ШРЕНК А.
ПУТЕШЕСТВИЕ
ДОКТОРА ФИЛОСОФИИ АЛЕКСАНДРА ШРЕНКА В 1842 г. В ВОСТОЧНУЮ ДЖУНГАРСКУЮ КИРГИЗСКУЮ СТЕПЬ
Я выехал из Санкт-Петербурга 28-го февраля и поспешил через Москву, Нижний Новгород и Казань по направлению к Уральской горной цепи, которая возвышается в долине Чусовой в форме плоских холмов, а здесь производит совсем иное впечатление, чем на крайнем севере в стране самоедов, где я раньше видел эту горную цепь и где ее скалистые массы имеют дикий и мрачный вид.
Из Екатериненбурга я отправился в Омск — местонахождение администрации Западной Сибири. Его сиятельство князь Горчаков, генерал-губернатор Западной Сибири, просвещенный покровитель наук, обещал во время своего пребывания в Санкт-Петербурге всяческую помощь для нашей экспедиции, какую только можно будет оказать; и я нашел в Омске необходимую поддержку, так что мог надеяться, что успешно осуществлю свои намерения. Я считаю своим долгом выразить здесь свою искреннюю благодарность Его Превосходительству генерал-майору Бегеру, тогдашнему заместителю князя Горчакова, а также Его Превосходительству генерал-майору барону фон Ховену, командующему штабом, за поддержку, оказанную мне с такой готовностью.
Во время моего путешествия из Омска в Барнаул я имел удовольствие видеть как сильные лучи солнца выманивали первых предвестников с нетерпением ожидаемой весны: 19-го апреля показались первые цветы Pulsatilla patens, Adonis, Draba lutea, и отдельные бабочки (Papilio Urticae Antiope) порхали в воздухе; еще раньше, 31-го марта, прилетели скворцы и поселились в своих гнездах, устроенных на крышах сельских домов; 5-го апреля появились большие вереницы диких гусей, уток и журавлей.
25-го апреля я добрался до Барнаула, где пробыл 12 дней, чтобы произвести последние сборы к моей дальнейшей поездке, пользуясь советом и делом со стороны превосходного государственного советника д-ра Геблера с привычной для него предупредительностью.
Когда отъезжаешь несколько верст от Барнаула с [139] покрытого лесом берега Оби, то попадаешь в безлесную степь, которая тянется на юго-запад около 300 верст до сереброплавильного завода Локтевска. Там опять начинается хвойный лес, который тянется до покрытого лесом правого берега Иртыша. Локтевск, в высотных печах которого ежегодно плавится до 250 пудов серебра из руд Змеиногорского металлургического округа, находится на правом берегу речки Алей, у подножия крутых порфировых холмов.
Берега этой речушки густо покрыты деревьями и кустарниками, в которых отдавалось эхо соловьиного пения. Здесь растут березы, черные и серебряные тополя, вербы, осины, жимолость, боярышник (Grataegus sanguinea), карагана (Caragana arborescens), красная и черная смородина и т. п.
11-го мая я добрался до Семипалатинска, а 15-го велел перевезти меня на левый берег Иртыша. Оттуда я отправился в Аягуз — главное место одного из восьми внешних округов, которые несколько лет назад были учреждены в стране киргизов. Эта местность с 1826 г., когда ее посетил д-р Мейер, значительно изменилась. В то время по пустынной не дающей убежища степи можно было ездить только с военным прикрытием и по утомительным дорогам. Теперь же широкая ровная дорога ведет от одного пикета до другого, от Семипалатинска до Аягуза. Эти пикеты находятся в 20-50 верстах друг от друга и заняты несколькими казаками, которые за обычные почтовые деньги перевозят путешественников дальше; одним словом, это полностью налаженная почтовая трасса.
Вся степь между Семипалатинском и Аягузом совершенно лишена леса. Широкие, плоские, покрытые солончаками равнины сменяются на скалистые холмы, которые простираются с востока на запад более или менее параллельно друг к другу. Время от времени возвышаются более высокие ряды гор, как, например, в 60 верстах от Семипалатинска, горный хребет Аркалык, высотой около 1 580 парижских футов; в 90 верстах дальше — горы Аркат, высота которых составляет около 2 530 парижских футов, и в 200 верстах от Семипалатинска — Узун-Булак, высотой около 2 330 футов. Здесь преобладают порфиры фельзита и роговика; Аркатские горы имеют грубозернистый гранит и серый cланец Аркалыкских гор. Нет сомнения в том, что эти горные цепи должны рассматриваться как отроги Алтайских гор, с которыми они в геогностическом отношении показывают самую большую аналогию.
28-го мая я покинул Аягуз, сопровождаемый моим помощником, двумя учениками аптекаря, отправленными со мной Алтайским Горным управлением, киргизским султаном, [140] старейшиной киргизов, 20 казаками и одним переводчиком, так что наш караван состоял почти из 40 человек. 14 верблюдов несли наш багаж. Мы шли в направлении запад-юго-запад вниз по реке Аягуз; в 12 верстах от населенного пункта Аягуз мы перешли на левый берег реки и продолжили наш путь по степи. Слева от нас остались невысокие холмы Когульдыр, состоящие из порфира роговика. В 60 верстах от Аягуза мы разбили наш лагерь на ночь на правом берегу реки Аягуз у памятника, стоящего на останках героя Кузу-Керпеч 1, очень почитаемого у киргизов и названного в его честь.
Отсюда мы продолжили наш путь через степь, следуя за течением Аягуза. На левом берегу в 50 верстах от Кузу-Керпеча стоит лесок из серебряных тополей, единственный в обширной безлесной степи. Киргизы называют его «Джус-Агач», это значит — «100 деревьев», хотя это число деревьев больше не существует, но они считают его святым. В 10 верстах дальше густой камыш покрывает берега реки, которая, разделившись на многочисленные рукава, широко разлилась в камыше и, наконец, впадает в северо-восточный конец Балхашского озера.
От Джус-Агача мы повернули на юг и продолжили наш путь, длиной в 35 верст, через равнины, покрытые высокими травами и местами солончаками, до состоящих из глинистого сланца гор Арганаты. С вершины этой горной цепи, тянущейся с юго-запада на северо-восток и возвышающейся почти на 2 000 футов над поверхностью моря, можно обозреть обширную равнину, а на заднем плане — покрытый снегом Алатау, непрерывная цепь которого растягивается по всему восточному горизонту. На западе-юго-западе и юго-западе раскинуто синее зеркало Балхаша, которое киргизы называют «Тенгис», т. е. море.
От Арганатских гор на юг простирается ровная степь. После того, как мы проехали верхом еще около 30 верст, я, чтобы достичь берегов Балхаша, покинул в сопровождении нескольких казаков караван, который продолжил свой путь на юг к реке Лепса. Пустынная, глинистая, местами песчаная и в некоторых местах соленая степь, на которой зеленели лишь скудные отдельные растения, простирается почти до озера. Около четырех верст от берега попадаешь на песок и низкие холмы, которые проходят параллельно друг к другу и к берегу моря с севера на юг, но также, пожалуй, и с северо-северо-востока на юг-юго-восток.
Эти неплодородные песчаные территории лишь крайне скудно покрыты растениями. Среди прочего здесь растет также и саксаул (Anabasis Ammodendron), от которого мы увидели одно деревце высотой в две сажени и около аршина диаметром, [141] верхушка которого была занята большим орлиным гнездом.
Наносный песок образует на берегу озера непрерывный пояс с двумя параллельными дюнами, между которыми лежат более или менее вытянутые соленые водные тупики, питаемые озером. Камыш местами достигает такой высоты, что всадник и лошадь теряются в нем. Этот водный и камышовый пояс дает доступ к берегу лишь в отдельных местах. Здесь водятся дикие кабаны и бесчисленная водная птица, и — к мукам путешественников — большие тучи кровожадных комаров. Место, на котором мы разбили свой лагерь, расположено на берегу вытянутой бухты, граница которой далеко на юге ограничена скалистым мысом. Этот мыс называется у киргизов «Аулие-тас», т. е. «Святая скала», и, по сведениям киргизов, — это единственное скалистое место на всем берегу озера. Недалеко от берега к северо-западу лежит продолговатый холмистый остров, который, вероятно, со временем будет соединен с берегом. На западе тянется необозримая водная поверхность, очень мелкая у берега. Вода в озере кристально светлая, в случае необходимости она пригодна и для питья, хотя и имеет неприятный горьковато-соленый вкус. Пресную воду находят у устья рек. В озере, как и во всех впадающих в него реках, встречается, хотя и не в большом количестве, особая маленькая и вкусная рыба, называемая здесь маринка. Кроме того, встречается и судак. В теплые летние дни песок на берегу так сильно нагревается, что невозможно ходить по нему голыми ногами или взяться голой рукой за положенный на него кусок металла.
После того, как мы осмотрели берег Балхаша, мы поспешили дальше, чтобы разыскать наш караван. Наш путь шел в направлении восток-юго-восток по песчаной холмистой степи. На этих холмах далеко от берегов озера водятся черепахи, многие экземпляры которых мы нашли. Наш проводник, не теряющий направления, привел нас к горной цепи Кыскач, которая тянется с востока на запад на расстоянии почти двух верст от реки Лепса. Эта горная цепь состоит из крупнозернистого роговика; ее узкие долины заключены между крутых скал и зарослей высокорослых растений и кустарников. Она, якобы, по высоте превышает горы Арганаты. Ее южный склон резко отделяется от растянутой поверхности, на краю которой змейкой пробирается Лепса, как серебряная лента среди зеленых берегов. Соединившись благополучно с нашим караваном, мы добрались на следующий день до Лепсы на плоту из связанного сухого тростника. Растительный мир на берегах этой реки стоял в весеннем наряде и тем приятнее было его отличие от пустынной степи. [142]
Теперь мы находились в местности, которая носит имя «Семи рек» («Семиреки») или «Степи семи рек» («Семирецкой степи»), названной по семи основным рекам, впадающим в Балхаш. Эти семь рек называются: Лепса, принимающая в себя слева Баскан, Аксу с притоками; справа — Саркан; слева — Биен; и, наконец, Коксу, в которую справа впадает Каратал. Все эти реки берут свое начало с покрытого снегом Алатау, который тянется непрерывной цепью слева от нашего пути, в то время как справа взгляд теряется в безграничной равнине.
Степь, по которой проходил наш путь, является совершенно равнинной. Местами она глиниста и близ водоемов и низин прекрасно подходит для земледелия; местами же степь камениста или же содержит солончаки; кое-где она пересечена многочисленными маленькими водными артериями, протекающими по камышу.
До реки Аксу кочуют киргизы, преданные России. По ту сторону реки местность в данное время покинута и ненаселена. Только летом несколько российских киргизских аулов кочуют в горах по ту сторону Аксу.
11-го июня мы приблизились к более высокому горному хребту Каратау (т. е. Черные горы), возвышающемуся над степью с востока к западу как внешняя предгорная цепь Алатау. Здесь, где речка Кызил-Агач прерывает этот горный хребет, он уже значительно ниже и поднимается не выше, чем на 3 120 футов над морем или 1 500 футов над степью. Мелколистный сланец из тальковой глины является преобладающей горной породой. Ничем не защищенные от солнца склоны его бедны растительностью, но в ущельях растут удивительные Astragalus Sieversianus, достигающие здесь высоты 1,5 аршина.
