Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

№ 240. Всеподданнейшее донесение графа П. А. Румянцова-Задунайского.

24-го ноября 1777 г.

С великою ревностию желая я, всемилостивейшая государыня, всегда споспешествовать вашей воле и возносить пользу дел ваших, как истинную пользу моего отечества, не косню я представить, по содержанию всевысочайшего и всемилостивейшего вашего императорского величества рескрипта, от 10-го сего месяца мне данного, мое всеподданнейшее мнение; но не имея к тому, кроме малого практического в ремесле военном искусства, многих и весьма потребных сведений, не имею и смелости оное утверждать, а представляя к подножию вашего императорского величества, дерзаю уповать, что вы его по великодушию вашему, действием всеподданнейшего повиновения, а не мудрствования принять благоволите; и по известному мне вашего императорского величества милосердию, человеколюбию и состраданию ко всему тому, что только страдать может; и по доброхотству моему к отечеству, всеусердно желаю, чтоб ваше императорское величество вам токмо одним употребительными средствы, предупредили предстоящую, и со многими пагубными следствиями сопряженную войну. Но с другой стороны видя, что турки при первых с ними мирных переговорах, сделав татарские дела делом законным, и из суеверия оного составив искру неугасимого огня неприязни, положили оную между нами и татарами к воспламенению всегда готовую, и наконец укрылися от пламени, их самих пожирающего, и что чрез то, на продолжающееся в мире как в войые ополчение, великие и мною пепонятные иждивения употребляются, и крайнее изнурение и упадок войска терпят, а татары не одново (не однажды) уже уклонясь от лица оружия вашего императорского величества и острия меча, тайно и явно на пагубу нашу возставать и промышлять не престают, почитаю я войну, как из нужды добродетели полезнее; п когда бы последние и сходствующие с турецким требованием [836] снисходительные вашего императорского величества ответы не содержали желаемого конца и независимость от турок татарская переменена никак быть не могла, и сей в Крыму с окончания с турками войны, курящийся огонёк должен воспламениться, то предположение вашего императорского величества над татарами упредительно всему выполниться должно.

Но при истреблении или изгнании их из полуострова Крымского, ежели сие исполниться может, должно оный тотчас занять обывателями верными, надежными и соразмерными силами войск; а флот вашего императорского величества к будущей весне до того усилить, чтоб он мог всякие турецкие покушения и предприятия на сей полуостров уничтожать; а инако заведение и содержание великих сил в полуострове Крымском, многих ради резонов неполезно, так и вступление в оный турок, переменило бы в целом того краю положение и безпосредственное их соседство было бы нам во многом тягостнее и досаднее татарского.

Не можно при сем случае оставить без уважения и настоящего австрийцев с ними и с турками сближения, которые по примеру прежних своих с ними обязательств, одними приуготовлениями занимать нас могут во внимании, и что из сей безпосредственной между нами и турками войны, сия и иные державы, имев руки свободные, пользуясь случаем достигают дальновиднейших степеней своих желаний; а тем самым удаляются от совершенного с нами в интересах взаимства и становятся нам или безполезны, или опасны.

А из сего и следует: что во первых надлежит обезпечив на так великой обширности, по случаю сей войны, подвергающиеся свои границы, взять удобные меры ко удержанию внутренней тишины, и разными доказательствами наводить опасность туркам в их собственные границы и особливо на Очаков, Бендеры и Хотин; и по усмотрению обстоятельств и пользы, и действительно учинить на них нападение.

Но в каком числе такова армия составлена быть может, [837] зависит сие от настоящих сил, удобо употребления их, и потребных на то иждивений. Но меньше в числе первой армии в прошедшую войну состоять ей ни по каким военным и математическим соображениям не можно. Ваше императорское величество известны, что заразительная и иные болезни с сей войною нераздельные, весьма войска в силах ослабевают, и что предприятия первой вашей армии, Богу содействующу вашей справедливой войне, были часто отчаянные. Главное положение сей армии прилично взять между Днепра и Днестра в околичностях, где ныне войска находятся, а отряды оной, по усмотрению пользы и потребности, располагаемы быть; но необходимо всем воюющим частям от одного зависеть должно. Прошедшей войны многия упущения полезных случаев из того были, что один от другого не зависели. Я тем безпристрастнее сие мое мнение утверждать могу, чем менее мне остается уже приятной надежды по крайнему изнеможению моих сил уповать на военачальство.

Коснусь я и всех средств там же в высочайшем вашего императорского величества рескрипте к утверждению Шагин-Гирея безпосредственно в Крыму или удельно на Кубани ханом предписанных; но весьма жалеть должен, что от незапного в Крыму приключения и неприятных того следствий, прервалось непостижимым для меня образом всякое и с Кубанью сообщение, и хотя тотчас препоручил я Азовскому губернатору и обер-комендантам крепостей Петровской и Александровской безпосредственно себя о всем уведомлять; но после дошедших и вашему императорскому величеству представленных от меня известий, нахожусь о всем вне всякого сведения; а сделав примечание на артикул кубанский, в рескрипте вашего императорского величества выраженный сими словами: “что подоспела сюда неприятная весть о безпокойстве на Кубанской стороне”, ни мало не сумнюсь, что турки, хотя со многими затруднениями и неудобностями для них, и чрез абазинцев попытались на наше безпокойство, а сообразно [838] происшествиям крымским опасаться я должен и о отряде нашем кубанском и отчаяваться одержать что-либо для особы Шагин-Гирея-хана и в той стороне, у коего по мнению князя Прозоровского и самоближайшие наперстники подозреваются быть предателями.

Упредительно сему предположению, как ваше императорское величество из копии моего ордера, князю Прозоровскому поднесенной при реляции от 16-го настоящего месяца, усмотреть соизволили, препоручил я ему принять меры, сходствующие с положением тех мест относительно десантов и обстоятельств внутренних; и что оказал бы он великую пред вашим императорским величеством заслуту, если бы предстали только ему способы к утушению сего пламени миролюбным образом, посредством самого хана и правительства, по крайней мере на то время, пока мореплавание безпрепятственно продолжаться может, чтоб выиграв оное, после приняться за удобнейшие и кратчайшие способы к выполнению к той поре дальнейших о сем крае от вашего императорского величества мероположений.

Осмелился я при отправлении двух вашего императорского величества всевысочайших рескриптов в Константинополь, к г. Стахиеву, находя первый и последний, по заботливым его обстоятельствам, весьма употребительными, образом совета писать, “чтобы он при переговорах с турецким министерством, наводя все опасности прямо на турецкую сторону из предстоящей войны, относительно независимости татарской, доказывать старался, что все настояния в том от стороны вашего императорского величества основаны на истинном добре сей нации, обходя всякого рода угрозы на татар, кои только туркам новым орудием к умножению и без того явно и весьма далеко распространившегося к нам татарского недоброхотства служить могут”, находя лучше злодеев сих усыпить, нежели вящше вооружить.