Комментарии

1. Что знойные и безводные степи средней Азии должно переходить зимою или же раннею весною, доказывают следующими примерами известнейших завоевателей кочевых народов, которые, конечно, опытом убедились в необходимости так действовать:

Чингис-Хан, в 1211 г., желая покорить Китай, двинулся от вершин рр. Селенги и Онона осенью, чтоб по снегу перейдти степь Гоби; в 1219 г., в войне с Мухамедом, владетелем хоразмийским, при движении от верховьев р. Иртыша к р. Сыр-Дарье, он тоже отправился в поход осенью, чтобы голодную и безводную степь Бебтак также перейдти по снегу.

Тамерлан, в своих неоднократных нашествиях от берегов Сыр-Дарьи к северу в нынешние пределы южной Сибири и Оренбургского края, всегда собирал войска зимою и открывал поход в конце зимы либо в начале весны.

Напротив того, князь Бекович-Черкасский, в 1718 году, отправился с отрядом из Гурьева Городка в Хиву летом, изнурил совершенно отряд свой и потерял в степи более ¼ части оного, что, конечно, способствовало истреблению, постигшему эту экспедицию.

2. Основанное в 1834 г., но по мелководью залива Кайдака и Мертвого Култука и по совершенному почти недостатку воды, кормов и топлива, Александровское укрепление впоследствии перенесено было на Мангишлак, где и ныне существует под названием Ново-Александровского форта (сперва же называлось Ново-Петровским, в намят бывшего некогда (устроенного кн. Бековичем) укреп. св. Петра и Павла; потом вновь перенесено на другое место на Мангишлаке же и названо Александровским фортом).

3. Исследование об этом Высочайше поведено было произвести контр-адмиралу Римскому-Корсакову в 1840 г. (имея в виду новую экспедицию с берегов Каспийского моря), и он по исследованиям на месте (рапорт графу Перовскому 19 мая 1840 г., № 78) нашел, что для перевозки войск можно было в то время нанять, в течение 6 недель, не более 70 судов, а для перевозки 6,000-го отряда, в полном составе, по его расчетам потребно было никак не менее 162 судов каспийских. При этом контр-адмирал Римский-Корсаков находив перевозку отряда на судах каспийских делом весьма неверным и даже рискованным, между прочим и потому, что нельзя воспользоваться благоприятным ветром и, быстро сев в Астрахани на суда, перенестись к Тюк-Караганскому мысу, ибо тогда Астрахань находилась от взморья в 96 верстах и соединялась с морем одним фарватером, по которому не могут, не сев несколько раз на мель, пройдти суда, имеющие углубления всего 5 фут. Поэтому суда значительного груза нагружаются в половину у Бирючей косы, в 96 верстах от города, а окончательно догружаются на Чистом банке, в совершенно открытом море и в 140 верстах от Астрахани. Следовательно, к этим местам надо все свозить на малых судах, что потребует значительного времени, потом выждать благоприятного ветра, находясь в открытом море, что, конечно, весьма опасно.

4. И действительно, во время экспедиции князя Бековича-Черкасского в 1715-1717 гг. флотилии наши неоднократно страдали от бурь Каспийского моря, что нами подробнее объяснено в статье «О походе в Хиву 1717 г.» Подобным же образом в 1722 году, во время похода в Персию, Петр Великий, дойдя до Дербента, должен был вернуться, ибо суда, назначенные для доставки войскам провианта, были разнесены бурею.