На Каратау мы поднялись по одной из более низких цепей холмов на Доленкару и достигли реки Каратал, которая здесь, разветвляясь на четыре основных рукава, поит широкие цветущие луга. Равнина шириной около 20 верст сужается ближе к реке Коксу, которая принимает Каратал. Вся эта равнина прорезана каналами, орошающими долину и объединяющими обе реки, которые текут по многочисленным рукавам через зеленые покрытые цветами, а местами высокими травами и различными кустарниками луга. Два самых крайних южных основных рукава такие бурные, что даже при их незначительной глубине лошади с трудом противостоят течению.
Почти в трех верстах по ту сторону реки Коксу возвышается над степью в резкой ограничительной линии горный ряд Лабасы, который присоединяется на востоке к горам Алатау. Он состоит из роговика, вершины его лежат якобы на высоте [143] около 4 970 футов над поверхностью моря или около 2 970 футов выше уровня воды Коксу. Склоны покрыты молодой зеленью, а долины высокими травами. С вершины гор мы обозревали широко раскинутую территорию. На восток-северо-восток расположена не столь далекая снежная вершина Алатау, которая приближает источники Каратала; на северо-востоке и севере видно несколько менее высоких предгорий этих вершин; с севера на северо-запад, запад и юго-запад тянутся широкие равнины; на юге простираются несколько параллельных рукавов Алатау в восточном и западном основных направлениях, а именно: горный хребет Акалас, который отделен широкой долиной от гор Лабасы и тянется с востока-северо-востока на запад-юго-запад. С северных склонов этого горного хребта, как и на горах Лабасы, тянутся вниз в северном и южном направлении параллельные долины. Это сходство во внешнем строении обеих горных цепей позволяет сделать вывод об их геогностической структуре, так как оба горных хребта предстают взору на одинаковой высоте. Там, где Акалас присоединяется к высокогорью Алатау, лежат истоки реки Коксу. Эта река падает вниз с северного склона Лабасских гор и течет параллельно этим горам, пока не достигнет равнины, по которой она, как и все реки этой местности, течет в северо-западном направлении в Балхашское озеро. Дальше к югу по ту сторону горной цепи Акалас простирается в том же направлении горный хребет Алтын-Эмель, позади которого, по словам киргизов, расположен одноименный китайский пикет. В бескрайней синей дали, наконец, предстает перед взором за всеми этими горами вершина Чолак, находящаяся лишь в полудне пути, т. е. около 20 верст от реки Или.
Вершины гор Лабасы по ту сторону реки Коксу (которая протекает только в 3 днях пути или 120 верстах от Или) были мои самые крайние точки передвижения в южном направлении. Обстоятельства вынудили меня поспешить отсюда к высокогорью.
15-го июня мы покинули реку Коксу и отправились в обратный путь по уже знакомым дорогам к реке Каратал. Отсюда мы повернули на северо-восток по гористой местности, чтобы достичь ущелья ручья Ак-Ичке, расположенного в 55 верстах от реки Коксу. Этот ручей течет на север-северо-запад и теряется в камыше после того, как покинул горы. В этой долине глинистый сланец является преобладающей горной породой, и его расслоения простираются здесь, как и на вершинах Каратау, с востока на запад; их падение вертикальное. Кварцевые жилы 2-3 футов толщиной прорезают сланец. [144]
От ручья Ак-Ичке мы продолжили наш путь по зеленой равнине шириной 30-35 верст, ограниченной двумя горными цепями, простирающимися на восток-северо-восток; справа — горами Джалаулы, слева — горной цепью Джункл. Горы Джалаулы достигают, вероятно, высоты 7 000 футов, а та долина лежит на высоте 3 100 футов над уровнем моря. Водные источники, берущие начало с этой горы, текут в реку Кызил-Агач. Вся эта местность известна киргизам под названием «Земли Джункл».
Затем мы спустились в глубокое ущелье, в котором на юго-запад течет ручей. На его берегах неочищенные массы образуют скалы из серого сланца или отложения, которые принимаются слоями преобладающего здесь везде глинистого сланца; эти слои простираются с востока-юго-востока на запад-северо-запад, высотой 7-8 м, и обрушиваются под углом приблизительно 70 градусов. Следы окаменения в этих сланцах нигде не находятся.
Здесь выступающие под тупым углом горы Джалаулы обращаются к Алатау, покрытые снегом вершины которого прячутся в облаках. Наш путь вел нас через глубокие ущелья и по горам, между которыми заключены холмистые равнины, питающие горные растения. Вместо глинистого сланца здесь гранит, который выходит наружу в виде низких округленных скалистых дисков. Придерживаясь этого пути, мы достигли теплого колодца Арасан, известного у киргизов как лечебный источник и почитаемого ими в качестве святого; его долина заимствовала у него свое название. Из большого водного бассейна, служащего местом купания, берет свое начало теплый серный источник температурой 29 градусов Джилы-Булак, который дальше теряет свою высокую температуру и впадает в левый берег речки Биен. Эта речушка теряется в песке степи. Источник Джилы-Булак имеет все свойства серных вод, а также их запах и вкус. Он успешно применяется при лечение кожных заболеваний, хронических желудочных болезней, ревматизмов и последствий тяжелых родов. В источнике растет несколько зеленых водорослей, между которыми плавает маленький Нуdroporus geminus (близнец). Вокруг этого источника находятся многочисленные могилы киргизов, убитых зимой 1838-1839 гг. ташкентцами. Другие, намного большие могильные холмы, чудского происхождения и, похоже, подтверждают, что эти теплые источники уже были известны этому особенному народу. Равнина Арасан лежит на одной высоте с равниной Джалаулы, возвышающейся над уровнем моря на 3 000 футов. Эта широкая долина, окруженная с одной стороны высокими Алатау, а с другой — горными хребтами Каратау и Джункл, со всех сторон [145] защищена от резкого ветра и поэтому выделяется зимой особенно мягкой температурой. Летом в этой долине часто идут дожди, зимой же, напротив, выпадает совсем мало снега, который к обеду полностью исчезает, в то время как в степях по ту сторону Каратау лежит глубокий снег, и царят мороз и снежные бури.
Долина Арасан тянется до реки Аксу, которая вытекает из Алатау в направлении север-северо-запад. В целом, все притоки и поперечные долины, по которым протекают реки этой горы, направлены на север-северо-запад в то время как основные или продольные долины тянутся больше с востока или с востока-северо-востока на запад или запад-юго-запад. Этому направлению соответствует и простирание преобладающего в Алатау глинистого сланца, падение которого под значительным углом большей частью направлено на север-северо-запад. Здесь, у ущелья Аксу, сближаются два горных хребта: отроги Алатау, перерезаемые рекой Аксу, на юге Саратау, восточное удлинение которого по ту сторону Аксу принимает название Джил-Карагай, или Джиль де Карагай, на севере известного нам уже Каратау, который отсюда на север получает название Суагджайлау. В этом ущелье тянутся еловые леса (разновидность красной ели (Picea) с висящими шишками) к вершине, а также вверх по склонам Джил-Карагая. На исходе глинистого сланца рассыпаны гранитные блоки, порой необычных размеров; настоящий щебень — дилувиал с подобными блоками находится на высоте 680 футов над теперешним уровнем воды в реке, который здесь на 3 020 футов поднимается над морем.
После того, как мы через это ущелье поднялись на гору, дорога повела по покрытым красивой зеленью холмам, которые все больше принимали вид субальпийских лугов, покрытых благоухающими травами. Наконец, мы увидели 19-го июня аулы мирных подчиненных России киргизов, к этому времени прошло 23 дня с тех пор, как мы покинули Аягуз. Эти киргизы приняли нас приветливо и гостеприимно. Их аулы лежали на высоте 5 000 футов над уровнем моря, разбросанные у подножья Джил-Карагая, вершина которого достигает снежной границы и теряется в облаках.
20-го июня я предпринял подъем на вершину Джил-Карагая, у подножия которой мы расположились лагерем. Склоны горы были покрыты густой зеленью и частично уже настоящими альпийскими растениями, а именно: Aconitum Anthora, Allium platyspathum, Alsine costata, biflora, Androsace Chamaejasme, villosa и septentrionalis, Anemone narzissiflora, Aquilegia sibirica, Aster alpinus, Barbarea arcuate, Carex atrata, melanantha [146] Cerastinum alpinum, lithospermifolium, pusilium и incanum, Cicer songaricus, Cineraria papposa, Coridalis Gortschakovii, множеством видов Drabae, Dracocephalum altaiense, nutans, Stenoselenium perenne, Eretrichium villosum, Euphorbia alpina, Erigeron alpinus, Eutrema Edwardsii, Fritillaria pallidiflora, Geranium albiflorum, sylvaticum и laetum, Gimnandra altaica, Leontopodium sibiricum, Hedisarum alpinum, obscurum, Lathyrus altaicus, Leontodon ceratophorus, Lilium Martagon, Lonicera hispida, Lychnis tristis, Myosotis alpestris, Nectarobothrium striatum, Orobus Luteus, Oxytropis oligantha, Lapponica grandiflora, chionophylla, argyrophyllae var. и dichroantha, Papaver croceum, Pedicularis amoena, comosa, proposcidea und verticillata, Plantago arachnoidea, Polygonum viviparum, songaricum и alpestre, Potentilla macrantha и nivea, Primula auriculata, Pulsatilla albana Pyrethrum ambiguum, Ranunculus fraternus, Rheum sibiricum, Sanguisorba alpina, Saussurea pygmaea, Saxifraga flagellaris, Hirculus и sibirica, Rhodiola elongata, algida, Sibbaldia tetrandra, Trollius altaicus, lilacinus, Trifolium Lupinaster, Viola altaica и др. растениями.
На склонах и на вершинах так красиво растет красная ель (Picea), что она могла бы быть использована как строительный лес; даже на высоте 7 400 футов она уже несет на себе следы влияния высоты на рост, а на высоте 7 820 футов, где растут последние красные ели, они бывают не выше одного аршина и у них сплетенные друг в друге, раскинутые по земле ветви. Рябина (Sorbus Aucuparia) и Lonicera hispida растут в тени леса высотой до 7 500 футов; Juniperus nana теряется на лесной границе, в то время как Juniperus Sabina распространяется еще над склонами снежных вершин уже на высоте 8 050 футов. Выше верхней лесной границы растения выглядят совсем как альпийская флора, и этот регион длится до границы вечного снега. Здесь дерн одинаковой формы покрывает склоны гор, высоких растений нет совсем и видны только низкие травы. Для этого региона характерными являются: Viola altaica, разные виды Drabae, Callianthemum rutaefolium, Iris flavissima, Euphorbia alpina, множество видов Oxytropis, Fritillaria pallidiflora, Gentiana angulosa, разные камышовые травы Ranunculus fratemus, Nectarobothrium striatum, Cetraria islandica, Saxifraga flagellaris, Alsine biflora и costata, Pedicularis amoena, Saussurea pygmaea, Stenosolenium perenne и рядом с тающим снегом красивый и редкий Trollius lilacinus.
Горный хребет Джил-Карагай состоит из глинистого сланца, простирающегося с востока на запад, а также на юг под углом 70-75 градусов. Ближе к подножию горы встречается гранит; между гранитом и глинистым сланцем расположена обломочная порода, возможно, серый сланец. Впрочем, на [147] Джил-Карагае видны лишь немногие обнаженные скалы, потому что все склоны его покрывает зеленый дерн и только на очень крутых из них, как на гребне горного хребта на северном склоне, показываются голые скалы. При такой структуре горы мы могли подняться на вершину и на лошади. Эта вершина возвышается на 8 920 футов и, хотя она не покрыта снегом, под самым высоким гребнем горы на северном склоне еще лежали снежные массы. Основная цепь Алатау тянется с запада-юго-запада на восток-северо-восток.
