СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ФРИДРИХ-АНТОН ГЕЛЛЕР ФОН ХЕЛЛЬВАЛЬД

ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ

X. СТЕПНЫЕ ХАНСТВА И РУССКИЙ ТУРКЕСТАН

Взгляд на Туркестан. Аральское море. Его берега и острова. Его вода. Устья Сырдарьи и Амударьи. Климат. Предполагаемая периодичность Аральского моря. Ландшафты Сырдарьи. Каратау. Плодородие его склонов. Его орография. Путешествие г-на Верещагина. От Аральского моря к Самарканду. Степи возле Сырдарьи. Яныкенд. Форт Перовский. Город Туркестан. Узбеки. Сарты и таджики. Чемкенд. Ташкенд. Его население. Дороги в Самарканд. Ходжакенд.

Взгляд на Туркестан. Обратимся на восток от пустынь туркоманов и войдем теперь в собственно Туркестан. А именно на ту территорию, которую обычно имеют в виду под этим названием, если оно не сопровождается более подробным пояснением. И здесь невозможно определить точные границы, как и в остальной части Центральной Азии. Представим себе примерную линию от впадения Сырдарьи, или Яксарта, в Аральское море до, приблизительно, южной оконечности озера Балхаш, чтобы провести границу с Киргизской степью. На одном отрезке параллельно этой линии течет река Чу, здесь это настоящая степная река, с ее истоками в Западном Тянь-Шане мы уже познакомились. Территория между Чу и Оксом и есть та часть Средней Азии, которую мы еще не описали. Еще не так давно эти места составляли территорию трех государств, они носили подходящие названия. Это степные ханства Хива, Бохара и Коканд. И здесь степь определяет характер ландшафта, а он поднимается до высоких гор только на юго-востоке. Степь, и ничего кроме степи, простирается [221] от южного левого берега Чу до Яксарта, ее пересекает только цепь богатых углем гор Каратау; и снова степь расстилается между левым берегом Сырдарьи до Окса и образует соединение с Ховарезмской, или Туркменской пустыней. Непрерывная равнина раскинулась широким кругом от берегов Волги через Киргизскую степь до восточного побережья Каспийского моря, прорезанная двумя важными водными артериями Яксарта и Окса; обе реки во второй половине своего течения становятся настоящими степными реками, обе берут свое начало в горах Высокой Азии. В общем, можно сказать, что они находятся друг к другу в странном параллелизме. Так же, как ландшафты Бадахшана и Вакхана, и афганские ханства Туркестана лежат в верховьях Окса, в долине верхней Сырдарьи находится Кокандское ханство; его границы простирались раньше на севере почти до реки Чу, на востоке — почти до Иссыккуля. Теперь это государство по причине расширяющейся мощи русских буквально ограничено долиной Яксарта, или Нарына, река в своем верхнем течении также граничит с российской территорией. На юге Коканд соприкасается со все еще таинственным горным регионом Северного Памира, с плато Алай и с Каратегином; на западе — с соседним Бохарским ханством, которое потеряло не меньше от своего прежнего объема. Бохара сильнее, чем современный Коканд, представляющий собой сейчас только горный регион, он вдается в степь, протянувшуюся по правому берегу Окса. На горных хребтах, идущих из Коканда, берет начало река Зеравшан — важнейшая после Окса и Яксарта река региона, в ее плодородной долине построены знаменитые с давних времен города Самарканд и Бохара, причем первый из них, как и важнейшая верхняя часть долины Зеравшана, также перешел во владение русских. Зеравшан впадает в маленькое степное озеро южнее Бохары, а на его южном левом берегу находятся горы, которые отделяют исследованную часть Туркестана от горного региона в верховьях Окса, об этом свидетельствуют скупые сообщения, собранные в предыдущем разделе. Находятся ли эти территории, такие, как Гиссар, Каратегин, Дарваз и т. д., под верховенством Бохары, неизвестно, но зато известно, что бохарские князья выдвигают претензии на все эти территории вплоть до Бадахшана, который, как мы знаем, уже был объектом спора между бохарским и афганским эмиром. Итак, прежнюю бохарскую границу на горном востоке определить невозможно, на юге ее образует линия Окса, хотя долина по обе стороны реки принадлежит Бохаре. Восточнее Бохары, прижавшись совсем близко к левой части Окса, подходим к [222] Хивинскому оазису, сильно урезанному из-за недавних событий. Когда-то вся территория вокруг Аральского моря и до устья Яксарта была китайской; теперь же и у самого разбойничьего ханства отобрана дельта Окса, и у него остался только небольшой кусок берега на и без того высохшем болоте Айбугир на южной оконечности Арала. Вокруг этого оазиса Окса передвигаются описаные нами туркоманы, чья подвластность хану Хивы более чем сомнительна. Так, эти некогда мощные и внушавшие страх туркестанские государства превратились в настоящие тени, их территории сократились до смехотворно малого объема, надо всем остальным распростер свои крылья двуглавый орел.

Аральское море. Среди морей, вызывающих большой интерес, особо стоит Аральское море, в киргизском языке его название означает «Озеро островов», а арабы называют его «Ховарезмским морем»; его площадь составляет 1 267 миль, длина 57 миль и ширина 40 миль, водное зеркало расположено выше Черного моря на 100 м. и на 35 м. выше Каспийского моря. Наши знания об этом большом озере, которое русские называют «морем», восходят сначала к исследованиям лейтенанта, а впоследствии адмирала Алексиса Бутакова, который руководил экспедицией, снаряженной в 1848 г. российским правительством для изучения озера; для этой цели были построены легкие средства передвижения. Впервые за столетия на Аральском море появились парусные суда, так как в окрестностях озера нет древесины, то у жителей не было никаких иных судов, кроме слабых яликов, которые использовались для ловли рыбы в устье Амударьи. Бутаков прибыл в Оренбург 5-го марта 1848 г., сразу приступил к строительству шхуны «Константин», оно было завершено 28-го апреля, затем шхуна была разобрана и доставлена на повозках по степи в форт Раим в устье Яксарта, там ее собрали заново, спустили со стапелей 20-го июля на Сырдарье, а 25-го началась съемка озера. Результатом первой поездки господина Бутакова, а она продолжалась до 23-го сентября, была общая разведка всего моря, измерение глубины в различных точках, определение ширины различных мест, съемка острова Барс-Кильмес, и, наконец, открытие и съемка группы островов, которые он называл «царскими» и которые до сих пор не были известны даже киргизам.