5. Есть и меньшей глубины колодцы; но в мелких колодцах вода почти всегда горькая и солонцеватая. Чем глубже колодцы тем вода лучше, вероятно потому, что почва здесь на несколько сажен пропитана солями морской воды, которыми и настаивается всегда в неглубоких колодцах; в глубоких же этого не бывает:

6. Князь Пскович Черкасский в 1717 г. в поход на Хиву двинулся, как говорят сохранившиеся сказания, от Гурьева-Городка и шел поблизости моря, чрез небольшие речки, до уроч. Бога-Чаша, где вышел на старую хивинскую дорогу, направлявшуюся от нынешней Сарайчиковской станицы. По тем же сказаниям, путь на расстоянии около 300 верст до р. Эмбы был удобен, а затем такой же, каковы все описанные от нижне-уральской линии. В настоящее время, от беспрерывного обмеления северо-восточного берега Каспийского моря, устья всех речек, некогда здесь впадавших в море, занесло песком; почему они разлились и образовали на местах бывших устий обширные болота, поросшие высоким камышом и доступные только в сильные морозы.

7. Во время разливов р. Аму, воды ее обыкновению выше поверхности полей и удерживаются в берегах земляным валом, насыпанным как по берегам реки, так и по берегам каналов. Для орошения же полей или разрывают часть вала, или же открывают пробки в трубах, проходящих чрез вал. Только в высоких местах, коих нельзя затопить таким образом, орошение производится посредством чигирей, водочерпательных колес, сажени две в диаметре, к которым привешиваются глиняные и кожаные сосуды для поднятия воды.

8. Из невольников, русские, по своей силе, деятельности и смышлености, предпочитаются невольникам прочит народов и ценятся гораздо дороже. За русского средних лет и здорового платили в 30-х годах по 300 руб. сер. на наши деньги, а за персиянина, при тех же условиях, только половину. Эта значительная цена русских невольников и поощряла киргизов и туркменов к захвату в плен русских подданных.

9. Перед хивинским походом генерала Перовского на Оренбургскую линию выбежало из Хивы несколько казаков и выкуплено правительством нашим до 100 чел. казаков и крестьян. Из тщательных расспросов у них и сличением их показаний генерального штаба подполковник Иванин тогда же собрал довольно подробные сведения о Хивинском ханстве и составил описание его, которое послужило основанием для всех последующих описаний этого ханства, пополняясь только известиями, собранными от купцов, позже бывших в Хиве, и сведениями, доставленными вашими миссиями, бывшими там в 1840, 1841 и 1858 годах. Отсутствие всякого прогресса в средне-азиятских странах было причиною, что Хивинское ханство остается все в одном и том же положении варварства: какими застал хивинцев князь Бекович-Черкасский в начале XVIII века, таковы они и поныне; недостаточность русского влияния, но отдаленности и неприступности положения ханства, не позволяет там укорениться лучшим началам гражданственности.

10. Об этих походах подробно нами скапано в особой статье «Поход в Хиву в 1717 г.» В эпоху хивинского похода известны были о тех предприятиях наших одни преданиях; материялы же об экспедиции князя Бековича-Черкасского, по Высочайшему повелению, начали собираться только с 1840 г., т. е. уже по окончании описываемого здесь похода. (См. № 10 «Военного Сборника» за 1861 год.)

11. Так это было сделано при Иоанне Грозном, в походе к рр. Иртышу и Оби.

12. А именно:

А) Кавалерии.
а) В казачьих полках:
	Штаб и обер-офицеров и зауряд-чиновников.	Нижних чинов.		Лошадей.
		Строев.	Нестроев.	Строев.	Подъемн.
В 1 Оренбургском полку	38	1,135	129	985	42
- Оренбургск. непременном	11	763	42	769	810
- Ставропольском калмыцк.	22	683	2	667	334
б) В казачьих войсках:
В Уральском	87	3,552	68
- Оренбургском	190	11,863	142
- Башкирском	1,362	73,089	205
- Мещерякском	293	12,501	36
Итого конницы	2,002	103,566	624	2,421	1,186

Казачьи лошади здесь не показаны потому, что у одних казаков иногда вовсе нет лошадей, а у других имеется по нескольку лошадей и даже свои целые табуны.

