-

«Горький полоняник чолом бьет...»

БЕДЫ И ЗАБОТЫ СЛУЖИЛОГО ЧЕЛОВЕКА В ЛИТОВСКОМ ПЛЕНУ

Много ли мы знаем о повседневных заботах людей далекого XVI столетия? Частные архивы того времени погибли, а дошедшие до нас частные, в подлинном смысле слова, письма той эпохи можно пересчитать по пальцам. «Широковещательные и многошумящие» послания Ивана Грозного или язвительные ответы его оппонента Андрея Курбского здесь не в счет: это были именно послания, а не частные письма; они поднимали важные проблемы религии, морали и политики и были предназначены для прочтения не только и не столько конкретным адресатом, сколько вообще образованными людьми. Подобных памятников публицистики, написанных в жанре посланий, в XVI веке было немало. К их числу принадлежат сочинения старца Филофея, игумена Иосифа Волоцкого, митрополита Даниила, новгородского архиепископа Феодосия и других искусных писателей.

И все же частная переписка в XVI веке существовала. Люди писали задушевные письма своим близким, не предназначенные для посторонних глаз, отдавали деловые распоряжения, делились новостями... Сохранилось пять писем великого князя Василия III. Располагаем мы и частными письмами незнатного и небогатого человека 1530-х годов, повествующими о драматических обстоятельствах в судьбе героя. Публикуемые ниже документы дошли до настолько потому, что написавший их человек оказался в литовском плену.

Летом 1535 года, во время очередной русско-литовской войны, объединенное литовско-польское войско под общим командованием гетмана Юрия Радзивилла осадило крепость Стародуб на Северщине. Гарнизон крепости во главе с князем Федором Васильевичем Овчиной-Оболенским храбро защищался, но 29 августа, после месячной осады, крепость, не получившая помощи из Москвы, была взята штурмом; сам воевода Федор Оболенский, выйдя из горящего города и продолжая сражаться, попал в плен ¹.

Вместе с ним в плену оказались и его слуги, в том числе автор публикуемых ниже писем — Андрей Иванов сын Горбатый.

Сторожить знатного пленника король поручил лично гетману Радзивиллу. В сентябре 1535 года князь Федор с разрешения гетмана послал в Москву Андрея Горбатого — «о своих потребах», с просьбой о присылке средств на житье в плену ². Он адресовал свое послание одному из самых могущественных людей в Москве — своему двоюродному брату князю Ивану Федоровичу Овчине-Оболенскому-Телепневу, боярину и, как говорили злые языки, любовнику регентши, великой княгини Елены Васильевны Глинской (вдовы Василия III).

14 ноября 1535 года Андрей Горбатый был отпущен назад в Литву, и не с пустыми руками: по свидетельству современника, в первых числах января 1536 года в Вильно прибыло 10 возов с золотом, одеждой, охотничьими соколами и другими ценностями, предназначенными знатному пленнику ³. А уже через пару недель слуга князя Ф. В. Оболенского снова был в пути: можно предположить, что он вез в Москву письма своего господина с благодарностью за присланные дары и, вероятно, с новыми просьбами ⁴.

Одно из таких благодарственных писем князя Федора Васильевича своему благодетелю боярину князю Ивану Федоровичу дошло до нас (в копии) вместе с бумагами гетмана Юрия Радзивилла ⁵. Литовская сторона пыталась использовать эти контакты для возобновления переговоров с московскими боярами о перемирии. Очевидно, гетман, [35] разрешая пленнику переписываться со своими родственниками в Москве, снимал копии с этих писем. Позднее эти копии хранились в архиве Радзивиллов.

До наших дней дошло пять писем А. И. Горбатого ⁶. Три из них — сыну Ф. В. Оболенского князю Дмитрию, его же племяннику князю В. Ф. Оболенскому, а также некоему Михаилу Григорьевичу — были опубликованы (не вполне исправно) еще в середине XIX века, но до сих пор не привлекли к себе должного внимания исследователей ⁷. Два письма Горбатого так и оставались неопубликованными. Одно из них адресовано его матери и братьям, другое — некоему Ивану Васильевичу, о котором нам ничего не известно. Когда они могли быть написаны?

