-

Спорные стороны кульджинского вопроса.

(Письмо и редакцию.)

В № 92 «Голоса» появилась на днях заметка о кульджинском вопросе, принадлежащая перу нашего уважаемого профессора Ф. Мартенса и затронувшая такие стороны этого вопроса, которые до сих пор оставались в тени. Полная компетентность автора в сфере науки международного права, единодушно признанная за ним ученым миром Западной Европы, и полная достоверность тех источников, из которых он мог почерпать свои сведения, придают его статье особенно новый интерес. До сих пор кульджинский вопрос, выдвинутый на очередь течением политической жизни, обсуждался и разрешался в нашей прессе исключительно с точки зрения русских интересов и русской политики, а г. Мартенс переносит его на почву общего международного права и придает ему «общеевропейское» и «всемирное» значение. С точки зрения русских интересов этот вопрос в том его положении, в каком он находится в настоящее время, приводит к тому заключению, что Россия, во имя своих насущных политических потребностей, должна во что бы то ни стало добиться от китайского правительства ратификации договора, заключенного в Ливадии китайским уполномоченным Чун-Хоу. Сохранение влияния русских именно на Азиатском материке ставили в прямую зависимость от большей или меньшей энергичности действий России в данном случае. Такого рода требование г. Мартенс находит невозможным с точки зрения права и нежелательным с точки зрения политических интересов. Он говорит: «Каждое правительство имеет несомненное пряно давать свою ратификацию на подписанный ее представителем трактат, или не давать ее», и далее: «следовательно, нельзя отрицать права пекинского правительства не утвердить заключенного Чун-Хоу трактата, подобно тому, как оно может казнить и миловать всех своих чиновников. Россия не имеет ни малейшего права вторгаться в отношения между высшим китайским [93] правительством и его подчиненными». Вполне соглашаясь с этим принципом в его общем виде, тем более, что он является одним из основных начал науки международного права, мы, однако же, не можем не сказать, что едва ли он может быть безусловно применяем на практике. Не подлежит ни малейшему сомнению, что право свободного распоряжения своими международными сношениями есть необходимый элемент независимости данного государства, но в то же время стоит вне всякого спора и то, что данное государство может осуществлять это свое право только bona fide, не нарушая прав других членов международного общения вообще и в особенности своего контрагента. Независимое государство всегда имеет право отказаться от ратификации какого бы то ни было акта, если у него есть для этого законные основания (напр. превышение уполномоченным своих прав, обман со стороны контрагента и т. д.), но не должно отказываться от нее только ради каприза. Последнее ограничение является вполне согласным с понятием о справедливости и в настоящее время получает все большее и большее распространение во взаимных сношениях цивилизованных государств. Оно есть одно из самых надежных гарантий прочности международных актов.

В настоящее время еще нельзя назвать вполне выясненным то обстоятельство, которое внушило пекинскому правительству мысль отказаться от ратификации договора, заключенного его уполномоченным. Само оно еще не высказалось окончательно. Сначала оно говорило, что договор, заключенный Чун-Хоу, не имеет силы, потому что злосчастный посланник оставил свой пост, не дождавшись отзывной грамоты, и этим нарушил одно из бесчисленных предписаний китайского этикета. Теперь же, сознав всю несостоятельность этой отговорки, оно утверждает, что трактат недействителен, потому что заключен не на китайской территории. Очень может быть, что через несколько времени появится какой-нибудь новый предлог к отказу, изобретенный китайскими дипломатами и основанный на нарушении устава 10,000 церемоний. Но, спрашивается, неужели Россия должна серьезно относиться к этой комедии и не потребовать раз навсегда представления со стороны китайского правительства ясных и бесспорных юридических [94] доказательств, на которых оно основывает свой отказ от ратификации? Мы думаем, что напротив. Есть полное основание думать, что Китай и после такого категорического требования повторит свои прежние уловки, потому что, если бы у сынов Срединной империи были в руках более веские доводы в пользу правоты своих притязаний, то они не замедлили бы выставить их на вид при первом удобном случае; но до сих пор, однако, это не сделано. Да кроме того из раскрывшихся до сих пор фактов можно сделать то заключение, что отказ от ратификации трактата коренится не в неправильности самого акта и не в превышении своих полномочий со стороны Чун-Хоу, а в том, что он не имел счастия понравиться сильной дворцовой партии, против которой оказывается бессильным и сам богдыхан. Да и эта партия, по-видимому, не столько недовольна самим трактатом, сколько проникнута воинственным желанием помериться своими силами с соседкой и настаивает на отказе в ратификации только ради того, чтобы потом довести дело до войны. Стоящему во главе ее Цзо-цзун-тану, пожалуй, хотелось бы к своим триумфам над дунганами, таранчами и проч. присоединить и триумф над русскими войсками. С этой точки зрения отказ от ратификации является вполне не согласным с приведенным нами выше принципом международного права. Таков наш взгляд на этот вопрос, основанный на тщательном анализе как опубликованных до сих пор оффициальных документов, так и частных газетных сведений. Мы не можем, конечно, ручаться за его верность, но думаем, что дальнейшие обстоятельства могут выяснить вопрос именно в этом смысле. Разумеется, если Китаю удастся вполне доказать законность оснований своего отказа, тогда и вопрос станет совершенно иначе.