Б) Пехоты.
22 пехотная дивизия, состоявшая:
	Штаб и обер-офицеров и зауряд-чиновников.	Нижних чинов.		Лошадей.
		Строев.	Нестроев.	Строев.	Подъемн.
Из 7 оренбургских линейных баталионов	91	5,766	307	-	148
12 инвалидных и 2 этапных команд	26	1,684	10	-	-
Из 3 оренбургских линейных баталионов, на горных уральских заводах находящихся	61	1,647	56	-	12
Итого пехоты.	181	8,999	373	-	160
В) Артиллерии:
В 2 конных казачьих оренбургского войска батареях № № 11 и 13	8	375	82	540	50
14 гарнизонной артиллерийской бригады в 3½ ротах.	11	426	23	-	-
В окружном оренбургском арсенале и крепостном штате	-	3	46	-	-
Итого артиллерии.	19	804	151	540	50
А всего в корпусе.	2,202	113,369	1,148	2,961	1,396

(Из строевого рапорта за октябрь месяц 1839 года.)

13. Оренбургская линия шла прежде от устья Бердянки вверх по Уралу и к верховьям Уя, потом по р. Ую и р. Тоболу; а с 1835 и 1836 года от устья Ори почти по прямой линии до устья р. Тугуззка, и в этом направлении первоначально предполагалось устроить непрерывный вал со рвом, и даже часть его была в то время уже устроена; но дальнейшее производство отит работ впоследствии прекращено. (Остальная затем часть линии до Каспийского моря идет по р. Уралу и охраняется уральским казачьим войском.)

14. ¼-пуд. единороги и 6-фунт. пушки, взятые из казачьих № 14 и № 15 батарей; батарейные орудия и горные единороги доставлены из Брянского арсенала; остальные затем орудия взяты из Оренбургского арсенала. Прислуга к орудиям назначена была из конно-артиллерийской оренбургской казачьей бригады и оренбургского артиллерийского гарнизона, а для ракет из ракетной № 1 батареи, оренбургского артиллерийского гарнизона и пехоты, назначенной в поход.

15. Отряд был снабжен минным инструментом с галваническим прибором, для действия которым прикомандированы были лейб-гвардии обер-офицер 1 и 5 рядовых. Для заведывания шестью холщевыми понтонами и такими же лодками прикомандированы 1-го конно-пионерного эскадрона обер-офицер 1 и л.-гв. саперного баталиона 1 рядовой; к ним придано в помощь, на случаи переправ, из линейных баталионов 4 унтер-офицера и 48 рядовых. Для заведывания двумя разборными лодками и четырьмя бударами прикомандированы были 45-го флотского экипажа 1 штаб-офицер, гвардейского экипажа 1 обер-офицер и назначены от уральского войска 64 гурьевских казака.

16. Одна только сотня от этих двух уральских полков была направлена в Оренбург и выступила вместе с отрядом.

17. Постройка одежды производилась в Оренбурге выкомандированными из семи линейных баталионов: 175 портными и 98 сапожниками, равно как и мастеровыми № № 2 и 3 баталионов, и сверх того вольнонаемными, о числе которых сведений не сохранилось.

18. Оренбургские казаки во время буранов надевали на головы башлыки, т. е. меховые киргизские шапки с длинным висячим затыльником и наушниками, а для уменьшения действия холода на ноги, вместо железных стремян, надевали деревянные, киргизские.

19. Хотя здешних лошадей, степной породы, никогда не подковывают, но, на случай гололедицы и движения по каменистым местам, признано было полезным взять и подковы.

20. Рассчитывая дачу сухарей в день: 1¾ ф. и 20/30 гарнца круп, а мяса штаб-офицерам по 2 ф., обер-офицерам по 1 ф. в день, нижним чинам по 2 ф. мяса и по 3 чарки водки в неделю, киргизам по 2 ф. круп и по ½ ф. мяса в день.

