№ 200. Копии с писем статского советника Стахиева — князю Прозоровскому.
С первого, июня от 3-го числа.
За став здесь сегодня генерала барона Косцея, я представил к его услугам наш пакет-бот, но он, приняв уже другия меры к своему проезду, того не принял, прося между тем засвидетельствовать вашему сиятельству его дружеское почтение.
Сего утра из Константинополя пошли на Белое море еще [655] три военные корабля из оставшихся там десяти, да уверяют что и последние семь с четырьмя галерами неукоснительно за ними в ту-же сторону следовать будут, и если то исполнится, тогда всякая опасность каких-либо неприятельских движений отсюда на Черном море исчезает, ибо ни мало не вероятно, чтоб Порта отважилась на то с двумя отсюда отправленными фрегатами. Два линейные, в Синопе построенные корабля, неуповательно, чтоб были уже в готовности с оными фрегатами действовать, а строющиеся в Галаце молдавским и воложским господарями поколику мне известно, не прежде будущего августа отстроены быть могут, пушечный-же для них снаряд делается в Швеции и заказан не прежде нынешнего года, следовательно и не может к той поре сюда привезен быть.
Сверх-же всего того примечаю, что министерство здешнее чем далее, тем умереннее в своих пред моим переводчиком возражениях становится и при всяком случае говорит, что скоро позовет меня самого к себе для окончания спора о пропуске наших фрегатов, что все, сличая с приносимыми ко мне посторонними известиями, иного заключить не могу, как токмо что оно намеряется весь нынешний год проволочить в переговорах.
Со второго, июня оть 3-го числа.
За долг себе ставлю чрез сие вашему сиятельству всепокорнейше донести, что генерал барон Косщей, приняв другия меры для своей переправы до Галаца, отменил свое намерение ехать на нашем пакет-боте.
В прошлый вторник Порта начала платить жалованье находящимся здесь янычарам; завтра или после завтра и окончится, а потом надобно ожидать утверждения или перемены настоящего министерства; в публике желают последнего.
Флот, состоящий из пяти линейных кораблей и толикого-же числа фрегатов, с четырьмя галерами, безподвижно на [656] старом месте еще стоит противу летнего дворца, в который султан вчера с своим придворным штатом на летнее пребывание перешел. Итак флоту тут нельзя далее оставаться, а должен неотменно в одну или другую сторону с глаз сойти, а как оный не воспользовался бывшим на сих днях благополучным к выходу на Черное море ветром, так и можно с вероподобностию заключать, что в тот край походу не будет более.
Маргос сегодня сказывал мне, что Джелиль эфендий отправляет на сих днях в Крым одного из своих служителей, а зачем, того неизвестно. Сей эфендий мне по многим причинам чем далее, тем подозрительнее становится.
С третьего, июня оть 4-го числа.
Судя по продолжающейся противной погоде уповаю, что сие всепокорнейшее застанет пакет-бот “Карабут” еще на своем старом месте у Кавакской крепости, посему и поспешаю ко всему прежде на оном боте отправленному еще и ниже следующее присовокупить, а именно:
Вчера первый крымский посланник Бекир-ага присланным от себя билетом уведомил меня, что в прошлую среду пополудни пришед к ним бейликчи-эфендий по приказанию Порты спрашивал у них:
1) Что значат находящиеся в поданных от них Порте арзмагзарах, некоторые кондиции?
На что они, посланники отвечали, что оные изъявляют надлежащий взаимный договор между его светлостию их государем и ханом Шагин-Гиреем и крымскими жителями и что такие обязательства сходственны с теми, которые постановлены о Крыме в мирном трактате между обеими Империями в Кайнарджи заключенном, и ни мало тому ни противны.
2) Что Российская Империя завладела все гавани и содержит там свое войско и таможных служителей?
На то в ответ сказано, что то неправда и что гавани [657] остаются в ханском владении, который таможенные и соляные сборы, отдав на откуп, собирает по малу тот доход и на свои нужды употребляет.
3) Правда-ли, что в Крыму находятся российские войска? Ответствовано, что то правда, а на последующий затем вопрос: для чего? посланники изъяснились, что Девлет-Гирей при своем из Балаклавы отъезде тамошним жителям говорил, чтоб они не поддавались Шагин-Гирею, потому что по его с Портою установленному согласию он отъезжает только на время и для принятия Оттоманского флота и пятидесяти тысяч человек, которые Джаныкли-Али-паша для него в готовности содержит, с коими в тридцать или сорок дней в Крым возвратится на помощь к ним. Почему крымское общество за нужное нашло российское войско далее еще у себя оставить.
Бейликчи отозвался на то, что в таком случае нечего и говорить о том, и присовокупя к тому, что они скоро увидятся с визирем, возвратился от них.
На оный билет того-жь числа отвечал я похвалением данных от посланников ответов с уведомлением их с своей стороны, что вчерашнего числа я от одного надежного приятеля предупрежден, что Порта, кроме всего вышереченного, намерена еще спрашивать, как у них, так и у меня, по какой причине в привезенных ими арзмагзарах и грамотах нет прошения о присылке хану обыкновенных знаков султанской инвеституры? да и о духовном повиновении ничего не упоминается и как мне нужно ведать, какой они на то ответ дать намерены и что по тому их инструкции гласят, дабы и я с своей стороны равное с ними отвечать мог; так и прошу их без потеряния времени меня о том известить, чего однакоже от них не получил, а от Порты по предъявлению приятеля моего сегодня или завтра такого себе запроса ожидаю.
А сотник Маргос, возвратясь вчера-же из Царьграда, сказывал, что он там встретил одного знакомого армянина, [658] третьего дня сюда из Козлова прибывшего на одном турецком торговом судне, которое только неделю в дороге было. Оный армянин сказывал ему, что ваше сиятельство уже в Бахчисарае, а его светлость хан остается еще в Алмаголе, что он задавил двух знатных мурз, из которых именно объявил только сына, Тав-Кетли-Ислям-агу и что другие пять мурз мансурского поколения, наконец, предъуспели закрыться от его гонения перебегом в Очаков, откуда намерены сюда прибегнуть с прошением покровительства и защищения. Продолжавшаяся последние пять дней расплата заслуженного жалованья здешнему гарнизонному войску вчера кончилась, и так остается на сих днях видеть, сколь существительна есть продолжительно в народе носящаяся молва о перемене министерства и капитан-паши, которые постоянно султану твердят, что всевысочайший двор намерен ему войну объявить, посему принуждают и его на то решиться без дальнейшего уважения подаваемых со стороны улемов тому противных советов.