СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

РУССКО-ГАНЗЕЙСКИЙ ДОГОВОР 1487 ГОДА

Важными вехами в истории новгородско-ганзейских торговых и дипломатических отношений являются договоры. Договоры заключались в результате обычно сложных и длительных переговоров между Новгородом и Ганзой. В них подводились итоги предшествующего развития и санкционировались на какой-то последующий отрезок времени сложившиеся отношения. За каждым договором стояло реальное соотношение сил между Новгородом и Ганзой в соответствующий хронологический период. Изменения в этом соотношении отражались в нормах договоров. Вот почему новгородско-ганзейские договоры являются источниками первостепенного значения для изучения сношений Новгорода с Ганзой.

Новгородско-ганзейские договоры составлялись в двух экземплярах: на русском и немецком языках. Русский экземпляр хранился в Новгороде, немецкий — направлялся в Любек, являвшийся руководителем ганзейского союза. Русских экземпляров новгородско-ганзейских договоров до наших дней дошло немного. Большая часть договоров сохранилась в архивах ганзейских городов в виде подлинников или копий, написанных чаще всего на средненижненемецком языке. Основные публикации договора находятся в немецких изданиях по истории Ганзы: «Hansisches Urkundenbuch» и «Hanserecesse», а также в дореволюционном издании документов по истории Прибалтики: «Liv-Est-und Kurlaendisches Urkundenbuch».

Редкость этих изданий в наших библиотеках, с одной стороны, и важность новгородско-ганзейских договоров при изучении истории Новгорода, с другой, побудили составителей академического издания сборника актов по истории Новгорода — «Грамоты Великого Новгорода и Пскова» ¹ — включить в него все известные новгородско-немецкие торговые договоры с конца XII в. и до падения Новгородской республики (1478 г.). Чтобы [218] сделать доступным пользование договорами не только специалистам, но и более широкому кругу читателей, тексты договоров, напечатанные на том языке, на котором они сохранились, были снабжены переводами на русский язык.

К сожалению за рамками сборника остался по чисто формальным основаниям (заключен после присоединения Новгорода к Русскому централизованному государству) договор 1487 г. Будучи напечатан только один раз — во втором томе третьей серии «Hanserecesse» на среднгнижненемецком языке — этот договор до сих пор почти не известен русским исследователям. А между тем значение его очень велико. Договор 1487 года — последний русско-ганзейский договор, заключенный перед закрытием ганзейского двора в Новгороде (1494 г.). В нем нашли решение некоторые важные вопросы, являвшиеся предметом борьбы Новгорода с Ганзой на протяжении всего XV века. Договор 1487 года в известной степени завершает развитие новгородско-ганзейских отношений XV века; поэтому, его содержание может быть понято лишь с их учетом.

В связи с экономическим подъемом Новгорода, расцветом его внешней торговли и усилением роли купечества в политической жизни Новгорода, с начала XV века в политике Новгорода по отношению к Ганзе наступает новый этап. Новгородское правительство предъявляет Ганзейскому союзу ряд требований, касающихся изменения сложившегося еще в первый период новгородско-немецких торговых сношений (XII-XIII вв.) порядка торговли в Новгороде, выгодного для ганзейских купцов (ганзейцы почти не платили пошлин, имели право продавать свои товары без осмотра, измерения, взвешивания и т. д.). Новгородцы требуют теперь обязательного взвешивания, измерения и осмотра ганзейских товаров, продаваемых в Новгороде, введения на них твердых цен и т. д.

В то же время правительство Новгорода, идя навстречу возрастающей торговой активности новгородских купцов, стремится добиться от Ганзы «чистого пути за море» — гарантии в безопасном проезде на заморские рынки для купцов Новгорода.

Ганза упорно сопротивлялась требованиям Новгорода, настаивая на сохранении выгодной для нее «старины». Особенно ревностно ганзейские города выступали против предоставления новгородцам «чистого пути за море»: они понимали, что установление непосредственных экономический связей новгородского купечества с западно-европейскими странами нанесет непоправимый удар по монополии Ганзы на посредническую торговлю между Русью и Западной Европой. Обе стороны — и Новгород, и Ганза — подкрепили свои требования запретами торговли, задержаниями купцов и т. д. Но ни у одной из них не хватало сил изменить колеблющееся «status quo» в свою пользу: новгородцы не [219] могли добиться реализации желаемых ими нововведений, ганзейцы не в состоянии были обеспечить прочное соблюдение «старины». XV век в истории новгородско-ганзейских отношений прошел под знаком непрекращающихся конфликтов ².