21. А именно: сушеной капусты и огурцов 187 ящиков; круту, или киргизского кислого и твердого сыру 345 пуд., телячьего бульону 200 пуд., бараньего сала 1,000 пуд., свиного сала 198 пуд., луку 40,000 голов, чесноку 3,300 голов, сушеного хрену 12½ пуд., перцу 20 пуд., уксусу 370 ведер, меду для сбитня 200 пуд.

22. Овса предполагалось для верховых и строевых лошадей по 4 гарнца, упряжным по 3 гарнца и казачьим по 1 четверти в месяц. Мука для верблюдов рассчитывалась на 50 переходов. Лошадей в отряде предполагалось иметь 2,200, а верблюдов 10,000.

23. Вдоль всей пограничной линии устроены были особые наблюдательные и охранительные посты, или кордоны, в расстоянии 15-20 верст один от другого; на эти посты ежегодно наряжаются казачьи команды или стража, к обязанности которой принадлежит, между прочим, заготовление сена на ближайших к кордонам местах для своих лошадей и в запас. Излишнее сено продается киргизам, в пользу войсковых сумм.

24. Все части разборных лодок были перенумерованы, так что лодки легко и скоро можно было собирать и разбирать.

25. С боку по длине ящика, в средине и по концам приделаны были веревочные петли, и когда надо было вьючить, то средние петли перекидывались чрез верблюдов (которые при вьючке и раъвьючивании ложатся на землю) на седло, между горбами, и, вдевши одну петлю в другую, укрепляют коклюши; а чтоб вовремя движения ящики не набивали спины верблюдам, то их утверждали боковыми петлями, пристегивавшимися к палкам седел.

26. Вьючка длинных ящиков производилась так: веревки с железными крючьями привязывались к седельным палкам и пригонялись по объему ящиков, обхватывали их и сверху закидывались за веревки, привязанные к палкам, и, таким образом, стягивали ящики, образуя род петель.

27. Киргизская кибитка и юламейка (или джулама) состоят из решетчатого деревянного остова, покрывающегося кошмами или войлоками; в Кибитках, сверх того, в крыше имеется круглое, закрывающееся тоже войлоком, отверстие, в которое выходит дым, когда в ней раскладывается огонь. Джулама втрое менее кибитки и не имеет верхнего отверстия, отчего похожа на большую и высокую палатку.

28. В заготовлении всех запасов преимущественно участвовали: генерал-лейтенант Толмачев, генерал-майоры Генс, Циолковский и Рокасовский; полковники: Кожевников, Кузьминский, коллежский советник Даль, подполковник Иванин, капитан Дебу, штабс-ротмистр Габбе, есаул Сычугов и поручик Иванов. Обширная переписка но всем многосложным заготовлениям ведена была генерального штаба капитаном Никифоровым (впоследствии, в 1840 г.), бывшим начальником миссии нашей в Хиву.

29. На Усть-Урте встречаются в разных местах, кроме таких колодцев, еще и другие каменные постройки, например развалины замка Давлет-Гирей, на берегу Аральского моря, из большой величины тесаных камней. Такого рода работы, конечно, нельзя приписать ни киргизам, ни хивинцам, нынешним полудиким обитателям этих мест. Колодцы эти и развалившиеся здания, вероятно, были устроены в эпоху цветущего состояния аравийской торговли и процветания Хорезма, или же во время владычества Золотой орды, ханы которой всегда оказывали свое покровительство торговле, так что, по свидетельству Карамзина, в XIII и XIV веках купцы ездили с товарами из Хивы в Крым и, зная, что им надобно пробыть в дороге более трех месяцев, не брали с собою никаких запасов, потому что все могли найдти на торговых путях, в караван-сараях, или гостинницах востока.

