СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ФРАНЦУЗСКИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ В КАЗАХСТАНЕ

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

В новое время определенную лепту в изучение истории и культуры народов Центральной Азии внесли французские путешественники и исследователи. В отличие от характера развития других западных востоковедческих школ, тесно связанных с прагматическими потребностями и интересами, путешествия французских исследователей на Средний Восток осуществлялись в этот период большей частью с научными целями, независимо от каких бы то ни было политических, коммерческих и миссионерских побуждений. Это было во многом обусловлено проведением во Франции в XVII-XVIII вв. многих модернистских преобразований в различных сферах экономики, политической жизни и культуры, а также расширением ее многосторонних связей с разными странами Востока.

Еще до появления первых переводов и исторических трудов французских ориенталистов центральноазиатская тема широко использовалась в европейских культурах в форме философского мифа, идиллических пасторалей в прозе и стихах, а также оперных либретто. Интерес к ней был значительно актуализирован широкомасштабными завоеваниями Тимура, или Тамерлана (1336-1405), которые в той или иной степени затронули Иран, Китай, Индию и оттоманскую Турцию, обратив особое внимание французских политиков и интеллектуалов на центральную часть Евразии. Уже в XVII в. в связи с проводимой Ж. Б. Кольбером (1619-1683) во Франции активной политикой в сфере внешней торговли с восточными странами в Париже в систему университетского образования (в Сорбонне и др. ун-тах) было введено преподавание восточных языков, что в немалой степени способствовало оживлению путешествий французских исследователей и миссионеров на Средний Восток. В XVII-XVIII вв. французские путешественники наиболее часто посещали Китай, Иран, Сирию, Кавказ и некоторые другие азиатские страны. Благодаря их поездкам и продолжительному пребыванию в отдельных регионах Передней и Центральной Азии, во Франции к середине XVIII в. появились солидные собрания восточных рукописей, содержащих оригинальные сведения по истории и культуре разных тюркоязычных народов этих регионов. Одним из важных результатов накопления во Франции разнообразных востоковедческих знаний явилось издание в 1697 г. в Париже так называемой «Восточной библиотеки» («Bibliothеque orientale») — первого в мире фундаментального энциклопедического словаря по истории народов Востока, подготовленного видным французским ориенталистом [6] Бартелеми д’Эрбело де Моленвилем (1625-1695). Впоследствии этот обширный труд трижды переиздавался в Европе (в 1776 и 1777 гг. — в Голландии и в 1781-1783 гг. — во Франции) и получил широкую известность и признание в европейском научном мире. Среди множества его статей, посвященных различным вопросам истории и исторической географии многих афроазиатских стран, несколько десятков текстов имеют непосредственное отношение к средневековой истории центральноазиатского региона, в том числе к юго-восточному и южному Казахстану. В 2003 г. сотрудниками Французского института исследований Центральной Азии во главе с его директором д-ром Винсентом Фурньо в Ташкенте был осуществлен перевод блока этих статей на русский язык и опубликован отдельным изданием ¹.

В период XVII-XVIII вв. видную роль в изучении различных стран и народов Центральной Азии, а также в сборе ценнейших восточных рукописей по истории, этнографии и географии этого региона сыграла деятельность французских иезуитов в Китае, где они, как правило, проживали почти всю свою жизнь. По верному определению выдающегося российского востоковеда В. В. Бартольда, именно французским иезуитам «принадлежат главные труды по изучению литературы, географии и истории Китая, связанные с деятельностью миссии» ². Важное значение имела исследовательская деятельность французских иезуитов и для познания истории, географии и культуры соседних с Китаем центральноазиатских стран, которые с давних времен находились в поле зрения китайских географов и хронистов.

