-

К ИСТОРИИ РУССКОГО ПОСОЛЬСТВА В БУХАРУ И ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТТУДА РУССКИХ ПЛЕННЫХ В 1821 ГОДУ

(Из архива Оренбургской ученой архивной Комиссии).

Инструкция господину действительному статскому советнику и кавалеру Негри от графа Нессельроде.

Бухария издавна состоит в дружественных и торговых сношениях, и не однократно присылала к Высочайшему Двору своих посланцев.

Мы не имеем, однако ясных и положительных о сей земле сведений. Разные, важнейшие предметы отвлекали внимание Правительства, и не допускали заняться оною в особенности, и послать для сего предмета дипломатического чиновника: (Как в этом, так и в других документах нами удержаны пунктуация и правописание подлинников. — С. Н. М.)

Бывший здесь в 1816 году Бухарский Посланник настоятельно просил взаимного отправления к ним Российской Миссии. Тот же Посланник, в сем году сюда приезжавший, возобновил прежнее свое домогательство, и ему дано удовлетворительное обещание.

Для сего ныне, не токмо по поводу оного, но и по уважению к тем пользам, кои предстоят для России от ближайших и теснейших сношений с Бухариею, благоугодно было Государю Императору повелеть отправить Ваше Превосходительство в качестве поверенного в делах, к Бухарскому Владельцу Мир-Гейдер-Хану. [428]

Из прилагаемого при сем Штата Миссии Вашей, усмотрите Вы, Милостивый Государь мой, какие чиновники в свиту Вашу назначаются, и определенную на Ваше и их содержание сумму, по принятии коей и изготовясь сколь возможно поспешнее, отправитесь в предназначенный Вам путь.

В Оренбурге, Вы явитесь к тамошнему Военному Губернатору, Г. Генералу от Инфантерии Эссену, которому дано Высочайшее повеление снабдить Вас и с своей стороны наставлениями, какие он признает нужными, и принять все средства к обеспечению Миссии Вашей, при проходе ее чрез Киргизские степи: для чего и отрядить приличный конвой: под прикрытием оного, направите путь свой от границы нашей к Бухарии чрез те урочища, которые назначит Г. Генерал Эссен: ибо он будет извещен о намерении исследовать разные местоположения, а наипаче течение реки Улутургая.

По прибытии в Бухарию, испросите обыкновенным там образом доступ к Владельцу той земли Мир-Гейдер-Хану, и при первой у него аудиенции, вручите ему Высочайшую грамоту, Вам вверенную, с коей список для сведения Вашего при сем прилагается; а также и подарки, ныне с Вами отправляемые. При случае объявите оному Владельцу, что Вы присланы от Государя Императора для удостоверения в дружественном расположении Августейшей Особы Его Императорского Величества, и в непременном желании не только утвердить, но и распространить торговые связи, между Россиею и Бухариею до селе существовавшие, и что на сей конец поручено Вам войти с тамошним Правительством в дальнейшие объяснения и узнать от оного о средствах, могущих наиболее способствовать к достижению означенной цели; то же самое сообщите, при свидании, и чиновникам, облеченным властию по управлению.

Предполагать должно, что сии будут Вам говорить о перемене, сделанной у нас в Тарифе, по которому взимались прежде пошлины с товаров, из Бухарии привозимых. На таковой случай, нужно Вам знать, что находившийся здесь в нынешнем году Бухарский Посланник, Диван-Беги-Азимжан Муминьханов, имел главнейшим поручением от своего Правительства ходатайствовать об отмене существующего ныне в России тарифа для азиатской торговли, и введении прежнего. Удовлетворение сего домогательства будучи найдено несовместным с выгодами нашими, Посланнику ответствовано нотою, у сего в копии прилагаемою, что отправится в Бухарию от [429] Императорского Двора дипломатический Чиновник, которому в особенности наказано будет, по предмету о тарифе, сообразить все местные обстоятельства и изыскать удобнейшие меры к доставлению прямой пользы, как Российскому, так и Бухарскому Купечеству.

Согласно с сим, вы и должны ответствовать, что Министерство предписало Вам, на обратном проезде чрез границу, собрать все нужные сведения по тому предмету, и как об оных, так и о всех по торговле объясненьях ваших с Бухарским Правительством донести, возвратясь в Россию.

Ваше Превосходительство не оставите исполнить сие в самом деле, вникнув в состояние народной в Бухарии промышленности и рассмотреть важнейшие отрасли тамошней торговли, удобства или неудобства Правительством полагаемые оной; на каких правилах производится и на конец, нужны ли какие распоряжения со стороны нашей, дабы дать сей торговле с теми Краями большое расширение и прочность.

На таковых сведениях можете Вы, Милостивый Государь мой, основать справедливое суждение о настоящих видах Бухарцев по торговле их, и сообразить, для донесения Министерству, те выгоды, кои могли бы для нас предстоять от какой либо с нашей стороны податливости.

За сим, к объяснению Вашему с Бухарским Правительством предстоит другой важнейший предмет, а именно, обеспечение караванов, идущих от нас в Бухарию и обратно. Предмет сей с давнего времени занимал нас, и в 1816 году, при обратном отправлении приезжавшего сюда того ж Посланника Азимжана настоятельно упомянуто было об оном в сообщенной ему по Высочайшему повелению ноте, с которой копия, для сведения и соображения Вашего у сего прилагается.

По сему обстоятельству, вы не преминете употребить все возможное старание, чтобы со стороны Бухарии были приняты самые наилучшие меры для устранения всякой опасности, коею обыкновенно угрожаются караваны при переходе оттуда до реки Сира.

Хивинцы, соединясь иногда с Киргизами хищниками, нападают на те караваны, и взыскивают с купцов непомерные пошлины, или разграбляют оные совершенно. Сие полагало всегда препону тамошней торговле достигать цветущего состояния. Известно однако, что Бухарское Правительство уважается Хивинским Ханом, [430] как помогуществу своему, так и во связям веры; следовательно и не затруднительно будет Правительству сему при благоразумных внушениях ваших, изыскать способ к убеждению Хивинцев, воздержаться от грабежей. Ваше Превосходительство можете поставить на вид, что тогда торговля, будучи обеспечена, без сомнения гораздо больше распространится, и тем самым усугубит выгоды, как торгующих, так и самого Хана.

Владелец Хивинский, не только позволяет своим подданным нападать на караваны, но и сам, в нынешнем году сделал вторжение в Киргизские аулы Султана Арунгазы.

Означенный Владелец, по сведениям до нас доходящим, предприимчивостию и храбростию своею, весьма много усилился с некоторого времени.

Он ищет распространить еще влияние свое и даже владычество над Киргизцами Меньшой Орды, издавна признающих себя и нами признаваемых за подданных России. Сие обратило особенное внимание Министерства Его Императорского Величества и для того возлагается на Вас, удостовериться на пути в Киргизских степях о причине побудившей его к разграблению улуса Султана Арунгазы, и как велик вред им нанесенный, а также разведать о степени уважения Киргизцев к помянутому Хану, какие предстоят им опасения, или выгоды от сближения с ним.

Приехавши же в Бухарию, по частным сношениям того края с Хивою, вы можете узнать о личных качествах и могуществе Хана Хивинского, о образе коим управляет, и о прочности его Правления. Если же, по близости реки Сира, по ту сторону оной, при шествии вашем в Бухарию, будет находиться сей Хан Хивинский, или какой либо отряд его войск, и если сие возродит неизбежную пересылку Толмачей: то объяснения ваши должны состоять в том, что Вы едете в Бухарию для совещания о взаимной торговой промышленности и вящшего утверждения дружественных связей, которые Государю Императору приятно иметь с ближайшими к России Азиатскими Владельцами; для каковой цели был равномерно посылан и в Хиву Полковник Муравьев (Т. е. Николай Николаевич Муравьев, перу которого принадлежит книга: «Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах». — С. Н. М.).

Изложив сим образом все обязанности, на Вас возлагаемые, остается мне в заключение сказать, что кроме назначенного к [431] Миссии Вашей Секретаря от Министерства Иностранных Дел, будут при оной находиться четыре военных Офицера для осмотра Киргизских степей, реки Улутургая и Сира, а также самой Бухарии: о чем получат они особое предписание от своего Начальства. Вы же с своей стороны будете подавать им возможные пособия к успешнейшему исполнению возложенного на них поручения, которое нужно сохранять в тайне.

Пребывание Вашего Превосходительства в Бухарии продолжится по усмотрению Вашему, до тех пор, доколе Вы с тамошним Правительством не произведете к окончанию вышеописанных объяснений, и не соберете, по возможности, верных сведений о земле сей, о образе Правления и народной промышленности, преимущественно же в рассуждении торговли, о личных достоинствах Мир-Гейдер Хана, его наследника и первых чинов, коим вверены разные части управлении, как равно о подлинном всех расположении к России. Потом, по введенному там обряду, откланявшись Владельцу, Вы предпримите обратный путь.

