ГАВЕРДОВСКИЙ Я. П.

ЖУРНАЛ,

веденный Свиты его императорского величества
поручиком Гавердовским и колонновожатыми
Ивановым и Богдановичем во время следования
их по высочайшему повелению
чрез Киргизскую степь в провинцию
Бухарию, с различными наблюдениями,
с описанием всех случившихся происшествий,
равно как и о возвращении в Россию
в 1803 году, с кратким уведомлением
об отправлении посольства в азиатское владение

__________________

Краткое уведомление об отправлении посольства в азиатское владение, известное вообще под именем Большой Бухарии ¹ и обо всех обстоятельствах оного до выезда за российскую границу

По докладу министра коммерции, его сиятельства графа Николая Петровича Румянцева в 1802 г., августа 12-го дня воспоследовала высочайшая воля на составление комиссии для отправления в Бухарию. Цель посольства сего, кроме особенных поручений, клонилась более к открытию выгод коммерции и к доставлению сведений о стране сей, Европе малоизвестной, но по состоянию ее, натуральным произведениям и по частому сообщению с Россиею довольно интересной и заслуживающей внимания.

Высочайше утвержденная на имя мое инструкция дана также от министра коммерции, от которого зависели и все касающиеся до сего распоряжения ²; от его высокопревосходительства генерал-квартирмейстера Петра Корниловича фон Сухтелена получил я инструкцию и личные наставления, необходимые для порядка и к наблюдению пути, а равно и члены Императорской Академии наук, господа профессоры Сивергин и Озерецковский чрез г-на профессора Крафта, снабдили меня также своими письменными наставлениями.

Деланные приуготовления в Санкт-Петербурге соответствовали во всем главному предмету сей комиссии, к которой присоединены были также, надворный советник, доктор Большой и два колонновожатых ³, Иванов и Богданович, кои по знаниям их и усердию к службе достойны уважения.

Отправление за границу зависело от предписания министра внутренних дел графа Виктора Павловича Кочубея, который все [18] сие предоставил в неусыпное попечение и в непосредственную внимательность в пограничном городе Оренбурге, бывшему там военному губернатору генерал-майору Бахметеву.

Пред отъездом представлен я был государю императору и милостивого удостоен был принятия.

Из Санкт-Петербурга выехал я вместе с товарищами генваря 15-го дня 1803 г. и в проезд наш останавливались в Москве и Казани для получения образчиков российским изделиям и к свиданию с купцами, отправляющими торг бухарскими и киргизскими товарами, дабы узнать в точности их обороты; в Оренбург же прибыли мы 23 февраля.

Оренбургский военный губернатор, г-н генерал-майор Бахметев, представленные ему мною от министров сношения и объяснение мое в рассуждении отправления нас в Бухарию отослал в Оренбургскую пограничную комиссию, дабы оная, сделав свои распоряжения, по мере возможности меня удовлетворяла, сам же он, ожидая увольнения от службы, не входил ни в какие по сему распоряжения.

Комиссия по поводу сего делала мне разные запросы: какой я изберу путь и что полагаю к безопасности оного нужным? Я отвечал, что по местному пребыванию Комиссии средства те более известны ей, а должность моя заставляет только просить о том, чтобы скорее сделано было мне отправление. Комиссия отзывалась на сие невозможностью от зимнего времени, отбытием киргизцев от границ и неизвестностью, как сохранить нашу безопасность, о чем и донесено было в Петербург.

Чрез месяц, однако же, сделали постановление, дабы в степь Киргизскую послать нарочного, чрез которого бы из некоторых родов вызвать надежных киргизцев для провода и конвоевания нам в пути. Сие намерены были препоручить простому киргизскому старшине, но я просил послать с оным еще российского переводчика, служащего при таможне, Мурсалима Бекчурина, который много обращался уже по делам киргизским. А так как купцы, в проезд наш в Москве и Казани, просили соединить с собою их караван и его сиятельство министр коммерции граф Николай Петрович Румянцев на рапорт мой из Казани предписал мне ордером от 21 февраля оного дождаться, то и для своза товаров по обыкновению купцов препоручено Бекчурину было пригласить киргизцев к доставлению на границу верблюдов. [19]

Бекчурин все отправление имел от Пограничной комиссии, которая дала ему и полную инструкцию с назначением тех родов, в которые он должен ехать, а от меня получил он приватное наставление, дабы возвратился не далее как в один месяц и согласно с положением Комиссии убедил бы вожаков вести прямо из Оренбурга, а притом и узнал еще, можно ли идти сквозь киргизцев, как расположены они, которою дорогою и кому вручить себя можем. Он выехал в степь из Илецкой Защиты 6-го дня апреля.

Я требовал также от Пограничной комиссии людей, по большей части мастеровых из казаков, как для работ при разных наблюдениях, так и для услуг до 25 человек, а равно и переводчиков, неотменно нужных в пути и в самой Бухарии, прося притом снабдить нас и всеми нужными необходимостями к содержанию нашему для степного пути и к пребыванию в Бухарии на два года. Комиссия от сего отозвалась, а военный губернатор, не имея ввиду ассигнованной на снаряжение сего суммы, по просьбе моей представил о сем министру внутренних дел, о чем и о медленности, проистечь от того могущей, доносил также и я. Военный губернатор, 5 июня выехав из Оренбурга, отправился по высочайше вверенной ему инспекции, прикомандировав прежде ко мне желаемых людей и подтвердя Комиссии: ежели Бекчурин возвратится неудачно, то сделать другое распоряжение или произвесть сношение с киргизским ханом.

Много уже времени проходило после срока, назначенного к возвращению Бекчурина, но от его ни же малейшего не было известия, почему 8 мая и понужден я был послать за ним в степь двух мулл и по границе в разные места колонновожатых, дабы сии наведывались о месте его пребывания и успехах, писали бы к нему и вызывали поспешнее на линию.

Мая 17-го дня получены были чрез эстафету из Санкт-Петербурга по требованию г-на генерал-майора Бахметева 8000 руб. с таким предписанием, дабы он сделал сим деньгам для отправления нас распределение. Он был уже тогда в пути, но я для принятия от него приказаний ездил за ним вслед. И между прочими его повелениями присланные деньги получил в свое заведование, почему тотчас по возвращении в Оренбург принялся обмундировывать прикомандированных ко мне казаков, заготовлять провиант и другие делать приуготовления. [20]

Июня 11-го дня прибыл из степи мулла, отправленный при Бекчурине, с известием, что вслед за ним будут и киргизцы, для препровождения нас уже вызванные. Дабы привести немедленно к исполнению выезд наш и увериться в надежности вызванных людей, я сам выехал к ним навстречу за 75 верст в степь, к крепости Илецкой Защите, куда июля 15-го дня и они прибыли.

Киргизцы сии были не главные родоначальники, но некоторые из родни их и трех только родов: большого чиклинского, дюрткаринского и чумекейского ⁴. Первые кочуют по Эмбе в песках Барсуках и по западному берегу Аральского моря, а другие два – по пути из Орской крепости около реки Иргиза, близ Сырдарьи и в песках Каракум. Они, однако ж, были точно из тех родов, к коим Бекчурину от Комиссии было предписано ехать.

Дюрткаринцы и некоторые из чумекейцев, хотя всегда участвовали в грабежах караванов, но в сие время присланные сии по доверенности от народа, объявили признательность свою и желание прекратить их шалости, обнадеживая по временам возвратить прежде ими пограбленное, и в доказательство их усердия уверяли нас под присягою, что проводят в Бухарию безопасно и спокойно.

Чиклинцы предлагали нам дорогу чрез Хиву и Ургенеч, отклоняя чрез то вправо от прямого направления, каковым препровождать совсем они не брались. Дюрткаринцы же и чумекейцы, купно соединясь, хотели провести чрез Орскую по известному купеческому тракту. Бекчурин, которому строго предписано было наблюдать выгодность дороги, клятвенно оправдывал сторону последних и о точности сего, как и о спокойствии в орде, подтвердил привезенными письмами от главных киргизских начальников.

Сообразя сии обстоятельства, дабы не подвергнуться чрез чиклинцев Хиве, всегда против таковых отправлений недоброжелательствующей, и чтоб не возбудить мщение в двух сильных родах, каковы дюрткаринский и чумекейский, то и убежден я был, по показанию Бекчурина, также в пользу последних, а особливо по известности уже сей дороги от всегда проходящих там купеческих караванов. Желая более приохотить киргизцев к верности, уверял я их в милости монарха к повинующимся его подданным, обнадеживал, что услуга к препровождению нас, ими оказанная, сугубо вознаградится, а просьбы их будут все рассмотрены, для чего и отобрал я оные тогда же к представлению вышнему начальству. [21]

Бекчурин ни под каким видом не мог уговорить киргизцев вывесть верблюдов, на коих должно было провозить по степи все поклажи, они опасались какого-либо подлога по прежним грабежам. Уже по выезде киргизцев на границу, я отправил муллу и некоторых из выехавших к нам киргизцев опять в степь за верблюдами, немедленно, чрез Орскую крепость, с тем, дабы они чрез две недели оных доставили туда непременно. Бекчурин же убедил меня своими представлениями, чтоб не оставлять никого из выехавших киргизцев в аманаты, доказывая, что чрез сие повредим мы нашей безопасности, почему сие и было отменено.

По устроении сего, родились неудовольствия от отправлявшегося со мною купеческого каравана. Определенное взыскание с купцов из отпущаемого ими капитала в замену 8000 руб., данных на снаряжение команды и на подарки киргизцам, совсем было остановило торгующих. После сего от меня купцам объявлено было, что их к поездке сей не принуждают, а ежели бы кто товары свои и отправил, то просил я таможню не взыскивать с рубля более: как по две копейки, о чем представил и министру коммерции, его сиятельству графу Николаю Петровичу Румянцеву. По убеждению уже директора тамошней таможни, г-на надворного советника Величко, некоторые, и то только из татар по большей части, приготовили к отпуску товаров на 257 997 руб., да бухарцы – на 11 920 руб. Надобно отдать справедливость г-ну директору сему: он во все время пребывания нашего на границе оказывал к комиссии сей неутомимое старание и нам доброжелательство.

Посланные нами, от самого приезда в Оренбург, чрез Орск, люди в Бухарию для приуготовления нужной к нашему прибытию безопасности, успели уже произвесть там довольное влияние, и с открытием весны, по желанию нашему, показались оттуда купеческие караваны, коих в разное время вышло на границу до 3000 верблюдов и людей при оных более тысячи человек, а притом еще от тамошнего владетеля прибыл к российскому двору посланник, который чрез сделанный ему прием и доброжелательство открылся к нам усердием: он дал нам для лучшего успеха в Бухарию письма и к руководству – двух родных своих братьев. Мы думали, что посланец сей и торговые бухарцы, в Россию выехавшие, будут здесь вместо залога, а чрез то и делам нашим в Бухарии принесется польза. [22]

А чтоб и киргизцев привлечь к границе и тем самым обезопасить проход нашего каравана, купечеству же чрез мену доставить выгоды, то разным родоначальникам писал я пригласительные письма, обнадеживая их безопасностью. Чрез сие то и мена при Оренбурге была в несколько крат превосходнее прошедших годов и вся торговля чувствительно возрастала; к сему способствовал также и таможенный директор г-н Величко.

Верблюды из степи Киргизской не прежде приведены были в Орск, как июля к 18-му дню; почему из Оренбурга, отправя прежде туда обоз, команду, лошадей и киргизцев, выехали сами 23-го числа того же месяца.

До выезда делал я киргизцам пристойные угощения и некоторых награждал подарками, а для поощрения их к доброжелательству и к водворению между ними спокойствия, многим оказывал по настоянию их угождения, в коих и Пограничная комиссия делала мне большое пособие, а особливо в рассуждении их барантов. Выехавших же с Бекчуриным чиклиинцев, отпустил пред отъездом обратно, в степь, с аттестатами.

В Орскую крепость прибыли мы 26 июля, где начали тотчас делать последнее приуготовление для успешнейшего выхода в степь Киргизскую: из багажа вязали кипы или тюки для навьючивания на верблюдов. Казенные тюки, и принадлежащие нам, разделены были на 8 чумекейских и 24 дюрткаринских верблюдов по добровольному их разделу; купеческий же товар положен был на 55 верблюдах, из коих чумекейских 51, да дюрткаринских 4. Весь караван состоял из 90 верблюдов.

Киргизцев для препровождения нас осталось: дюрткаринцев – 35, при султане Ширгази ⁵ и старшине Буранбае, а чумекейцев, под руководством Идиги, сына Куран-батыря, главного в чумекейском роде, 9 человек. Они вооружены были сайдаками, саблями, пиками, некоторые кольчугами и малая часть – винтовками.

Вся комиссия, исключая меня, состояла из 48 человек: надворный советник, доктор Большой ⁶, два переводчика, коллежский асессор Биктяшев и титулярный советник Бекчурин, два колонновожатых, Иванов и Богданович, два брата бухарского посланника, два писаря, два магометанских муллы, из коих один персидского и индейского языков переводчик, три казанских татарина, 19 [23] человек оренбургских казаков с чиновником и 9 тептярей ⁷ с тремя хорунжими. Сверх сего было при нас три служителя, купеческих приказчиков с работниками 8 человек, да при товаре же три бухарца.

