Рапорт Его Императорскому Величеству от Оренбургского военного губернатора генерала от инфантерии Эссена.

Посольство Вашего Императорского Величества к Бухарскому Владетелю, Мир-Хайдар-Хану, под военным прикрытием по Высочайшему Вашему повелению мною отправленное, пройдя 1600 верст в 66 дней, по пещаным и безводным Степям, и преодолев неизъяснимые трудности сего похода, 17-го Декабря благополучно достигло до границ Бухарского Владения, а 20-го того же месяца прибыло в Столичный Город Бухару, пользовавшись во все продолжение пути своего благоприятною погодою и очевидным покровительством Божияго Промысла, всегда споспешествующего щастливому оружию Вашего Императорского Величества.

Российский Поверенный в делах в Бухарии, Действительный Статский Советник Негри и Командир Воинского при сей Миссии Отряда Старший Адьютант Отдельного Оренбургского Корпуса Лейб-Гвардии Измайловского Полка Капитан Циолковский донесли мне от 20 минувшего Января из Бухары, что по всем вверенным им частям состояло благополучно и убыли в войсках никакой не произошло, кроме того что трое рядовых умерло в разное время от болезней, да лошадей на походе пало: Артиллерийская 1, Казачьих 4 и подъемных под тележными фурами 21, из коих первые пять заменены тогда же вновь купленными у Киргизов, а последние остались не замещенными ибо и большая часть оных фур, пришед в негодность, истреблена на дороге. Больных в отряде не было [33] никого; но слабых в день отправления той депеши было четыре человека нижних чинов.

Хотя вооруженные орды Хивинского Хана находились вблизи тех мест, чрез кои проходило Посольство; но они не дерзнули явиться войскам Вашего Императорского Величества. Чрез восемь дней однако ж после того, когда Посольство миновало пустыню именуемую Кизиль-Кум, они сделали в сем месте нападение на часть Купеческих караванов беспечно следовавших от наших границ в Бухарию, умертвили проводников и вощиков, расхитили товары и с добычею отправились в вертеп свой Хиву.

Киргизцы под предводительством Султана Арунгази Абулгазиева, по распоряжению моему сопровождавшие Посольство до реки Ян-Дарьи, узнав о бедствии, постигнувшем выше означенную часть караванов, устремились в след Хищников, настигли их и вступили в бой, но претерпев поражение рассеялись в Степях; а упомянутый Султан возвратился ныне в аулы свои, находящиеся в недальнем расстоянии от наших границ. Но та часть каравана, которая безостановочно следовала под прикрытием наших войск, достигла своего места благополучно.

Войска Вашего Императорского Величества приняты в Бухарии дружелюбно и расположены биваками в одной из дач, принадлежащих Визирю, в расстоянии трех верст от Столичного Города: продовольствие производится им по существующим там ценам без недостатка. Несколько раз доставлялось оное и безденежно, от имени Его Высочества Мир-Хайдар-Хана; также и на самой границе войска были встречены с почестями и хлебом.

Поверенный в делах и чиновники Посольства занимают квартиру в самом Городе, в доме Визиря. Не смотря на Азиатскую подозрительность и непросвещение Правительства, им оказывается в Бухарии при всяком случае должное уважение и внимательность; и переговоры продолжаются без затруднения.

Явление Российских войск в сей отдаленной стране причинило несказанную радость нещастным пленникам нашим, несколько лет томящимся там в неволе. Поверенный в делах доносит мне; что нашел удобным предложить Бухарскому Дивану о освобождении если не всех, коих число простирается по вероятным показаниям до 600 мужеска пола, то по крайней мере некоторой [34] части из них; присовокупляя, что полагает возможно достигнуть в сем успеха.

В первых числах наступающего Апреля Посольство предполагает выступить в обратный путь в Отечество. Плоды оного должны быть любопытны и важны для всего Просвещенного Света.

Имея щастие донести Вашему Императорскому Величеству о вышеописанном, повергаю к священным стопам Вашим всеподданнейшее поздравление мое с совершением подвига достойного Вашего мудрого Царствования и щастливого века.

Подписал Генерал от Инфантерии Эссен.

№ 4. 24 Марта 1821 г. Оренбург.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 г., стр. 682-683).

Выписка из партикулярного письма из Бухары от 18 Января 1821.

