и Чатраром около 200 в.

От Кала и Вуста отделяется через ущелье тропинка в южном направлении; она ведет в джейлау, но как далеко простирается на юг в Чатрар мне указать не могли.

Шугнанская смута и военный очерк.

Шугнанское ханство расположено на западной окраине Памира по течению Пянджа и его притоков Шах-дере, Гунта и Мургаба. От кишлака Хидже начинается его граница с Дарвазским бекством, продолжающаяся на восток — по Ванджским горам до р. Кудары. Далее к востоку по линии кишлаков на Мургабе тянется граница Шугнана с Туркестанским округом. С севера на юг Шугнанское ханство простирается на 90 в. (от кишлака Хиджа до Когиз-Парина). Последний составляет границу Шугнана с другим Бадахшанским округом Тараном. Западные отроги Шугнанского хребта замыкают ханство с южной стороны. Его восточную границу составляет линия кишлаков: Сарез (на Мургабе), Мазар (на Гунте) и Шах-дере (на р. того же имени). Большая часть территории Шугнана заполнена горами, необитаема и недоступна. Народонаселение, подобно тому, как и в Вахане, группируется в узких долинах рек.

Страною до последнего времени управлял хан Юсуф-али, ведущий свое происхождение от Шах и Камоша, выходца из [72] Персии, проповедовавшего впервые в этих местах коран. Рушан, составляющий часть Шугнана, управлялся 10 лет тому назад братом Юсуф-али, Махмед-ханом. Но вследствие каких-то недоразумений между ними вышла ссора. Махмед-хан был убит и Рушан с тех пор не имел отдельного правителя. В административном отношении страна подразделяется на 7 аксакальств, управляемых выборными от жителей лицами.

Юсуф-али хан был в родстве с правителем независимого Бадахшана, Джандар-ша и их дружественные отношения выражались в обмене ежегодно посольствами и подарками. В начале 70 годов, Бадахшан был присоединен к Афганским владениям. Джандар-ша бежал через Памиры в Ферганскую область и проживал долгое время в Уч-кургане, где был зарезан неизвестными людьми. Юсуф-али хан, как родственник Джандар-ша навлек на себя подозрения и Шир-али отдал распоряжение о ссылке Шугнанского хана в Балх, но распоряжение это оставалось не исполненным. Со времени утраты Бадахшаном самостоятельности и отношения Шугнанского правителя и Бадахшанского мира видоизменились. Обычный годовой подарок Шугнана был заменен обязательною податью из нескольких лошадей, железа (Железо составляет ценный предмет в Шугнане, имеющем весьма бедные рудники в Чадудже. Кажется некогда Шугнану принадлежали железные руды по Ванджу в пределах нынешнего Дарвазского бекства. Вообще же материальная сторона подати не была тяжела для населения.) для работ в рубиновых копях и некоторого числа женщин. За исключением обязательства выплачивать эту подать страна в остальном была независима и по внутреннему управлению пользовалась до последнего времени полною самостоятельностью. Шугнанцы всегда питали скрытую ненависть к Афганцам. Отдача женщин, на которых, как и повсюду в Афганистане, смотрели как на предмет торговли, возмущало население, религиозная рознь усиливала враждебное чувство. Афганцы суниты с презрением относились к шиитам Шугнанцам и Ваханцам и считали их людьми низшей рассы. [73]

Народонаселение Шугнана суть таджики. Числительность их простирается до 28 тысяч душ обоего пола (свыше 4 тысяч домов). Из этого числа может быть выделен для обороны страны отряд в 7,000 ч., вооруженный саблями и фитильными ружьями, имеющимися у каждого жителя. По наружному виду Шугнанцы, как кажется, мало чем отличаются от жителей Вахана; они выше среднего роста, плотно сложены, волосы бреют, оставляя пучки на висках; женщины красивы и ходят открыто. Дома, по рассказам, напоминают постройки, виденные мною в Вахане, но отличаются внутри опрятностью. Кишлаки не велики и разбросаны по долинам рек. Каждый кишлак окружают сады или возделанный поля. В Шугнане почти повсеместно разводят пшеницу, ячмень, горох, бобы, лен и в некоторых местах клевер и табак; разводят также дыни и арбузы, но они плохого качества. Из древесных пород произрастают тополь, береза, тал, в более низких местах яблоня, груша, вишни, черешни, урюк, тут, персики и айва. Скотоводство развито слабо; главный предмет его бараны и козы. В этой отрасли хозяйства Шугнан уступает Вахану, но превосходит последний в земледелии и садоводстве. Страна ничего не производит для вывоза и не имела до сих пор ни в одном из своих кишлаков базара; но со вступлением афганского гарнизона, главною заботою нового наместника было устройство базара в Бар-Пяндже.