Поскольку с осени 1535-го до лета 1536 года Андрей Горбатый неоднократно ездил из Литвы в Москву, выполняя поручения своего господина ⁸, в тот период у него не было нужды писать письма своим родственникам и знакомым в русской столице. Потребность общаться с ними посредством чернил и бумаги, вероятно, появилась после того, как в августе 1536 года его господин князь Федор Оболенский был обвинен в попытке бежать из плена и заточен в Мельницкий замок ⁹. Ужесточение режима содержания пленного воеводы отразилось и на положении его слуг.

В письме братьям Андрей выражает надежду на скорое заключение мира между Россией и ВКЛ, что позволило бы ему вновь увидеться со своими родными. Следовательно, письмо матери и братьям было написано им еще до того, как в Литве стало известно о заключении перемирия (февраль 1537 года) ¹⁰. Вероятнее всего, первый из публикуемых ниже документов появился во второй половине 1536 года или самом начале 1537-го.

Во втором документе, письме некоему Ивану Васильевичу, содержатся упоминания о приездах в Литву Ивана Тарасова и Тимофея Хлуденева. Из записей в русской посольской книге известно, что слуга князя И. Ф. Оболенского-Телепнева Иван Тарасов выехал из Москвы в Литву 11 июня 1536 года вместе с Андреем Горбатым и вернулся обратно 26 июля. Посольство Тимофея Хлуденева в Литву состоялось в сентябре — октябре того же года ¹¹. Следовательно, письмо Ивану Васильевичу не могло быть написано ранее октября 1536 года. Наиболее вероятная датировка этого документа — последние месяцы 1536-го или начало 1537 года.

Содержание письма Андрея Горбатого своей семье указывает на то, что наш автор был служилым человеком и помещиком. Но служил он не государю Всея Руси, а знатному воеводе князю Федору Васильевичу Оболенскому: именно его он называет своим «государем», а себя — его «слугою». При этом Андрей Горбатый выполняет ответственные поручения своего князя, пишет по его приказу письма разным лицам.

Публикуемые ниже документы приоткрывают завесу над интереснейшим и пока малоизученным явлением русского XVI века — отношениями внутри служилого сословия. Мы узнаем о повседневных заботах этих людей, о принятых в их кругу моральных нормах (слушаться матери, не воровать и не разбойничать, а кормиться с земли). Защиты же в этой среде было принято просить не у центральной власти, а у «сильных людей» — бояр, князей, принадлежавших к одному и тому же клану.

Мы не знаем, как сложилась дальнейшая судьба автора этих писем и удалось ли ему вернуться на родину. Его «государь», князь Федор Васильевич Оболенский, умер в литовском плену ¹². Возможно, и Андреец Горбатый, как он себя называет, разделил судьбу своего господина. Но остались его письма — бесценный памятник той эпохи ¹³.

Письмо Андрея Горбатого своей матери и братьям из литовского плена

[август 1536 года — март 1537 года (?)]

Государыни моей матери Оксиньи Ивановой сын твой Ондреец чолом бьет. Дай Бог, ты, государыня моя, здорова была на многие лета, я бых твое здоровье слышал. А я еще по ся места жив, да на великом, государыне, твоем жалованьи, на поминках, што жалуешь — поминки свои ко мне посылаешь, — ино тобе, моей государыни, Бог исполнит твое великое ко мне жалованье; а яз здеся за твое здоровье Бога молю.

Да писала ecu, государыне, ко мне о конех: продавати ли кони или не продавати, и ты бы, государыне, оставила собе лошадей, сколько тобе надобе, а иные бы ecu велела продавати. Да штобы ecu, государыне, жаловала свои дети, а мою братью: устягала, штобы не вчилися [учились] збродовати [разбойничать]; велели бы хлеб пахати и чим сыти были. А я тобе, своей государыни, чолом бью.

На одном списку:

Да брату Коптю и Степану я, Ондрей, чолом бью. Рад есми вашого здоровья слышал, а яз, дал Бог, жив. Да здеся слух мене доходит, што вы матки мало слухаете, ино ведаете то и сами, што вам в том грех — от Бога пропасть. А нешто межи государей добрая дела станется, мир будет, и велит мне Бог видети матчины очи и ваши, тогды вам [от] мене будет сором в том, што вы матки не слухаете. Да штобы есте жили бережно, не чмутили и не воровали, и велели бы есте хлеб пахати и тым сыти быти.

РНБ. Ф. 532 (Основное собрание актов и грамот). Oп. 1. Д. 119.