Команда вооружена была карабинами, саблями, пиками и на каждого человека изготовлено по 300 патронов. Провианта запасено на три месяца, который состоял из сухих припасов; киргизцы же питались заготовленными для них баранами.

Для действительного обозрения пути в рассуждении обоза на колесах, взяты были четыре армянские двуколесные телеги, а на случай больных – коляска.

На арбах лежали нужные только к всегдашнему употреблению вещи, инструменты, палатки и запас, кои убавлялись и увеличивались, судя по удобности к провозу. Впрочем, все вещи везены были на верблюдах, из коих на каждом навьючивалось по 14 пудов (Все верблюды сии были двугорбые, кои могут нести по 20 пудов, но мы для поспешнейшего хода клажу уменьшили), разделенных на два тюка, кои по обеим сторонам верблюда прикрепляются к седлу веревками. Тюки длиною бывают аршина ⁸ в два, а толщиною – в аршин и обшиваются для сохранения от дождя киргизскими войлоками.

За провоз на каждого верблюда договорились заплатить по прибытии в Бухарию по 7 бухарских червонных, каковых 88 составляют 100 голландских.

Груз на верблюдах разделяется обыкновенно при всех здесь караванах на два правила, т.е. на тугонаков и палтаров. Первые состоят из таких тюков, кои в дороге не разбиваются до самого места и отдаются на руки киргизским крякашам (извозчикам), сии уже сами вьючат верблюдов, хранят их и имеют присмотр за тюками. Палтар же состоит из вещей, нужных для всегдашнего в пути употребления, и на коих можно прибавить и убавить, сии отдаются на руки хозяевам багажа, кои сами уже должны тогда их и вьючить. По сему же грузу и самые верблюды называются у киргизцев, судя по бремени, одни – тугонак, а другие – палтар (За тугонаков платится всегда до места урочного, хотя б тюк и совсем был снят в дороге, но за палтаров до того только места, где бы они не освободились от возлагаемого на их бремени). [24]

Вся команда, чины, большая часть киргизцев и купеческие приказчики ехали верхом на лошадях, кроме работников, кои сидели на палтарных верблюдах.

Упражнение к наблюдению пути разделили мы между собою сим порядком.

Доктор, надворный советник Большой, сверх хирургической деятельности занимался по ботанике и зоологии, замечал перемены в воздухе и воде, каждодневное состояние атмосферы и другие физические явления.

Колонновожатый Богданович – часть геогностическую и минерало-химическую, а также и начальство над воинскою командою в рассуждении внутреннего порядка и дисциплины.

Колонновожатый Иванов – по части квартирмейстерской ⁹ снимал беспрерывно румбы пути с общею ситуациею и притом виды некоторых внимания заслуживающих мест, вел маршрут дороги, наблюдал местные положения и еще в его же заведовании находился порядок всех письменных дел.

Переводчик Биктяшев и магометанский ахун ¹⁰ описывали нравы и обычаи проезжаемых народов.

Переводчику Бекчурину отданы были в зависимость киргизцы: он с ними должен был заботиться о способностях пути, замечать каждое их движение и отклонять предвидимое зло предварительным объявлением. Сие препоручено ему было по причине известности чрез первую поездку его всех до сего касающихся обстоятельств.

Я предпринял в нужных местах определять меридианы и высоту полюса, снимать частную ситуацию окольных мест, вести общественный журнал пути и всех случившихся с нами приключений, а также замечать нравственность народов, законы их и все, что соответствовало данным инструкциям.

Устроясь таким образом, выступили мы в путь наш и следовали все благополучно и с успешным исполнением должности до самого того места, где случилось с нами то внезапное, как видно будет из журнала, несчастье.

Разграбление, которое мы претерпели, сверх того, что прервало приятное начало сей комиссии и похитило все имущество наше, но оно лишило также и тех плодов, кои во время пути нашего мы собрали: все замечания; планы, снятые многим местам; наблюдения [25] над меридианами; словом, все наши занятия расхищены вместе с другими бумагами, а с оными собрание трав, штуф ¹¹ земель, камней и солей. Одни, случайно сохраненные некоторые отрывки, вкоренившиеся в памяти твердо напечатления, и снятые колонновожатым Ивановым румбы дороги с общею ситуациею, служили руководством к сочинению журнала нашей дороги, чем и желаем мы по возможности соответствовать инструкции.

Для лучшего порядка журнал наш разделили мы на две части.

В первой, описываем ежедневный наш путь, частные местам замечания и все приключения, смешивая одно с другим так, как оно по порядку случалося, а инде даже входим в некоторые подробности, чтоб сим объяснить действия наши и короче познакомить благосклонного читателя с киргизским народом. Напротив, во второй части поместили мы общие примечания о Киргизской степи и о народе, и все, что только требует ясное описание о сей стране, приноравливая данным нам повелениям; вкратце объясняем мы здесь также о Бухарии, Хиве и Ташкении, прилегающей с полудня ¹² к киргизцам и на кои более клонилась цель нашего отправления, дабы сим дать хотя неполное и об оных известие.

К обеим сим частям прилагаем мы карты: к первой – наш маршрут и виды некоторым местам, оставшиеся у нас по разграблении, а ко второй – карту всей степи Киргизской, составленную из прежних карт и исправленную с новых маршрутов и примечаний.

В заключение сего осмеливаемся просить великодушного прощения в том, ежели найдется в произведении нашем, что не довольно ясное или неполное, ибо, как сказано выше, все подробные замечания, к неудовольствию, остались в степи при разграблении, которые все вместе может и послужили бы к совершенному удовлетворению желающим узнать состояние проезжаемой нами степи и обитающего там народа. [26]

Приведя в порядок все нужные для пути приуготовления, выступили мы в степь Киргизскую из Орской крепости в сопровождении коменданта и почти всех оной жителей сего года июля 30-го дня в 3-м часу пополудни. Караван же был выехавшим разными частями еще поутру и находился в степи, у кочевья киргизских вожаков наших, в разных местах, партиями, соответствуя разделению родов рассеянными. День был тогда ясный и жаркий; дабы не иметь затруднений в тракте по гористому правому берегу реки Ори, впадающей на версту пониже Орской крепости в Урал, перешли мы оную в двух верстах ¹³ от крепости вброд на левый ее берег. В 5 верстах потом стали подниматься на высоты горы Караултюбя, которая с горами по другую сторону реки содержит здесь Орь в утесистых каменных берегах. Первый стан был в 2 1/2 верстах от горы Караултюбя на левом берегу Ори, где соединились с караваном, который в короткое время разными партиями был виден сходящим тогда с оных гор. [27]

О горе Караултюбя

Караултюбя увалом своим простирается к западу и примыкается к земляному невысокому отрогу Мугоджарских гор, которым они от юга к северу соединяются у реки Урала с Губерлинскими горами. Караултюбя состоит большею частью из рогового камня ¹⁴ и разноцветных яшм, как-то: зеленых, кровяного, светло-красного и желтого цветов, также яшм ленточных с кружками и проч. В горах сих находится много разных агатов и в больших кусках – белый и красный кварц; уверяли нас, что здесь находилось прежде золото и серебро. Для подтверждения чего, в раскопанной древней яме у места, на карте под литерою А, были примечены и нами следы красной серебряной руды, которая весьма тонкими прожилками была в куске рогового камня.

Между горою Караултюбя (Гора сия у г-на Палласа под именем Аспидной описана уже довольно пространно, а потому мы здесь и не входим в ее подробности), или Часовым бугром, и крепостью находится равнина, вид которой ограничивается за рекою Уралом возвышающимися там горами и заключается между устьями Ори и выше от Орской, в 16 верстах, реки Ярыклы. От соединения вод здесь весною по всей долине бывает разлив, который чрез то делает земляную почву способною к изящным сенокосам, что приметно и по всем берегам реки Ори. Орская крепость построена на яшмовой горе (Гора Орская во имя церкви названа Преображенскою, а киргизцы называют ее Намазтау – Молитвенная гора, которая прежде, до построения крепости, служила сборным для общего богомолья местом, а в древности – могилою нагайскому хану Шейх-Мамаю), которая, как и церковь, воздвигнутая на вершине, со степи делает весьма приятный вид. Гора Караултюбя в летнее время служит местом для караула и к прикрытию работников во время сенокошения от набегов киргизских.

Июля 31-го, утро

Сего числа, до половины дня занимались отправлением почты в Санкт-Петербург и во многие другие места, более же приведением в порядок всего каравана. [28]

Пополудни, прежде нежели все были готовы, многие киргизцы поднимаются и идут в путь без всякого порядка, частями, иные оставались еще на месте стана, другие же ушли из виду. Мы посылаем к передним вожакам, останавливаем их, дабы, обождав последних, соединиться. Ничто не могло к сему убедить своенравных киргизцев, ни же самые угрозы, которыми, казалось, они только раздражались. Итак, выступив в 4 часа пополудни, чрез целые 14 верст до вечернего стана все шли с таковою рассеянностью. По словам старшин, киргизцы как скоро навьючат верблюдов и то, невзирая ни на какие уроны и не дожидаясь товарищей, уходят вперед, имея для сего суеверное предание, что «остановки таковые бывают пагубны для дороги и самих верблюдов».

В 8-м часу вечера караван остановился, расположась по обеим сторонам реки Минлибая. Здесь встретило нас новое неудовольствие: зачем против их обыкновения поступили, зачем не все остановились там, где первый, встав, снял тюк свой? Хотя непослушание же киргизцев было причиною и сего неустройства, но великий труд употреблен был к их успокоению.

Почва земли от предыдущего стана шла довольно ровная, с небольшими только отлогими ложбинами; главное понижение их идет от правой стороны нашего тракта и нечувствительно оканчивается в леве у реки Ори. В праве видны земляные увалы, простирающиеся от севера к полудню, а за Орью представляются глазам высокие горы с холмами и могилами славных киргизцев, из коих хана Нурали наибогатейшая ¹⁵. Горы сии составляют отрог гор Кичиккара (О горах сих описано нами во второй части), идущих в вершинах Тобола, они во многих местах имеют оскалившуюся поверхность песчаного камня и кремнистых пород. Вдали на восток видно несколько высоких деревьев, а в пути нашем сначала верст на 5 попадались местами бобовник и мелкий таволожник, потом степь, поросшая ковылем.

Река Минлибай берет начало свое с конца Мугоджарских гор, на полтора дня от стана нашего езды к юго-западу, и впадает в Орь верстах в 4-х. Весною она разливается в ширину до 20 сажен ¹⁶; а летом высыхает и течет только в глубоких ямах, [29] различной величины озерами, которые дно имеют тинное, воду соленую, а местами пресную, рыбы в ней мало приметно, берега имеет заросшие камышом, солеными и другими травами.

Вечер

По прибытии на стан уведомляют нас, что киргизские вожаки наши, как дюрткаринцы, так и чумекейцы принимают намерение завтрашний день идти всякий своею дорогою к их кочевьям. Дабы отвратить сию неприятность, сзываем всех купцов, бухарских чиновников, а потом и от обеих киргизских партий некоторых из старшин, с тем, чтобы с общего согласия уложить твердую и общую дорогу, дорогу непременную во весь тракт. Долго всякий из них выхвалял свой путь, каждый старался всех других на свою склонить сторону и напоследок, хотя с неудовольствием, но положили не разлучаться никогда между собою, назначили урочища по прямейшему тракту. Условились даже, чтоб и во время выхода со стана подавать знак и выступать всем вдруг; вперед же посылать для показания пути двух знающих оный в караване вожаков от обеих партий, ибо сверх работников и других киргизцев бывают особенные в караване вожаки, которые имеют отменное сведение обо всех дорогах.

К удивлению сказать должно, что сей нимало не просвещенный народ, каковы киргизцы, для препровождения по степям напротив того весьма совершенен. Случалось идти в местах, где ни же малейшего бугра не было признаков, в глубокую полночь, когда небо все затмится облаками, не виден и путеводитель их – Полярная звезда, но они выводили нас к назначенным местам и во столько времени, как предскажут. Познание о положении звезд и именах их, хотя и под другими названиями, но им небезызвестно. Старые знатоки предугадывают даже и воздушные перемены, судя по состоянию атмосферы (Искусство знать имена звезд и их положение, а также предсказывать по оным о будущем и о временах года составляет у киргизцев особую науку рамчагидж, в которой упражняются более старики). Зрение их [30] несравненно, они в расстоянии 10 и 15 верст свободно различают предметы, даже самых малых зверей, чего причиною хотя и полагают они неупотребление соли, но кажется образ их жизни, всегдашнее пребывание в степях и под открытым небом делает более к оному их привычными.

