-

ОЧЕРКИ ЗАКАВКАЗСКОГО МЕЖЕВАНИЯ.

III. Межевые дачи. ¹

Вопрос о так называемых общих дачах составляет больное место и русского (т. е. внутренних губерний) межевания. В том вопросе заключается основная, может быть, причина тех затруднений, с которыми встретилась реформа межевой части, предпринятая в 1863 году и теперь, спустя сорок лет, еще не произведенная. Не удивительно поэтому, что вопрос об общих дачах в России неоднократно поднимался как в специально-межевой, так и в обще-юридической литературе. В настоящее время готовится даже особое, весьма обширное исследование, посвященное именно этому вопросу.

Обращаясь к закавказским межевым дачам, определим сперва это понятие. Межевание есть установление границ поземельных владений. Это определение, очевидно, не заключает в себе правила о том, одно или несколько владений должно быть включено в установленную межеванием границу. На практике поэтому получились два способа межевания: первый, когда каждое владение отделяется границами от смежных с ним, и второй, когда в одну так называемую окружную межу включается несколько владений. Второй способ применяется в трех случаях: а) когда [153] владение основано на праве общей собственности, б) когда владение расположено чересполосно, и в) когда ни того, ни другого нет, а владения соединены лишь межеванием. Пространства, образующиеся в этом последнем случае, мы и называем межевыми дачами.

Межевание по дачам есть наиболее распространенный тип закавказского межевания. Дачей считается иногда совокупность земель, входящих в данное сельское общество, иногда совокупность смежных земель, спорных между разными частными лицами и казною, иногда просто определенное или даже неопределенное географически пространство, например, северо-восточная часть такого-то уезда. Чаще же всего дачей называются земли, расположенные около одного селения. Землемер, приезжая на место, обходит прежде всего дачу окружною межою, а затем начинает внутри ее вымежевывать участки, на которые отдельные лица заявляют свои права. Число участков, конечно, различно, но редко бывает меньше сотни; иногда оно достигает тысячи и даже более. Если при межевании возникнет хотя несколько споров, то все свое производство землемер представляет через заведующего межевыми работами в округе, в суд для разрешения споров. Если на решение суда приносятся апелляционные жалобы хотя по нескольким спорам, то все же дело представляется судом в Тифлисскую судебную палату. Если на решение последней приносятся кассационные жалобы хотя по нескольким спорам, то опять-таки все дело представляется палатой в Правительствующий Сенат. И только, если Сенат оставит кассации без последствий, дело обращается к заведывающему межевыми работами в округе для исполнения решений на месте через землемера. После приведения решения в исполнение на обмежеванные земли составляются планы и выдаются владельцам.

Описанный круг совершается каждым делом — дачей — весьма медленно. Для примера возьмем план межевых работ в Тифлисской губернии на 1903 год и сопоставим указанные в этом плане работы по приведению в исполнение судебно-межевых решений по каждой даче со временем начала межевания этих дач. Окажется, что средняя продолжительность описанного выше круга равняется двадцати с половиною годам.

Легко вообразить себе печальное положение собственника маленького бесспорного участка земли, который после межевания этого участка должен ждать десяток лет, чтобы получить, [154] наконец, план и оставаться, как говорит 825 ст. положения и размежевании Закавказского края, в твердой надежде, что владение его, утвержденное сим государственным актом, никакой перемене подвержено не будет. Но такой владелец, по крайней мере, не страдает от споров, границы его участка при межевании обставлены бесспорными межевыми курганами, и он спокойно ожидает окончания межевого процесса и получения плана на свой участок.

Поистине же драматично положение владельца клочка земли, оспоренного при межевании. Попав со своим спором в громадную дачу, он начинает скитаться но разным судебным инстанциям, уподобляясь утлому челноку, бросаемому из стороны в сторону грозной морской стихией; большие корабли, т. е. крупные землевладельцы, более или менее выдерживают эту бурю, именуемую межевым процессом, а наш челнок нередко погибает, разоряется.