Глубокая горная долина разделяет поднимающиеся в облака снежные вершины Алатау от горного хребта Джил-Карагая, который проходит почти параллельно Алатау и у истоков Лепсы соединяется с основной горой. Отдельные части Джил-Карагая получают различные названия 2.
На другой стороне широкая долина отделяет Джил-Карагай от горной цепи Каратау, или Су-Агджайлау; последняя тянется здесь с запада на восток и присоединяется у горного ущелья Баскана к Джил-Карагаю.
23-го июня мы покинули наш стан и продолжили путешествие вдоль гор Джил-Карагай и Каратау, недалеко от подножия их, в восточном направлении. Здесь тянутся приветливые холмы; очаровательные долины и луга расстилаются во все стороны; везде журчат прозрачные ручьи; повсюду видны лужайки, поросшие зеленеющей травой, благоухающие цветы и покрытые густой листвой кустарники (Lonicera tatarica, hispida и Xylos-teum), розы, барбарисы (Berberis heteropoda), Crataegus sanguinea, Cotoneaster и все оцепляющая Atragene alpina. Эти приветливые равнины находятся на высоте 5 500 футов над уровнем моря. Дальше дорога становилась более гористой, и глубокие скалистые ушелья прорезали ее. После того, как мы прошли около 35 верст, мы достигли реки Саркан, устремленной пенящимися волнами между скалистых берегов на северо-запад, заключенной в тесное ущелье с крутыми, высотой около 700 футов, берегами из глинистого сланца. Здесь также встречаются гранитные блоки не только в самой реке и на ее берегах, но еще и на высоте 465 футов над уровнем воды в реке, расположенной здесь на 4 210 футов выше уровня моря. В глинистом сланце местами содержится брекчия (Breccie) из обломков глинистого сланца, скрепленных известняком.
От Саркана наш путь повел нас по равнине, расположенной на высоте около 5 000 футов над уровнем моря. Далее мы поднялись в скалистое ущелье, в котором струится ручей к Баскану, которого мы достигли на выходе из этого ушелья. На левом берегу этой реки исчезает преобладающий до сих пор во всех [148] ущельях глинистый сланец, и выступает порфировидный грубозернистый гранит с большими кристаллами полевого шпата; эта горная порода поднимается здесь лишь на несколько футов над рекой. Дальше на правом берегу всюду господствует гранит, и здесь совершенно убеждаешься в том, что гранит поднял слои глинистого сланца. Этот факт обнаруживается везде, где обе горные породы выступают рядом друг с другом, и, действительно, вся гряда Алатау как будто является огромной массой глинистого сланца, поднятой вверх гранитом.
Река Баскан течет на север-северо-запад; она мелкая, но очень бурная. Гранитные глыбы лежат на склонах левого берега на высоте 200 футов над теперешним уровнем реки или 3 825 футов над уровнем моря. Здесь, на Баскане, мы встретили аулы киргизов волости садыр-матай и их султанов, а также отряд из двадцати казаков, чтобы сменить казаков, сопровождавших нас до этого времени. С возвращающимися казаками я отправил в Аягуз сделанные до этих пор коллекции.
27-го июня я отправился верхом в сопровождении нескольких казаков вверх по Баскану с намерением достигнуть снежных куполов Алатау. Долина реки Баскан быстро уменьшается в ширину; высокие крутые уступы глинистого сланца образуют ущелье, по дну которого течет пенистая река. Красные ели с густыми ветвями растут всюду на склонах, где только могут пустить корни. Узкая тропинка, тянущаяся по высоким скалам и между их огромными обломками, ведет по этому темному лесу. То и дело видны березы (Betula alba), тополя (Populus laurifolia), различные вербы, рябина (Sorbus), черемуха, смолистая древесина (Lonicera Xylosteum, hispida и microphylla), малина и можжевельник. Мы провели ночь на высоте 4 900 футов, и продолжили наш путь на следующий день вверх по долине реки Баскан, который вскоре повел нас то по лесистым склонам, то по цветущим коврам субальпийских растений. На высоте 6 550 футов все еще растут красивые красные ели, имеющие в обхвате до четырех аршин, лишь на высоте 7 700 футов исчезают последние следы их. Рябина растет здесь еще на высоте 7 500 футов, Juniperus nana — на высоте до 8 000 футов, и можжевельник (Jun. Sabina) — последний здесь кустарник — встречается еще на высоте 8 600 футов. Флора этих снежных вершин похожа в общем на флору Джил-Карагая. Глинистый сланец является господствующей горной породой; там, где кончается дерн, она образует отвесные покрытые обломками склоны и гребни, которые тянутся до вершин горной цепи. Река, которая становится все меньше, превратилась, в конце концов, в узкий ручей, который вьется между огромными каменными [149] глыбами, угрожающими перекрыть ему дорогу. Вдруг ручей исчез, и мы слышали только приглушенное журчание под скалами, но уже на несколько саженей дальше мы опять увидели его, там, где он впадает в маленькое озеро, из которого вода теряется под скалами и после подземного течения струится наружу как новый источник. Это явление повторяется до двух-трех раз в таких местах, где большие каменные глыбы упали с крутых склонов в русло ручья. Вода реки Баскан, далее внизу чистая и прозрачная, здесь имеет грязно-синеватую окраску, которую она принимает от растворенного глинистого сланца, и который дальше, видимо, опять прерывается. На высоте 9 000 футов мы оставили коней и пошли дальше пешком по нашему трудному пути, усыпанному множеством больших обломков скал. При 9 550 футах мы достигли первого снежного участка, тающий снег которого питает источники Баскана. Мы решили подняться на горные вершины, лежащие на правой стороне Баскана, которые показались нам снизу самыми высокими, хотя и самыми неприступными. Вскоре мы оказались окутанными густым туманом и дождем; здесь выступали голые скалистые массы и лишь время от времени видны были некоторые мхи и плетения. Всюду парила глубокая тишина, только порой слышался пронзительный свист сурка, единственного обитателя этой пустынной горной местности. И даже эти последние признаки жизни исчезли почти полностью на высоте 10 700 футов, где начинается область вечного снега. Здесь дождь превратился в снег, и, когда туман, наконец, рассеялся, мы увидели ослепляющие белые снежные поля, над которыми стояло лазурно-синее небо. При каждом шаге мы до колен или даже до половины живота погружались в мягкий снег, однообразное снежное покрывало обманывало глаз насчет истинного отдаления и крутости склонов. После того, как мы почти два часа бродили по этим снежным полям, мы повернули направо к скалистому гребню без снега, который, казалось, вел к самой высокой вершине, покрытой глубоким снегом, и которую мы надеялись достичь на этом пути. Мы взобрались на гребень, но здесь глубокое ущелье с вертикальными стенами отделяло нас от основной вершины и препятствовало всякому продвижению вперед. Мы могли бы вернуться к подножию гребня и попробовать оттуда по снегу подняться до вершины, но тогда нас ожидала опасность подвергнуться ночью каким-нибудь неожиданностям на вершине, где нас ничто не могло спасти от пронизывающего холода. Так я был вынужден отправиться в обратный путь после того, как установил еще одно наблюдение с помощью барометра. Мы достигли высоты 11 735 футов над [150] морем, и я полагал, что не будет большой ошибки, если допущу для вершины, расположенной перед нами, высоту 12 200 футов. Ни одна вершина Алатау не превышает 12 500 или 13 000 футов. На достигнутой нами высоте более 1 000 футов над границей вечного снега природа еще не полностью была мертвой. Несколько видов мхов и переплетений покрывают то тут, то там обнаженные скалы, а между ними растут Primula nivalis и Rhodiola gelida, плоды которых начали спеть как, например, необычная Bryomorpha rupifraga; на снегу мы нашли также несколько маленьких мух, которых принесло сюда, вероятно, ветром, и которые едва могли ползти. Термометр показывал на достигнутой нами самой высокой точке еще +1,5, тем не менее холод стал для нас очень ощутимым. Так как мы не смогли добраться до вершины, то и не могли порадоваться полному виду. С трех сторон мы были окружены снежными вершинами и только на севере взоры терялись в окутанной туманом долине Баскана. Мы спускались намного быстрей, чем поднимались, но лишь ночью достигли места, где оставили своих коней. Наш дальнейший путь мы продолжили по Баскану вниз, перешли потом через эту реку и повернули направо на восток. По другую сторону Баскана описаный нами уже крупнозернистый гранит является преобладающей горной породой и с появлением его меняется также и вся физиономия местности. Исчезли живописные высокогорные скалы, глубокие долины и узкие скалистые ущелья, исчезли также высокогорные равнины. Появились округлые холмы, сменяющиеся плоскими ложбинами, покрытыми не такой молодой зеленью. После того, как мы перешли еще через речку Теректы, мы настигли наш караван, который расположился лагерем между многочисленными киргизскими аулами волости садый-матай на одном из притоков Лепсы.
2-го июля мы продолжили наше путешествие. На правой стороне растянулись предгорья Алатау на северо-восток, и с намерением обозреть местность я отправился, чтобы подняться на вершину одного из них. Путь вел вверх по одному из притоков Лепсы, берега которой покрыты хорошо растущими красными елями, березами, осинами и тополями. Округленные, зачастую голые или поросшие лишь скудной зеленью гранитные скалы преобладают до вершины этих гор. Этот грубозернистый порфировидный гранит очень подвержен выветриванию, поэтому скалы получают округлые формы и подножие их покрывается травой. Этот гранит заключает в себе также другой — мелкозернистый — более позднего появления. На этих скалах растут дикие яблони (Pyrus Sieversiana), [151] обильно покрытые неспелыми еще яблоками с довольно приятным кисло-сладким вкусом. Чистая дорога ведет ровно, как в парке, между деревьями и кустарниками к вершине. Выше, наконец, исчезают деревья не потому, что слишком высоко, а больше из-за того, что нет благоприятной почвы, т. к. высота, на которую мы здесь поднялись, как мне показалось, насколько я могу судить по растительности, не достигла даже нижней границы субальпийского региона. К сожалению, я не могу точнее определить высоту, потому что во время возвращения с Баскака мой барометр сломался. Эти горы укрывают от нашего взора большую часть снежной горной цепи, только на юго-юго-западе и юго-западе поблескивали вершины Басканских Альп. На севере мы узнали низкие вершины Улюкуна и Бала-Сайкана, это — предгорные холмы Алатау, которые переходят в степь. За ними, как туманная полоса, возникает Тарбагатай. На запад и северо-запад тянется широкая степь, на краю которой, словно острова, едва различимые выступали горы Кыскач (северо-запад), Арганаты (северо-запад) и Чингильды (север-северо-запад). Господствующее здесь направление главных долин идет с востока на запад; побочные долины, проходящие как борозды, объединяют их, спускаясь на склонах с юга на север. Притоки Лепсы, которых в основном насчитывается девять, текут в том же направлении, но далее поворачивают на запад. После того, как мы ночью перебрались через два таких притока, мы настигли наш караван, который продвинулся почти на 20 верст в сторону северо-востока.
