БОРОВКОВ А. Д.

ПОЕЗДКА НА ИЛЕЦКУЮ ЗАЩИТУ

Соч. А. Боровков.

(Илецкая защита есть селение, где добывается каменная соль, известная под названием Илецкой. Оно лежит между двумя речками: Малой и Большой Елшанки; тут же, находится речка Сухая, которая во время наводнения вторгается в самую разработку. Церковь, 138 деревянных домен или, лучше сказать, хижин, 34 землянки и каменной острог, вот все строения Защиты.)

В шестидесяти семи верстах от Оренбурга, в обширной степи Киргиз-Кайсаков, Природа заключила величайший запас превосходной каменной соли, известной под названием Илецкой. Любопытство влекло меня к сему несметному богатству России; я пожелал и отправился. День был прекрасный; благорастворенный воздух и новость предметов вливали в душу [4] неизъяснимое удовольствие; самой страх попасться в руки Киргизцев и невольно посетить Бухарию не беспокоил кроткого странника: шесть вооруженных козаков, проворных, искусных в ратоборстве и храбрых, обеспечивали совершенно мою безопасность.

Меновой Двор.

Переправившись через Урал, отделяющий Европу от Азии, казалось, я чувствовал перемену климата. Воображение быстро понеслося к древним событиям, в сих странах совершившимся; различные воспоминания наполняли мою душу, я не заметил как проскакал около трех верст и явился подле Менового Двора, построенного для Азийской торговли по Высочайшему повелению Императрицы Елисаветы Петровны. Любопытные путешественники ничего не оставляют без внимания. Я осмотрел сие прекрасное каменное строение, которое подобно величавому исполину, гордо возвышая главу свою, простирает взоры в отдаленные страны богатой Бухарии и, кажется, ласково приглашает к [5] себе ее промышленников. Здесь ничего не забыто для торговли необходимого: таможня, лавки, анбары, даже кухни для купцов наших, весьма непривыкших к сырой пище, каковою питаются Азиатцы. Здесь воздвигнута скромная изрядной архитектуры церковь; но внутри еще и до сего времени неокончанная; усердные богомольцы охотно путешествуют в Оренбург, в близком расстоянии отсюда находящийся.

Может быть, некоторые захотят узнать о Меновом Дворе подробнее; не смею отказать читателям моим в справедливом требовании. Строение сие квадратное; каждая сторона его простирается сажень на 150; на всех четырех углах построены бастионы. Посреди есть другое здание, также квадратное, названное Азийским Гостиным двором. Вообще в Меновом Дворе находится лавок, анбаров и покойчиков 427; все они расположены во внутренности около стен и отдаются в наймы за умеренную цену. Над воротами, стоящими к Уралу, есть комнаты для Директора таможни; а над другими, к [6] степной стороне, помещается пограничная таможня.

За Меновым Двором взор ваш останавливается на красивой, довольно высокой мечети, обнесенной каменною стеною. Подле ворот находятся два дома: один предназначен для гостинницы, в которой могли бы останавливаться знатнейшие Бухарцы, а другой для училища, где обучалися бы дети Киргизцев. Здания сии явились по мановению Великой Екатерины. Кто не видит намерений ее? Премудрая Государыня, заботясь о распространении торговли с Азиатцами, старалась познакомить их с Россиею. Она знала, что свобода одушевляет и питает торговлю; она знала, что ласка привлекает гостей иностранных, в особенности полуобразованных; она знала сие и ощутительные знаки свободы и ласки блистали при берегах Урала. Киргизцы обитавшие в степях отдаленных, самые Бухарцы стремились к пределам России как бы в свою отчизну; но время и обстоятельства нередко разрушают и прекраснейшие заведения! Так случилось и здесь: мечеть, гостинница и [7] училище в запустении; даже мена весьма много изменилась! Было время, когда на необозримых пажитях пред Меновым Двором волновалось множество резвых коней и тучных баранов; но ныне едва ли встречаем и десятую долю сих жертв людской промышленности. Прежде Киргизцы, пригоняя сюда, как сказывали мне люди торговые, до миллиона баранов и до ста тысяч лошадей, променивали их на разные товары весьма выгодно для нашего купечества, а ныне едва ли таковой оборот составляет десятую долю против прежнего. К сожалению и караваны из Бухарии не охотно идут к Оренбургу по причине грабежей, производимых Киргизцами.