Французские члены ордена иезуитов, или «Общества Иисуса Христа» («Societas Jesu»), впервые появились в Китае в конце правления династии Мин (1368-1644) и с того времени почти два столетия постоянно жили и работали в этой стране вплоть до момента полного вытеснения из нее католической миссии в начале XIX в. Первым европейским миссионером, который был допущен минским правительством в Пекин к императору Вань-ли, стал глава миссии Маттео Риччи (1552-1610), позднее заслуживший исключительное уважение при императорском дворе. После него в Пекин и другие китайские города из Франции приезжали в разные годы в составе миссий следующие иезуиты: в 1659 г. — д’Орвиль, в 1681 г. — Шарль Мегрэ (1652-1730), в 1685 г. — Иоахим Бовэ (1660-1732), в 1686 г. — Жан-Франсуа Жербийон (1654-1707), Жан-Франсуа Фукэ (1665-1730), Жозеф де [7] Премар (1666-1736), в 1698 г. — Шарль Бельвиль (1656-1730), в 1703 г. — Жозеф Анна-Мария Мориак де Малья (1669-1748), в 1709 г. — Клод Висделу (1656-1736); позднее — Кристоф Фьёри (1672-?), Антуан Гобиль (1689-1759), Жан Батист Дю Гальд ( ), Джузеппе Кастильоне (1688-1762), Жан-Дени д’Аттире (1702-1768), Луи-Жозеф Лефевр (1706-1783), Мишель Бенуа (1715-1774), Жак-Франсуа Дьёдонн д’Ольрэ (1723-1780), Пьер Марсиаль Сибо (1727-1781), Жан-Матье Вентавон (1733-1787), Жан-Поль Луи Колл (1735-1781), Луи-Антуан де Пуаро (1735-1813), Жан-Батист Жозеф де Граммон (1736-1812) и некоторые другие ³.

Французские миссионеры, как правило, прибывали на Восток под видом математиков, химиков, астрономов, врачей, художников и представителей прочих профессий, пользовавшихся определенным спросом в Китае. Благодаря прекрасному знанию многих восточных языков, нравов и обычаев китайцев, обширной эрудиции в самых разных науках, большой любознательности и подвижническому образу жизни, иезуиты в ряде случаев достигали высокого положения при цинском дворе и время от времени получали возможность жить и работать во многих отдаленных уголках Поднебесной империи, куда до тех пор еще ни разу не ступала нога ни одного европейца. Для достижения относительной свободы действий в инокультурной и иноконфессиональной стране они были вынуждены оказывать разные услуги пинскому правительству, неоднократно выступая в качестве создателей новых географических карт и европейского календаря, инструкторов в области военного дела, а также в роли переводчиков и дипломатов. В связи с такой широкой сферой применения своих интеллектуальных сил многие члены миссии имели более или менее свободный доступ к имперским хранилищам ценнейших восточных рукописей и плодотворно использовали эту благоприятную ситуацию для разностороннего исследования Китая и сопредельных с ним на севере центральноазиатских стран. По общему признанию современных востоковедов, работам иезуитов принадлежит одно из наиболее приоритетных мест в истории изучения Китая и прилегающих к его территории северных степных регионов. По этому поводу уже В. В. Бартольд в свое время писал, что «благодаря иезуитам появились в Европе первые сочинения о [8] китайском языке, первые переводы китайских литературных произведений, первые труды по истории и географии Китая, написанные на основании китайских источников» ⁴. Наряду с Китаем, он отметил также особый вклад иезуитов в изучение исторических материалов о среднеазиатских народах, извлеченных из китайских рукописей, которые по сей день остаются одними из наиболее ценных источников для изучения древней и средневековой истории Казахстана и Средней Азии ⁵.

Из трудов французских миссионеров, посвященных истории центральноазиатских стран, больше всего известны описание путешествия в Россию, Сирию и Грузию Филиппа Авриля (1654-1698), опубликованное в 1692 г. ⁶, к тексту которого приложена интересная карта Сибири и Китая; сочинения по истории империи Чингисхана Антуана Гобиля (1739 г.) ⁷, сборник исторических картографических материалов Цинской империи, составленный и изданный секретарем миссии Жаном-Батистом Дюгальдом в 1735 г. ⁸; полный атлас географических карт империи Цинов (1737 г.), создателем которого стал видный географ и путешественник Жан-Батист Боргильон д’Анвиль (1697-1782) ⁹. Во всех этих изданиях присутствуют оригинальные материалы, имеющие прямое или косвенное отношение к истории и исторической географии северо-восточного Жетысу (Семиречья) и Присырдарьинского региона, которые до сих пор остаются почти или совсем неизвестными современной казахстанской научной общественности. Отдельные работы французских иезуитов в первой четверти ХІХ в. изучил и частично использовал в своем обобщающем труде о казахском народе видный российский историк А. И. Левшин (1797-1879) ¹⁰, но со времени выхода в свет «Описания киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей» (1832 г.) материалы французских иезуитов больше ни разу практически не привлекались специалистами для исследования средневековой истории Казахстана.