Эти процессы-монстр, как удачно назвал межевые процессы специалист по закавказскому межеванию В. Н. Ефимов, составляют тяжелое бремя не для одних владельцев. Рассмотрение межевых дел в судебных учреждениях сопряжено с большими затруднениями. Приготовить к докладу дело, представляющее из себя совокупность нескольких сотен дел, — труд громадный, требующий значительного времени. Поэтому, прежде чем быть назначенными к слушанию, межевые дела подолгу вылеживаются у члена-докладчика, ожидая своей очереди. Изготовить решение по межевому делу, одна резолюция по которому занимает несколько листов и, испещренная номерами участков, напоминает, по остроумному выраженью сенатора, обозревавшего закавказские межевые учреждения, таблицу логарифмов, — труд колоссальный, хорошее выполнение которого едва-ли под силу самому добросовестному, самому способному человеку. Нельзя, затем, не считаться с трудностью дознаний по межевым делам, когда свидетелям приходится предъявлять сразу но нескольку десятков участков; с тяжелыми условиями, в которых нередко приходится по месяцам жить членам суда, принимающим предварительные объяснения сторон на местах спорных участков; с продолжительностью судебных заседаний по межевым делам, которые тянутся иногда по нескольку дней, — и днем, и вечером; с неудовлетворительностью протоколов судебных заседаний, при составлении которых секретарь [155] запутывается в массе сделанных сторонами заявлений и нередко записывает совершенно противоположное тому, что говорила в действительности та или другая сторона; с ошибками канцелярии суда по вызову сторон, благодаря каковым ошибкам оказываются иногда ничтожными судебные действия, потребовавшие массу времени и труда, вследствие того, что один из бесчисленных участников процесса не был вызван.

Медленность судебно-межевого процесса влечет за собою нередко и задержки в продолжении работ по межеванию. По ст. 89 положения о размежевании Закавказского края разделы дач, принадлежащих одним и тем же лицам, производятся тогда, когда все споры между ними разрешены. Поэтому в план межевых работ не включаются разделы по многим вполне готовым к разделу имениям лишь вследствие неокончания споров по другим дачам. Точно так же составление требуемых 299 ст. положения о размежевании оригинальных планов задерживается неразрешением пограничных споров. К 1 января 1903 года по этим причинам в Тифлисском межевом округе не могло получить движение сорок восемь дел.

Неудобства существующего порядка межевания в Закавказском крае указывались и в литературе. В. Н. Ефимов в своем исследовании «Нужды закавказского межевания» говорит, что межевание это «производится не по владениям отдельных владельцев, а по целым дачам, которых в большинстве случаев никто не образовывал, или по частям уездов, включающим в себе множество владений разных лиц и учреждений»; вся возникшая при этом межевании масса споров «соединяется в одно общее производство, создающее ряд неудобств как для судебных учреждений, так и для тяжущихся сторон. Межевание подобных «дач» или частей уездов тянется в течение нескольких лет; с окончанием межевания не мало времени отнимает техническая поверка плана спорных участков, и после того, как, поступив в окружный суд, дело дождется своего назначения, вся масса спорящих лиц вызывается к разбору его, нередко за сотни верст, заставляя в некоторых, случаях владельца, земля которого оспорена кем-либо, истратить на эту поездку в город большую сумму денег, чем стоит сама спорная земля». Командированный для производства дознания по такому делу член суда «должен», — продолжает г. Ефимов, — «избранным двенадцати окольным людям предъявить всю массу [156] спорных участков. Предъявление это делается иногда огулом, иногда же группами, по 25—30 участков сразу, и о владении сторон каждой такой группой участков единовременно допрашиваются окольные люди. При всей быстроте такого сокращенного и упрощенного дознания, оно тянется неделю-другую, а то и третью. Лицо, заинтересованное спором о каком-нибудь маленьком участке, должно в течение долгих дней ходить в хвосте 300—600 человек в ожидании, пока будет осмотрен его участок и будут допрошены о нем свидетели». «По окончании дознания назначается новый разбор дела, и опять каждый участник его, без всякой для дела пользы и нужды, обязан выслуживать сотни объяснений по спорам, не имеющим к нему лично и отыскиваемой им земле решительно никакого отношения и связанных с его спором только посредством одной оболочки дела за таким то №». «При этом», — заключает автор, — «надо иметь еще в виду многолетнюю волокиту, создаваемую искусственным соединением в одно дело массы споров, недосмотры и ошибки в судебных решениях, неизбежные при такой необъятности и запутанности судебно-межевого процесса».

Наконец, неудобства образования больших дач при межевании Закавказского края авторитетно признаны и Государственным Советом. В журнале Соединенных Департаментов Гражданских и Духовных Дел, Законов и Государственной Экономии от 3 февраля 1897 года указано, что «главные причины медленности в ходе межевания в названной местности заключаются в огромном количестве споров, возбуждаемых при обходе границ земельных владений, а также в образовании дач слишком больших размеров». Департаменты нашли, что необходимо озаботиться «тем, чтобы в одном производстве не сосредоточивалось чрезмерно большое количество означенных споров. Одновременное их разрешение составляет трудно преодолимую задачу для судебных установлений. В этих видах надлежит принять меры к тому, чтобы при самом межевании обходились общею окружною межою возможно меньшие пространства».

