-

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ИСТОРИИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

1787-1792 гг.

(Продолжение).

II.

Персидские дела. Сведения о племенах, населявших северные склоны Кавказа. Проект изменения кавказской линии. Предположенное устройство Кабарды. Высочайшее поведение 28-го февраля 1792 года. Перечень укрепленных и населенных пунктов на линии. Расчетливость Гудовича; его экономия. Распределение войск по квартирам на зиму 1792-93 гг. Письмо Гудовича графу Н. И. Салтыкову 6-то июня 1793 г.

Указания, полученные графом Гудовичем от кн. Потемкина-Таврического касательно сношений с прикаспийскими ханствами или, как тогда говорили, "персидских дед», были кратки и определенны: "флотилия, находящаяся в Астрахани, должна покровительствовать нашу коммерцию и содержать в об у «данности ханов, коих владения на берегу лежат Каспийского моря." Из этих ханов дербентский, энзелийский и шамхал тарковский выражали нам свою покорность, а потому им следовало оказывать "опыты благорасположения; ” прочих ханов "обратить на пользу России." Сведения о последних предлагалось почерпнуть в канцелярии предшественников Гудовича, но таких данных там не оказалось, что без сомнения затрудняло работу, побуждая Гудовича вести ее как бы сначала. К счастью, в генерале Савельеве он нашел сведущее и правдивое лицо, [383] благодаря сообщениям которого, а также вновь добытым сведениям, удалось продолжать сношения с ханами. В конце января 1791 года Гудович, известив шамхала и дербентского Ахмет-хана о вступлении своем в должность правителя края, напомнил о покровительстве, которое им обещано Императрицею, если они сохранят верность и усердие к России; командовавшему же каспийскою флотилиею капитану Шишкину предписал оказывать им приязнь, склонять их в нашу пользу и уведомлять о своих сношениях и положении дел в прикаспийских ханствах. В феврале, на письмо энзелийского Муртазы-Кули-хана, родного брата Ага- Магомет-хана, переданное Гудовичу астраханским губернатором г.-м. Брянчининовым вместе с просьбою Муртазы к покойному кн. Потемкину о принятии его в подданство России, Гудович, отправив письмо по команде, выразил хану свое благорасположение. Анапская операция отвлекла его внимание совсем в другую сторону — и внешние сношения временно были прерваны, но, отправляясь в поход, он поручил особому вниманию Шишкина Муртазу-Кули-хана, приказал ему, "не входя в войну и драку," содействовать этому хану, в виду торговли русских купцов и нахождения нашего консула в энзелийском порте. За поведением прочих ханов ему приказано беспристрастно наблюдать, держаться в стороне от их взаимных интриг, усиливать тех, кто, при своей преданности России, будет нам более полезен и ослаблять, по возможности "чужими руками," владетелей, не питающих к нам доброжелательства. К числу последних Гудович относил Ага-Магомет-хана, которого следовало обессилить. В исходе июня преемник умершего Ахмет-хана дербентского, Шир-Али, просил у Гудовича содействия нашего флота против отложившегося против него бакинского Магомет-Кули-хана, которого он называл своим подданным наибом. Гудович приказал Шишкину [384] сделать несколько выстрелов но Баку, если Магомет-Кули-хан действительно не имеет законных прав на владение, но, получив чрез 14 дней письмо от Магомет-Кули-хана, в котором тот, отстаивая свои права как самостоятельного владетеля и тут же прилагая свои прошения на имя Императрицы и кн. Потемкина о подданстве России, поручил Шишкину расследовать права обоих ханов и поступить сообразно государственным пользам. Шишкин поступил по-своему: во время осады Баку, предпринятой Шир-Али-ханом, он приказал капитан-лейтенанту Миллеру, находившемуся там для покровительства нашей торговли, обстреливать город, а так как осажденные оказали упорное сопротивление, то, не довольствуясь бывшими у Миллера фрегатом и ботом, решил послать еще один фрегат для усиления осады, о чем и донес Гудовичу в сентябре. Удивляясь, что приступлено было к формальной атаке Баку вопреки наставлениям, Гудович поспешно отправил Шишкину и прибывшему ему на смену капитану Ахматову нарочного с приказанием не посылать фрегата к осажденному городу, но "дело сие” было "окончено": бакинский хан, устрашенный действиями нашего флота, примирился с Шир-Али-ханом, обязавшись давать ему некоторую дань. Дело этим, однако, не кончилось. Гудовичу дали знать, что шамхал находится в связи с бакинским Магомет-Кули-ханом и принимает в последнем участие. Чтобы не возбудить в нем ненависти против русских купцов в Баку, Гудович поручил осторожно, "через конфидентов," уверить шамхала, что бомбардирование Баку русскими судами произошло от ошибки, сделанной офицером. После этого в прикаспийских владениях все успокоилось.

В начале ноября 1791 года персидские дела находились в следующем положении. Шамхал тарковский, человек спокойный, окруженный уважением прочих владельцев, [385] которых сдерживает, "давая перевес своим пособием," продолжал уверять в своем усердии и преданности русскому Престолу и хлопотал о возвращении его племянника, уехавшего с г.-м. Горичем. Шир-Али-хан еще прошлым летом посылал своего посланца к высочайшему Двору, но посланец на пути, в георгиевской крепости, умер. Он не обнаруживает никакой склонности к Ага-Магомет-хану, против которого предлагает даже свои услуги, если ему будут оказаны Императрицею покровительство и милость. Турки по-прежнему добиваются его помощи, но он желает служить только русским. В его владении Дербент, Куба и Сальяны с богатым рыбным промыслом, на откупе у русских купцов, очевидно, армян. Баку, находившееся еще недавно, при Ахмет-хане, в полной зависимости от дербентских ханов, теперь платит ему только дань. Рештом и Энзели владел до марта месяца Муртаза-Кули-хан. Прошлой зимой он дважды отбивал у Ага-Магомет-хана первый из этих городов, но летом был прогнан им из обоих владений и теперь проживал в Талышах. Он сильно жаловался на Шишкина, уверяя, что был изгнан из своих владений благодаря внушению и даже помощи русских офицеров. Двенадцатитысячное войско Ага-Магомет-хана преследовало его в самых Тадышах, но при помощи Мустафы-хана талышинского Ага-Магомету был дан отпор и тот удалился в Адзербейджан. Ага-Магомет-хан владел в это время Испаганом и многими провинциями и не скрывал своих видов на шахский престол; его вторжения опасались Кахетинский и Карталинский цари. Гудович не имел с ним сношений, но держал себя осторожно, и чтобы не вооружить его против наших купцов, торгующих в Энзели, постоянно отказывал в помощи Муртазе-Кули-хану. Считая последнего человеком смелым, предприимчивым и преданным России, но бессильным, он [386] признавал полезным отказ Муртазы от своей власти в пользу Ага-Магомета и, вероятно, деятельную поддержку первого из них Россиею, чтобы во взаимной борьбе обезсилить обоих братьев ¹. Карабахского и тушинского Ибрагим-хана, а также Лютф-Али-хана и Риза-Кули-хана, младших братьев Ага-Магомета, владевших Тегераном, Гудович считал довольно сильными, а последних двух и враждебными Муртазе-Кули-хану. Он приписывал им намерение овладеть при помощи аварского хана Испаганом, и потому полагал, что пребывание Ага-Магомета в Адзербейджане не может быть продолжительным.