Долговременное нахождение Ваше между Азиатскими народами, знание языка Персидского и Турецкого, употребляемых в Бухарии, а наипаче отличное усердие Ваше, служат не сомнительным залогом, что возлагаемое на Вас поручение исполните удовлетворительным образом, и тем самым приобретете новое право на Высочайшую милость и благоволение.

Подписал Управляющий Министерством Граф Нессельроде. Скрепил Директор Родофиникин.

Верно: Столоначальник Шапошников.

Июля 15 дня 1820 года. № 651.

_______________________

Копия с грамоты в Бухарскому Хану.

По большем Императорском Титуле.

Обладателю Бухарии Амир Хайдер Султану Наше Императорского Величества приятное поздравление.

Присланный от Вашего Высочества посланник Диван Беги Азимжан Муминжанов представил Нам грамоту Вашу. [432]

Мы с удовольствием усмотрели из оной желание Ваше видеть преуспевающими дружественные и торговые связи издавна между Россиею и Бухариею существующее.

В ознаменование взаимного Нашего по сему предмету внимания отправили Мы к Вашему Высочеству Действительного Статского Советника и кавалера Александра Негри, ему поручено удостоверить Вас в дружественном Нашем к Особе Вашей благорасположении и объясниться обо всем относящемся к наилучшему устройству и обеспечению торговли между Россиею и Бухариею.

Затем препоручаем Вас Провидению Всевышнего.

Верно: Столоначальник Шапошников.

(Архив Оренбургской ученой архивной Комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июли 1820 года, стр. 1-9).

_______________________

Наставления, данные по Высочайшему повелению господину действительному статскому советнику и кавалеру Негри от генерала Эссена.

Государь Император, Высочайше повелеть мне соизволил, при отправлении Вашего Превосходительства в Бухарию, снабдить Вас наставлениями, которых торговля здешняя и положение Пограничных Дел требуют.

Я с особенным вниманием рассматривал бумаги, данные Вам от Министерства Иностранных Дел, которые Вы благоволили мне доставить. Они заключают в себе весьма совершенное руководство в изысканиях Вам предлежащих. Но опыт трехлетнего управления здешним Пограничным краем и соображение видов, какие Правительство имело во сношениях с областями Верхней Азии, руководствуют и меня в сообщении Вам, Милостивый Государь мой, по Высочайшей воле Его Величества следующих примечаний.

1-е.

Когда согласно инструкции, данной Вам от Министерства Иностранных дел, Вы предложите в Бухарии о предметах вверенной Вам миссии, и ознакомясь с духом тамошнего Правительства, найдете удобность войти с оным в ближайшие объяснения, внушив, что Россия ищет по торговле одних только дружелюбных связей и обоюдных выгод; то представьте, что Бухарцы пользуются у нас [433] неограниченною свободою торговать, селиться и производить всякой законной промысел, жить, не только в пограничных Крепостях и Селениях, вступая в брачные союзы с нашими подданными, но по существующим ныне установлениям проникают с товарами во внутренние города Империи, на знатнейшие Государственные Ярмарки. Согласно с сим домогайтесь, чтобы взаимно даровано было и Россиянам право свободного пребывания в Бухарии. Просите дозволения Российскому Купечеству построить там своим иждивением свои Караван-Сарай, в котором бы оно с товарам помещаться могло. Предположение сие подкрепите тем, что Правительство наше, устроив для Бухарской торговли пространный Меновой Двор в Оренбурге, предназначает устроить таковые же в Троицке и Орской Крепости, т. е. на главных пунктах, где сия торговля притекает.

2-е.

Полагается, что шаг к сближению Бухарией, посредством Вашей миссии делаемый, утвердит связи доброго соседства и обезопасит движение торговли теми мерами, какие Вам предоставлено исходатайствовать. По сему можно льститься упованием, что отечественная Торговля получит новое расширение, что у нас пробудится дух деятельности и предприимчивости, и что Купечество Наше пожелает испытать удачи в непосредственной торговле с Кабулом, Кашемиром, Кандагаром, Тибетом и с прочими прилежащими Индийскими и Персидскими владениями. В таковом предположении Ваше Превосходительство, внушите Бухарскому Правительству, что Российский Государь полагаясь на усердие к Себе Хана, надеется, что Российское Купечество будет снабжаемо охранными листами, когда оно или особенно, или целыми караванами вознамерится предприять путь в упомянутые места, чрез владения Его Бухарского Высочества, чему первым примером служит предприятие Г-на Эверсмана к виде купца туда отправляющегося, обнадежив взаимно, что и Бухарцам, которые чрез Россию рассудят отправиться в Европейские Государства, такие же охранения будут даваться. Сие последнее предложение основывается на разрешении Министерства его Величества.

3-е.

Освобождение пленников, Российских подданных, похищенных Киргизами и туда проданных, равно и беглых наших из Татар Солдат, могло бы составить весьма нужный предмет домогательств, но как Министерство Иностранных Дел, в наставлении Вам (25 Июля [434] № 696) не признало удобным возложить на Вас решительных по сему обстоятельству требований, ограничив оные только нужными для будущего времени соображениями, то мне остается поставить на вид Вашему Превосходительству, не найдете ли возможности частным образом освободить некоторых из таковых нещастных, о коих прилагается у сего записка. Пограничная Коммиссия отпустит Вам для сего в червонцах 12 т. рублей и особенно для искупления Подканцеляриста Соколова 610 рублей, кои присланы ко мне Симбирским женским обществом Христианского Милосердия и собраны здесь подпискою от частных Благотворителей. Цена установленная Правительством для выкупа сих невольников заключается в 150 рублях за одно лицо (Курсив наш. — С. Н. М.): но как ныне ограничиваясь сею ценою по всей вероятности не возможно будет достигнуть никакого в сем деле успеха, то предлежит Вашему усмотрению и благоразумию, согласить в сем случае установление Правительства с пользою предмета. Мне известно также, что отправляющийся отсюда с Вашим Превосходительством Титулярный Советник Шапошников, имеет поручение от своего отца Колежского Ассесора Шапошникова, известного здесь подобными благотворениями, содействовать освобождению в Бухарии некоторых невольников: Вы, Милостивый Государь мой, не оставите споспешествовать сему похвальному намерению.

4-е.

Обращаясь к видам торговли и желанию распространить оную, давайте Бухарцам чувствовать выгоды судоходства и пользу от того купечеству. Вам не трудно будет удостовериться, как на собственном путешествии Вашем, так и чрез объяснения с знающими людьми, что реки Аму и Сыр Дарьи, везде ли ниже Бухарии удобны к судоходству. Статься может, что в новейшее время проведенные из сих рек во множестве каналы, при коих построены города и селения, могут уменьшить количество воды в оных и препятствовать плаванию: но в противном случае, Вы не оставите доказать Бухарцам несомненное преимущество водяного пути, примечая им, что реки сии текут в Море Аральское, от которого и Каспийское Море и Российские границы не в дальнем расстоянии.

5-е.

В время пребывания в Бухарии Ваше Превосходительство вникните в существо тамошней торговли, во вкус жителей, какие [435] иностранные изделия им более нравятся, которые бы по действию нового Европейского Тарифа, посредством транзита с выгодою к ним можно доставлять? но привлечь их желания преимущественно к нашим произведениям, которые и стараться поставить им в сущую необходимость, особенно на обработанные вещи из грубых металлов, чугуна, железа, меди, коими здешний соседственный с ними край изобилует. При чем разведать: на какое употребление обращается вывозимая ими отсюда листовая и дощенная медь? И до какого точно количества потребность их в сем материалле простираться может? Равномерным образом, не оставите внушать им о умножении их собственного рукоделья, посредством машин и удобрения, дабы взаимно возрастающая торговля и усовершение продуктов умножили богатства их Государства; особенно когда пути из Бухарии чрез Киргизскую Степь сделаются безопасны: что Министерством Иностранных Дел весьма справедливо поставлено в числе важнейших предметов Вашей Миссии.

6-ое.

