СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

СКАРБОВАЯ КНИГА 1502-1509 гг.

ПРИЛОЖЕНИЯ.

I.

Упоминки, отправленные царю Перекопскому Андрием Мацкевичом. 1535 года.

(Среди актов 1530-х годов).

Андреем Мацковичом посланы упоминки царю.

Шуба соболья з оксамитом на золоте — чынить 50 и 2 коп грошей.

Шуба кунья з оксамитом зеленым гладким, тая отменити, а дати Кгалкге царю Казаньскому, а в то место царю дати шуба кунья з адомашкою за 14 коп грошей.

Охобен одомашковый за 9 коп грошей.

Кубок сребреный позлотистый за 19 коп и 8 грошей.

Миска сребреная за сем коп и 30 и 4 грошы.

Ковшык сребреный 3 коп и 40 и 2 грошы.

Шуба лисья завыйковая за 9 коп грошей.

Полушарлату 5 локот за 6 коп и сорок грош.

Царю ж было послано первей Андреем Мацковичом двесте золотых черленых, а тепер маеть прыложено быти сто золотых черленых, то будеть трыста золотых черленых за 200 коп грошей.

Сума царю самому упоминков 321 копа 54 грош.

То вже тепер маеть быти прыбавлено царыцы жоне Осламовой:

Шуба кунья зодомашкою 14 коп.

Шуба белинная хребтовая — пол 3 коп грошей.

Сукна штаметового пять локот пол коп грошей.

/л. 194/ Царю Козанскому Кгалкгезе Сафакгерею.

Шуба куния оксамыту зеленого за 24 копы грошей, што было первей царю послано, то тепер тому Кгалкгезе маеть дано быти. [83]

Шуба завыйковая лисья за 6 коп грош.

Сукна порпияньского пять локот за пол 3 коп грошей.

Сукна луньского 5 локот — 100 грошей.

Два сукна колтрышских — 2 копе грошей.

Золотых черленых 15 за одинадцать коп грошей.

Князю Абабе Мемешову сыну Шырыновскому:

Шуба кунья содомашкою за 14 коп грошей.

Шуба лисья завыйковая за 6 коп грошей.

Сукна парпъяньского 5 локот за пол — 3 коп грошей.

Сукно луньское 100 грошей.

Золотых черленых 10 за 6 коп грош.

Акмамаи мурзе, Адешкиину сыну:

Шуба лисья завыйковая за 6 коп грошей.

Шуба белинная хребтовая за 3 коп грошей.

Сукно луньское за 100 грошей.

Золотых черленых пять за тры копы и двадцать грошей.

Князю Кулахмату:

Шуба завыйковая лисья за 6 коп грошей.

Сукно луньское за сто грошей.

Царевичу Азюбеку:

Шуба лисья завыйковая за 6 коп грошей.

Сукно луньское за 100 грошей.

Сукно колтрышское копа грошей.

Кром тых всих даров маеть послано быти тыи вси шубы /194 об./ и сукна, што первей были Андреем Мацкевичом посланы:

Шуб завыйковых 10 за 50 коп грошей.

Шуб белинных хребтовых посполитых 10 за 10 коп грош.

Сукон колтрышских десеть за десеть коп грошей.

Царыцы мачосе цареве :

Шуба завыйковая за 5 коп грошей.

Шуба белинная за 2 коп грошей.

Сума царыцам и мурзам и вланом 220 коп грошей.

Сума царю и царицам вланом 541 коп и 4 грошей,

Андрею Мацкевичу послу первей дано сто коп грош.

Постав колтрышскии за 6 коп грошей.

Шуба завыйковая за 6 коп грошей.

Сукна луньского 6 локот за 2 копе грошей.

На фурлюн дано 10 коп грошей.

Ктому назвыш еще ему прыдати 60 коп грош.

Постав луньский за одиннадцать коп грошей. [84]

Постав колтрышский за 6 коп грошей.

Еще на фурлюн дати 12 коп грошей.