Далее дорога повела нас через холмы, пересеченные долинами, по которым главные притоки Лепсы текут на запад. Мы прошли, пожалуй, около 30 верст в направлении восток-северо-восток, после чего расположились лагерем рядом с несколькими аулами киргизов рода карагирей у безымянного ручейка, который течет к речке Тентек. У этих киргизов я встретил купцов, которые ежегодно идут в Кульджу, чтобы продавать рогатый скот и овец, которых они обменивают у киргизов на китайские товары. У этих и других купцов я собрал некоторые топографические сведения о тех местах. Один из этих купцов решился сопровождать меня через горы до первого китайского пикета.
Итак, 5-го июля в сопровождении нескольких казаков и купца мы предприняли наше путешествие в горы. Следуя за караванным путем, ведущим в юго-восточном направлении, мы прошли через горы Балдырган и через широкую равнину, которая отделяет эти горы от гор Джамантас; эти горы получили свое название — «Плохой камень» — из-за трудного пути, [152] который ведет через их вершины по расщепленным скалам из глинистого сланца. Справа от Джамантаса находится один из притоков Лепсы, текущий на северо-запад и запад; слева же струится ручей Тентека — на север-северо-запад и северо-запад. Наш путь повел далее на юг-юго-восток и юг через горную равнину, покрытую низкими гранитными холмами. Этот гранит ничем не отличается от уже описаного грубозернистого гранита, который, начиная от долины Баскана, непрерывно тянется с запада на восток. Здесь он также содержит ходы и жилы более нового гранита, и образует низкие округлые холмы или же имеет форму плит, расплющенных на поверхности. Дальше, к первому притоку Тентека, гранит образует горный хребет, который справа присоединяется к заснеженным горам и образован из словно наслоенных друг на друга горизонтальных плит. Дорога поднимается чем дальше, тем выше и выше; гранит исчезает и везде преобладает глинистый сланец. Одновременно исчезают зеленые холмы и выступают голые скалы, которые, постоянно увлажняясь атмосферной влагой, питают некоторые альпийские растения. Склоны покрыты гранитом, среди них струятся пенящиеся альпийские ручьи, вытекающие из снежных гор, которые тянутся справа от дороги. На этих вершинах почти ежедневно идет дождь; он начинается в дообеденные часы и продолжается с незначительными перерывами до ночи, которая большей частью ясная.
Мы продолжили наш путь, то поднимаясь на горные хребты, которые почти достигают снежной границы, то спускаясь в глубокие долины, лежащие ниже границы можжевельника. Наконец, мы достигли высокого горного седла между двумя снежными вершинами, почти доходящего до снежной границы, подножие которого на южном склоне низко спускается под верхнюю лесную границу. Здесь течет четвертый, основной приток Тентека. Нам понадобился целый час, чтобы спуститься по склону этой долины к берегу Тентека. Там мы разбили лагерь на ночлег, сушили нашу насквозь промокшую одежду и отдыхали от напряжения дневного похода.
На следующий день мы очень рано продолжили путь выше Тентека в западном направлении. Долины заключены в высокие скалы из глинистого сланца, а в ущельях струятся ручьи. Утро было ясное, небо безоблачное, и лучи восходящего солнца окрасили в красный цвет снежные верхушки. Дикие овцы (Ovis Argali) и дикие олени (Gervus Pygargus) спешили летящими шагами и смелыми прыжками через горные гребни; альпийские растения покрывали берега реки, которая, становясь все меньше и растекаясь по многочисленным ручьям и [153] источникам, наконец, исчезает вовсе. Здесь почти в 12 верстах от места нашего ночлега мы достигли наивысшей высоты долины, по которой шел наш путь. Она образует седло между снежными горами справа и горным хребтом на правом берегу четвертого Тентека; на юге подошва этой долины упирается в ущелье, в котором течет ручей на юг-юго-восток и недалеко отсюда впадает в глубокую долину, где Боротала 3 — одна из важнейших рек приграничного Китая — течет на восток-юго-восток. На левом берегу этой реки возвышается горный хребет Кара-Булак, состоящий из глинистого сланца, позади него — горный хребет Уртак-Сары, и, наконец, в туманной дали превосходящий по высоте все эти горы — Канд-жагалы, который, хотя местами и покрыт снегом, но все же не достигает высоты Алатау. Все эти горные цепи проходят параллельно и присоединяются западнее к основной горе Алатау. В ущелье вышеназванного ручья находится китайский пикет Куктау, или Кукатау, что означает «Синие горы». Этим именем татарские купцы называют часто весь горный массив, называемый нами Алатау, и они заверяют, что собственно Алатау — намного более высокие горы — расположены южнее реки Или 4.
Итак, мы достигли цели нашего путешествия и бросили, хотя и беглый, взгляд на южную сторону Алатау. Нам уже было не под силу продвинуться вперед. Поэтому мы отправились назад, занимаясь в основном сбором растений, которыми эти горы очень богаты. Но вскоре мы опять были окутаны тучами и промокли под дождем. На усталых лошадях мы поехали по уже знакомой дороге назад, переночевали под защитой красной ели с густыми ветвями и догнали на следующий день наш караван, который продвинулся вперед на 10 верст на север навстречу горам Каркаралы. Воспользовавшись моментом, когда Алатау лежал перед нами во всем своем величии без облаков, мне удалось зафиксировать вид этих известных гор.
9-го июля мы продолжили наш путь через горы Каркаралы, которые отделены узким ущельем от горы Сарым-Саклы и образуют с последней цепь, проходящую от Алатау в северо-западном направлении. В этом ущелье течет первый ручей Тентек, который здесь пробивает горную цепь. Далее мы шли по холмистой земле и увидели, наконец, горы Чугунды, по скалистым и неплодородным вершинам которых вела наша дорога.
Когда мы спустились с вершины и прошли около 35 верст, то расположились на левом берегу Тентека, который после того, как объединил здесь все свои притоки в одно русло, течет на север-северо-восток и впадает далее в южный берег озера Сасык-куль. Здесь вся местность уже приняла характер степи, [154] растительность также совершенно степная. Тентек течет, разделенный на множество рукавов, по равнине; его берега покрыты деревьями и кустарниками (Populus laurifolia, Salices, Hippophаё rhamnoides, Crataegus sanguinea, Lonicera tatarica, Prunus Padus, Rhamnus cathartica, Rosa pimpinellifolia, Spiraea hypericifolia, Rubus fruticosus), попеременно также камышом и высокими травами. Спрятанные больше в горах насекомые порхали здесь от цветка к цветку.
10-го июля мы поехали дальше по левому берегу Тентека вниз, перешли через горы Текелы — последние возвышения, теряющиеся в степи. На них мы приняли последний дар Алатау: почти спелые яблоки, под весом которых сгибались ветви деревьев. На берегах реки то и дело показывались зеленеющие обещающие богатый урожай просяные поля. На песчаном берегу мы обнаружили незнакомые нам следы животных, в которых киргизы узнали следы тигра. Эти животные нередко попадают по ошибке в эти степи и становятся крайне опасными для стад.
На расстоянии 20 верст от нашего последнего ночлега мы перешли на правый берег Тентека, который мы здесь покинули, и повернули в сторону восток-северо-восток. После того, как мы прошли дальше еще почти пять верст по неплодородной каменисто-глинистой степи, мы дошли до нескольких бедных киргизских юрт, близ которых разбили свой лагерь.
Далее мы следовали на восток по совершенно плоской, неплодородной степи. Справа от нас на расстоянии почти 8-10 верст возвышаются, наподобие высокого вала, предгорья 5 Алатау. На вершинах этих предгорий местами был еще виден снег.
Голубоватая полоска на горизонте по левую сторону от нас указывала нам на местоположение озера Алакуль. После того, как мы прошли около 30 верст, за нами остался ручей Балакты, впадающий среди камыша в это озеро. Степь питает здесь соленые растения, как, например, Halimocnemis, Anabasis, Atriplex и многие другие.
После того, как мы продвинулись еще 20 верст на восток, слева от нас на расстоянии около 20 верст оказался юго-западный конец озера Алакуль. Отсюда берег тянется, с одной стороны, на север до устья Урджара, с другой, — около 30 верст на юго-восток. Там, где обе эти линии сходятся под тупым углом, лежит маленькое озеро в форме полумесяца, отделяемое от основного озера полоской шириной около 200 шагов из мелочи глинистого сланца. Это озеро киргизы называют «Узун-ай», что означает «Продолговатый месяц». Северный берег Алакуля мы из-за значительного расстояния не смогли увидеть. Из [155] озера поднимаются недалеко друг от друга два острова, называемые оба Арал-Тюбе — остров-холм, находящийся слева — ниже. По другую сторону озера находится невысокий горный хребет Арасан, таящий в себе теплый источник. Наконец, мы достигли пологого берега озера, покрытого здесь грубым темным песком, состоящим из обломков глинистого сланца; этот берег голый или кое-где порос песчаными растениями, местами — болотистый, и покрыт, возможно, камышом, из которого с пронзительным криком поднимались многочисленные стаи гусей, уток, бекасов и чаек, вспугнутых присутствием человека. Вода пресная и пригодна для питья только у устья рек, за исключение этих мест она во всем озере имеет острый горько-соленый вкус. По другую сторону источника Джаманты, вытекающего из гор Джабык и впадающего в Алакуль, берег озера тянется дальше на юго-восток еще около 10 верст (от озера Узун-ай — 30 верст); отсюда Алакуль меняет направление на восток-юго-восток; по этому направлению мы следовали 25 верст до плотины Нарын-Узак. По всему пройденному нами расстоянию на плоском побережье шириной 150 шагов поднимается крутой глинистый вал высотой от 1 до 1,5 саженей. На противоположной от озера стороне этого вала тянется узкий, углубленный, параллельный озеру пояс. Это углубление частично поросло камышом, а частично наполнено пресноводными водоемами и маленькими озерами. Дальше раскинулась ровная степь. Эта структура берега, пожалуй, четко доказывает, что уровень воды в озере раньше находился около 2-3 саженей (футов?) выше. В пользу этого предположения говорит и застывшая, состоящая из округлых соединенных глиной обломков глинистого сланца брекчия, рассыпанная на низком берегу озера в трех футах над теперешним уровнем воды. Глина, служащая для этой брекчии как соединительное средство, похожа на ту, которая образует высокий вал берега. Кажется, озеро, омывая вал, срывает с него части глины, которые, соединенные гравием и округлыми кусками глинистого сланца, образовали эту брекчию, носящую на себе четкие следы спокойного наслоения. После того, как позже уровень воды в озере опустился, брекчия оголилась, дожди и волны озера разрушили большую ее часть, и только отдельные более прочные части брекчии выстояли против этого разрушающего фактора. Другими доказательствами уменьшения уровня воды в Алакуле могут служить маленькое озеро Узун-Ай на юго-западном конце озера, длинная плотина Нарын-Узак, а также высказывания жителей этой местности 6.