Обращаясь к Кавказу, Гудович в том же донесении Императрице (7-го ноября 1791 г.) дает чрезвычайное любопытное описание племен, населяющих северные склоны главного хребта. После довольно фантастических донесений Текели, это первые, хотя и общие, но достоверные сведения наши о горцах, примыкавших к нашим тогдашним границам. Вот эти племена: 1) Натухажцы (натухайцы), составляющие часть большой Абазы, самый многочисленный горный народ; земли их начинаются в 20-ти верстах от Суджук-кале по Черному морю и уходят на 100 верст во внутрь материка, вверх по Кубани. 2) Шегаки, небольшое, малозначащее племя, окружающее Анапу; владелец их

Магомет-Гирей-Занов играл значительную роль, обласкан был султаном, от которого имел особую грамоту, взят в плен при штурме Анапы и присягнул на верность России, но потом был отпущен вместе с другими аманатами. 3) Шапсыхи (шапсуги), довольно сильное племя, жившее в горах и предгорьях, соседнее с натухайцами; после взятия Анапы присягали России. 4) Зановцы — примыкали но Кубани к натухайцам, а до войны жили отчасти и на правой стороне Кубани; со [387] взятием Анапы, также присягали нашему правительству; владелец их Мисост Зановский, оказавший нам более чем другие услуг, просил о переселении его опять по ту сторону Кубани. 5) Атукайцы (хатукаевцы) — в горах и по берегу Кубани; после Анапы были в нашем подданстве; наиболее влиятельный между ними

Султан-Шагин-Гирей-Бахты-Гирей, отрасль крымских ханов, располагал ничтожным владением и также присягал нам в 1791 году. 6) Бжедухи — от хатукаевцев вверх по Кубани; часть их подчинилась нам во время анапского похода гр. Гудовича, а остальные искали нашего покровительства; влиятельнейший из них, также потомок крымских ханов, но совершенно бедный — Султан-Махмет- Гирей-Чобан-Гирей, присягал на подданство Императрице. 7) Темиргойцы (темиргоевцы) — по Лабе, в соседстве с бжедухами; часть их дважды нам присягала: во время походов к Анапе барона Розена и графа Гудовича; в последнюю войну и прочие желали вступить в русское подданство, но перемирие с Турцией) оставило все нестарому. 8) Новрузовцы — татары (нагаи), жили до 1790 года по правую сторону Лабы, потом перешли на правый берег Кубани и кочуют теперь на линии; их прежнее место, к востоку от Лабы верст на 60, пустует. 9) Махоши — от темиргоевцев к горам; по взятии Анапы, просиди г.-м. Савельева о принятии их в русское подданство. 10) Баракаи их соседи, в верховьях р. Яман-су; совсем малое племя. 11) Бесленейцы (бесленеевцы) — подле махошей, в горах; во время анапского похода принесли присягу нам в присутствии г.-м. Савельева, но "вместе с прочими закубанскими народами от подданства уволены и аманаты их отпущены восвояси." 12) Бишильбай (бишиль-баи), малый народец в верховьях р. У руна. Об устройстве, занятиях и образе жизни всех перечисленных племен Гудович доносил Императрице следующее: властей [388] (чиноначалия) они не имеют; хлебопашеством занимаются мало, несмотря на хорошие земли и другие удобства; кроме

пленно-продавства, ничем не торгуют; ремесла ограничивают одною выделкою на себя оружия; живут в дурных хижинах и шалашах, иногда переносных; понятия о нравах не имеют, считая всякое воровство, в том числе и людей, за подвиги и добродетель; живут беспорядочно, ветрены; вследствие безначалия, положиться на них нельзя. Беседуя с приезжавшими присягать горцами и отпуская на волю аманатов, Гудович старался убедить их в необходимости заниматься земледелием и отвыкать от дурных обычаев и привычек, которые только вредят их благосостоянию. И письменно, и словесно он убеждал их воздерживаться от хищничества и воровства в наших пределах, чтобы не подвергаться нашему гневу и наказанию, и указывал, что, несмотря на прежние набеги, никто из них в течение войны не потерпел от нас ни малейшего разорения. Вторжения их в наши границы он считал тем более возможными, что от устья Кубани до укр. Григоринолисского, на трехсотверстном совершенно безлюдном пространстве, постоянных постов содержать нельзя, а крепости — Донская, Московская, Ставрополь, Северная и Георгиевская с редутами по дороге к Черкаску отдалены от Кубани. Наш, правый, берег этой реки от Григориполиса до Лабы и далее верст на 30 высокий, а по обе стороны реки покрытый сплошным лесом; внутри на этом пространстве, начиная от Темижбека, хорошей воды мало; разливы Кубани непостоянны и бывают по несколько раз в лето. Между Григориполисом и ур. Песчаный брод, где Кубань поворачивает с юга на запад, первое укрепление Прочный окоп; потом идут несколько редутов, в которых и между которыми расположены посты от регулярных и иррегулярных войск. От Песчаного брода вверх по [389] Кубани и до обе стороны ее жили прежде Алтыкесеки или Малая Абаза, татарского происхождения. Из них занимавшие пространство между Малкою и Кумою находятся с 1790 г. и прежних годов в русском подданстве; теперь они кочуют впереди нашей линии у бештовых гор (между Пятигорском и Георгиевском); против них Гудович выставил посты, из которых главнейшими были Песчаный брод и Воровской лес. Туда же, к бештовым горам, летом 1790 года выселилось 350 абадзехских семейств с левой стороны Кубани. Карачаевцы живут в верховьях Кубани, близь Эльборуса; прежде они зависели от Большой Кабарды, которою всегда угнетались; племя это "добронравнее других горских народов." С этой, также безлюдной стороны, между Кубанью и Малкою расположены посты, на Куме Покоривший редут, занятый пехотою, а у бештовых гор укр. Константиногорск, куда поставлен был на зимние квартиры 1-й батальон Кавказского егерского корпуса. Между коленами Малки и Терека находится Большая Кабарда, хотя и состоящая с давних времен в русском подданстве, но постоянно колебавшаяся в своей верности России. Она разделена на четыре части, под названиями своих родовых владетелей или князей. Кабардинцы по своему управлению, нравам и порядкам ничем почти не отличаются от других закубанских народов. Несмотря на поставленного над ними русского начальника, они по-прежнему живут своими обычаями, не имеют никакого суда ², преданы грабежу, тяжкие преступления считают проступками и убийство отплачивают кровомщением. По мнению Гудовича, всеподданнейше представленному Государыне Императрице, кабардинцы без суда и порядка будут бесполезны для России, а самим себе "во вред и [390] разорение." За Большою Кабардою, в горах, живут Осетинцы, частью христиане и наши подданные. От подошвы Черных гор, по правую сторону Терека, против Екатеринограда и Моздока, находится Малая Кабарда, состоявшая в нашем подданстве, мягче нравами и более нам преданная; для нее также необходимы суд и власти. В соседстве с Малою Кабардою, в верховьях Сунжи, живут, считаясь нашими подданными, Карабулаки, а позади их — Ингушевцы, также наши подданные. Ингуши, по донесению Гудовича, "народ черный" (простонародье), не имеющий ни владельцев, ни князей; он лучше других, менее вороват, более трудится и занят землею; часть его христиане. От Карабулаков вниз по Сушке и от Моздока до станиц гребенских казаков расселены Чеченцы, численностью до 5-ти тысяч душ. Это народ злой, дикий и самый хищный; несколько чеченских деревень приняли наше подданство и выдали нам аманатов, но толку от этого мало. Подле чеченцев, вниз по Тереку вплоть до Каспийского моря живут Кумыки,, разделенные на четыре "народа" — брагунцев, аксайцев, андреевцев и костюковцев, все магометане, русско-подданные, довольно спокойные. Против племен восточной части Кавказа мы имели передовые посты и зимние квартиры полков и команд левого фланга Кавказского корпуса: на Малке, против Большой Кабарды, пост из пехоты и казаков у Соляного брода; в Екатериноградской крепости мушкетерский Кавказский полк; в Моздокской крепости егерский и гарнизонный батальоны; в Наурской крепости три легионных эскадрона и часть Моздокского казачьего полка; между Моздоком и Нау ром станицы Моздокского казачьего полка; от Наура до Кизляра, по Тереку, станицы гребенских и терских семейных казаков, мушкетерский Кабардинский полк и батальон Московского мушкетерского полка; в Кизляре другой батальон этого полка, Терское [391] Кизлярское войско и два гарнизонных батальона; перед Кизляром, по дороге к Дагестану, устроен редут, в котором поставлен пехотный полк с двумя пушками; между Кизляром и Каспийским морем — пост от Московского мушкетерского полка и пост от казачьих поселенных полков. Несмотря на соседство самого хищного народа, чеченцев, левый фланг нашей кавказской границы пользовался большим спокойствием и безопасностью, чем правый, кубанский. Гудович объяснял это обилием конницы, преимущественно казачьей, и существованием станиц, которые защищались самими жителями, т. е. казаками. С особенной похвалой он отзывался о гребенцах и сравнивал их с конными егерями. Общей обеспеченности линии не мало содействовал и