30. Машина состояла из веревочного привода, на котором укреплялись железные ведра на дужки, в расстоянии 2 или 3 арш. одно от другого; чтоб они не путались, то снизу ведер прибивались скобы с дырочками, за которые ведра привязывались тоже к веревочному приводу или канату дюймового диаметра. Таких ведер можно было привязывать на привод от 15 до 30, смотря по глубине колодца. Весь такой привод с ведрами опускался в колодезь на поверхность воды и потом за другой конец каната тянулся кверху, по мере того, как вода черпалась ведрами. Для удобнейшего же вытаскивания ведер устроены были походные блоки, которые утверждались или на особых лежнях, или врывались в землю, и для большей устойчивости привязывались веревками к вбитым в землю кольям. Когда, при подъеме привода, ведро с водою дойдет до блока, то укрепленная внизу ведра петля отвязывалась, вода выливалась в бассейн, а пустое ведро перепускалось за блок, где опять нижнею петлею привязывалось к канату.

31. Башкирское и часть мещерякского войск ныне соединены в одно башкирское войско, которое управляется командующим войском и разделяется на попечительства, а последние на кантоны. Некоторая часть башкиров и мещеряков платят ежегодно по 3 р. сер. и войсковую казну и освобождаются от службы; не платящие же обязаны но очередному наряду являться на службу в полной исправности, согласно издаваемой пред каждым нарядом инструкции.

32. Каждый из наряженных должен был иметь: по две хороших рубахи, пару прочных сапогов, шейный платок, шапку, фуражку, шинель или кафтан, суконные шаровары, две перемены онучь, пику, саблю, ружье или лук, седло и продовольствие (в муке или сухарях и крупе) на 4½ месяца, с потребным количеством соли и котлов для варки пищи. Подможных денег выдано каждому из кантонов но 10 р. ассигн. Телеги предписано было взять на службу просторные и прочные, с окованными колесами ии плотным лубяным верхом, и при каждой телеге иметь в запас: три лубка, переднюю ось, одну оглоблю и 18 аршин мочальных веревок, при двух телегах - по одной задней оси, по одному колесу и дуге, и наконец при 10 телегах - но топору, бураву и долоту (инструкция по наряду 1839 г.).

33. Расстояние от р. Эмбы до уроч. Донгуз-Тау - 200 верст, до уроч. Чушка-Куль - 147 верст, а до горы Бакгир - 90 верст.

34. Подробности о всех действиях полковника Геке мы отчасти заимствуем из собственноручных его писем к генерал адъютанту Перовскому (в числе 17, по французски). Эти письма отличаются вообще напрасным многословием, а иногда и несправедливыми о русском солдате замечаниями. Так в письме (от 8 июля, с горы Али) полковник Геке описывает между прочим следующее обстоятельство: спрятавшись за горою Бакгир, полковник Геке ожидал прибытия с берегов Эмбы вверенного ему транспорта, который, между тем, подвигался к той горе в двух отделениях, и когда первый эшелон показался в виду Бакгира, полковник Геке, с находившимися при нем башкирами, вдруг появился на горе, «чтоб напугать свой обоз и посмотреть, что из этого выйдет». В обозе действительно подумали, что показались хивинцы, и тотчас отправили нарочного во второе отделение транспорта с известием, что на горе Бакгире замечено хивинское войско в числе 8,000 чел.; а, между тем капитан Симбугин устроил из повозок каре, поместив в интервалах орудия и пехоту, и выжидал нападения. Но совсем другое происходило в заднем отделении: там едва не разбежались, о чем полковник Геке узнал после, под рукою, и за что объявил отряду свое негодование. Описывая это приключение графу Перовскому, Геке замечает, что все это «дурное предзнаменование для хивинской экспедиции». Таким образом, не научив вверенного ему отряда надлежащим в походе предосторожностям и тому, как должно поступать в случае нападения неприятеля, полковник Геке позволил себе выразить сомнение в мужестве русского солдата, хотя и видел в первом эшелоне полную готовность встретить врага, а о действиях 2-го эшелона имел сведения лишь из-под руки. Справедливее было бы полковнику Геке сказать, что он, вступая в неприятельские земли, не взял на себя труда поверить знание службы во вверенном ему отряде и не научил быть во всегдашней готовности к встрече неприятеля. Войска же, несмотря на боевую неопытность, доказали впоследствии всю несправедливость подобных замечаний, претерпев при том все, что было в силах человеческих вынести, и доказав еще раз доблесть русскую.

