ИЗВЕСТИЯ ИЗ ТУРКЕСТАНСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА.

Оборона Самарканда 1.

В прошлом обозрении мы сообщили краткое известие о нападение бухарцев на Самарканд, занятой нашим слабым гарнизоном; приводим здесь подробное описание славной защиты этого города.

После занятия Самарканда, генерал-адъютант фон-Кауфман, оставив в городе отряд майора барона Штемпеля, [55] направился, как уже было сообщено, для атаки главных сил эмира, расположенных, по слухам, у Кермине, на Зербулакских высотах. Во время отсутствия наших войск, гарнизону Самарканда пришлось выдержать восьмидневную осаду превосходных сил неприятеля.

Отряд майора барона Штемпеля, оставленный в городе и состоящий из четырех рот пехоты, роты сапер и двух батарейных орудий, представлял силу в 658 штыков, считая всех нестроевых и слабых, способных носить оружие, с 94 артиллеристами. Кроме того, при отряде были две полупудовые мортиры с 400 гранат, 95 боевых ракет, 24 бухарских орудия, отбитых в деле 1-го мая, снаряды к которым имелись хотя и в достаточном количестве, но требовали сортировки и подбора к орудиям, пороху было до 90 пудов. Патронов каждая часть имела полный комплект и, кроме того, в складе находилось до 220.000 патронов. Муки и крупы на весь гарнизон на два месяца, кроме десятидневного сухарного запаса, бывшего на руках. Из бухарских орудий четыре наиболее годных были расклепаны, приведены в исправность и к ним подобраны снаряды; 150 бухарских полупудовых гранат снаряжены, благодаря запасным трубкам, и во время осады употреблялись также ручные гранаты. Для спуска ракет сделаны деревянные переносные трубы.

Этому ничтожному по численности отряду пришлось иметь дело, как впоследствии по собранным сведениям оказалось, с шайками неприятеля, состоящими из 25.000 шахрисябцев, под предводительством Джура-бека и Баба-бека, 15.000 китай-кипчаков, под начальством Адил-Датха, до 15.000 самаркандцев и жителей окрестных деревень, а также и других мелких племен, под предводительством Хусан-бека, Абдул-Гафда-бека и Омер-бека.

Тотчас по выступлении главных сил из Самарканда, 30-го мая, гарнизоном были приняты меры на случай нападения неприятеля; приступлено к проводу воды во все пруды цитадели и освежению её, что дало возможность впоследствии, в течение всей осады, иметь хорошую воду. Одновременно с этим очищен и приведен в порядок родник, находящийся вблизи цитадели, и приступлено к обрытию покатостей слабой части верков цитадели, с тем, чтобы сделать их [56] недоступными эскаладе. На кладбище, близ самаркандских ворот, насыпано два барбета и начато приспособление для постановки орудия у сарбазского двора, оконченное уже в ночь на 4-е июня.

Линия огня цитадели представляет неправильный многоугольник, длиною до 2 1/2 верст, что, разумеется, отнимало возможность непрерывного занятия её таким малочисленным отрядом, но, к счастью, стены цитадели, высотою в 3, 4, а местами в 6 сажен, не допускали эскалады и дозволяли сосредоточить оборону только в некоторых наиболее доступных пунктах. Такими пунктами были двое ворот: самаркандские и бухарские, с проломами вблизи них находящимися, кладбище, сарбазский двор и часть стены против нашего провиантского склада. Орудия наши до нападения неприятеля были размещены так: 2 орудия (бухарских) на барбетах на кладбище и одна мортира также на барбете близ сарбазского двора, остальные: батарейный взвод, еще мортира и 2 бухарских орудия были в резерве.