Вашему Превосходительству удобно будет разведать в Бухарии, как о том, что должно служить к распространению нашей там торговли, так и о внутреннем изобилии, промыслах и рукодельях самой Бухарии: ибо известно, что сия нация связывает, так сказать, все торговые пути в Индию, Персию и Китай ведущие. А по сим уважениям и нужно приобрести сведения: 1-ое). О числе Городов, селений, народа, и о роде Правления земли сей; 2-ое). О существе торговли Бухарской, какие главнейшие продукты и куда высылаются; какие и откуда привозятся, и с какими в том и другом случае пошлинами; 3-ое). О дорогах вообще; и в особенности о тех, кои ведут в Индию и Персию; о безопасности, или опасности о удобстве и неудобстве оных; о расстоянии Селений, мимо коих производятся торговые отправлении; 4-ое). О свойстве и произведениях земли; 5-ое). Какие произведении собственно принадлежат большой Бухарии; 6-ое). Спокоен ли Народ в свойстве своем, не угнетен ли податьми, к рукодельям ли более склонен, или земледелием отличается? и проч.

7-ое.

Поелику Бухария не заслуживала бы сама по себе дальнейшего внимания, есть ли бы, как уже сказано, пункт соединения путей, [436] к Китайскому и Индейскому торгу ведущих, не делал ее примечательною: то и нужно взять на замечание положение Кабульского владения, свойство его, и в каком оно сношении с Персидским Бабаханом? Равным образом должно обратить внимание на то сношение, какое Бухарцы имеют с Китайцами и разведать о взаимном их политическом положении. Поелику же Хорозан находится на Бухарской границе, то неизлишно разведать, какие причины возбудили там недавно существовавшие мятежи? Какие меры приняты к укрощению, и действительно ли восстановлено спокойствие? Какие Владетели содействуют с Бухариею, в мире ли они или вражде между собой, и какие они питают расположении, и сам Мир-Хайдар, к Персидскому Бабахану? Сих именно сведений требовало некогда Министерство, и они ни в какое время не могут быть бесполезны для Государственных соображений.

8-ое.

Известно, что в самом городе Бокгаре есть жиды, живущие особенною слободою заключающею в себе более 2000 домов. Сии, по всем приметам оставшиеся от Вавилонского переселения Исраильтяне, почитаются от самих Бухарцев за жителей древнейших в Бухарии, исповедуют Моисеев закон, говорят собственным языком, с Магометанами не соединяются, но содержатся от них в крайнем презрении, однако ж без всяких обид и притеснений. Евреи сии, занимаясь в тишине одною торговлею, производя ее во все страны и не вмешиваясь никогда ни в воинские ни в гражданские должности, сделались весьма зажиточны, и в Бухарии почитаются самыми сильными капиталистами. Они весьма охотно выменивают наши товары, не допускают до понижения цен оных; равномерно и Азиатские товары большею частию в их руках. Вам предлежит разведать дальнейшие связи сих Евреев по торгу с другими странами Азии, по их силе в Бухарии и мыслях на счет тамошнего Правительства, и какие бы можно было извлечь пользы, имея их на нашей стороне. Все сии разведывания произвесть нужно с крайней осторожностью, дабы не подвергнуть сих Исраильтян в последствии жестокостям Бухарцев.

9-ое.

Из отзыва Министерства Иностранных Дел Бухарскому посланнику 1816 года, Вашему Превосходительству известно о [437] предположении иметь в Бухарии нашего Консула, которого обязанность должна состоять сверх ходатайства по делам своих Купцов, иметь попечение о взаимной пользе по торговым связям. Вы не оставите войти по сему предмету в объяснение и условиться о том, на каком основании признано будет пребывание сего Консула в Бухарии удобным и соответственным цели?

10-ое.

Известно предубеждение Азиатцев против Европейцев. Есть ли оно существует в Бухарии против России: Вам остается вникнуть в причины оного. Предубеждение родится обыкновенно от разности веры, обычаев и свойства народного. Но тут кажется веру в счет поставить нельзя: ибо известно, что Грузины в Бухарии свободно торг отправляют; да и в Кабуле Христианам по торговле нет притеснения. Открыв источник сего предубеждения, Вы можете Бухарцам изъяснить, с каким великодушием Российской Монарх приемлет веру их в свое покровительство, и что в новое доказательство того предположено ныне единственно по желанию Бухарского Купечества построить новую Мечеть при Оренбургском Меновом Дворе. Следствием такового предубеждения, Азиатской недоверчивости и недостатка просвещения может статься будет, что Чиновники Миссии и Ваше Превосходительство сами окружены будете в Бухарии неусыпными соглядатаями всех Ваших действий, или даже стражею. В таком положении собственная Ваша предусмотрительность и благоразумие должны руководствовать Вашими поступками как в усыплении азиатцев, так и в сохранении достоинства, коим Вы облечены Монаршею доверенностью.

Известно, что Правительства непросвещенных народов действуют часто несогласно с пользою и самым мнением Народным: по сему нужно обратить на оное особенное внимание. Около 100 лет торгуя с нами, Нация по всей вероятности не может питать к нам неприязни. Удостоверясь в том или противном, Вы не оставите приметить, какое влияние имеет дух народа на волю Правления и на оборот?

11-е.

Не оставьте вникнуть о содержании между (sic) золота и серебра в Бухарии и откуда сии металлы более получаются. Известно, что от нас вывозятся червонцы, Ефимки и Пиастры: переделываются ли [438] они в собственную монету, или в том же виде истекают за пределы владений и чем заменяются? В каком состоянии вообще монетная система в сем Государстве и добываются ли собственные драгоценные металлы? Если по разведываниям Вашим узнаете, что в тамошних горах находятся руды, то от Вашего Превосходительства будет зависеть возбудить желание в Хане просить у Государя способных людей к приискам.

12-е.

К немалому Вашему вниманию должно подлежать и то, что в Бухарии почти неизвестно врачебное искусство; между тем свирепствуют оспа и другие истребительные болезни. Какое тут благодетельное откроется средство к водворению к ним людей сего искусства! И как бы возрасла преданность их, если бы они в нас же нашли своих целителей и таковых у Правительства Нашего просили!

В последние годы царствования Императрицы Екатерины II, отправлен был в Хиву по просьбе тамошнего Хана глазной врач. В новейшее время Министерство Его Императорского Величества намекало здешнему Начальству о удобно-возможности такой меры.

13-е.

Изложив Вам Милостивый Государь мой, в сих кратких чертах главные виды тех соображений, какие Правительство наше имело при сближении с Бухарией, не сомневаюсь, что Ваше Превосходительство дополните оные всем, что Ваше собственное усердие к Государственной пользе, испытанные таланты и искусство в сношениях с восточными народами открыть Вам могут к пользе важного поручения, Всемилостивейшим Государем на Вас возложенного. Мне остается присовокупить к ним еще некоторые примечания, касательно предлежащего Вам пути и обстоятельств к настоящему времени и случаю относящихся.

Вы уже уведомлены о нападениях Хивинского Хана на Киргизцев Султана Арунгази Абулгазиева кочевавших по Караванной дороге. Сие их удалило от обыкновенного их пребывания и приблизило на всю предбудущую зиму к нашим границам. Со всем тем я прилагаю у сего записку о Киргизских зимовьях по всей дороге. [439] Вам известно с другой стороны, что Хивинский Хан возвел Султана Джангази Ширгазиева в Ханское достоинство и что сильный Дюрткаринской и часть Чиклинского и Чумекейского родов состоят на стороне Джангазия и вероятно занимают кочевье по обеим сторонам Сыр-Дарьи. Я прошу Ваше Превосходительство на пути разведать достоверно обо всех сих обстоятельствах; равным образом имеет ли еще султан Арунгазий влияние в Орде; или утратил оное совершенно, после постигших его нещастий. А при том узнать и каковы личные качества Султана Джангазия и нельзя ли надеяться, чтобы власть его сама собою в скором времени разрушилась. Или, чтобы он возвратился к верноподданническому долгу и принес раскаяние в содеянном.

Я желал бы еще, чтобы Ваше Превосходительство успели разведать о истинных причинах враждебных расположений к нам Хивинского Хана; он в продолжение трех лет три раза нападал на Киргизцев, грабил Купеческие Караваны и неистовым образом поступал с чиновниками отсюда к нему отправленными, оставя без ответа и письмо Графа Карла Васильевича Нессельрода, по Высочайшему повелению к нему посланное. Статься может, что сей дерзкий Хан вознамерится затруднить и следование Миссии, угрожая нападениями, обложением колодцев в песчаных пустынях Кизыл-Кума и тому подобными насильственными мерами. В сем положении Командиру Вашего конвоя, состоящего из двух сот человек пехоты двух сотен казаков при двух орудиях Лейб-Гвардии Измайловского Полка Капитану Циолковскому (Курсив наш. — С. Н. М.) предписано действовать в сопротивление, и охранение Миссии всеми средствами.