Поутру, в 4 часа и 35 минут, поднимаемся уже все вместе и ровною почвою простираем путь свой далее. В ложбинах опять попадалась нам хорошая трава, как и в рытвинных оврагах, кои, по примечанию, весною наполняются также стекающею снежною водою. Чем далее подавались мы вперед, горы за Орью, казалось, тем более и более возвышались. На половине пути, сверх чаяния, караван стал разделяться надвое: чумекейцы и дюрткаринцы, преступив вчерашнее положение, разорвав караван, всякий шел к своим аулам, почетные в караване киргизцы разъехались по сторонам и вперед, работники же, ведшие верблюдов, не хотели соединиться. Дабы не дать повода к большему между противниками раздору и не быть причиною раздражения и против нас, оставили их мы и ехали с нашими телегами срединою. Напоследок обе части каравана за высотами от нас скрываются и мы остаемся одни, разослав некоторых и из казаков к поиску киргизцев. Следуя к Ори, встретили оголившийся пригорок песчаного камня ¹⁷, пройдя который, на берегу реки сей должны были остановиться еще в 9 часов утра. С великим трудом могли уговорить тогда киргизцев к соединению, и одно токмо несоглашение за ними следовать было поводом к их возвращению; строгий выговор за преступление данной ими вчера присяги заставил их сказать, что неглавные в караване старшины были возмутители спокойного хода, но крякаши, или те простые киргизцы, кои ведут верблюдов, их желание идти своею дорогою, быть дома, видеться с родными и заготовиться припасами, принудило забыть свою клятву, ибо неповиновение к старшинам не может удержать их в должности. [31]

Непослушание киргизцев старшинам своим

Как бы знатен старшина не был, он не может ни же беднейшего киргизца наказать. Каждый из них обеспечен волею; ежели партия шалунов, хотя самых низших из киргизцев, называемых у них байгушами, будет сильнее партии знатных, то всегда выигрыш на стороне большинства, и последние, опасаясь пожертвовать собою, уступают первым. Чумекейцы пошли тогда влево на нижний Ори, брод Базарбикя, к устью Камышлы, который от нас отстоял на 8 верст, вознамерясь идти берегами оной. Дюрткаринцы же – вверх по Ори, но видя нашу нерешительность за кем-либо из них следовать, присоединились сии к нам. Партия дюрткаринцев была сильнее, почему принудили и чумекейцев перейтить на верхний брод, и там условиться каким путем следовать далее. Мы, не зная ничего о дороге, решили положиться об оной на самих киргизцев и на купцов, послав к их соглашению переводчика Бекчурина. Стан был тогда у реки Ори в прекрасных лугах, день был ясный и погода тихая.

В 3 часа пополудни увидели на другой стороне тянувшийся по горам караван к верхнему броду, почему и мы, дабы соединиться с ним, пошли вверх по левому берегу реки Ори и, минуя многие озера, содержащие на поверхности множество дичи, довольное количество сухих и наполненных водою оврагов, переправились за реку Орь чрез брод, именуемый Кызылкаинмамыт, мелкое дно коего состоит из красного песка. Саженях в 20 после того, в 5 часов, остановились на ровном луговом месте, покрытом хорошею травою, где соединились со всем караваном.

Пред захождением солнца, когда команда наша занималась брожением рыбы, полученной после в довольном количестве, привезены были сюда письма, посланные за нами вслед от орского коменданта и из Оренбурга от таможенного директора Величко, который уведомлял, что киргизцы около Оренбурга и менового двора делают большие шалости, и что вслед за нами купцы отправляют еще товаров на 38 864 руб., за чем в Орскую крепость и отправлен [32] был из каравана нашего татарин с некоторыми из работников киргизцами, полагая возвращение их к половине другого дня.

На сей стан прибыл из Орска к нашему препровождению еще яббасского рода старшина, российский титулярный советник Кубек, который, как известно, по Средней орде караваны всегда провожает благополучно, ему же и мы препоручили сделать развязку нашего пути. Он вместе с киргизцами назначив урочища, по которым кратчайшим путем достигнуть можно до самой Бухарии спокойно, разослал из обеих партий в аулы, дабы родственники их выезжали кочевьем на назначенную дорогу.

Река Орь вытекает от Мугоджарского кряжа из горы Аиррюк (раздвоенная) на северо-запад и по течению ее простирается до сего места на 4 дня средней верховой езды (Киргизцы все расстояния считают по верховой езде: самую великую положить можно от 70 до 80 верст в день, среднюю – до 60, а малую – до 45 верст, верблюды же уйти могут не более 40 верст), протекая от вершин многими ручьями, а в крутых берегах и различные делая изгибы, наипаче около сего стана. С правого берега окружена она невысокими глинистыми горами, нередко со скалами кремнистых и песчаных пород с разноцветными камнями, каковые описаны при горе Караултюбя, левый же берег ее низок и отлог. На холмах видны многие возвышенные могилы, а между ними сухие овраги, кои весною наполняются снежною водою.

Три впадающие в Орь реки, выключая Камышлу, все суть малы и неважны, текут весною и только от тающих снегов озерами.

Берега реки Ори, усеянные камышом, мелким таволожником и талом, круты; дно более тинно, бродов немного, ширина же неровная, от 1 до 4 сажен. Течет омутными озерами, имеющими солоноватую воду; прекрасные луга окружают берега ее, а по отлогостям гор находится славный степному скоту корм и тучная почва к земледелию, а особливо для ярового хлеба. Лесу здесь никакого нет, но в вершине ее около гор приметны осиновые и березовые колки. Разлив реки сей бывает весною версты на полторы, начинаясь в исходе марта, и в мае вступает уже в берега, оставляя около [33] много протоков и озер, на коих бывает довольно дичи, мелкой рыбы, а наипаче щук в реке сей достаточно.

Поутру, в 4 часа, выступили мы в путь с предположенным порядком: напереди, верстах в 2-х, вожаки, потом рядами, один за другим, верблюды каравана, а за оными арбы и коляска. Мы ехали всегда позади каравана для того, чтоб удобнее смотреть за порядком оного и безопаснее делать наблюдения. Продолжая путь наш к юго-востоку, чувствительнее стали подыматься на высоты, кои, хотя были и невелики, но спусков вовсе почти не было. Сии так называемые гривы, или, правильнее, соединение земляных и песчаных бугров, шли поперек нашей дороги; вдали, на левой стороне, синелись горы, которые, простираясь по правому берегу Камышлы, именуются Камышлакскими горами. С самого начала дня сего попадались нам на поверхности земной мелкие кругляки различных кремнистых пород, полосами по многим направлениям тянувшиеся наподобие гряд. Здесь на высотах оставлены были некоторые из киргизцев для ожидания посланного в Орскую крепость татарина и к его безопасности. Проехав 21 версту, в 10 часов и 20 минут, остановились у речки Ачилыбутак, текущей озерами в ровных берегах: вода в реке сей горьковато-соленая, берега усеяны травою; в песчаных ложбинах, на некоторых местах, где вода от солнечной теплоты выпарилась, находили мы осевшую кристаллами поваренную соль, да и все травы здесь соленые и покрыты белою осадкою. День был тогда жаркий.

Речка Атчалы выходит тремя истоками, кои все вообще именуются бутак, от содержащейся в них соли, и впадает в 9 верстах от стана в Камышлу. Против устья Атчалы находится высокая каменная гора, в праве представляющаяся навислою наподобие полусвода, которую и г-н Рычков ¹⁸ описывает в его путешествии 14-го числа. Горы за Камышлою вообще суть более кремнистые и довольно возвышенные. В 1-м часу из Орской крепости татарин прибыл с товарами благополучно. [34]

В час и 5 минут отправились мы пополудни далее. Неповиновение киргизцев низкого звания час от часу становилось приметнее, так что один из них, по невольному нашему требованию, жестоко был наказан за беспорядочное навьючивание и грубость старшинами. Путь имели мы, как и до полудня, нечувствительно поднимающимися высотами, изредка попадались небольшие ямы с мягкою травою и прохладною водою, которая, скопляясь весной от тающих снегов, хранится тут чрез большую половину лета. Травы, растущие здесь повсюду, суть степной со щеткою ковыль, дикая гвоздика и другие степные травы, тучные для пищи киргизскому скоту.

Сказать должно, что всю выгоду к скотоводству киргизцы получают около границ российских. Ныне же они здесь не кочуют, даже и по реке Ори, ибо места сии, служившие прежде жилищем дюрткаринцам, весьма близки для набегов от башкирцев, которые отогнав барантами своими скот у киргизцев, принудили их удалиться в глубокую степь. Сии же киргизцы, замешавшись потом в грабежах караванов, тем более страшатся приблизиться к нашим границам, теснясь в пустых степях и песках около колодцев, и чрез то разрушают их скотоводство и приходят в нищету.

На половине пути сего проехали высоту, по которой рассеянно находились пять холмов, называемых вообще Биштау (пять гор), на ней инде оскаливалась гранитная поверхность, повсюду находилось множество кругляков и большими глыбами красная железная охра.

Остановились в вечеру, в 7 часов, у крутых берегов речки Аярыкбутак. Все названия рек здесь имеют прибавление бутак по причине содержащейся в воде соли, одинакового везде ее свойства, как равно и в рассуждении озеристого течения. Река Аярык дно имеет иловатое, берега песчано-глинистые, а в мелях ее растет высокий камыш. Место стана нашего окружалось высокою [35] осокой, служившею нам тогда вместо постели. Здесь возмущено спокойствие наше было уведомлением о киргизских разъездах и о подсматривании из-за гор наше положение, почему тотчас осторожности со стороны табуна нашего удвоены были.

О воровских киргизских нападениях на караваны

Киргизцы никогда на стоящий караван ночью не нападают, но отбивают тогда только табуны с отменным проворством. Четыре, много, ежели десять, человек несколько дней преследуют за предположенною ими добычею, скрываясь всегда за горами, но при малом непорядке в пастухах, высмотрев место табуна прежде, в глубокую ночь наскакивают на оный с визгом и, стреляя из ружей, поражают копьями пастухов и самих лошадей, из коих раненая, испугавшись, бежит в сторону с ревом, а за ней и все угоняются барантовщиками сими в жилище их.

Речка Аярык соединяется с Камышлою верстах в 20 от стана к северо-востоку, почему и ее называют также Малою Камышлою; вершины ее находятся около одного дня езды к полудню, бродов имеет много, ибо в течении она прерывается перешейками. Озера же длинны и глубоки, имея вообще крутые берега. Рыбы в ней немного.

Выехали в 3 часа и 55 минут, и сначала для снискания переправы чрез речку пустились вверх по ее левому берегу и в 2 верстах нашли брод весьма невыгодный, чрез который, хотя с повреждением одной арбы, но переправясь, пошли далее к востоку.

О горах Караадырских

Повсюду путь наш, как ныне, так и вчерашний, окружен высотами, кои, становясь беспрерывно выше и выше, продолжаются до самого Чидеркаткана вперед. Горы сии в общем их между реками Орью и Иргизом отношении именуются Караадыртау, кои суть отрог Уральского кряжа, простирающегося от огромных гор [36] Кичик-Каратау, с вершин реки Тобола, к Мугоджарскому кряжу до вершин Ори и служат им соединением. Хотя горы Караадырские, будучи невысоки, и не кажутся совместными Уральскому кряжу, но, судя по породам и протяжению, принадлежат к большим горам сего кряжа, состоящего из гранита (Пласты, или слои, составляющего их гранита, склоняются на юго-восток под острым углом).

Горы сии покрыты сверху иногда на аршин, а в низменных местах на два и более красною глиною и немного черноземом, происшедшим от растений. Они пущают отпрыски свои во все стороны по рекам и, возвышая горизонт между Иргизом и Орью, служат разделением вод камышлакских с иргизскими.

На сих горах попадаются беспрерывно кругляки кварцевые, кремнистые, яшмовые, кремнистого сланца и других родов, кои и по всей Киргизской степи на поверхности земли рассеяны полосами в различных направлениях, кроме песков. Гранитные скалы бывают видны наподобие разрушенных и опровергнутых гор, инде лежат и куски красного и белого чистого кварца; на них попадаются также шерл ¹⁹, порфир, довольно чистые халцедоны и агаты. Трава по всем горам сим растет ковыль (Господин Рычков описал сии горы в путешествии его 15 и 16 апреля, а по небытности с ним тогда киргизцев умалчивает он об их именах, как и о многих других).

Сего дня по пути нашему встречались целые поля, покрытые подобно снегу в мелких кристаллах поваренною вместе с глауберовою солью ²⁰.

Путь был утомителен от жаркого дня и от шероховатой почвы, лошади сбили себе копыта, верблюды же, имея мягкую подошву, от остроконечных мелких камней гранитных, стерли многие ноги и кровь текла из оных.

Киргизцы наши разошлись во все стороны для снискания или аулов, или воды.

На половине дороги передовые заметили вдали постороннего киргизца, который тотчас скрылся; погнавшиеся же за ним нашли застреленную дикую козу, по-киргизски сайгу, употребленную после в пищу казаками. Они нашли в спине ее в жиру, между кожею и перепонкою, множество нор, наполненных белыми большими [37] червями. Киргизцы сказывали, что все таковые животные, имея их много и будучи червями сими щекотимы, бывают в беспрерывном беспокойстве и бегании, к чему они до крайности легки. Мясо их вкусно, наподобие оленьего, а наипаче верхняя часть морды их. На сем же пути убили и двух волков вожаки наши.

Пройдя 25 верст, в 10 часов и 15 минут, расположились мы у мелких озер, покрытых травою, для полуденного стана, в безводной степи, где вода сохранилась еще от весенних снегов в весьма малом количестве, так что с трудом могли мы собирать оную в сосуды наши ложками, да и то мутную, зеленую и с запахом. В степях сих нередко случается не иметь воды, и сие неудивительно, ибо ее очень мало, хотя и есть озера, но вожаки не всегда могут на оные потрафить. В леве от нас, верстах в 10, течет река Камышла и мы могли бы иметь там в воде избыток, но верблюды уже были все в усталости.