Сума послу всего 290 копы грошы.

Толмачу первей дано 15 коп грошы.

Шуба чомровая за 2 коп грошей.

Сукно лунское за 100 грош.

Сукно колтрышское за копу грошей.

Сукно камбарское за 35 грошей.

Сума толмачу 20 коп и 15 грошей.

Тепер маеть ему прыдано быти з лядского скарбу, што король его милость роскажеть.

Сума всее отправы до орды сем сот и шестдесят коп и 4 копы и 23 грошы.

Метр. Моск. Арх. Мин. Юст. Кн. Зап. Лит. XV, л. 193 об.- 195.

II.

Лист до Махмет Кгирея царя Перекопского с Торуня посланый.

(1521 года).

Великое орды великому царю Магмет Кгирею брату нашому милому от Жикгимонта, Божыо милостью короля польского и великого князя литовского, руского, княжати пруского, жомойтского и иных поклон. Што есьми перво сего брат наш к нам писал к нам через писара нашого пана Михаила Васильевича всказывал и с ним татарина своего на имя Войсула прислал, а тыми разы еси к нам прысылал князя Сулгака и князя Вицента и листы свои к нам прысылал и через тыи свои послы к нам еси всказывал и в тых листех своих теж писал, которая к нашим землям от сынов твоих шкода стала, иж то они вчинили без твоего ведома, абыхмо то отпустили а с тобою в братстве и в приязне за ся были и тои быхмо в поминок тебе брату нашому нашими послы поспол с князем Булгаком посляли, а ты, брат наш, обецуешься нам со всим добрымь Мемеш мурзу к нам послати и широко еси о том через тых своих послов к нам усказывал и в листех своих писал. Мы тому всему с послов твоих и з [85] листов гораздо порозумели. Ино, брате, ест то добре тобе самому брату нашому паметно, как есьмо сели на столцох наших на Короне Польской и Великом князстве литовском, тогды ж есмо склонилися справедливым братством а вирною приязнью ку отцу твоему Мендликгирею цару и к тобе, брату нашому, и записы и присегами ся утвердили на обе стороне вечного миру и от тых часов мимо тебе брата нашого нигде инде приязни есмо собе не искали и на чом есмо тобе, брату нашому, слом нашим рекли и правду дали, то все есмо тобе справедливе держали и слово, наше во всем полнили, нижли, брате што еси перво сего через Михаила к нам усказывал и писал и потом черес Овкгустына всказывал, абыхмо послов наших великих с тыми впоминки, которыи маем тобе в каждый год давати до тебе брата нашого послали. И ты, брат наш, обецался к нам послати со всим добрым Мемеш мурзу и князя Булгака и там есмо послы твоими со Авкгустыном и с иншими умовивши, и до тебе брата нашого в листех наших писали и посла нашого Горностая послали, иж ты мел брат наш нам ведомо дати, на который час тыи твои послы мели у Киеве быти. Мы к тому часу мели послов наших великих с тыми поминки до Киева послати, как жо зде и с тыми твоими послы с князем Булгаком и з иншими есмо намовяли и на том положили, иж от тебе брата нашого тот твой великий посол Мемеш мурза маеть у Киеве быти от сих часов за два месецы а отсель твои послы князь Булгак з иншими поспол з нашим послом с тым упоминком петнадьцатма тисячма золотых к тому ж року у Киеве мають быти. А про напоминаем тебе брата нашого, абы еси подле обетницы слова своего через усказыванья и писанья листов своих Мемеш мурза к нам без мешканья послал со всим добрым, а мы вжо твоих послов, брата нашого, приставивши к ним нашого посла с тым упоминком, который тобе даем у годь тобе, брата нашого, без мешканья отпускаем и штобы тот твой посол з нашими послы до Киева у в одно место ся зъехали; твой бы посол Мемеш мурза к нам пошол, а здешнии твои послы з нашим послом с тым упоминком до тебе брата нашого к орде пошли. И как тот твой посол Мемеш мурза дай Бог в нас будет, мы хочем его ласкаве приняти и дела твои, брата нашого, и наши всякие с ним на мере поставивши, а з великою почестьностью до тебе брата нашого отпустим. А с тым листом отпустили есьмо до тебе, брата нашого, гонца твоего Олимана, абы заприставивши к нему нашого толмача Томашка. А што еси брат [86] наш всказывал к нам через послы свои и в листе своем к нам писал, жадаючи нас; обыхмо с того упоминка, который тобе шлем, чотири тисечи золотых вжо дали слузе твоему на имя Аджакуму на твое потребы, ино мы на жаданье твое брата нашого то вчинили, тую чотыри тисечи золотых тому слузе твоему есмо дали, и ты бы брат наш о том ведал. Писал в Торуню августа 21 ден, индик 9.