После того, как мы достигли естественной плотины (или перешейка) Нарын-Узака (длинный песок), отделяющей [156] воеточную часть озера от западной, мы продолжили по ней наш путь. Эта плотина состоит (как и берег озера) из грубого песка и округленных обломков глинистого сланца. Она длиной приблизительно 15 верст и проходит от южного берега в северо-восточном направлении неразделенная до ⅔ своей длины; здесь она образует два рукава, из которых один обращается на север, в то время как другой направлен на восток-северо-восток. Этой плотиной отделяется от западной части озера, т. е. от Большого, или основного Алакуля («Улькун Алакуль»), восточная часть — Малый Алакуль («Кичкене-Алакуль»), имеющий с севера на юг около 10 верст, а с востока на запад 15-20 верст. Северо-западный выступ Малого Алакуля отделяется направленным на восток-северо-восток рукавом Нарын-Узака и образует отдельное маленькое озеро. На южном берегу также распознаются в длинном песчаном мысе, выходящем с южного конца Нарын-узака от берега Малого Алакуля, следы деления того вала. Нарын-Узак имеет в ширину около 100 саженей, в середине же, где он уже всего, она составляет лишь около 100 шагов. Борозды тянутся вдоль плотины или полинии наносов, и самое большое возвышение перешейка якобы составляет 1-1,5 саженей над уровнем воды; эта наибольшая высота лежит на ⅔ или ¾ широты перешейка ближе к восточному, или Малому Алакулю. Вся его структура четко выдает, что он образован не только путем уменьшения воды, но и одновременно путем наносов. Видно также, что течение, которое способствовало образованию плотины, направлено с востока на запад, или от Малого к Большому Алакулю, и, действительно, вода вытекает с востока на запад через озеро Джаланашкуль в Малом Алакуле.
На песке Нарын-Узака мы нашли откатанные куски каменного угля, место расположения которого, по высказываниям киргизов, находится на северном конце высокой горы Барлык. Южный конец этой горы отделяется от восточного конца Алатау долиной.
После того, как мы перешли через Нарын-Узак, мы расположились на расстоянии около 15 верст от него близ берега озера, которое тянется от Нарын-Узака на север-северо-запад. В этой местности теперь стояли многочисленные аулы киргизов рода байджигит.
Здесь мы покинули Алакуль и прошли дальше 18 верст по местами соленой населенной многочисленными киргизами степи. Пятью верстами дальше лежало озеро Сасык-Куль, это значит — «Зловонное». Это незначительное углубление, ранее дно озера, теперь высохшее и поросшее камышом. Восточнее [157] мы увидели низкий ряд холмов Арасан, до подножия которого тянется местами соленая, местами глинистая степь на 18 верст. Ущелье, в котором струится ручей, прорезает холмы. Склоны этого ущелья образованы глинистым сланцем, состоящим из гальки порфира, роговика и гранита. Эти сланцы простираются с востока-юго-востока на запад-северо-запад. Далее серый сланец лежит на диорите, который поднял слои серого сланца. Из диорита вытекает теплый источник, который нам уже немного знаком из путешествия Путимцева 7. При температуре воздуха +24 у источника была температура +34. Вода была почти без запаха и с едва заметным привкусом серы; она проводится деревянной трубой в разновидность колодца и течет из него в углубление, выложенное камнями и поделенное на две палаты, служащие ваннами для купания. Не только киргизы пользуются этим лечебным источником; сюда доставляют весной своих больных также и калмыки, кочующие по ту сторону горного хребта Барлык на китайской территории. Эти калмыки соорудили здесь маленькую кумирню — четырехстороннее здание в 1,5 сажени, построенное из наслоенных друг на друга и соединенных глиной полевых камней. В нем стоят около 10 идолов, которые изображают человеческие фигуры, вырезанные на плитах серого сланца и окрашенные красками, несмываемыми водой. Они, предположительно, являются произведением монгольских жрецов, живших здесь раньше. Впрочем, большая часть этих идолов теперь разбита. Многие камни имеют монгольские надписи.
Соединившись опять с нашим караваном, мы снова обратились к Алакулю, поскольку у меня было намерение осмотреть остров Арал-тюбе, лежащий отсюда около 10 верст на запад-юго-запад. Степь с солончаками сменяется углублениями, поросшими тростником. Тростник, через который пробиваются инертные источники, очень сильно пострадал от саранчи. Мы достигли низкого песчаного берега Алакуля на месте, где он идет с юго-юго-востока на север-северо-запад, и где песчаный мыс, шириной около одной версты и высотой две сажени на истоке, тянется на северо-запад и поворачивает дальше почти под прямым углом на запад-юго-запад; вершина его лежит напротив северного конца острова Арал-тюбе, от которого он отделяется каналом, имеющим на самом узком месте едва две версты ширины. Берег здесь такой пологий, что вода еще в 150 шагах от кромки берега не глубже, чем 2,5 аршина. Двое из моих казаков попробовали на конях поплыть к острову, но были вынуждены повернуть назад. Вторая попытка, в которой мы все приняли участие, также не удалась. Связать плот из [158] камыша — это слишком долго задержало бы нас, и передвижение на нем при столь сильном ветре было бы опасным. Так мы были вынуждены отказаться от намерения добраться до острова.
Остров Арал-тюбе продолговатый; он тянется с севера-северо-востока на юг-юго-запад и достигает в длину около четырех верст. Южный конец отвесно падает довольно крутыми скалами к озеру. Севернее поднимаются скалистые изрядно округленные вершины, в высоту достигающие, пожалуй, около 200 футов. Далее, к северу, высота островов убывает и понижается до низкого мыса, который под прямым углом поворачивается к востоку-северо-востоку и лежит напротив описаного выше перешейка. Этот сам по себе незначительный остров стал очень известным в топографии Азии, поскольку уже давно утверждали, что он однажды выбрасывал огонь, а в новейшие времена господин фон Гумбольдт вновь обратил всеобщее внимание на этот остров. Единогласные сведения, которые знаменитый путешественник собрал о вулканичности Арал-тюбе, побудили его поверить этим сведениям 8. Я же, напротив, считаю себя вправе утверждать, что Арал-тюбе не только никогда не выбрасывал огня, но и по своей геогностической структуре не проявлял ни малейшего вулканического строения. Внешний вид острова и его вершин не показывают ни малейшего сходства с вулканом, как нет и никакого следа вулканического продукта в окрестностях, который, если бы он имелся на острове, должен был бы прибиться к берегу, учитывая незначительную отдаленность острова от материка. Я везде, а здесь особенно, самым внимательным образом исследовал гальку на берегу и всегда находил исключительно только глинистый и кремнистый сланец, к которым здесь прибавлялись еще роговик и порфир роговика. Сильное сходство и близость, в которой находятся оба острова Арал-тюбе, дают основания делать вывод об одинаковой геогностической структуре. Геогностические же отношения второго Арал-тюбе следует здесь сразу же описать 9.
После того, как мы отдалились от первого Арал-тюбе, мы повернули к реке Эмель, которой мы достигли после перехода в более, чем 30 верст в направлении север-северо-запад около 20 верст выше ее устья. Все это расстояние покрыто песчаными дюнами, преобладающим направлением которых является восток-юго-восток на запад-северо-запад, и которые совершенно схожи с дюнами на Балхаше. Река Эмель идет с южного подножия Тарбагатая и впадает в Алакуль на западе-юго-западе, около двух верст северо-западнее от перешейка, который связывает второй, или западный Арал-тюбе, с материком. Дорога к этому Арал-тюбе вела к юго-западу через песчаные холмы к [159] также песчаной и порой солончаковой плоской местности, которая заключает в себе берег озера шириной в три версты, и направление которой здесь на северо-запад и север-северо-запад. Здесь с берегом соединен песчаный мыс, который тянется в западном направлении около 10 верст к озеру, имеет в ширину полторы-две версты и связан со вторым Арал-тюбе. Этот мыс в свое время был явно тоже островом; он тянется с севера-северо-запада на восток-юго-восток, имеет в длину около пяти верст и в ширину около трех верст. Его восточный конец отделен от острова Арал-тюбе, который расположен на юго-востоке, посредством водного пространства шириной около семи-восьми верст. Итак, этот второй Арал-тюбе образует полуостров, имеющий высоту около 70 футов и состоящий из твердого темно-серого порфира роговика, поверхность которого приняла черно-коричневую окраску и порой блестит, как металлическая. Этот внешний вид мог легко побудить думать простого сына природы, что эти скалы горели или даже, что они сгорели от огня. Это, пожалуй, без сомнения единственный повод к распространенному об острове сказанию, которое, впрочем, среди самих киргизов почти совсем неизвестно. Оба Арал-тюбе служат для нескольких киргизских аулов местом зимнего пребывания.
После того, как мы добрались до нашего лагеря на левом берегу Эмеля, мы перешли через реку и продолжили наш путь в западном направлении. Исчезли холмы, чтобы освободить место для ровной неплодородной степи. Далее раскинулись лежащие глубже равнины, поросшие высокими растениями и тростником. Здесь, в 18 верстах от Эмеля, течет в юго-западном направлении речушка Хатынсу и исчезает в 10 верстах перед Алакулем. Через эту речку мы тоже прошли и продолжили путь на северо-запад по неплодородной, частично солончаковой степи почти 22 версты до реки Урджар, которая начинается в Тарбагатае, течет на юго-запад и впадает в Алакуль. На берегах этой реки местами растут деревья: тополя, осины, вербы и т. д. Вообще эти берега имеют хорошую растительность, и плодородная земля покрыта просяными полями киргизов.
Здесь я покинул свой караван и поехал верхом вниз по реке, по ее левому берегу, около 25 верст до соленого озера Тузкуль, занимающего около одной квадратной версты, из него киргизы запасаются поваренной солью. Это озеро летом совсем высыхает и откладывает слой соли толщиной около одного вершка, которая имеет очень хороший вкус и белый или красноватый цвет. [160]
В шести верстах дальше к югу мы достигли реки Урджар около восьми верст выше ее устья, где река имеет песчаные густо поросшие камышом берега. Широкая равнина простирается до берега озера Алакуль; она орошается многочисленными рукавами реки, спокойно несущей свои воды через высокий камыш между болотами и лугами. При нашем приближении из камыша поднялись большими стаями гуси, утки, лебеди, журавли и другая дичь; мы заметили здесь также следы диких свиней. По левую сторону реки берег озера занят низкими холмами из наносного песка. Северный берегтянется от устья Урджара, или от северо-восточного конца озера, на запад почти до холмов Арал-тюбе; а восточный — от устья Урджара на юг-юго-восток.
После того, как переночевали на правом берегу Урджара у переправы, мы отправились, чтобы обследовать озеро Сасык-куль и холм на его юго-восточном берегу, который также называется Арал-тюбе. Левый берег Урджара ограничен тростниковым поясом шириной в одну версту, дальше тянутся солончаковые степи. В пяти верстах от Урджара, справа от нас, оставалось незначительное опущение земли, служащее весной в качестве маленького водоема, который киргизы называют «Кугулыгуль». Мы продолжили наш путь по твердой глинистой степи на запад-юго-запад около шести верст дальше до озера Уялы, имеющего треугольную форму и простирающегося в длину с севера на юг около двух верст, а с востока на запад — около полутора верст в ширину. В западный берег этого озера впадает одноименная река, которая берет начало в юго-восточном направлении от Сасыккуля, течет через озеро Уялы и снова вытекает из другого конца его, чтобы соединиться на северо-востоке с Урджаром в 20 верстах выше его устья. Отсюда мы проехали верхом еще 10 верст дальше на север-северо-запад и северо-запад, пока не достигли канала Джинишке, вытекающего из Сасыккуля и соединяющегося снова дальше к западу после дугообразного течения по камышу с озером, образуя остров, на котором поднимается к западу-северо-западу около семи верст от Джинишке скалистый высотой 120 футов холм, который киргизы называют «Арал-тюбе» и который состоит из очень твердого роговика. На западе и юго-западе этот холм граничит с озером, с других сторон его окружают степи. С вершины холма обозреваешь великолепную водную поверхность, занимающую с востока-юго-востока на запад-северо-восток около 50 верст в длину и почти 20 верст в ширину; это — Сасык-куль. Весь северный берег этого озера, рассказывают киргизы, порос камышом, затопляемым озером при весеннем паводке, летом же оно частично высыхает, но в углублениях даже в это [161] время года таятся многочисленные водосборники, которые, не имея оттока, становятся зловонными, поэтому и присвоили красивому прозрачному озеру непривлекательное название «Зловонное» («Сасыккуль»). Главными притоками этого озера являются: с севера — Каракол, значительная река, вытекающая с западного конца Тарбагатая; с юга — уже известная нам река Тентек. Покидая эту озерную территорию, о которой я попытался создать более верную картину, чем та, которую себе прежде рисовали географы, не могу обойти молчанием еще несколько пунктов, которые, пожалуй, нуждаются в более подробном пояснении.