г.-м. Савельев, опытный, сведущий и уважаемый горскими народами. Он хорошо содержал войска, поддерживал везде порядок, строго наблюдал за горцами, приохочивал поселенные там казачьи войска к хозяйству и учил как надо безбедно жить. Во время анапского похода оставленный Гудовичем в крае, Савельев не только сохранил везде спокойствие и порядок, но и оказал войскам, действовавшим под Анапою, "отличную помощь," высылая им провиант и все необходимое. Гудович совершенно основательно полагал, что устройство станиц по Кубани, населенных такими же как на Тереке войсками, обеспечит и эту часть нашей границы.

В конце своего донесения Императрице Гудович, озабоченный участью сдвинутых с своих мест едисанской и джамбулукской орд, всеподданнейше просил присоединить их к трухменам и нагайцам, кочующим за Науром и Кизляром по берегам Каспийского моря, выставляя на вид ту пользу, которую они могут принести в этих местах, перевозя по дешевой поверстной цене провиант в магазины левого фланга Кавказской линии, снабжение [392] которых было крайне затруднено недостатком перевозочных средств.

Следующие документы гр. Гудовича, найденные в неизданных тетрадях Буткова, посвящены кавказским дедам. Хронологически первый из них — об иррегулярных войсках на кавказской линии и при Кубанском корпусе — заключает в себе краткие, но не лишенные некоторого интереса сведения о происхождении, расселении и перемещениях Терского Кизлярского, Терского семейного и Гребенского казачьих войск, Моздокского, Волгского и Хоперского казачьих полков, их штаты, получаемое ими от казны жалованье и довольствие. Тут же упоминается о казачьей команде бывшего Московского легиона и о команде, набиравшейся в Москве из горских народов. Терское Кизлярское войско составилось из бывших служилых людей, стрельцов и горских выходцев — как магометан, так и принимавших потом православную веру. С давних нор оно жило на Тереке, в Копае и других укреплениях, но в 1724 году, по занятии крепости св. Креста на Сулаке, переведено было туда, а, по упразднении этой крепости в 1736 г. и учреждении Кизлярской (1735 г.), поселено в окрестностях последней из них. Численный состав полка (кроме семейств) в конце 1791 года — 178 чел.; он стоил казне (исключая провианта) 3112 руб. в год. Терское семейное войско образовано в 1724 году, именным указом Петра I, из Донского войска и поселено в числе 1000 семейств сначала в кр. св. Креста, а йотом, в 1736 году, по Тереку. Во время Гудовича оно имело три станицы: Бордзинскую, Дубовскую и Каргалинскую. Численность полка — 451 чел.; обходится казне в 5538 руб. ежегодно. Гребенское казачье войско издавна образовалось из пришельцев с Дона, с кавказских гор и других мест; магометанские выходцы принимали православие. Войско прежде расселено было за Тереком, по [393] гребням гор, отчего и подучило название "Гребенского." При Гудовиче оно занимало 5 станиц: Курдюковскую, Старогладковскую, Новогладковскую, Щедринскую и Червленную. Полк состоял из 500 ч. и ежегодно стоил казне 6126 р. Моздокский казачий полк выделен высочайшей конфирмацией 22-го января 1770 года из Волгского войска, а сказочные казаки из войска Донского; казачья команда Московского легиона присоединена к нему в 1776 году. Полк занимал в 1791 году пять станиц по Тереку: Калиновскую, Мекенскую, Наурскую крепость, Ищерскую и Галюгаевскую; состав полка — 766 ч.; стоил 7225 руб.; при нем команда казаков бывшего Московского легиона в 335 ч., обходилась в 6818 р. Волгский казачий полк выделен, по высочайшей конфирмации 1776 года, из оставшейся части Вольского войска и поселен в 5-ти станицах: Екатериноградской, Павловской, Марьинской, в Георгиевской кр. и Александровской; состоял в описываемое время из 709 ч. и обходился в 6672 р. Хоперский полк образован из команды хоперских казаков, стоявшей в кр. Новохоперске, с присоединением к ней новокрещенных калмыков из битюгской волости и персиян, выбегавших туда на поселение из киргизского плена. В 1777 году полк отправлен был на кавказскую линию, где основал станицы: Северную, Ставропольскую, Московскую и Донскую; численность его в 1791 году — 665 ч., обходился казне в 6995 руб. Команда из горских народов, на основании высочайшей конфирмации 1765 г. и подтверждения 1770 г., комплектовалась кабардинцами, осетинами, ингушами и другими горцами, выходившими из родины и принимавшими православную веру; она находилась в Моздоке, а сказочные казаки ее в особой станице при том же городе; состав команды — 205 ч., стоила 1475 р. Все перечисленные казачьи войска и полки примыкали друг к другу в порядке, здесь изложенном. 3200 [394] казаков, защищавших свои родные станицы, были надежною охраною левого Фланга кавказской линии. Кроме них, при Кавказском корпусе посменно находились 4 донских полка и 1 уральский. При Кубанском корпусе имелось 2 донских полка.