В 2 часа и 25 минут отправились в путь такою же дорогою, как и поутру, и чрез 5 верст приблизились к небольшому озеру, где хорошей воды было изобилие; с жаждою напились мы оной, напоя потом лошадей и верблюдов наших; пустились далее, и в верстах в 11, поднялись на высокую гору Алтанскую, именуемую по могиле бия Алтана.

Гора Алтанская

Гора сия простиралась почти одинаковою высотою к юго-западу и северо-востоку с разными изворотами; она составляет высочайшую часть Караадырских гор и средину всего отрога. В правой руке, прямо в двух днях езды находится высокая каменная гора Аиррюк с раздвоенною вершиною, подобно двум сахарным головам, или вилам, из нее вытекает река Орь. В леве, верстах в 7, белелось Алтанское озеро, чистое и большое, имеющее солоноватую воду, а по замечаниям киргизцев, служит межою вод иргизских с камышлакскими. [38]

День тогда был хотя и жаркий, однако же, свободный ветер служил прохладою. По горам беспрерывно попадались сера, белый и красный кварц, непрозрачный желтоватый кварц, еврейский полевой шпат и порфир, изредка небольшими камнями.

В растениях перемены нет, но трава в местах сих реже, более полыни и кустарник особливого рода, похожий на можжевельник с красными ягодками (по-киргизски кызылча), которую степной народ употребляет в табак для золы, чрез что он получает крепость.

О слюде

Около сей возвышенности, на карте под литерою В, находится место со слюдою при следующем обстоятельстве: на покрытой черноземом поверхности лежит слой белой глины сажень в поперечнике, а в средине было отверстие, похожее на нору, около которой в спекшемся состоянии находится слюда в виде нетолстых и мелких дощечек. Разрывая место сие под исподом ничего более не было, как один чернозем и глина. Киргизы уверяют, что причиною находящейся на поверхности слюды мыши, кои, прорывая норы в глубину, выносят оную на поверхность в большем количестве.

Могила Алтан-бия возвышена в память старого знаменитого батыря и бывшего старшины над родом чумекейским, которого все киргизцы почитают наибогатым и сильнейшим. Киргизцы, встречавшиеся с нами после, желая показать себя важнее, говорили, что они кровные родственники Алтан-бия. Могила сия довольно древняя и стоит уже более 100 лет. Она представляет холм, на коем набросана куча разных каменьев, наподобие пирамиды; около ее во множестве валяются лоскутки платья, разные обломки посуды и оружия, приносимые в жертву покойному.

Могилы и память умерших есть одна характерная черта сего народа, оставшаяся у них от времен идолопоклонства, хотя оное и против Магомедова устава, которому они с суетностью последуют, [39] не зная оного совершенно. Несколько мулл с Алкораном приходит к ним из Бухарии и Хивы, и арабские стихи стараются толковать совсем противно, но в свою только пользу, дабы за отпущение грехов выманить от киргизцев более подарков, почему и во всех объяснениях приноравливаются к их обыкновениям, укореняя тем самым более зло в сердце сего народа, посеянное уже вместе с их рождением.

Главные понятия о законе заключаются здесь в следующих кратких правилах: чтоб исполнять всегдашнее омовение, употребляя для сего, за неимением воды, песок; повременное богомолье; снискивать пропитание чрез оружие, быть в беспрерывной праздности и удовлетворять желанию; по силе и по возможности пользоваться многоженством, что доводят они до чрезвычайности; а христиан считать врагами веры их, за что увозить иноверцев в неволю.

Никакое противоречие не в состоянии будет опровергнуть в киргизцах сих мнений, а потому и муллы не смеют много прекословить им в старых обрядах, наказание и самая смерть бывают воздаянием за противное наставление природному их побуждению. Ни один киргизец не умеет читать, ни же писать, напрасно заводимы были на границе российской для них школы; они не умели пользоваться сим благом, но жили с тем только на границе, дабы без дальних трудов иметь пропитание. Муллы наши, которые живут у них посылаемы будучи от начальства, не смеют ни в чем прекословить. Киргизцы при малейшем неудовольствии ничем не дорожат.

Закон Магомедов вошел к киргизцам с рукою завоевателей. Темир-Аксак ²¹, возвратившись из похода от Константинополя, рассеял страх с новым законом. Желание иметь много жен и по смерти есть только и веселиться, побудило и киргизцев принять оный, которые суть более подражатели, но не исполнители сей веры. Молятся машинально, некоторые каждый день, совсем без правил и не в урочное время, раза два припадают на колени и раза два поклонясь, оканчивают молитву поправлением их тюбетейки на голове и поглаживанием щек и бороды. Они почти никогда не моются, невзирая, что есть сие в обряде, леность в сем им препятствует, но довольствуются пылью, оною обтираясь, как предписано в Алкоране; стихов и молитв никаких почти не знают. [40]

Продолжение пути

При упомянутой могиле Алтан-бия киргизцы из провожавших нас дюрткаринского рода вновь стали предлагать путь в правую сторону и утверждали сие даже со ссорою, но мы шли все по тому же направлению, как и прежде, не могши, однако же, побудить дюрткаринцев следовать за нами. Они пошли вправо и скрылись за горами, за ними последовали и крякаши с верблюдами их и, разделясь потом на части, караван рассеяли по всей степи в весьма дальнем друг от друга расстоянии. Тщетно посылали мы уговаривать киргизцев, тщетно возвращали верблюдов на нашу дорогу и убеждали работников повиноваться. Они стращали посланных топорами и другим оружием, почему и разослали мы всех казаков, дабы они скрывающихся за горами верблюдов с тюками воротили силою, что с великим трудом могли они исполнить. Споры и несогласие заставили нас колебаться и для того по закате солнца, в 35 минут 8-го часа, остановились в безводном месте между пологостями, расстоянием от полуденного стана в 22 верстах. Вожаки дюрткаринские к нам не прибыли, да и сам Ширгази-султан уехал, кроме старшины Буранбая. Мы послали в левую сторону с кожаными мешками за водою и в 6 верстах нашли озеро, откуда могли оную получить. Вся ночь употреблена была здесь к приведению в порядок всего каравана.

В 4 часа и 55 минут пошли с сего стана; хворые верблюды наши с трудом могли следовать по острым каменным галькам.

Горы здесь хотя невысокие, но грунт земли состоит из обнаженных известковых пород и кварцевых глыб, рассеянных по равнинам, пересекавшим дорогу нашу; некоторые места покрыты землею фута ²² на два, состоящею из глины, перемешанной с черноземом, она к хлебопашеству довольно способна. Растения находятся здесь небольшими кустами, прежде описанные.

Сего дня много попадалось горных орлов, называемых каракуш, которые менее обыкновенных беркутов, но более коршуна и перья имеют иссера-каштанового цвета, а голова и хвост черные. Они [41] питаются здесь ловлею мышей особливого вида, именуемых по-киргизски сокур-тышкан, кои короче домашних, толстоваты, хвост длинный, собою красивы, цветом иссера-зеленые, на спине белые полосы с черными пятнами, голова же походит на сусликову.

Верстах в 8-ми от стана, соединились с нами и дюрткаринцы с их султаном, после чего вскорости перешли мы речку, составляющую начало реки Чидеркаткана, выходящую их Алтанского увала и текущую в параллель почти пути нашего. После трех верст за болезнью и усталостью верблюдов, перейдя вновь Чидеркаткан, в 8 часов и 10 минут, остановились на правом оной берегу, от утреннего стана в 19 верстах, где и решились разбить лагерь, видя что верблюды от болезни в ногах более идти не могли.

Река Чидеркаткан (по-русски – оборвалась тренога), как и прочие реки, прерывается в течении озерами, пересыхающими летом, а течет только весною. Она на три версты выше стана нашего, соединяется из трех истоков, из коих один берется от северо-запада, другой – от запада, а третий – с полудня. Летом истоки сии в вершинах пересыхают и бывают ничто другое, как овраги, изредка с озерами, около коих повсюду растет небольшой камыш. Озера от соединения ручьев здесь становятся чаще, глубже и топки, камыша по берегам более, вода солона и горьковата, рыбы мелкой довольно многих родов, есть и черепахи. Берега круты, вышиною в сажень и более, состоят из красной глины. В некоторых расстояниях к полудню разбросаны холмы гор, называемых Иргизскими, коих камни одни на других лежащие походят на разрушенные здания и состоят из белого и красного кварца и разноцветных кремнистых пород; мелкими кругляками усеяны только вершины гор, в долинах же оных мало. Сии горы называются еще Бакшайта от могилы Бакшайта-бия, лежащей на горе около Иргиза и близ речки сего же имени, к полудню от нашего стана находящейся.

К вечеру уведомили нас, что два верблюда пали, а прочие сильною заражены болезнью, почему и просили киргизцы, дабы не лишиться последних и не иметь остановки, послать в их аулы за новыми верблюдами, обещая возвратиться на третий день. Мы согласны были на их справедливое требование и в тот же час киргизцы отправились.

Здоровые верблюды от больных тогда же были разделены по нашему желанию, ибо киргизцы в рассуждении заразы очень [42] неосторожны и не попечительны. Когда у больного течет из ног кровь, то киргизцы оставляют его идти впереди здоровых верблюдов, которые с разбитыми подошвами наступая на окровавленную траву хворыми вдруг заражаются, начинают хромать, делаются больными и напоследок умирают. Киргизцы же несчастье сие приписывают худой звезде или духу-невидимке, дьяволу, по их шайтану.

О заразительной болезни верблюдов, называемой сарп

Болезнь сия называется у них сарп и есть род поветрия, она началась еще в Орской крепости и, думать надобно, усилилась от острых по дороге камней, от которых верблюд сбивает себе мягкие подошвы и потом, повреждая оные беспрестанно более и более при следовании за прочими, отчего начинают пухнуть лапы его, потом ноги и напоследок все тело. После сего животное ложится, несколько дней не ест, не пьет и напоследок умирает. Больной верблюд и много навьюченный идет до тех пор без остановки, покуда обессилится и упадет. У нас тогда все верблюды переболели и 6 умерли. Киргизцы редко дают верблюдам умирать, но они их режут и мясо, засушив на солнце, употребляют в пищу. Для прекращения сей болезни у верблюдов, когда один из них упадет, то киргизцы обрезывают всю подошву и выжимают дурную кровь, завязывают их сырою, с верблюда, же кожею и потом беспрерывно водят взад и вперед, чрез что в две недели вырастает на ногах их новая кожа и верблюды выздоравливают.

5-го дня августа

Сего дня поутру, имея во время ожидания из аулов здоровых верблюдов свободу, приуготовляли инструменты к наблюдениям, но нанесенные к полудню тучи и дождь разрушили оное.

Дабы прекратить киргизское суеверие, чрез которое думали они, что злая звезда, из земли вышедшая при нашем выезде с границы, мешала безмятежью пути и здоровью верблюдов, более [43] же чтоб подружить киргизцев с купцами и российскими татарами, по обряду их велено было сделать общее богомолье. Ахун сзывал народ, читал стихи из Алкорана, и молились по обыкновению киргизцев, а потом приносили в жертву черному духу части из приуготовленного для них кушанья, остальные же ели сами за общим столом с великим благочинием. От сего, по мнению киргизцев, и верблюды на другой день несколько облегчились. Угощение сие состояло из 4 баранов и 1 1/2 пуда сорочинского пшена, приуготовленных в бишбармак (Киргизское кушанье, состоящее из перерезанной на куски переваренной в котле баранины) и плов.

О киргизских суевериях

Киргизцы до крайности суеверны, в такой случай приписывают они какому-нибудь духу: у них для всякого скота и для каждого человека имеются особенные покровители, а от того множество есть и разных обрядов, поклонений и жертвоприношений. Когда они едут воровать и, будучи пойманы, в оправдание свое обвиняют духов сих.

Погода ныне была переменна, как и ясность неба: сгущенные облака неслись быстро с запада, изредка шел дождь, но к вечеру облака потемнели, горы сокрылись под туманом и дождь пошел сильнее.

О могилах и отдании почестей умершим

Повсюду на холмах около нас видны были могилы. Киргизцы, умерших обыкновенно кладут на возвышенных местах, забрасывая округ могилу каменными обломками или обстраивая оную какою-нибудь каменною фигурою, бедные же покрываются дерновыми буграми.

Для отличившихся и знаменитых людей выбирают гору самую высокую; умерший на войне от оружия имеет, однако же, пред всеми преимущество, на кончину которого остаются в потомстве несколько томных песен о его храбрости.