Наименование «Алакуль», или «Алагуль», означает в дословном переводе «Пестрое озеро». По какой причине ему было дано это имя, не могли мне дать удовлетворительного объяснения ни киргизы, ни азиатские купцы. Но с уверенностью можно только сказать, что в озере не могло быть никаких пестрых скал, которые дали бы повод для этого названия 10, так как таких скал нет ни в долине Алакуля, ни в соседних озерах, ни во всей окрестности.
На картах это озеро изображается очень по-разному. На карте Гримма видно озеро, разделенное мысом, восточная часть которого называется «Алакуль», а западная часть — «Алактугуль». Карта Панзнера показывает под этими названиями два озера, связанных друг с другом пятью каналами 11. Название «Алактугуль» пишется также «Алатугуль» и «Алатаугуль». Откуда же происходят эти названия? Клапрот говорит, что название «Алактугуль» заимствовано у калмыков и означает «озеро пестрого козла» (с. 14). Профессор Казимбек выводит слово «Алактугуль» из татарского языка и переводит его как «не пестрое озеро», а слово «Алатаугуль» как «озеро на пестрых горах», это значит — вблизи снежных гор Алатау, как точно обозначено положение озера Алакуль. Вообще, название «Алакуль» может быть только сокращением слов «Алатау-гуль». Ошибка географов в этом случае состоит в основном в том, что они двум разным озерам или двум половинам одного озера дали названия, которые, собственно, принадлежат только одному озеру. Для этого дало повод, пожалуй, озеро Сасыккуль, о существовании которого, наверняка, были некоторые сведения, о названии же его и правильном расположении, напротив, нашим географам до сих пор ничего точного не было известно. То, что они причисляют реку Каракол, которая, как мы видели, впадает в Сасыккуль, к притокам Алактыгуля, кажется, доказывает, что они имели в виду Сасыккуль, когда говорили об Алактыгуле 12.
Наконец, я не могу не сказать несколько слов о пещере [162] Уйбе 13. Расположение этой пещеры, описанной муллой Сейфуллой с восточной искажающей правду силой воображения, указывается между горами Барлык и Югтау, или Куктау, в том же промежутке между южным концом горного хребта Барлык и юго-восточным концом горной цепи Алатау, называемой также «Куктау», «Коктау» и «Кукатау», т. е. «Синие горы». По словам муллы, из этой пещеры часто, особенно зимой, дует чрезвычайно сильный ураган, который поднимает вверх все на своем пути и швыряет в соседнее озеро. Этот ветер якобы зимой нередко горячий и столь опасный, что караваны, если они приближаются к пещере и опасаются бури, часто останавливаются и почти целую неделю, укрывшись, отдыхают, чтобы дождаться окончания бури. Поэтому татарин полагал, что можно сделать вывод о том, что когда-то из этой пешеры выходили огонь и пламя. Правдой является то, что с августа до конца апреля в степях на озере Алакуль царят между горами Алатау и Тарбагатай штормовые ветры, порой такие сильные, что густые пыльные облака затмевают воздух, поднимают вверх даже мелкие камешки так, что люди не могут противостоять бешенству ветра. Нередко люди, попавшие в такую бурю, погибают, и есть примеры, когда ураган погребал под снегом целые семьи в их юртах. Порой такая ураганная погода держится целую неделю, и, чтобы избежать ее, караваны вынуждены искать убежища в защищенных горных ущельях. Поэтому суеверные азиаты имеют обыкновение, проходя мимо поста Каптагай-Караул, приносить в жертву духам гор овцу и молить их о тихой благоприятной погоде. Восточный ветер киргизы всегда называют «Юбе», и вероятно, отсюда появилась название пещеры «Уйбе». Если осмотреть географическое положение этих местностей (не учитывая появившиеся карты этих стран, сплошь неправильные), то мы увидим, как высокий горный хребет Барлык так сильно приближается своей южной вершиной к восточной вершине Алатау, что, как мы уже выше говорили, оба горных хребта остаются разделенными только узкой долиной. Восточный ветер, дующий через обширную растянутую равнину, по которой течет река Боротала, находится здесь в относительно тесном проходе, словно в узком горлышке воронки, и вырывается из нее с почти невероятной силой в долину Алакуля. Впрочем, в действительности, зимой этот ветер обычно довольно теплый, но не горячий и не жгучий; он может иметь, во всяком случае, определенную степень тепла, поскольку дует через равнины, расположенные южнее Алакуля; возможно, вывод был сделан только на основании определенной теплой температуры ветра, потому что в той долине между обеими горами снег не остается [163] лежать, т. к. он здесь далеко уносится сильным ветром. Доказательством для предположения о том, что царящий на Алакуле восточный ветер Юбе проходит через сухую равнину, может, пожалуй, служить то обстоятельство, что пока дует этот ветер, небо остается ясным и безоблачным; если же над горой покажется малейшее облачко, то караваны совершенно спокойно продолжают свой путь в твердой уверенности, что ураган скоро уляжется. Впрочем, басня о пещере Уйбе, вероятно, основывается также на следующем сказании, распространенном среди азиатского населения. В пещерные времена, как гласит это сказание, находились в промежутке между вышеназванными горами три пустоты (пещеры) неизмеримой глубины, из которых порой выходил дикий Юбе из самых далеких глубин земли. Наивные калмыки, проживавшие по соседству с этими пещерами, желавшие избавиться от бед, причиняемых им ветром, решили с помощью китайцев взяться за дело, чтобы засыпать пустоты. Оба народа собрались многочисленными ордами вокруг пещер, отверстия обложили железными решетками, на которые постелили коровьи шкуры, и все это было покрыто огромным количеством камней, так что были нагромождены три значительных холма. Довольные своей работой толпы разошлись, а их инженеры радовались в надежде на награду, когда вдруг последовал новый порыв ветра, шкуры порвались, решетки и камни полетели по воздуху, все глупое сооружение было разрушено. Местонахождение этих пустот известно, и путешественники боятся к ним приближаться, когда господствует Юбе. Это три холма Уштюбе (слово, которое, возможно, способствовало появлению сказания о пещере Уйбе), у которых, по собственным словам купцов, хоть сейчас и не видно пустот, но через них еще якобы дует подземный ветер. Эти холмы состоят, вероятно, из гранита, который, кажется, выступает на этих равнинах, и скалы которого нередко выглядят так, как будто они наслоены из валунов. Расположение этих холмов Уш-тюбе, куда перенесли местонахождение того дикого ветра, указывается в центре равнины между горами Каптагай и Барлык, следовательно, как раз там, где порыв ветра должен иметь самую большую силу.
Но я вернусь к моему отчету о путешествии. Мы переночевали у речки Уйлы в двух верстах выше ее впадения в одноименное озеро и продолжили наше путешествие к Урджару. После того, как прошли около 40 верст в северо-восточном направлении, мы достигли этой реки на месте, называемом Борк-Агач, расположенном около 50 верст выше ее устья. Все пройденное нами расстояние является неплодородной степью, [164] сменяющей поросшие камышом сырые низины, в которых у наездников вода достигает до стремян. После того, как перешли на левый берег реки, мы нагнали через 10 верст наш караван, расположившийся близ многочисленных аулов киргизов рода тума. Равнина у Урджара здесь перерезана многими каналами, служащими для орошения просяных полей.
31-го июля мы покинули Урджар, и после того, как прошли около 40 верст на восток-северо-восток по несколько холмистой степи до ручья Каргалы, впадающего в Урджар, мы расположились у киргизских аулов волости тума. Здесь непрерывной цепью тянется Тарбагатай с востока на запад. Караванный путь ведет параллельно направлению горы на Чугучак — город, который расположен на расстоянии около 15 верст от южного подножья горы. По этому пути пошли и мы (6 верст от ручья Каргалы) через реку Хатынсу и 18 верст от нее через ее приток Коктерек. Дальше через три версты течет ручей Ойран, на берегах которого выступает глиняный сланец, а в нем штокообразная масса известняка — брекчия. Наконец, мы достигли широкой равнины, прорезанной каналами, покрытой просяными полями и населенной киргизами волости байджигит. Слева на расстоянии около пяти верст лежали скалистые предгорья Тарбагатая, называемые «Бакты», высотой 800-1 000 футов. Покинув караванный путь, мы отдалились на несколько верст на юго-восток, чтобы дойти до аула султана Доломбая, где мы расположились на ночлег. В этот день мы прошли более 60 верст.
Продолжив наше путешествие по той равнине почти на 12 верст в сторону восток-северо-восток, мы добрались до подножья гор Бакты. Справа, на расстоянии восьми верст, находился китайский пикет Коктума, слева же, около двух верст от нас у северо-западного подножья горы Бакты, другой пикет, оставленный китайцами по требованию киргизов. Наш путь проходил четыре версты по узкому ущелью гор Бакты. На выходе этого ущелья находится китайский сторожевой пост Бакты, который остался справа от нас. Отсюда виден на широкой равнине окруженный садами китайский пограничный город Чугучак, находившийся от нас на расстоянии почти восьми верст. Мы обратились у подножия южного склона гор сначала в сторону северо-восток-север, а потом на север-северо-запад, следуя по проезжей дороге, ведушей от пикета Бакты к пикету Джигирма — около 15 верст. Этот последний пикет остался на близком расстоянии справа от нас, и мы шли мимо богатых принадлежащих пикету пшеничных и просяных полей. Расположились на ночь у ручья Узук-Булак в 15 верстах от Чугучака. [165]
Город Чугучак лежит на широкой равнине, окруженной с трех сторон горами. К северу — высокий Тарбагатай, к которому северо-западнее Чугучука присоединяется довольно высокий, тянущийся с северо-востока на юго-запад горный хребет Уркачар, юго-западное удлинение которого образует ряд холмов Аркарлы, которые намного ниже и над которыми также дует сильный Юбе. В том же направлении, то есть на запад-юго-запад, но дальше, расположена более высокая горная цепь Алтын-Эмель, западный конец которой присоединяется к Барлыку. Эта равнина орошается рекой Эмель, вытекающей из ущелья между Тарбагатаем и Уркачаром и протекающей южнее Чугучака. В правый берег Эмеля впадают незначительные речушки Талтал, или Китатсу, и Караунгур, у которой построен город Чугучак; от этих речек севернее города отводятся многочисленные каналы, орошающие пшеничные и просяные поля; первая из этих речек даже не доходит до города — она теряется в оросительных каналах, приводя еще перед этим в движение мельницу.