35. Во время этих работ, чтоб избавиться от страшной пыли, полковник Геке расположился у ручья, «на романической местности, близ боскета и небольшого каскада», и, укрываясь там во время зноя в кибитке, по вечерам выходил к берегу ручья, чтоб петь: «унеси ты мое горе, быстра реченька, с собою». (Письмо от 17 июля генерал-адъютанту Перовскому.)

36. А можно сказать еще и недоверие к распорядительности полковника Геке. Действительно, такую недоверчивость легко можно было внушить, кроме сказанного уже, еще и тем: а) что избранная им форма укрепления (бастионная) была самая неудобная для склада запасов (по стеснительности внутреннего пространства), б) что солонцеватая вода ручья и колодцев начала оказывать вредное влияние на здоровье людей, обремененных, как можно было судить по письмам г. Геке, иногда и бесполезными работами (например, выглаживанием и вылащиванием валов и т. п., не идущими к делу мелочами), и наконец в), что полковник Геке, как сам письмами удостоверял, только надеялся своими распоряжениями угодить генералу Перовскому (в таких случаях следует быть уверенным в том, что делаешь). Все это, конечно, и послужило причиною возложения на генерального штаба полковника Жемчужникова выбора и устройства лучшего складочного пункта, к немалой горести полковника Геке, настоянием которого сохранено было возведенное им укрепление, послужившее впоследствии к сильному развитию болезней.

37. Верблюд, по самому физическому устройству своему, создан для песчаных степей и сухого, жаркого климата; в киргизские же степи он заведен волею человека и может существовать здесь только в качестве домашнего животного, при бдительном надзоре и уходе за ним, особенно в раннем возрасте. Поэтому только в знойной Аравии, на родине, верблюд находится в полном развитии своих сил и способностей. Арабы называют верблюда кораблем степей и считают это животное даром неба для себя, без которого они не могли бы ни торговать, ни странствовать, ни даже существовать в своих пустынях. Мясо верблюжье, особенно молодое, и молоко верблюдиц служат арабам пищею, а копченые языки лакомством, и составляют предмет внешней торговли; тонкая и длинная верблюжья шерсть, которая весною решительно вся слезает, служит им для одежды. Арабы тщательно занимаются воспитанием этого полезного животного: несколько дней спустя после рождения, они начинают уже приучать верблюда лежать на брюхе, поджавши под себя ноги, потом заставляют лежать в том же положении, наложив на них тяжести, после чего приучают вставать и ходить с грузом, уменьшая постепенно время пастбища и увеличивая при перекочевках проходимые расстояния. Когда верблюды придут в силу, их приучают к бегу вместе с лошадьми и, таким образом, достигают того, что верблюды делаются на бегу быстрее лошади. Когда верблюды совершенно укрепятся, то предпринимаются уже с ними дальние путешествия и набеги; в военное время арабы сами ездят на более легких верблюдах, а на прочих везут запасы и добычу. На дромадерах (или одногорбых верблюдах) они легко совершают пути по 1,200 и более верст дней в 8: так, например, из Мекки в Каир на дромадерах поспевают на 5 сутки, а караваны тот же путь приходят только в 30 дней. Во все время пути дают верблюдам не более часу отдыха и кусок теста или несколько горстей ячменя и бобов в пищу. Были примеры, что верблюды в течение 9 и 10 дней пути оставались вовсе без питья. С грузом верблюд может идти 14 и 15 часов сряду, но после степного 40 или 50-дневного похода верблюды сильно худеют, если не поддерживать их ячменем. Постоянную пищу верблюда составляют грубые травы; но, как замечено уже, его можно кормить мукою, овсом, сеном и проч. Вообще верблюд легко приучается ко всякой пище, и для содержания постоянно в теле требует не более 30 ф. в день сена; дромадер же еще меньше - около 20 фунтов.