Прибытие небольшого каравана остановило внимание мое. До пятидесяти навьюченных вельблюдов несли ткани Азийские. Картина прекрасная! величаво изогнув шею, следуют они друг за другом поодиночке. У некоторых сделаны на хребтах помосты, где сердобольные матери сидят с малолетными детьми. Вот уже караван достиг Менового Двора; здесь каждый Бухарец потрясает удила [8] вельблюда своего и послушное животное с пронзительным визгом становится на колени. В сем положении остается оно до тех пор., пока снимут с него всю тяжесть: тогда чиновники таможенные совершают должный осмотр и назначают место для складки товаров. Достойно замечания, что и при навьючивании вельблюд стоит на коленях до тех пор, пока накладут столько тяжести, сколько он может поднять. Как скоро мера исполнится, то он возвещает о сем пронзительным визгом. Грузу на каждого из них полагается не более 15 пуд.

Дорога в степи.

Вскоре оставил я шумные места, куда народная промышленность привлекает заботливых и деятельных продавцов и покупщиков; вскоре пустился в беспредельную степь, где роскошная, дикая природа открылась во всем ее величии. Туш ровная, но необнаженная от зелени дорога была усеяна разноцветными тюльпанами; на улыбающихся лугах всюду рассыпаны цветы, очаровывающие зрение; по [9] необозримому пространству инде перелетали тучные дудаки (драфы), инде выступали длинноногие журавли, а инде прыгали резвые сайгаки. Сии последние, по словам здешних жителей, появляются около Урала и вообще на всей Киргиз-Кайсацкой степи тогда, когда чувствуют неурожай и засуху в Бухарии и пограничных с нею местах.

Жалкий странник, зноем утомленный, пробежав верст тридцать, едва отыщет здесь небольшой ручей, чуть, чуть по горячему песку катящийся. О природа! сколь чудесна ты к своих произведениях! Там необозримые моря вмещают чрезмерное количество вод; а там едва приметный источник журчит в обширной, бесплодной степи; там вечная зима оковывает землю хладными цепями; а там палящее лето отнимает жизнь у поблекшего растения.

К чему все сии сравнения, умствования и мечтания? вопрошают блюстители вкуса. Когда узнаем мы о самой защите? о добывании соли и прочее. Потерпите! Если кто желает получить об Илецкой защите одни Топографические и [10] Статистические сведения; тот пусть читает Палласа и Рычкова; но я, представляя читателям моим описания мест, не скрываю от них тех ощущений, какие наполняли тогда мою душу. Мешай полезное с приятным, сказал Гораций, и я следую Пииту-Философу.

Как сильный, стремительный ветр быстро несет по клубящейся влаге утлую ладью, парусами окриленную; так четыре быстроногие коня мчали мою коляску. Мгновенно промелькнула она три форпоста (От Оренбурга по Илецкой дороге учреждены три форпоста: Долгузский, Разбойной и Елшанской. Названия сии получили они от ручьев, при которых основаны.). Уже я приближался к месту, возбудившему любопытство мое; уже представилась взорам моим белеющаяся крутая гора, на вершине которой устроена обсервационная крепостца, откуда в случае набега Киргизцев, дают сигнал из пушки. Я полагал, что тут заключен несметный запас соли, но обманулся: гора сия была алебастровая. [11]

Илецкая защита.

Солнце склонялось к западу и слабыми лучами играло над поверхностию скромных хижин. Едва въехал я в Защиту, как на гауптвахте ударило девять часов. Работа кончена; барабан возвещал зарю, и я с нетерпением ожидал утра. Любопытство сильно порывало меня и даже во сне представлялись мне соляные бугры.