В древние времена, как приметно, умершие имели гораздо более почестей и могилы их строили виднее. Сие обыкновение осталось у киргизцев от идолопоклонства и вся степь наполнена [44] таковыми курганами или круглыми насыпями земли, кои называются чудскими могилами. От кого сие произошло, киргизцы в точности не знают, а говорят, что они нагайские ²³ и вероятно, что сооружены прежде еще населения степи нынешними ее жителями. Разрывая их, находят разные металлические вещи, которые служили, по примечаниям, или украшением оружию их, или лошадиной сбруи, да и само оружие, и домовые вещи. Над могилами сими находятся иногда камни с грубым иссечением разных фигур и слов. Между киргизцами почитается за грех разрывать сии остатки древности, но они в разных видах оное преступают, выкапывая иногда вещи золотые и серебряные. Мавзолеи сии и самые могилы служат киргизцам в переездах вместо маяков. Знаменитым по роду или и по делам делают киргизцы из потомков их поминовение каждогодно или чрез два и три года, судя по деяниям и богатству, что продолжают повторять и целыми веками. Поминки сии состоят в угощениях и многих увеселениях, кои суть борьба, скачки, многие другие игры и довольствия, свойственные сему кочевому народу и их жизни. Женщины их поднимают ужасный вой в честь покойника с припеванием ему похвальной песни, приносят также по временам к могилам и род жертв, кладя на оную различные вещи, прежде упомянутые.

Ныне осматривали мы окружности и самую реку Иргиз (Вершины реки сей от реки Камышлы отделяются только одною грядою гор Караадырских. Иргиз же сей для различия от других Иргизов называется Камышла-Иргиз, а все прочие именуются Отусика-Иргиз (тридцать два Иргиза), кои ничто иное суть как ручьи и речки, соединившиеся потом вместе и имеющие иногда особенные названия). Все реки в степи не исключительно протекают озерами, между коими бывают сухие перешейки, подобные реке Куме, Манычу и другим, находящимся между Волгою и Азовским морем, как и самая причина такового течения с ними одинакова. Озера бывают глубоки, а реки вообще излучисты и в вязких глинистых берегах, покрытых местами камышом, имеют дно, исключая песчаного, очень топкое. [45] Весною же от снегов бывают великие разливы, кои начинаются обыкновенно с начала мая и к половине вступают все в свои берега. Воды здесь вообще солоноваты и содержат в большей мере соль поваренную с частью сибирской.

Химическое содержание вод в степи Киргизской

Здесь делан нами был опыт в рассуждении раствора оной в воде. Процедя воду, которая цвета чистого, сквозь белую бумагу в хрустальный сосуд, опустили в оную мелкие части твердого раствора серебра в селитряной кислоте, от чего вода получила млечный цвет с извлечением осадки желтовато-белой, которая по законам химического сродства есть роговое серебро ²⁴. Сие делано было тогда в тени, но когда раствор сей выставили на солнце, лучи лишь только коснулись оного, то постепенно начал переменяться: и, во-первых, в цвет иссера-белый, в фиолетовый, потом в бурый, а напоследок в черный, так и самая осадка. Сие происходит, думать должно, от содержащихся в растворе сем, кроме поваренной соли, еще других веществ, которые при действии вещества света и теплоты производят в оном таковую перемену (Сие случалось и со всеми здесь водами).

О бывшей буре

С самого утра день сей был в погоде переменчив, к полудню тучи умножились над нами и быстро неслись от северо-запада. Небо укрылось мрачностью, и во время обеда поднялся ужасный ветер с вихрем, дождь лился с прекрупным градом; в короткое время буран сей сорвал все наши палатки и опрокидывал даже поддерживавших тогда оные людей; вода лилась с берегов с великим стремлением, влача с собою и находящиеся в оной вещи. Буря сия продолжалась более двух часов. Вода приметно в реке прибыла; в сие время и в целый день мы не имели спокойного убежища. К вечеру стало яснее, но облака неслись с великою силою и к полуночи облеглись опять черные тучи отовсюду, сильный гром приближался к нам от запада и севера с беспрерывным [46] блистанием молний при малом дожде. Напоследок частые и усиливавшиеся удары гремели прямо над нами с ужасным треском, проливной дождь потом лился и продолжался до самого утра.

Здесь дожди бывают весьма редки, и мы во весь путь по степи более уже сего не имели ни одного раза; продолжаются же они от августа до ноября, особливо около Мугоджарских и Алгийских гор, где и громы бывают часты и сильны. Впрочем, весною дождей почти нигде нет, к полудню же в песках оных и совсем никогда не бывает.

Августа 7-го дня

Нынешний день занимались наблюдением к снисканию меридиана, склонение магнитной стрелки было здесь тогда 1 1/2 градусов западное.

Табун наш находился во всегдашней опасности от следовавших за оным и подсматривающих киргизцев, и самый лагерь находился в средине воровского места, где беспрерывный бывает переход киргизцев из разных родов на баранты. Жадность к добычам столь между киргизцами усилилась, что они не дорожат ничем к ее удовлетворению, даже и между собою, имея претензии от старинных каких-либо распрей. История же барантов сих произошла вместе с началом народа сего.

Историческое народное предание о начале киргизских орд

Хотя общие народные предания и посторонние истории между киргизцами относятся в глубокую древность, но кроме частных приключений ничего нельзя открыть к точному происхождению сего народа и к первоначальному заселению степи Киргизской. Случалось нам расспрашивать стариков и, выключая многие басни, вот мнение, которое имеют киргизцы об их происхождении.

Нагайцы, жившие у берегов Урала и в местах, лежащих между Волгою и Уралом, большею частью не имели домоводства, а потому и уходили со скотом наипаче зимой для его сохранения от холода к полудню в пески, а богатые посылали с оными туда своих подданных или работников. Когда же пришельцев от разных мест между нагайцами умножилось и междоусобные раздоры, [47] происходящие от разных начальников, которые желали, отняв силу у бедных, унизить друг друга, и от нападения башкирцев, соединившихся тогда с ними под видом помощи, усилились, а чрез то навлеклися многим великие обиды и неудовольствия, то бедняки с частью скота остались безвозвратно тогда в песках, к ним присоединялись туда и богатые, уходя также из земли Нагайской по неудовольствиям (киргизцы называют так всю западную Оренбургскую, частью Казанскую и Симбирскую губернии).

В сие то время, около 1630 г., выгнаны были от Волги три брата одного из сильнейших колен, которые с их фамилиями и подданными откочевали в самую средину песков, присоединяя к себе для безопасности от нападающих зюнгорцев и всех рассеянных тут нагайцев. Таким образом, восстановилось начало орды. С ними сообщились и племена других родов небольшими партиями, оставшимися здесь от прежних обитателей, кои, кочуя по степям, шатались.

Киргизцы сами говорят, что они пришельцы в степь свою, и что заняли оную после сильного народа, который имел здесь хорошие заведения и последовал за Темир-Аксаком и за прочими победителями Азии в южные оной провинции или, лучше сказать, познав довольство климата в полудне, передвинулись жилищами вслед за разорительными победителями, занимая опустошенные ими места.

Свое ж жилище оставили малым по себе остаткам, привыкшим к старине. Сии, соединясь с киргизцами, составили в их родах свои части с особливыми именами, отчего и ныне находятся некоторые отделения, коих названия соответствуют племенам, находившимся при Огусе ²⁵, Тамерлане и Чингисхане, заключая об оном из известной Абулгазы-баядур-хановой истории о татарах ²⁶. От большого брата из новых сюда выходцев произошла Большая орда, от среднего – Средняя, от малого – Малая.

Последуя примеру сим начальным коленам и старым жителям, выбегали в степь сию по временам и еще разные семьи, из работников, людей низкого состояния и преступники, избегавшие наказания. Они состояли из Золотой Орды, сибирских татар, мунгалов или нынешних калмыков, туркестанцев, ташкенцев и хивинцев.

Сначала все сии племена жили по степям не соединено и, находясь в праздности, под предводительством мелких [48] семейных своих начальников довольствовались для пропитания себя грабежом друг друга и нападением на соседние земли, а от сего и составлялись партии или отделения, которые соединялись потом с другими по случаю корысти или по силе предводителей и более для того, дабы к спасению живота своего иметь над сильнейшими преимущество.

Собственно же киргизцы (Слово киргиз-кайсак значит вольный житель или шатающийся и бесприютный; сами же они называют себя казак), составляя в сие время здесь многолюдную партию, жили между собою в согласии и были чрез то сильнейшими, так что все прочие обитавшие в степи части присоединялись по временам к киргизцам. Сии киргизцы, разделенные также на мелкие части, управлялись своими старшинами, которые, воспользовавшись преимуществом приверженного им народа, забрали власть над многими совокупившимися частями, усилили роды и сделались родоначальниками или стали управлять несколькими отделениями (Род, заключающий в себе несколько отделений, называют руу; отделение из особых соединенных частей состоящее – аймак; а часть отделения, которая также имеет своего начальника, именуется тюбе).

Все отделения и части назывались по именам их начальников, коих они составляли как бы поколение, а весь род носил имя главного старшины. А как старшины сии по большей части были киргизские, то названия родов произошли от киргизцев.

Преимущество сие придавало старшинам от народа большую доверенность и послушание; оставшиеся же начальники в отделениях или частях, составивших род, назывались уже биями и соответствовали только главным семьянинам. Сим порядком и всякая семья из находящегося в степи народа для спокойствия своего приставала к родам, а чрез то партии становились сильнее, весь народ составил постоянное разделение и основались орды.

Размножение народа заставило орды сии, разделясь, занять особенные места для жизни: Большая облегла Туркестан и добыча Ташкента оставила ее около мест тех навсегда; Средняя отклонилась к Сибири, а Меньшой осталось место на западе.

Всякая орда имеет вообще особливые главные роды, кои идут от детей трех братьев, а сии разделяются на аймаки, [49] происходящие от сыновей главных родоначальников и от сильных биев, как объяснено выше, и состоят уже из частей или тюбе.

Меньшая орда, о коей более нам было известно, главных родов имеет только три, которые ныне совсем не содержат между собой связи от их разномыслия и ненависти друг к другу, а различие в поступках и в жизни делает их почти разными ордами. Два сына от меньшего брата, Алим и Байула, или Чумень, установили роды: первый, алимулинский, второй, байулинский, а третий, семиродский, составился из пришельцев от семи разных народов и земель, кои породнясь с природными киргизцами чрез супружество и, соединясь купно, составили сей третий род. Мелких же хотя считается 32 отделения, но их находится в несколько раз более, ибо они, не содержа в себе более ста кибиток, доходят даже до семейного начальства.

В Средней орде главных родов четыре: первый, киряевский, и второй, аргийский, произошли от детей среднего брата, а третий, кипчатский, и четвертый, найманский, из прежде обитавших здесь народов ²⁷. Мелких же родов более 24.

В Большой орде главных только два рода, янышский и зюнский (Хотя примечание наше о происхождении киргизцев и разнствует с некоторыми писателями, но мы как предание изустное здесь его поместили. Во второй части, рассмотря оное, дополнили еще известием о древних, степи Киргизской, обитателях) ²⁸.

Августа 8-го дня

Поутру сказали нам, что приведены верблюды, но, к неудовольствию нашему, сии еще только были из рода чумекейского, кочующего к востоку ближе к Средней орде.

Киргизцы сего рода более всех других препровождают ныне караваны, на них и купцы полагаются твердо. Прежде упражнялись сим одни только дюрткаринцы, но по неумеренным [50] башкирским барантам были напоследок озлоблены, а чрез злые сообщества и советы с Хивою дошли до дерзких с купцами поступков: сначала дюрткаринские бии стали собирать подарками, а потом требовали как должную себе дань (что небольшим отправлениям делало великие убытки).

Посему чумекейцы, издавна искавшие случая переманить купцов к себе, дабы прибыль от извозничества присвоить в их руки, они стали тогда ласкаться к купцам и входить к ним в доверенность.

Не все, однако же, могут сюда причитаться, ибо они разделяются на сильную партию чумекей-эльдяровцев, подвластных Куран-батырю, и на сары-кашкинцев, кунтцев и аюсырымцев, кои с дюрткаринцами по единомыслию и прежде препровождали караваны с ними вместе.

Сии последние, согласясь с дюрткаринцами, в отмщение купцам и чумекейцам под видом возмездия за линейные баранты стали грабить караваны, чрез что купцы вновь ныне предаются яббасцам, сильному же отделению Меньшей орды байулинского рода, который по несогласию с чиклинцами отстал, ушел к востоку, соединился со Среднею ордою и кочует по дороге от Троицка в Бухарию.

С сими яббасцами и чумекейцами стали купцы ходить ныне в Бухарию, удаляясь к востоку, но и там подвержены опасности от поисков злодеев. Сии-то перемены сделали сильный разрыв в торговле и между родами.

Купцы чумекейцами довольны и по справедливости они самые способные для препровождения: хорошо знают дорогу, здоровых имеют верблюдов; навьючивают их так проворно, что два человека могут их изготовить десять; в пути тщательно пекутся о безопасности караванов и для порядка чрезвычайно заботливы.

В дюрткаринцах же все сему противное: они очень грубы и даже дерзки, ленивы и непроворны, и когда 2 чумекейца навьючат 5 верблюдов, то 4 дюрткаринца не успеют еще одного. Словом, они в препровождении не рачительны, оставляют свободно разным шалунам стращать купцов, дабы что-нибудь получить от каравана и делить потом вместе. Они требуют больших подарков для своих биев, мимо аулов коих случается проезжать, каковых у них столь же много, как и простых киргизцев. [51]

Обыкновение для препровождения караванов между всеми киргизцами одинаково. Осенью или весною, когда ходят караваны, приезжают главные вожаки в предназначенное на границе место, где купцы, избрав из них достойного, договариваются с ним о количестве верблюдов и о цене за провоз. Таким же точно образом делается в Бухарии и Хиве.

