№ 736

1773 г. сентября 7. — Письмо князя Мегрелии Кации Дадиани двоюродной сестре, царице Дарии, супруге царя Ираклия, об отношениях его к генералам графу Тотлебену и Сухотину при осаде Поти и его верности России

/л. 245/ ПЕРЕВОД (Подлинник см. док. № 735) С ПИСЬМА КН. ДАДИАНА К ДАРИИ СУПРУГЕ КАРТАЛИНСКАГО И КАХЕТСКАГО ВЛАДЕТЕЛЯ ИРАКЛИЯ.

Дария!

Почитая вас за божескую себе милость и имея на вас разными образы мое упование, многомилостивая государыня, царица,

брат ваш Дадиан — всеусердно целую руки ваши.

Второе письмо ваше получил я, и на оное так, как бы я сам пред лицом вашим находился, самую сущую правду [883] доношу, что везде по дороге стоят караулы, и потому не в состоянии я ныне отправлять к вам чрез своих людей писем моих. Естли б такия обстоятельства не удерживали меня, то я, конечно, не преминул бы уведомлять вас о состоянии нашем, будучи притом уверен, что ежели нахожусь я благополучен, то и вы имеете в том немалое удовольствие, а буде воспоследует мне какой ущерб, то тогда награждаете вы меня милостию своею.