Список XVI в. Литовско-русская скоропись.

Копия письма Андрея Горбатого Ивану Васильевичу из литовского плена.

[Октябрь 1536 года — начало 1537 года (?)]

Государю моему Ивану Васильевичу горький победный полоняник, твой слуга Андреец Горбатый чолом бьет. Дай Бог, ты, государь мой, на многие лета [з] своею матерью, а з моею государынею, и з своими братьею, моими государи, и з своею жоною, моею государынею, а я бых ваше здоровье слышал. А в который, государи, час яз про ваше здоровье услышу, [и]но у мене тогды, горького полоненика, серце радо с того обвеселицся. Да много, государь, яз тобе, своему государю, чолом бью на твоем жалованьи великом и на поминках, што ты, государь мой, мене своим жалованьем жалуешь и свое жалованье, поминки, ко мне посылаешь. Ино тобе, моему государю, Бог исполнит твое великое ко мне жалованье, а отслужити мне твоего жалованья не вмети [уметь], только должен есми горький полоняник за твое здоровье, своего государя, богомолец. Да и вперед мне, государь, надежа на Бога да [на] тебе, своего государя, о всем пореду [подряд].

Да пишешь, государь, ко мне у своее грамоте, што ты, государь мой, послал ко мне, горькому полонянику, с Тимохвеем Хлуденевым два соболя да ширинку, ино твоего, государя моего, жалованья ко мне несчотна, а Тимофей Васильевич Хлуденев того ничого ко мне от тебе не привоживал. Да взяти мне, государь, на кнежом боярине Федоровича Телепнева на Иване на Тарасове девять Рублев московскую: Иван Тарасов язнулся [обязался] мои девять рублев, скоро из Литвы приехавши, тобе отдати, а я Ивану Тарасову приказувал, штобы он тые мои девять рублев тобе отдал; и ты, государь, пожалуй — то ко мне отпиши, дал ли тобе моих девять рублев Иван Тарасов, или не дал.

РНБ. Ф. 532. Оп. 1. Д. 118. Список XVI в.

Литовско-русская скоропись.

Комментарии

1. Подробнее об этих событиях см.: Кром М. М. Стародубская война (1534-1537 гг.) // Очерки феодальной России. Вып. 3. М. 1999. С. 135-137.

2. Сборник Русского исторического общества (далее — Сб. РИО). Т. 59. СПб. 1887. С. 14.

3. Elementa ad Fontium Editiones. Vol. 47. Romae. 1979. № 173, 176. P.5, 10.

4. А. И. Горбатый выехал из Вильно в середине января 1536 г. вместе с гонцом гетмана Ю. Радзивилла; 3 февраля они пересекли русскую границу. См.: Сб. РИО. Т. 59. С. 16, 20.

5. Российская национальная библиотека (РНБ). Отдел рукописей. Ф. 532 (Основное собрание актов и грамот). Оп. 1. Д. 112. Опубл. (с пропусками и отступлениями от текста оригинала): Акты, относящиеся к истории Западной России... (далее — АЗР). Т. 2. СПб. 1848. № 187. С. 339.

6. РНБ. ОР. Ф. 532. Оп. 1. Д. 116, 118-120.

7. АЗР. I 2. № 188. С. 340-341.

8. Сб. РИО. Т 59. С. 31,35.

9. Elementa ad Fontium Editiones. Vol. 47. № 207. P. 54-55; AЗP. T.2. №188/1. C. 340.

10. О заключении перемирия в Литве узнали не позднее марта 1537 года, когда туда вернулось ездившее в Москву посольство Яна Глебовича (см.: Сб. РИО. Т 59. С. 106, 108).

11. Там же. С. 35, 42, 51, 62 примеч.

12. В 1542 году князь Ф. В. Оболенский был еще жив (см.: Сб. РИО. Т. 59. С. 184). В 1554 году князя Федора уже не было в живых: в сентябре этого года его вдова княгиня Ульяна дала денежный вклад в Троице-Сергиев монастырь на помин его души (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М. 1987, С. 104).

13. Документы публикуются с сохранением орфографии подлинников, знаки препинания расставлены по существующим сейчас правилам.

Текст воспроизведен по изданию: "Горький полоняник чолом бьет...". Беды и заботы служилого человека в литовском плену // Родина, № 2. 2007