Еще во время войны с Турциею графу Гудовичу высочайше повелено было представить соображения об устройстве кавказской линии, по заключении мира. Эти соображения были изложены Гудовичем Императрице в донесении 16-го января 1792 года ³. Он находил нашу линию неустроенною и требующею больших изменений. Многие крепости, укрепления и редуты, находясь не на месте, не защищали границ, не обеспечивали сообщений линии с Черкаском и не имели связи между собою. Одни из них Гудович считал необходимым сохранить, другие уничтожить, третьи перенести на новые места. Описание укрепленных пунктов начинается у него с Кизляра. По мнению Гудовича, эта крепость составляла важнейший пункт против Персии и закрывала весь левый фланг кавказской линии. Укрепления ее были правильны и довольно надежны; гарнизон должен оставаться прежний — из двух батальонов. С 1765 года, когда Терек переменил свое русло и оставил с девой стороны и крепость, и город, а с правой небольшой проток, Кизляр много потерял в выгодном своем расположении, а потому Гудович ходатайствовал о направлении реки в ее старое ложе. С поворотом Терека являлась необходимость возобновить близь его устья фельдшанец, устроенный еще Петром Великим, а на противоположном берегу реки, по дороге к Дагестану, оставить редут Каргинский, занимаемый постом пехоты с пушками. При слиянии [395] Сунжи с Тереком и у Червленной станицы следовало устроить редуты; в иервом поставить батальон пехоты, как в месте, удобном для хищничества чеченцев, во втором 25 пехотинцев, посменно; в редуте, находившемся при урочище Козий-яр, поставить посменно 20 человек из пехоты. Наурская крепость и гарнизон ее, состоявший из трех легионных эскадронов и моздокских казаков, оставлялась без перемен; оставался также Стодеревский редут с постом в 25 человек. Крепость Моздок, на главном пути в Грузию, была довольно надежна и защищала городок; се можно было оставить в прежнем виде и с тем же гарнизоном в 1 батальон; для устройства же плохих комиссариатских магазинов временно не трогать стоящий там 3-й батальон Кавказского егерского корпуса. Крепость Екатериноградская хотя и меньше Моздокской, но лучше устроена в фортификационном отношении, имеет в некоторых местах прикрытый путь и гласис; она не нуждается в изменениях и не требует для обороны более одного батальона. От упраздненного губернского города в ней осталось несколько просторных каменных строений, в том числе пустой губернаторский дом, даром приходивший в ветхость. Гудович желал воспользоваться этим зданием для моздокского провиантского склада, который выгоднее было расположить в более центральном и близком к России Екатеринограде; вместе со складом предполагалось перевести туда из Моздока 3-й батальон Кавказского егерского корпуса. Все пространство между устьем Терека и Екатериноградской крепостью следовало охранять разъездами и конною стражею от Терского Кизлярского и Терского семейного войск и от Моздокского казачьего полка, не определяя числа людей на том или другом пункте охраны. В редуте, находящемся у Солиманова брода на Малке, неподалеку от с. Прохладного, содержать пост из 25-ти пехотинцев с линейною [396] пушкой. Чтобы держать Большую Кабарду в повиновении, надобно было вновь устроить укрепление на батальон пехоту и две линейные пушки между урочищем Соляного брода и Белой мечетью, недалеко от брода на Малке. На этом пространстве — между поворотом Малки и Тереком — мы не имели естественной границы, а между тем наша линия проходила в близком расстоянии от горских жилищ. Здесь же, при укреплении, Гудович предполагал основать станицу вызвавши поселенцев "из внутри линии" от Волгского поселенного полка. Павловскую и Марьинскую крепости, как остающиеся позади вновь устраиваемой линии, упразднить. По дороге к крепости Константиногорской содержать два редута — на рр. Золке и Етоке, каждый в 25 поселенных казаков, а при надобности и в 25 пехотинцев, посменно. Крепость Константиногорская, на Подкумке, подле бештовых гор, служила связью между Малкою и Кубанью и прикрывала большую часть селений по Подкумку и Куме. При некоторых исправлениях, ее следовало оставить в прежнем виде и с прежним гарнизоном из батальона егерей. Отсюда линия переходила на Кубань направляясь к Песчаному броду на Куме, между которым и Константиногорском, на речке Керкель, устраивался редут с постом на 25 егерей. В Песчаном броде для прикрытия селений по Куме и для связи с линией, вместо находившагося там небольшого редута, закладывался штерншанец на роту егерей с линейною пушкою и при нем станица от Волгского казачьего поселенного полка. В верховьях речки Танлык, по дороге к Воровскому лесу, построить редут на 25 егерей. При Воровском лесе, где сходилось много лесных балок и постоянно прорывались хищники, вместо редута, вновь возвести укрепление на батальон егерей с двумя линейными пушками и поселить станицу от того же Волгского полка. Между этим укреплением и Кубанью, в верховье речки [397] Невинной, поставить редут на 25 егерей. На Кубани, в урочище Невинный мыс, для связи между Кубанью и Малкою возвести укрепление на батальон егерей и устроить станицу от Хоперского поселенного полка. Между Невинным мысом и Недреманным редутом устроить, на Кубани, редут на 25 ч., а вместо Недреманного редута возвести укрепление на батальон пехоты с двумя пушками и основать станицу Хоперского поселенного полка. Укрепление в этом месте вызывалось существованием на Кубани мелкого, так называемого Овечьего брода, расположение у которого закрывало направлявшиеся внутрь линии леса, очень удобные для прорыва хищников. Находящийся позади этого редута и при входе в большие леса Темнолесский ретраншемент оставался без перемены, с 50-ю пехотинцами и одною линейною пушкою; за ним предполагалось поселить станицу от того же полка. Редуты Державный, Убежный и Западный, все на Кубани, уничтожить; взамен последнего, вблизи и на высоте, поставить новый редут на 50 ч. и одну линейную пушку. Укрепление Прочный окоп оставалось без изменения, с прежним гарнизоном из батальона и двух линейных пушек; оно нужно было для защиты границ и связи по Кубани. Не трогался и Царицынский редут с постом в 30 человек, а редут Подзорный упразднялся, как ненужный. Григориполисское укрепление, по причине низменного и потому нездорового расположения, переносилось на две версты назад и выше; 200 ч. пехоты из Прочного окопа, укр. Недреманного и из Ставрополя с двумя пушками назначались ему в гарнизон. Тут же предполагалось устройство станицы от нового казачьего полка.

В Григориполисе оканчивалась кавказская линия. Далее, к самому устью Кубани шло необороненное, открытое пространство, через которое пролегали дороги внутрь России и между ними главный путь — к Черкаску. Во время движения [398] к Анапе Гудович прикрыл это пространство, устроив укрепленные посты по Кубани, и этим обеспечил свои сообщения с одной стороны с Черкаском, с другой с линиею и генералом Савельевым, от которого получал многое необходимое для войск, действовавших против Анапы. В донесении 16-го января Гудович ходатайствовал у Императрицы об учреждении этой новой линии как постоянного заслона против закубанских народов, обеспечивавшего кроме того и наши сообщения с Черкаском. Для устройства этой линии, которую справедливо назвал правым флангом всей вообще кавказской линии, Гудович находил нужным следующие меры. Уничтожить Терновский редут на Кубани, как слишком близкий к Григориполисскому укреплению и потому ничего не защищающий, а вместо него поставить на Кубани, в 5-ти верстах от уроч. Темижбека, новый редут на 50 ч. и одну пушку. Бросить Темижбек, хотя и находившийся на повороте Кубани с юга на запад, и заложить укрепление на батальон егерей и две пушки в 12-ти верстах от него вниз ио Кубани к урочищу Сухой дуб, по глубокой лощине которого, направлявшейся от Кубани внутрь линии, постоянно проникали горцы на черкаскую дорогу; там же основать станицу. Занять редут Казанский 30-ю егерями с пушкою, а из Тифлисского редута сделать укрепление на батальон с двумя пушками и при нем поселить станицу вновь предполагаемого к поселению казачьего полка. В редуте Ладогском содержать 30 егерей. Против устья Лабы, как в самом главном пункте правого фланга линии, основать вместо имеющегося там редута крепость на 2 батальона и 8 орудий; у этой крепости поселить большую станицу. Отсюда, в виде передового поста, занять 100 егерями и пушкою Воронежский редут. Далее, между последним редутом и Кубанским, чтобы не растягивать и не ослаблять линии, устраивать укрепления не [399] предполагалось. Для лучшего наблюдения за промежуточным пространством от Прочного окопа до