Кроме трудов вышеназванных лиц, неизвестные по [9] именам иезуиты составили в конце XVII — начале XVIII в. в Китае оригинальную географическую карту джунгарских владений в Центральной Азии, получившую с 1734 г. широкую известность в европейской науке как «Калмыцкая карта» Рената — по имени знаменитого шведского военнопленного Иоганна Густава Рената (1682-1744), который в период с 1716 по 1733 гг. находился в джунгарском плену. В 1879 г., благодаря находке шведским ученым Г. Стринбергом копии этой карты в королевской библиотеке в Линчепинге (Linkoping), удалось установить, что ее первоначальным создателем был вовсе не Ренат, а иезуиты, от которых карта попала неизвестным путем к джунгарскому хану Галдан-Цэрену (1727-1745), а последний, в свою очередь, передал ее для практического использования своему высокообразованному пленнику-шведу. И. Г. Ренат со временем несколько обработал иезуитский вариант и перевел сделанные его предшественниками надписи с монгольского письма на латинскую графику ¹¹. В результате всех этих трудов достоянием европейской науки стал один из первостепенных источников по исторической географии казахских жузов и Джунгарского ханства, содержащий ценнейшие историко-топонимические сведения о многих важных природных и антропогенных объектах на территории северо-западного Семиречья, которые отсутствуют во всех других картографических материалах того времени.

Исследовательская деятельность французских иезуитов в Китае оказалась исключительно плодотворной для науки. За многие годы своего пребывания в этой труднодоступной стране они буквально завалили Европу разнообразной историкоэтнографической информацией на центральноазиатскую тему: восточными рукописями, своими письмами, записками, докладами, переводами и научными трудами, охватившими широчайший круг истории народов Центральной Азии и их современного состояния. Собранные ими обширные сведения о Китае и его ближайших тюрко- и монголоязычных соседях частично были опубликованы иезуитскими архивистами в XVIII в. в виде огромных компилятивных сборников трудов и материалов ¹², либо же отложились в архивах миссии в Риме, Париже, [10] Лондоне, Мюнхене, Лиссабоне и Мадриде, где они сохранились до нашего времени ¹³. Эти объемные публикации и архивные собрания составили в ХVIII — середине XIX вв. основную источниковую базу востоковедческих исследований французских ученых в области истории, исторической географии и этнографии стран и народов центральноазиатского региона.

На основе собранных иезуитами в Китае китайских и других восточных материалов, хранившихся в Париже, французский ученый-ориенталист Жозеф де Гинь (1721-1800) подготовил и издал в 1756-1758 гг. первый в науке фундаментальный труд в пяти томах, непосредственно посвященный истории и культуре тюркоязычных народов Центральной Азии. Для данного произведения характерен широкий охват исторических источников, освещающих разнообразные события и явления социально-политической и культурной жизни региона с начала новой эры до конца XVII — начала XVIII вв., и достаточно подробное изложение истории правления ханских «татарских» династий в различных частях его геополитического пространства. Основными объектами внимания автора здесь стали, наряду с древней гуннской державой, государства Средней Азии и Восточного Туркестана, которым уделено видное место во всех пяти томах их «Общей истории». В отличие от этих стран, описание собственно истории и этнографии Казахстана, помещенное в небольшом разделе «Ханы Ташкента, или татары Казачьей орды и каракалпаки», является весьма лаконичным по содержанию, что наглядно отражает крайне ограниченный уровень исторических знаний китайцев и европейцев того времени о кочевниках-казахах.

В сравнении с исторической жизнью Восточного Дешт-и-Кипчака политическая история смежного с ним на юго-востоке средневекового Могулистана, более основательно представленная в китайских и других восточных источниках, освещена в труде Ж. де Гиня значительно глубже и полнее, что в определенной степени дополняет и уточняет данные известных персо- и тюркоязычных источников по истории юго-восточного Казахстана в XIV-XVI столетиях.