Относительно сего конвоя усмотрению Вашего Превосходительства предлежит, вводить ли оный в Бухарию, или остановить по удобности на границах сего владения, дабы явлением чужестранных войск, не потревожить умы народа и не возбудить в нем опасений и ропота. Во всяком случае однако ж заботливости Вашего Превосходительства предоставляется попечение о продовольствии сего отряда, для чего по примерным ценам отпущена Командиру оного достаточная сумма, в употреблении которой предписано ему поступать по Вашим разрешениям.

Для объяснений Ваших с Бухарским Правительством, на щет перемены тарифа, прилагаю я у сего, к соображению Вашему [440] под литерами в, г и д копию с представления ко мне по сему предмету Начальника Оренбургского Таможенного Округа, Коллежского Советника Велички и две при оном ведомости о привозных и отвозных товаров с показанием существовавших цен, как до состояния нового тарифа за три года, так и по издании оного за три года.

Может статься, с Вашим Превосходительством объясняться будут в Бухарии о неудовлетворенной здесь просьбе некоторых Бухарцев, желавших отсюда выехать с женами и детьми, прижитыми здесь в браке с нашими татарками. Вы не оставите на сие отозваться, что по сему предмету издано будет удовлетворительное общее постановление; а между тем домогайтесь, чтобы по содержанию отзыва Графа Карла Васильевича Нессельрода, Бухарскому посланнику в 1816 году сообщенного, сделано было и со стороны Хана надлежащее распоряжение.

В прежние времена Ханы Бухарские просили у нашего Правительства безденежного отпуска им меди, как то Вы усмотрите из приобщаемой у сего, к соображению же Вашему копии с письма Графа Панина к Хану Эбульгази Мухаммет Бегадуру в 1780 году (Упомянутая копия с письма графа Н. Панина приводится нами далее. — С. Н. М.). Если и ныне сего домогаться будут, то Ваше Превосходительство обещайте представить о сем Министерству.

При войсках командированных с Миссией будет находиться и Лекарь; но кроме его с Высочайшего соизволения отправляется в Бухарию, в виде Купца, еще и г. Доктор Эверсман, которого скрытное намерение, как выше сказано, проникнуть в дальнейшие области Верхней Азии и после ознакомить Европу с плодами ученых наблюдений своих. Он имеет от Министерства Иностранных Дел особенную словесную инструкцию, удостоенную Высочайшего утверждения. Ваше Превосходительство не оставите оказать ему всякое возможное покровительство и расположить к такому же Бухарского Владельца, способствуя сему молодому человеку совершить подвиг, достойный нашего просвещенного века.

В заключение я поставляю долгом просить Ваше Превосходительство руководствовать Г. Г. Офицеров Квартирмейстерской части и Натуралиста Пандера, дабы исследования свои производили они сколь возможно скрытным и неприметным образом, чтобы избыток [441] усердия их не послужил им и вообще нам во вред и не возбудил подозрений в народе недоверчивом и необразованном.

Подписал: Генерал от Инфантерии Эссен.

18 Сентября 1820 года. № 167. Оренбург.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года, стр. 263-278).

_______________________

Выписка из описания о зимовьях ордынцев в степи, сообщенного Пограничною Коммиссиею в 1803-м году, отправлявшемуся в Бухарию поручику Гавердовскому.

(Посольство поручика Гавердовского в Бухару, как известно, не удалось: еще на дороге в Бухару оно подверглось нападению хищных киргизов и принуждено было вернуться в Оренбург, не видав Бухары. О судьбе этого посольства можно читать в статье В. Водопьянова: «Неудавшееся посольство в Бухару поручика Гавердовского в 1803 году». (Труды Оренб. Уч. Арх. Комиссии, вып. III, стр. 1-23). — С. Н. М.)

Зимовья Меньшой Орды знатнейшие суть следующие, а именно: от Оренбурга к стороне Орской Крепости: 1-е, По двум рекам называемым Камышлам Иргиз и Таим Иргиз, которые вышли от севера из за Орских вершин и впали в реку Улу-Иргиз, коя також вышед с северной стороны впала в озеро Аксакал. Вершины всех оных от Орской крепости скорою ездою дней около трех. 2-е: По озере Аксакалу, до которого от Орской крепости в правую сторону конной езды дней с семь; из оного ж озера вышли разные протоки и впали в реку Сыр Дарью. 3-е. При урочище, называемом Каракум, то есть: черный песок, которое есть по сю сторону Сыр-Дарьи, а от Аксакала расстоянием в один день, а от Орской крепости дней с восемь; от сюда по самую Сыр-Дарью пошли пески и киргизцы, кочуя тут довольствуются водою из выкопанных колодцев и из текущих ключей. 4. При урочище Туркане. Туркан же называется большой камень, которой лежит на самом Устье Сыр-Дарьи на берегу, сие урочище от Оренбурга расстоянием конной езды дней с пятнадцать; — в другую он то есть в сторону Каспийского Моря. Сей же Меньшой Орды киргизцы зимуют по Эмбе и по текущим в нее со обеих сторон речкам почти до самого ее устья где она в Каспийское море впала; ближайшее к сей реке расстояние от Оренбурга дней восемь. 5-е. По ту [442] сторону реки Эмбы при урочищах большом и Малом Барсуках, то есть: песках, от Эмбы реки конной езды дни четыре, от Оренбурга ж прямо в полдень дней двенадцать, где зимуя довольствуются снежною водою, а пока снегу нет, то из колодцев. 6-е. При озере Каракуле, между Эмбы и Урала рек расстоянием от Уральского Антоновского фарпоста три дни. 7-е. По двум рекам Уиле и Кииле, которые текут с западной стороны в озеро Каракуль, расстоянием от Оренбурга до тех имеет дней шесть или семь. 8-е. По речкам Галды-Гайты и Бултырды, которые вышли с полудневной стороны и впали одним устьем в реку Урал; казаки называют их утвы, расстоянием они от Илецкого городка в низ дни полтара; кроме означенных урочищ нередко случается, что оная орда за недостатком кормов по самому Уралу зимует, а иногда табуны их лошадиные и на сю сторону Урала реки перепутаются, но в таком случае для спокойства их каргизкайсацкого берутся от них аманаты, також и сие случалось, что многие улусы около Аральского моря, а иногда и в каракалпацком владении зимовали.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года, стр. 280-281).

Письмо графа Никиты Козьмича Панина к бухарскому хану Абдулгази Мухамет-Бегадуру от 18 Августа 1780 года.

Ее Императорское Величество Всепресветлейшая Всероссийской обширной и преславной Империи Самодержица, моя Всемилостивейшая Государыня с особливою Монаршею Благоугодностию изволила возреть на отправленного к Высочайшему своему Императорскому престолу от Вас почтеннейшего и Высокостепенного Хана, нарочного посланника, в лице знаменитого Вашего чиновника Ирнезера сына Максютова, который хотя не имел ничего вновь представить и все препоручение ему со стороны Вашей ограничивалось и при настоящем случае прежними делами, касающимися до Бухарских исков, произошедших от грабежей хищных народов, и других незапных приключений, и на что на все в свое время дана уже была резолюция, достаточная и справедливая основанная на самых бытиях и обстоятельствах каждого случая и обыкновения всех народов, тем не меньше сей Посланник Ваш допущен был к Высочайшему Ее [443] Императорского Величества двору и содержан во всю бытность при оном с довольством и отличностию пристойною тому качеству в кое он будучи облечен от Вас предстал пред Императорским престолом на конец Всемилостивейше угодно было Ее Императорскому Величеству по желанию и прошению Вашему дать Высочайший свой Монарший Указ и о пропуске Вашего Посланника в пределы Порты Оттоманской, с препровождением до оных так же с возможным удовольствием и выгодами, куда он действительно и отправляется; а между тем и по другому Вашему прошению о пожаловании Вам знатного количества меди Высочайшая воля Всемилостивейшей Монархини последовала ж; о чем равным образом и действительное повеление в свое время дано будет.

Из всех сих обстоятельств Вы почтеннейший и Высокостепенный Хан можете с основанием и справедливостию удостоверены быть, о продолжающейся к Вам и к области Вашей Всемилостивейшем Ее Императорского Величества благоволении.