Из более населенных пунктов Шугнана можно назвать только один главный кишлак ханства Бар-Пяндж, в котором считается до 300 домов и около 3 т. жителей. Бар-Пяндж расположен на левом берегу р. Пянджа в 4 в. ниже слияния ее с Гунтом. Переправа с одного берега на другой производится в узкой части реки южнее крепости на единственном пароме, поднимающем до 4-х лошадей или 12 чел. Под самой крепостью река разливается версты на 2 шириной и течет по широкой долине верст 10 к северу, а ниже вступает в узкое ущелье. Бар-Пяндж чаще называется Ак-курган по цвету окрестных гор. Кишлак представляет скопление домов и садов, среди которых на возвышенности [74] расположена крепость. Дома окружают отдельные деревья, есть сады и запаханные поля. Впереди крепости, на южной стороне, большой сад был разведен для летнего жительства любимой жены Юсуф-али хана, Мастан-бак. Другой большой сад находится на восточной стороне ниже крепости. Дорога, по переправе через Пяндж, ведет между домами с южной стороны и поднимается затем по скату горы 150 шагов до крепостных ворот. Крепость имеет вид четыреугольника; стены высотою в 21 ф. прочны, выведены из камней, между которыми проложены деревянные жерди, цементованные глиной. На четырех углах возвышаются на 7 ф. лад стенами башни (топ-хана) для помещения орудий. Пятая башня построена отдельно впереди крепостных ворот. Внутри крепости вдоль стен расположены жилые постройки; отделения справа и слева от входа заняты караулом и гауптвахтой; по левой стене тянутся женские помещения, по средней — дворец Юсуф-али хана, занятый новым афганским наместником; в постройках по правой стене живут афганские офицеры. Солдаты размещены вне крепости в домах на восточном склоне и в верхнем этаже внутренних крепостных построек, которые несколько возвышаются над стенами. Крепость не сильна верками, но хорошо применена к местности и дает широкий обстрел.

Пути сообщения по Шугнану весьма трудны. Дороги ведут по карнизам гор, образующих долины, и руслам рек, часто переходя с одного берега на другой. С юга на север вдоль Пянджа ведет путь, соединяющий ханство Шугнан с бекством Дарвазским и округом Гараном. На этой дороге участки у Когиз-Парина и Дербента очень трудны. На восток от Мамар-кургана ведет вверх по Мургабу путь в Сарез. О трудности этого пути можно судить по тому, что расстояние в 100 в. от Мамар-кургана до Таш-кургана может быть пройдено с вьюками не менее, чем в 9 дней; зимою следование по замерзшей реке или обмелевшему руслу несравненно удобнее. Об разветвлениях этого пути, ведущих на Алай и Памиры, упомянуто в маршрутном описании. От главного города Шугнана Бар-Пянджа ведет на восток путь по Гунту; [75] продолжением его служит дорога по Аличуру, Ак-Байталу, Муз-колу мимо озера Б. Каракуль и через Кизыл-артский перевал на Алай; это наиболее удобный путь, соединяющий наши владения с Шугнаном. Он подробно описан в маршрутах. По р. Шах-дере можно выйти к верховьям Маса и на Большой Памир. Бар-Пяндж соединен в последнее время колесной дорогой с г. Фейзабадом; дорога ведет через перевал Шива.