«Самая большая из этих групп островов, — рассказывал Бутаков — вся покрыта саксаулом, и ее единственными обитателями являются бесчисленные сайгаки. Не нашлось ни единого следа, который бы говорил о том, что здесь [223] останавливались люди, лучшим доказательством этого является то, что сайгаки не испытывали страха, а с любопытством приближались; это, однако, вскоре изменилось после того, как мы застрелили нескольких для пропитания. Зиму с 1848 г. на 1849 г. я провел на острове Koc-Арал, в устье Сырдарьи, в маленьком форте, который защищал нашу рыболовецкую станцию. Единственным заслуживающим внимания случаем за всю зимнюю стоянку была охота на тигра, которого татары называли «джульбарс», и который убил у киргизов нескольких человек и животных, а у нас разорвал лошадь. Такого соседа нельзя было терпеть, и я его благополучно застрелил, когда мы с половиной моих людей вышли на охоту. Это был настоящий королевский тигр, светло-оранжевого цвета с черными полосами, необычно жирный, его длина от морды до хвоста составляла два метра. Тигры всегда бродят вокруг Раима, особенно зимой, несмотря на мороз; они прячутся в камышах, и их шерсть очень густая и похожа на мех.

Берега Аральского моря представляют собой мертвую неплодородную пустыню. Северный берег состоит из глинистых, похожих на доски возвышений в 60-90 м.; с юга они изрезаны каньонами, их склоны понижаются к северу; тот же характер и у островов Кус-Арал и Барс-Кильмес. Вокруг Чубар-Тараус — маленькой бухты возле большой бухты Перовского — в котлованах есть питьевая вода; сюда подходят песчаные полосы, которые называют Малыми Барсуками. Восточный берег песчаный, покрыт холмами, состоящими из песка и глины, они поднимаются на 24 м. в высоту. Весь этот берег богат древесиной так же, как и большая часть примыкающих сюда островов: здесь растет саксаул, джангыл, куянсуюк, из которого киргизы делают желтую краску, и т. д., берега поросли густым камышом. Восточный берег к югу от высохшего устья Кувандарьи изрезан глубокими бухтами с маленькими входами. Вдоль берега протянулось много очень соленых озер; на восточной части берега я находил в котлованах только горько-соленую воду; по этой причине здесь не проходят караваны. Острова Куш-Джитмес, Чучка-Бас и Меньшиков являются единственными, где на глубине находят пресную воду. Западный берег образует плато Устюрт 60-90 м. высоты, оно начинается у Кара-Тамака («Черная шея»), к которому относятся песчаные территории Больших Барсуков. Со стороны озера Устюрт изрезан ущельями и состоит из перемежающихся слоев глинистого сланца, известняка и песка; изредка в таком ущелье можно увидеть светло-зеленые пятна, что говорит о присутствии свежей воды в углублениях и ручьях. Южный [224] берег совершенно ровный и низкий, он состоит из отложений, принесенных течением Амударьи; здесь перемещаются каракалпаки, подданные Хивинского хана».

Вода Аральского моря соленая, но значительно менее соленая, чем океанская вода; причиной тому является, вероятно, огромное количество пресной воды, которая поступает из двух больших впадающих в него рек. Киргизы делят озеро на две неравные части: малое озеро, северная часть до южной оконечности острова Барс-Кильмес, эта часть почти каждый год замерзает, так что аулы с верблюдами, лошадьми и другими стадами могут переходить на другой берег; и большое озеро, охватывающее всю остальную часть и замерзающее только вдоль берега. Поверхность озера постоянно понижается: это заметно по некоторым скалам Устюрта и острова Николай, они вымыты водой до одинаковой высоты, сейчас волны не достигают этой отметки даже во время сильного шторма. Дно Аральского моря понижено у северо-западного берега, там глубина достигает 72 м., тогда как в середине озера Бутаков нигде не отмечал глубины более 27-30 м. Почва в середине и у северного и западного берегов илистая, у восточного и южного песчаная, местами покрыта ракушками. Подводных скал на Аральском море немного, лишь на южной стороне полуострова Куланда и у островов Николай и Константин есть каменные рифы, в остальном дно чистое. В озере и Сырдарье водится в основном осетр и сом, другие виды рыб такие же, как в Каспийском море, настоящих видов осетровых, таких, как белуга, севрюга, стерлядь и тюлень, здесь нет. В реке и озерах есть и другие виды рыб, но нет раков.

Устья рек Сырдарья и Амударья очень засорены наносами песка и ила. Самый глубокий фарватер в дельте Сырдарьи во время паводка достигает 1-1,2 м., редко 1,4 м. глубины, иногда всего лишь 0,75 м.; в июне и июле он падает, когда в более высоких местностях тает снег, осенью наблюдается значительное падение уровня воды. Зимой во многих местах дельты лед лежит на дне, тогда вода пробуривает себе путь подо льдом и углубляет фарватер, но волны вскоре снова приносят песок и ил. Значительная часть воды Сырдарьи теряется в озерах и болотах, они наполняются водой и так же, как и берега реки, поросли камышом, достигающим высоты в 6 м.

Сырдарья впадает в озеро двумя рукавами севернее и южнее острова Кос-Арал: глубина северного рукава такова, как выше указано, по нему могут плавать ялики и плоскодонки, а южный рукав имеет очень слабое течение, большая часть его заросла камышом и кугой, устье очень мелкое. Раньше в [225] озеро впадала и Кувандарья, это тоже рукав Сырдарьи, но сейчас там очень мало воды, так как ее собирают киргизы за плотиной, находящейся в семи милях от озера. Летом и осенью вода задерживается только в отдельных глубоких местах и озерах. Бутаков узнал, что около 90 лет назад в Кувандарье было намного больше воды, чем в Сырдарье, а ее течение было таким сильным, что несло камни; в то время южный рукав был главным как по количеству воды, так и по силе течения. В совсем высохшей в настоящее время Яныдарье, а Бутаков не нашел ее следов, в те времена была вода, но ее течение было очень слабым. Вообще, насколько можно заметить и узнать из этих сведений, полученных от киргизов, Сырдарья постепенно поворачивает свое русло в северном направлении. Ее берега со стороны Аральской крепости Раим до устья очень низкие, они так же, как и острова дельты, беспрерывно поднимаются из-за ежегодных наносов во время паводков. В это время река становится желтой и кажется очень грязной. Сам Раим, а также местность выше и ниже его, защищены от наводнения глиняными плотинами, построенными когда-то кочующими здесь каракалпаками и киргиз-кайсаками, поэтому во время паводков уровень реки выше, чем обрабатываемые поля и сады, таким образом, их можно легко и удобно орошать.