Действия начались, как обыкновенно, предательством самаркандцев. 1-го июня аксакалы от ходжи-арарских ворот пришли к начальнику отряда с жалобою, что шахрисябцы стоят под воротами и хотят ворваться в город. Командированный к воротам майор Альбедиль донес, что показания жителей ложны и что шаек шахрисябцев у ворот нет, между тем как в окрестностях, на Чапан-атинских высотах, замечены значительные партии конных и пеших китай-кипчаков и других жителей окрестных деревень. На следующий день аксакалы вновь обратились к начальнику отряда с тою же жалобою. Тогда майор Штемпель, вняв их показаниям, взял с собою 2 роты и 2 орудия и, придя к воротам, увидел небольшую неприятельскую партию, которая рассеялась при первых выстрелах. В это время аксакалы стали просить майора Штемпеля не стрелять вправо от ворот, потому что по их словам, здесь находились самаркандцы, не принимавшие участия в деле; между тем оказалось, что именно по этому направлению двигаются большие массы шахрисябцев в обход нашего отряда. Тогда майор Штемпель обратился против этих масс, настиг их и гнал по бухарской дороге до нашей прежней [57] лагерной стоянки, после чего, убедясь в измене жителей, вошел в цитадель и запер ворота.

Около часа спустя, по всему городу раздался барабанный бой, звуки труб и крики: «ур, ур!» которые всё более и более увеличивались, разливаясь по городу. Толпы неприятеля, вошедшего в город, совместно с жителями со всех сторон приближались к цитадели, с явным намерением в нее ворваться.

По тревоге войска заняли уже прежде указанные места, расположившись преимущественно в слабых пунктах стены; в резерве остались: часть 1-й роты, взвод 3-й роты и слабые 9-го батальона. Остальные слабые, нестроевые и обозные казаки были расположены вдоль стены с западной стороны. Одно батарейное орудие направлено к кладбищу, другое – к бухарским воротам. Шахрисябцы густыми массами обложили цитадель, и бой загорелся на всех пунктах; только благодаря отсутствию единства действий неприятеля, наши храбрые войска, перебегая от одного угрожаемого пункта к другому, могли удержаться везде.

Бухарские ворота, защищаемые отрядом майора Альбедиля, состоявшим из 26 стрелков с прапорщиком Топчевским и 40 человек 1-й роты под командою прапорщика Аничкова, были два раза атакованы густыми массами шахрисябцев, имевших целью зажечь или проломить ворота, но каждый раз были отбиваемы нашими войсками. При втором штурме, когда пришлось отбивать неприятеля под сильным огнем его стрелков, засевших в саклях, много пало наших храбрецов, и между ними ранен майор Альбедиль, передавший начальство прапорщику Аничкову. После этого неприятель еще два раза штурмовал ворота, но был отбит при помощи взвода 3-й роты, под командою прапорщика Сидорова, только что участвовавшего в отбитии неприятеля на другом пункте. Наконец, ворота загорелись. Тогда начальник отряда, желая воспользоваться опытностью и знанием дела подполковника Назарова, хотя не оправившегося от болезни, но находящегося в рядах, перевел его с саперною ротою к бухарским воротам. Саперы застали ворота разрушенными и в полном пламени. Несмотря на это, подпоручики Черкасов и Воронец, с своими саперами, под сильнейшим огнем неприятеля успели устроить завал из мешков [58] с землею, для орудия, которое картечными выстрелами успело отбить врывавшегося неприятеля. Ночью были отбиты еще три штурма утомленными войсками, и бухарские ворота остались в наших руках.

Пролом левее бухарских ворот был также атакован массами неприятеля, который, не видя возможности взобраться на глиняную стену, начал ее подкапывать, успел обрушить и бросился в обвал, но был отбит саперами и слабыми 9-го батальона, приведенными на помощь подполковником Назаровым. Попытки неприятеля ворваться в пролом возобновлялись два раза днем и несколько раз ночью, но каждый раз были отбиваемы, причем особую услугу нашим войскам оказали ручные гранаты и мортиры.