Я на несколько дней задержался на Узун-Булаке, главным образом, чтобы собрать некоторые сведения о городе Чугучаке. Затем мы продолжили наше путешествие, и после того, как продвинулись вперед по равнине почти на 10 верст на северо-восток, перешли речку Чурчутсу, которая течет с Тарбагатая на юг и справа принимает уже известную нам Узун-Булак, по ущелью которой мы следовали в северо-западном направлении. Скалы этого ущелья состоят из серого сланца, частично грубозернистого и включающего в себя большие круглые гальки из порфира, роговика и фельзита; но местами он становится таким мелкозернистым, что составные части уже нельзя различить, а горная порода переходит в мелколистный серый сланец, который совсем нельзя отличить от настоящего глинистого сланца. Далее мы должны были искать наш путь по горам и через узкие ущелья, покрытые густым кустарником, в которых текут ручьи Талды и Актасты, объединяющиеся глубже внизу и впадающие через речку Бакты в Эмель. После того, как прошли от речки Чурчутсу 35-40 верст, мы расположились у безымянного источника, ущелье которого состоит в основном из порфира. На высотах недалеко от нашего ночлега находилось несколько бедных хижин — место пребывания китайцев, снабжающих Чугучак топливом (Spiraea hypericifolia).
Дальше дорога вела нас на запад, на холмистой земле было два глубоких ущелья, по которым текут на юге речка Куктерек и впадающий в нее ручей, затем мы расположились в долине одного источника. Во всех этих ущельях господствует сиенит. [166]
Мы находились у подножия самой высокой вершины горы Тарбагатай, называемой «Тастау», и решили подняться на нее. Роговик, порфир и яспис образуют подножие этой вершины, которая поднимается с крутыми склонами над предгорьями, состоящими из сиенита. Далее выступал на склонах диорит, сначала с жилами роговичного известняка, сверху покрытый роговой обманкой и известняком, включая серпентин. Здесь мы должны были спуститься по крутому склону в ущелье, по которому течет ручей Келде-Мурат; по этому ущелью мы шли вверх на восток-северо-восток до вершины. На всем этом расстоянии сменялись скалы темно-коричневой породы, похожей на булыжный сланец, на другую, темную твердую горную породу, похожую на афанит (горные породы, относящиеся к формации порфира), они обходят месторождения белого мелкозернистого известняка. На вершине выступает мелколистный глинистый сланец, простирание и падение которого совершенно неравномерны; в нем, как и в роговике, содержатся штоки похожего на доломит известняка. На вершине мы заметили то тут, то там еще несколько пятен снега, а флора была сплошь горной. Высоту Тарбагатая я не смог измерить, так как у меня не было барометра, но по глазомеру и по растущим здесь растениям я оценил ее равной Джил-Карагаю: около 9 000 футов над морем. После этого я узнал из письма почитаемого мною друга господина Федорова, что он определил высоту горы Тастау по своим тригонометрическим измерениям как 9 700 футов над морем. Остальные вершины Тарбагатая лишь немного уступают ему по высоте. От Тастау к западу возвышается вершина Марал-Чоку, и далее, позади нее, — Сандыктас. Это самые высокие вершины Тарбагатая к западу от Чугучака, и они все расположены на одной линии от востока к западу. На Тарбагатае преобладают крутые зеленые склоны, над которыми возвышаются голые группы скал. Реже склоны равномерно покрыты обломками скал. Продольные долины этой горы, очевидно, чаще направлены с запада-юга-запада на восток-северо-восток, а поперечные, наоборот, — с юга-юго-запада на север-северо-восток. С вершины Тастау у нас открылся прекрасный вид, который был для меня тем более интересен, поскольку я мог отсюда одним взглядом, как на карте, охватить все места, которые я посетил в последние месяцы. На юго-востоке я увидел в широкой степи город Чугучак, похожий на зеленый оазис. Восточнее этого города расположены многие низкие ряды холмов, а еще далее на восток — совершенно ровная степь. По ту сторону этой равнины видна к юго-западу на далеком горизонте голубоватая полоска воды Алакуля. На заднем фоне вид [167] ограничивается высокими горами Алатау, покрытая снегом цепь которых сверкает в лучах заходящего солнца. На севере опустился на степь вечерний туман, из которого несколько горных вершин выступали в неопределенных очертаниях, поэтому четкий обзор территории к северу уже был невозможен, лишь на северо-западе я узнал еще высокие вершины двух гор, уже не относящихся к Тарбагатаю, но лежащих близ него; это — горы Упкетл и Джаманкызылтас.
Караваны, идущие на Чугучак, обычно переходят Тарбагатай через гору Хабар, на южном подножии которой лежит китайский сторожевой пост Улустау, расположенный на расстоянии около 15-20 верст севернее Чугучака; порой караваны выбирают горный перевал Сайасу. От этих перевалов до западного конца горы идут через Тарбагатай еще 14 более или менее удобных перевалов. Летом на вершинах Тарбагатая кочуют киргизы родов байджигит, тума и мурун. Зимнее пребывание этих киргизов бывает частью при подножии горы, частью — на равнинах севернее от Алакуля и Сасыккуля.
Мы спустились с вершины Тастау, следуя за источником Келде-Мурат на запад-юго-запад. На этом пути мы встречали порфиры роговика и фельзита, а в конце — округлые гранитные скалы. Мы настигли наш караван в долине у холмов Текчи, относящихся к предгорью Тарбагатая. Здесь, как и везде, я заметил в грубозернистом граните жилы мелкозернистого гранита более нового образования.
Мы продолжили наш путь в западном направлении то по холмам, относящимся к предгорьям Тарбагатая, то по равнинам, растянутым у его подножия, и после того, как прошли около 50 верст, мы расположились на равнине на одном из притоков Урджара. Отсюда мы заехали на вершину Маралчокы. На подножии ее также господствовал порфир, переходящий в фельзит, который часто принимает вид удивительной обломочной породы, возникновение которой я, пожалуй, не могу объяснить: маленькие обломки булыжного сланца с острыми краями, распределенные в основной массе большей частью неравномерно, порой же кажутся упорядоченными в длинные параллельные ряды. Далее, на отвесах скал, преобладает гранит, вершина же опять состоит из порфира. На границе, где соединяется гранит с порфиром, гранит содержит обломки порфира.
Между вершинами Маралчокы и Тастау расположена менее значительная вершина Чагарак. Здесь выступает первый, образованный из двух источников Урджар, который течет на юго-запад и принимает речушку Арджар, которая тоже здесь течет в направлении юг-юго-восток. Через этот перевал [168] проходил полвека тому назад Сиверс — первый европейский естествоиспытатель, которому мы обязаны верным описанием этой земли. Этот перевал примечателен еще и тем, что только в Тарбагатае растет дикая яблоня. Между Маралчокы и расположенной на западе вершиной Сандык-тас возвышаются две менее значительных вершины — Сарачоко и Сас. В ущелье между Маралчокы и Сарачоко течет направленная на юг речушка Алеть; между горами Сарачоко, Сас и Сандыктас берут свое начало два других источника Урджара, которые после соединения друг с другом текут дальше в юго-восточном направлении; западнее от Сандыктаса появляется речушка Теректы. Все эти источники и речушки образуют вместе реку Урджар.
После того, как прошли еще 60 верст на запад, мы достигли подножия горы высотой с Сандыктас. Весь этот участок вдоль Тарбагатая образует порой холмистая равнина, орошаемая многочисленными речками, текущими по каменистому руслу; бесчисленные каналы прорезают равнину, покрытую посевами (пшеница и просо). В этих местностях, населенных мирными киргизами рода мурун, более защищенных от набегов, процветает землепашество, и нам постоянно встречались караваны, пришедшие из западных регионов за зерном или же груженные зерном и возвращающиеся домой.
У подножия горы Сандыктас скалы состоят из порфира, из которого выступает гранит; в других местах гранит образует вершину холмов, обведенных со всех сторон порфиром; последний везде пронизан гранитными жилами. Дальше на склонах господствует тот же гранит, содержащий отложения диорита. Наконец, фельзит и фельзит-порфир снова занимают место гранита и там, где они сходятся с гранитом, прорезаются гранитными жилами. Порфиры фельзита и роговика, являющиеся лишь изменениями одной горной породы, господствуют до вершины горы. Растения уже отцвели, тем богаче был наш урожай семян.
От Сандыктаса тянется Тарбагатай, который теперь значительно стал ниже в направлении запад-северо-запад и вскоре достигает конца; горы Котель и Акчаули образуют его последние более-менее значительные вершины. С этими вершинами соединяется низкий скалистый горный хребет Кызил-Биельдыу, отрог Тарбагатая, тянущийся с запада-северо-запада на восток-юго-восток. Отсюда видно последнее предгорье Алатау, уже известный нам Улькун-Сайкан и расположенный в юго-восточном углу Сасыккуля островок Аралтюбе; на западе показался в туманной дали также уже известный нам низкий горный хребет Когульдыр, расположенный вблизи Аягузского [169] поселка; на севере тянется участок земли, покрытый скалистыми холмами, над которыми возвышаются вершины Кызилтаса и Упкете. На востоке различается высокая вершина Маралчокы и еще видимые предгорья Тарбагатая, горы Бакты.
После того, как отдалились на шесть верст от подножия Сандыктаса в сторону запада, мы направились на северо-запад и продолжили наш путь через речку Теректы, которая течет на юг-юго-запад. На равнине рассыпаны низкие диоритные холмы. Низкий порфировый хребет Кызыл-Бельдыу остался слева от нас; справа возвышалась гора Котель со своими крутыми гранитными скалами. Далее наш путь шел среди оголенных сильно разрушенных фельзитных скал, и, наконец, мы вступили на равнину, на которой поднимаются белоснежные холмы мелкозернистого известняка. Такой же известняк находится также на юго-восточных скалистых склонах гор Акчаулы и образует как бы толстую штоковую массу, расположенную между фельзитом и фельзит-порфиром. У подножия этого склона течет на юг-юго-восток речка Каракол, возникающая из соединения двух источников, один из которых берет начало на западе-юго-западе, а другой — на юге-юго-востоке. Здесь на расстоянии около 25 верст от нашего последнего ночлега у подножия Сандыктаса путь наш повернул на север-северо-запад и вел по холмистой местности. Скалистая земля выходит наружу на низких округлых холмах, состоящих по очереди из гранита или из порфира. В 15 верстах дальше мы перешли через речку Тюлкулы, а затем, поворачивая на запад, еще через восемь верст — через речку Чакырты, которая течет в северном направлении в реку Аягуз. Отсюда мы шли по нашему пути через холмистый участок земли, на котором время от времени выступал гранит, содержащий жилы диорита. Наконец, мы дошли до проезжей караванной дороги на равнине между двумя параллельными рядами холмов. Через эту равнину протекает в западном направлении речка Большой Нарын, впадающая в Аягуз. Холмы состоят из глинистого сланца, простирающегося с востока на запад, падение которого идет на юг под углом 65 градусов. Возле нашего ночлега у речки Нарын, в 40 верстах от реки Тюлкулы, снова выступил порфир, содержащий большое отложение известняка.
После того, как прошли холмистую степь в западном направлении на расстояние около 45 верст, мы достигли 29-го августа реки Аягуз, и идя в обратную сторону от нее, в 10 верстах, наконец, дошли до одноименного окружного центра.