Климат этого региона, по сообщению Бутакова, таков: летом очень жарко, дождь является большой редкостью, а зима для этой широты, соответствующей Крыму, Венеции и Бордо, очень холодная. Зимой 1848 г. холода начались 22-го октября; озера, наполненные водой реки, покрылись таким слоем льда, что можно было кататься на коньках. Сама река замерзла лишь 26-го ноября и освободилась ото льда 3~го апреля. Зимой перевозили тяжелые грузы и переезжали на другой берег на повозках. Были частые и сильные снежные бури, температура упала до 18° по Реомюру. Летом стоит невыносимая жара, дождей нет. Воздух очищается лишь благодаря постоянным северо-западным и северо-восточным ветрам. Они приносят в другие страны вредные испарения пресноводного камыша. Эти ветры очень осложняют судоходство на озере, именно они и представляли для Бутакова наибольшую опасность, поскольку они дуют с ураганной силой. Ветры здесь часто приобретают силу внезапно, вызывают сильный удар волн и, если они также внезапно прекращаются, то это приводит к невыносимой качке. Аральское море относится к самым штормующим и неспокойным. Однако климат в его окрестностях не является вредным, хотя его нельзя назвать и очень приятным. [226]

Некоторые ученые хотели бы утверждать, что Аральское море существовало не во все времена, что оно представляет собой всего лишь периодическое явление, сравнимое в определенной степени с изменяющимися звездами в астрономии. В новейшее время этот вопрос — а я уже упоминал вскользь о колебаниях русла Окса — дискутировался много и оживленно. Профессор Реслер (Rösler) с большой тщательностью проверил все исторические свидетельства, которые делали бы возможным заключение о временном исчезновении Арала, и пришел к выводу о том, что нет никаких оснований для такой гипотезы. Нет доказательств того, что в какую-либо историческую эпоху в Арал переставала поступать вода из Окса и из Яксарта. Существование озера зависит от этих обеих рек, кроме них, нет иного поступления воды в озеро. С другой стороны, Элизе Реклус (Elisee Reclus) считает, что если обе реки не будут впадать в Арал, то его высыхание и исчезновение может стать вопросом всего лишь нескольких лет. Ввиду данных территориальных условий, нельзя исключать возможность того, что когда-то Окс и Яксарт могли иметь другое русло. Что касается Амударьи, то мы уже знаем, что экспедиции последних лет обнаружили наличие прежнего русла реки удивительного большого размера; следует упомянуть, что у Сырдарьи помимо двух рукавов в устье и высохшего русла Кувандарьи существует еще один — бывший рукав реки, так называемый Яныдарья, или Джандарья; он отделяется от главной реки ниже современного форта Перовский и течет вдоль восточного побережья Арала к озеру Даукара, питающегося водами Окса. Слияние обеих рек на этом пути не является абсолютно невозможным, хотя мы далеки от того, чтобы выдавать это за факт. Окончательное решение этого небезынтересного вопроса станет возможным только после дополнительного точного исследования пластики почвы, поскольку речь идет в первучо очередь — и об этом никогда не следует забывать — не только об исторической проблеме, а о проблеме физической географии.

Ландшафты Сырдарьи. Если мы отправимся из устья реки вверх по ее течению, то она поведет нас сначала по пустынной степи: с правой стороны находится Киргизская степь, она подступает к реке; слева, на юге, раскинулось коричнево-красное песчаное море, оно доходит до Арала и имеет ширину более 40 миль, пустынные бури сформировали на нем холмы. Кайсаки дали ему подходящее название — «Кызылкум», то есть «Красный песок». Берега реки, как и берега Аральского моря, покрывают заросли камыша (Arundo phragmites L.), они перемежаются с высокоствольными Lasiagrostis splendens, из них киргизы [227] плетут свои изящные соломенные циновки. Саксаул в дельте Сырдарьи достигает пяти метров высоты, на берегу растет много галофита, а симпатичные лесочки тамариска покрывают наносные песчаные холмы. В этом извилистом нижнем течении Сырдарьи русские построили целый ряд укрепленных мест, например: форт Аральск, или Раим, форт Майлибаш, форт Кармакчи и форт Перовский, причем последний является самым важным из всех, он расположен на месте старой крепости хоканцев (Chokanzen), знаменитой Ак-Месдшед (Ak-Mesdsched) («Белая мечеть»), которую русские завоевали в 1853 г. после отчаянного сопротивления. Между этим местом и фортом Кармакчи расположена территория маршей, с севера ее окружает рукав Сырдарьи Караузак — это болото Бабюстюнкуль. По обоим берегам Сырдарьи лежат многочисленные руины, это Джанкала, Кош-Курган, Дин-Курган и Отрар (42°50'40'' северной широты и 68°17'30'' восточной долготы по Гринвичу); в шестидесятые годы на левом берегу обнаружили целый город, он стоял раньше на берегу Аральского моря, но был затянут песком, илом и соляными болотами и полностью зарос степной колючей травой, трагусом (Cenchrus). На отрезке между фортом Перовский и расположенным выше по течению Баылдыр-Тугаем (Bayldyr-Tugai) (42°1'40'' северной широты и 68°13'57'' восточной долготы по Гринвичу) Сырдарья величаво несет свои воды между ровными то песчаными, то насыщенными солью глинистыми берегами. Именно до этого места добрался контрадмирал Алексис Бутаков в 1863 г. на пароходе и пришел в выводу, что река является судоходной на протяжении более 70 миль от устья. Самым важным местом на этом отрезке является форт Джулак.

Примерно на широте этого места изменяется пластика почвы на правом берегу Сырдарьи; именно здесь заканчиваются последние отроги Каратау, который поднимается у Аулиеаты и может рассматриваться в определнной степени как продолжение Александровских гор, во всяком случае, он относится к системе Тянь-Шаня. Эта высокогорная цепь сопровождает теперь Сырдарью на некотором отдалении, отделяет ее бассейн от бассейна реки Талас, протекающей севернее, и посылает к нему множество коротких притоков, среди них и самый важный приток Сырдарьи — Арысь. Исследованием Каратау занимался в основном уже знакомый нам Северцов (Säwerzow), которого мы хотим сопровождать в его путешествии 1864 г.