Настала желанная минута! - вот мы уже в соляных копях. Не буду изображать ни горизонтального, ни вертикального их положения; но поспешу к самой разработке. Здесь любопытный не подвергается ужасу, как в копях Велички (Славные соляные копи в Польше близь Кракова.), спускаясь в коробе, или не содрогается от страха, сходя по узкой, темной лестнице; нет, здесь вся разработка открыта; ничто не препятствует блистательному солнцу изливать лучи свои на несчастных, осужденных к работе (В Илецкой защите соль рубят ссылочные за важные преступления; их считается до 550 человек. Они разделены на три разряда: на солерубов, соленосцев и конных. Все они получают провиант и сверх того с работы: солерубы по деньге с пуда; соленосцы по 3 коп. за выноску кубического аршина, в котором бывает весу до 85 пуд; а конные за рабочий день по 15 коп. Каждый солеруб вырубает соли пудов 15 и более.). Здесь оно не [12] томит их жаром: в соляной яме довольно прохладно, но ослепляет блеском, отражающимся в бесчисленном множестве кристалов. Здесь воздух не удушает работающих; они роются как муравьи в обширной яме, увеличившейся мало по малу в течение пятидесяти лет. Но что значит яма сия в сравнении с неизмеримым пластом соли, здесь лежащим? Пылкое воображение представляет неисчисляемый ряд годов и неутомимые труды, потребные на исторжение сего богатого запаса из недр благодетельной Природы. Находящиеся повсюду близь нынешней разработки бугры и ямы доказывают, что соль вынимали здесь с давних времен; но в пользу казны начали рубить ее с 1764 года. Теперешняя яма разработывается по [13] порядку с 1766 года; длина ее простирается до 100, ширина до 60, а глубина до 6 саж. по местам же и менее. В семидесятых годах, при исследовании глубины соли, проведена была шахта, углубленная сверх 6 саж. еще на 12, и пласт оставался неизменным во всем состоянии, как и на поверхности. В шахте сей воздух был тяжел и имел нефтяной запах. Некоторые говорят, что разработка сия покинута по причине тягостного пребывания в ней работников; другие же приписывают сие бунту Пугачева; но верно то, что она ныне совсем засыпана. Всего пространства и глубины соли еще не определено: пробуя на семь верст в окружности, повсюду ее находили.

Какой смертный в состоянии постигнуть неисповедимые законы Природы! Сколь часто видим мы дары ее, разбросанные в местах неприступных! Для чего сокрыла она превосходную соль в степях безводных, откуда нет ни малейшего сообщения с Царицею рек Российских, величественною Волгою? Столь бесценное сокровище едва де осталося бы бесполезным, если [14] бы благонамеренное правительство не употребило возможнейших усилий - усилий клонящихся к пользе народной. Уже приняты меры к удобнейшей перевозке Илецкой соли, которой предположено вырубать до трех миллионов в год, между тем, как прежде годовая пропорция состояла только в 500.000 пуд. (Смотр. Учреж. Илец. Солян. Пром, Высочайше утвержденного 8 Маия 1816 года.).

Не нужно говорить о весьма известном превосходстве сей соли. Она белизною и вкусом не только не уступает, но и превосходит Англинскую, которую и успела уже вытеснить от Двора нашего. Соль сия лежит в сплошном виде и цвет ее изменяется от белого, желтоватого и до синеватого. В ней встречаются соляные валуны, известные под названием сердцевины. Из сей последней некоторые рабочие весьма искусно делают разные мелкие вещи: как то подсвешники, солонки, табатерки, и даже зажигательные стекла.

Прежняя разработка была самая простая: (Разработка, мною описываемая, была в 1815 году, когда я посещал Защиту, теперь же там проводят шахту сообразно правилам Горного искуства.) срыв песок с верху аршина на [15] два, в ином же месте более, открывают чистую соль; после того рабочие топорами из длинных рукояток проводят борозды, обрубают глыбу в сажень длины, в аршин широты и высоты, и тремя или четырьмя ударами барса отделяют ее от подошвы. Когда глыба при ударе барса (тарана или барана - belier) дает трещину; то приподнимают ее рычагами; потом разбивают на куски, каждой пудов в восемь, стараясь всячески избегать мелких. Соленосцы на себе переносят сии брусья в магазины, находящиеся в той же яме от разработки саженях в десяти. При взгляде на сие не возможно не удивляться духу человеческому; ему все покорствует, все уступает. Тщетно влажная стихия воздымает громадами ленящиеся волны свои - человек сотворил огромные пловучие здания и посмевается бурному вод волнению; но сего недовольно казалося для его предприимчивости, он дерзостно подымается превыше облаков и плавает по воздуху. [16]

Когда Екатерина II совершала путешествие в Крым; тогда в ожидании прибытия Ее к степям Киргиз-Кайсацким, по словам старожилов, вырублены были в самой соляной яме прозрачные палаты: но как она сей край не посетила, то и палаты вероятно обратились на приправку кушанья. Теперь даже не видно и следов их.