Благодарение промыслу, мы достигли щастливо бухарии! Щастливо во всех отношениях! во весь поход не беспокоили ни морозы, ни снег, ни дожди ни нападение неприятелей ¹ ниже нужды, ежели изключить ² [35] все те неизъяснимые трудности пути, какие мы равнодушно переносили, и которые привычка сделала для нас возможными.

18 Декабря подошли мы к Столичному городу Бухаре за два дни до въезда в оный, ехали Бухарскими Селениями по садам, орошаемым каналами, при многочисленном стечении народа. На границу выслано было для встречи нашей человек 500 Бухарской конницы и 20 навьючных верблюдов, с печеным хлебом, дынями, гранатами, фисташками, виноградом для нас и кормом для лошадей наших; всего было в таком изобилии, что мы и все сподвижники наши насытились гостинцами приветливых Бухарцев. Множество русских пленников, похищенных на границе и проданных сюда Киргизцами, влекущих здесь иго рабства, встречали нас с неописанным восторгом ³; а природных жителей отвсюду стекалось столько, что при всей деятельности Полиции, мы едва могли пройти в порядке. Прибытие наше представлялось народным праздником.

Часу в 3 пополудни прибыли мы к замку, отстоящему от города версты на три. Здесь встретил нашего Посланника Куш-Беги т. е. Визирь; поздравил его с прибытием и приветствовал от имени своего Государя. На третий день назначен въезд в Бухару. Войска шли парадом: впереди пехота с барабанным боем, потом кавалерия, пушек нельзя было провести по кривым и узким улицам, почему артиллерия под своим прикрытием осталась под городом. Барабаны почитаются здесь чудом и если бы привести сюда Оренбургскую военную музыку, то для побеждения Бухарцев не нужно было другого оружия; от удивления они онемели бы, а от тесноты передушили бы друг друга.

За войсками следовало посольство. Подарки Государя Императора Хану Мир Хайдару несли 12 человек на больших подносах, покрытых шитыми платками и шалями. Шествие заключал посланник; пред ним два служителя, в богатых ливреях, а за ним чиновники его свиты. У самых ворот Ханского дворца мы сошли с лошадей; прошед два дворца, наполненных вооруженными телохранителями, Посланник вступил в приемную залу, в сопровождении офицеров Генерального Штаба при нем находящихся, дипломатических Чиновников и Командира Конвоя. Хан сидел на великолепных подушках, окруженный многочисленным собранием своих придворных. Сказав приветственную речь на Персидском языке и вручив Высочайшую грамоту, Посланник сел. Хан [36] тотчас прочитал в слух грамоту и изъяснив в приличных вырожениях чувствования благодарности своей к могущественному Монарху Севера благоволившему удостоить Августейшим вниманием своим скромного обладателя малой Восточной области. Посланник представил потом вошедших с ним Чиновников, которые, как и все находившиеся при Хане, стояли. После нескольких вопросов о путешествии Хан захотел посмотреть наших воинов: человек 30 введены были в комнату, находившуюся пред залой. Сия аудиенция продолжалась более часа.

Посланник остался со свитою в городе, а мы стали биваками на даче, принадлежащей визирю, верстах в трех от города, который довольно обширен и обнесен во круг глиняною стеною, в вышину от 3 до 4 сажен, с 12 воротами. Из лагеря мы свободно и часто ездим в город, с позволения своего начальства. Встречаем на всяком шагу толпу людей разных наций, Бухарцев, Авганцев, Индейцев, Персиян, которые все приветливо нам кланяются, уступают дорогу и если найдут толмача, то охотно разговаривают. Вопросы о путешествии нашем и сравнения видимых предметов с подобными в нашем отечестве бывают неистощимым источником их любопытства.

Домы здесь, не исключая дворца, Мечетей и Медресов (школ), построенных в древнем Индейском вкусе из кирпича, слеплены из глины и каждый обведен равным образом высокою стеною, без крыш, без окон, вместо коих служат двое дверей и без печей, которых благотворный климат делает ненужными; ибо зимы здесь нет; крещенские морозы восходили до 6 градусов и то только по утрам, а в полдень можно было ходить в одном мундире, не чувствуя стужи, от которой Бухарцы греются в домах своих угольями, раскладенными на жаровнях по полу или в нарочно сделанных для сего углублениях в полу. Снег был здесь в нашу бытность один раз и часа через четыре растаял; это случилось вскоре после нашего прибытия сюда: видно зима хотела питомцев своих утешить сим явлением.