Какими же причинами вызывается это столь неудобное во всех отношениях образование межевых дач? Естественно было бы искать на это каких-либо указаний в законе. Но положение о размежевании Закавказского края 29 июня 1861 года не содержит в себе правила о межевании по дачам, за исключением двух вышеуказанных случаев: общей собственности и чересполосности. [157] Напротив, в третьей главе раздела второго положения, относящейся к порядку межевания, постановлено, что межевание производится на точном основании отвода границ, делаемого смежными владельцами (ст. 76), что если при отводе границ споров не будет, то границы утверждаются согласно бесспорным отводам (ст. 77), что если при отводе границ возникнут споры, то споры эти разбираются по правилам межевого судопроизводства, и затем границы утверждаются или на основании последовавшего полюбовного соглашения, или на основании решения, вошедшего в окончательную законную силу (ст. 78), что земли межуются к имени каждого отдельного владельца или каждого особого ведомства (ст. 79), что если земли, принадлежащие одному владельцу, состоят из нескольких смежных селений или деревень, то такие селения или деревни замежевываются в одну дачу, разве бы сам владелец пожелал размежевать их особо (ст. 80). Затем, в первоначальной редакции положения о размежевании стояли 81 и 82 ст., касающиеся казенных и церковных земель, согласно которым требовалось особо отмежевывать не только земли и угодья разных смежных обществ, но и оброчные статьи, леса, кочевья и пастбищные места; в 1887 году статьи эти заменены законом, по которому все смежно-лежащие казенные земли и угодья межуются в одну дачу; через десять лет этот .закон видоизменен в том смысле, что межевание в одну дачу обусловлено признанием такого способа удобным со стороны межевого ведомства после предварительного сношения с подлежащим казенным управлением. Далее в положении о размежевании помещена 83 ст. об отмежевании земель и угодий для выгонов городам и селениям, для церквей, дорог и бечевников, для заводов, мельниц и т. и.; затем ст. 84 об уничтожении чересполосности, и, наконец, ст. 85—103 о размежевании земель и угодий, находящихся в общем владении и пользовании многих соучастников. Отсюда видно, что межевые дачи в указанном вами смысле законом не установлены. Закон требует, чтобы размежевание Закавказского края производилось по имениям каждого отдельного лица или учреждения.

И Правительствующий Сенат, в решении 1871 года, за № 964, нашел, что по силе положения о размежеваний Закавказского края «земли в том краю межуются не подачно, а к именам владельцев».

Точно так же и Министерство Юстиции, по Управлению [158] Межевою Частью, характеризуя закавказское межевание в представлении на благоусмотрение Государственного Совета своих предположений о мерах к ускорению размежевания земель в Закавказском крае от 11 октября 1896 года, сослалось на примечание к 1 ст. положения о размежевании 29 июня 1861 года, объяснив, что им «признано было возможным приступить непосредственно к размежеванию между собою владельцев, без принятия каких-либо предварительных мер к приведению в известность окружных границ селений».

Чем же, невзирая на такую определенность как текста закона, так и толкования его компетентнейшими учреждениями, объясняется создание в Закавказском крае, вопреки этому закону, межевых дач, при котором, выражаюсь словами того же представления Министерства Юстиции, «межевые дела представляют собою целый ряд совершенно самостоятельных, не имеющих между собою ничего общего споров о правах собственности на тот или другой из участков, замежеванных в одну дачу»?

Ответ на вопрос, по нашему мнению, следует прежде всего искать во влиянии на закавказское межевание межевых законов и практики межевания внутренней России, согласно которым так называемому специальному размежеванию предшествует образование межевых дач или генеральное межевание. Сам составитель проекта положения о размежевании Закавказского края Егор Павлович Старицкий находился под влиянием означенных порядков и хотя признавал, что настоящая цель межевания — отмежевание каждому владельцу принадлежащего ему участка и что «в Закавказском крае настоятельная потребность заключается не в общем отделении одного от другого целых селений, а в размежевании владельцев», но тем не менее в составленном им совместно с Барановским проекте положения о государственном размежевании Закавказского края не только помещен ряд статей, целиком заимствованных из т. X, ч. 3 законов межевых, но сохранено и разделение межевания на генеральное и специальное.

Точно так же и практика межевания Закавказского края с самого начала повелась в привычных формах русского межевания. Первая межевая коммисия, как значится в полевом журнале ее от 10 мая 1862 года, «прибыв на место, назначенное для начатия межевания селения Тхинвал... и поверив явившихся [159] владельцев как межуемой, так и смежной дачи..., приступила к обходу окружной межи»; по окончании обхода 18-го, того же мая она перешла к вымежеванию из этого имения отдельных участков.