Усть-Лабинской крепости Гудович считал необходимым разместить станицы из трех донских полков или по указанию самой Императрицы, дабы от них иметь разъезды и конную стражу. Такие разъезды и конную стражу между Прочным окопом и Екатериноградом следовало временно содержать от одного уральского и четырех донских казачьих полков, которые находились в то время на линии, а сзади этого передового кордона расположить три драгунских полка, каждый 10-ти-эскадронного состава, которых Гудович предпочитал конным карабинерам. Два из них уже находились на линии, а третий следовало командировать из Кубанского корпуса. Разместить их предполагалось: один в Георгиевской крепости, с выделением двух эскадронов посменно в Екатеринограде, при крепости между Соляным бродом и Бедой мечетью, в Константинограде и Песчаном броде; другой — в крепостях Северной, Александрове, Сергиеве и близлежащих селениях, причем два эскадрона в Воровском лесе, на Невинном мысу, в Недреманном и Темнолесском редутах; третий драгунский полк расположить в Донской и Московской крепостях и в Ставрополе, с двумя эскадронами посменно в Прочном окопе, Григориполисе и во вновь предлагаемых укреплениях — Кавказском и Тифлисском и Усть-Лабинской крепости. Кроме того, в Георгиевской и Ставропольской крепостях, в резерве, поставить по батальону пехоты. Полевая артиллерия, состоявшая при Кавказском корпусе в числе 30-ти орудий, разделилась на четыре части: в Моздоке 4 орудия, а в Георгиевске и Ставрополе по 13-ти пушек. Линейная артиллерия распределялась по укреплениям и крепостям; в 1779 году генерал-поручик Якоби назначил в прислугу этой артиллерии 328 казаков от Волгского и Хоперского поселенных полков, [400] выдавая им от казны только провиант. Гудович находил нужным не только не заменять их артиллеристами, но и увеличить их состав, чтобы казаки сами себя защищали.

Полагая, что вновь возводимою линиею будут прикрыты наши пути сообщения с Россиею, Гудович предложил упразднить все коммуникационные редуты, кроме Астраханского, между Ставрополем и Песчаным бродом, а также все редуты по черкаской дороге, и содержать на них незначительное количество казаков, посменно. Не забыты были Гудовичем провиантские магазины и пристани для своза продовольствия и затронуть вопрос о переселении на незанятые места государственных крестьян, в облегчение казны, которая платила значительные суммы на перевозку продовольственных припасов. Магазины следовало содержать во всех крепостях с годовым запасом по наличному числу людей; кроме того, иметь полугодовые запасы в Кизляре, Моздоке, Екатеринограде, Георгиевске, Северной и Ставрополе. Пристани содержать на Каспийском море: Сладкоеричную в теперешнем состоянии, а Кумских-Колтухов, подверженную наводнениям, перенести на левый берег Кумы; после поворота Терека в прежнее русло, последнюю пристань уничтожить, а вместо нее учредить новую, Очинскую, в устье Терека, где она и прежде находилась.

Чрезвычайно просты, кратки и в то же время убедительны доводы Гудовича в пользу заселения обширных пространств позади наших линий. Край дорого стоил казне, а между тем он пустует и не приносит никаких доходов; стоит ли держать стражу, чтобы оберегать безлюдные земли и леса? Его надобно подготовить к будущим пользам и доходам государства, а для этого поселить на удобных и выгодных местах по крайней мере 10 тысяч малоземельных государственных крестьян из России. Прежде всего казна будет иметь выгоду на главных [401] предметах продовольствия войск — провианте и овсе ⁴, доставляемых издалека, с значительною платою за провоз. С основанием здесь поселений, он не без основания рассчитывал на понижение цен за продукты почти вдвое.

Возвращаясь еще раз к устройству линии, собственно к той части ея, которая от Усть-Лабы до Тамани, почтя на протяжении 200 верст, оставалась пока не защищенною войсками и укреплениями, а прикрытою лишь болотными пространствами, Гудович указывал на необходимость содержать в Азове гарнизонный батальон с двумя полевыми пушками, которому отделять до 150-ти человек к Ейскому укреплению. Кроме того, следовало приводить из России к Азову каждое лето, в компамент, драгунский полк для разъездов и конной стражи и посменно наряжать 500 донских казаков в течение круглого года. Для сообщения между Усть-Лабинским и Ейским укреплениями Гудович избирал новый путь, который, казалось ему, не будет подвержен нападениям ⁵.

Находя более всего полезною для Кавказа службу егерских батальонов, которых имелось на линии всего лишь четыре, Гудович ходатайствовал о назначении сюда Кубанского егерского корпуса, выведенного с линии в конце 1790 года. С прибытием этого корпуса, на линии будет 24 батальона, с излишком 8-ми батальонов против расчета, представленного в донесении 16-го января. Указывая на это обстоятельство, Гудович испрашивал у Императрицы дальнейших распоряжений.

Особенное внимание было уделено графом Гудовичем Кабарде, которая издавна находилась в русском подданстве. Со дня прибытия своего в край, он старался воздерживать [402] кабардинцев от "вредного поведения," указывая им, что войска их не обижают, а за прежние обиды они получили удовлетворение; но все было напрасно — кабардинцы продолжали жить по-своему, выходили на грабеж и убийства, резались между собою и убивали соседей. С юных лет каждый кабардинец думал только о том, как бы достать лук, ружье, шашку, панцирь и выступить на подвиги и против своих, и против чужих. Праздность гонит многих из них во внутрь линии на кражу скота и лошадей, а также на разбои по дорогам. Это вредно отзывалось на нагайцах и тех кабардинцах, которые жили в незначительном числе за нашей линией и, благодаря частым сношениям с нами, успели поотвыкнуть от своего прежнего образа жизни. Полагая, что все беспорядки среди кабардицев происходили от безначалия, праздности и отсутствия суда и расправы, Гудович вошел с всеподданнейшим ходатайством об учреждении в Большой Кабарде суда из 8-ми лучших узденей, выбранных подвое от каждого из четырех кабардинских родов, и назначении "между ними" двух самых надежных русских штаб-офицеров. Эти судьи обязаны были судить мелкие проступки по обычаям, а все преступления — измену, убийства, воровство и разбой — но русским законам и представлять свои приговоры военному начальству на линии или генерал-губернатору кавказского наместничества. Постановления судов считать обязательными и в случае надобности не отступать перед экзекуционными мерами. В Малой Кабарде учредить суд на таких же основаниях, с одним русским штаб-офицером. Всякие собрания кабардинцев, особенно вооруженные, воспретить, а для защиты границ Кабарды от покушений соседей дозволить держать некоторое число вооруженных людей. В наши пределы вооруженные кабардинцы еще раньше не пропускались.