Здешние улицы так узки, что в самых тесных двум человекам, несколько дородным разойтись трудно; а самую пространную навьюченный верблюд заслонит совершенно. Лучше сказать, здесь нет улиц, ибо домы построены не один подле другого, не в ряд а где попало и как нибудь. Это лабиринт, в котором не видно только ни одной Ариадны. Нечистота в сих так называемых [37] улицах ужасная; а от того запах нестерпимый, и отвратительна вода в каналах, при которых город построен и куда стекает всякая дворная и уличная грязь. Наши биваки представляются райским жилищем в сравнении с квартирами Посланника и его свиты, хотя им отведен пространный и хороший дом, принадлежащий визирю Хаким-Вею. Мы живем в саду, окружены гранатовыми, персиковыми, абрикосовыми и другими плодовитыми деревьями, дышем прекрасным воздухом, пьем свежую, ключевую воду и шутим над товарищами, которые нам завидуют.

Мечетей здесь 360 и 285 медресов, в которых триста учителей преподают науки; сам Хан учит алкорану. Сей владетель весьма набожен; Бухарские либералы приписывают ему чрезвычайную суеверность, излишнюю привязанность к удовольствиям гарема и беспечность в делах Государственных, которыми управляет безответно Куш Беги, известный у Вас под именем Аталыша. Они обвиняют его и в некоторых других склонностях, о которых скромность не дозволяет мне изъясниться.

По крайней мере половина города состоит из Караван-сараев, Базаров и Лавок; а это, вместе с многочисленным стечением сюда разнонародных купцов показывает, что Бухара есть средоточие торговли независимой Татарии. В сем отношении она заслуживает кажется всего внимания и предприимчивости нашего купечества; особливо, если дороги сделаются безопасными чрез препровождение караванов, под вооруженным прикрытием; чему наша Экспедиция может служит примером и образцом, впрочем надобно вглядеться в свойство торговли, во вкус жителей, в дух правления; может быть мы не в состоянии будем удовлетворять требованиям восточных торговцев, может быть навезем товары, которых никто покупать не станет; ибо известно, что Бухарцы от нас вывозят не товары, не изделия наши, но звонкую монету: червонцы, пиастры, талеры, посредством которых торгуют с соседями; может быть правительство обложит нас чрезмерными пошлинами: все сии вопросы разрешатся наблюдениями и соображениями нашего посольства, а я, как милитер, неискуссный в политических умозрениях, не берусь удовлетворительно объяснить Вам сии важные и любопытные предметы. Число жителей в Бухаре простирается, как говорят до 60.000; по обширности населения и чрезвычайному многолюдству на улицах и Базарах сие кажется вероятным: на последних можно найти и купить все потребное для жизни и даже для роскоши; но и должно быть крайне осторожну, чтоб не подпасть обману [38] в цене, не только покупаемого товара, но и денег, платимых за оный. На 100 голландских дают 73 1/2 Бухарских червонцев; каждый содержит 21 тангу ⁴ а каждая танга 55 пуль ходячей медной монеты; таким образом голландской червонец, в сложности принимаемый за 12-ть рублей, заключает почти 849 пуль, следовательно пуля содержится к нашей копейке как 14:10, а танга почти равна двугривеннику. Пока солдаты наши не привыкли к сему курсу и здешним ценам, купцы обманывали их бессовестно, брали что хотели и давали сдачу, как вздумается. Цена на жизненные припасы установилась следующая: Четверть муки 24, Срачинского пшена 38 (ибо овса не сеют), 13 дров, то есть сухих прутьев, мера навьюченного верблюда, 6 танг.

Покупка сих припасов для нашего отряда была подвержена сначала множайшим затруднениям; о гуртовой продаже здесь понятия не имеют; о подряде еще менее; и так надлежало производить покупку на всех площадях, малыми частями, и при том так сказать ловить для сего время; но благодаря заботливым сношениям Посланника с Правительством и неутомимой деятельности Отрядного Командира, наше продовольствие идет теперь наилучшим образом.

Плодов, сухих и свежих, здесь чрезвычайное изобилие; виноград, арбузы, ароматические дыни, чудесной величины и вкуса, сливы, [39] гранаты, квиты продаются, как у нас орехи; только груши очень дороги, потому что Куш-Беги производит ими монополию, по праву своего звания. Таковой торг не почитается здесь ни унизительным для достоинства Визиря, ни тягостным для обывателей. Некоторой Бухарской Чиновник, весьма известный у нас в России, и отправлявший знаменитые должности, сложив обязанности своего звания, торгует теперь в Бухаре своим лицом в Лавке.