В духе типичных европоцентристских представлений своего времени Ж. де Гинь делил народы по критерию седентаризации на «культурные» — оседлые и «некультурные» — кочевые. С этой точки зрения, кочевники являлись для него в основном носителями разрушительных тенденций и культурного упадка. Исходя из данной мировоззренческой парадигмы, автор «Истории» однозначно негативно интерпретировал все [11] результаты завоевательских походов Чингисхана и его ближайших преемников, рассматривая монголов исключительно как алчных и жестоких захватчиков, причинивших огромные разрушения в завоеванных ими странах и вернувших народы этих стран к варварскому состоянию. В последующее время этот взгляд на культурно-исторические последствия монгольского нашествия в странах евразийского мира был принят не только европейской, но и российской наукой, хотя до середины XVIII столетия такого рода одномерные интерпретации татаро-монгольской темы в истории Евразии не являлись определяющими для русской историографии.

Подобно абсолютному большинству историков того времени, Ж. де Гинь проявлял наибольший интерес к истории войн и политической деятельности различных восточных государей, а также к генеалогии правивших в Центральной Азии в XIII-XVII вв. «татарских» династий и гораздо меньше уделял внимания вопросам социально-культурного развития народов этих стран. Тем не менее этнографические аспекты жизни тюркоязычного населения центральноазиатского региона нашли определенное отражение в его пятитомном исследовании, в том числе и при описании кочевников-казахов. В этом отношении особый интерес для современных ученых представляет небольшой раздел третьего тома «Истории», посвященный яицким (уральским) казакам, где Ж. де Гинь впервые в науке обратил особое внимание на роль тюркского компонента в этническом происхождении, образе жизни и социокультурном облике современных ему обитателей низовьев Яика и Яицкого городка, выделив их в особую маргинальную субкультурную группу, занимающую «пограничное» положение в языковом и культурном отношении между славянскими и тюркскими народами внутренней части Евразии. В целом же, исследование Ж. де Гиня содержит большой фактический материал о тюркоязычных народах континента и различных формах политических и культурных взаимоотношений между ними в историческом прошлом, который представляет немалую научно-познавательную ценность для изучения истории Казахстана и Средней Азии, и с этой точки зрения, данный труд заслуживает внимания современных историков.

Во второй половине XVIII — середине XIX в. французские востоковеды достигли значительных успехов в изучении многих азиатских стран, и Париж превратился в главный центр европейского востоковедения. В 1795 г. в Париже была основана Национальная школа живых восточных языков, в которой обучались дипломаты, переводчики и профессиональные исследователи. В 1821 г. там же возникло первое в истории Евразии [12] Географическое общество, а в следующем году — Азиатское общество, одной из основных целей которых стала координация исследовательских поисков ученых разных европейских стран в изучении восточных государств и народов. Все эти мероприятия способствовали расширению Источниковой базы исследований французских ориенталистов за счет привлечения разнообразных письменных источников на арабском, персидском, турецком, китайском и монгольском языках и полевых записей новых путешествий в отдаленные азиатские страны. Наиболее наглядно данная тенденция отразилась в первой половине ХІХ в. в научном наследии французских историков-востоковедов Абрахама Константина д’Оссона (1740-1807), Жана-Пьера Абеля Ремюзы (1788-1832), Генриха-Юлия Клапрота (1783-1835), Пьера Амедея Эмильена Проба Жобера (1779-1847) и некоторых других исследователей центральноазиатского региона. Среди них наибольшее научно-практическое значение для развития историографии Казахстана имели работы известного востоковеда и путешественника немецкого происхождения Г.-Ю. Клапрота, опубликованные в изданиях парижских Географического и Азиатского обществ в 1825-1826 гг.

Генрих-Юлий (Юлиус) Клапрот родился в Берлине в 1783 г. в семье известного химика Мартина Клапрота. Уже с юношеских лет он начал интересоваться востоковедением и прилежно занимался изучением китайского языка. Высшее образование получил в университете в Халле по специальности «классическая филология», а после получения диплома в 1804 г. принял приглашение Петербургской Академии наук занять в ней должность адъюнкта восточного языка и словесности.