При вьючке верблюды приучаются, по приказанию, ложиться и вставать. При этом, когда груз для верблюда велик, он издает жалобные крики и не встает. Рослые, сильные и откормленные верблюды могут нести до 35 пуд., на небольших переходах; при умеренном же грузе верблюды могут делать от 60 до 70 верст в сутки, при чем ему достаточно попастись час на хорошем пастбище, чтоб быть сыту на целые сутки. Любимая пища верблюда: полынь, волчец, крапива, дрок и вообще негодные, колючие, грубые и соленые травы. Верблюды, кроме четырех желудков, по примеру всех травоядных, отрыгающих жвачку животных, имеют пятый желудок, назначенный собственно для хранения воды, которую они по произволу впускают в прочие желудки для разжижения пищи; вода в пятом желудке может пробыть не испортившись довольно долгое время: так Бюффон у одного издохшего дромадера нашел чрез 10 дней в 5-м желудке более штофа почти совершенно свежей воды. Подобным образом верблюд может запасаться водою на несколько дней. Очевидцы утверждают, что некоторые верблюды выпивают по 12 ведер воды сразу. Из этого можно судить, какой запас ее ранится у них в желудке.

Шишки, кочки или горбы верблюдов состоят из жиру, и по мере того, как верблюд худеет, они спадают и отвисают; поэтому надо полагать что горбы назначены природою, подобно тому, как жир сурков и медведей, для поддержания в теле верблюдов, на случай недостатка в пище. Все это показывает, что это животное самою природою предназначено для степной, исполненной трудов и лишений, жизни. Широкие ступни верблюдов, с мягкою подошвою, делают их способными для ходьбы по сыпучим пескам; но от твердого, каменистого грунта и мокрых мест ступни верблюжьи страдают, подбиваются и отмокают и подвергаются болезненным опухолям. Верблюды любят музыку и пение, и киргизы наши, во время хода караванов, поют иногда им песни полагая даже, что от пения заболевающие верблюды выздоравливают; арабы же, думая ускорить ход верблюдов и сделать переход побольше, походом тоже поют или играют на разных инструментах, и чем громче, тем, как думают, приятнее это верблюдам.

Верблюдов случают весною, в феврале. В это время верблюд мало ест и может пробыть без пищи, как уверяют, до 40 дней, бывает зол и даже бросается иногда на своего хозяина и вообще на все, что попадется, бьет и топчет в исступлении, почему извозных верблюдов обыкновенно холостят. Самка носит год и дает много вкусного и густого молока, так что люди для употребления смешивают его с водой и квасят. Такой напиток у наших татаров, туркменов и киргизов приготовляются довольно вкусно и называется айран. Верблюжонка сосут год и долее, если хотят, чтоб они были крепче; в работу же начинают употреблять их не ранее 4 лет, и после того верблюд проживает еще до 40 и 50 лет самой трудовой жизни.

Дромадер имеет один горб и способен преимущественно для скорой езды, двухгорбый же для возки тяжестей. Самые крепкие вьючные верблюды происходят от случки дромадеров с обыкновенными верблюдами и называются нарами; но происходящие от случки мешанных пород слабы и называются в Персии лок. На 8 или 10 самок достаточно иметь одного самца.