19-го июля он вышел из Аулиеаты. На расстоянии 1¾ мили от этого места путь лежит через Ассу, на другой стороне [228] поднимаются низкие сланцевые горы Куюк (их абсолютная высота — 914 м.), трава скудная, местами растет кустарник шиповника. Дальше дорога мягко спускалась вниз по Терсу, или Терсе, — левому притоку Ассы. Терс берет свое начало на восточном склоне горной цени Кулан, которая образует здесь в почти меридиальном направлении отрог Каратау, она была нанесена Гумбольдтом на карты под названием «Мынбулак» как якобы северное продолжение Болора. С западного склона Кулана стекают потоки, образующие Арысь; они глубоко врезались в покатый западный склон гор, среди них самый большой — Бадам, на котором расположен город Чемкенд. От устья Бадама начинаются низовья Арыси длиной около 10 миль. Река несет свои воды спокойно, ее глубина постепенно увеличивается, она судоходна для судов с 11/3 м. осадки; на последних трех милях по берегам растут кустарники Elaeagnus angustifilia, Populus diversifolia и Caragana jubata. Северцов с восхищением рассказывает о плодородии долины Арыси и о степи, примыкающей слева. Вообще, говорит он, повсюду в этих землях, где возможно орошение, земля щедро вознаграждает людей за их труд. В хорошо орошаемой долине Арыси замечательно растут люцерна, пшеница, джугара (Holons saccharacus), кукуруза и кунак — растение, похожее на Аlорecurus, представляющее собой отличный корм для лошадей. На жирной илистой рыхлой и черноватой почве вырастают роскошные экземпляры дынь и арбузов. Хорошая почва и слева от Арыси на степных склонах и в предгорьях Уртактау, которые приближаются здесь к долине Сырдарьи. На правой стороне Арыси почва и вегетация имеют подобное хорошее качество лишь в верховьях реки до Яскичу. Затем степь становится чем дальше, тем беднее, она покрыта местами полынью, между устьми Боролдая и Бадама растения уже содержат соль. Это преимущественно Anabasis aphylla. Расположенная севернее долина Бугуна, куда и направился Северцов, также покрыта полями, естественными и искусственными лугами и пастбищами. Культурные растения здесь те же, что и в долине Арыси. Но растут они хуже, за исключением дынь, они созревают здесь раньше. Дальше на север, на полпути между Чемкендом и Джулаком, в степи между Сырдарьей и Каратау расположен значительный город, бывший прежде кокандским, а теперь являющийся российским, Хазрет-и-Туркестан. Он лежит довольно далеко от песчаного берега Сырдарьи, строение берега виновно в том, что наиболее важные города расположены глубже на суше. В собственной долине реки Сырдарья почти нет сколько-нибудь значимых мест. [229]

Что касается орографии Каратау в целом, то Северцов отмечает, что с севера его восточной половины протянулась небольшая горная цепь — Кечене-Каратау (Малый Каратау), между ним и основной цепью находится долина, в которой будто бы нашли каменный уголь. В западной части положение обратное. Здесь немного западнее Туркестана протянулась цепь предгорий на южной стороне Каратау, тогда как северная сторона круто опускается в сторону степи. Там, где оба предгорья заканчиваются, находится самая высокая точка гор — это перевал Турлан высотой 2 072 м., через него ведет дорога из Туркестана в Джулак. Горный хребет Каратау, который здесь называют также Боролдай, имеет в ширину около 7 миль и формируется в верховьях Арыси в большое количество остроконечных вершин. К северо-западу его высота постепенно снижается, затем он совсем исчезает в холмах Даудходжа неподалеку от Джулака. Новейшие исследования принесли блестящие доказательства богатых запасов минералов в этих «Черных горах». Наряду с многочисленными и мощными пластами каменного угля с сильным металлическим блеском, были найдены железные, медные и свинцовые руды, среди них галенит. Можжевельник (Junipenis pseudosabina) в горах Каратау вырастает в такие мощные деревья, что из них можно делать балки 4,27 м. в длину и 0,45 м. в ширину.

На территории правого берега Сырдарьи между Арысью и Чирчиком, в широкой долине которого лежит очень важный город Ташкенд, есть в достаточном количестве вода для искусственного орошения, иногда один единственный источник бывает исключительно обильным. Такой источник есть, например, рядом с Ташкендом, он начинается как ручей, а потом его воды хватает не только для орошения всех садов города, но и для работы множества маленьких мельниц. Эта местность является житницей бывшего Ташкендского ханства, отсюда зерно вывозится в Аулиеату, Туркестан и Ташкенд. С тех пор, как русские стали хозяевами страны, они, естественно, сделали все возможное для улучшения этих благоприятных условий. Чиновники, офицеры и купцы всякого рода, которых привлекло сюда быстрое развитие сообщения после завоевания, совершили так много путешествий по этим территориям Туркестана, что я должен отказаться от описания маршрутов отдельных путешественников. Такое описание было уместным в отношении малоизвестных регионов Тянь-Шаня и Восточного Туркестана. Еще 10-15 лет назад можно было перечислять путешествия по городам в долине Сырдарьи, сегодня имя им легион. Если посещение Вамбери [230] в 1863 г. широко известного Самарканда и священной Бохары — хотя он был далеко не первым европейцем, увидевшим эти места — еще было географическим событием, то сегодня таких путешествий и путешественников слишком много и потому больше невозможно их проследить. Поэтому я предпочту последовать самому и увлечь моих читателей за одним единственным путешественником — господином Василием Верещагиным. Он поведет нас от печальных берегов синего Арала до Самарканда, сердца туркестанской земли, и далее к выдвинутым пунктам российской культуры; одновременно мы сможем лучше узнать страну и людей на Сырдарье.