Какие веские политические мотивы побудили афганцев распространить к востоку территорию Бадахшана, сказать трудно. Вахан, обратившийся в пустыню не доставит Бадахшанскому миру соразмерной доли доходов. Необходимость содержать в Шугнане постоянный гарнизон уменьшит доходы еще более, так как ханство это, при малочисленности жителей и бедности земледельческой культуры, не в состоянии прокормить лишние рты. Последовательный ход занятия указывает, что внутренние неурядицы в Шугнане доставили возможность овладеть обеими странами без всяких усилий. О бегстве жителей из Вахана я изложил в очерке путешествия. События в Шугнане произошли при иных условиях. Хотя между этим ханством и Бадахшаном существовали натянутые отношения, но оно управлялось самостоятельно. Шугнанцы не были довольны личностию последнего хана Юсуфа-али; алчность его не знала меры, он пользовался всяким удобным случаям для увеличения податей и в минувший год, пользуясь пребыванием в Бар-Пяндже русского путешественника доктора Регеля, наложил новый вид поборов под названием «русской подати», оправдываемой будто бы расходами на прием русского путешественника; но жители сами могли убедиться, что Юсуфу-али было уплачиваемо доктором Регелем за взятые предметы большим количеством ценимых здесь подарков. Продолжительное пребывание в Шугнане русского показалось афганцам подозрительным, дало им повод вмешаться во внутренние дела ханства. Из Фейзабада в феврале 1883 года был прислан афганский полковник с конвоем из 25 ч. сделать запрос Юсуф-али хану. Между доктором Регелем и этим полковником произошло объяснение, [76] которое без лишних недоразумений которое без лишних недоразумений кончилось лишь потому, что доктор Регель, намереваясь еще ранее оставить Шугнан, вскоре выехал в Дарваз. Неудовольствие Афганцев обрушилось на хана, главным образом за то, что последний дал средства Регелю пройти в Гаран для осмотра принадлежащих Афганистану рубиновых копей; осмотреть самые копи его впрочем не допустили, но заключение из этого факта было сделано то, что русские, узнав теперь о богатстве Афганистана, не замедлят предъявить на них свои права (Эти копи расположены на правом берегу Аму (Дянджа), т. е. в черте нашего влияния в Средней Азии согласно трактату 1873 г. О содержании этого трактата известно туземным правителям.). Бадахшанский мир Абдула-джан потребовал прибытия Юсуфа-али в Бадахшан. Юсуф-али хан, предвидя неудобные для себе последствия, намеревался бежать в Россию и уже переслал часть своего имущества и семью в Кала и Мамар; но бежать его не допустили сами жители. Представители страны уговорили хана ехать в Фейзабад, и Юсуф-али, сдавшись на обещания афганцев, что ему не причинят оскорбления, отправился. Рассказывают, что с истинно восточною гордостью он при первой же встрече с Абдулой-джаном, сняв с себя чалму и передавая саблю произнес: «Если ты хочешь меня убить, убей моей же собственной саблею, чалму передаю, чтобы ты мог похоронить меня с честью». Во все время своего пребывания в Бадахшане он держал себя весьма гордо и окончательно расстроил свои отношения к миру. Одновременно с ним был вызван в Фейзабад и Ваханский правитель Али-Мурдан (Был вызван также и Зебакский хан Саиб, отправленный позднее пленником в Кабул.), который был принят весьма ласково, пробыл время уразы и, получив 1 т. рупий, возвратился в свою резиденцию в начале августа. Во время отсутствия Юсуф-али, Шугнаном временно управлял Саиб-Бурукша, выбранный народом. Афганский гарнизон оставался при нем в прежнем числе. Все клонилось к тому, что Юсуф-али хан будет сменен и его место заступит или Саиб-Бурукша или родственник Юсуфа-али проживавший в [77] Дарвазе, или будет назначен афганский наместник. Последнее было крайне не желательно для жителей. Но истинные намерения Абдула-джана оставались неизвестны. Случилось одно обстоятельство ускорившее развязку. Юсуф-али, тяготясь своим положением — близким к плену — отправил в Шугнан письмо, в котором увещевал жителей не сдаваться на афганские требования и выгнать афганский гарнизон. Письмо было перехвачено, предъявлено Абдул-джану и тем участь Юсуфа-али и образа правления была решена. Юсуф-али был отправлен в Кабул, семейство его вызвано из Шугнана, из страны выведено 60 уважаемых жителей. Опасаясь возможности восстания, афганцы постепенно усилили гарнизон в Бар-Пандже до 200 ч. Одновременно с этим стало известно о пребывании русских на Памире, что побудило афганцев быть еще более бдительными (О нашем путешествии в Шугнане узнали или через Гарин-ша, отпущенного мною с Кой-тезяка, или через переводчика Миразиса, посланного в Сардым под видом Саудагара для закупки муки.). Послан был отряд на Янгиль-куль из 10 ч. афганцев убедиться в присутствии русских; но он был остановлен у Сардыма письмом Абдула-джана, который дал приказание отнюдь не причинять русским путешественникам обиды; тем не менее был выставлен милиционный отряд из 100 ч. Шугнанцев близ Сардыма. Когда в августе месяце член экспедиции горный инженер Иванов прибыл в Сардым, страною фактически управляли афганцы. Часть гарнизона из 20 чел. была отправлена по Шах-дере. 50 ч. были посланы для занятия Рушана. О последующем ходе событий я узнал в Кок-джаре во время пребывания в аулах Саиб-Казара. Шугнанцы были возмущены выводом из страны 60 сограждан и наложением контрибуции, одним из видов которой здесь также как и в Вахане был наряд рабочих для постройки дороги от Фейзабада до Бар-Пянджа. Хотя водворение афганцев были сделано отчасти по их желанию дабы избавиться от деспотизма Юсуфу-али, но они были против совершившейся замены его афганским наместником и теперь одумались и отправили секретно в Рушан, еще не [78] занятый афганцами, посланных с советом сопротивляться во что бы то ни стало. Посланный из Бар-Пянджа афганский отряд из 50 ч. был встречен, не доходя Мамар-кургана, рушанским пикетом из нескольких человек и вступил c ним в переговоры, тянувшиеся вероятно около двух недель. Тем временем народные представители Шугнана и Рушана, узнав о движении русской экспедиции на север к Кок-джару, отправили по Мургабу вверх двух депутатов нам на встречу со следующим письмом (За неимением более точного перевода привожу тот, который был сделан в Кок-ужаре при посредстве двух переводчиков.).