Бухария, хотя земля и удаленная от Всероссийской Империи, но издавна однако ж приверженность и почтение сохраняет к Российскому Императорскому престолу, собственная польза жителей ее по склонности их к купечеству и другим кротким упражнениям, внушила им такое искательное поведение, она ж самая требует и продолжения того, для приобретения со временем вящих выгод и прибыток от торговли их при здешних границах, и чем одним только они по своему положению в большое соответствие с здешними подданными вступить могут. А как Ее Императорское Величество Всемилостивейшая моя Государыня, подобно Солнцу на все Мира концы Блистающему, Монаршие свои милости и благотворении не зливает токмо, на народы племена и жительства одну Всероссийскую Империю составляющие, но щедрота ее и великодушие не имеют пределов, распространяясь полезными своими действиями по всюду на достойные Монаршего великого призрения и прибегающих под Ее Императорского Величества покрова, то и я могу не обинуюсь сказать Вам Высокостепенный хан, что когда Посланник Ваш после недавно бывшей его ж присылки вторично принят при Императорском дворе, дозволен был ему при оном свободной доступ на равне с другими знатных Государей посланниками, а не против примеров бывших на предь сего в рассуждении Бухарских, получил отпуск и препровождение со всем удовольствием и в чужие пределы, без [444] всякого уже отношения такой его поездки к здешним делам, и чему на пред сего также примера не было, и прошение Ваше о том равно как и другое касающиеся до собственного Вашего снабдения нужным для Вас и в большом количестве металом приняты таким образом в совершенное уважение. Так все сии снисхождении толь для Вас ласкательные по большому их распространению нежели каких Бухария ожидать и требовать могла, воздавая ей из великодушия Монаршего за обыкновенную токмо жителей ее еще от предков перенятую подвижность к торговле при здешних границах и долженствует Вас побудить не к одной внутренней благодарности ощущению свойственному всем Благомыслящим людям, но показывают Вам как бы очевидно и самым убедительным образом, коликие для Вас для Вашей земли и всех ее жителей от пособия благотворительной десницы великой Монархини открыться могут пользы, выгоды и преимущества, при приемлемом и начинаемом со стороны Вашей старании испытать и употребить все зависимые от Вас средства к устройству и умножению на порядочных и твердых основаниях сей производимой с бухарской стороны при здешних границах торговли, не довольствуясь тем, что по ныне упражняются в ней по большой части одни Бухарцы и Хивинцы, но приглашая и других охотников из лежащих в великой Татарии областей, с показанием им на первой случай нужной помочи, и не довольствуясь еще тем, как по ныне было, что караваны Ваши ходят на удачу, не имея ни малейших сами в себе сил, и отпору от хищных нападений, но установляя, с лучшим благоустройствам и их отправление.

По мере Ваших в сем случае стараний платимых возрастающей вообще для Бухарии пользою от возрастающей и умножающейся торговли, и собственному Вашему Высокостепенный Хан имя ни справедливая слава в Будущее потомство предоставится.

Известно из древних историй, что Бухария была та область, которая многие веки служила и доставлению и препровождению в Европу азиатских рукоделий и всяких натуральных произведений. Ни что не препятствует возобновить сию дорогу, в настоящее благополучное время, при великом царствовании Ее Императорского Величества Самодержицы Всероссийской моей Всемилостивейшей Государыни Милосердо призирающей на все без изъятия похвальные и добродетельные дела, коль скоро оные в пользу рода человеческого идут, осталось только желать, чтобы Вы почтеннейший и высокоместный хан, и другие соседства Вашего, Владетели [445] умели воспользоваться сими представляющимися Вам удобностями и восприятию мер, творящих Вас достойными союза и дружбы Всероссийской Империи, не по благоволению уже токмо великой Монархини но я (и?) по собственному Вашему тому соответствию.

С сим письмом моим, извещающим Вас о настоящих Вашего Посланника обстоятельствах и мнениях здешних, касающихся до поправления Бухарии и жребия тамошних жителей отправлен будет по точному Ее Императорского Величества повелению во усугубление опытов Императорской к Вам милости от Оренбургского Губернатора Господина Генерала Порутчика Реинсдорпа (Генерал и поручик Ив. Андреев. Реинсдорп был оренб. губернатором с 29 Сентября 1768 года по 16 Февраля 1781 года. При нем происходила осада Оренбурга Пугачевым с 5 Октября 1778 года по 29 Марта 1774 года. — С. Н. М.), нарочной, дабы таким образом Вы Высокостепенный Хан толь скорее в состояние приведены были сообщить сюда взаимно Ваши мнения, колико можно будет ожидать со стороны Вашей действительных исполнений по вышеозначенным полезным рассуждениям, и в чем как я когда Вы с Высочайшей Ее Императорского Величества стороны при том воспособствованы быть можете.

Я ожидаю от Благоразумия Вашего свойственного Вашей степени и природе, что Вы исполняя всенародные права повсюду свято почитаемые, и в должное взаимство без опасности и свободы, каковыми Посланники Бухарские всегда в Империи всероссийской пользовались, чему ныне в рассуждении последнего еще настоит пример, особливо для Вас ласкательной, а не меньше также и в том уважении, что заводимая с здешней стороны с Вами пересылка, сверх Главнейшего Ее предмета касающегося до распространения торговли во взаимную пользу приумножит Вам знатности, между подобными Вам Владетелями, не примините посылаемого к Вам с здешней стороны нарочьного принять с пристойностию и возвратить обратно немедленно с безопасностию сообщая сюда его способом все то, что Вы заблагорассудите по Вашему положению, силе и возможности к успеху в предприятиях торговых в ожидании чего и остаюсь к Вам доброжелательным.

Подлинное подписал: Граф Н. Панин.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года, стр. 282-286). [446]

_______________________

Выступление Экспедиции в Поход.

Оренбург, 17 Октября 1820 года.

Октября 10 по Высочайшему повелению, отправилась из Оренбурга Миссия в Бухарию, под прикрытием 200 человек пехоты, двух сотен Уральских и Оренбургских Казаков и двух Орудий Конной Артиллерии. Начальство над Миссией поручено в качестве Поверенного в делах Действительному Статскому Советнику Негри, известному отличными сведениями своими, особенно в восточных языках; а над прикрытием Адъютанту Генерала от Инфантерии Эссена, Лейб-Гвардии Измайловского Полка Капитану Циолковскому. При Миссии находятся Гвардейского Генерального Штаба Капитан Барон Мейндорф, Порутчик Вольховской и Квартирмейстерской части Порутчик Тимофеев; сверх того Доктор Эверсман (Доктор Эдуард Эверсман, прусский уроженец и подданный, до поездки в Бухару служил врачом в г. Златоусте. По возвращении из Бухары он состоял профессором Казанского университета и составил книгу: «Естественная история Оренбургского края». Книга эта первоначально была издана на немецком языке, а впоследствии переведена на русский язык известным писателем В. И. Далем. — С. Н. М.) и Натуралист Пандер. Такое соединение людей отличных талантами и знаниями, могло бы быть явлением редким и не в Киргизских Степях. Цель сей Миссии достойна Правительства мудрого и просвещенного: она ограничивается предложением Бухарии выгодной и безопасной торговли и приобретением разных сведений о сей любопытной стране, соседственной нам, но отдаленной от нас пустынями и песчаными Морями.

Картина выступления сей Экспедиции в поход, по новости и разнообразию предметов, достойна мастерской кисти. Вот некоторые черты: 10-го Октября, в прекрасное осеннее утро войска, составляющие конвой Миссии, построились в Крепости на вахтпарадном плаце; Оренбургский Военный Губернатор, Генерал от Инфантерии Эссен, отслушав обедню, в 10 часов к ним со своим Штабом, Генералитетом и Штаб и Обер-Офицерами Гарнизона; осмотрев войска и сказав им приветствие, на которое воины отвечали благодарным восклицанием, Генерал сошел с лошади, и Кавалерия по команде спешилась. Тогда войскам приказано на молитву; совершено на плаце молебствие, и воины окроплены святою водою; все чиновники Миссии при том присутствовали, и весь город обратился в зрителей. Между последними весьма примечательны были любопытные лица пребывающих здесь Бухарцев, Хивинцев, Киргизов и [447] разных Татар, которые, казалось, боялись смигнуть малейшее движение сего нового для них феномена. После молебствия и водоосвещения, войска, дифилируя мимо Генерала Эссена, вышли за крепость взводною колонною; перешли мост, приняли под прикрытие свое транспорты Миссии; отделили Авангард, патрули и Ариергард, и отправились в предназначенный им трудный и далекой поход, быв напутствуемы добрыми желаниями и слезами родственников, товарищей и всех благомыслящих людей. Здесь сия Картина получила новый интерес: транспорты состояли из 30 фур и 473 навьюченных верблюдов, которые тянулись между войсками один за другим по два в ряд, ведомые проводниками из Киргизцев в национальном их наряде: в правой стороне прекрасное строение Оренбургского Менового Двора, во вкусе Азиатских Караван-Сараев; в левой единственная в здешних окрестностях роща; впереди необозримая Степь; позади излучистый Урал и бастионы Оренбурской Крепости, покрытые любопытным Народом. Погода была прекрасная; самое светлое солнце отражалось на штыках и пиках Конвоя; термометр показывал 13 градусов тепла и лучшая публика выехала и вышла за город видеть сие явление: одних карет и колясок мы нащитали более двадцати.