От Аральского моря к Самарканду. Мы начнем свое путешествие вместе с ним в форте Казалы, недалеко от устья Яксарта. Форт расположен на правом берегу реки, дома сделаны из глиняных кирпичей и напоминают жилища крестьян в южной России, только крыши у них не наклонные, а плоские. На базар приезжают киргиз-кайсаки, обитающие не только в собственно Киргизской степи, но и глубоко в туркестанских ханствах; они обменивают свой скот на российские фабрикаты. Верхом на лошадях и на верблюдах, иногда и на ослах или на оседланных быках они пригоняют своих овец и коров. Женщины стригут овец, другие обрабатывают шерсть. Главным товаром Казалы является икра, она сама по себе отлична, но для ее приготовления используется соль плохого качества. Отсюда пароходы сейчас ходят вверх по Сырдарье. Но состояние реки и ее устройство оставляют желать много лучшего. Чтобы организовать судоходство, следовало бы обязательно отрегулировать русло реки, ее многочисленные изгибы утомляют и занимают много времени. Эта работа потребовала бы громадных затрат. А сейчас может случиться, что человек, проплыв много часов, удалился лишь на небольшое количество километров от исходного пункта. Едва отплыв на три немецкие мили от Казалы, мы видим на другом берегу реки и недалеко от озера развалины города Яныкенд. У паромной переправы через Сырдарью поставлен солдатский пикет для того, чтобы кайсаки не растащили камни из развалин, ведь камни здесь представляют собой большую ценность, поскольку их нет в степи. Переправа происходит на большом ялике среди довольно хорошо сохранившихся крепостных сооружений Джанегала, они состоят из земляных отвалов, окруженных рвом, а внутри никаких следов жилья. На юго-западе на расстоянии примерно одной мили можно увидеть большую стену, дальше внизу лежат холмы, поросшие травой и кустарником; некоторые холмы перерыты, там расположен старый Яныкенд. [231] Петербургский академик Пауль Лерх производил в развалинах раскопки и нашел там несколько удивительных находок. Верещагин также занимался раскопками в 1867 г. и обнаружил кости людей, лошадей, овец, верблюдов, угли., осколки глиняных сосудов; среди них — один осколок очень красивой формы с ручкой и четырьмя носиками, а также красный горшок с красивым равномерным рисунком и орнаментом из рельефной глины. Несколько глубже был найден другой сосуд, а затем и третий. Во время дальнейших раскопок Василием Верещагиным было найдена другая глиняная посуда, она была пуста или в ней лежала пыль от угля и костей, кусочки стекла, глазурованные сосуды, куски орнамента из обожженной глины; эти рисунки размещены равномерно, некоторые из них покрыты голубой глазурью. Рельефные надписи имеют, предположительно, арабский шрифт.

На отрезке между Казалы и маленьким фортом Кармакчи, называемым русскими «Номером Два», на Сырдарье есть много островов, поросших камышом. Это стало известно после путешествий адмирала Бутакова. Круто спускающиеся берега, хотя они иногда бывают низкими, совершенно лишены растительности, не увидишь даже колючего кустарника, с обеих сторон только сухая степь. Во время половодья река смывает прибрежную часть и русло изменяется; течение мутной воды невероятно сильное. По мере приближения к важному форту Перовский, бывшему Акмесдшед, появляется камыш, он такой высокий, что его стебли выше всадника на верблюде. В этих лесах обитает много тигров, на которых охотятся русские, тем более, что власти платят охотнику за каждого убитого тигра по 48 марок, а кроме того, отдают ему еще и шкуру. В этих камышовых лесах живут также волки и кабаны. Камыш служит кормом для лошадей и рогатого скота, стебли скашивают еще зелеными и смешивают их с грубым сеном. В самом форте Перовский нет никаких достопримечательностей, но путешественника радует наличие деревьев, которых он долго не видел.

В форте Перовский мы сойдем с парохода, чтобы продолжить путешествие по большой военной дороге, которой мы могли бы воспользоваться, между прочим, из Казалы и даже еще раньше — из Оренбурга, так как уже давно налажены почтовые линии из Орска до Казалы. Их обслуживают киргиз-кайсаки, на каждой станции есть русский ямщик, он обучает их, и они очень быстро ездят. Дорога до Хазрет-и-Туркестана проходит почти все время по правому берегу с некоторыми перерывами, обусловленными частыми изгибами реки. [232]

Начиная от форта Перовский, ландшафт поднимается, песчаная тропа настолько трудна, что лошади с трудом везут легкие тарантасы, это обычное для степи средство передвижения; часто нужен целый день, чтобы добраться до следующей станции. Начиная с форта Джулак, местность уже не такая безутешная, на реке есть много островов с растительностью, на берегу появляется все больше деревьев, а в некоторых местах они образуют даже небольшие лесочки. Но настоящего леса в нашем смысле нигде не найти во всем Туркестане. Фазаны встречаются в большом количестве, они совсем не боязливы, даже если казаки маршируют мимо с бравыми песнями. Рядом со станцией Яны-Курган находится разрушившийся форт на месте прежнего русла реки, река же пробила себе в почве новое русло. Далее мы наталкиваемся на руины Саурана, они похожи на развалины Яны-Кургана и восходят, вероятно, к тому же времени. Виден большой земляной вал, большое внутреннее помещение, много земляных холмов с осколками глазурованной глины, жженым и необожженым кирпичом и минарет, на котором местами видна глазурь и следы надписей.

После долгого путешествия по степи у путешественника повышается настроение, когда он видит свежие зеленые сады, окруженные рвами, и мечеть Хазрет в городе Туркестане: сюда каждый год — особенно до завоевания русскими — совершали паломничество тысячи людей из разных уголков Центральной Азии. При приближении к городу Туркестану можно видеть зубцы мощных стен этой цитадели, на ней еще видны следы от русских пуль, она высоко поднимается над маленькими домами, в которых теперь живут казаки. Знаменитая мечеть над захоронением святого Хазрета, или Джассави, построенна в 1404 г. по инициативе Тимурленка (Timurlenk) Ходжой Хуссейном, он родом из персидского Шираза; мечеть недавно была очень подробно описана Мир-Саликом Бекчуриным (в Bulletin de la Sociеtе de gеographie de Paris, 1870). Она с полным правом считается одним из красивейших сооружений такого рода во всей Центральной Азии. У нее проломы на куполах, и, к сожалению, большая часть удивительных орнаментов из цветной глазури, которыми были покрыты купола и стены с восточной стороны, разрушилась. Внутри мечети довольно темно, так как световые отверстия куполов маленькие. Высокие узкие врата, занавешенные ковром, ведут в святая святых, к могиле Хазрета; могила высокая. Она покрыта богато расшитыми покрывалами, поверх них лежит черный плат, а на нем белая хлопчатобумажная ткань. Хотя доступ строго [233] ограничен, но господину Верещагину он был разрешен за небольшие чаевые. Пол выложен каменными плитами, что редко встречается в Туркестане. В одной стороне здания стоит большой медный котел, в котором раньше варилось то, что приносили паломники. Остальные мечети Хазрет-и-Туркестана, кроме этой, непримечательны и отличаются от обычных домов только своей величиной и высотой, они содержатся в чистоте; на некоторых из них есть небольшие купола. В тени двора имеется фонтан с водой и галерея, где верующие должны снимать обувь; карнизы, колонны и потолки этой галереи со вкусом расписаны разнообразными рисунками. Сам город расположен к востоку от цитадели и похож на другие города страны: в домах нет окон со стороны улицы, поэтому улицы мрачные и узкие. Их завешивают льняной тканью, задерживающей солнечные лучи, от этого в домах свежо и прохладно, и путники там оживают после долгого и утомительного пути.