В яму сию, совершенно раскрытую набирается зимою от снегов, а летом от дождя много воды, которая препятствует работам. Для предупреждения такового неудобства устроены две былинные машины, приводимые в движение руками человеческими (Строение сих машин следующее: к колесу, примерно сажени в полторы в диаметре, привешено на канате 24 бадьи, которые при оборачивании колеса нагружаются водою и выливают ее в жолобы.). Я спросил Смотрителя: для чего не заведут они паровую, посредством которой скорее можно было бы осушить копи? Для того, просто отвечал он, что на устроение и поддерживание ее потребовалися бы большие расходы, [17] а пользы от нее было бы не более нашей, стоющей в год содержания и с поправками рублей двести; ею действуют и починивают сами рабочие; а для паровой надобно иметь Иностранца и давать ему большое жалованье; но здесь, благодаря Бога, и без них дело идет хорошо.

В близи копей на соляном грунте есть много небольших пресных и соляных озер. Сии последние по видимому составились из тузлука (Тузлук слово Киргизское происходит от туз (соль) и лук (раствор).) или соляного рассола, в оставленных разработках, разными людьми в старину неправильно произведенных. Окружные жители в летнее время пользуются сими ваннами, почитая их за целебные. Г. Рычков подтверждает сие мнение в описании Илецкой соли (Описание сие напечатано в 1772 году в трудах вольного Экономического Общества.). Сверх того он рассказывает о чрезмерной упругости воды, содержащейся в соляных озерах. Я желал удостовериться в оном собственным опытом и узнал, что при великом усилии погрузиться всему не [18] возможно. Сложив руки свободно стоял я по грудь на самой глубине, простирающейся до 2 сажен. Озеро, в котором мною деланы были наблюдения, почти кругло, вода в нем прозрачна, в верху довольно прохладна, а чем далее в глубь, тем теплее, ко дну же совершенно горяча. Пусть искусившиеся в Физике, исследуют причину сего явления. Упомяну еще, что в двух саженях от соляного озера лежит пресное. Вот как чудесно природа распоряжает своими произведениями.

От озер прошли мы к каменному острогу, весьма удобному и красивой Архитектуры. Он разделен на две половины и заключает в себе хорошие просторные казармы; в одной половине помещаются рабочие, а в другой воинская команда. Чистота в покоях, довольно вкусная пища и снисходительность начальства, облегчают участь несчастных, осужденных на вечную ссылку. Хвала правительству, которое карает преступление и услаждает по возможности жалкое состояние преступившего. Сострадание и кротость проникают в душу даже самого закоренелого [19] в пороках; они часто, весьма часто обращают его на стезю добродетели. Мудрые законы преследуют преступника; но добрые граждане сожалеют об нем, как о заблудшемся собрате. Следствием таковой снисходительности, было то, что многие из рабочих поженились и завели собственные домы. Если не было бы недостатка в женщинах, то и прочие последовали бы их примеру, от чего со временем Илецкая Защита сделалася бы прекрасною и выгодною колониею. Дети ссылочных имеют право избирать род жизни: они по большей части поступают в Козаки.

Киргизские Аулы.