«Мир-султан (аксакал Таш-кургана), Мир Назар-бек (аксакал Орошона), (Кала и Вамар), Хан-Магомет (казий Орошона), Холифа-бенды-али (аксакал Нусура), Мир-азис-бек (казий Сареза), Мир-Давлет-Магомет (аксакал Сареза), Мир-Куканды (второй аксакал Таш-кургана). Все жители Шугнана и Рушана, от мала до велика объясняют Вам, что афганцы хотят нас себе подчинить, но мы желаем отдаться русским. Афганцы боятся русских, как лошадь тигра. Если по Гунтской дороге направится сотня или тысяча русских, мы афганцев прогоним. Попросите прислать войска, пожалуйста, пожалуйста!!

Хаджи-Доропша (аксакал Орошана), Хаджи-хан (дядя Иполат-хана), Хаджи-абыл-магосум (ишан), Шах-зада-асан (ишан), Мирза-Шариф (ишан), Мир-манзар-ша (аксакал над всем Рушаном), все Рушанские и Шугнанские жители с Саибом-Бурукша (бывший временный правитель Шугнана) во главе соединились для совета и придумали послать Вам это письмо с просьбой передать наши желания Туркестанскому генерал-губернатору. Укрепления Бар-Пянджа и Орошон мы отдадим Вам своими руками. Если Вы постараетесь в нашу пользу и отнимите нас у афганцев, тем сделаете угодное Богу. Селам».

Печати: 1) Хадоки-хан-абдул Азисов, дядя Иполата (Юсуф-али хана).

2) Ходоки-Даропша аксакал Орошона (Кала-Вамар). [79]

Руку приложил: Мир-Манзар-ша (аксакал над всем Рушаном).

В разговоре с депутатами, я указал, что трудности путей, ведущих из Туркестана в Рушан, отдаленность их территории от наших границ, вероятно послужат причинами отказа в их просьбе о присылке войск. Но если бы войска и были присланы на это потребуется много времени, в течение которого афганцы успеют занять страну силою и тогда выместят неудовольствие за сопротивление. Потому я советовал, если они не могут опереться на свои собственные средства, лучше взять письмо обратно и отказаться от сопротивления. В крайнем же случае рекомендовал обратиться за помощью к соседнему Дарвазскому беку. Мне возразили, что афганцы не решатся вступить в Рушан, так как им категорически заявлено, что гарнизон примут лишь в том случае, если русские откажут в просьбе о принятии Шугнана и Рушана в подданство. К Дарвазскому беку они обращались, но последний ответил, что без приказания Бухарского эмира он не решится оказать им помощи.

Я не счел предосудительным принять прошение (будучи командирован частным лицом), и перевод с него представил при рапорте Ферганскому военному губернатору в сентябре месяце.

Несколько дней спустя, когда мы были в уроч. Кизыл-тугай (на р. Кударе) возвратился аксакал Таш-кургана, посланный нами вперед за хлебом; он привез известие, что в Мамар-кургане принят афганский гарнизон и все жители собираются бежать из страны. Таким образом они готовились повторить Ваханскую катастрофу. Это обстоятельство заставило нас отказаться от намерения пройти по течению Мургаба; мы отправились тогда к Дараут-кургану и вышли с Памиров.