В этой должности он почти семь лет работал в России, затем в 1811 г. переехал в Берлин, а через несколько лет — в Париж, где и умер в 1835 г. В 1805-1806 г. Г.-Ю. Клапрот совершил продолжительное путешествие по южным районам Западной и Восточной Сибири в составе посольства Ю. А. Головкина, направлявшегося в Китай. В ходе этой поездки он собрал лингвистические, этнографические и географические материалы, которые позднее широко использовал в своих трудах. Перу Г.-Ю. Клапрота принадлежит ряд научных статей, посвященных разным вопросам истории, этнографии, лексикологии и источниковедения Центральной Азии, в которых определенное внимание уделено и казахскому народу.

В 1825 г. в журнале «Journale Asiatique» он опубликовал специальную статью о казахском языке с приложением казахско-французского словаря, состоящего из 400 слов. Научное значение этой работы состоит; главным образом, в том, что она [13] является одним из первых исследований в области сравнительного языкознания. Кроме того, здесь приведены отдельные лаконичные замечания этнографического характера о казахах, наглядно характеризующие уровень европейских представлений того времени о тюркоязычных кочевниках региона и типичные для них заблуждения и ошибки по поводу этнического происхождения казахского народа (гипотеза о енисейских кыргызах как предках казахов).

Во второй половине XIX в. новые достижения французского востоковедения в изучении Центральной Азии были тесно связаны с проведением самостоятельных полевых исследований европейских ученых на территории Казахстана и среднеазиатских стран. Одной из наиболее важных поездок этого периода в далекие казахстанские степи явилась научная экспедиция профессора угрофинских языков и географии азиатских стран Парижской школы восточных языков Ш.-Е. Ужфальви де Мезё-Ковёзда и его супруги Мари Ужфальви по Семиречью и русскому Туркестану, осуществленная по заданию Министерства народного просвещения Франции в 1876-1877 гг. Результаты экспедиционных работ, проведенных супругами Ужфальви, были представлены ими в шеститомном издании под названием «Научная французская экспедиция в Россию, Сибирь и Туркестан», в одном из томов которого дано подробное историко-этнографическое описание обследованных французами районов Жетысу, Южного Казахстана и смежных с ними областей Средней Азии.

Автор этого труда — Шарль-Евгений Ужфальви де Мезё-Ковёзд (1842-1904) — венгр по происхождению, родился в Вене в 1842 г. Он с юности проявлял интерес к изучению финно-угорских языков и, обучаясь в университете, специализировался в области языкознания. В 1871 г. Ш.-Е. Ужфальви получил в Париже вакансию профессора германских языков в лицее Генриха IV. Здесь он занимался изучением филологии, проявляя при этом большой интерес к новой для европейской науки того времени антропологии ¹⁴. В 1876 г. по заданию Министерства народного просвещения ученый вместе со своей супругой отправился через Оренбург в научную экспедицию по казахским землям и Средней Азии, в течение которой ему удалось за почти два года путешествий посетить Семиречье и оседло-земледельческие районы в бассейне Сырдарьи, в том числе северо-восточное Приаралье и города Туркестан, Чимкент, Ташкент и Самарканд. Во время [14] экспедиции Ш.-Е. Ужфальви и его жена М. Ужфальви записывали свои наблюдения за жизнью и бытом местного населения, производили фотографическую съемку посещенных мест и изучали в библиотеках Оренбурга и Ташкента российские издания, посвященные истории и культуре казахов.

На основе собранных полевых и документальных материалов Ш.-Е. Ужфальви подготовил и опубликовал в 1879 г. специальный труд по этнографии и антропологии южных регионов Казахстана и Средней Азии. В нем содержатся емкие характеристики современных автору жизни и быта кочевого и оседлого населения Южного Казахстана и Жетысу, высказаны интересные суждения о типичных признаках внешнего облика кочевников-степняков, сартов и узбеков; даны колоритные и яркие описания увиденных присырдарьинских городов и их основных культурных достопримечательностей. В этом отношении заслуживает особого внимания замечательное по форме и детальному характеру изложения описание европейским путешественником развалин Жанкента в устье Сырдарьи и знаменитой мечети Ходжа-Ахмета Яссауи в Туркестане, которые во многом дополняют и уточняют свидетельства русских авторов об этих выдающихся памятниках средневековой восточной архитектуры. Информация аналогичного содержания приведена и в отдельной самостоятельной работе Мари Ужфальви, посвященной ее совместному с мужем путешествию по Семиречью и Туркестану, в которой автор попыталась выразить свои непосредственные путевые впечатления о впервые увиденном малоизвестном крае. Оба историко-этнографических труда, несмотря на присущие им отдельные недостатки и компилятивный характер некоторых сведений об экономике и культуре полиэтнического населения центральноазиатского региона, внесли определенный вклад в разностороннее изучение казахских земель и казахов, и, благодаря наличию в них большого количества оригинальных характеристик культурной жизни народов далеких азиатских окраин дореволюционной России и важных этнографических деталей, представляют собой ценные источники по истории и этнографии южного и юго-восточного Казахстана.