Но межевые коммисии сосредоточивали в себе как межевание, так и разрешение возникающих при нем споров, и уже по одному этому не создавали слишком больших дач, тяжесть разрешения споров по которым ложилась бы на них же самих. Когда же, с 1868 года, разрешение споров перешло к Тифлисской судебной палате и к окружным судам Закавказья, и техническая и судебная части межевания разошлись друг с другом, размеры дач стали увеличиваться, и создавались грандиозные межевые дела, многие из которых не разрешены и по сию пору. В основе образования этих дач лежало предположение о скорейшем таким путем окончании межевания края.

Не малую роль играло и желание местных органов Министерства Государственных Имуществ скорейшего замежевания за казною, крупнейшею поземельною собственницею в крае, ее земель, во избежание их захвата; практическое приложение изданного с этого целью закона 2 июня 1887 года, согласно которому все смежно лежащие казенные земли межевались в одну дачу, привело к тому, что одною окружною чертою замежевывались несколько самостоятельных дач, ничем между собою не связанных.

Едва-ли изложенные причины образования межевых дач можно признать заслуживающими уважения. Когда, при рассмотрении проекта Старицкого в высших правительственных учреждениях, разделение межевания на генеральное и специальное было отклонено и вместо того постановлено межевать земли к имени каждого отдельного владельца, — сходство закавказского межевания с межеванием внутренних губерний России утратилось. Образование крупных межевых дач не содействовало и ускорению размежевания: быстрое обмежевание громадных дач парализовалось медленностью разрешения судебными местами громадных дел. Наконец, нельзя видеть гарантии от захватов казенных земель в соединении при межевании в одну дачу всех смежных пространств, почитаемых представителями казны ее собственностью, так как, не говоря уже про перечисленные выше неудобства «громадных процессов для правильного разрешения дел, казне гораздо затруднительнее доказывать свои права [160] против массы оспаривающих их частных лиц, чем против каждого из них в отдельности; весьма недавно в Тифлисской судебной палате слушалось дело о спорах, возникших при межевании обойденного по просьбе казенного управления в одну дачу громадного пространства, по которому уполномоченному казны приходилось защищаться от двадцати присяжных поверенных, вполне солидарных между собою в отрицании прав казны на это пространство.

Таким образом, принятое в Закавказье межевание по дачам, составляя ряд затруднений для успешного размежевания края, действующим законом не вызывается, а причины, способствующие образованию межевых дач, представляются неуважительными.

Поэтому казалось бы необходимым отрешиться от такого межевания и, точно следуя. 79 ст. межевого положения, производить межевание по отдельным владениям, заводя по каждому обмежеванному имению отдельное дело, которое землемер и должен представлять заведывающему межевыми работами в округе для дальнейшего направления: в случае спора — к судебному его разрешению, бесспорное — к составлению оригинального плана. Та же мысль высказана и в цитированном выше сочинении В. Н. Ефимова: «желательно», — говорит он, — «более строгое проведение, чем это практикуется ныне, принципа межевания к имени владельца по действительному владению взамен производящегося ныне межевания по дачам деревень или по географическим терминам»; «необходимо» — продолжает г. Ефимов, — «составление особых планов на владение каждого собственника в отдельности, чтобы взамен практикуемого в настоящее время соединения всех образовавшихся по обходе окружной межи какой-либо дачи внутренних споров в одно огромное дело, образовывалось много мелких производств, по которым ответчиками являлись бы действительные владельцы, а истцами (110 ст.) лица, предъявляющие споры о своих правах».

Сообразно с изложенным и во избежание всяких недоразумений желательно было бы в ежегодно составляемые планы межевых работ вовсе не помещать слова «дача», вычеркнув его таким образом и из всего последующего межевого производства. Во-первых, такого понятия в закавказском землевладении не существует; во-вторых, употребление этого слова в некоторых статьях положения о размежевании Закавказского края объясняется, невидимому, простим редакционным, недосмотром: [161] устранив главное заимствование проекта Е. Ц. Старицкого из т. X, ч. 3 законов межевых, положение 1861 года не исправило, терминологии остальных статей, заимствованной оттуда же; но во всяком случае, и но общему смыслу положения, и по смыслу приведенной выше главы о порядке межевания, следует заключить, что во всех статьях положения слово «дача» употребляется только для означения единственного, общего или чересполосного владения, а не межевой дачи в установленном в начале настоящего очерка значении этого понятия.

Б. Хавский.

Комментарии

1. См. Жур. Мин. Юст., Декабрь, 1902, стр. 168.

Текст воспроизведен по изданию: Очерки кавказского межевания // Журнал министерства юстиции, № 2. 1904