В сем беспорядочном описании, я отделяю Бухару от Бухарии, город от области; но не знаю правильно ли сие делаю? Все селения сливаются с сим городом, и на 50 верст вокруг нет сажени земли, которая не была бы застроена или засеяна; почему едва ли и все владение не состоит из одного города и предместий? Принадлежность Бухарцам Самарканда, Туркестана, Балка и проч. весьма сомнительна. Дабы владеть областями столь отдаленными, надобно иметь хорошо устроенное Правительство и твердую систему политическую, которую поддерживать сношениями и видом силы, т. е. войсками. В Бухарии мы ничего подобного не видим.

Хивинцы везде, где могут, грабят Бухарские караваны и режут купцов и вощиков. Недавно расхитили два каравана, шедшие из Персии и большую часть того, который следовал за нами с Оренбургской Линии. Сие нападение, грабеж и убийства произведены в пустыне Кизиль-Кум, восемь дней спустя после того как мы прошли оную; а это показывает, что разбойники находились вблизи нас, но не смели явиться на глаза нашим войскам. Правительство здешнее не сделало ни одного шага в наказание злодеев и Хан, как говорят, сказал: «пока нет опасности на Регистане (площадь перед Дворцом), мне ни до чего дела нет». С такою Политикою едва ли возможно действовать на покорение или удержание в зависимости дальних стран.

Равнодушие Хана к воззрениям подданных родило неудовольствия и ропот в народе. Он любим или прославляем духовенством за высокие свои добродетели, но Узбеки, лучшая часть нации, питают к нему ненависть. Старший сын его в открытой с ним холодности, живет отдельно и пользуется отличною любовию Узбеков. Правление будет, может статься деятельнее, когда перейдет в руки сего молодого человека.

Капитан Барон Мейендорф неутомимо занимается наблюдениями законов, нравов и обычаев здешней земли. Описания его должны быть верны и любопытны; но я не успел или не умел собрать [40] ясных понятий о сих предметах; слышал однако ж, что Хан наказывает строго преступников и недавно велел казнить смертию троих изобличенных в краже. Лобное место перед самым Дворцом на Регистане.

О числе Русских, находящихся здесь в неволе еще не имеем верного сведения. Одни говорят, что мужчин не более 600, другие утверждают, что обоего пола и детей несравненно более. Участь их ужасна и достойна всякой жалости! исключая небольшое число они ведут мучительную жизнь, страдая от жестоких владельцев своих, которые часто умерщвляют их под палочными ударами, или просто пронзают кинжалом в минуту гнева и своенравия. Немногие откупились, но им не позволяют возвратиться в отечество. Другие, не смотря что прослужили своим мучителям более 25 лет, влекут до сих пор страдальческое иго. Их содержат более по деревням особливо со времени нашего прибытия, опасаясь требования краденой покупки. Все они сохранили веру отцов своих ⁵. Посланник договаривается, как слышно, с здешним кабинетом о выпуске одних и освобождении других. Если достигнет успеха, то один сей подвиг увенчает достаточно несказанные трудности нашего похода; теперь мы взираем на них как мореплаватели на минувшие бури и опасности; но в существе они бесчисленны, изнурительны и приводят в неизъяснимое уныние.

Вообразите пустынные степи, на которых нет предмета для глаз, кроме песчаных бугров, одним ударом ветра образованных, а другим разрушенных и перенесенных на иное место; нет былинки, нет капли воды; глубокие пески, в коих утомленные путем, голодом и жаждою лошади и верблюды едва влекутся, утопая в них по груди: такова пустыня Кизиль-Кум на 210 верст, которую мы прошли форсированными маршами в семь дней, бросив все свои фуры и лишась 5 верховых и 20 подъемных лошадей; пушки и лодки спасли тем, что подпрягали двойной комплект лошадей и беспрестанно переменяли их строевыми. Признаться должно, что здесь было бы нам трудно сопротивляться хищным ордам Хивинским; также и при действии степных Ураганов, особливо в другое время года, когда огненное солнце палит и раскаляет сие песчаное море мы могли претерпеть в нем бедствие. Но рука промысла хранила нас: русской Бог нам сопутствовал, а с Сим Поборником не стрелы врагов, ни ужасы природы не страшны русскому сердцу. [41]

Мы уже готовим сухари на обратный путь и полагаем предпринять оный в половине Апреля, а может быть и ранее. В Июне, новые Аргонавты, надеемся увидеть Небо любезного отечества и отдохнуть в утешениях приветливой дружбы.