После присоединения Новгорода к Москве руководство новгородско-ганзейской торговлей перешло в руки правительства Ивана III. Программа великокняжеского правительства по отношению к Ганзе была сформулирована во время переговоров между великокняжескими наместниками в Новгороде и ганзейскими послами в 1487 году. Целью переговоров являлось установление прочного мира между Новгородом и Ганзой, так как хотя срок последнего заключенного в 1472 году на 20 лет мира еще не истек, но переход Новгорода под власть великого князя изменил ситуацию и, кроме того, война Ливонского ордена с Новгородом в 1480-81 годах привела к нарушению новгородско-ганзейской торговли.

Программа, выдвинутая во время переговоров русской стороной, частично повторяла требования новгородского правительства — это касалось порядка торговли между ганзейцами и новгородцами в Новгороде, частично выходила за рамки этих требований — представители великого князя добивались создания выгодных условий торговли, а также личной и имущественной безопасности для новгородских купцов, торгующих в Ливонии. Ганзейские послы настаивали на сохранении «старины» ³. Результатом переговоров явился договор, заключенный в марте 1487 года.

Договор состоит из введения, семи статей и заключения. Во введении сообщается о прибытии в Новгород, «отчину великого князя», немецких послов, от Дерпта бургомистра Тимана Геркена и ратмана Иоганна Гаке, от Равеля бургомистра Иоганна Рутерта и ратмана Лодевика Круфта, которые от имени 73 немецких городов заключили мир с наместниками великого князя «за всю державу новгородскую» от 25 марта до 25 марта на 20 лет».

Первая статья договора содержит обоюдную гарантию — для немецких купцов в Новгородской земле и для новгородских купцов в Немецкой земле — чистого пути и беспрепятственной торговли, причем указывается, что купцы приезжать и уезжать, а также торговать, должны по старине: «по старым грамотам и [220] по этой грамоте, по старому крестному целованию и по этому крестному целованию, безо всякой хитрости». Эта статья в том или ином варианте встречается во всех новгородско-немецких договорах, начиная с договора. 1189-1199 годов. Повторяемость ее естественна, ибо, взаимная гарантия беспрепятственного проезда и торговли купцов является краеугольным камнем торговых сношений между любыми сторонами. Рассматриваемая с этой точки зрения статья в равной мере отвечала интересам как Новгорода, так и Ганзы. Но взятая в конкретно-исторической обстановке второй половины XV века, в связи с требованиями, выдвигавшимися сначала Новгородом, а после его подчинения Москве великокняжеским правительством, эта статья должна быть признана соответствующей в первую очередь интересам Ганзы, ибо сохранение «старины» в сфере торговли означало и сохранение в частности, тех условий торговли между новгородцами и ганзейцами в Новгороде, отмены которых добивалась русская сторона.

Вторая статья договора 1487 года гласит, что в случае распри Новгорода с его соседями — Швецией, Орденом или Нарвой — немецкие купцы в Новгороде не должны задерживаться. Эта статья также не является новой: в некоторых из более ранних договоров уже встречается положение о том, что возникновение конфликтов между Новгородом и кем-либо из его соседей (чаще всего имеется в виду Орден) не должно сопровождаться репрессиями по отношению к немецким купцам. Однако реальная ценность этой гарантии была невелика, ибо в исторической действительности интересы Ганзы и Ордена тесно переплетались, а это заставляло Новгород рассматривать их как силы, принадлежащие к одному лагерю, и ответственность за проступки одной возлагать на другую.

Новыми, не встречавшимися в более ранних новгородско-ганзейских договорах, являются третья и четвертая статьи. Третья статья касается давно наболевшего вопроса об ответственности Ганзы за ограбления новгородских купцов во время их поездок по морю. Этот вопрос впервые был поставлен новгородским правительством еще в начале 20-х годов XV века в связи с случившимся в 1420 году ограблением новгородских купцов пиратами, происходившими из ганзейских городов. Возникшая между Новгородом и Ганзой распря закончилась подписанием в 1423 году договора, по которому ганзейские города брали на себя ответственность искать ограбленный у новгородцев в 1420 году товар, новгородцы же обещали не подвергать репрессиям немецкиx купцов из-за товара, который найти не удастся ⁴. Согласно [221] буквальному смыслу договора 1423 года действие этого решения на будущее не распространялось.