Хлопотал также Гудович о выселении к Каспийскому [403] морю и Молочным водам тех выходцев из гор, которыё кочевали в середине линии впереди крепостей и преимущественно перед Георгиевском, у бештовых гор. Эти кочевники, находясь в общении с закубанскими горцами, иногда перебегают к ним или дают им пристанище у себя и вместе покушаются на воровство. Других кочевников, калмыков, отбившихся от своих кочевий между Доном и Манычем для воровства и угона лошадей на линии, следовало выселить обратно к Манычу, Дону и Волге. Наиболее тихими и даже отчасти полезными кочевниками Гудович считал трухменцев и нагайцев, которые во время анапского похода, когда выбыло с линии не мало терских семейных и гребенских казаков, выставили на Терек 200 вооруженных людей.

На всеподданнейшее донесение Гудовича от 16-го января 1792 года Императрица Екатерина II повелела:

1) Усовершенствовать линию от устья Терека до Екатеринограда во всем согласно плану Гудовича; по тщательном осмотре Терека вниз от Кизляра, представить подробные сведения о времени и количестве рабочих рук, необходимых для поворота этой реки в старое русло. 2) Устроить все предложенные Гудовичем укрепления между Екатериноградом и Воронежским редутом, для чего графу Салтыкову отправить в распоряжение Гудовича искусного инженера для составления подробных проектов и смет, по которым могли быть заблаговременно ассигнованы суммы. 3) Хоперских и волгских казаков не переселять, а 12 проектированных Гудовичем на линии станиц заселить донскими казаками, не менее 200 семейств в каждой, а в Усть-Дабинской 400. Лучше всего воспользоваться для этого теми 6-ю донскими полками, которые уже находились на линии под начальством Гудовича; строиться им с весны при помощи войск и оказании всяких пособий. Следовало приложить [404] крайние старания по снабжению их всем необходимым для жизни, продолжая производить им жалованье, провиант и фураж до тех пор, пока они не обзаведутся домами. Не препятствовать желающим возвращаться на Дон, если они вместо себя найдут охотников поселиться на Кубани. На постройку храмов выдать в каждую станицу по 500 руб., а на каждый устраиваемый двор но 20-ти рублей. К осени, по особому повелению, переселяемые семьи отправить на подводах с Дона к новым жилищам, снабдив их всем необходимым в пути.

"Вашему усердию предоставляем доставить сим с Дона переселяемым уверенность и спокойствие в пути, а равно и что необходимо требуемо, чтобы женщины и дети, приехав в новые станицы, нашли готовое пристанище и избы уже построенные, в кои бы тогда же и войти могли. Все относящееся до казаков сих поручаем генерал-майору Савельеву под главным начальством вашим, а собственному вашему попечению особенно вверяем сохранение и доброе устроение сих переселенцев на новых их жилищах, так чтобы ожидаемая от сего польза немедленно последовать могла. Таковою услугою пред Нами и отечеством несомненно приобретете монаршее благоволение и милость Нашу.”

4) Расположить войска, артиллерию и магазины сообразно представленной дислокации, допуская перемещения, вызываемые обстоятельствами. Возвратить из армии на линию Кубанский егерский корпус и назначить на службу на линии два драгунских полка из этого корпуса, взамен 3-го карабинерного полка, если такая замена будет признана полезной Гудовичем.

Вопрос о переселении малоземельных государственных крестьян оставлен был открытым. Императрица полагала, что с устройством и обеспечением спокойствия и безопасности на кавказской линии, помещики и государственные крестьяне сами собой станут переносить мало по малу [405] свои жительства из малоземельных наместничеств России в этот привольный край, не обременяя казну расходами.

Нельзя не отметить необыкновенной, истинно-материнской заботливости, которою Императрица обставила переселение и водворение на линии казаков.

Ведомость, приложенная Гудовичем к всеподданнейшему донесению 16-го января 1792 года, служит прекрасным дополнением самому донесению, допуская по перечню укреплений точно определить направление кавказской линии 1792 года, значение некоторых укрепленных пунктов на ней и причины, по которым во многих укреплениях не имелось войск. На левом фланге линия начиналась редутом при Очинской пристани на Каспийском море; он не был занят по причине, изложенной выше. Фельдшанец, редуты Султан-бековский, Голодаевский, Далобинский, Крупитайский, Лартинский и Урчуковский, все на старом Тереке, были не заняты вследствие обширных болот. Редут Каргинский на р. Каргинке, крепость Кизляр и редут при кизлярском перевозе на р. Борозде были заняты войсками. Редут Щедринский был брошен после упразднения в нем главной квартиры генерал-поручика

де-Медема. Редут Козий яр, крепость Наур, редут у Ста дерев и крепость Моздок, все на Тереке, были заняты; редуты Карантинные, по обе стороны Терека, оставлены с перенесением карантинной линии вперед. Крепость Екатериноград и редут Солиманов брод, на Малке, заняты; редут Апраксинский на Малке брошен с перенесением кордонов вверх по Малке к Соленому броду. Редут у Соленого брода, крепости Павловская на Куре и Марьинская на Золке, редут на Золке, крепости Георгиевская и Константиногорская, обе на Подкумке, и коммуникационный редут Покоривший на Куме заняты. Редут Айдарский, на Айдаре, не занят по отдаленности бывшего кордона между Константиногорском и Преградным станом [406] от крепостей. Редут Песчаный брод на Куме занят, Редуты Кумский, Барсукловский, Кубанский, Открытый и Невинный, первый на Танлыке, второй на Кумских Барсуклах, остальные на Кубани, не заняты по той же причине, как и редут Айдарский. Редуты у Воровского леса (на вершине Кумских Барсуклов) и Надзорный (коммуникационный, на вершине Сухого Калауса), крепости Александровская на Томузлове и Северная на Чечоре, редуты у Круглого леса (коммуникационный) и на Сабле и Калаусский ретраншемент (коммуникационный) на Калаусе заняты. Редут Калаусский окоп не занят по недостатку леса и дурному качеству воды. Редуты Горский окоп (коммуникационный), Скрытный (коммуникационный), оба на Калаусе, и Бештагирский на Бештагире заняты. Редуты Усть-Зеленчугский и Бесленеевский, оба на Кубани, оставлены, подобно редуту

Айдарскому; редуты Фроловский и Барсукловский, оба на Кубанских Барсуклах, не заняты, первый по упразднению соединительных постов по Кубани, второй как оставшийся позади нового кордона. Редут Бударский (коммуникационный) и ретраншемент Темнолесский (основанный в 1789 г.), оба на вершине Егарлыка, заняты. Крепость Преградный стан, на Кубани, не занят вследствие нездоровой местности. Редуты Кубанский и Владимирский (коммуникационный), оба на Егарлыке, крепости Ставрополь, Московская и Донская, две последние на Ташле, редут Астраханский (коммуникационный) на Егарлыке и ретраншемент Недреманный близь Кубани заняты. Редут Овечий брод на Кубани брошен, благодаря близости Недреманного редута. Редуты Державный, Западный и Убежный, все на Кубани, заняты. Редут Сенгелейский брошен. Крепость Прочный окоп, редуты Царицинский и Подзорный, крепостца Григориполис и редут Терновский, все на Кубани, заняты. Коммуникационные редуты по Черкаской дороге; Рассошинский, [407] Ладогский, Безопасный, Преградный, Медвежий курган, Вестославский, Летницкий, Рассыпной, Песчаные Капани и Средне-Егарлыкский заняты. Вниз по Кубани: Темижбекский ретраншемент, редуты Кавказский, Казанский, Тифлисский, Ладогский,