Заключаем сию статью выпискою из Инструкции Командиру Конвоя, Гвардии Капитану Циолковскому.

«В заключение, должен я обратить внимание Ваше на то, что ежели строгое сохранение порядка и воинской дисциплины, согласие с жителями, благонравие и честные поступки солдат, составляют существенную и необходимую принадлежность доброго устройства в войсках, когда они расположены в пределах Отечества: кольми паче свойства сии делаются важнее и необходимее в том случае, когда пребывание войск между чужеземцами, в первый раз должно ознакомить их с достоинством великодушного народа, предлагающего им свою дружбу и связи соседства. Уже войска наши имеют справедливую причину гордиться славным именем, приобретенным почти во всех странах просвещенного света: теперь Вам предлежит долг произвесть в умах народов полудиких и необразованных стольже щастливое впечатление; пусть полудикая Татария и пустыни Азии разделяют с Европой понятия уважения и благодарности к нашему отечеству и пребывание наших войск везде будет залогом благости Государя и правоты Его народа!»

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года, стр. 461-464). [448]

_______________________

Письмо А. Негри генералу Эссену.

Милостивый Государь

Петр Кириллович.

Я известил уже Ваше Высокопревосходительство, 27-го прошедшего Ноября, что Миссия благополучно переправилась чрез реки Сыр и Куфан. — 17-го Декабря приехали мы в одну деревню в 44 верстах от Бухары, и были встречены несколькими сотнями Бухарской Конницы. В этой деревне я имел свидание с Визирем. Наш конвой возбудил большие сомнения в здешнем Владетеле и окружающих его людях: но я объяснил Визирю, что нельзя было иначе отправить Миссию в столь отдаленное владение, и предложил ему, чтобы конвой наш помещен был вблизи города, а не в 44 верстах как они предполагали. Приехав потом в деревню Базарче, которая почти соединяется с городом я имел тут двухдневное прение о церемониях, которым нас хотели подчинить при вступлении нашем в город. Здешний двор чрезвычайно привязан к своим обрядам, потому что Хан суеверен и набожен до крайности; и я на все согласился, что не могло унизить Посланного Российского Императора. Наконец Хан, прислал мне письмо в котором соглашался на все мои требования, и я вступил в город 20-го Декабря, сопровождаемый Миссиею и всем конвоем исключая Артиллерию. Вступление наше в город было род народного праздника для его жителей, изумленных видом Европейского войска. — У ворот дворца мы слезли с лошадей, прошед два двора наполненные вооруженными телохранителями Хана, я вступил в приемную залу с Г. г. Офицерами находящимися при Миссии и с Конвойным Командиром. Сказав по Персидски приветственную речь, я вручил Грамату Визирю и сел. Хан тотчас прочел ее, и сказал, что ему «очень приятно узнать, что желания Российского Императора согласны с его желаниями, и что непременно нужно чтоб с той и другой стороны, караваны чаще приезжали». Потом я представил ему вошедших со мною, которые так как и все находившиеся при Хане стояли. — После нескольких вопросов о путешествии нашем Хан захотел посмотреть наших солдат. 30 человек из них и были введены в комнату находившуюся перед залою.

Через 10 дней после этого, я имел два свидания с Визирем. Первое предложение мое касалось до безопасного перехода караванов [449] через степь. Ноту которую я вручил ему об этом предмете он представил Хану, который изъяснил согласие на мои предложения. — Потом я предложил о необходимости иметь в Бухаре Русского Консула. Сначала они не приняли этого предложения, но после отвечали что могут согласиться и на это.

После того я имел продолжительные прения с этим Визирем о новом Тарифе. Приметя что он приготовился к этому разговору я предупредил его сказав «что Бухарское Правительство поступает весьма несправедливо с Русскими, тогда как Российский Император не делает различия между своими подданными и Бухарцами, и новый Тариф действует одинаково, как на Русских так и на всех иностранцев. Турки и Персияне платят тоже что и Бухарцы и весьма несправедливо было бы делать исключения для последних. Взяв же в сложности все Бухарские товары в Россию привозимые выдет что Бухарцы платят гораздо менее 10-го процента. С одних только вещей служащих для роскоши, и еще с некоторых товаров, которых привозится весьма мало, взимаются значительные пошлины». Когда же он хотел найти оправдание в алкоране я спросил его: «Почему же Турки берут одинаковые пошлины как с своих так и с Руских. — Потому отвечал он, что они следуют в этом случае законам гражданским а не заповедям алкорана!» Наконец я сказал ему, что «Руские заплатят с охотою требуемые с них пошлины если будут торговать в Бухарии также счастливо, как Бухарцы в России находящиеся». — Свидетелями этого разговора были некоторые Бухарские купцы, из числа торгующих с Россиею. После этого продолжительного прения, в котором я объяснил ему все покровительство и все выгоды предоставленные Российским Правительством, Купцам Бухарским. «Мы согласны! заключил Визирь, и не будем более говорить об этом предмете».

После того я изъяснил ему что я надеюсь, что Его Высочество Хан, известный своими высокими добродетелями и великодушием, верно сделает приятное Российскому Императору, облегчив освобождение из неволи Русских здесь находящихся. «Это будет подвиг человеколюбивый и богоугодный, сказал я, и увеличит высокое мнение Государя Императора о знаменитом и великодушном Хане!... До сих пор не имею еще верного известия о числе всех Русских находящихся здесь в неволе. Иные говорят, что мужчин не более 600; другие сказывали что обоего пола с детьми несравненно более. Участь их ужасна и достойна всякого сожаления. Исключая небольшое число, они ведут мучительную жизнь [450] страдая от жестоких владельцев своих, которые часто или убивают их под палочными ударами, или просто режут горло. Небольшое число откупилось но им не позволяют возвращаться в Россию; другие же не смотря на то, что прослужили уже своим мучителям более 25 лет до сих пор в неволе. Их содержат более по деревням, особенно со времени нашего приезда сюда, опасаясь требования краденой покупки. Почти все они сохранили Христианскую веру».

Бухарский караван соединившийся с нами у реки Сыр благополучно прибыл сюда, но два другие из Оренбурга и Троицка следовавшие в дальнем расстоянии от нас, несколько дней тому назад ограблены Хивинцами в песках Кызыл. Эти случаи возбудили здесь ропот и неудовольствия на беспечного Хана, хладнокровно видящего разорение своих подданных.

Гарунгази (Киргизский султан, сопровождавший посольство. — С. Н. М.) находится теперь на том месте, где караваны были ограблены. В надежде отбить у Хивинцев ограбленное ими, он посылал свой отряд в след за ними; но после некоторых сшибок в которых убито с полсотни Киргиз, Киргизы отступили а Хивинцы остались при своей добыче.

Большая часть киргиз, те особенно у которых убиты родственники в этих драках, после бесполезных требований помощи от здешнего Хана, поклялись в вечной ненависти к Бухарцам, и объявили что они такие же враги им как Хивинцы. — Что касается до Гарунгази, его все манят обещаниями, но я полагаю, что эти обещания никогда не выполнятся при Мир-Хайдар Хане, занятым или своими удовольствиями, или преподаванием уроков из Алкорана.

Все это не представляет однако опасным возвращение наше; Небесное Провидение видимо покровительствует оружию Его Императорского Величества, оружию, внушающему трепет всем врагам его.

Я живу в городе, в одном из домов Визиря; со мною вся Миссия, и несколько часовых. Подозрения здешнего Правительства отнимают у меня совершенно свободу выезжать из дома тогда когда мне захочется. Каждый раз должно спрашиваться о том у Хана, который посылает со мною чиновника «Для большей почести!» говорят они — но Чиновник сей ни что иное как шпион.

Позвольте Ваше Высокопревосходительство, кончить письмо мое рассказом о невероятной низости Хана и его Визиря. Они ожидали, не знаю почему получить с Миссиею, золотые горы. Визирь несколько [451] раз повторял мне, вероятно по повелению своего Владетеля: «как такая блестящая Миссия привезла такие мелкие подарки и безделки, которые не раз присылались здешнему Хану с послами его возвращавшимися из России?...» на эти вопросы я давал ответы, такие каких они заслуживают. — При первом же свидании моем с Визирем, он сделал мне довольно забавное предложение: ему хотелось чтобы наши пушки были подарены Хану!

Считаю обязанностию известить также Ваше Высокопревосходительство, что Визирь объяснил мне, что Хан намерен отправить Посланника с подарками к Государю Императору. Я старался всячески отклонить их от того, зная что сие Посольство не имеет другой цели, кроме той чтоб получить обратно что нибудь. — Напрасно представлял я Визирю, что они лучше сделают если отправят Посланника после возвращения моего в Россию, потому что я предуведомлю о том мое Правительство, и что в противном случае Посланник их должен будет жить в Оренбурге ожидая повелений Государя Императора. «Пусть его живет в Оренбурге хоть год! отвечал Визирь; но мы его отправим с вами. Это самый благоприятный случай!»