В дальнейшем новгородское правительство не раз ставило перед Ганзой вопрос о гарантии новгородцам «чистого пути за море» Но достаточной настойчивости в достижении поставленной цели правительство боярского Новгорода не проявляло, опасаясь ввиду напряженных отношений с Москвой, осложнять положение на Западе. Возможно понимая это, руководство Ганзейского союза в вопросе «о чистом пути за море» для новгородцев заняло непримиримую позицию и на все требования Новгорода отвечало категорическим отказом.

К 1487 году положение изменилось. Ганзе противостояла теперь не Новгородская боярская республика, раздираемая внутренними противоречиями, опасавшаяся потери своей политической независимости, а Русское централизованное государство, возглавляемое великим князем московским. И это решило давний спор об ответственности Ганзы за ограбление новгородцев на море в пользу русской стороны. Согласно третьей статьи договора 1487 года Ганза принимала на себя обязательство отвечать за ущерб, причиненный новгородским купцам на море «злыми людьми» — пиратами. При этом предусматривалось два случая: 1) если «злые люди» являются жителями 73 городов, то есть городов Ганзы, то последние обязаны их искать и, если найдут, казнить, а товар возвратить новгородцам; 2) если же новгородцы пострадали от других «злых людей», то есть не являвшихся выходцами из ганзейских городов, то города, в случае если они получат известие о них, обязаны сообщить великокняжеским наместникам, чтобы те приняли меры для задержания «злых людей» и возвращения товаров новгородцам. Вторая часть статьи трактует об ответственности Новгорода за ущерб который может быть причинен немецким купцам в Новгородской земле: наместники великого князя должны искать «злых людей», пограбивших товар у немецких купцов, и если найдут их — казнить, а товар возвратить немецким купцам.

Таким образом, согласно букве договора, обе стороны брали на себя равные обязательства. Но, по существу, эта статья отвечала интересам русского купечества, ибо она удовлетворяла давнее требование Новгорода об ответственности Ганзы за ограбления новгородских купцов на море. Статья включает также существенную для русской стороны оговорку. Вторая часть статьи, обязывающая великокняжеских наместников искать грабителей немецких товаров, заканчивается формулой: «И из-за злых разбойников не должны новгородские купцы задерживаться ни в Риге, ни в Дерпте, ни в Ревеле». Эта формула гарантировала новгородских купцов, находящихся в ливонских городах, от репрессий за ущерб, причиненный немецким купцам в Новгороде. В случае же ограбления новгородских купцов на чужбине немецким купцам, находящимся в Новгороде, подобной гарантии статья не давала. [222]

К рассмотренной статье примыкает по содержанию следующая, четвертая статья договора, также являвшаяся, как мы уже отметили, новой для формуляра новгородско-ганзейских договоров. Как и третья статья, она касается вопросов, связанных с заморскими поездками новгородцев. Так как новгородские купцы во время поездок по морю часто пользовались судами совместно с немецкими купцами, то в случае пропажи товара из-за кораблекрушения грабежа или еще по какой-нибудь другой причине, между немцами и новгородцами легко возникали споры из-за дележа оставшегося товара. В XV веке в связи с ростом внешней торговли Новгорода и увеличением поездок новгородских купцов за море, такие споры стали особенно частыми. С целью их ликвидации статья устанавливала определенные правила дележа товара: что останется после несчастного случая, немец должен делить с новгородцем, соответственно доле товара, принадлежавшего каждому из них ⁵.

Пятая статья договора 1487 года являлась (в своих различных вариантах) такой же обязательной для всех новгородско-ганзейских договоров, как и первая. Если первая статья содержала обоюдную гарантию беспрепятственного проезда и торговли для купцов обеих сторон, то пятая статья давала такую же гарантию в отношении суда: немцам в Новгороде, как и новгородцам в немецких городах, надлежало «исправу дать по всем обидным делам по старому крестному целованию и по этому крестному целованию, по старым грамотам и по этой грамоте безо всякой хитрости»; кончалась эта статья также часто встречающимся в формуляре новгородско-ганзейских договоров указанием на то, что «во всех делах истцу знать истца по крестному целованию».