Думается, что издание русских переводов крупных фрагментов всех вышерассмотренных трудов французских ориенталистов XVIII-XIX вв. позволит казахстанской гуманитарной общественности ближе познакомиться с наиболее интересными произведениями французской классической востоковедческой школы и приобрести новые полезные знания по истории и историографии дореволюционного Казахстана.

Комментарии

1. Центральная Азия глазами одного французского эрудита ХVII-го века (отрывки). / Пер. с французского А.Акимовой. — Ташкент, 2003.

2. Бартольд В. В. Сочинения: в 9 т. — Т.9. — М., 1977. С.293.

3. О деятельности французских иезуитов в Китае, см.: Дубровская Д. В. Миссия иезуитов в Китае. Маттео Риччи и другие (1552-1775 гг.). — М., 2000; Pfister Louis. Notices biographiques et bibliographiques sur les jеsuites de l’ancienne mission de Chine, 1552-1773. 2 vols. Shanghai, 1932; Beurdeley M. Peintres jеsuites en Chine au XVIII-e siecle. Paris, 1997; Landry-Deron J. La prevue par la Chine. La «Description» de J.-B. Du Halde, jеsuites, 1735. Paris, 2002.

4. Бартольд В. В. Сочинения. Т. 9. С. 298.

5. Там же. С. 299.

6. Avril Ph. Voyages en divers Etats d’Europe et d’Asie, entrepris pour dеcouvrir un nouveau chemin a la Chine. — Paris, 1692.

7. Gaubbil A. Histoire de Gentchiscan et de toute la dinastie des mongous ses successeurs, conquerans de la Chine, tiree de histoire chinoise et traduite. — Paris, 1739.

8. Du Halde J.-B. Description gеographique, historique, chronologique, politique et physique de l’empire de la Chine et de la Tartarie Chinoise. 4 vols. — Paris, 1735.

9. D’Anville J. B. B. Nouvel atlas de la Chine, de la Tartarie Chinoise et de Tibet: contenant les cartes generales et paticulires de ces pays... — La Haye, 1737.

10. Левшин A. И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей. 2-е изд. — А., 1996. — С. 111-131.

11. Макшеев А. И. Карта Джунгарии, составленная шведом Ренатом вовремя его плена у калмыков с 1716 по 1733 г. // Записки РГО по общей географии. Т. П. — Спб, 1888; Моисеев B. A. В джунгарском плену // Вопросы истории. 1977, № 6; Волобуев В. И. Некоторые итоги реконструкции карты Джунгарии И. Рената // Известия НАН РК. Сер. обществ, наук. 1993, № 6. С.11-16; Poppe N. Penat’s Kalmuck maps // Imago mundi. Vol. XII. Stockholm, 1955, и др.

12. Leneres edifantes et curieuses еcrite des Missions Etrangеres. Paris, 1798; Mеmoires concernants Thistoire. Les sciences, les arts, les moeurs, les usages etc. des Chinois, par les missionaires de Pekin. 15 vols. 1776-1791; Дубровская Д. B. Миссия иезуитов в Китае. С. 212.

13. Дубровская Д. В. Миссия иезуитов в Китае. С. 15.

14. Краткую биографию Ш. Ужфальви и библиографию его трудов см.: Gorshenina S. Explorateurs en Asie Centrale. Voyageurs et aventuriers de Marco Polo a Ella Mainart. — Geneve, 2003. P. 271-278.