К назначенному времени верблюды приводятся, в недостатке ж собственных вожаки нанимают оных из других родов, но главный вожак должен быть всегда одного рода с проводниками, он уже берет на свои руки и пещись о безопасности. Выйдя в степь, приказчики купеческие не могут уже и не смеют ничего предписывать киргизцам, которые идут в степи по своему произволу сколько хотят, в какое время и какою дорогою. Всякий вожак обыкновенно ведет караван в свои аулы (отчего делаются большие обходы, остановки, а через то и потеря времени). Во время сих переходов должны приказчики непременно давать подарки султанам и биям, что принимают сии и требуют как должную пошлину за пропуск товара мимо своих аулов и даже торгуются о цене заплаты оной.

При входе в собственные, вожаков, жилища извозчики расходятся по своим кочевьям для перемены верблюдов и приуготовления на весь путь запаса, приказчики же остаются между тем у главного вожака и с ним вместе со всем его аулом перекочевывают с великою медленностью вперед. Потом, чрез несколько недель, при каком-нибудь урочище караван соединяется; иногда же и разными путями всякий хозяин идет прямо в Бухарию, так что и товары не прежде свозятся вместе, как уже на окончании пути.

Путь по степи не имеет никакой определенной дороги, но киргизцы, смотря по обстоятельствам, придерживаются к известным урочищам.

Таким образом препровождаются здесь караваны, и купцы не смеют ни в чем прекословить вожакам выехавши в степь, но в противном случае лишаются не только всех товаров, да и самая жизнь их даже в опасности.

Иногда киргизские проводники укрываются в песках и проходят тайно для спасения себя от других, которые беспрерывно занимаются грабежами караванов, ища оных повсюду, и ежели по несчастью встретятся, то препровождающие тотчас вступают [52] в распрю переговорами, довольствуя нападавших на счет купцов платою из товаров, как бы вроде пошлин. Но, когда напавшие сильнее и не довольно еще удовлетворены, то при споре отгоняют плетьми крякашей и вожаков от каравана, который разделя, забирают купцов или, ежели они татары, то оставляют их нагими на месте разграбления. Нередко 15 и 20 человек разграбляли большие караваны, иногда же их собиралось на такой случай до 5000 и более (Подробнейшие обстоятельства торговых чрез Киргизскую степь отправлений и о дорогах объяснены во второй части).

О молитве, даваемой биями идущим на промысел

Киргизцы, едущие на промысел таковой или грабеж, просят у старшин и биев, почитаемых ими, благословения, сии же, хотя бы и не были согласны, но противиться не смеют, опасаясь лишиться партии преданных им киргизцев, ибо при малом несогласии они оставляют старшин и присоединяются к противной стороне, уменьшая чрез то власть первых. Во время благословения садятся все в круг, начальник читает подняв руки молитву, призывая Бога на вспоможение отправляющимся к получению добычи, и утирая руками лица с именем Бога воскликнув Алла! Алла! расстаются (Прежде сего убивают еще лошадь в жертву духу-покровителю и клянутся все отправляющиеся на добычу исполнять предположенное дело согласно их условию, а после того мясо лошади вместе пожирают).

Ежели удачно исполняется таковой грабеж, то киргизцы уделяют часть из добычи благословившему их старшине или бию и потом делятся со всем родом.

Таким же образом отправляются они на баранты и в другие пути на торговлю и на границу по делам народным.

Продолжение пути

К вечеру прибыли передовые и от дюрткаринцев, уведомя нас о приближении верблюдов, после чего положили завтрашнее утро к выходу в дальний путь. Сии передовые киргизцы были небольшие бии, кои выехали более для получения подарков, нежели для встречи и приятного сего нам известия. [53]

Хотя дюрткаринские верблюды и не были еще поутру приведены, но чумекейцы, не дожидаясь, на рассвете отправились в путь, за ними на полуздоровых верблюдах тронулся и весь караван, оставя некоторые тюки на месте.

В 9 часов и 26 минут выехали и мы; на половине пути сего встретили дюрткаринских верблюдов и при них выехавших много киргизцев, из детей почетных старшин, под руководством знатного и почти второго бия дюрткаринского Башикары. Жадность к подаркам влекла его к нам под видом нашей безопасности. Он послал тотчас свежих верблюдов за оставшимися на Чидеркаткане пожитками.

Пройдя сего дня 18 верст, прибыли мы на Иргиз в 12 часов и 9 минут и остановились на правом берегу реки при камышистом озере на равнине, поросшей солеными травами.

Путь шел ложбинами между гор, усеянных каменными гальками и могилами, с коих спустясь на равнину перешли вновь Чидеркаткан, где течет она ручьем в узких берегах.

Река Иргиз вытекает из Караадырских гор от увала Кокчетау, коего главная высота от стана нашего находилась к востоку на полтора дня езды. Она составляет особые два гребня и тянется до озер Черкалкуль.

О течении реки Иргиз

Иргиз течет в обширной долине между высот, берега же имеет более песчаные в сажень вышиною.

С правой стороны горы, под названием Иргизские, продолжаются по различным направлениям и неодинакового суть состояния, иногда приближаясь к реке, бывают подобны каменным мысам, а иногда спускаются к ней земляною пологостью.

С левой же стороны идет беспрерывная и одинаковая возвышенность, которая местами переходит в небольшие горы с разными наименованиями.

Долина сия, в коей течет Иргиз, шириною от 2 до 5 верст простираясь, вся весною от разлива покрывается водою. [54]

От Орской крепости до Иргиза земля имеет совсем другую поверхность, против находящейся за сею рекою. Та беспрерывно имеет отроги и даже кряжи гор с каменными утесами, всюду рассеяны каменные кругляки и гальки, поверхность по большей части покрыта черноземом, с глиною перемешанным, который к хлебопашеству довольно удобен; поросшая более ковылем почва имеет кочковатый вид.

За Иргизом, напротив того, земля идет повсюду ровная, состоящая из песка, твердо спекшегося с глиною, которая к хлебопашеству малоспособна. Поверхность вообще ровная с малыми наклонениями и отлогими возвышениями; она большею частью покрыта мелким и неглубоким песком, в некоторых же местах полосами лежат на оной кругляки. Инде глинистая почва от чрезвычайных жаров и маловодия растрескивается столь сильно, что щели шириною бывают до фута и более, через что проезд в местах сих весьма затруднителен; часто верблюды и лошади проступаются в оные, увязают и лишаются ног.

Растения по большей части здесь юшань, трава с запахом подобная полыни, но вкусом более еще горькая. Она имеет в степи до 15 видов, смотря по местоположению ближе или далее от полудня.

Повсюду приметна здесь в осадках соль, даже и по поверхности травы мелкими от воздуха разрушившимися кристаллами. Часто попадаются горизонтальные и гладкие равнины, где сохраняются следы бывшей воды, после коей остается зелень, покрытая сверху горьковатою солью, сии называются солонцовые долины. Встречаются также ямы, а более между высот ложбины, наполненные оставшеюся еще весеннею пресною водою, они бывают поросши камышом и летом редко высыхают. Близ солончаков находятся неглубокие колодцы, и вода в коих от поверхности футах в 3 и 4 чистая и пресная, но и сия, постояв с неделю, делается горькою.

Река Иргиз течет здесь также озерами и излучисто, берега имеет обросшие камышом, воду содержит в себе солоноватую, и иногда прорывая песчаное дно и берега принимает новое течение. [55]

До сего стана шли мы немного левее пути, коим в 1771 г. г-н капитан Рычков проезжал с командою, посланною за калмыками на реку Чидеркаткан и далее, путь его соединился здесь с нашим, а от Иргиза пошел потом влево. Чидеркаткан, которую называет оный путешественник Сидеркишан, сие у киргизцев не имеет никакого значения, но Чидеркаткан значит по-русски оборвалась тренога.

О происхождении местных наименований

В Киргизской степи нет ни одного места, которое б имело собственное наименование. Все имена гор, рек и урочищ происходят от их вида или фигуры и от происшествий, при тех местах бывших, почему есть и такие названия, кои открывают таинство исторических приключений. Иногда одна и та же вещь имеет несколько имен, в разных родах употребляемых, так что чумекеец по своим причинам называет оную иначе, нежели дюрткаринец, отчего произойти легко может и разность в описаниях тех мест.

Замечание на путешествие Рычкова

К чести г-на Рычкова сказать должно, что сделанные им замечания, до сих мест касающиеся, имеют всю доверенность. Однако примечание его над мрамором (на 11 стр), о котором он пишет, что добротою своею не уступает итальянскому, есть несправедливо. Хотя наружность вышеупомянутого ископаемого и походит на белый мрамор, но по признакам оринтогностическим есть ничто иное, как жирный кварц. Блеск его стекловатый и чрезвычайно сильный, излом плоско-раковистый, подходящий к излому мрамора, что и подало мысль назвать его оным. Он очень тверд и при малейшем ударе о сталь испускает чрезвычайный огонь и находится во множестве на Караадырских горах.

Продолжение пути

На стане сем должны мы были предостаться до утра другого дня, дабы соединиться всему каравану, которого часть с остальными тюками прибыла только к вечеру. Тогда деланы были [56] разные переговоры о дороге: чумекейцы непременно хотели идти в свои кочевья, дабы там переменить верблюдов, взятых ими по скорости в ближайших аулах у своих знакомцев на собственные; дюрткаринцы же желали идти к себе. Купцы, желая скорее разрешить сию тяжбу, объявили нам, что они по поручительству старшины Кубека товар свой с чумекейцами отпускают беспрекословно, сами же едут с нами и с дюрткаринскими вожаками к старшине их Каракубеку в кочевье, уверяя, что чрез шесть дней и чумекейцы приедут туда же для соединения. Мы, хотя и прекословили сему разделению, то единственно для того, чтоб получить подтверждения в их верности, но удержать караван воедино по своенравию киргизцев было невозможно.

Мы все хотели ввериться чумекейцам, но как багаж наш и все казенные вещи были на дюрткаринских везены верблюдах, то и решились следовать за сими, положась с завтрашнего полуденного стана чумекейцев от себя отпустить. Для верности же и к наблюдению порядка велели с караваном отпустить купцам их приказчиков или работников, придав к ним от себя казачьего чиновника и магометанского муллу.

Сегодня прибыл из Орска остававшийся там есаул с двумя киргизцами для ожидания почты, но они не дождавшись оной уехали.

В 7 часов и 35 минут, поднявшись со стана, пошли по ровной почве земли, покрытой мелким песком, где путь для колес был выгоден.

В низменных местах в 6 верстах от стана встретили мы малые соленые и горькие озера, называемые ильменями, каковых в степи сей весьма много: во всех их приметна поваренная, смешанная с сибирскою соль.

Потом солонцы ачилыг с осадкою нечистой соли, коей кристаллы совокупленные вместе составляли над тинистою водою толстую до 2 вершков ²⁹ кору. Тут же были следы прежних колодцев, ныне уже засорившихся. [57]

Остановились в 10 часов и 35 минут при солоноватом колодце у ключа Карасу (черная вода), пройдя до полудня 17 верст. Ключ сей выходит из песчаной поверхности от солонца и, разделяясь потом на соленые озера, скрывается в землю. Здесь отделились от нас чумекейские вожаки и с частью нашего каравана пошли от нас влево.

Комментарии

1. Большая Бухария – в русской литературе XVIII-XIX вв. – Западный Туркестан, в отличие от Малой Бухарии, или Кашгарии – Восточного Туркестана (ныне южная часть Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР).

2. В инструкции от 19 ноября 1802 г. граф Н. П. Румянцев предписывал: «В прошлом августе месяце Троицкой таможни цолнер (Таможенный надзиратель, досмотрщик.) Чекалов писал ко мне, что увидев он из бумаг той таможни, что в прошлом году прокрался за границу преступник в делании фальшивых ассигнаций, Оренбургской губернии, Уфимской округи, деревни Иштеряповой тептярь Валит Хамитов, узнал потом через известного ему татарина Ибрайя Смайлова, в Бухарии бывшего, что тот тептярь живет действительно в городе Бухарии и, публично делая фальшивые ассигнации, продает их низкою ценою в разные руки, что касательно выдачи сего преступника татарин Ибрай Смайлов делал домогательства через директора их торговли Хазия, но безуспешно; а заключает цолнер Чекалов свое донесение тем, что татарин Ибрай Смайлов вызвался ему, что если получит он по сему предмету высочайшее повеление на имя Мир-Хайдара, то обещает будущей весною вывезть преступника в Троицк. По долгу звания моего доведя таковое обстоятельство до сведения государя императора, его императорское величество высочайше указать соизволил отправить в Бухарию нарочного и мне предоставил снабдить его полным в таковую экспедицию наставлением. Вследствие чего, избрав вас на подвиг, столь полезный отечеству, и удостоясь получить на выбор мой высочайшее утверждение, прилагаю при сем к вашему сведению копию с рапорта цолнера Чекалова, составляющего явный предмет посылки вашей, и предписываю вам:

1. Поелику последние караваны наши отправляются в Бухарию из Оренбурга через Орскую крепость в исходе ноября месяца, то по получении сего и имеете отправиться в Оренбург, где явиться вам к тамошнему военному губернатору, которому о снабжении вас возможнейшим пособием в путь по высочайшему повелению уже писано.