Тогда в дополнение бесконечного письма моего, сообщу Вам, что узнаю о нравах и обыкновениях сей земли, о ее женщинах, которые должны быть прекрасны и нежны, как плоды щастливого их климата. До сих пор мы видим на базарах одних не складных старух и те завидя нас, к щастию старались скрыть свои физиономии; а мы и не любопытствовали проникнуть грубые их фаты, чтоб не оскорбить воображения.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года, стр. 711-716).

Оренбургскому военному губернатору, генералу от инфантерии и кавалеру Петру Кириловичу Эссену от действительного статского советника Негри ⁶.

Я получил сообщение Вашего Высокопревосходительства от 2-го сего Июня, которым желаете знать об успехах Миссии вверенной моему Начальству, и какие известия могу дать в ответ на полученные от Вашего Высокопревосходительства наставления 18 Сентября 1820 года.

1-ое. Я предложил и изъяснил Бухарскому Хану и его Визирю о необходимости взять строгие меры к удержанию разбойников, нападающих на караваны, меры, без которых взаимная торговля никак существовать неможет. В ответ на мои изустные и письменные представления по сему предмету, Визирь и сам Хан, дали мне торжественные уверения, что они находят совершенно справедливыми и полезными для взаимной торговли и блага подданных представления мои о безопасном препровождении караванов, что Его Высочество охотно соглашается дать вооруженный конвой для караванов, от Бухары до реки Сыр: (от которой до линии будут охраняться они Руским войском:) и что он повторит ето в своем письме к Государю Императору, которое вручится Его [42] Императорскому Величеству Посланником, которого немедленно отправит он в Санктпетербург.

2-ое. Чтоб предупредить вопросы, которые ожидал я от Визиря, касательно Нового Тарифа, я изложил ему всю прибыль, и важные выгоды получаемые Бухарцами, торгующими с Россиею. Что Его Императорское Величество не отличает их нимало от своих подданных и что они находят верное покровительство в своих торговых делах; что пошлины платимые Бухарцами, равно платятся и Рускими, и что справедливость требует чтоб также поступали и с Рускими торгующими в Бухарии, но вместо того их угнетают там заставляя платить в четверо более противу Бухарцев, что Бухарцы вносят 2 1/2 со ста, а Руские или прикащики их 10 со ста. Наконец, я представил ему ясно, что их поступки противу России, Области которой суть источники благосостояния Бухарских подданных, не соответствуют тому великодушному и высокому покровительству, которое оказывается торговцам Бухарским. Этими представлениями я хотел дать почувствовать Бухарскому Правительству несправедливость его домогательств, и они согласились, что эти поступки с их стороны основаны на их законе повелевающем брать с неверных столько же сколько они заставляют платить.

3-е. После предложил я Визирю, что по учреждению безопасного пути для караванов, в Бухарии размножится число Русского купечества, и тогда для взаимной пользы торгующих, нужно будет назначить в Бухаре Русского консула, как для надзора за коммерческими делами Русских, так и для скорейшего окончания взаимных сношений торговцев. Это предложение, хотя и с трудом, но было принято, и Визирь отвечал мне, что они согласны на учреждение Руского консульства в Бухарии, но что они с своей стороны никак не хотят назначить такового в Россию. (:Причина тому не может быть иная как расчетливость сего Правительства и для избежания издержек которых потребовало бы таковое назначение:).

4-е. Что же касается до освобождения Русских, находящихся в неволе, я могу уверить Ваше Высокопревосходительство, что покуда Российское Правительство не примет по сему предмету нужных мер, которые легко могут быть произведены в действо Государством, которое так сказать, питает Бухарию, невозможно будет выкупить сих несчастных менее 50 или 60 Голландских червонцев за человека. — Касательно числа сих пленников в жесточайшей неволе находящихся, по разным справкам на самом месте, оно [43] простирается более 400 человек, кроме женщин и детей, родившихся в Бухарии. Впрочем, чрезвычайно трудно узнать наверное о числе сих пленников, потому, что Бухарцы очень строго за ними присматривают, и скрывали их, зная очень хорошо, что это краденая покупка; да и сами пленники, живя розно, и по разным городам не знают всех своих несчастных соотечественников. Из числа сих пленников я выкупил 7, и дал убежище осьмерым, скрывшимся в наш лагерь, что составляет, прибавя к тому двух свободных, выкупившихся прежде, и двух выкупленных Титулярным Советником Шапошниковым всего 19 человек. Список оных ⁷ я имел честь представить Вашему Высокопревосходительству.