По последним известиям оказывается, что выселение не последовало, но с наступлением зимы афганские гарнизоны, разбросанные по стране, были перехвачены и жители снова отправили депутацию в Маргелан с просьбою о защите и принятии их в подданство. [80]

Конечно Шугнанцы не в силах оказать сопротивление Бадахшану и последствием нынешнего положения дел можно предвидеть одно из двух: или с наступлением весны жители выселятся в Сарыкол, или начнется резня, которая быть может не ограничится одним Шугнаном.

Как бы то ни было, но захват афганцами Шугнана, Вахана, и Зебакского округа должно признать совершившимся фактом.

Современное положение дел в Бадахшане и видимое стремление афганцев расширить свои владения, вызвало опасения за целость территории дружественного нам Бухарского ханства, на которое привыкли смотреть как на нераздельную часть Туркестанского округа, подлежащую к полному слиянию с ним в будущем, путем ли завоевания или мирным. Наша нынешняя граница на Памире по северную сторону Мургаба, где Туркестанский край соприкасается с афганскими владениями, должна быть рассматриваема поэтому, как продолжение Бухарской, и лишь в этом значении можно говорить о большей или меньшей степени ее безопасности. Взятая в отдельности эта часть южно-русской границы, тянущаяся по первоклассному нагорью, представляется вполне обеспеченной по местности и едва ли неприятель, даже воспитанный в привычке преодолевать трудности движения по горным дорогам, решится проникнуть в наши владения через Памир. Более выгоды представит один из путей, ведущих через Бухарское ханство, что уже прямо затронет интересы этой страны и само собою разумеется вовлечет в войну с нею.

В предвидении возможности столкновения между Афганистаном и Бухарой, постараемся взвесить шансы на успех той и другой стороны, и с этою целью сделаем очерк вооруженных сил и постараемся определить наиболее вероятный театр действий.

Афганские войска и по духу, и по качеству стоят несравненно выше бухарских и, по свидетельству лиц, видевших их, могут выдержать сравнение с европейскими. «Гордый, молодцеватый вид каждого солдата, рассказывает полковник; Матвеев, придает всему их строю как пехотному, так и [81] кавалерийскому внушительный боевой характер». Числительность войск всех трех родов оружия, в северном Афганистане и Бадахшане, можно сказать с уверенностью, не превышает 18 т. человек. Наибольшая часть их расположена в Мазар-и-Шерифе и Фейзабаде. Если принять в соображение, что Абдурахман, озабоченный сохранением порядка и удержанием в покорности свободолюбивых горных племен, в областях внутреннего Афганистана, едвали будет иметь возможность вывести оттуда войска, то для начала действий против Бухары могут быть двинуты только войска северного Афганистана и Бадахшана. Афганская пехота вооружена частью скорострельными, частью ударными ружьями. Обучение ведется рационально и ежедневно. Снабжение боевыми припасами производится из туземных Кабульских заводов. Вооружение полевой артиллерии, в рассматриваемом районе, заключается по приблизительным данным из 20 полевых орудий, разных конструкций, в числе их имеются нарезные орудия, заряжающиеся с казенной части. Число пушек, имеющихся в крепостях, не может быть принято в расчет. Кавалерия, вооруженная винтовками, револьверами и саблями, имеет амуницию и конское снаряжение английской выделки, посажена на красивых, крепких, выносливых лошадей туземной горной породы, не требующих ковки при продолжительных движениях в горной местности; она предпочитает перестрелке действие холодным оружием, которым владеет в совершенстве (Полковник Матвеев, поездка по Бухарским и Афганским владениям.).

Бадахшан и северный Афганистан населены воинственными племенами. Из среды узбеков может быть набрана в короткий срок милиция для усиления постоянной армии, так как бедность населения может принудить за плату к какой угодно работе, а жажда военной добычи всего более способна пробудить воинственные инстинкты. Не принимая в расчет возможности снабжения милиции ружьями из Кабульских складов, фитильные, а под час и ударные, ружья найдутся в желаемом количестве у самих жителей. Население Бадахшана и северного [82] Афганистана простирается примерно до 1.200,000 (В течении последних трех лет эмиграция из этих местностей на правый берег Аму в Бухарское ханство приняла большие размеры и потому приведенная цифра должна быть уменьшена. Но т. к. выселение это было вызвано усилением податей, то, вероятно, с принятием Авганист. эмиром английской субсидии, выселение превратится.), из этого числа может быть выделен для милиции контингент, немногим уступающий по числительности милиции Бухарской.