2. С вами отправляются колонновожатые Иванов и Богданович, которых во всех случаях имеете употреблять по усмотрению к пользе службы и к достижению цели, вам предписанной.

3. Выше сего изъяснено, что известный цолнеру Чекалову татарин Ибрай Смайлов берется упомянутого преступника Валита Хамитова будущею весною вывезть в Троицк, вследствие чего я уже послал Чекалову повеление объявить Ибрайю Смайлову, дабы он выехал в Оренбург и там прибытия вашего дожидался, а к самому татарину прилагаю при сем от меня письмо, в котором объявлено ему высочайшее повеление следовать с вами.

4. Татарина сего имеете вы употреблять для предварительных разведываний по известному вам предмету, но решительных мер я к тому не определяю, потому что местные обстоятельства, случаи, могущие на самом пути вашем встретиться, при известной мне способности вашей лучшие могут вам представить средства к достижению цели, нежели бы какие из отдаленности предписать можно было; не назначаю даже вам и пути, по которому до Бухарии следовать вам должно, предоставляя благонамерению вашему извлечь возможнейшую пользу из сего отправления.

5. Со всем сим нужным однако считаю заметить вам, дабы вы прежде отправления в Киргизскую степь разведали основательным образом, которые роды их кочуют в тех местах, где вам проезжать должно будет, кто старшины и солтаны управляют ими и преданы ли они Российской державе? Вследствие чего и имеете уже согласиться с пограничным военным губернатором взять от него к некоторым старшинам и солтанам письмы и подарки, а для лучшего обеспечения пути вашего - одного из имеющихся в Оренбурге аманатов, дабы сей под предлогом показания дороги мог способствовать к обузданию частных родов от неблагонамеренных покушений.

6. Касательно внутренних распоряжений в отправлении вашем запасов, конвоя и проч., имеете снестись с пограничным начальством, где удобнее будет, и уведомить меня из последнего пограничного места, что вы по сему учините.

7. Хотя и не кажется мне нужным именно предписывать вам, чтобы по пути вашему чинимы были всевозможнейшие наблюдения, как в рассуждении положения мест, свойства в народах киргизских и касательно средств к обеспечению нашего торга, поелику собственное усердие ваше руководствовать вас в том будет, но долгом считаю поставить вам в предмет некоторые места, долженствующие, по моему соображению, обратить на себя ваше внимание, например: при выезде вашем из Орска примечания достойны при вершинах реки Ори и Эмбы горы Мугаджарские, где, по многим удостоверениям, скрыты богатые руды; достойны замечания истоки реки Сырдарьи по ту сторону озера Аксакалбарбы близь Аральского моря; нужно знать, не соединяются ли три истока реки Усьусюка с Аральским морем, словом, всякое такое положение, которое открывает средства к распространению торговли.

Первое обстоятельство требует исследования, которое в полное ваше распоряжение я предоставляю; второе требует, как сказано, известности, а потому как с сих мест, так и с других, кои казаться вам будут к ходу караванов удобнейшими, снять планы и доставить их мне по возможности. Вследствие чего и на потребное число математических инструментов всемилостивейше пожалованы вам деньги.

8. По приезде вашем в город Бухарию, снабдя себя всеми нужными сведениями, какие предварительно от татарина до вас доведены будут, имеете представить при сем вверяемую вам высочайшую к хану грамоту и мое отношение к тамошнему визирю, или первому их министру, следуя в сем случае тем обрядам, какие установлены в означение достоинства империи, и о чем особенную записку прилагаю. Вы тут увидите, как в прошлом году был к государю военный же чиновник от бухарского хана сюда прислан. Какие при сем случае по обыкновению и кому именно следуют подарки, с вами отправляемые, оным реестр при сем также прилагается.

9. По вручении грамоты сей имеете изъяснить хану главный предмет посылки вашей; изъяснить, что государь император, покровительствуя во всех случаях народам, желает и с бухарским владением сохранить все связи дружбы и согласия. Внушить ему, колико полезна для соседственных владений взаимная выдача преступников, ибо без спасительного сего постановления укрывалось бы зло в пределах чуждых и достойному бы наказанию не подвергалось, а от сего последствия нарушались бы спокойствие и тишина самих царств. Требовать выдачи преступника, довести, сколько подвиг сей для самих бухарцев нужен; взять преступника под стражу; искоренить заведение и станы, посредством коих фальшивые делаются ассигнации, и оные или там торжественно уничтожить для примера, или препроводить с преступником в Россию. Разведать о его сообщниках и, наконец, требовать, дабы бухарский хан и Диван его наистрожайшее имели наблюдение за таковыми злодеяниями в сохранение общего спокойствия.

10. Если преступник выдан вам будет, имеете его за надлежащим присмотром и при надежных средствах отправить к первому пограничному начальнику.

11. Доколе переговоры о преступнике производиться имеют, и поелику надобно вам будет время для благоразумного обнаруживания тех скрытых путей, по коим, может быть, продолжаются подобные промыслы в Бухарии, предписываю вам войти во все предметы, сколько до торговли нашей относящиеся, столько же и в те, кои касаются их внутреннего изобилия, промыслов и рукоделий, ибо Бухария связывает, так сказать, все пути торговые, в Индию, Персию и Китай ведущие, а во уважение сего обстоятельства нужно вам будет приобресть главнейшие сведения: 1) о числе городов, селений, народа и роде правления земли сей; 2) о существенности торговли бухарской, какие главнейшие продукты и куда высылаются из оной, какие и откуда привозятся и с какими в том и другом случае пошлинами? 3) о дорогах вообще и о тех, кои ведут в Индию и Персию, о безопасности или опасности и удобстве оных и расстоянии селений, мимо коих производятся торговые отправления; 4) о свойстве и произведениях земли; 5) какие произведения принадлежат собственно Большой Бухарии? 6) спокоен ли народ в свойстве своем, не утеснен ли податями? К рукодельям ли более склонен или земледелием отличается и проч.?

12. Составляя сведения сии елико возможно основательнее, предписывается вам употребить между тем ваше у тамошнего правительства домогательство, чтобы российским подданным даровано было в Бухарии право свободного пребывания по подобию того, как пользуются бухарцы в России.

13. Внушить хану, что государь российский в виде надежды на ханское усердие препоручает ему снабжать охранительными листами российское купечество, когда оно или лично и особенно, или целым караваном вознамерится предпринять путь в Кабул, Кашмир, Кандагар, Тибет и в прочие прилежащие индейские или персидские владения, уверяя их, что и бухарцам, желающим ехать в Европу, то же охранение даровано будет.

14. Если по желанию торгующего российского купечества, которое предварительно лично узнать вы можете, нашли бы вы за полезное учреждение российского гостиного или меновного двора в городе Бухарии, то домогаться вам надобно, чтобы оный учрежден был с особыми правами и внутренней полициею, от тамошнего начальства независимою, под непосредственным покровительством самого хана.

15. Дать чувствовать бухарцам выгоду судоходства и пользу от того купечеству; изъяснить им, что Бухария может изобиловать судоходством по рекам Аму- и Сырдарье, впадающим в Аральское море, от которого и море Каспийское и российские границы не в дальнем расстоянии.

16. Вообще входить в исследование духа торговли их. В пример вам поставляю одно обстоятельство: дошли до меня основательные сведения, что нынешнего бухарского хана отец, умерший в прошлом году, Шамурат-бек, руководствован будучи политическими видами, собственным примером своим всячески искоренял в подданных роскошь; нынешний же хан, вопреки видам отца своего, склонен будучи к роскоши, завел пышность при дворе своем, рассеяв во владении Бухарском блеск мечтательной сей прелести. Положение сего рода требует бдительнейшего вашего внимания, поелику таковым положением воспользоваться можно; и потому предоставляю вам стараться проникнуть вкус бухарцев: какие изделья им более нравятся, какой цвет, узоры, прочность и проч.? Сделать замечание, какого рода изделья наши изобильнейшим числом расходиться в Бухарии могут? А буде сего недостаточно, какие нравятся им иностранные изделья, которые могли бы мы доставлять к ним посредством транзитного торга, столь полезного для государства; дабы, елико возможно рассыпав, так сказать, их желания на разнообразные предметы, привлечь оные к произведениям нашим, которые и поставить в сущую им необходимость. На сей конец снабжаю я вас при сем разного рода образчиками шелковых и бумажных материй, а также издельями всякого рода тульского произведения. Равномерным образом внушать им, что если б и они умножали их рукодельные произведения посредством ободрений и машин, тогда взаимно возрастающая торговля умножала бы богатство их государства, особенно если бы пути из России до них и из Бухарии к нам, чрез Киргизскую степь проложенные, были безопасны; в рассуждении чего и нужно вам будет объяснить, какие меры предполагают они к обеспечению сего торга.

17. Известно предубеждение азиатцев к европейцам, и, если таковое сильно действует на россиян в Бухарии, вам предоставляю я войти в причину сего предубеждения. Вера, обычаи и народа свойства, национальные предубеждения обыкновенно рождают, но тут разность веры мало действует. Известно, что грузинцы в Бухарии отправляют торг свободно, а они, полагаю я, исповедания христианского, и что в самом Кабуле христианам по торгу нет притеснения; остается вам войти в побудительные причины сего обстоятельства и изъяснять бухарцам, с каким великодушием российский государь приемлет веру их в свое покровительство, что в доказательство того постоянное пребывание муфтия назначено в Оренбурге, и о степени наклонности их к сему предмету сделать ваши замечания.

18. Поелику Бухария сама по себе не заслуживала бы дальнего внимания, если б, как уже сказано, не была она пунктом соединения путей, к китайскому, персидскому и индейскому торгу ведущих, то и нужно вам взять на замечание положения кабульского владетеля, свойство его и в каком он сношении с Бабаханом персидским. А, как известно, что некоторые русские купцы в Кабуле были, то кто именно и как велик торг производили? – буду я ожидать от вас донесений.

19. Равным образом обратить внимание надобно вам и на то сношение, какое бухарцы имеют с китайцами. Разведать о взаимном их политическом положении. Заметить, знают ли бухарцы, в каком уважении иезуиты у китайцев по ученой части; а поелику Самарканд был из веку верховным местом просвещения целой Азии и, сколько известно, доныне там продолжается учение, то нельзя ли по подобию Китая родить в бухарцах желание иметь в Самарканде белорусских иезуитов.

20. Разведать о пропорции между золотом и серебром, в Бухарии обращающейся; откуда они, как сии металлы, так и монету более получают; и если по исследованиям вашим откроется вероятие, что в горах Бухарии есть действительно руды, то от вас будет зависеть возбудить желание в самом хане просить у государя способных людей к приискам.

21. Поелику нельзя довольно снискать привлекательных предметов для нации, когда связь оной нужна для другого государства, немало достойно внимания и то, что бухарцы о врачебном искусстве понятия почти не имеют. Какое тут благодетельное откроется средство к водворению к ним людей сего искусства и как бы возросла преданность их, если бы они в нас же нашли своих исцелителей и таковых у правительства нашего просили!

22. В заключение сего прилагаю я при сем особенное мнение мое о тех мерах, какие считаю я нужными к обеспечению чрез Киргизскую степь торговых отправлений. Будучи на месте, можете вы сообразить оные с теми, какие вам представят бухарцы; и потом донесть мне о том обстоятельно.

23. На случай вашего посещения Хивы прилагаю я при сем письмо к хивинскому хану. Достигают до меня слухи, что в Хиве много россиян пленных. Считают, по словам выкупаемых, что их в селениях хивинских около 20 000 человек находится. Войти в исследование справедливости сего события, войти в участь ваших соотчичей, облегчить судьбу их и даже возвратить отлученных сирот сих государю их и отечеству будет дело вашего сердца, способностью и умом руководствованного.

24. Поелику, как из копии с рапорта Чекалова вы усмотрите, известный татарин взялся будущею весною преступника доставить в Троицк, то и полагаю я, что вам возвращаться с ним нужды никакой не будет, разве токмо, если бухарцы настоятельно того потребуют, но и в сем случае думал бы я, чтобы вы, побывав в Ташкенте, через Хиву возвратились в Астрахань, означая путь ваш теми наблюдениями, какие по Бухарии в предмет я вам поставил и каких я неминуемо от способности вашей ожидаю. Со всем сим, не определяя путей сих, буду от вас ожидать донесений, куда вы в обратный путь отправитесь, полагаясь в полной мере на замеченное усердие ваше и пылкий дух предприятий, с каковым расположением услуга отечеству, вам вверенная, откроет вам и путь к милостивому расположению самого государя императора.

25. Его императорское величество в надежде на способности ваши всемилостивейше вам жалует, сверх получаемого вами жалованья, по 1500 руб. в год в продолжение вашей поездки, 500 руб. вам на подъем, 600 руб. на инструменты, да сверх того вам на экстраординарные расходы 1000 червонных; а колонновожатым Иванову и Богдановичу, сверх получаемого ими жалованья, каждому по 400 руб. в год, да на подъем – по 200 руб. О чем уже к г-ну министру финансов от меня и сообщено» (Внешняя политика России XIX и начала XX в. Документы Российского министерства иностранных дел. Сер. 1. Т. 1. М., 1960. Д. № 133. С. 332-337).