Метр. Арх. Мин. Юстиции. Запис. Лит. кн. VII, лл. 390-391 об.

III.

Посельство, которое маеть быти до панов рад Великого князьства Литовского через секретаря пана Павла Нарушевича.

(Около 1526 г.).

Король его милость пан наш милостивый казал вашое милости паном радам своим поведити: тых часов неоднокроть новины до нас приехали и приходять, иж на панства туркове и татарове, неприятели всего хрестиянства, моцне ся сбирають а хотять просто тягнуть ку сказе тых то панств наших короны Польское и Великого князьства Литовского, якож тых часов и воевода волоский писал к нам поведаючи, иж в царя турецкого был в посельстве от царя перекопского князь Адрагман, через которого же деи он волю свою отменил, што мел нам ку помочы потягнути на великого князя московского, а стоит со всим войском поготове на сей стороне Днепра. Про то можете ваша милость тому добре порозумети с положенья царя перекопского, яко ж он, злюбивши и прирекши нам словом своим быти с нами в верном братстве и доброй приязни, а хотячи со всим войском своим потягнути на неприятеля нашого Московского, а панства наши от них мели во впокои быти и над то на знамя одное приязни, прислал к нам карячея своего великого человека знаменитого в заклад Улияр-мурзу, мы оного карачея его в себе в почестности и в статку великом ховаем и слово наше во всем ему твердо держим, подлуг приреченья нашого, нижли его слова и слюбы как перед тым, так и тыми разы николи ся нам не полнять и в правде ся не находить, как же и тыми разы ужо розумеем обетность и приреченья его, нам рекши тягнути на неприятеля нашого великого [87] князя московскаго, а теперь сам со всим войском своим, перешодши на сюю сторону Днепра а стоит готови, а так болшие подобенство вказуете ближей им пойти в наши панства, нижли в землю неприятельскую. А для таковых великих причин король его милость вашое милости мовити и жедати, яко панов а рад своих высоких а верных, иж бы ваша милость, бачачи на таковую нинешнею великую потребу и способ тых то неприятелей наших царя перекопского, великого князя московского, иж они завжды одностайным умыслом звыкли панства наши казити и на остаток хотячи их ку вечному впаду и шкоде привести и ваша бы милость, маючи взгляд на так великии причины рачилися згодити и всякие ростыржки и мерзячки межи собою опустити и омертвити и рачили бысте на тот час и без бытности нашое о том мыслити и радити так, как бы реч наша и земская в добром станью и покою от неприятелей наших захована была. Теж маеть паном их милости мовити, штося дотычеть замков вкраинных иж бы были добре захованы и опатрены живностью, делы, ручницами и всякими бронями и служебные, которые на тых замцех суть, абы им заплата была и так бы захованы были, яко бы з замков долон не стягнули. Теж до мистра лифлянтского, естли бы ся годило и виделося за подобно паном их милости послати припоминаючи и приводячи их приязни и ку помоцы противу московского.

Метр. Арх. Мин. Юстиции. Зап. Лит. кн. VII, лл. 420-421.

IV.

Посельство до панов рад паном Станиславом Скопом.

(Около 1527 года).