Находящиеся сейчас в городе русские живут довольно удобно, в основном, в цитадели или снимают дома, но еще несколько лет назад они были недовольны своим пребыванием в Туркестане: жизнь им отравляло большое количество скорпионов и ядовитых змей, к тому же у них было мало контактов с местным населением. Что касается последнего, то во всем Туркестане, как в той части, которая покорена русскими, так и в остатках ханств, наряду с номадными киргиз-кайсаками живут в основном узбеки и таджики. Узбеки уже встречались нам в малых государствах в верховьях Окса; они представляют здесь правящее племя народа, остальное население должно ему подчиняться. Профессор Вамбери описал узбеков как нацию, распространенную во всей Центральной Азии и распавшуюся на множество племен, его точку зрения разделяют многие. Однако, может быть, узбеки не являются собственно народным племенем, скорее следует присоединиться к объяснению профессора Пешеля (Peschel), согласно которому узбеки были господствующей расой в империи кипчаков, западной империи монголов, состоявшей из смешения азиатских народностей. Итак, обозначение «узбек» было тогда не этнографичесим, а политическим понятием. Согласно этой точке зрения, узбеки — это не нация, а их группы — не отдельные ветви народа, а все вместе — это масса различных жителей Центральной Азии, у которых нет ничего общего, кроме исторического и политического союза, поэтому они могли отличаться друг от друга языками, обычаями, а также физиогномически. Это суровые, но добросердечные дети природы, бесхитростные, а хитрость обычно связывают с [234] восточной культурой. Их любимым времяпрепровождением являются борьба, демонстративные бои, скачки на лошадях с большими призами; есть у них также свои певцы романсов, они отдают предпочтение турецкой поэзии, то есть поэзии турецких племен, живущих в Мазандеране. Высокое уважение они оказывают собакам. Если спросить узбека о том, не хочет ли он продать свою жену, то он не обидится, но если спросить его, не продаст ли он свою собаку, то это значит нанести ему непростительное оскорбление. Sakki ferasch, или продавец собак, это наихудшее ругательное слово, которым один узбек может назвать другого (Liter. Gaz. 27. Febr. 1841). Количество живущих в русском Туркестане узбеков, за исключением тех, что живут в Самаркандской провинции, составляет 30 000. Большинство из них живет в местах вокруг Ходжента в оседлых поселениях, и лишь около 6 000 ведут в более или менее чистом виде кочевую жизнь, как уверяет д-р Александр Пессхольдт (Peßholdt). Они — фанатичные мусульмане (сунниты), в чем часто убеждался Вамбери во время своего путешествия.

Второй важной, собственно говоря, самой важной народностью являются таджики. Как и в Восточном Туркестане, где мы с ними впервые встретились, таджиками называют людей иранского происхождения; вероятно, таджики являются аборигенами страны, они не пришли, как многие думают, в страну киргизов как завоеватели. По образу жизни и характеру они сильно отличаются от людей тюркского племени. В Бохаре и Коканде их обычно называют также сартами, из-за чего часто возникает ошибочное мнение, что таджики и сарты означает одно и тоже, два названия для одного народа. Этого мнения придерживается кажется и г-н Пессхольдт, хотя он очень четко дефинирует понятие «сарт». «Сарт» означает оседлый в отличие от понятия «неоседлый» (номад). Сарт и таджик могут поэтому, но не должны быть всегда одним и тем же. Понятие «таджик» этнографическое, а «сарт» — «социальное». Однако все таджики в Туркестане сарты, и эта идентичность сначала ввела в заблуждение, однако не все сарты — таджики. Верещагин считает, например, что таджикские сарты произошли от смешения таджиков и узбеков. Оседлые узбеки, хотя и татарского происхождения, такие же сарты, как и иранские таджики. Для кочевников киргиз-кайсаков слово «сарт» — противоположность их любимому образу жизни и считается грубым ругательством.

Во всяком случае, эти таджикские сарты занимают в Туркестане первое место, так как они представляют собой самую цивилизованную часть населения. Они живут в городах, [235] довольно больших, таких, как Туркестан, Чемкенд, Ташкенд, Коканд, Бохара; мало занимаются скотоводством, а больше торговлей, земледелием, садоводством и обнаруживают очевидную склонность к промышленной деятельности. Они, по свидетельству Пессхольдта, самые прилежные усердные земледельцы, в историческом плане они — умелые ремесленники, а также старательные купцы. Смешавшись с другими народностями, они живут преимущественно в бывшем Бохарском ханстве, меньше — в Коканде, однако они встречаются и в Хазрет-и-Туркестане, где можно увидеть сартов всех возрастов, часами сидящих на земляных скамьях; их женщины носят на лице маску из конского волоса. Они — мусульмане, их язык представляет собой более или менее устаревший персидский диалект, отчасти смешанный с тюркскими элементами. Между прочим, утверждается, что таджики настолько же добродушны, услужливы и покорны, как и фальшивы, лживы и жадны. У самого д-ра Пессхольдта впечатления о них только положительные, но он говорит — и это вполне правдоподобно — что у таджиков природа персов. Вамбери, напротив, очень плохо говорит о таджиках и утверждает, что этот народ достиг высшего предела во всех грехах и подлостях. Таджики Коканда, к которому прежде относился Хазрет-и-Туркестан, ненамного лучше, чем их земляки из Бохары. А эти, в свою очередь, намного хуже, чем то небольшое количество сартов, которые живут в Хиве. И там таджиков можно узнать по их хитрым манерам. Узбеки их не очень любят, и человека, хотя бы немного знакомого с антипатиями, обусловленными разницей крови и их влиянием, не удивляет, что так мало смешанных браков, несмотря на пятисотлетнее совместное проживание.