О прочих же пленниках, о которых я мог узнать, прилагаю при сем подробный список с означением их имян и мест прибывания.

Впрочем, я счел долгом доказать Бухарскому Правительству, что человеколюбие и уважение, которое должно оно сохранять к Державе, которой принадлежат сии пленники, требуют, чтоб оно не поступало с ним столь жестоко и бесчеловечно. Следствием моих представлений по сему предмету, было то, что Бухарское Правительство почувствовало несправедливость своих поступков, а это может облегчить в будущем всякое сношение по сему предмету. Сверх того Хан, и Визирь его торжественно объявили мне, что во всей Бухарии сделано строжайшее запрещение покупать Руских подданных, продаваемых киргизами или другими хищниками.

5-е, касательно требуемых Вашим Высокопревосходительством сведений о Султане Арунгази, о его личных качествах, о поступках его при переходе Миссии через степь Киргизскую, о влиянии его в Орде и проч. я имел честь сообщить Вашему Высокопревосходительству сего 2-го Июня.

Что же касается до состояния Бухарской торговли, сношений ее с Россиею, и соседственными владениями, подробные сведения о самой Бухарии, и всего что требовалось наставлениями данными мне при моем отправлении из России, все это подробно и пространно объяснено в моем журнале, писанном на французском языке, который [44] я представлю Министерству Иностранных дел немедленно по прибытии моем в Санктпетербург, откуда и сообщатся все означенные сведения Вашему Высокопревосходительству.

Действительный Статский Советник Негри.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года, стр. 925-927). [45]

А. Русские пленные, находящиеся в Бухарии.

Действительный Статский Советник Негри.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года, стр. 930-933). [51]

Б. Русские получившие свободу и находящиеся в Бухарии.

Действительный Статский Советник Негри.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июли 1820 года, стр. 929).

Сообщил священник Николай Модестов.

Комментарии

1. В 1803 году Российское посольство в Бухарию отправленное также с Оренбургской Линии, разбито было на дороге Киргизцами, ограблено и принуждено возвратиться, претерпев многие бедствия. В сем происшествии оно лишилось между прочими своего Доктора, который близ города изнемогал в плену у Киргизов. — Примечание автора письма. (Кто был автором этого письма, — трудно сказать. По содержанию оно очень схоже с письмом священника Петра Ильина, помещенном в Русском Архиве 1914 года, III, стр. 472-474, но священника мы затрудняемся признать автором данного письма, потому что последний называет себя «милитером», т. е. военным, и говорит про себя, что выходит гулять по Бухаре «в одном мундире». Это скорее указывает на военного автора, чем на духовного... Неизвестно также и то, — к кому было написано данное письмо, но во всяком случае оно очень интересно и рисует быт Бухарцев в таких чертах, которые трудно было тогда найти в других источниках. Содержание примечания касается, очевидно, посольства поручика Гавердовского, о котором мы уже упоминали ранее. — С. Н. М.)

2. Некоторые особенности в правописании этого документа нужно отнести, кажется, исключительно на счет немудрого копииста, который списывал письмо для Оренбургского военного губернатора Петра Кирилловича Эссена. — С. Н. М.

3. Курсив наш. — С. Н. М.

4. Сия танга и наша деньга, имеют какую то аналогию. Я не упомню теперь, а справиться здесь не почему, со времени Татарского ига, или прежде явилось у нас сие название. (Примечание автора письма. — С. Н. М.)

5. Курсив наш. — С. Н. М.

6. Рапорт этот переписан рукою какого-нибудь канцеляриста, а подписан самим А. Негри. — С. Н. М.

7. Список этот помещен в Русском Архиве 1914 года; III, стр. 475-477. — С. Н. М.

8. По-видимому, один из пленных, захваченных в Отечественную войну 1812 года и сосланных в Оренбургскую губернию, откуда и попал в рабство к Бухарцам. Таких случаев мы знаем несколько. Читать о них можно в «Трудах» О. У. А. К., вып. XXV, стр. 223-249. — С. Н. М.

Текст воспроизведен по изданию: К истории русского посольства в Бухару и освобождения оттуда русских пленных в 1821 году (Из архива Оренбургской ученой архивной Комиссии) // Русский архив, № 5. 1915

© текст - Модестов Н. 1915
© сетевая версия - Тhietmar. 2023
© OCR - Иванов А. 2023
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русский архив. 1915