Усть-Лабинский, Воронежский, Петровский, Кубанский и Марьинский, тет-де-пон у переправы Гудовича, редуты Капыл и Курки, крепости Екатерининская и Тамань (на Азовском море), редуты Темрюк (на Азов. море), Керпели (на Керпели) и Бейсюгский (на Бейсюге) не заняты, первые 7 до отдаленности от линии, а последние по той же причине и по оставлению полуострова Тамани. Ейское укрепление и крепость Азовская были заняты. По грузинской дороге: редуты Григориполис на р. Малой Кабарде, Камбилейский и Потемкинский на Тереке и крепость Владикавказ давно оставлены вследствие большого отдаления их от кордонов. Не менее любопытные сведения заключает в себе "описание" городов, крепостей и всех селений на линии, также приложенное к донесению 16-го января. Г. Кизляр — основан в 1735 году; его гарнизон: 2 некомплектных гарнизонных батальона в 881 ч., артиллерийских команд 105 ч., Кизлярской штатной команды 12 человек и Терского войска казаков 279; всего 1277; жителей 2920 ч. Кизлярского уезда: рыбная ватага Черный рынок и деревня Тарновка; станицы Терского семейного войска — Бороздинская, Дубовская и Каргалинская, основанные в 1735 году; население всех трех состоит из 1050 душ; станицы Гребенского войска: Курдюковская, Старогладковская, Новогладковская, Щедринская и Червленная, имеют все вместе 2496 ч.; шелковый Сарафанникова завод, устроенный в 1775 г. Моздок — основан указом 1762 года; с 1770 года имеет гарнизон, который к началу 1792 года состоял из одного некомплектного гарнизонного батальона, 548 ч., артиллерийских команд 53 ч., Моздокской штатной команды из черкес 61 ч, и казаков 95-ти; [408] всего 757; жителей 1640 душ. Станицы поселенного Моздокского казачьего полка: Калиновская, 418 ч., Ищерская, 471 ч., Галюгаевская, 404 ч. и Мекенская, 407 ч., все основаны в 1770 году. Наур — с 1770 года станица, потом крепость; гарнизон: бывшего Московского легиона казачьей команды 654 ч, и казаков 1072 ч.; всего 1726 ч. Селения моздокского уезда: Близкое, Опасное, Привольное, Парасковея и Покойное; слободы: Павлодольская, Первородная, Прохладная, Солдатская Малка и Курская; помещичьи селения: Александровка, Кавказский Усвет, Володимировка (г.-м. Савельева, 36 душ) и

Ростовановка. Крепости: Екатериноградская, основана как станица и вместе с тем наименована крепостью в 1777 году; при ней станица поселенного Волгского казачьего полка с 510 душами; Павловская, основана тогда же; при ней станица того же полка, 245 душ, и Марьинская, с того же года; при ней поселенного казачьего полка 327 ч. Г. Георгиевск — заселен станицею и назван крепостью также с 1777 года; при нем станица в 633 ч.; городских жителей 57 ч. Селения георгиевского уезда: Верхнее и Нижнее Подгорное, Обильное, Новозаведенное, Незлобное, Государственное, Отказное и Нина; слободы: Александрия, Александровская солдатская, Новогригорьевская, Александровка, Екатериновка и Ивановская. Город Александров, основанный как станица в 1777 году; жителей — 33 ч.; при нем станица — 768 казаков. Александровского уезда селения: Высоцкое, Медведское, Благодарное, Найденное, Сергиевское, Петровское, Калиновское, Сабля, Новоседица, селение при Черном лесе, Донская балка и Белый ручей. Крепость Северная — станицею и крепостью с 1788 года; при ней станица из 438 казаков. Г. Ставрополь — с 1778 года станица и крепость, а с 1786 года город; жителей 300 ч.; при городе станица поселенного Хоперского казачьего полка с 745-ю казаками. Селения ставропольского уезда: Надежда, Марьевская, Михайловка, Палагиада (все [409] большие селения, от 1000 до 1500 душ) и Вестославское, основанное в 1787, но разоренное в 1789 году горцами; жители последней деревни переведены были в ближайшие селения, в которых отпасти и оставались в 1792 году. Крепости: Московская — с 1779 года станица и крепость; при ней поселено Хоперского казачьего полка 438 казаков; Донская, с того же года; при ней станица того же полка с 511-ю казаками.

К числу несомненных достоинств графа Гудовича следует отнести его расчетливость и бережливость. При великолепном князе Тавриды мало обращалось внимания на размер расходов, когда они, вновь вызванные, становились государственною необходимостью. После его смерти Гудович один из первых выступил как бережливый хозяин. Вникая в мелочи военной и бытовой жизни края, он еще раньше во всем экономил, а в начале 1792 года вошел с представлением генерал-прокурору кн. А. А. Вяземскому, ведавшему тогда государственные расходы, о весьма значительном уменьшении справочных цен на провиант и фураж. Князь Потемкин-Таврический установил следующие цены: за четверть муки 6 р. 50 к., овса 2 р. 70 к. и за пуд сена 10 коп. Гудович предложил "примерную" цену: за четверть муки 4 р., крупы 5 р. и овса 2 р. 40 к. и за пуд сена по 5 к. для войск Кавказского корпуса и за четверть муки 3 р. 50 к., крупы 4 р. 50 к. и овса 2 руб. и за пуд сена 10 коп. для войск Кубанского корпуса, расположенного ближе к России и довольствовавшегося в течение 6-ти месяцев ежегодно, не прибегая к содействию провиантских комиссий. Эти «примерные» цены, судя по затребованным ассигнованиям на 1792 год, надо полагать, стали действительными, по которым и продовольствовались войска. Он обратил внимание также на непомерное количество рабочих волов и при них погонщиков в [410] подвижных провиантских магазинах. По расписанию кн. Потемкина, полагалось 10,000 волов и 2525 погонщиков; Гудович сократил эти числа на 3860 волов и 500 погонщиков. Благодаря его бережливости, казною в 1792 году израсходовано, вместо 2.160,242 р. 90 к. предшествовавшего года, 1.304,497 р. 70 к., на 850,745 р. 10 к. или на 40°/0 меньше.