Бухарское ханство нельзя считать прикрытой местностью от опасного соседа. Течение Аму-Дарьи по удобствам для устройства переправ выше слияния с Вахшем не выдерживает названия не только оборонительной линии, но и серьезной преграды. Хотя существующих на всех пунктах переправ по два каика и недостаточно, но эти средства могут быть увеличены заблаговременно заготовкою материалов для вязки плотов.

Сеть дорог, по северному Афганистану в Бадахшан и по левому берегу Аму, расположена весьма выгодно в предположении наступления в Бухарское ханство.

Начиная от Келифа (на Аму-Дарье), отходит дорога горная для колесного движения на Мазар и Шериф далее на Таш-курган, Кундуз, Рустак и Фейзабад, продолжением ее к востоку служит недавно разработанная для колесного движения дорога в Бар-Пянджу (главный город Шугнана). Общая длина этого нуги между Келифом и Бар-Пянджею 550 в. Соединяя главные города обоих округов и пункты дислокации постоянных афганских войск, она направляется параллельно границе с Бухарой и отделяет ветви к пунктам переправ через Аму, за которыми следуют продолжения этих дорог к главным городам Бухарских бекств: 1) От Мазар-и-Шерифа через переправу Патта-гиссар в Ширабад 110 в. и через переправу у Шур-тепе 120 в. 2) От Таш-кургана, через переправу Ай-водж в Кабадиан 90 в. 3) От Кундуза через перепр. у Хазрет-имама в Курган-тюбе 120 в. 4) От Рустака через Сары-чашма в Куляб 90 в. 5) От Бар-Пянджа вниз по течению Пянджа в Кала и Хумб 140 в. [83]

Оценивая эту сеть, с точки зрения удобств движения войск, должно заметить, что крайний восточный путь от Бар-Пянджа в Бухарское ханство пролегает по узкому ущелью и годен для вьючного движения только позднею осенью. Пути, отделяющиеся к Аму от Мазар и Шерифа, имеют тот недостаток, что на всем своем протяжении до переправ пролегают по безводной местности. Выгоднее других в военном отношении пути средние. Впрочем на избрание того или другого направления несомненно будет иметь влияние относительная важность стратегических пунктов неприятельской территории, что будет выяснено ниже.

Перейду теперь к рассмотрению военных средств Бухарского ханства.