Господар наш король и великий князь его милост Жикгимонт велел вашое милости говорити: Тыми разы прислал к нам царь Перекопский гонца своего и всказывал к нам и в листех своих писал, поведаючи, иж он подлуг обетницы и слова своего сам своею головою со всими своими людьми в землю неприятеля нашого московского пошол, а мы быхмо з другое стороны з нашим войском в землю его пошли. И тых часов дела своего на нем доводили и пишет, обецуючися нам вперед братство и приязнь справедливе держати на Московского [88] с нами быти за один и посла своего великого с послом нашим паном Михаилом Халецким на отмену Ивлияр-мурзи к нам же отпустил, абыхмо Овлияр-мурзу с тым упоминком, который ему даем в кождый год пятьнадцать тисяч золотых, приставивши к нему нашого посла, без умешканья к нему тых часов послали.

Как же Овлияр мурза нам поведил, иж цар для нас турецкого царя жаданье опустил а московского пошол воевати а потом хотячи на турецкого вальку почати и вже деи и иных обапольных государей безурманских на него навровляет и от нас хотячи приязнь мети справедливую и безпеченство, радячи нам, абыхмо тот упоминок без умешканья царю послали, а естли быхмо так борздо не послали, он заисто поведаеть, иж вжо от царя жадное приязни мети не будем, а склонится деи приязнью к турецкому и будет поспол с ним на противку нас.

Его милость господар казал вашой милости поведити, иж его милосты господарю и паном радом короны Польское виделося для тых причин Овлияр-мурзу без омешканья отпустити с тым упоминком, приставивши к нему нашого посла; и вжо панове рада наша короны Польское свою половицу полосмы тисячи зготовили золотых; а што ся дотычеть другое половицы упоминка со отчизны нашое Великою князьства Литовского, выстерегаемся, абы тым упоминком тое дело нашо не омешкано было и тое есмо надеи, иж ваша милость, панове рада наша, для потребы нашое и земское вже весполок до Менска ся зъехали, а подданыи наша з земль и поветов отчизны нашое Великого князьства, надевамыся, там же при вашой милости суть.

Господар король его милость вашое милости яко панов рад своих высоких а верных, велико жедает, иж бы ваша милость рачили там весполок на том местцы будучи, о том пильне а охотне мыслити а радити и то находити, откуль бы тот упоминок мял собран и без умешканья зготован быти, а тот посол до царя был отправлен, а тым быхмо собе того царя заховали; а естли быхмо тым упоминком з Великого князьства омешкали, того Боже не дай, абыхмо от того моцного господаря землям нашим великое шкоды и вечного упаду не приняли. А што есьмо первей сего до вашое милости всказывали в посельстве через подчачного нашого державцу Марковского пана Яна Миколаевича, жедаючи вашое милости, абы ваша милость рачили мыслити о обороне и оных справах того то паньства нашого и [89] Великого князьства Литовского, и ваша милость через пана Яна ж до нас усказали, иж ваша милость так великим а незносным делом нашим земским ку обороне тым моцным неприятелем нашим московскому и перекопскому без небытности нашое досыть учинити не можете, усказали есте к нам, жедаючи, абыхмо для великих а потребных справ того то паньства нашого Великого князьства к вашой милости были. Ино поведаем вашой милости, иж есмо мели волю ку вашое милости быти нижли тая злая пригода до нас зашла иж цар турецкий притягнул моцно на границу короны Угорское, земли пустошить и замков добываеть, мы, бачачи кровность и повинность нашу королю его милости Угорскому и тутеж, паметуючя на стородавный запис и присяги, которыи ся стали з давных часов межы короны Польское и Вгорское, — в час пригоды одно другому на обе стороне маеть помогати, и тых часов послали есмо ку помочи братаничу нашому королю его милости Угорскому николько тисяч людей служебных. А того Боже ховай, естли бы царя турецкого дело моцнило, тогды мы и сами, господар, своею персуною со всими поддаными короны Полское повинни коруне Угорской помагати. А для того тых часов не годится нам отсель одъеждчати поки, оли ж царя турецкого делу наконец порозумеем.