Ваше Высокопревосходительство, весьма много обязали бы всех нас известием об отдаленном отечестве нашем, но если отправление нарочного сопряжено с издержками бесполезными, прошу Ваше Высокопревосходительство отправить обратно сюда киргиза отправляемого с этим письмом, на мой щет. Он охотно соглашается возвратиться сюда. Возвращение его, кроме известий о России, доставит нам еще случай иметь подробные сведения о предлежащем нам пути. — Киргиз сей — Илекбай получил от меня 30 червонцев с тем чтоб еще десять черв. получить от Вашего Высокопревосходительства, которые и прошу усерднейше приказать выдать ему.

Полагаем, что в первых числах Апреля мы отсюда выедем.

С истинным почтением и совершенною преданностию, честь имею быть

Вашего Высокопревосходительства

Милостивого Государя

покорнейшим слугою

А. Негри.

Бухара. Генваря 20 дня 1821 года.

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года. стр. 671-673) [452]

_______________________

Письмо капитана Циолковского генералу Эссену.

Ваше Высокопревосходительство!

Милостивый Государь

Петр Кирилович.

Милостивое письмо Ваше от 3-го Ноября из Оренбурга я имел щастие получить 8-го Генваря в бухарии (Автор этого письма, капитан Станислав Циолковский, польского происхождения, чем и объясняются особенности его правописания. — С. Н. М.) за которое все нижайше прошу примите мою чувствительнейшую благодарность, и равно за Ваши добрые ко мне расположения и за все благодеяния коими уже тринадцатый Год как имею честь пользоваться.

Прошлого Года (Т. е. 1820 года. — С. Н. М.) Декабря 16-го дня прибыли Мы на границу бухарской державы Джигилбаши и остановились на малой площатки дункачи Кагатань, а оттоль тогоже месяца 18 числа до Города бухары. — На пути от Курань Дарий перетерпели несказанную нужду чрез безводные, бескормные и пещаные места. Я никогда не только не видал но и невоображал чтобы пески могли быть так легко носимы ветрами, большие пространства так волнистые от наносов что с великим трудом проежать можно, вьдруг встречаются бургры привысокие которые при одном ветре формируются а при другом износются. но Всевышний Создатель помог нам переодолеть все трудности и прибыть в бухарию которая совсеми местечками составляет как будьто один Город, ибо Строения между Городом и местечками непрерывная и пустых мест ниже выгонов неимеется. Что в Оренбурге бухарцы называли своими деревнями то значит не больше как Дом (наподобие Крепостной цитадели) обведен как и все прочие высокою Глиняною стеною, при нем сад и несколько десятин земли изрезанной на мелькие части канавами для напуску воды, когда мы были еще только у Карагаташ то уже таможенные пристава явились к нам с почтением, а при Хотень Кудук встретили Узбеки конные 200 человек довольно забавных хотя отборных. В Джигалбаш приехал под видом для збора пошлин стоваров от Купцов Визирь Гакимбей Кушбеги Которого в Оренбурге называли Атоликош (По другому документу, который приводится нами далее, Куш-бегия называли в Оренбурге «Аталыш». — С. Н. М.) но он горазде более власти имеет или лучше сказать Он владыка всей бухарии, довольно умный, и приятной человек, принял Наш въезд в границу, собрав сцелой бухарии ружья и молотки, коих [453] набралось штук 500. уставил пред своею палаткою вооруженную алею, по которой Г. Посланник и все офицеры к нему проходили, принял Г-на Негри невстав с места, впротчем весьма был приветлив Трактамент нам был подан: Кисмышь, Манна пшеничная большая лепешка и по одной голове сахара, после сего пиру мы простились. Я поехал к Команде и начал вводить оную с барабанным боем. Вы не поверите какое сильное скопище народу было, во все три дни бежали бежали за нами и толпились так что нельзя было проходить. Полицейские чиновники разгоняли Людей и ужасными палками били, несмотря ни на звание ни на лета. С етакою то церемониею дошли мы близь города в дом Визирской где я и теперь с командою расположен, втотже самый день Хан прислал спросить какие подарки привезли, и на другой день еще несколько разов присылал итребовал чтобы посланник с подарками ехал, и после сам два письма писал дабы скорее к нему ехать. Но Г-н Негри во все время торговался об приеме, настаивал чтобы Грамоту Государеву непременно Хан принял из его рук. Чтобы подарки поднесены Хан сам осмотрел и чтобы ... (Здесь одно олово осталось неразобранным нами. — С. Н. М.) поверенному в делах от Великого Государя дозволено было сидеть но Хан никак несоглашался на ето, (я ни когда не помышлял чтобы всем нещастном уголку могли быть такого роду претензия нащет церемоний). Негри отвечал ему торжественно, что не может явится пред Хана пока небудут все требования удовлетворены. Хан как и Его народ низок, и к интересу большое пристрастие имевший, пишет еще одно письмо и начинает тем: Что Вы приехали воевать со мною, или расстроить меня с Вашим Государем? но вслед за сим грозным вопросом просит и дозволяет Г-ну Негри при себе сидеть. Обещает прибрать подарки, но Грамоту неиначей как чрез визиря, по той причине что этим обидил бы турецкого Султана потомка Калифов, откоторого принимал Грамоту также чрез визиря — в продолжений сего переговори морили нас три дни холодом и голодом, сами ничего недоставляли и Нас не выпускали из Лагеря для закупки продовольствия. К щастию что я имел еще запасу на несколько дней, иначей трудно бы было терпеть, 21 числа пошли мы в Город-Г-н Негри с подарками а я с солдатами и казаками. Артиллерия осталась ибо за теснотою в городе нельзя провести улицы не более двух с половиною аршин а вредких местах три, прибыли ко дворцу который также гадко построен как и все бухарские Дома с палок глины, без крышек окошек и печей. вьвели Нас к Хану, подарки у дверей отняли, Грамоту Визирь [454] принял и поднес Хану который втуже минуту громко читал, после Спрашивал об офицерах кто какою должностию занимается, мне велел вьвести несколько солдатов и казаков, по всмотря коих сказал Якши («Якши» — хорошо. — С. Н. М.) и простился с нами, Господина Негри отвел я наквартиру в городе ему отведенную очень похожую на тюрьму а сам возвратился в лагерь в надежде что уже будет свобода в закупе продовольствия, но тщетно льстил себя надеждою, нетолько не получили свободы но даже и меня и караулу в город непропущали на третий день после сего я узнал от одново пленного из русских которой находится при Визире что Нас до тех пор небудут пускать в город, пока недадим Визирю я тот час поехал к Негри проскочил насильно в вороты исказал чтобы он поспешнее послал презенты принадлежащая Визирю, иначей мы небудем свободны, что вточности все и исполнилось, всем дана свобода и особенно мне и моей команде, при Миссии же офицеры подмалым присмотром но могут везде ходить и ездить свободно, а Господину Негри только вчерашний день разрешено выезжать и то недальше как ко мне в лагерь, Он раз выехал своевольно исквартиры его пред дворцом остановили и воротили назад спотверждением дабы в город несмел без соизволения Ханского выезжать Когда Г-н Негри был у Визиря для переговоров, и Кричать об своей свободе, то пригласил меня и барона с собою, и когда начал говорить Г-н Негри о связях в дружбе Государей, о могуществе Нашего царя, о принятий посольства, то визирь всем случае отвечал весьма дурно, несказал однако ж Его именем своим а Ханским «Что мы слышали якобы отВашего Государя едет великой Инерал, и везет для Хана драгоценные подарки а мы здесь находим противное» но Г. Негри ужасно закричал на Визиря сказуя «Стыдитесь Сударь говорить обподарках, они делаются для дружбы ане для обагащения, и чем они маловажнее, тем достойнейе между Царей» на днях будем иметь Аудиенцию у Хана, которого в весь народ нетерпит. Столь неустроенного Государства я никогда невидал, во всем недостаток, и ни вчем порядку нет. Я большую претерпел нужду в продовольствований Людей и Лошадей, ничего гуртом купить нельзя, а повсем базарам самыми малыми частичками, с начала бухарцы за самых простяков Нас почитали, потому что солдаты и казаки бросились покупать всякую всячину не зная ни курсу денег ни цен, продавцы узнав что драли с оных что хотели, и давали здача как им рассудилось, идолгое время нельзя было совершенно ничего купить, наконец познакомились и вделалось лехче, атеперича еще лучше с [455] пологою Назарбая которою ко мне Хан по прозьбе при своей бумаге прислал. Жеребцов поприпоручению Вашему еще некупил Да и трудно будет купить здесь аргамаков хороших весьма мало, но я постараюсь доказать что всегда готов Ваши приказания исполнять. Кошек двох нашел, собак борзых еще невидал. Давидовое Дерево, гранатовое ишепталовое привезу также. Визирь очень Ласков для меня, он ко мне присылает своих двох Любимых Сынов, а сам при каждой встречи со мною называет меня по имени иговорит «Что ты доброй человек когда при хорошем Начальнике столько лет служишь» третьего дни прислал 45 мешков ячменя для моей команды исказил что вьскоре пришлет еще 55. Я ездил благодарить Его и Самого хана. Негри обидилса послал к Визирю сказать что ежелибы была подобная милость от Хана то чтоб к нему посылали, он ко мне, но ему Визирь велел сказать чтобы Г. Негри об етом небеспокоился, ибо что сделано для Циолковского, а недля Его» — вчерашний день Визирь прислал ко мне своего человека дабы к нему я прислал своего плясуна показать Женам, он ходил к нему и получил за работу 2 бухарских червонцов.