Его с-во граф как прибыл под Кутаис, то всячески /л. 245об./ старались не допустить к нему ни моих людей, ни моих писем; однако ж, как бы то ни было, отыскал я одного, совсем в Имеретии никем незнаемаго человека, и отправил его к нему с письмом и с обстоятельным уведомлением о состоянии моем, и на оное мое письмо прислал граф ко мне офицера весьма с учтивыми и надежными вестьми. Напротив того отправил я опять к нему брата своего, его преосвященство Цагерского, и чрез него подробно и обстоятельно вторично дал ему знать о своем намерении, Потом брат мой, возвратясь от него, прибыл ко мне в Горди с отправленным с ним от графа майором Марковым, при котором я, вся моя фамилия, духовенство мое и все мои подданные о верности к службе всем-шей государыни учинили присягу такую, какую от нас требовали. Самому Христу известно, что по учинении оной присяги нахожусь чистосердечно /л. 246/ верным и непоколебимым в мыслях моих, и потому не, пропускал я никогда случая оказать по возможности услуг моих. Граф, находясь сам с войсками в Хоне, вознамерился осадить крепость Поти; я, снабдя корпус его провиантом и подводами, провожал сам его и довел благополучно до оной, крепости, а между тем, пака дошли мы туда, приказал я моим войскам овладеть двумя турецкими крепостьми Анаклиею и Рухиею, и в тех местах взятых в плен, как турок, так и орудии отдал я графу, за которыя он много благодарил и обещал исходатайствовать мне многия милости. Под Потию находясь я с своим войском при графе, поступал с оною крепостью как надлежит — неприятельски, а графскому корпусу доставлял всегда провиант из моей области; между тем царю Соломону вздумалось отнять /л. 246об./ у меня крепости Чвиси и Дехвир, и сам он, имея при себе свои войска, подступил под оныя, но однако ж, помощию божиею, не имел он в таком своем намерении удачи, и помаршировал к Лечхуму, и, усмотря он, что овладеть моими крепостьми не в состоянии, принужденным нашол себя возвратиться вспять, — все такия обстоятельства случились со мною будучи я под Потию с моим братом и всеми моими домашними людьми, и с моими войсками, но при всем том делал я графу всегда вспомоществование и от него не отлучался; и как неприятели пришли на помочь к Поти, то я сражался с ними так, как и россияне, и, помощию божиею, преодолели мы и, обратили их в бег; потом граф, как усмотрел, что он не имеет столько силы, чтоб взять ему Крепость, то и отступил он от оной, не дав мне знать о том, и потому /л. 247/ и я принужден был удалиться от крепости, и, возвращаясь я к моей области, граф, занявши мне все дороги, окружил меня со всех сторон и вознамерился взять меня под караул. Я, узнав о сем-й призвав бога себе на помочь, велел объявить ему все то, что прилично было тогдашнему моему состоянию. Потом взял он от [884] меня в амманаты брата моего Георгия, и тем избавился я с великою нуждою от нещастия, от чего могло б воспоследовать великое зло моей области, или б и я мог лишиться оной. Хотя находился я в таких сомнительных обстоятельствах, однако ж останавливался с моими войсками завсегда в близости от графа, и чем случались ему надобности, то всегда помогал и служил я ему. Наконец граф писал ко мне, что должен он ко всем-шей монархине отправить брата /л. 247об./ моего Георгия, которой, будучи тогда у него в амманатах, узнав о том, бежал от него, опасаясь, чтоб дорогою не приключилось какое-нибудь с ним нещастие. После таких с нами приключениев помаршировал граф в Имеретию. и, находясь он там, писал завсегда ко мне благосклонныя письма, а притом и притчины не имел досадовать на меня. После его прибыл к нам другой генерал, Сухотин, вместе с царем Соломоном; и он какие от меня услуги требовал, я ни в чем не отгаваривался, оказывал завсегда оныя. Сам царь Соломон, также и я объявляли ему, что в летнее время под Поти нездоровый воздух, и потому находиться там опасно; но он, презрев такой наш полезной совет, помаршировал с своим корпусом туда, и я его провожал, снабдя его прежде подводами. Как скоро прибыли мы под крепость /л. 248/ и он усмотря положение оной места, то весьма огорчился и потребовал от меня аманата, и потому принужден был я отдать ему Чичуа. Даруй, боже, впредь неприятелям такое нещастие, какое тогда, в бытность нашу под Потию воспоследовало с нами! Оказалась между войсками пречудная болезнь, и от оной генерал, и я сам, и военные служители заболели, и до такой крайности дошли мы, что многия от Российскаго корпуса бежали и передалися туркам. Потом, спустя несколько дней, приказал генерал поставить орудии подалее от крепости и предприял изменить мне. Я. узнав о сем чрез одного российскаго человека, принужден был удалиться от него, потом и он сам отступил от крепости и того данного от меня в аманаты Чичую, взял с собою. Вы изволите /л. 248об./ знать, какого он дому человек, — я почитал его за своего отца в разсуждении его ко мне преданности; требовал я его, и царь Соломон просил сам за него, однако ж никакими способами не могли склонить Сухотина, чтоб он уволил его; взял его с собою и что потом с ним воспоследовало — вам довольно известно. (Кн. Чичуа увезен в Россию и там умер до освобождения) В бытность здесь гр. Тотлебена при многих случаях находился Мдиванбег, а в бытность Сухотина — Куларагас, ваши верныя слуги; прошу спросить их и чрез них изволите обстоятельнее еще узнать все здешния дела и приключении. Хотя претерпел я все такия вышепредставленныя бедствия, однако ж сам бог свидетель мой, что ко всем-шей монархине имею я верность мою, да и впредь завсегда остаюсь верным подданным, /л. 250/ и завсегда к монаршеским услугам нахожусь в готовности. При сем и сие доношу, что все взятыя по требованиям генералов упряжки и волы из моей области остались и поныне у них и мне не возвращены. Вы изволили писать ко мне, чтоб вас уведомил я, в чем требование и прошение мое состоит и какие услуги в состоянии я оказать в нынешнее военное время. На все сие [885] доношу вам, что пред ея и. в. прошение мое состоит именно в том же, как я и прежде сим к вам писал, уверяя вас еще притом с моей стороны, что оказывать мои услуги всеусердно желаю и в состоянии нахожу себя, что во оказании услуг против протчих владетелей не отстану я по всей моей возможности; при сем доношу II и сие, что ежели не утвердят между мною и царем Соломоном мир и согласие, то каким образом возможно будет находиться нам вместе с нашими войсками против неприятелей.

7 сентября.

АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-1770 гг. оп. 110/2, д. 13 лл. 245-250. Перевод с грузинского (Опублик. См.: Грамоты, 1, с. 381-384).