Господар король его милость казал вашой милости мовити, абы ваша милость рачили тому порозумети, иж быхмо тых часов помогли быти межи вашое милости панов врад наших у Великом князьстве, однако ж мы сами с себе тому досыть учинити не можем, нижли быхмо вашое милости панов рад наших и всих подданых так жо о том жедали, бо ест добре вашой милости ведомо, што есмо вмели скарбов наших того есмо ничого не жаловали на потребы наши и земскии а ктому доходы наши коморы восковыи и соленыи и мыта вах зашли у долзех на колько лет прийти к нашим рукам не могуть и над то замки и места, и дворы и волости наши вси есмо на потребу земскую позаставляти.

Якож и панове короны Полское, братья ваша милость, тот поминок на всю землю разложили и вжо у каждый год то бываеть збирано, а мы, господар, будучи здесь, о том упоминку с короны Полское жадное мысли и працы не маем и так его милость господар и повторе вашой милости, яко панов рад своих верных велико жадаеть, абы ваша милость рачили в том бачность мети на тые трудности наши и о том то поминку и [90] отправе того посла рачили на том зъезде вси весполок панове рада наша и со всими землями поддаными нашими мыслити и радити так, как бы тая реч загамована не была; а тот бы посол у борзде со всим был отправлен и не одно от того нинешнего году впоминок, але и о тые впоминки на пришлыи годы рачили бы теж ваша милость на том зъезде мыслити, откуля бы тот впоминок царю перекопскому на каждый год мял даван быти по тому, как и в короне Польской братья вашое милости справили, и ктому бы ваша милость рачили великую пильность приложили и о том так радити встановити, как быхмо того впоминку царю перекопскому каждого году певни были. А мы, дали Бог, хочем вашей милости помстовати ласкою нашою и всим добрым, яко паном а радам нашим высоким а верным, а который бы посол мял от нас к орде пойти, аж бы ваша милость и о том рачили мыслити и того посла наименовали и ему казали бы ваша милость на службу нашу готовитися, а как скоро нам ведомо будеть, иж тот посол Бахтеяр мурзын сын с послом нашим паном Халецким

нашом великом князьстве Литовском будеть, мы на который час Овлияр мурзу хочем от нас отпусти о том вашой милости без мешканья ведати дам.

При том господар король его милость казал вашое милости мовити, аж бы ваша милость теж тых часов рачили мыслити и радити о служебных наших, которыи суть по замком украинным и которыи теж з земли вытягли, чим бы служебным служебных мяла плачона быти.

Затым господар король его милость казал вашой милости поведити, иж слухи певныи в орды его милости доходять, што ли царь Перекопский твердо на то хочеть стояти, абы мог у своих руках Киев мети, а просто, абы ваша милость рачили и о том промешку собою радити и тот замок всими речми осмотрити так, как быхмо з Божьею помочью того замку нашого от того царя безпечными.

Пан Оникий ¹ мает наперед царю от короля его милости поклонитися и поминки дати. Царю дати шубу соболюю с оксамитом на золоте, сто золотых, кубок шарлат. Царевичу Богатыр-солтану шубу с оксамитом на золоте а сто золотых а кубок и шарлат. Иншим царевичом старшим по десяти золотых, а молодшим по пяти золотых, Абдрагману шуба кунья з [91] одомашкою. А иншим князем и вланом, хто господарю его милости прият, и там на Москве с царем были, на то дано поспол с царевичы сто золотых а двадцать сукон лунских; а то дано на послов розум што кому маеть дати.

А маеть то поведити царю с царевичом, иж з Овлияромь мурзою маеть великий посол з великими поминки быти.

Метр. Арх. Мин. Юстиции. Зап. Лит. кн. VII, лл. 421-423 об.

Комментарии

1. О посольстве Оникия Горностая см. А. З. Р. VI, 186.