После обеда отправились мы к речке Илеку (Она течет от Защиты верстах в пяти и впадает в Урал подле Илецкого городка. По сей речке выгодно было бы сплавлять соль, но к сожалению она мелка и неширока; на плоскодонных судах едва может поднять до 500 пуд., а при том и лесу для строения барок не ближе можно достать, как верст за триста). Как уединенная, оставленная [20] сирота тихо протекает она по необозримой пустыне; едва, едва мелкие кустарники опушают пологие брега ее; кругом все пусто - все безмолвно; одни длинноносые кулики посвистывают, разрывая златовидный песок. Близ Илека находятся Киргизские Аулы, в коих сохраняется жизнь совершенно Патриархальная. Десять кибиток (Кибитки сии не такие, в которых ездят; это род круглых палаток, сделанных из тонких жердей, удобно разбирающихся и обтянутых войлоком из вельблюжей шерсти. Для входа в кибитку делается дверь, или лучше сказать, лазея, а в верху отверстие для выходу дыма, скопляющегося от горящего по средине палатки костра, около которого Киргизы греются во время стужи.) уставлены вокруг; я заглянул в одну из них, и увидел Киргиза с двумя Киргизками в одеянии, в каком бывает человек при самом появлении его на свет. Так - они не стесняют себя ни легкими тканями Востока, ни тяжелыми мехами Севера; не подчиняются обремянительным и нередко безобразным законам [21] употребления: они свободны телом и душою. Сии дикари часто нуждаются в пище, даже умеренной - особенно зимою; тогда байгуши (так называются бедные Киргизцы или нищие) претерпевают ужасный голод и охотнее соглашаются сносить оный, или продавать детей своих, нежели трудом извлекать пищу из недр матери Природы. Столь велика леность и привязанность их к кочевой жизни. Посредством одного из сопутников моих, знающего язык Киргизцев, я спросил их: довольны ли они своею участию? Когда мы не нуждаемся в необходимейших потребностях к поддержанию существования, отвечал престарелый обитатель степи, тогда бываем совершенно довольны. Сие привело мне на мысль различные понятия о счастии. Один ищет его в духовном, другой в вещественном мире; один не удовлетворяется ни богатством, ни знатностию; другому достаточно куска хлеба, чтобы считать себя совершенно счастливым. Вот удивительное доказательство мудрого изречения, что истинное счастие [22] заключается в нас самих. Но обратимся к Киргизцам. Правительство употребляет разные меры, чтобы приохотить их к оседлой жизни; однако не могло достигнуть сей цели. Время и обстоятельства действуют сильнее всех людских предприятий. Башкиры были столь же дики, а теперь многие из них возделывают поля и живут в селениях. Конечно и Киргизцы, увидя довольство, каковым наслаждаются собратия их, последуют столь полезному примеру. По крайней мере Киргизцы, кочующие вблизи Оренбурга, довольно покойны и редко берутся за аркан, которым удостоивали прежде подхватывать жителей правого берега Урала, или перетаскивать на свою сторону их скот; но обитающие во внутренности степи все еще не оставляют грабительства. Бухарские караваны, идущие в Россию, или платят им пошлину, или служат добычею, не смотря на то, что в Оренбурге есть их заложники из знатнейших поколений и учреждена пограничная коммисия для разбора Азийских дел и обеспечения торговли. [23]

Долго с неизъяснимым удовольствием я любовался многочисленными стадами Киргизцев, пасущимися на цветущих лугах. Там юные, обнаженные Киргизцы быстро гонялись за резвыми степными конями и с невинною улыбкою обнимали тучных баранов, удовольствие людей близких к природе весьма ограничены: образованный Европеец пленяется искуством ловкого танцовщика в богатом уборе; грубый, по нашему разумению, дикарь пленяется прыгающим сайгаком.

Светило дня сокрылося, густой мрак распростерся над поверхностию земли, я простился и с Киргизцами и с неисчерпаемым соляным хранилищем. Не знаю, какое-то предчувствие уверяло меня, что настанет время, когда сии дикие, уединенные места будут населены по Европейски, что на обширных степях Киргис-Кайсаков возвысятся города велелепные и народы стран сих получать не только образование, но и просвещение - просвещение, поставляющее человека превыше прочих созданий, на земле обитающих. [24] Мечта! мечта! скажут многие; но мечта сия восхитила душу любопытного странника, довольного совершенною им поездкою.

Текст воспроизведен по изданию: Поездка на Илецкую Защиту. СПб. 1819

© текст - Боровков А. Д. 1819
© сетевая версия - Тhietmar. 2021
©
OCR - Иванов А. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001