3. Колоновожатый – младший чин в русской армии XVIII – начала XIX в., юнкер Генерального штаба.

4. В русских дореволюционных официальных документах и историко-этнографической литературе приводятся, в основном, искаженные названия казахских родов. Основными причинами этого являлись особенности перевода с казахского языка на русский, а также то, что корпус переводчиков верстался, как правило, из поволжских татар и башкир, которые произносили казахские имена, этнонимы и топонимы согласно законам своих языков. Так, например, правильным написанием названия чиклинского рода является шекты (шектi), дюрткаринского – торткара (т?рт?ара), чумекейского – шомекей (ш?мекей).

5. Ширгазы Каипов (ум. 1818) – султан Младшего жуза, младший сын хана Каипа, внук хана Батыра. В 1789 г. в качестве депутата от казахов Младшего жуза был отправлен в Санкт-Петербург. Принимал участие под командованием бывшего генерал-губернатора Симбирского и Уфимского наместничества барона О. А. Игельстрома в русско-шведской войне 1788-1790 гг., получил чин секунд-майора русской армии. В 1790 г. сопровождал русское посольство в Бухару, через год вернулся в Санкт-Петербург и там прослужил в течение нескольких лет в должности адъютанта фаворита императрицы Екатерины II князя П. А. Зубова. В 1795 г. приезжал в Степь во время выборов в ханы Младшего жуза Ишима, затем с 1796 по 1798 г. вновь находился в Санкт-Петербурге. В 1798 г. вернулся в Казахстан и находился в Оренбурге при военном губернаторе О. А. Игельстроме, не раз направлялся в степь с поручениями, возвращал оттуда пленных, за что получал подарки. В том же году, по просьбе членов Ханского совета, вернулся в степь. С 1799 г. ему перестали выдавать жалованье: его обвинили в разглашении слухов, «клонящихся к расстройству киргизского народа». В степи Ширгазы оставался до 1803 г., когда был вызван в Оренбург для сопровождения торгово-дипломатической миссии поручика Я. П. Гавердовского в Бухару. В 1805-1806 гг. он был неоднократно награждаем за то, что способствовал возвращению взятых казахами пленных людей и захваченных лошадей, примирению казахов поколений жетыру и алимулы и т.д. В 1806 г. Ширгазы был послан для встречи каравана, идущего из Бухары, но, не выполнив этого поручения, остался в степи среди казахов рода шекты. В 1816 г. старшины части казахских родов Младшего и Среднего жузов признали Ширгазы своим правителем, после чего он поддержал своего племянника султана Арынгазы в стремлении консолидировать казахское население и создать единое Казахское ханство. Но через год оба родственника поссорились и разошлись. Султан Ширгазы удалился в Хиву, где поступил на службу к хану Мухаммед-Рахиму. В том же году получил от него грамоту об утверждении за ним титула хана «западных казахов». При поддержке хивинского хана был избран подвластными родами казахов ханом. Умер в Хиве. По сведениям Г. Ф. Генса он был отравлен по приказу хивинского хана. Одной из его жен была дочь бия рода торткара Каракубека. Из детей в источниках упоминаются сыновья Жангазы (Маненбай), Жакаш (убит по приказу Арынгазы 24 ноября 1820 г.), Умиргазы (Гумергазы), Бори, Карабаш. Дочь последнего по имени Жадгарбаша (Ядгербаша) была выдана замуж Ширгазы за хивинского хана Мухаммед-Рахима, которому он представил эту девушку как свою дочь (МИКССР-4. С. 33-39, 358-365, 488; Ерофеева И. В. Казахские ханы и ханские династии в XVIII – середине XIX вв. // Культура и история Центральной Азии и Казахстана: проблемы и перспективы исследования. Материалы к Летнему Университету по истории и культуре Центральной Азии и Казахстана (4-23 августа 1997 г.). Алматы, 1997. С. 91, 134-135).

6. Большой Савва (1769-1827) – доктор медицины, сотрудник торгово-дипломатической миссии Я. П. Гавердовского в Бухару. Пробыл в плену у казахов около года. За это время изучил казахский разговорный язык и собрал много интересных сведений о казахском народе. В 1822 г. опубликовал записки о своем пребывании в плену у казахов – см.: Записки Саввы Большого о приключениях его в плену у киргиз-кайсаков в 1803 и 1804 г. // Сын отечества. СПб., 1822. Ч. 76, 77, 80 (Масанов Э. А. Очерки истории этнографического изучения казахского народа в СССР. Алма-Ата, 1966. С. 86-87).

7. Тептяри (предположительно от персидского «дефтярь» – особый вид поземельных записей) – сословная группа смешанного тюркского и угро-финского происхождения, проживавшая на башкирских землях на правах аренды (припуска). С образованием в 1798 г. иррегулярного Башкиро-Мещерякского войска тептяри также включались в юрты (команды) северо-западных кантонов и вплоть до 1865 г. верстались на военную службу.

8. Аршин – русская дометрическая мера длины, равная 1/3 сажени или 16 вершкам, соответствует 0,711 м.

9. Квартирмейстерская часть – т.е. по штабной части.

10. Ахун (перс. хаванд или ахунд – наставник, господин) – духовное звание мусульманских богословов и служителей культа, стоящих выше муллы.

11. Штуф – кусок руды или иного ископаемого.

12. Полдень, полуденная сторона – юг, южная сторона.

13. Верста – русская дометрическая мера длины, равная 500 саженям, соответствует 1,0668 км.

14. Роговой камень (роговик) – кремнистая порода с характерным раковистым изломом.

15. Информация Я. Гавердовского о местонахождении могилы Нуралы-хана в степи близ р. Орь ошибочна. Нуралы-хан умер в ссылке в 1790 г. в г. Уфе, где и был похоронен. Царская администрация не разрешила родственникам перезахоронить его прах в степи. Упоминаемая Гавердовским могила Нуралы-хана возможно является могилой одного из его многочисленных сыновей.

Нуралы-хан (Нурали-хан) (ок. 1710-1790) – хан Младшего жуза (1748-1786), соправитель хана Батыра (1748-1771), старший сын Абулхаир-хана. Ханский титул получил согласно завещанию своего отца, желавшего обеспечить статус хана Младшего и Среднего жузов за представителями своей династии. До избрания в ханы управлял поколением байулы, где незадолго до смерти Абулхаира впервые получил ханский титул. В конце 1740 г. был провозглашен хивинской знатью ханом Хивы, но уже в начале 1741 г. бежал из нее в кочевья своего отца, опасаясь расправы со стороны персидского шаха Надира. Через два месяца после гибели отца был провозглашен ханом старшинами некоторых родов Младшего и Среднего жузов. 10 июля 1749 г., согласно специальному указу императрицы Елизаветы, в г. Оренбурге был совершен первый в истории русско-казахских отношений обряд утверждения Нуралы в ханском достоинстве. В отличие от своего отца, Нуралы не обладал многими достоинствами харизматического лидера и не имел значительного авторитета и влияния в степи. В годы его правления оренбургская администрация смогла заметно усилить российское присутствие в Младшем жузе, ограничив, с одной стороны, свободу действий хана во внешнеполитической сфере, а с другой, – наделив его ранее несвойственными степным правителям принудительно-карательными, контрольными и отчасти фискальными функциями и прерогативами. В 1786 г. в связи с острым недовольством подвластных старшин политикой Нуралы он был отозван императрицей Екатериной II в г. Уфу, где в ссылке через четыре года умер. Имел 16 или 17 жен и 15 наложниц, от которых у него было 40 сыновей и 34 дочери (Ерофеева И. В. Символы казахской государственности (позднее средневековье и новое время). Алматы, 2001. С. 115-118).

16. Сажень – русская дометрическая мера длины, равная 3 аршинам или 7 футам, соответствует 2,1336 м.

17. Песчаный камень (песчаник) – осадочная горная порода, состоящая из сцементированных глиной, известью и др. веществами зерен различных минералов и пород (т.е. сцементированный песок).

18. Рычков Николай Петрович (1746-1784) – сын П. И. Рычкова. В 1762 г. был определен в Пензенский пехотный полк сержантом, в 1767 г. вышел в отставку в чине капитана. С 1768 г. вел научную деятельность в экспедиции П. С. Палласа. В 1771 г. по поручению Палласа присоединился к отряду русских войск, преследовавших калмыков, ушедших с низовьев Волги. В составе отряда дошел до Улутауских гор, собрав по пути следования важные географические и историко-этнографические материалы. См.: Дневные записки путешествия капитана Николая Рычкова в Киргиз-кайсацкой степи в 1771 г. СПб., 1772. В 1772 г. – коллежский асессор, директор Ахтубинского шелкового завода в Царицыне (Масанов Э. А. Очерки истории этнографического изучения казахского народа в СССР. С. 73).

19. Шерл – ценный камень, черный турмалин.

20. Глауберова соль – то же, что сибирская соль; кристаллогидрат сульфата натрия; в природе встречается в виде минерала мирабилита.

21. Тимур (Темир-Аксак, Темир-висак, Тамерлан) (1336-1405) – эмир, знаменитый полководец и фактический правитель Средней Азии при последних чагатаидах (1370-1405). Разгромил Золотую Орду, совершил военные походы в Иран, Закавказье, Индию, Малую Азию. Создал государство со столицей в Самарканде, простирающейся от присырдарьинских степей до берегов Персидского залива и от Пенджаба до Закавказья. Умер в Отраре в начале большого похода на Китай.

22. Фут – русская дометрическая мера длины, равная 1/7 сажени или 12 дюймам, соответствует 0,3048 м.

23. Ногайцы (нагайцы) – население Ногайской орды, или Мангытского юрта, кочевого государства, выделившегося из Золотой Орды в конце XIV в. при эмире Эдигее. Ногайскую орду населяли мангыты и кунграты, а также другие тюркские племена. Все они во второй половине XIII в. входили в состав орды золотоордынского темника Ногая. В связи с тем, что правящая династия из племени мангыт не относилась к потомкам Чингисхана, ногайские верховные правители – бии, в начальный период существования Ногайской орды, были вынуждены формально признавать власть какого-нибудь соседнего государя. К началу XVI в. ногайские правители уже не нуждались более в марионеточных ханах-чингизидах. В XV – первой половине XVI в. политическим ядром Ногайской орды являлась территория между Яиком (Уралом) и Нижней Волгой с центром в г. Сарайчик. Распад Ногайской орды на независимые части относится ко второй половине XVI в.: Большую Ногайскую орду – в низовьях Яика, и Малую Ногайскую орду (Казыев юрт) – на Кубани.

24. Роговое серебро – хлоровая соль серебра.

25. Огуз-хан (Огус-хан) – легендарный прародитель западно-тюркских племен. Древние сказания огузов об Огуз-кагане называют их прародиной долины Иссык-Куля и Таласа. Огуз-хан считается также мифическим родоначальником всех тюрко-монгольских племен; его генеалогия, повторенная во многих сочинениях средневековых восточных авторов, возводит его к Нуху (Ною) (Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. Алматы, 1996. С. 463, коммент. 3, гл. 1, ч. II).

26. Абу-л-гази Бахадур-хан (Абулгазы-баядур-хан) (1603-1655) – чингизид, представитель династии Шибанидов, сын Араб-Мухаммед-хана, хивинский хан (1643-1663). Автор двух значительных сочинений – «Шаджарат ат-турк» (Родословное древо тюрок) и «Шаджарат ат-таракима» (Родословное древо туркмен), содержащих важные сведения по истории народов Средней Азии. Гавердовский, упоминая «Абулгазы-баядур-ханову историю о татарах», имеет в виду первое сочинение.

27. Средний жуз составляли 6 племен: 1) аргын (аргийский), 2) найман, 3) кыпчак (кипчатский), 4) конрат, 5) уак, 6) керей (киряевский).

28. В состав Старшего жуза входило 11 крупных племен: 1) дулат, одним из подразделений которого являлся род жаныс (янышский), 2) албан, 3) суан, 4) сары-уйсун (зюнский), 5) сргели, 6) ысты, 7) ошакты, 8) шапрашты, 9) чанышклы (катаган), 10) канглы, 11) жалаир (Востров В. В., Муканов М. С. Родоплеменной состав и расселение казахов (конец XIX – начало XX в.). Алма-Ата, 1968. С. 23-56).

29. Вершок – русская дометрическая мера длины, равная 1 3/4 дюйма, соответствует 4,45 см.

Текст воспроизведен по изданию: Журнал, веденный Свиты его императорского величества поручиком Гавердовским и колонновожатыми Ивановым и Богдановичем во время следования их по высочайшему повелению чрез Киргизскую степь в провинцию Бухарию, с различными наблюдениями, с описанием всех случившихся происшествий, равно как и о возвращении в Россию в 1803 году, с кратким уведомлением об отправлении посольства в азиатское владение // История Казахстана в русских источниках XVI-XX веков. Том V. Первые историко-этнографические описания казахских земель. Первая половина XIX века. Алматы. Дайк-пресс. 2007

© текст - Ерофеева И. В., Жанеев Б. Т., Самигулина И. М. 2007
© сетевая версия - Thietmar. 2012
© OCR - Клинков Е. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Дайк-пресс. 2007