По расписанию, представленному Гудовичем в Государственную военную коллегию при рапорте от 26-го сентября, войска Кавказского корпуса следующим образом располагались в 1792 году на зимние квартиры. Первая часть, под командою г.-м. Бердяева (главная квартира г. Георгиевск): Астраханский драгунский полк в г. Александрове и окружных селениях, имея 50 ч. на Песчаном броде и 50 при Калаусском укреплении; Тифлисский мушкетерский полк в Георгиевске и его окрестностях, содерниа караул при главной квартире; оба полка под командою г.-м. барона Беерви- ца и' за его отсутствием кн. Щербатова. Нижегородский драгунский полк — 7 эскадронов в Георгиевске и его окрестностях, 2 эскадрона в кр. Северной и 1 эскадрон при Тем полесском ретраншементе, под командою своего командира. Владимирский мушкетерский полк в кр. Северной и 100 ч. при Кавказском ретраншементе; 2-й батальон Кавказского егерского корпуса на прежних местах — в окрестностях кр. Северной, имея 30 ч. при Воровском лесе, 20 ч. при Калаусском ретраншементе и 40 ч. в с. Сергиевском; обе части под командою г.-м. Депрерадовича. Кавказский мушкетерский 4-х-батадионный полк при Екатеринограде, имея один батальон в кр. Павловской и Марьинской и в редуте Покрившем, а другой на Песчаном броде, в Кумском штерншанце и при Воровском лесе; 1-й батальон Кавказского корпуса в Константиногорске; казачий полк атамана Поздеева при Покорившем редуте, отделив 30 ч. к Песчаному броду; все три части под командою г.-м. [411] Горича. Казачий полк Луковкина, под его начальством — при Погореловке, содержа на постах: при Воровском лесе 50 ч. я в Новом редуте между Воровским лесом и Песчаным редутом 25 ч. Волгский казачий полк — но своим станицам, имея, в помощь Поздееву, на Строке 30 ч., у Константиногорска столько же и на Лысой горе 20 ч. Весь парк полевой артиллерии в Георгиевске и Александрове. Вторая часть, под командою г.-м. Булгакова (главная квартира в Ставрополе): Владимирский драгунский полк — 5 эскадронов в кр. Московской и ее окрестностях, 4 около кр. Северной и 1 эскадрон при новопостроенной Кавказской крепости; Воронежский мушкетерский — один батальон в последней крепости и один батальон в Донской; 4-й батальон Кавказского егерского корпуса в Прочном окопе, выделив 50 ч. с линейною пушкою в новоустроенный выше Темижбека редут и 30 ч. в Терновский редут; все три части под командою бригадира Поликарпова. Таганрогский драгунский полк — в Ставрополе и окрестных селениях, имея один эскадрон при Григорииолисе, а другой в Кавказской крепости, до прибытия эскадрона Владимирского драгунского полка. Казанский мушкетерский, под командою полковника Беклешова — один батальон в Михайловке и прочих селениях, две роты в Темнолесском ретраншементе и две в кр. Григорииолисе. Хоперский казачий полк — в своих станицах. Донской Давыдова — при Кавказской крепости, содержа посты от этой крепости до Григориполиса и 30 ч. в редуте у Темижбека. Донской Алексея Поздеева — при Григориполисе, с постами при Прочном окопе и Темнолесском ретраншементе, Донской Кошкина — при Недреманном редуте, с постом в 50 ч. между Прочным окопом и Невинным мысом. Полевая артиллерия — в Ставрополе. Третья часть, под командою г.-м. Савельева (главная квартира в Науре): Московский мушкетерский — один батальон в [412] Кизляре и один но Тереку; Кабардинский мушкетерский — в Червленной и прежних квартирах; оба под командою полковника Корсакова. 3-й батальон Кавказского егерского корпуса — в Моздоке. Уральский казачий полк — в слободе Малке, содержа посты между Екатериноградом и Малкою и в прежнем редуте на Золке. Моздокский казачий полк — в своих станицах. Три эскадрона легионной команды в Науре; Гребенское и Терское семейное войско в своих станицах. Терское Кизлярское в Кизляре и Моздокские казаки в Моздоке. Четыре орудия полевой артиллерии — в Червленной.

Кубанский егерский корпус оставлен был при Ростове, до назначения квартир, а три полка выведены в Россию: Ростовский в Саратовское, Каргопольский в Пензенское и Нарвский в Тамбовское наместничества. Войска, упомянутые в расписании, выступали на зимние квартиры: конница с 1-го и пехота с 5-го октября 1792 года.

В июне 1793 года, после объезда линии, Гудович сообщил графу Салтыкову, что он успел заложить две новые крепости — на шелковом заводе и Усть-Лабинскую, начал переделывать тесную и дурно устроенную Константиноградскую крепость, а также некоторые соединительные редуты. Об устраиваемых крепостях он говорил, что они далеко не прежние, похожие на обнесенные небольшим рвом селения, и сумеют сами за себя постоять, а об Усть-Лабинской крепости — что она в состоянии будет дать отпор любому неприятелю. Для этих укреплений он исправлял артиллерию, взятую у турок, и рассчитывал набрать до 40-ка орудий. Главное внимание его было обращено на Усть-Лабинскую крепость, для быстрого сооружения которой он отправил сколько мог войск, чтобы гарнизон ее успел приготовить к зиме все для него необходимое. Он просил разрешить ему вывести с этою целью на линию весь Кубанский егерский корпус. Расход людей действительно предстоял [413] большой: в одно лето надо было окончить всю земляную работу, прикрыть во время работ окрестности, особенно табуны полковых лошадей, нарубить лес, построить казармы и другие нужные строения для 2-х батальонов и одного эскадрона, заготовить сено и все необходимое для жизни, а также снабдить укрепление готовым провиантом, артиллериею и снарядами. Хотя часть войск и была им сдвинута с линии для работ на Усть-Лабе, но центр этой линии, против Кабарды, не был тронут, так как кабардинцы приносили нам много хлопот и сидели смирно только при виде войск, из боязни и страха. Между новыми крепостями на Кубани он решил устроить соединительные редуты, к которым однако еще не приступал по недостатку людей и перевозочных средств, но постройкою которых займется с осени, по прибытии Кубанского егерского корпуса. Чтобы поощрить людей к работам, Гудович назначил каждому солдату за земляную работу по 5-ти к., а плотникам и мастеровым по 10-ти к. в день, о чем и просил высочайшего разрешения.

В половине ноября того же года Гудович донес Государыне об окончании работ в Усть-Лабинской, Кавказской и Константиногорской крепостях и в редуте Воровского леса. В Усть-Лабинской крепости поставлены были два батальона и эскадрон драгун, а подле крепости, в землянках, донской казачий полк для разъездов. На крепостных валах поставлены 39 орудий, имевших пороховой запас и достаточное число снарядов. Провианта имелось на 1 1/2 года. Крепость Кавказская снабжена 12-ю орудиями и 1 1/2 годовым провиантом; в ней поставлены батальон пехоты, эскадрон драгун и казачий полк для разъездов. При Воровском лесе устроен большой редут на 100 егерей и 50 казаков, которые там и зимуют; он вооружен 2-мя пушками и снабжен достаточным количеством провианта. Укрепления Константиногорска расширены [414] вдвое и устроены "в правилах лучшей обороны"; в ней стоит уже батальон егерей. Кроме этих укреплений, между Усть-Лабинскою и Кавказскою крепостями устроено 3 соединительных редута, с пушками и удобными казармами; Крепость при шелковом заводе не совсем окончена, но батареи отделаны и вооружены артиллерией; казармы устроены пока на две роты, которые в них и зимуют; провианта заготовлено на год, снарядов достаточно. Во время устройства крепостей на правом фланге линии закубанцы были спокойны и не только не производили набегов, но даже доставили нам нескольких солдат, захваченных в прежние годы в плен.

Ред.

(Продолжение будет).

Комментарии

1. Текст донесения в этом месте очень неясен.

2. Гудович, очевидно, подразумевал суд, основанный на законах, который у всех кавказских горских народов заменялся адатами, обычным правом,

3. Покойный Волконский нашел в остатках Георгиевского архива небольшую выписку из этого донесения и полностью включил ее в свою статью, помещенную в XV т. "Кавказского Сборника." См. стр. 16.

4. Сено заготовлялось самими войсками, с платою, установленною кн. Потемкиным Таврическим, для нижних чинов по 5-ти коп. с пуда.

5. Направление этого пути было указано в плане, которого не оказалось в бумагах Буткова.

Текст воспроизведен по изданию: Материялы для истории Северного Кавказа 1787-1792 гг. // Кавказский сборник, Том 18. 1897