Упорядочивание и обработка собранных предметов задержали меня в этом месте до 11-го сентября. Обратный путь я [170] выбрал через пост Кокбекты, чтобы посмотреть там промывку золота. Кокбекты расположен на северо-востоке в 250 верстах от Аягуза. Дорога проходит там по почтовому тракту на Семипалатинск до первого пикета Агадыр. Отсюда мы повернули в степь, по которой должны были проделать шесть дней пути, и 15-го сентября добрались до Кокбектов. На всем этом пути выступали только незначительные скалистые холмы, простирающиеся с северо-запада или севера-северо-запада на юго-восток или юг-юго-восток. Между этими холмами лежат более или менее растянутые долины, поросшие частью травами, а частью — низкими кустарниками. Порфир почти без исключения образует все эти холмы; время от времени встречаются гранит или сиенит, поднявшие порфир. Иногда замечаешь дионит, но только редко и лишь на маленьких участках. Самый западный горный хребет, находящийся в 15 верстах от Кокбекты, называемый «Большой Уртентау», показывает на своем западном склоне серый сланец, сменяемый далее глинистым сланцем; последний является преобладающей горной породой не только здесь, но и в северном направлении до Усть-Каменогорска.
Кокбектинский военный пост находится на правом берегу речушки Кокбекты, впадающей в северо-западный наклон Клы озера Ноор-Зайсан. Жилые дома этого поселения довольно плохие, т. к. дерево для них приходится доставлять с реки Буконь. Жителями являются казаки с Иртышской линии, поселившиеся в этом месте. Отсюда почтовый тракт ведет в Усть-Каменогорск — город, расположенный в 162 верстах к северу. По этой трассе распределены пять пикетов казаков.
В 17 верстах от Кокбектов, на севере, поднимается круглая высокая гора Калмы-Тологой, состоящая из порфира; за ней виден горный хребет Караджал, простирающийся с востока на запад, на котором расположен одноименный казачий пикет почти в 30 верстах от Кокбектов. Эту гору образует глинистый сланец, и он также тянется по равнине в Кокбекты; он содержит кварцевые штоки с разбрызганным бурым железняком. Этот кварц образует низкие, зачастую совершенно раздробленные вершины, и он является первоначальной материнской породой золота; его обломки, унесенные паводком, отложились в местах, где теперь промывается золото.
В 26 верстах от Караджала у одноименного пикета протекает река Аганыкатты, которая через Чар-Гурбан впадает в Иртыш. В трех верстах от этого пикета у речки Бубылдак, впадающей в Аганыкатты, расположена принадлежащая братьям Жуковским промывальня золота. Отсюда дорога ведет через холмистую степь, расположенную в 26 верстах от пикета Сантас на [171] одноименной реке. В двух верстах южнее от этого пикета на ручье, впадающем в Сантас, обрабатывается другое отложение золота, а в 10 верстах севернее, на ручье Сары-Булак, впадающем в речку Сибинка, или Аблакетка, находится промывальня золота, принадлежащая коммерческому советнику Попову. От этого места в 25 верстах на запад-юго-запад находится другое, принадлежащее купцу Смирнову отложение золотоносного песка на ручье Большая Дженама, впадающем в Чар-Гурбан. Кроме них, следует назвать еще два месторождения золота: одно на реке Буконь, другое — на речушке Чигидек, протекающей мимо Калмы-Тологоя и впадающей в речку Кокбекты. Впрочем, в песке этой местности почти на всех речках и ручьях распознаются слабые следы золота, которые, однако, не стоит обрабатывать.
Золотоносные отложения щебня здесь большей частью находятся на ручьях и речушках; ширина их достигает от 6 до 50 саженей. Содержание золота в месторождениях, которые обрабатываются, составляет от 30/96 до 80/96 одного золотника в 100 пудах песка, лишь очень редко содержание золота значительнее: так, самое богатое в этой местности отложение, принадлежащее купцу Смирнову, содержит местами до 1,5 золотника на 100 пудов песка. Золото чаще всего бывает в маленьких зернах; самый большой кусок золота, найденный до сих пор в этих местах, весил 1 фунт 60 золотников.
Промывальни золота функционируют с 1834 г. благодаря усилиям коммерческого советника Степана Ивановича Попова. Брат этого заслуженного человека Федот Иванович Попов ввел в 1828 г. золотодобычу на северном склоне Алатая, где теперь ежегодно добывается до 300 пудов золота. Намного меньше золота содержит Киргизская степь, где в течение восьми лет с тех пор, как стали добывать золото, было получено всего 33 пуда 16,5 фунта, стоимостью в 1 560 000 руб. ассигнациями или 440 600 руб. серебром.
Говоря здесь о месторождениях золота, я не могу не упомянуть об антикварных предметах, которые довольно часто встречаются в отложениях золота, они происходят от народа, называемого обычно именем «чудь», о предыдущем таинственном существовании которого мы знаем только по их могилам. Эти старинные предметы встречаются в золотоносных отложениях песка на глубине 3, 4 и 5 аршин. Они, а также золотые украшения, которые находят здесь, доказывают, что уже чудь в этих местах искала на золото. Большинство найденных здесь вещей, таких, как ножи, клинья, жесть, сделаны из меди, но я видел также и ложки из железа холодной обработки, мелочи [172] из глины и олова; этого металла на Алтае до сих пор не было видно и следа.
В 27 верстах от Сантаса мы достигли Сибинского пикета, от него до следующего Урунхайского пикета — 29 верст. Между этими двумя пикетами тянется с востока-юго-востока на запад-северо-запад высокий гранитный горный Сибинский массив (Севетау). Далее, до берега Иртыша, снова преобладает глинистый сланец, содержащий отложения кварца.
Наконец, мы увидели долину, по которой течет широкий быстрый Иртыш; за ним видна горная местность, а на далеком горизонте поднимаются покрытые снегом вершины Алтая. Слева от нас тянулась широкая равнина, на которой на выходе скалистых гор лежит городок Усть-Каменогорск, до него мы очень скоро добрались. Из Усть-Каменогорска я отправился в Змеиногорск, где с почтением приветствовал старые массивы скал, подарившие России на протяжении одного столетия 56 000 пудов серебра. 3-го октября я благополучно добрался до Барнаула.
Заканчивая свой отчет, я не могу не сказать несколько слов о природно-исторических коллекциях, собранных в течение этого путешествия. Отложено и высушено около 1 000 видов растений, из которых 76 видов доселе еще описаны 14 не были. Собрано более 300 видов растений. Поскольку у меня не было с собой умелого охотника, то я не смог достать себе ничего значительного из млекопитающих и птиц; мне больше повезло с амфибиями, а из насекомых собрано было около 400 видов, из которых 33 вида — новые. Геогностических доказательств, которые должны служить для дальнейшей обработки материалов моего путешествия, добыто 300 экземпляров.
Bericht uber eine, im Jahre 1842, in die оstliche Dsungarische Kirgisensteppe unternommene Reise; von Alexander Schrenk, Cand. Phil. Beitrage zur Kenntnis des Russischen Reiches und der angrenzenden Lander Asiens. Nachrichten aus Sibirien und der Kirgisen-Steppe. Herausgegeben von K. G. v. Baer und Gr. v. Helmersen. — St. Petersburg, 1845. — S. 277-341.
Комментарии
1. Кузу-Керпеч был, по сказаниям киргизов, приверженцем проживающего здесь монгольского племени. О его подвигах и его любви к прекрасной Баян-сулу, дочери одного киргизского султана, рассказывают также башкиры Оренбургской степи. У киргизов это сказание сохранилось полностью в его поэтическом образе. Их талантливые певцы с хорошей памятью в однотонной форме часто поют это сказание. Песня состоит из 1 365 строф, из которых каждая третья строфа звучит в рифму. Это сказание, но в несколько измененной форме, как оно сохранилось у башкир, опубликовано на русском языке в прозе, вперемешку со стихами. Оно нравится благодаря простоте повествования и содержанию, нередко по-настоящему поэтическому. См.: Кузь-Курпячь, башкирская повесть, написанная на башкирском языке одним курайчем и переведена на российский в долинах гор Рифейских в 1809 г. Казань, 1812.
2. «Джил-Карагаем» он называется между ущельями рек Аксу и Саркан, а отсюда до Баскана — «Акшинак», а дальше, до источника Лепсы, «Когуя»; здесь он менее резко отделяется от других горных хребтов, присоединяясь к Алатау; на запад тянется Сарытау между реками Аксу и Биен, и теряется по ту сторону Биена под названием «Баян-Джурек».
3. По сведениям азиатских купцов, река Боротала течет отсюда на восток или восток-северо-восток и впадает в 6-7 днях пути отсюда в три поросших камышом озера Уч-Карасу. Об озере Баротара, или Боротала, эти купцы ничего не знали. См. Ritters Erdkunde. 2. Thl., 2. Buch. Bd. 1, s. 426 und 427.
4. На карте Гримма начерчены также две горы с названием «Алатау»: одна под углом 45 градусов северной широты, другая — на два градуса южнее. Последняя гора, очевидно, является горой Алатау.
5. Этот ряд предгорий Алатау тянется от правого берега Тентека под названием «Тогжайляу», дальше он называется «Джабык», потом он именуется «Сары-Буктыр» и тянется далее под наименованием «Испули», «Токты», «Чундалы» и «Сарытау». Эти горы — продление Алатау — не поднимаются до границы снега. В конце концов, Алатау теряется на низком горном хребте Каптагай, на конце которого расположен одноименный китайский пикет.
6. В западных округах Киргизской степи тоже давно заметили подобное убывание воды, и там есть многочисленные мелкие озера, которые частично занимают вытянутые участки, сейчас полностью высохшие. Так, в Аман-Карагайском округе высохло наряду с другими озеро длиной около 80 верст и местами шириной до 5 верст, которое, следовательно, занимает площадь приблизительно в 300 кв. верст. В Аягузском округе летом теперь иссякает много речек, которые раньше протекали весь год. Эти наблюдения делают очень вероятными рассказы о том, что река Амударья, впадаюшая теперь в Аральское озеро, когда-то несла свои воды в Каспийское море; возможно, и другие притоки Аральского озера имели некогда то же направление.
7. См. S. Ritters Erdkunde 2. Theil, 1. Buch, Bd. 1., p. 422.
8. См. Fragmente einer Geologie und Klimatologie Asiens ф. Гумбольдта.
9. В 1841 г. г-н Шренк благополучно достиг острова Арал-тюбе и убедился в том, что он не вулканичен.
10. См. Отчет Сайфулла-Кази, в A. v. Humboldt’s Fragmente As. p. 79.
11. На карте к «Описанию Киргиз-кайсакских орд» Левшина изображены два разделенных озера, из которых большее, в котором расположен Арал-тюбе и в которое впадают реки Каракул и Тентяксу, Алактукуль, или Сасыккуль; меньшее же — с тремя островами, в него впадает река Теректы, называется оно «Алакуль». Рядом с последним находится еще совсем маленькое безымянное озеро, принимающее реку Токта.
12. См. v. Humboldt’s Fragmente As. S., 61. См. ebenda., S. 14. Примечание Клапрота.
13. См. ebenda., S. 79, 80.
14. Эти новые виды опубликованы в отдельном маленьком произведении под названием «Enumeratio plantarum novarum a Cl. Schrenk lectarum», 1841.
(пер. Л. А. Захаровой)
Текст воспроизведен по изданию: Немецкие исследователи в Казахстане, Часть 1 // История Казахстана в западных источниках XII-XX веков. Том V. Алматы. Санат. 2006
© сетевая версия - Strori. 2022
© OCR - Strori. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Санат. 2006