С пятой статьей связана по своему содержанию седьмая статья договора. Цель ее — защита купца, находящегося на чужбине, от насилий со стороны местных властей; статья устанавливает, что купца, находящегося на чужбине (как новгородского, так и немецкого), нельзя ни в клеть сажать, ни в погреб, ни заключать в оковы, но следует ему «дать исправу» по крестному целованию. Эта статья встречается в несколько иной форме в более ранних договорах.

Шестая статья договора 1487 года предусматривала приезд в Новгород во время действия договора послов от ганзейских городов для переговоров об «обидных делах» купцов. Имелось в виду, очевидно, урегулирование путем переговоров различного рода конфликтов, постоянно возникавших в практике русско-ганзейской [223] торговли: «а договорятся немецкие послы с великого князя наместниками в отчине великого князя, в Великом Новгороде, обо всех обидных делах купцов, то добро». В случае неудачного исхода переговоров послам гарантировался «чистый путь, приезжать и отъезжать, безо всякой хитрости».

В заключении указывается, что на договорной грамоте должны крест целовать немецкие послы, а с русской стороны — бояре и купеческие старосты. О крестоцеловании в грамоте говорится как о последующей процедуре. Заканчивается же договорная грамота указанием на то, что наместники великого князя к ней свои печати привесили и руку дали и немецкие послы также свои печати привесили.

Сравнение содержания договора с программой, выдвигавшейся русской стороной во время переговоров, показывает, что в договоре нашла отражение лишь часть этой программы. При заключении договора представители великого князя отказались от требований, направленных к изменению порядка торговли между новгородцами и ганзейцами в Новгороде и от большинства требований, имевших целью устранение помех для заграничной торговли новгородцев. Более того, великокняжеские представители согласились на включение в договор гарантии «старины» в вопросах торговой деятельности купцов и их юридического положения.

Отступление от первоначальной программы было связано, вероятно, с внешнеполитическим положением Руси. В 80-х годах XV века после присоединения Великого Новгорода и освобождения от татарского ига главной внешнеполитической задачей великокняжеского правительства становится обеспечение безопасности восточной и южной границ Русского государства, без чего был немыслим переход к активной политике на Западе ⁶. Весною 1487 года, как раз в то время, когда в Новгороде велись переговоры с ганзейскими послами, Иван III был занят подготовкой к решающему наступлению на Казань. При этих условиях вполне правдоподобно предположение о том, что по получении вестей из Новгорода о нежелании немецких послов принять русский проект договора в полном объеме, великий князь дал указание пойти на уступки, чтобы не осложнять положение на западных границах.

И тем не менее, несмотря на эти уступки, договор 1487 года свидетельствует о значительном переломе в русско-ганзейских отношениях.

Этот перелом нашел свое выражение уже в формуляре договора. Если прежние новгородско-ганзейские договоры начинались с формулы: «Приехали немецкие послы в Великий Новгород к преосвященному архиепископу Великого Новгорода... и к посаднику... и к старым посадникам, и к тысяцкому... и ко всему [224] Новгороду... и немецкие послы... руку взяли у посадника новгородского... ⁷, — то договор 1487 года начинается с обычного для дипломатических документов, вышедших из канцелярии великого князя, введения: «По божьей воле и по велению великого государя... приехали немецкие послы... и били челом... и докончали мир». За разными формулировками скрывались разные воззрения на положение договаривающихся сторон. Прежняя формула новгородско-ганзейских договоров исходила из равенства обеих сторон. Формула договора 1487 года подчеркивала приниженное неравное положение немецкой стороны. Вот почему во время предварительных переговоров вопрос о включении в договор формулы о «челобитьи» вызвал упорные возражения немецких послов; но в конце концов они вынуждены были с нею согласиться.

Еще больше о потере Ганзой ее позиций свидетельствует включение в договор статьи об ответственности Ганзы за ограбления, случавшиеся с новгородцами во время поездок их по морю. Принятие Ганзой этой ответственности означало по существу согласие ее на предоставление новгородцам «чистого пути за море», то есть реализацию того требования, которого новгородцы добивались безуспешно в течение более чем полувека. Осуществление этого требования оказалось под силу только правительству Русского централизованного государства.