Самаркандские ворота, защищаемые прапорщиком Маминым с командою в 30 человек, отбивались с успехом от превосходного неприятеля. Во время штурма прибежал из резерва прапорщик Сидоров со взводом 3-й роты, помог отбить штурм и бросился, как мы видели к бухарским воротам на помощь отряду майора Альбедиля. По уходе Сидорова, прибыл капитан Шеметилло, соединился с командою прапорщика Мамина, отбил штурмовавшую колонну человек в 500 и затушил ворота, зажженные неприятелем. В продолжение дня и ночью неприятель, покушавшийся ворваться, каждый раз был отбиваем и отступал с такою поспешностью, что даже оставлял неубранные тела.

Кладбище, защищаемое взводом 3-й роты 6-го батальона, слабыми 5-го батальона, двумя бухарскими и одним нашим батарейным орудиями под командою подпоручика Лепехина, должно было выдержать первый натиск неприятеля. Огонь стрелков и орудий, а также крутые стены не допустили неприятеля до штурма; отбитый, он бросился на самаркандские ворота, но отброшенный и здесь, засел в сакли, начал сильную перестрелку и вновь с отчаянием бросился на стены, цепляясь железными кошками и оружием. Храбрый подпоручик Лепехин, примером и словом ободряя солдат, сам заряжал орудие и благодаря его энергии, отчаянный штурм был отбит. Но отбитие этого приступа дорого нам стоило: подпоручик Лепехин убит, прапорщик Адорацкий ранен, интендантский чиновник Иванов убит и приказчик Самарин, находившийся в рядах – ранен. [59]

За сарбазским двором неприятель отбит 2-ю ротою 6-го батальона, при помощи мортиры и ручных гранат.

Западная часть стены, занятая слабыми, нестроевыми и фурштатами, выдержала в этот день лишь непродолжительную перестрелку.

На следующий день, с рассветом, атаки неприятеля возобновились с удвоенною силою. Около одиннадцати часов густые толпы штурмовали во второй раз бухарские ворота, и несмотря на картечный огонь, взобрались на завал и осыпали наши войска тучею камней и пуль. Штыками пришлось выбивать их оттуда. При этом штурме убит артиллерии поручик Служенко, который, смертельно раненый, падая с лошади, ободрял солдат криком: «ура! братцы!»

Самаркандские ворота также подвергались многократным атакам; зажженные неприятелем, ворота сгорели, но были заложены мешками, по распоряжению инженер-штабс-капитана Богаевского. В сумерках из этих ворот сделана вылазка под начальством капитана Шеметилло, с целью зажечь сакли и дать, таким образом, более, простора для картечного огня из наших орудий.

Пролом левее бухарских ворот был также атакован рано утром большими массами неприятеля, который выбит штыками стрелков и рассеян с помощью огня мортиры и ручных гранат, брошенных в неприятеля лично артиллерии капитаном Михневичем.

В этот день подверглась также нападению западная сторона стены у провиантского склада. Около 10 часов партия пеших сартов бросилась к заложенному пролому и начала разбирать его. Узнав об этом от прискакавшего казака, 25 человек больных из лазарета, бывшие в состоянии взять ружья, бросились туда. Неприятель, разобрав отверстие, ворвался, в числе 30 человек, в цитадель, но был выбит подоспевшими больными и взводом поручика. Хрущева, прибежавшего от сарбазского двора. Для защиты сделанного пролома, майор Штемпель назначил поручика Бородаевского, с оставшимися от караула, слабыми 5-го батальона, слесарями, больными и легкоранеными; прислано бухарское орудие и ручные гранаты. К ночи больные сменены.

Вообще 3-го июня самые сильные и дерзкие попытки были повсеместно до трех часов пополудни: затем неприятель, [60] как впоследствии оказалось, вследствие полученных известий о разбитии войск эмира в окрестностях Каты-Кургана, отступил к горе Чепанаты и в сады. Шахрисябцы отступили по дороге к Ургуту. Но отдых был непродолжителен: в пять часов неприятель снова вышел из садов и возобновил перестрелку и приступы.