На обратну путь мне тяжелий будет потому Воды большой недостаток: З Оренбурга шедши я имел набезводных местах много уже порожних верблюдов атеперь надобно всей час изгороду запасать, иникак нельзя меньше ста верблюдов пустых иметь, для одной только Воды, боченки которые мне дали для Воды на лето негодятся потому что текут раз оттого что в Оренбурге когда вставляли двы сосновые мастера торопились изделали оные кое как, второе что когда нальют воды и увязывают один на другом то Доски в боках по самой середине так тонки что или сломается Доска или краем отдавигся отдругой и все з оной Вытечет, от этого Самого я походом Лишился трех боченков Спирту, ничего непомогло ни столбики в коих были боченки с Спиртом, ни кошмы в коих обвязаны были веревками, и по сим причинам нужно будет отсудова купить мешков одну таньгу и две пули здешних денег присем письме посылаю, червончи же точно такие как турецкие Семень (Т. е. семян. — С. Н. М.) Еще никаких не нашел, кроме бухарских дынь и петлежанов коих в молдавий множество было.

Прошлого года 26 Ноября с речки Кувану дарий я имел честь откровенно писать на щет Г-на Арунгази (Киргизские султан, сопровождавшие посольство. — С. Н. М.) может Вы етим недовольны, извините меня я привык Вам всегда правду говорить, и потому все подробно описал, Г-н Негри верно так откровенно [456] непишет, ибо он полагает что Вы его протижируете: (как он мне о сем проговорился.) но я смею Вам еще жаловатся на его. — Он вооружил всех Киргиззов чтобы они неповиновались особливо тогда когда бухарцы приехали, и когда он уже оставался на реке Куване то втот день он Нас остановил посредством бухарцов с великими интригами. Киргизцы после Смерти Екаша Хайпова полагали что уже их вся вселенна и что русские должны им повиноватся, Арунгази даже сам мне сказал что Вы теперь внашей земле должны то делать что мы делаем, и должны меня слушать — одного разу хотели и меня Киргизцы убить Собралось их много с топорами, пикими, ружеми, лопатами, и кто с чем вздумал, сделался хаос в лагере я закричал к ружью, и петербургские Господа хотели непременно чтобы стрелять, но я удержался, и велел вожакам унимать их которые вскором времени ирозогнали оных, Арунгази Сам инепошел вовсе унимать оных а Высылал Апий Солтана смотреть на все проишествие — после которого я послал Черкасова с жалобою на Киргизцов, он отвечал что надо извинить они Люде Дикие Степные — наконец богдал что мы сним растались, и тогда тишина спокойствия повиновения откиргизцов как лучше требовать нельзя было — и отсудова хотят охотно с нами ехать — Ваше Превосходительство сделайте Милость и промолчите Арунгази до нашего возвращения, ато он нам можеть быть вредным, он недели две тому назад писал ко мне уведомлял что хивинцы начальником коих Манымбай шли к Арунгази на дороги напали на часть Каравана Троицкого и в весь Оренбургской в том числе и Екатеринбургского Купца Лазарева 50 верблюдов с Чашами и что Орской Караван остановился на Сыр дарий ждет благополучного времени, ето все правда уминя был и прикащик Лазарева, Арунгази полагал что бухарцы будут с Ним вместе дратся противу Хивинцов, но те подлые трусы и недумают. их хивинцы в округ режут народ хочет вести войну а Хан противно, от этого то и Арунгази по сию пору Стоит в Красных песках. Вот все что я могу Вам сообщить, атеперь примите мою прозьбу незабывать моего Семейства, и долг истинного Высокопочитания и преданности с коими на всегда имею щастие быть Вашего Высокопревосходительства

Милостивого Государя всепокорнейший Слуга

Станислав Циолковский.

Генваря 14-го дня 1821 года.
Лагерь базарчи. [457]

_______________________

К этому письму приложена на отдельном листке следующая, характерная для автора, приписка.

Вовсе время нашего похода погода весьма блатоприятствовала, морозы сносные. Снегу которого мы Сами желали не было кроме одного разу при Колодцах Юс-Кудук и тот только одни сутки лежал после ищез. Здесь в бухарий был снег маленькой 21 Декабря и в четыре часа его неосталось — впротчем дни весьма хорошие точно как у нас в Сентебре бывает, бухарцы у себе непомнут такой зимы видно всемогущий Бог Нас благословит — обратну путь нашу мы намеренны предпринимать непрежде как вполовине Апреля, отсудова можна бы и раньше выступить но передняя путь нас будет останавливать, и так Збожею помощею надеемся возвратится в Любезную отчизну в коньце Майя или недальше 10 июня. Вот еще моя покорнейшая прозьба ежели меня произведут в полковники тоиспросите Милость Государя чтобы меня оставить в Гвардий и оставить при Вас и ежели последнего неуспеете, то покрайней мере первое (Курсив наш. — С. Н. М.), я подам тогда в отставку и буду оставлен в паметь Ваших благодеяний с Мундиром Гвардейским.

бухарцы Нашего Курьера воротили но мы узнали и недопустили взять и распечатовать нашья конверти, в рапорте моим и письме я писал что недостача в деньгах будет, извините меня я неправду Вам написал, по примерному ращету которой сделал будет достаточно навсе — Мы полагали Выти непрежде 15-го Апреля но ето перемениться иверно выступим в последних числах Марта.

(На этом письме капитана Циолковского была положена П. К. Эссеном 21 марта 1821 года такая резолюция: «Донести Государю Императору, Начальнику Штаба Его В-ва, Графу Аракчееву, Министерству, и напечатать в шестах» (Там же, стр. 576). О самом авторе этого письма, Станиславе Тимофеевиче Циолковском, мы можем сообщить здесь следующее: в данное время он состоял старшим адъютантом отдельного оренбургского корпуса в чине капитана лейб-гвардии измайловского полка. Имел ордена: Св. Анны 2-он степени и Св. Владимира 4-ой степ., с бантом, и серебряную медаль за 1812 год. За командование конвоем при русском посольстве в Бухару был представлен Эссеном к пожалованию «аренды». (Там же, стр. 947). Впоследствии Циолковский дослужился до чина генерал-майора и пользовался почти неограниченным доверием Перовского («Рус. Старина» 1896 года, Июль, стр. 530). По ходатайству последнего, Циолковский был высочайше пожалован в 1839 году землею в количестве 2500 десятин, (А. О. У. А. К., отд. гражд., дело от 4 Марта 1839 года, стр. I). После неудачного похода Перовского в Хиву (зимой 1839 года) Циолковский потерял его доверие и был уволен в отставку без прошения. Во время этого похода Циолковский приобрел себе нелестную славу «живодера». («Труды» О. У. А. К., вып. XVIII, стр. 91). Циолковский несчастно кончил свою жизнь: был убит своим крепостным поваром за жестокое обращение с ним («Ист. Вестник» 1899 года, Май. стр. 798), а труп его после похорон был вырыт крестьянами и подвергнут наказанию плетьми. («Труды» О. У. А. К., вып. XVIII, стр. 95). Насколько нам известно, Циолковский был женат на дочери оренбурского помещика Крашенинникова. — С. Н. М.)

(Архив Оренбургской ученой архивной комиссии, отдел пограничный, дело от 27 Июля 1820 года стр. 676-680).

Сообщ. священник Николай Модестов.

Текст воспроизведен по изданию: К истории русского посольства в Бухару и освобождения оттуда русских пленных в 1821 году (Из архива Оренбургской ученой архивной Комиссии) // Русский архив, № 4. 1915