Вооруженные силы Бухары разделяются на две категории. Войска постоянные, содержимые и обучаемые в мирное время, и милиция. Числительность первых достигает цифры в 15 т. человек, подразделяющихся на пехоту, кавалерию и артиллерию в соответственной пропорции, при 20 более или менее сносных орудиях; хотя общее число последних в ханстве, по расспросным сведениям, свыше 80. Большая часть пехоты вооружена ударными ружьями, остальные имеют ружья кремневые и даже фитильные. Главное вооружение кавалерии клыч (кривая сабля). Она не обучается в мирное время вовсе, также за небольшими исключениями не обучается и артиллерия. Для последнего рода (оружия едва ли найдется достаточный запас снарядов, чтобы выдержать один продолжительный бой. Вообще говоря лишь на пехоту обращено некоторое внимание; поэтому, я считаю не лишним привести здесь сведения о виденных мною в Шах-ризябсе пехотных войсках. В этом бекстве, говорят, содержится постоянно 2,000 войск из коих 1,600 расквартированы в Шаре и 400 в Китабе. Во время пребывания здесь летом эмира, из Бухары переводятся до 8,000, которые возвращаются с его отъездом на зимние квартиры. Служба в Шахризябсе считается за командировку, поэтому нижние чины получают усиленное содержание 7 руб. в месяц, тогда как в Бухаре 4 рубля. От казны получают раз в год кусок кумачу на [84] куртку, кусок белого полотна на брюки и пару сапог. Ученье пехоты производится два раза в неделю в базарные дни. Это повсюду в Бухаре издавна установленный обычай, вызванный вопервых тем, что бы солдаты не забирались с позаранку на базар, что увеличивает толкотню, а также и для того, чтобы доставить развлечение жителям окрестных кишлаков, которые приходят в город в эти дни. Ученье производится на площадке около крепости и продолжается один, два часа. При мне на ученье был выведен один баталион семиротного состава, по 160 ч. в роте, всего 1,142 ч. Каждая рота имеет знамя с изображением на полотняном красном или белом поле звезды или полумесяца. Солдаты одеты в красные кумачевые куртки, забранные в брюки, с белою обшивкою кругом плеч. Белые полотняные шаровары с красными лампасами и высокие сапоги. На голове имеют круглую барашковую шапку. Через плечо перекинут широкий ремень, к которому прикрепляется сумка, для носки пороху и пуль. Унтер-офицеры имеют бешмет белого цвета, покроя сюртука, ниже колен с суконными погонами различных цветов. Офицеры не имеют однообразной формы. Большинство было одето в бешметы, барашковую шапку и широкие, расписанные шаровары. Бешметы были различных цветов: синие, белые с красными разводами и друг. На плечах они носят русские эполеты преимущественно штаб-офицерские и генеральские. Все нижние чины вооружены ударными ружьями, офицеры имеют сабли и палочку, которой подают знаки, заменяющие команду. Сущность обучения заимствована из старых русских уставов, но, будучи не понятною, применяется крайне бессмысленно. Виденное мною ученье производилось в следующем порядке. Сначала ходили вольным шагом в двух шереножном строю, по отделениям из 8 человек. Шаг свободный, равнение сносное, ногу и такт соблюдают удовлетворительно. Затем производились перестроения в большие части. Построивши ротные каре, производили в этим порядке маршировку с примерной пальбой во все стороны; из общей баталионной колонны была затем рассыпана в цепь головная шеренга. Следующие шеренги усиливали [85] постепенно головную, становясь в затылок, так что к концу этой эволюции образовался параллельный ряд колон в один человек. Вслед затем задние шеренги проходили через интервалы передних. Построивши колонну по отделениям начался бег очень медленный и натянутый. Затем разбились на группы по отделениям и проделали ружейные приемы без команды в заученном порядке. Те же приемы проделаны были в общем ротном строю с отбивами вверх и скачками назад по русской команде обучающего унтер-офицера. Дали вольно и рожок с насваем (Табак который жуют.) быстро забегал по рядам. После команды становись общей колонной, ходили до невозможности растянутым шагом. Затем была произведена примерная атака по ротно на 15 ш. дистанции с криком «ура». Собравшись опять в баталионную колону, под звуки музыки, наклонив знамена, солдаты прокричали молитву за эмира, чем и закончили ученье.

Почти все время ученья не переставая играла музыка из 5 деревянных дудок и шести барабанов. Перестроения исполнялись по сигналам, частью по команде. Сигналы подавал баталионный командир, который присутствовал с большой свитой в стороне. Командовал унтер-офицер, знающий русские команды. По видимому все ученье, от начала до конца, было заучено и, как мне говорили, оно всегда производится в одном же порядке. Учений, имеющих подобие боя не производится и замысловатые ломки фронта и ружейные приемы составляют венец обучения сарбаза.

Относительно второй категории войск бухарской милиции должно заметить, что она только числится по спискам. Для учений не собираются вовсе и занимается своим сельским хозяйством, освобождаясь от податей. Из среды этой милиции выбираются на службу при беке и амлякдарах (уездных управителях) конные наукеры. Они исполняют джигитную службу на посылках, для домашних надобностей, составляют длинный хвост свиты бека при поездках последнего по своему району для сбора податей. Все люди милиции обязаны от времени до [86] времени приезжать к беку на поклон. Числительность милиции может быть доведена в военное время свыше 100 т. У населения имеется достаточный запас фитильных ружей для снабжения ими значительного числа людей. Сверх того в каждом главном городе бекства в урде, (цитатели) есть арсенал, богатство которого заключается в фитильных ружьях, проржавленных кривых саблях, небольшого запаса поруха и пуль.

При определении вооруженных средств Бухарского ханства, войска второй категории, как неимеющие никакой подготовки, не могут идти в сравнение с войсками постоянными. Что же касается последних, то, при всей безобразности их обучения, совместное сожительство в казармах, общность интересов, отсутствие связи с населением делают из них материал более пригодный для боя и эти 15 т. с 20 орудиями суть единственные средства эмира для подавления внутреннего восстания или для отпора внешнему вторжению. Их и должно принять за норму, определяющую боевую готовность Бухары.

Сравнивая войска бухарские и афганистанские легко придти к выводу, что последние по числительности всегда могут быть равными первым, а по качеству и вооружению имеют громадный перевес над ними.