Ночью, с 3-го на 4-е, приступлено было, с помощью арбачей и джигитов, к расчистке эспланады кругом эмирского дворца и приведению его в оборонительное положение. Принимая в соображение, что в течение двух дней у нас выбыло из строя до 150 человек и что подобная убыль может продолжаться и в следующие дни, начальник отряда увидел ясно, что вскоре прекратится возможность оборонять все стены, по недостатку людей, и поэтому решил, в случае если неприятель ворвется в цитадель, собрать все войска в ханский дворец и обороняться там до последней крайности, а в случае неудачи – взорвать порох и снаряды.

В продолжение следующих за сим дней, 4, 5, 6, 7 и 8-го июня, действия наших войск представляют непрерывный ряд отбития штурмов, вылазок и неумолкаемой перестрелки, причем наши храбрые войска не уступают ни на шаг. 8-го июня, по прибытии генерала-адъютанта фон-Кауфмана к Самарканду, гарнизон города на всех пунктах переходит в наступление, для оттеснения неприятельских войск, и этим заканчивает свою славную оборону. Надо прибавить к этому, что в отряде не знали ничего верного о действиях генерала-адъютанта фон-Кауфмана; не знали, скоро ли придет ожидаемая помощь, и несмотря на это, войска были всё время проникнуты превосходным духом и чувством долга и без малейшего уныния переносили чрезмерные труды и лишения.

Частные подвиги храбрости и самоотвержения встречались на каждом шагу. Прапорщик Верещагин, не состоя в отряде, всё время осады находился на стенах у бухарских ворот в распоряжении подполковника Назарова, участвовал во всех вылазках и примером и делом ободрял солдат 2. Унтер-офицер 3-й роты 6-го батальона Павел Притенкевич, видя, что неприятель врывается в провал, бросился первый туда, заколол сарта и, сломив штык, обернул ружье и [61] прикладом стал бить неприятеля; товарищи в это время бросились ему на помогу, а артиллерист Богданов, быстро взбежав по приставленной лестнице, успел бросить две гранаты, которые окончательно смешали сартов и заставили их бежать. Можно сказать безошибочно, что в деле участвовали все без исключения способные носить оружие; не говоря о слабых, больных и раненых, все русские купцы и приказчики были на стенах, или занимались подноскою снарядов к указанным местам. Приказчик Федор Михайлович Самарин ранен на стене цитадели, купец Турчанинов участвовал в вылазке 5-го июня.

Эта славная восьмидневная оборона, имеющая занять почетное место в летописях храброго русского войска, обошлась нам недешево. Мы потеряли убитыми: обер-офицеров 3 3 и нижних чинов 46; ранеными: штаб и обер-офицеров 5 4 и нижних чинов 167.

Последние поражения, понесенные бухарцами на Зарявшанских высотах в деле 1-го мая, и последующие действия наших войск в окрестностях Самарканда, привели бухарского эмира к убеждению в невозможности дальнейшего сопротивления и побудили его просить мира. Предварительные условия мирного договора, как уже сообщено было телеграммою, приняты генерал-адъютантом фон-Кауфманом. Подробности об условиях мира будут сообщены по окончательном утверждении договора.

По освобождении Самарканда от осады, генерал-адъютант фон-Кауфман, оставив в городе и окрестностях соответственные отряды, с остальными войсками вступил в Ташкент.


Комментарии

1. См. «Русский Инвалид» 1868 г., № 220.

2. Высочайше награжден орденом св. Георгия 4-й степени.

3. Поручик Служенко, подпоручик Лепехин и титулярный советник Иванов.

4. майор Альбедиль, капитан Михневич, военный инженер-штабс-капитан Богаевский, прапорщик Адорацкий и лекарь титулярный советник Семенов.

Текст воспроизведен по изданию: Русское военное обозрение // Военный сборник, № 9. 1868

© текст - Глиноецкий Н. П. 1868
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
©
OCR - Бабичев М. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1868