В городах живет и занимается торговлей немало количество евреев, у них вьющиеся волосы, они придерживаются характерных традиций розничной торговли и, несмотря на свою туркестанскую родину, мало чем отличаются внешне от европейских единоверцев. Сохранили они и характерный кафтан.

Вернемся, однако, в Хазрет-и-Туркестан. Если мы вспомним, что город был раньше религиозным центром Туркестана, то нас не будет удивлять количество дервишей, просящих подаяние; со святой бесцеремонностью они бродят по улицам и поют в нос в разной тональности. Эти бессовестные благочестивые люди требуют подаяния с несносной назойливостью. Их лица загорелы, одежда рваная, их растрепанные волосы покрыты заостренной шляпой, на боку висит мешок. В одной [236] руке — палка, в другой — деревянная чашка. Образ жизни этих бедняг наглядно со всеми мелкими и неприятными подробностями добросовестно описал Вамбери, он сам во время своего путешествия по Средней Азии вынужден был вести жизнь такого нищего дервиша.

На базаре в Туркестане можно найти большой выбор местных товаров наряду с российскими фабрикатами. Нет недостатка и в чайных, и трактирах. Любимым напитком является чай. С удовольствием и в большом количестве здесь едят пелемейгни (pellemeignis) и самсу (samussa). В чайных утвердился русский самовар наряду с местными чайниками, отличающимися красивыми формами и отличным качеством.

На большой дороге из Туркестана в Ташкенд первая станция — это деревня-сад Якан. Отсюда можно хорошо разглядеть вершины Каратау, покрытые снегом. Далее прибываешь в Чемкенд (Tschemkend), окруженный садами и расположенный в зеленом море листвы. Цитадель расположена очень живописно на холме и господствует над городом. Сам город пронизан каналами. Они идут с гор, к каждому дому через них перекинут мостик. Дворы засажены деревьями, преимущественно тополями, вход во двор не прямой через входную дверь, а через боковой ход. Окон в собственном смысле этого слова нет: над дверьми есть зарешеченные отверстия, затянутые бумагой, смазанной для прозрачности растительным или жидким сливочным маслом. Если дверь закрыта, то в помещениях совсем темно, но зима в Чемкенде недлинная и несуровая, двери почти всегда открыты, а люди проводят время в основном во дворе. Ко дворам подведены каналы, использованная в хозяйстве вода вытекает по этим же каналам.

Расстояние от Чемкенда до Ташкенда, современной столицы Русского Туркестана, немногим более 16 миль. Первая станция расположена на перевале между средне-высокими горами возле разрушенного здания с бойницами. Дорога всегда оживленная из-за караванов, направляющихся в Ташкенд, Коканд, Бохару и обратно.

Караваны ведут, как правило, кайски, они небрежно покачиваются на животных и напевают монотонные мелодии. Сарты-купцы верхом на лошадях сопровождают свои товары, они одеты в белые тюрбаны и пестрые халаты. Среди таких караванов едут арбы, степные повозки, можно увидеть даже людей, идущих пешком. По обе стороны дороги до самого Ташкенда живут кайсаки, город также широкой полосой окружают сады.

Все города Русского Туркестана очень похожи друг на [237] друга. В них узкие кривые улочки, по ним трудно проехать экипажам; сбоку, а иногда и через улицу проходят открытые каналы с текущей водой. По обеим сторонам переулков тянутся бесконечно длинные высокие глиняные заборы, за ними лежат сады, а в садах скрыто от посторонних глаз расположены дома жителей. Все эти города отличаются друг от друга только размером и количеством мечетей, магазинов и караван-сараев. В Ташкенде, городе с 80 000-100 000 населения, есть около 700 мечетей, 16 высших учебных заведений, так называемые медресе; начальные школы, их столько же, сколько мечетей; 13 больших караван-сараев, они всегда заполнены путешественниками и караванами со всех концов Азии; 2 базара и множество магазинов, есть «приюты» (Kaienterkhane), где ночуют нищие дервиши и занимаются своими обычными бесчинствами, жуют опий и напиваются.

Окрестности Ташкенда лишь с одной стороны кажутся голыми, безлиственными, там построен русский район города, новостройка, Новый Ташкенд, с чистыми улицами, одноэтажные дома с плоскими крышами построены надежно. В старом городе только глиняные дома, так как лес дорогой, а камня нет, исключение составляют лишь мечети, базары и караван-сараи, сделанные из обожженного кирпича. Дома из глины, а богатые строят их в два этажа, хорошо стоят в этом сухом климате; небольшие недостатки быстро устраняются без особого труда, и лишь землетрясения, которые здесь не редкость, время от времени превращают целые улицы в кучи земли. Главная улица Ташкенда ведет к базару, он самый большой по площади во всем Туркестане; по обеим сторонам улицы, на которой натянуты циновки, стоят магазины. В пестрой суматохе смешались пешеходы, всадники, верблюды и повозки. В первые послеобеденные часы сутолока и толкотня сравнимы лишь с немногими европейскими городами. В Ташкенде, как и во всех других городах Туркестана, очень пестрое население. Здесь мы найдем таджиков, узбеков, кайсаков, курамов, туркоманов, ногайцев, кашгарцев, афганцев, персов, арабов, евреев, индусов, цыган и русских. Среди всех этих национальностей курама и персы стоят на противоположных концах интеллектуальной лестницы. Курама в Ташкенде и его окрестностях произошли из смешения киргиз-кайсаков разных племен с бюргерам обычного класса. Их считают несколько ограниченными людьми. Верещагин спросил одного местного жителя о том, что особенного он видит у курамов. «Ишаки», то есть ослы, — ответ был кратким и ясным. Персы же, напротив, отличаются интеллигентностью, многие из них [238] занимают высокие позиции — причем такие, которые требуют умственной находчивости — во все еще независимых ханствах, хотя их, шиитов, крепко ненавидят суннитские сарты. Многие персы занимают ответственные посты. Их привезли в страну как рабов. Но они сразу же после завоевания русскими, отменившими в своих владениях рабство, стали свободными людьми. В Ташкенде персы составляют важную и многочисленную часть населения. Евреи, очень многочисленные и размножающиеся повсюду, как кролики, живут в отдельной части города. В Русском Туркестане они могут свободно передвигаться, поэтому они стали самыми верными среди новых подданных царя. Перемена власти принесла больше всего выгоды именно им, так как в трех оставшихся независимыми ханствах положение их братьев по вере остается на сегодняшний день еще очень притесненным. В некоторых городах им разрешено ездить только на ослах, а в других городах им вообще запрещено ездить верхом, им не разрешается носить одежду из шелка или другой дорогой ткани, их одежда должна быть только темного цвета.