Территория Бухарского ханства, по топографическим свойствам местности, резко разделяется на две части: степную — западную и горную — восточную (Границею можно считать линию Шахрисябз-Келиф.). Деление топографическое отвечает особенностям климатическим, по производительности и этнологическим. Западная Бухара страна шелководства торговых оборотов, знойных летних дней, сравнительно умеренной зимней температуры и коренного миролюбивого сартовского населения. Восточная хлебородная, климат ее характеризуется умеренным летом, зимними холодами, в особенности в восточных частях, населена частью узбеками, частью таджиками. Значение той и другой части ханства в политическом и военном отношениях также различно. Эмир считает для себя более безопасным пребывание в Бухаре степной и едва ли [87] может безусловно опереться на расположение узбеков восточной части. Песчаная почти безводная местность между Аму-Дарьей и Зарявшаном не представляет выгодного театра действий и далеко отстоит от центральных пунктов северного Афганистана и Бадахшана. Восточная Бухара, кажущаяся на первый взгляд пересеченною, имеет удобные вьючные пути сообщения, сходящиеся в Гиссаре главном городе бекства того же имени (По долинам больших рек Кафирнагану и Сурхану и по прав. берегу Аму, дороги, на значительных участках, без разработки могут считаться арбяными. Наиболее трудностей представляют горные перевалы, которые для провозки полевой артиллерии потребуют капитальной разработки.). Г. Гиссар по своему положению почти в центре восточной Бухары имеет столь же важное политическое и военное значение в этой части ханства, как город Бухара в западной. Он составляет резиденцию старшего сына бухарского эмира, который враждуя с отцом охотно воспользовался бы неурядицами в стране для захвата власти. Широкая равнина верхних Кафирнагана и Сурхана на пространстве по параллели 38°₅ в 120 в. между Сары-джуем и Фейзабадом обладает наибольшею густотой населения и будучи богатою по своей естественной производительности доставляет все средства для содержания большой армии. Главный предмет занятия жителей Гиссарского бекства земледелие и скотоводство. В последней отрасли хозяйства преобладают лошади. Сеют пшеницу, ячмень, рис и лен; урожай бывает обильный и цены ничтожны. Из прилегающих бекств, по земледельческой промышленности замечательны Денаусское и Кулябское. Последнее снабжает почти весь Дарваз годичным запасом. Гиссар и Денау сильно страдают от недостатка сбыта. На юг бекство Кабадианское, а в особенности Курган-тюбинское населены почти исключительно узбеками, занимающимися скотоводством. Их богатства, заключающиеся в неисчислимых стадах баранов и коз, составляют предмет зависти соседей.

Самые восточные бухарские бекства Каратегин и Дарваз лежат, в стороне от путей, ведущих из Афганистана в Бухарское ханство, что же касается дороги от Бир-Пянджа в [88] Кала и Хумб, мы уже говорили, что ее должно признать неудобною для движения военных частей.

Бекство Гиссарское, Денаусское, Кулябское, Бальджуанское, Кабадианское и Карган-тюбинское должны быть признаны, на основании сказанного, важными в политическом и военной отношениях, а главные города этих бекств могут послужить выгодными объектами действий. Для неприятеля, наступающего с юга, со стороны Аму-Дарьи, занятие городов Куляба и Курган-тюбе обеспечивает развитие дальнейшего успеха. Овладение пунктами Фейзабад, Гиссар и Денау во второй линии упрочит обладание всей восточной Бухарой. В Каратегине и Дарвазе могут быть предприняты только второстепенные действия. Если припомнить, что из числа путей, ведущих из северного Афганистана в Бухару, удобные и кратчайшие отходят от Кундуза и Рустака, то нельзя не придти к выводу, что действия афганцев в этом районе могут быть поведены весьма быстро, пока не успеет подойти подкрепление из г. Бухары, где расположена большая часть (до 10 т.) постоянных войск. В первое время бухарцы в состоянии будут противопоставить здесь только гарнизоны: Гиссара 600 ч. Бальджуана 600 и Кала-и-Кумба 400. Всего 1,800 и около 10 оруд. Мы видим, таким образом, на сколько выгодно складывается военная обстановка для, Афганистана, в борьбе между ним и бухарским ханством. Оказание с нашей стороны помощи Бухаре очевидно необходимо, хотя при этом является трудно разрешимая задача, дабы не усилить военных средств ханства, в ущерб своему влиянию в Средней Азии.

© текст - ??. 1884
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Сборник материалов по Азии. 1884