Помимо всех этих, так сказать, практических соображений, нам кажется возможным сказать здесь несколько слов о применимости принятых цивилизованными государствами юридических начал к государствам, хотя и входящим в сферу международного общения, но еще стоящим на низкой степени политического и нравственного развития. То, что уместно и справедливо по отношению к более развитым [95] членам международного союза; то, что принимается ими, как нечто совершенно логичное и рациональное: — то же самое, говорим мы, вдруг, ни с того, ни с сего, встречает самый категорический протест со стороны какого нибудь enfant terrible, в роде Турции или Китая. Иной раз цивилизованная страна предъявит своему нецивилизованному другу какое нибудь самое умеренное и законное требование, а тот в ответ ей говорит просто-напросто — «не хочу», и на скромный вопрос о мотивах отказа — или ссылается на волю Аллаха, или на какое нибудь по менее солидное основание. Что же делать в таком случае? Преклониться перед неразвитостию своего младшего брата или дать ему, хотя суровый, но вполне справедливый и заслуженный урок приличия и благопристойности? Наука права и практический смысл решает этот вопрос, сколько нам известно, в пользу второго положения.

Сторонники вмешательства России в дела Китая, в данном случае, требуют также заступничества ее в пользу Чун-Хоу. Подобное заступничество равным образом признается г. Мартенсом, как это можно видеть из приведенной выписки, неуместным, потому что Китай - независимое государство и безнаказанно может карать и миловать своих подданных. Мы в этом опять совершенно согласны с уважаемым автором, хотя, с другой стороны, нельзя не сказать, что если можно спасти жизнь злополучного посланника посредством дипломатического вмешательства, то почему этого и не сделать? Правда, что такое вмешательство было бы неуместно по отношению к государству европейскому; но ведь, с одной стороны, ни одно цивилизованное правительство не позволило бы себе подобного поступка с своим бывшим уполномоченным, а во-вторых, мы все-таки думаем, что Китай еще не стоит на такой степени развития, чтобы требовать по отношению к себе соблюдения всех правил международных сношений. Ведь Англия недавно нашла же возможным заступиться перед турецким правительством за муллу, приговоренного к смерти за перевод библии на арабский язык, а Турция едва ли меньше Китая имеет прав на уважение со стороны Европы и турецкое правительство имеет не меньше прав над своими подданными, чем китайское. [96]

Далее г. Мартенс, для лучшего исхода новых переворотов о Кульдже, если они окажутся необходимыми, предлагает перенести их в Пекин, чтобы этим способом скорее достигнуть взаимного соглашения и отрезать китайцам путь к дальнейшим отговоркам. Нам кажется, что это едва ли было бы удобно, в виду тех неприязненных отношений, которые существуют в среде китайского населения по отношению к России и русским. Кто поручится за полную безопасность нашей будущей миссии? Кто поручится, что пекинская чернь, подстрекаемая людьми враждебной нам партии, не повторит снова тех кровавых сцен, которые происходили в Тянцзине в 1871 г.? Восток уже много и раз ясно доказывал нам образом своих действий, что вполне полагаться на него нельзя никоим образом. Кабульская резня 1879 г., жертвами которой пали майор Каваньяри и секретарь посольства Дженкинс вместе с сопровождавшим их эскортом, должна надолго послужить грозным предостережением для европейцев в их сношениях с Востоком.

Таковы те немногие возражения, которые мы позволили себе сделать по отношению к заметке г. Мартенса. Он закапчивает ее твердою уверенностью в том, что силою китайцы никогда не добьются ее возвращения Кульджи, и говорит, что и в защите своих прав Россия никогда не забудет, что как до сих пор, так и впредь она высоко будет держать знамя европейской образованности, христианской честности в исполнении своих обещаний и русской несокрушимости в защите своих прав и своего достоинства. Мы позволили себе привести всю эту тираду целиком, потому что в каждом слове ее слышится чувство истинного патриотизма и горячей любви к чести и интересам России. Так может говорить только человек искренне и от всей души желающий добра своей родине. Нам остается только присоединиться к этому убеждению и выразить пожелание, чтобы мысль г. Мартенса мирным путем получила себе осуществление в действительной жизни.

Н. Ч.

Текст воспроизведен по изданию: Спорные стороны кульджинского вопроса (Письмо и редакцию) // Туркестанский сборник, Т. 245. 1880 [Первоисточник: Берег. — 1880 г., № 20]