Киргизы не имеют ни дромадеров (употребляя для набегов лошадей), ни отличной породы сильных верблюдов двугорбых и самым воспитанием молодых верблюдов занимаются с меньшим усердием, нежели арабы. Верблюды киргизские предназначаются для перевозки тяжестей и потому приучаются только ложиться для навьючивания и вставать по окончании вьючки; чтобы сделать их послушнее и способнее к управлению, годовалым или двухлетним верблюжонкам протыкают мякоть ноздрей, продевают туда палочку с головкой и посредством привязанной к этой палочке веревки правят верблюдом в пути и заставляют ложиться и вставать. Размножению верблюдов, особенно дромадеров, в киргизской степи препятствует холод, к которому они очень чувствительны; верблюжонка же только что родившиеся вовсе не могли бы выдерживать суровости киргизских зим без материнской, можно сказать, заботливости о них киргизок, которые в это время нянчатся с ними, как с своими детьми, обкладывают их шерстью, закутывают в войлоки, держат в своих кибитках и сами приносят к верблюдицам, когда наступает время кормить их молоком. Это продолжается несколько недель, пока не наступит весна, ибо, как выше сказано, верблюды случаются в феврале и родят через год в то же время. Поэтому верблюдов преимущественно разводят в южной части киргизских степей, по климату своему менее суровых.

38. До самого обнародовании декларации о походе в Хиву (т. е. до 12 ноября 1839 г.) снаряжения к походу выдаваемы были за приуготовления к ученой экспедиции к Аральскому морю.

39. Выступив 8 августа из Григорьевского форпоста, поди. Падуров на речке Исянбай присоединил к отряду своему 150 чел. башкиров, из команды правителя средней части орды, и, узнав о значительном скопище баюлинцев, испросил у полк. Жемчужникова еще 200 казаков, при одном 3-х-фунтовом единороге, с которыми и направился за Мугоджары. Скорость бегства баюлинцев, наперед узнавших об опасности, не давала надежды настичь их, и как главная цель - устрашение орды - была достигнута, то подполк. Падуров в половине сентября возвратился с отрядом на линию.

40. Результат по сбору верблюдов был весьма благоприятен во многих отношениях: 1) приобретены транспортные средства за весьма дешевую цену, 2) экспедиционный отряд обеспечен значительным числом возчиков, 3) кайсаки как бы соединились с русскими в войне против хивинцев, 4) киргизы подвергнуты с успехом в первый раз натуральной повинности, ибо на показанный сбор верблюдов, по незначительности платы и самому способу сбора, нельзя вполне смотреть, как на наем.

41. Первый транспорт, выступил 25 мая, 2-й 14 июля, 3-й 22 июля, 4-й 30 июля, 5-й 18 августа.

42. Уже в конце июля на Ак-Булаке жар днем доходил до 36° Реом., а в полночь бывало только по 6½° Реом. (письмо полковн. Геке к генер.-адъют. Перовскому от 27 июля 1839 г.).

43. По ведомости от 23 октября 1839 г., главные болезни были: на Эмбе - цынга (14 чел. больн.), нервная горячка (6 чел.), кровавый понос (6 чел.); остальные страдали лихорадками и другими простудами. На Ак-Булаке - исключительно цынга (52 человека).

44. На продовольствие верблюдов и лошадей надобно было наготовить 4,605 четвертей муки, 16,098 четвертей овса и 10,000 пуд. сена, что составляет слишком 130,000 пуд. груза. Если б эта степь имела обильные подножные кормы, то муки верблюдам не понадобилось бы брать вовсе, а сена и овса пришлось бы взять в несравненно меньшем количестве.

А это показывает ясно, что не столько огромность расстояния предстоявшего стенного пути, сколько бескормица степей и безводие на 800 верст составляют главное затруднение для похода в Хиву. Затруднения этого нельзя было миновать, с какой бы точки нашей границы ни выступать, и все, что можно было сделать, состояли в заблаговременном подвозе запасов как можно далее в глубь степи, особыми способами (как то и было сделано нарядом башкиров), с тем, чтобы верблюдам для сбережения их сил пришлось везти запасы отряда первую половину пути налегке. К сожалению, этого вполне достигнуть было невозможно, по недоставленно киргизами потребного числа верблюдов, как о том замечено уже выше и объяснится далее.

45. Неизвестно кем сочинена была песня, но она начиналась так:

Славно, братцы, пришло время:
Мы идем все на Хиву,
Истребим хивинско племя,
Наживем себе хвалу!... и проч.