Договор 1487 года важен не только как итог развития новго-родско-ганзейских отношений, но и как показатель политики московского правительства по отношению к Новгороду. Договор, так же как и предшествующие ему переговоры, наглядно показывает, что великокняжеская власть отнюдь не ставила своей целью подрыв новгородской торговли. Напротив, она стремилась к созданию максимально благоприятных условий для развития внешней торговли новгородского купечества, ставшего теперь частью купечества общерусского.

Ниже мы даем перевод текста договора 1487 года, изданного в Hanserecesse по копии, изготовленной в 1510 году для посольства Иоганна Роде в Москву; копия хранится в городском архиве Любека ⁸. При переводе мы руководствовались принципами, положенными в основу переводов немецко-русских договоров в «Грамотах Великого Новгорода и Пскова», и стремились формулы и термины немецкого текста заменять соответствующими формулами русских текстов новгородско-ганзейских договоров, напр. немецкое «приезжать... по воде и по земле» (sall komen... unnd to wather to lande) передано «приезжать... водою и горою», немецкое «дать право» (recht geven) в значении «судить» [225] переведено «дать исправу», немецкое «бургомистр» заменено русским «посадник» и т. д.; соответственно немецкие названия городов Тарту и Таллина — Дерпт и Ревель переданы русскими названиями их — Юрьев и Колывань.

1487 г. март — Договорная грамота Новгорода с ганзейскими городами о 20-летнем мире.

По божьей воле и по велению великого государя царя русского великого князя Ивана Васильевича всея Руси и его сына великого князя Ивана Ивановича всея Руси. Сюда в отчину великого князя, в Великий Новгород к наместникам великого князя в Новгороде, Якову Захарьевичу и Юрию Захарьевичу, к боярам и житьим людям, к купеческим старостам и к купцам, и детям купеческим, и ко всему Новгороду, отчине великого государя царя русского, приехали немецкие послы: от Юрьева посадник господин Тиман Геркен и господин Иоганн Гаке, ратман, от Колывани посадник господин Иоганн Рутерт и господин Лодевик Круфт, ратман, приехали послами от Любека, от Риги, Юрьева и Колывани и от 73 городов на сем поморье и заморских, и от всех купцов и всех немецких купеческих детей, и били челом великому государю царю Руси и наместникам в Великом Новгороде, Якову Захарьевичу и Юрию Захарьевичу, и докончали мир за 73 города немецких с наместниками великого государя в Новгороде, в отчине великого государя царя русского, и за всю державу новгородскую от благовещения до благовещения на двадцать лет, на следующих условиях.

Немецкому гостю приезжать в Великий Новгород со своим товаром водою и горою, торговать по старине, и путь иметь чистый, приезжать и отъезжать, по старым грамотам и по этой грамоте, по старому крестному целованию и по этому крестному целованию, безо всякой хитрости. Также новгородскому гостю и новгородцу ездить в Немецкую землю, в ее города, со своим товаром горою и водою, торговать по старине, приезжая и отъезжая по чистому пути, по старому крестному целованию и по этому крестному целованию, безо всякой хитрости.

А возникнет распря между шведами и великим государем, его отчиной Великим Новгородом, или между магистром, или с жителями Нарвы, немецкого купца из-за этого не задерживать.

А случится новгородскому купцу зло на море от злых людей, которые являются жителями 73 городов, то 73 городам их искать; а найдут они злых людей, то казнить их смертью и новгородскому купцу его товар возвратить. Если же случится зло от других злых разбойников, и 73 города узнают (об этом), то сообщить им о разбойниках наместникам великого государя в Великом Новгороде, отчине великого государя, по крестному целованию; а сумеют они схватить злых людей, то казнить их смертью и новгородскому купцу его товар возвратить. Также если случится ущерб в Новгородской земле немецкому купцу или его товарам, то наместникам великого князя в его отчине, в Великом Новгороде, искать злых людей; а найдут они злых людей, то казнить их смертью и немецкому купцу товар его возвратить. И из-за злых разбойников новгородских купцов не задерживать ни в Риге, ни в Юрьеве, ни в Колывани. А захочет новгородец погрузить свой товар вместе с немцем на один корабль или лодью, и случится зло или ущерб товарам на море, то немцу с новгородцем делить всегда, что останется, соразмерно доле каждого, без хитрости, по крестному целованию, с обеих сторон.