На голове они носят кипу (Торре) — маленькую круглую шапочку, а в случае необходимости они могут надеть на нее меховую шапку. Ни один еврей не отважится надеть тюрбан или просто обмотать голову тканью, что так необходимо во время летней жары. Если бы он сделал это, то подверг бы свою жизнь опасности. В Ташкенде ситуация иная, там евреи находятся под защитой российских законов и могут, если захотят, изображать из себя важных господ! Есть в Туркестане и цыгане, но в малом количестве. Они такие же, как и те, что странствуют по Европе, похожи на наших нищих и бродяг. А их женщины занимаются гаданием. Они не соблюдают мусульманский обычай и не закрывают свое лицо.

Основное занятие всех этих разнообразных народностей — это торговля, особенно мелкая, причем это занятие позволяет лентяйничать, ничего не делать и много болтать. Нельзя не признать, что Ташкенд, как торговый центр, действительно имеет исключительное значение, поскольку он находится на пересечении множества караванов, тех, что идут из Коканда и Бохары в Россию и обратно. Эти связи еще более укрепятся, как только торговые отношения между Россией и Восточным Туркестаном станут спокойными и приобретут регулярный характер.

Две дороги ведут из Ташкенда в Самарканд: одна почти прямая через Чиназ и Джизак, другая, окольная, — через Ходжанд, она сливается с первой в Джизаке. Верещагин хотел [239] сначала попасть в Ходжанд. Он поехал поэтому не по прямому пути, а отправился сначала в Чиназ, а затем отсюда в Самарканд. Дорога из Ташкенда в Чиназ ведет вначале через чудесные сады, через деревню Ногай-Курган, в которой живут ногайские татары, и дальше в кайсацкую деревню Сангели. Отсюда Верещагин отправился вдоль реки Чирчик к Яски-Ташкенду (Старому Ташкенду). Около 40 лет назад жители покинули его развалины и переселились в Ташкенд, там осталось всего тридцать семей сартов и киргиз-кайсаков. Можно увидеть много маленьких холмов в форме притупленных кеглей, тут и там встречаются жилища киргиз-кайсаков, кайсаки запрягают тощих ослов в очень примитивный плуг, называемый амач, или агач, то есть дерево. Чиназ считается городом, но в принципе это лишь деревня, так как с приходом русских многие жители, особенно купцы, переселились в Новочиназ, построенный в новейшее время на месте впадения Чирчика в Сырдарью. Между этими двумя населенными пунктами живут кайсаки, занимающиеся земледелием. Русская цитадель в Новочиназе совсем маленькая, в самом городе дома низкие, мало деревьев, река очень богата рыбой, особенно много осетра.

После переправы через Чирчик путешественник продвигался сначала по болотистой местности, сильно заросшей камышом, здесь места обитания бесчисленного количества перепелов; далее он увидел раскошно раскинувшиеся поля клевера. В этой местности отлично растут пшеница, ячмень, просо, горох и лен, из которого делают льняное масло, а волокна остаются неиспользованными. Там, где есть орошение, рис дает богатый урожай. Из мака готовят суп, похожий на кашу, а из маковых коробочек делают сильно пьянящий напиток — кукнар, радующий сердце правоверных. Они говорят: «Мухаммед, хотя и запретил напитки, действующие на ум, но в коране нет ни слова о кукнаре». Другой пьянящий напиток — буса, его делают из проса.

Ходжакенд — это большая, окруженная садами деревня на расстоянии ста шагов от Сырдарьи, здесь очень распространена болезнь, связанная с высокой температурой. Дорога, протянувшаяся вдоль реки, обсажена деревьями, на ней есть несколько товарных ларьков, возле них по вечерам собираются люди, чтобы поговорить или поиграть в примитивные шашки. В каждом поселке в определенный день недели работает базар, в такой день в Ходжакенде бывает очень оживленно. Руководство общины чрезвычайно патриархально. Старостой является аксакал («белая борода»), ему помогает казий, это духовное лицо и одновременно судья. В общем, эти [240] должности переходят от отца к сыну. Судьи и аксакалы делят приношения по-братски: не является предосудительным, если они принимают подарки от сторон, то есть берут взятки. За последнее время под влиянием русских в управлении произошли некоторые изменения. Так, членам общины разрешается назначать чиновников путем выборов.

Из Ходжакенда Верещагин направился в Буку, причем по дороге вдоль Сырдарьи степь кишела фазанами, а спокойные места на реке были буквально покрыты дикими утками. Через некоторое время показались высокие берега Ангирана (Angirana), впадающего в Сырдарью. Как и некоторые другие водные артерии Центральной Азии, эта река в жаркое время года совсем мелеет и воды в ней почти нет, но если с гор идет талая вода, то река быстро разбухает, и вода поднимается так высоко, что через реку вообще невозможно переправляться, либо переправа сопряжена с большой опасностью. Так было с Верещагиным, когда он переправлялся на другой берег на так называемом сала (Sala) — маленьком плоту, сделанном из камыша. От этого места дорога на протяжении 2¼ мили ведет по возделанным пашням и лугам; на горизонте поднимаются холмы, открывается великолепный вид на самый высокий из них Ханку. Сама Бука — это большая деревня с грязными переулками, дома расположены на склоне крутой горы; жители деревни — кайсаки, очень сильно смешанные с другими народностями, так как тип их лица и образ жизни больше схожи с сартами. Вокруг расстилаются роскошные пашни и луга до самого Яны-Кургана, места, окруженного высокими стенами и похожего на крепость. По улицам бегают своры собак, на лугах пасутся стада овец, буквально покрытые воронами; эти черные птицы не расстаются с овцами, они выклевывают из их шерсти и кожи насекомых и разных личинок. Здесь во множестве водятся лисы, их выкуривают из нор дымом.

Centralasien. Landschaften und Völker in Kaschgar, Turkestan, Kaschmir und Tibet. Mit besonderer Rücksicht auf Rußlands Bestrebungen und seinen Kulturberuf von Friedrich von Hellwald. — Leipzig, 1875. — S. 19-42, 97-138, 333-353.