И великого государя наместникам в Великом Новгороде, в отчине великого князя, в Великом Новгороде, исправу дать немецким детям, по всем обидным делам по старым крестным целованиям, по этому крестному целованию, по старым грамотам и по этой грамоте, безо всякой хитрости. Также немцам из 73 городов исправу дать великого князя отчине, Великому Новгороду, и купцам в Великом Новгороде и купеческим детям по всем обидным [226] делам по старым крестным целованиям и по этому крестному целованию, по старым грамотам и по этой грамоте, безо всякой хитрости; и во всех делах истцу знать истца по крестному целованию.

И в течение этого мира, который они заключили с наместниками великого князя в отчине великого князя, в Великом Новгороде, с немецкими детьми чьи имена стоят в этой грамоте, приезжать в Великий Новгород честным людям немецким послам от заморья и от сего поморья, от 73 городов, приезжать в Великий Новгород, чтобы говорить обо всех обидных делах купцов; а договорятся немецкие послы с великого князя наместниками в отчине великого князя, в Великом Новгороде, обо всех обидных делах купцов, то добро; а не договорятся, то послам иметь на обе стороны чистый путь, приезжать и отъезжать безо всякой хитрости, по старым крестным целованиям и по этому крестному целованию, по старым грамотам и по этой грамоте.

А немцам не причинять новгородскому купцу никаких насилий, ни в клеть сажать, ни в погреб, ни заключать в оковы, без исправы, по крестному целованию. Также наместникам великого князя в Новгороде немецкого купца ни заключать в оковы, ни мучить, без исправы, с обеих сторон безо всякой хитрости, по крестному целованию.

На всем этом и на этой грамоте по велению государя царя русского наместников великого государя в Новгороде, Якова Захаровича и Юрия Захарьевича, крест целовать великого князя боярам новгородским Григорию Михайловичу, Кузьме Остахеновичу, и купеческим старостам Ивану Елезаровичу, и Никите Леонтьевичу, за всех новгородцев, за отчину великого государя царя русского; также немецким послам крест целовать, от Юрьева посаднику господину Тиману Геркену и господину Иоганну Гаке, ратману, от Колывани посаднику господину Иоганну Рутерту и господину Лодевику Круфту, ратману, по приказу 73 городов за всех купцов немецких и за всех немецких купеческих детей, с обеих сторон, справедливо, без хитрости. И к этой грамоте наместники государя великого князя царя русского в Новгороде, Яков Захарьевич и Юрий Захарьевич, свои печати привесили и руку дали и немецкие послы 73 городов, от Юрьева господин Тиман Геркен, посадник, и господин Иоганн Гаке, ратман, от Колывани посадник господин Иоганн Рутерт и господин Лодевик Круфт, ратман, свои печати здесь привесили в году 1487 в марте.

Комментарии

1. Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949.

2. Политика Новгорода по отношению к Ганзе в XV в. рассмотрена нами в статьях: 1) Из истории сношений Новгорода с Ганзой в XV в — ИЗ № 28, стр. 111-131; 2) Из истории торговой политики Русского централизованного государства XV в — ИЗ № 47, стр. 259-290.

3. Отчет послов Дерпта и Ревеля о переговорах в Новгороде в 1487 г. напечатан в Haensisches Urkundenbuch, Bd. XI, Muenchen-Leipzig, 1916. № 102, анализ переговоров, также как и договора 1487 г.. дан в нашей статье «Из истории торговой политики Русского централизованного государства XV в.» стр. 271-280.

4. Грамоты Великого Новгорода и Пскова, № 62.

5. Данное нами ранее толкование этой статьи: «что останется после несчастного случая, немец должен делить с новгородцем поровну» (ИЗ № 47, стр. 218), является неверным. В настоящей работе мы используем указание И. Э. Клейненберга о том. что средненижненемецкое «na partall» соответствует латинскому «pro rata parte» и должно переводиться — «соразмерно доле каждого» (И. Э. Клейненберг. Кораблекрушение в русском морском праве XV-XVI вв. — Сб. «Международные связи России до XVII в.» М., 1961, стр. 354).

6. К. В. Базилевич. Внешняя политика Русского централизованного государства. Вторая половина XV века. М., 1952, стр. 169-220.

7. См. например, договор 1436 г. — Грамоты Великого Новгорода и Пскова, № 67. стр. 110.

8. Hanserecesse. 3-te Abteilung, Bd. II, Leipzig, 1883, № 136.